Текст книги "Судьба Убийцы"

Автор книги: Робин Хобб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

– Скорее всего, тарифный корабль, – предположил Брэшен. Он нахмурился.

– Если это так, он обязательно перехватит нас, потребует осмотр нашего груза и обвинит в проходе через их воды. И поскольку мы везем артефакты Элдерлингов из Трехога и Кельсингры, которые предназначались для Бингтауна, стоимость, которую они назначат, и, следовательно, тарифы на эту стоимость, будут далеко за пределами нашей возможности платить. Мы будем задержаны на Пиратских Островах и будем выбирать между прошением отправить домой весточку с просьбой о денежной помощи или оплатой налога частью нашего груза. Груза, который нам не принадлежит, чтобы еще оплачивать им наши долги. Груза, который мы должны были доставить в Бингтаун. – Альтия говорила так, будто каждое слово было утыкано колючками.

Брэшен невесело рассмеялся:

– И если мы откажемся принять на борт налоговых агентов, или откажемся следовать за ними в порт до тех пор, пока не оплатим налог, – они попытаются силой пробиться на Совершенного и взять его под контроль. И мы понятия не имеем, как он отреагирует на это.

– На самом деле, боюсь, что прекрасно знаю, как он отреагирует, – сказала Альтия. Думаю, он сделает все возможное, чтобы потопить другой корабль, не пощадив его команду. С горечью она покачала головой, затем повернулась к Янтарь. – И потому я прошу тебя использовать каждую каплю влияния на него, чтобы убедить его быть благоразумным. Позволить им подойти и поговорить с нами. Будут проблемы с налогами, но, по крайней мере, заход в порт даст нам возможность добыть пищу и воду. Или распустить нашу команду.

– Распустить команду? – в голосе Янтарь послышалась тревога.

Альтия была тверда.

– Уйдут все, кто пожелает. Что бы ни случилось с Совершенным и с нами, я не вижу смысла брать с собой всех. Чем раньше они покинут палубу Совершенного, тем скорее смогут найти другую работу. И новую жизнь.

– Как Совершенный сможет добраться до Клерреса без экипажа? – спросила Янтарь.

– Останется костяк, – она с ног до головы осмотрела Янтарь. Тебе придется забыть об этих юбках и вспомнить, как работать на палубе, – наклон головы в мою сторону. – Ему тоже. А также Ланту и молодежи.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но Янтарь быстро проговорила:

– Я слепа. Но что смогу, я сделаю. Мы все будем помогать. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить Совершенного стать благоразумнее. Я не хочу, чтобы стало хуже, чем оно есть.

– Стало хуже, – тихо повторил Брэшен, в его голосе слышалось искреннее удивление. – Как может быть еще хуже?

Словно в ответ на его вопрос волна чего-то пронеслась сквозь меня, крутанув, как флюгер. По ощущению это было подобно ветру, но был это не воздух, скользнувший мимо, но Скилл и Уит, свитые воедино и распространяющиеся по диводреву корабля способом, который был мне известен, но который я не понимал. Я знал это, потому что сам это делал, – делал, не задумываясь и не понимая этого в те дни, когда впервые начал осваивать магию. Я делал это, потому что не знал, как их разделить. Мне было сказано, что мой Скилл был испорчен Уитом, и я знал, что у моего Уита имеется подтекст Скилла. Я всеми силами пытался их разделить, чтобы должным образом использовать Скилл. И преуспел. Почти.

Но теперь я почувствовал, как он пульсирует и рвется сквозь корабль, и это ощущалось не как нечто неправильное, а как нечто кристально чистое. Как будто две половинки чего-то были воссоединены. Это было нечто мощное, и какое-то время я, изумленный, не мог ни на чем сосредоточиться.

– О, нет! – тихо сказала Альтия, и тогда я понял, что остальные тоже чувствуют это. Они стояли неподвижно, лица застыли, будто они вслушивались в отдаленный вой голодных волков. Все, кроме Персиверанса, который переводил взгляд с одного лица на другое, а затем потребовал ответа:

– Что это?

– Что-то меняется, – прошептала Спарк. Парализованный током магии, я все-таки отметил в уголке сознания, как ее рука прокралась к предплечью Ланта и ухватилась за него, и как он, успокаивая, положил свою руку на ее. Нечто действительно изменялось, и это был не просто корабль. Я почувствовал, как Янтарь ухватилась за мой рукав.

Альтия и Брэшен, двигаясь так, будто кто-то ими управлял, пошли к носу корабля. Мотли все еще кружилась над головами, каркая: «Корабль, корабль!». Мы последовали за ними, нас бодро обогнал Клеф. Так же внезапно, как нахлынула, волна магии ушла. Альтия и Брэшен достигли фордека.

Совершенный медленно оглянулся на них:

– Что такое? – мягко спросил он, вопросительно поднимая бровь.

На мгновение я замер, прежде чем увиденное ошарашило меня. Он повернулся к нам с моим лицом, за исключением голубых глаз.

– Именно так выглядит принц Фитц Чивэл, когда озадачен, – заметил Пер, отвечая на вопрос, который я даже не успел сформулировать.

Совершенный отвернулся от нас. Он вскинул руку, развернув ладонью к небу. Мотли спикировала к нему, приведя нас в полное замешательство.

– Корабль! – сказала она ему.

– Вижу. Это тарифный корабль. Нам бы лучше лечь в дрейф, а потом сообщить им, что последуем за ними в Делипай для оплаты налогов, – он оглянулся, одарив своих капитанов мальчишеской усмешкой. – Проказница ушла из Делипая? У меня такое чувство, что она будет там. Будет так хорошо снова увидеть Бойо, правда? И там резиденция королевы Этты. Возможно, наконец, Парагон Кеннитсон прогуляется по моей палубе. Давайте, добавим еще парусов и наберем скорость.

– Совершенный, во что ты играешь? – тихо потребовал ответа Брэшен.

Фигура не повернулась к нему:

– Играю? О чем ты?

– Почему ты вернул свое прежнее лицо? – спросил Брешен.

– Потому что я это сделал. Разве это не то, что вы предпочитаете? Лицо, которое делает меня более похожим на человека?

– Ты человек, – увещевающим тоном произнесла Янтарь. – Человек и дракон. Одержимый воспоминаниями обоих. Пропитанный кровью и воспоминаниями тех, кто работал на твоей палубе, проливал кровь и умирал на ней. Ты создан из коконов двух драконов, это так. Но ты преобразился в нечто, что является не просто драконом, но также пропитано человечностью.

Совершенный молчал.

– Все же ты изменил лицо, – продолжала Янтарь, – чтобы Бойо увидел тебя в хорошо знакомом обличье, и не встревожился.

Мне стало интересно, догадалась ли она, или просто знает это.

– Я изменил лицо, потому что такое мне больше подходит, – вызывающе произнес Совершенный.

Ответ Янтарь звучал успокаивающе:

– И тебе это подходит, потому что ты заботишься о Бойо. Совершенный, нет никакого стыда в том, кто и что ты есть. Причастный к двум мирам вместо одного.

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, и голубизна его глаз была драконьей голубизной:

– Я буду драконами. Я буду.

Янтарь медленно кивнула:

– Да, я верю, что вы это сделаете. Как и Проказница, и другие живые корабли. Но вы будете такими драконами, которых ранее не существовало. Драконами, познавшими человеческую природу. Понимающими нас. Возможно, даже заботящимися о нас.

– Ты не знаешь, о чем говоришь! Драконы, сформированные прикосновением человека? Ты хоть знаешь, кто это такие? Богомерзкие! Вот кто это такие, – те, кто вылупляется и растет на Острове Других. Те, в ком от человека столько же, сколько от змеи и, следовательно, ни те, ни другие. И они никогда не станут драконами. А я буду драконами!

Я не понимал этого всплеска эмоций, но Янтарь, казалось, поняла:

– Да. Да, конечно, ты станешь драконами. И та часть тебя, которая будет помнить человеческую природу, находится не в твоем крыле, зубе или глазу. Это будет в твоей памяти. Как морские змеи получают воспоминания, необходимые им, от тех, кто был змеями до них, и как дракон вспоминает свои наследственные знания. У вас будет дополнительный груз воспоминаний. Ваши человеческие воспоминания. И это даст вам мудрость за пределами той, что есть у других драконов. Драконы, которые были живыми кораблями, – вы станете драконами, отличными от прочих. Новым видом драконов.

Он отвернулся от нас:

– Ты понятия не имеешь, что предлагаешь. …Смотрите. Скоро они будут нас приветствовать. Разве вы не должны выполнять свои обязанности?

Капитан налогового корабля был молод. Рыжая борода, окаймлявшая его подбородок, была неаккуратно подстрижена, он носил красивую шляпу с огромными перьями. Я думаю, он обрадовался, когда Брэшен крикнул, что мы встанем на якорь в Делипае, чтобы предстать для налогообложения.

– Я последую за тобой – заявил он, будто это он принудил нас подчиниться.

– Попробуй, – учтиво пригласил его Совершенный. И действительно, как только мы пошли, он продемонстрировал разницу между живым кораблем и сделанным из обычного дерева. При тех же ветре и течении, мы неуклонно удалялись от тарифного судна. Поистине, если бы Совершенный захотел убежать, погоня за ним была бы бесполезной.

Никто не просил нас покинуть палубу, и поэтому я стоял у поручней со своей маленькой свитой, наслаждаясь ветром в лицо.

– Как он это делает? – спросил я у Янтарь, и ощутил, что Пер подошел на шаг, чтобы расслышать ответ.

– Я точно не знаю. Полагаю, он сглаживает свой корпус. И, в отличие от других кораблей, на нем никогда не нарастут водоросли и ракушки. Его корпус не нуждается в очистке и покраске, и ни один червь никогда не прогрызет его древесину.

Оставшуюся часть дня мы наблюдали, как приближаются острова. Вскоре Совершенному пришлось сбавить ход, чтобы пробраться сквозь островки к тому, что когда-то было скрытым городом, местом, куда пираты приходили разделить добычу, выпить, сыграть в азартные игры и получить все возможные удовольствия. Когда-то это было место, куда бежали рабы, чтобы начать новую жизнь как свободный народ. По рассказам я представлял себе зловонную стоячую воду, беспорядочно разбросанные хибары и провисающие причалы.

Но Совершенный проследовал по хорошо обозначенному каналу в аккуратную небольшую гавань, где в бухте на якоре стояли крупные парусники, очевидно торговые, а небольшие суда и рыбацкие лодки были пришвартованы у упорядоченного массива причалов. От гавани в сетке улиц и переулков простирался процветающий маленький город. Вдоль улиц росли деревья, которые я не мог распознать, обильно усеянные желтыми цветами. Главная улица вела к большому строению примерно того же размера, что и усадьба в Ивовом Лесу, но на этом сходство заканчивалось. Дворец королевы Этты был обшит досками, окрашенными в белый цвет, с длинными открытыми верандами вдоль фасада. Он был окружен зеленым газоном так, что был виден из гавани поверх рядов пакгаузов и фронтонов магазинов. Приглядевшись, я понял, что высота этих строений была специально занижена, чтобы создать именно такой эффект. Королевская резиденция возвышалась над городом и с верхних балконов и башни имела беспрепятственный обзор гавани.

– Это Проказница? – спросил Лант, и я посмотрел туда же, куда и он.

– Я не знаю, но это точно живой корабль.

Она была творением, достойным королевы, – молодая женщина с высоко поднятой головой, с хорошо сформированными руками, кисти которых сплелись у талии. Черные локоны беспорядочно спадали на ее обнаженные плечи и грудь. Я увидел в ее гордых чертах отголосок сходства с Альтией, как будто они были связаны между собой. Спарк низким голосом описала судно Янтарь, и та кивнула.

– Проказница, – подтвердила она. Живой корабль семьи Вестритов. Командование ею было отобрано у Альтии бессердечием и странными поворотами судьбы. Там сейчас командует ее племянник Уинтроу. Брэшен служил на ней в течение многих лет первым помощником отца Альтии. Эта встреча будет и горькой, и радостной для обоих.

Проказница мягко покачивалась на якоре в гавани. Паруса Совершенного были медленно подобраны, и когда небольшая флотилия лодок вышла нам на встречу, с них были заброшены швартовые концы, а Совершенный позволил направлять свое движение их командам. Но я не обратил на это внимания. Вместо этого по мере приближения я рассматривал Проказницу. Она повернулась лицом к нам и поначалу имела вид женщины, чьи размышления были прерваны. Затем она узнала корабль, и на лице появилась улыбка. Проказница подняла руки в приветствии, и, несмотря на все, что случилось с Альтией и еще должно было случиться, я услышал радостное приветствие нашего капитана.

Рыбачьи лодки отбуксировали Совершенного на якорную стоянку напротив Проказницы. От причала отчалила длинная лодка и встала рядом, а женщина в экстравагантной шляпке и хорошо пошитой куртке поверх черных бриджей крикнула, что с удовольствием проводит капитана с декларацией на груз в Управление тарифов. Альтия в ответ прокричала, что с удовольствием составит ей компанию в самое ближайшее время и спросила, должен ли таможенный чиновник подняться на борт и осмотреть груз, поскольку следует разъяснить некие необычные обстоятельства?

Чиновница склонялась к такому варианту. Но я был отвлечен от них тем, что происходило на палубе Совершенного. С различной степенью нежелания и гнева там собрались члены экипажа. Большинство из них принесли из трюма свои небогатые пожитки. Их кисы были невелики, однако в них лежала большая часть, если не все имущество моряка. Ант молча плакала, слезы текли по ее лицу. Корд бросила сумку возле девочки и уселась на корточки рядом с ней. На нас она глядела враждебно.

Я принял решение, которое меня самого удивило, потому что я даже не осознавал, что размышляю об этом.

– Лант, на пару слов. Мы отошли в сторонку. Я оперся на поручни, глядя на Делипай. Он встал рядом со мною, слегка хмурясь. Я подозревал, что он знает о предмете разговора, но сомневался, что ему известно направление моих умозаключений. Я указал рукой в сторону города.

– Это неплохое место. Выглядит чисто, с законным бизнесом. И здесь много торговли и перевозок.

Он кивнул, насупив брови.

– Вы со Спарк могли бы преуспеть здесь. И я был бы признателен, если бы ты взял также и Пера. Возьмите подарки, которые нам дали в Кельсингре. Будьте внимательны, когда будете продавать их, нужно получить за них полную стоимость. У вас должно быть достаточно денег, чтобы продержаться какое-то время, и достаточно, чтобы отправить Пера обратно в Баккип.

Некоторое время он молчал. Когда он повернулся ко мне, взгляд его был тверд.

– Ты делаешь относительно меня неверные предположения.

– Да ну? – спросил я холодно. – Я вижу, как она следует за тобой, я вижу ее руку на твоей. – То, что должно было стать праведным гневом, внезапно растворилось в усталости. – Лант, надеюсь, ты по-настоящему позаботишься о ней. Она не служанка, с которой можно порезвиться и бросить. Ее выбрал Чейд. Она пошла с нами, а я никак не мог ожидать всего того, что произошло. Мне жаль, что она не осталась с ним. Но она здесь, и я жду, что ты...

– Ты оскорбляешь меня. И ее!

Я умолк. Время слушать. Тишина сохранялась, пока он не заговорил.

– Нас действительно… влечет друг к другу. Я не знаю, отчего ты думаешь, что это могло бы перейти в нечто большее на таком переполненном корабле. Но что бы она ни чувствовала ко мне, ее преданность Янтарь сильнее. Она не оставит ее.

Я не мог на это ничего возразить.

– Я сомневаюсь, что ты так же легко поверишь тому, что я скажу сейчас. Мой отец дал мне поручение, и я обещал, что сделаю все, что в моих силах. Если ты не в состоянии признать, что я могу испытывать в отношении тебя хоть какую-то привязанность, то знай, что я сын своего отца. Пускай я не умею выполнять работу на том уровне, которого ты ожидаешь, но я буду оставаться на твоей стороне до тех пор, пока эта работа не будет сделана. Так или иначе. – Его голос вдруг стал хриплым. – Я не справился с Пчелкой. Ни тогда, когда пытался учить ее, ни тогда, когда ты оставил ее на мое попечение. Она была странным и трудным ребенком. Не кипятись! Ты сам знаешь, что это правда. Но я должен был сделать больше, даже если никак не предполагал, что придется защищать ее своим клинком. Она была моей кузиной и ребенком, оставленным на мое попечение, и я подвел ее. Ты не думаешь, что это меня терзает? Идти мстить за нее – вот, к чему я стремлюсь независимо от долга перед тобой или отцом.

– Шут думает, что Пчелка все еще жива.

Наши взгляды встретились. В его глазах я увидел жалость.

– Я знаю, что он так думает. Но почему?

Я вздохнул.

– Пчелка вела дневник о том, что ей снилось. Я читал Шуту эти записи, и он полагает, что они имеют значение, выходящее за пределы моего понимания. Он считает, что Пчелка обладает даром предвидения и что некоторые сны предсказали, что она выживет.

Его лицо на мгновение замерло. Затем он покачал головой:

– Насколько же было бессердечно указать тебе на маячащую перед тобой надежду, Фитц. Хотя, если бы мы нашли ее живой и привезли домой, это сняло бы с моих плеч тяжелейший груз вины.

Он замолчал. Я не мог придумать ничего, чтобы ответить на это. Затем он продолжил:

– Я говорю это как друг, если ты когда-нибудь считал меня таковым. Сделай своей целью месть, а не спасение. На последнее нет никакой гарантии. Мы можем потерпеть неудачу и в том, и в другом случае, но я убежден – они будут знать, что мы пытались.

Друг. Мой разум зацепился за это слово, и я задумался, считаю ли его своим другом. Я знал, что мне придется на него полагаться. И теперь я должен был признать, что раздражение, с которым я отнесся к его и Спарк отношениям, было вызвано моим настойчивым желанием избавиться от обоих.

Я бездумно задал наихудший из возможных вопросов:

– Тогда ты и Спарк не...?

Он уставился на меня:

– Я не думаю, что ты имеешь право спрашивать об этом любого из нас. Возможно, ты этого не заметил, но я уже взрослый, и я благороден. Не ровня тебе, возможно, но и не твой слуга. Также и Спарк не является слугой ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Она, так же как и я, свободна в выборе своего пути.

– Она находится под моей защитой и очень молода.

Он покачал головой:

– Она старше, чем выглядит, и разбирается в устройстве этого мира лучше, чем многие женщины вдвое старше ее. Естественно, ведь ей довелось иметь гораздо больше дел с изнанкой жизни, чем когда-либо имела Шун. Она будет принимать свои собственные решения, Фитц. И если она захочет твоей защиты, она попросит об этом. Но я сомневаюсь, что она попросит защиты у меня.

Я не думал, что наш спор завершен, но он повернулся и ушел. А когда я неохотно последовал за ним, то обнаружил лишь ожидающего его Пера.

– Где Янтарь и Спарк?

– Леди Янтарь пошла переодеваться. Альтия попросила, чтобы она сопровождала их на берегу. Спарк пошла ей помочь. Очевидно, Альтия и Брэшен считают, что Янтарь должна быть с ними, когда они усядутся с адмиралом Уинтроу Вестритом, чтобы обсудить наше будущее. Команде было предложено «увольнение на берег», что, как я думаю, означает предложение покинуть его здесь. Две трети из них его приняли.

Из города уже вышли маленькие лодки. Торговцы на них предлагали все, начиная от свежих овощей до визита в бордель Леди Роуз. Я наблюдал, как наша команда с кисами на плечах перелезала через поручни и спускалась в ждущие их лодочки. Немногие теснились на носу, прощаясь с Совершенным. Корабль был любезен с ними, но непреклонен в своей решимости. Через полосу воды, разделявшую нас, Проказница выжидающе смотрела в нашу сторону, провожая взглядом каждую отчалившую от нас лодку. Рядом с Клефом стояла Ант, наблюдая, как уходят ее товарищи. Китл осталась, Корд ушла. Тван подошел к поручням со своей кисой, затем развернулся, коротко выругался и швырнул сумку обратно через палубный люк в трюм экипажа. Кипрос подошел и взял его за руку. Они встали рядом с Ант.

– Иди с Янтарь и Спарк, – приказал я Ланту.

– Меня не пригласили.

– Янтарь слепа, а Спарк, как могут заметить и другие, кроме тебя, очень привлекательная девушка. Делипай был городом пиратов и я уверен, что люди с сердцами пиратов все еще живут здесь. Я знаю, что Альтия и Брэшен не будут намеренно подвергать их опасности, но если опасность есть, я бы хотел, чтобы с ними был человек, озабоченный лишь их защитой.

– Почему бы тебе не пойти?

– Потому что я посылаю тебя, – ответил я кратко. В его глазах вспыхнули искры гнева, и я изменил свой слишком резкий ответ: – Хочу остаться на корабле и посмотреть, что здесь происходит. И еще хочу дать тебе дополнительное поручение. Найди человека, у которого есть птицы. Желательно, состоятельный торговец со связями, чтобы капсула с письмом могла переходить от птицы к птице, пока не достигнет Баккипа. Я хотел бы отправить сообщение, что мы живы и в порядке и продолжаем наше путешествие.

Он немного помолчал. Затем спросил:

– Ты сообщишь Чейду, Дьютифулу и Неттл, что леди Янтарь верит, что Пчелка может быть еще жива?

Я покачал головой.

– Когда я буду уверен, что у меня для них хорошие новости, я поделюсь с ними. Пока им не стоит жить в неопределенности.

Он медленно кивнул. Внезапно он сказал:

– Я сделаю это. Но... не напишешь ли ты для меня дополнительное сообщение? Если на этом корабле есть пергамент.

– Я мало истратил из того, что мне дал Рейн. Это драгоценный материал. Разве ты не хочешь сам написать?

– Нет. Я бы предпочел, чтобы ты это написал. Записку лорду Чейду. Просто сказать, что... я делаю то, о чем он меня просил. И делаю это... хорошо. Если ты сможешь заставить себя сказать такое обо мне. Но можешь написать все, что захочешь. Я не буду читать его перед отправкой. Просто скажи ему, что я все еще рядом с тобой и забочусь о тебе, – он отвернулся от меня. – Если бы ты…

– Я легко могу это сделать, – с расстановкой сказал я.

Я вернулся в каюту Янтарь и аккуратно написал записку Чейду на крошечном куске пергамента. Прекрасный пергамент был почти прозрачным, но места было слишком мало, чтобы написать нечто большее, чем просто то, что я очень доволен службой Фитц Виджиланта. Я смог лишь добавить, что он несколько раз помогал мне сохранить жизнь. Я подул на пергамент и помахал им, чтобы подсохли чернила, а затем скатал, чтобы он уместился в полую костную капсулу, которая защитила бы его в пути. На самой кости я написал имя Чейда и замок Баккип, Бак в Шести Герцогствах. Ей предстоял долгий путь. Доверяя капсулу смущенному Ланту, я задумался, получили ли дома хоть одно из наших сообщений? Я не запечатал ее воском, и он знал, что это мое приглашение прочитать написанное. Но времени на обсуждения не было, потому что все остальные стремились попасть в Делипай. Я решил предоставить Ланту возможность составить сообщение, объясняющее, где мы находимся и каковы особенности природы живого корабля, на котором мы находились.

Я торопился, но все равно заставил ждать отправлявшихся на берег. Альтия дружески помахала Проказнице, прежде чем повернуться и спуститься по трапу в ожидающую лодку. Живой корабль наблюдал, как наша группа спускается вниз и рассаживается по местам. Ее улыбка стала шире, но недоуменно увяла, когда лодка отправилась прямиком к Делипаю.

Тягучим вечером мы с Пером уселись за стол в камбузе и от нечего делать принялись играть в кости, воспользовавшись комплектом, принадлежавшим команде. Меня не волновало, выиграл я или проиграл, поэтому играл плохо, вызвав раздражение у Пера. Для моего Уита корабль после ухода большей части команды воспринимался пустым, едва ли не пещерой. Клеф и некоторые из «стариков» собрались за дальним концом стола. Китл занималась готовкой, повсюду снова витал запах приготовленного мяса. Она позвала нас поесть под одобрительное бормотание экипажа. Еще более соблазнительной, чем блюдо обжаренных полосок мяса, была большая миска свежей зелени. Зеленый лук, плоские стручки гороха и хрустящие стебли незнакомых мне овощей смешивались с морковью, толщиной не больше моего большого пальца, и пикантной багровой редиской. Мы разобрали еду на оловянные тарелки. Мясо было жестким и слегка с душком, но никто не жаловался. Экипаж ел его с белым соусом, таким острым, что у меня заслезились глаза и потекло из носа, как только я его попробовал. Но никто не смеялся надо мной и не шутил.

Мы с Пером ели на нашем конце стола, отдельно от членов экипажа. Короткие взгляды, которыми нас награждали, были наглядным напоминанием о том, что они не забыли, кто стал причиной их проблем. Клеф сердито посмотрел на столь явное разделение и присоединился к нам, заполнив пустое место у стола между нами и экипажем.

После того, как мы поели, и Ант собрала тарелки, Клеф присоединился к нашей игре. Я бросал кости и передвигал свои фишки, но Клеф и Пер понимали, что соревнуются только друг с другом. Пока они играли, я краем уха прислушивался к приглушенному разговору экипажа. Умудренные опытом моряки вспоминали «былые дни». Некоторые присутствовали, когда Совершенного стащили с отмели, где он томился много лет, и отбуксировали на глубокую воду. Другие вспоминали, как корабль противостоял флоту обычных судов и помог Сатрапу Джамелии в его притязаниях на власть. Они поминали товарищей по команде, которые умерли на палубе корабля и отдали свои воспоминания его диводреву. Лоп, который не блистал умом, зато всегда ответственно выполнял свою работу. Симой, какое-то время бывший помощником капитана, пока не наступил год, когда исчерпалась его жизненная сила, он высох до костей и умер на палубе, укладывая канат. И еще они говорили о пирате, о Кенните. Совершенный был его семейным кораблем, но это оставалось тайной, пока Кеннит был жив и совершал налеты. Еще менее было известно о том, что Игрот, пират, известный своей жестокостью, похитил и корабль, и юного Кеннита и дурно обращался с обоими. Даже после того, как Совершенный воссоединился с Кеннитом, и они заново узнали друг друга, Кеннит попытался сжечь и отправить корабль на дно. Но уже в конце, когда Кеннит умирал, Совершенный взял его тело и нежно принял в себя. Это была загадка, которую они все еще обсуждали вполголоса. Как мог своенравный корабль быть таким любящим? И не воспоминания ли Кеннита двигали им сейчас, при возвращении в Делипай?

Я молча размышлял. Чьи воспоминания приведут Совершенного к Клерресу? Бесспорно, Игрота. Неужели помыслы и деяния этого гнусного старого пирата таятся в диводреве корабля? Насколько глубоко воспоминания о человеческой семье и членах команды впитывались в древесину дракона?

И я подумал о том, каково было Альтие чувствовать себя капитаном корабля, который всегда будет хранить воспоминания о ее насильнике. А сколько еще пиратов таились в корабле, который хочет стать двумя драконами?

Бесполезные вопросы.

Пер выиграл, и Клеф встал из-за стола. Он выглядел усталым, грустным и гораздо старше, чем тогда, когда мы впервые взошли на борт. Он оглядел лица моряков и поднял кружку с пресной водой.

– Товарищи до конца, – сказал он, остальные кивнули и выпили вместе с ним. Это был странный тост, добела раздувший тлеющие угли моей вины.

– Я встану на якорную вахту, – объявил он, и я знал, что это не было его обычной обязанностью. Я подозревал, что он проведет свою вахту около носовой фигуры. Шпион во мне задавался вопросом, могу ли я узнать, о чем они будут говорить. Когда Пер предложил другую игру, я покачал головой.

– Мне нужно немного прогуляться после еды, – сказал я и оставил его убрать за нами игровые принадлежности.

Опершись на поручни, я смотрел, как на пиратский город опускалась летняя ночь. Небо потемнело от голубого до синего, перешедшего в черный, но Янтарь и остальные так и не вернулись. Пер присоединился ко мне на палубе и стал смотреть на горящие огни Делипая. Это было оживленное место, по воде до нас доносилась музыка, позже послышались сердитые крики уличной драки.

– Вероятно, они останутся на ночь в городе, – сказал я Перу, и он кивнул так, как будто ему было все равно.

Мы ушли в каюту Янтарь.

– Вы скучаете по Ивовому Лесу? – неожиданно спросил он меня.

– Я не так много думаю об этом, – сказал я ему. Но я скучал. Не столько по дому, сколько по людям и по жизни, которая там была. Такая жизнь и так недолго.

– А я думаю, – тихо сказал Пер. – Иногда. Я утратил уверенность в том, какой могла бы быть моя жизнь. Я собирался вырасти выше моего отца, зваться Таллестманом и сменить его в конюшнях, когда он состарится.

– Это все еще возможно, – сказал я, но он покачал головой. На какое-то время он затих. Затем он рассказал мне длинную путаную историю о том, как впервые ухаживал за лошадью гораздо более высокой, чем он мог дотянуться. Я заметил, что теперь он может говорить о своем отце без слез. Когда он замолчал, я смотрел в окно на звезды над городом. Ненадолго я задремал. Когда я проснулся, в каюте было темно, за исключением пятна света от почти полной луны. Пер крепко спал, но я уже полностью проснулся. Не имея представления о том, что меня разбудило, я нашел сброшенные сапоги, надел их и вышел из каюты.

На палубе луна и все еще горящие огни Делипая сделали ночь темно-серой. Я услышал голоса и тихо подошел к носу.

– Ты подтягиваешь якорь, – обвинял Клеф.

– Начался прилив, а дно мягкое. Вряд ли я виноват, что якорь не держится, – голос Совершенного звучал нетерпеливо, как у мальчика.

– Я позову всех членов экипажа, которые сейчас на борту, чтобы удержать тебя на месте, возможно, придется снова поднять и бросить якорь.

– А может и нет. Мне кажется, что сейчас он держится. Возможно, он просто проскользнул.

Я остановился, стараясь дышать как можно тише. Я посмотрел на город и попытался определить, сдвинулся ли корабль. Я не мог понять. Но, посмотрев на Проказницу, я убедился, что он это сделал. Расстояние между двумя живыми кораблями сократилось.

– О, боже. Снова проскользнул, – корабль как будто извинялся, но уж больно весело. Мы приближались к Проказнице. Она, казалось, не замечала нас, ее голова была опущена на грудь. Она спала? Нуждается ли корабль из диводрева во сне?

– Совершенный! – предупредил его Клеф.

– Опять проскальзывает, – объявил корабль, и теперь наше перемещение к другому живому кораблю стало явным.

– Все наверх! – резко взревел Клеф. Его свист пронзил мирную ночь. – На палубу!

Я услышал крики и шлепанье ног на нижней палубе, а затем Совершенный заговорил:

– Проказница! Я перетаскиваю якорь. Держи меня! – Проказница вздрогнула, приходя в себя, подняла голову с широко раскрытыми глазами. Совершенный протянул ей руки, умоляя, и спустя мгновение она потянулась к нему.

– Мой бушприт! – крикнула она, и они едва избежали катастрофы. Совершенный поймал ее за руку и впечатляюще мощным рывком приблизился к ней почти вплотную. Это привело к сильному раскачиванию обоих кораблей, и я услышал тревожные крики экипажа Проказницы. Мгновением спустя Совершенный обнял ее одной рукой, несмотря на усилия, с которыми она пыталась его оттолкнуть.

– Спокойно! – предупредил он ее. – Иначе ты безнадежно запутаешь нас обоих. Я хочу поговорить с тобой. И я хочу касаться тебя, пока говорю.