355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Робин Хобб » Судьба Убийцы » Текст книги (страница 13)
Судьба Убийцы
  • Текст добавлен: 30 октября 2017, 17:36

Текст книги "Судьба Убийцы"


Автор книги: Робин Хобб



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

На тумбочке в маленьких чашках, изображающих башни, я разместил четыре черных камня. Я держал пятый в руке, размышляя, когда Пер и Спарк вошли с леди Янтарь и Лантом.

– Это игра? – спросил Пер, уставившись в смятении на загроможденные столы и мой набор убийцы, аккуратно сложенный на полу.

– Если убийство – игра, – тихо сказала Спарк. Она подошла и встала рядом со мной. – Что представляют собой черные камни?

– Чейдовы горшки.

– Что они делают? – спросил Пер.

– Они взрывают вещи. Как застывшая в поленьях смола взрывается в костре, – я указал на пять маленьких горшков.

– Только более мощно, – сказал Шут.

– Гораздо более, – тихо сказала Спарк. – Я проверяла один с Чейдом. Когда он был здоров, мы проделали взрывом большую дыру в скале у пляжа. Куски камня разлетелись повсюду, – она коснулась щеки, словно вспоминая жгучий осколок.

– Хорошо, – сказал Шут, усаживаясь за стол. Янтарь мысленно перенеслась далеко отсюда, пока ее пальцы танцевали над тщательно расставленными предметами. – Зажигательные снаряды для каждой башни?

– Это может сработать. Размещение горшков и прочность башенных стен – вот что главное. Горшки должны быть достаточно высоко в башне, чтобы она рухнула, пока Четверо находятся в своих постелях. Горшки должны взорваться одновременно, поэтому мне нужны запалы разной длины, чтобы я мог разместить и поджечь горшок, а потом перейти к следующему, пока не загорятся все четыре.

– И еще дать тебе время отбежать, – высказался Лант.

– Это было бы замечательно, да, – я не считал вероятным, что горшки взорвутся одновременно. – Мне нужно что-то, из чего сделать запалы.

Спарк нахмурилась:

– Разве они до сих пор не находятся сверху в горшках?

Я уставился на нее:

– Что?

– Подайте мне один, пожалуйста.

С неохотой я поднял починенный котел и протянул ей. Она сердито взглянула:

– Я не уверена, что вам стоит даже пытаться его использовать, – Спарк вытащила колпачок из горшка, и я увидел, что он был зафиксирован густой смолой. Внутри находились две скрученные спиралью нити. Одна синяя, а другая – белая. Она извлекла их. Синяя была в два раза длиннее белой. – Синяя длиннее и горит медленнее. Белая горит быстро.

– Насколько быстро?

Она пожала плечами:

– Белую нужно поджечь и бежать. Бежать со всех ног, будто за тобой гонятся. Синюю ты можешь спрятать, допить свое вино, попрощаться с хозяином и благополучно выйти из дома.

Лант перегнулся через мое плечо. Я услышал улыбку в его голосе:

– Гораздо проще использовать это вдвоем. Один человек не сможет поджечь все четыре и уйти до взрыва.

– Втроем, – настояла Спарк. Я взглянул на нее. Выражение ее лица стало негодующим. – У меня больше опыта работы с этим, чем у любого из присутствующих!

– Вчетвером, – сказал Пер. Интересно, понял ли он, что мы говорим об убийстве. Моя вина, что они оказались вовлечены в это. Более молодой и более энергичный Фитц сохранил бы свои планы в тайне. Я был старше, более усталым, и они уже знали слишком многое, что чрезвычайно опасно и для них, и для меня. Я подумал, буду ли иметь хоть какие-то секреты, когда умру.

– Увидим, когда наступит время действовать, – сказал я им, зная, что они будут спорить, если я просто скажу «нет».

– Я не увижу, – нарушил тишину Шут. Секундная неловкость, и затем Пер неуклюже рассмеялся. Мы присоединились, хотя наш смех был скорее горьким, чем веселым. Но мы все еще были живы и все еще двигались к нашей смертоносной цели.

Глава девятая. Смоляной.

Еще до того, как король Шрюд довольно неразумно предпочел ввести строгие ограничения на обучение Скиллу только членов королевской семьи, магия стала уходить в забытье. Когда я был на своем 22-м году жизни, по всем прибрежным герцогствам прокатился кровавый кашель. Молодых и старых уносило без числа. Многие пожилые, владеющие Скиллом, умерли от этой чумы, и вместе с ними умерли их знания о магии.

Когда принц Регал обнаружил, что торговцы назначали высокую цену за свитки о магии Скилла, он начал тайно истощать библиотеки Баккипа. Знал ли он, что эти драгоценные свитки в конечном итоге попадут в руки Бледной Женщины и пиратов Красных Кораблей? Это вопрос, который долго обсуждался среди дворянства Бакка, и поскольку Регал был мертв уже в течение многих лет, то, вероятно, мы никогда не узнаем правды об этом.

              Об упадке знаний о Скилле во времена правления короля Шрюда,

                                                               Чейд Фаллстар.

Мы вместе отправились вниз, к пристани, чтобы посмотреть, как Смоляной прибывает в Кельсингру. Я вырос в городе Баккип, где доки были из тяжелых черных брусьев, благоухающих смолой. Они, казалось, стояли со времен, как Эль привел море к нашим берегам. Этот же док был построен недавно, из светлых досок, на сваях из камня и частично сырой древесины. Новое сооружение крепилось к древним останкам пристани Элдерлингов. Я подумал, что это было не самым лучшим местом. Съеденные наполовину здания на берегу говорили мне, что река часто выходила из своего русла. Новым Элдерлингам Кельсингры необходимо было отвести взгляд от прошлого и рассмотреть реку и город, какими они были сейчас.

Над разбитыми утесами, поддерживавшими город, на самых высоких холмах, местами еще лежали тонкие пальцы снега. Вдалеке я видел, как порозовели березки, а ивы покраснели на кончиках ветвей. Ветер с реки был мокрым и холодным, но зимняя острота уже покинула его. Год менялся, а вместе с ним и моя жизнь.

Когда приблизился Смоляной, моросил дождь. Мотли цеплялась за плечо Персиверанса, плотнее пригибая голову от дождя. Лант встал позади него. Спарк – рядом с Янтарь. Мы подошли достаточно близко, чтобы наблюдать, и достаточно далеко, чтобы не мешаться. Рукой в перчатке Янтарь опиралась о мое запястье. Я рассказывал ей приглушенно:

– Река стремительная, глубокая и, несомненно, холодная. Бледно-серая, с илом и кислым запахом. Когда-то берег здесь был больше. За многие десятилетия река пробралась в Кельсингру. Здесь есть еще два корабля. Они оба простаивают. Смоляной – речная баржа. Вытянутая, весла длинные и низко к воде. Сильная женщина у рулевого весла. Корабль прошёл вверх по реке на противоположной стороне и теперь, преодолевая течение, повернул назад и движется с потоком. Без носового украшения, – я был разочарован. Я слышал, что носовые фигуры на кораблях могли двигаться и говорить. – На его корпусе нарисованы глаза. Он быстро приближается, и два матроса присоединились к женщине у руля. Экипаж борется с течением, чтобы корабль причалил здесь.

Когда люди на пристани подхватили лини с приблизившегося к докам Смоляного и обмотали вокруг палов, баржа взвилась, как норовистая лошадь, и вода разбилась о ее корму. Было нечто странное в том, как корабль сражался с течением, но я не мог понять, что именно. Вода вспенивалась вокруг него. Лини и доковые бревна заскрипели, приняв его вес.

Некоторые лини затягивались сильнее, а другие ослаблялись, пока капитан не был удовлетворен тем, как его корабль пришвартован к пристани. Грузчики ожидали со своими тележками, и один высокий Элдерлинг улыбался, как может лишь человек, надеющийся увидеть улыбку возлюбленной. Алум. Так его звали. Я смотрел на палубу и вскоре заметил ее. Она все время двигалась, передавая команды и помогая Смоляному причалить быстрее, но дважды я заметил, как ее глаза блуждали по толпе приветствующих. При виде возлюбленного Элдерлинга ее лицо просияло, и она, казалось, задвигалась сноровистее, будто выставляя напоказ свое мастерство.

Трап был сброшен вниз, и высадилось около десятка пассажиров, с вещами в мешках и сумках. Переселенцы вышли на берег нерешительно, в изумлении или, возможно, в смятении глядя на полуразрушенный город. Я задался вопросом, что они себе представляли и останутся ли здесь. По отдельному трапу засновали грузчики, как колонна муравьев, разгружающих корабль.

– Это лодка, на которой мы будем путешествовать дальше? – с сомнением спросила Спарк.

– Именно.

– Я никогда не была на лодке.

– Я уже бывал на маленьких лодках. Гребные лодки на Ивах. Никакого сходства, – глаза Персиверанса блуждали по Смоляному. Его рот был слегка приоткрыт. Я не мог сказать, был ли он обеспокоен или воодушевлен.

– Все будет хорошо, – заверил их Лант. – Посмотрите, как надежен этот корабль. И мы ведь будем только на реке, а не на море.

Я отметил для себя, что Лант разговаривал с подростками, словно они были его младшими братом и сестрой, а не слугами.

– Вы видите капитана?

На вопрос Янтарь ответил я:

– Я вижу, как человек среднего возраста приближается к Рейну. Думаю, раньше он был крупнее, но сейчас выглядит изможденным. Они приветствуют друг друга с нежностью. Я полагаю, что это Лефтрин, а женщина с ним – Элис. У нее очень пышные рыжие кудри, – Янтарь рассказала мне скандальную историю о том, как Элис оставила своего законного, но неверного мужа в Бингтауне, чтобы связать жизнь с капитаном живого корабля. – Оба ахают над Фроном. Они выглядят восторженными.

Ее ладонь слегка сжала мою руку, на лице появилась улыбка.

– Они идут, – тихо добавил я. Лант подошел ко мне. Позади замолчали Пер и Спарк. Мы ждали.

Улыбающийся Рейн познакомил нас:

– А вот и наши гости из Шести Герцогств! Капитан Лефтрин и Элис с живого корабля Смоляного, могу ли я представить принца Фитца Чивэла Видящего, леди Янтарь и лорда Ланта из Шести Герцогств?

Мы с Лантом поклонились, Янтарь присела в изящном реверансе. Пораженный Лефтрин тоже изобразил поклон, Элис же сделала почтительный реверанс, выпрямилась и в изумлении уставилась на меня. Улыбка мелькнула на ее лице, прежде чем она, казалось, вспомнила о своих манерах.

– Мы рады предложить вам проезд на Смоляном до Трехога. Малта и Рейн рассказали нам, что выздоровление Ефрона связано с вашей магией. Спасибо вам. У нас нет собственных детей, и Ефрон также дорог нам, как и его родителям.

Капитан Лефтрин серьезно кивнул.

– Как сказала леди, – добавил он с хрипотцой. – Дайте нам день или около того, чтобы получить наш груз с пляжа, немного времени на берегу для нашей команды, и мы будем готовы доставить вас вниз по реке. Каюты на Смоляном не вместительные. Мы сделаем все возможное, чтобы вам было удобно, но я уверен, что это будет не то путешествие, к которому привыкли принц, лорд и леди.

– Я уверен мы будем более чем удовлетворены тем, что вы нам предлагаете. Наша цель – не комфорт, а передвижение, – ответил я.

– Что Смоляной и может обеспечить быстрее и лучше, чем кто-либо на этой реке, – он говорил с гордостью капитана и владельца корабля. – Мы будем рады приветствовать вас на борту и показать приготовленные для вас каюты.

– Мы были бы в восторге, – тепло ответила Янтарь.

– Сюда, пожалуйста.

Мы последовали за ними на причал, до трапа. Дорога была узкой, и я беспокоился, что Янтарь может оступиться, но когда я вошел на палубу баржи, это беспокойство сменилось новым. Живой корабль резонировал как с моим Уитом, так и со Скиллом. Действительно живой корабль, такой же живой, как любое движущееся и дышащее существо, которое я когда-либо знал! Я был уверен, что Смоляной знал обо мне, как я и о нем. Лант оглядывался с широкой усмешкой на лице, довольный, как мальчишка во время приключения, и Пер ему вторил. Мотли поднялась с плеча юноши и подозрительно кружила над баржей, тяжело взмахивая крыльями, чтобы устоять против речного ветра. Спарк была более сдержанной, чем Лант и Пер, почти настороженной. Янтарь поспешно положила ладонь на мою руку и крепко сжала ее. Элис шагнула на корабль, за ней последовал Лефтрин. Оба остановились так резко, будто столкнулись со стеной.

– О боже, – тихо произнесла Элис.

– И даже больше, – твердо сказал Лефтрин. Он застыл, связь между ним и кораблем была похожа на бренчание натянутой струны. Он пристально посмотрел на меня. – Мой корабль... Я должен спросить. Вы связаны с драконом?

Мы оба напряглись. Неужели корабль ощутил кровь дракона, которую приняла Янтарь? Она отпустила мою руку и осталась одна, готовая взять любую вину на себя.

– Я думаю, то, что ваш корабль чувствует во мне, на самом деле...

– Прошу прощения, мэм, это не вы беспокоите мой корабль. Это он.

– Я? – даже мне самому мой голос показался глупо-испуганным.

– Вы, – подтвердил Лефтрин. Его губы сжались. Он взглянул на Элис. – Моя дорогая, может ты покажешь дамам их каюты, пока я улажу это?

– Конечно,– глаза Элис округлились, и я знал, что она помогает ему отделить меня от спутников, хотя и не мог догадаться, почему.

– Спарк, не могла бы ты сопровождать свою госпожу, пока я поговорю с капитаном? Лант и Пер, извините нас, – повернулся я к своей небольшой свите.

Спарк уловила невысказанное предупреждение и быстро схватила руку Янтарь. Лант и Персиверанс уже спустились по палубе, осматривая корабль.

– Расскажи мне все о корабле, Спарк, – беззаботно попросила Янтарь.

Они медленно двинулись за Элис, и я услышал, как девушка добавляла описания ко всему, что говорила им Элис. Я повернулся к Лефтрину:

– Я не нравлюсь вашему кораблю? – спросил я. Этого не читалось в моем ощущении Смоляного, но я никогда раньше не был на борту живого корабля.

– Нет, мой корабль хочет поговорить с вами, – Лефтрин скрестил руки на бочкообразной груди, затем, похоже, понял, насколько недружелюбно это выглядит. Он опустил руки и вытер ладони о штаны. – Подойдите к носовой балке. Там он разговаривает лучше всего.

Он тяжело шагал, и я медленно следовал за ним. Он заговорил через плечо:

– Смоляной говорит со мной, – сказал он. – Иногда с Элис. Может, с Хеннеси. Иногда с другими, во снах и так далее. Я не спрашиваю, а он мне не говорит. Он не похож на другие живые корабли. Он более своеобразный, нежели чем ... ну, вы не поймете. Вы ведь не торговец. Позвольте мне сказать это. Смоляной никогда не просил поговорить с незнакомцем. Я не знаю, о чем, но понимаю, что он говорит идти к нему. Хранители заключили с вами сделку, но если Смоляной не захочет, чтобы вы были на его палубе, так и будет, – он вздохнул и добавил. – Извините.

– Я понимаю, – сказал я, хотя это было не так. С приближением к носу мое ощущение Смоляного стало более острым. И неудобным. Это было похоже на то, как обнюхивает собака. Большая и непредсказуемая собака. С оскаленными зубами. Я подавлял порыв показать свои собственные зубы или каким-либо образом проявить агрессию. Его присутствие сильнее надавило на мои стены.

Я позволяю это, – подчеркнул я, когда он вдавил свои чувства в мой разум.

Как будто у тебя есть право отказаться. Ты ступаешь по моей палубе, и я познаю тебя. Какой дракон коснулся тебя?

В сложившихся обстоятельствах лгать было бы глупо.

Дракон вошел в мой сон. Я думаю, что это дракон по имени Синтара, который владеет Элдерлингом Тимарой. Я был близок к драконам Тинталье и Хеби. Возможно, это то, что ты чувствуешь.

Нет. Ты пахнешь драконом, которого я никогда не ощущал. Подойди ближе. Положи руки на поручни.

Я оглядел поручни. Капитан Лефтрин с каменным выражением лица смотрел на реку. Я не мог понять, знал ли он о том, что корабль сказал мне.

– Он хочет, чтобы я положил руки на поручни.

– Тогда я предлагаю вам это сделать, – ответил он угрюмо.

Я рассмотрел их. Древесина была серой, мелкозернистой и незнакомой. Я снял перчатки и положил руки на нее.

Так и есть. Я знал, что почуял его. Ты касался его своими руками, не так ли? Ты ухаживал за ним.

Я никогда не ухаживал за драконом.

Ты делал это. И он утверждает, что ты его.

Верити.

Я не хотел делиться этой мыслью. Мои стены пасовали перед решимостью этого корабля пробиться в мой разум. Я возвел более крепкие стены, пытаясь работать тонко, чтобы корабль не заметил, что я его блокировал, но удивление заставило мою кровь разогнаться. Неужели драконы из плоти и крови действительно считали Верити драконом, который мог претендовать на меня? Я смахнул листья с его спины. Это был тот «уход», который ощутил этот корабль? И если драконы рассматривают Верити как дракона, то и эта баржа считает себя драконом?

Корабль молчал. Затем:

Да. Этот дракон. Он заявил права на тебя.

Наверху Мотли громко каркнула.

Самое сложное в этом мире – ни о чем не думать. Я рассматривал узор ветра и течения на поверхности реки. Я хотел дотянуться до Верити с таким невероятным желанием, которое почти превосходило мою потребность дышать. Прикоснуться к этому холодному камню своим умом и сердцем, почувствовать, что в некотором смысле он оберегал мою спину. Корабль ворвался в мои мысли:

Ты принадлежишь ему. Ты отрицаешь это?

Я его, – я был поражен, узнав, что это правда. – Я принадлежу ему в течение очень долгого времени.

Как будто человек знает, что такое «очень долго». Я принимаю тебя как его. Я отвезу вас в Трехог, как пожелают Лефтрин и Элис. Но ты делаешь это по своей воле. Я не вмешиваюсь в дела человека, принадлежащего дракону.

Было удивительно знать, что живой корабль «принял» меня и поверил, что каменный дракон сделал меня своим. Я не мог понять, как Верити мог отметить меня как принадлежащего ему. Знал ли он, что сделал это? Мне пришло в голову с десяток вопросов, но Смоляной отпустил меня. Будто захлопнулись двери шумной таверны, оставив меня в темноте и тишине. Я почувствовал одновременно невероятное облегчение от этого одиночества и сожаление из-за утраты того, что он мог бы мне рассказать. Я потянулся, но совсем не смог ощутить Смоляного. Капитан Лефтрин узнал об этом тут же, как только я это сделал. Мгновение он всматривался в меня. Затем ухмыльнулся:

– Он закончил с вами. Хотите увидеть, где вы будете ночевать во время путешествия в низовья реки?

– Я, э-э, да, пожалуйста, – изменение в его поведении было столь резким, подобно солнцу, внезапно выглянувшему из-за облаков в ветреный день.

Он повел меня на кормовую часть мимо рубки корабля до двух блочных строений, устроенных на палубе.

– Сейчас они выглядят намного лучше, чем в первый раз, когда мы их использовали. Никогда не думал, что Смоляной будет перевозить столько же людей, сколько ящиков с грузом. Но времена меняются, и мы вместе с ними. Медленно, иногда и без особого изящества, но даже Дождевые Чащобы могут измениться. Это для вас, лорда Ланта и вашего слуги, – на мгновение он неловко замялся. – Было бы лучше, если бы вы и леди имели личные покои, но куда бы я поместил вашу служанку? Девушки с берега, похоже, не рады делить помещения с экипажем, хотя на моем корабле опасности для них не существует. Просто никакой личной жизни. Мы отдали другую каюту женщинам. Я уверен, что это много меньше того, что мог бы ожидать принц, но это лучшее, что мы можем предложить.

– Транспорт – это все, чего мы желаем, и я буду счастлив спать даже на палубе. Это было бы не в первый раз в моей жизни.

– А-а-а, – мужчина заметно расслабился. – Что ж. Это облегчит заботы Элис. Она очень беспокоилась, когда мы получили известия о том, что должны помочь вам с проездом. «Принц из Шести Герцогств! Чем мы будем кормить его, где он будет спать?». И так без конца. Такова моя Элис. Всегда хочет сделать все в лучшем виде.

Он открыл дверь:

– Было время, когда эти каюты были не более чем большими встроенными грузовыми ящиками. Но у нас было около двух десятков лет, чтобы сделать их удобными. Не думаю, что остальные уже побывали здесь, так что вы можете выбрать любую койку, какую хотите.

Люди, живущие на борту судов, знают, как наилучшим образом использовать небольшое пространство. Я приготовился к запаху старого белья, к холщовым гамакам и занозистому полу. Два маленьких окна пропускали дневной свет, и он танцевал по мерцающему желтому дереву. Пара двухъярусных коек, расположенных впритык к стене, не оставляли никакого простора. В каюте приятно пахло маслом, которое использовалось для втирания в дерево. На одной стене вокруг маленького окна были расположены шкафы, ящики и тайники. Пара голубых занавесок откинута от открытого окна, чтобы пропускать свет и воздух.

– Более приятной каюты я себе и представить не мог! – сказал я капитану и повернулся, чтобы обнаружить за его спиной Элис, просиявшую от радости при моих словах. За ней стояли Лант и Персиверанс. Щеки юноши были ярко-красными от ветра, а глаза сияли. Его улыбка стала еще шире, когда он заглянул в нашу каюту.

– Дамы тоже были довольны, – радостно заметила Элис. – Тогда добро пожаловать на борт. Вы можете принести свои вещи в любое время, и не стесняйтесь приходить и уходить, когда вам будет угодно. Экипажу понадобится как минимум день отдыха. Я знаю, что вы хотите спуститься вниз по реке, но...

– День или даже два не помешают нашим планам, – ответил я. – Наши задачи подождут до нашего приезда.

– Но Совершенный не может ждать, поэтому полтора дня – это все, что я могу дать на этот раз своему экипажу, – заметил Лефтрин. Он повернулся к Элис: – Мы успеем встретиться с Совершенным в Трехоге в последнюю минуту. Время и приливы не ждут, дорогие мои, и у обоих кораблей есть графики, которые нужно соблюдать.

– Знаю, знаю, – улыбнулась она, отвечая.

Он повернулся ко мне с такой же улыбкой:

– Другие корабли регулярно ходят вверх и вниз по реке, но ни один не ходит, как Смоляной, когда вода весной поднимается высоко. Когда снеготаяние закончится, и река успокоится, Смоляной и его команда смогут сделать долгий перерыв – тогда настанет очередь непроницаемых лодок. Когда с таянием снегов река бежит быстро или в главном русле течет белая кислота, мы оставляем красивые лодки надежно привязанными, и груз берет Смоляной, – он говорил больше с гордостью, чем с сожалением.

– Мы пойдем вниз переполненными пассажирами? – спросила его Элис слегка тревожно.

– Нет. Я говорил с Харрикином. Если кто-нибудь из новых переселенцев не сможет выдержать шепот города, он отправит их через реку в деревню, чтобы дождаться нашего следующего рейса. Я думаю, он надеется, что они осядут там и будут работать, а не сбегут обратно к тому, от чего ушли, – он повернулся ко мне. – Двадцать лет привозим сюда людей, а затем отвозим обратно половину тех, кто не справляется. Это приводит к переполненности судна и очереди на камбузе. Но в этом рейсе будете только вы, экипаж и немного груза. Путешествие будет приятным, если погода останется хорошей.

Следующее утро было столь ясным и голубым, насколько это было возможно. Ветер на реке никогда не был добрым, но теперь весна была уже весной. Я чувствовал запах свежих раскрывающихся липких листьев и пробуждения темной земли. На завтрак, который мы разделили с хранителями, собравшимися попрощаться, был омлет с зеленым луком и жареный картофель. Сильве с радостью сообщила нам, что куры снова исправно несутся, и значит, она не зря настаивала, что зимой их надо содержать в домиках.

Прощальная встреча включала также детей и спутников хранителей. Многие пришли поблагодарить меня еще раз и предложить прощальные подарки. Прагматичный человек по имени Карсон принес нам сушеные полоски мяса в кожаном мешочке.

– Это сохранит их, если вы не позволите влаге проникнуть внутрь.

Я поблагодарил его и в тот же миг почувствовал связь, что возникает иногда – чувство той глубокой дружбы, которая могла бы быть.

Янтарь и Спарк получили серьги от женщины по имени Джерд.

– В них нет ничего магического, но они красивые, и в трудное время вы сможете их продать.

Она родила маленькую девочку, которую я исцелил, но, как ни странно, Элдерлинг по имени Седрик растил ребенка вместе с Карсоном.

– Я привязана к девочке, но никогда не думала становиться матерью, – весело сказала нам Джерд.

Маленькая девочка, сидевшая на плечах Седрика и сжимавшая его волосы двумя крепкими маленькими ручками, выглядела довольной своей судьбой. Седрик восторгался ею:

– Она начала издавать звуки. Сейчас она поворачивает голову, когда мы говорим, – пышные медно-рыжие волосы ребенка скрывали ее крошечные ушки. – И теперь Релпда знает, в чем проблема, и поможет нам с этим. Наши драконы не жестоки, но они не всегда понимают, как должен расти маленький человек.

И от королевы Элдерлингов – ящичек с разными чаями. Она улыбнулась, когда предложила его Янтарь.

– Маленькое удовольствие может быть большим утешением, когда ты путешествуешь, – сказала она, и Янтарь с благодарностью приняла его.

Миновал полдень, когда мы перешли на корабль. Наш багаж уже был уложен на борту, подарки заполнили тележку, которую толкал Персиверанс. Татс передал аккуратно сложенный шарф Элдерлингов Перу и тихо спросил, не сможет ли он отправить его матери в Бингтаун. Я заверил его, что мы сможем. Тимара увела Янтарь в сторону от нас, чтобы подарить ей плетеный мешок. Я услышал, как она дает предостерегающие наставления о Серебре на пальцах.

Прощание на пристани казалось бесконечным, но Лефтрин, наконец, окрикнул нас и сказал, что настало время уезжать, если мы хотим застать хоть немного дневного света. Я наблюдал, как Алум поцеловал свою девушку, которая затем поспешила на борт и возглавила экипаж палубы. Лефтрин заметил, что я смотрю на них.

– Скелли – моя племянница. Однажды она станет капитаном Смоляного после того, как я лягу на палубу и отдам свои воспоминания его дереву.

Я вскинул брови.

Капитан Лефтрин, поколебавшись, рассмеялся:

– Обычаи живых кораблей уже не столь секретны, как были когда-то. Живые корабли и их семьи очень близки. Дети рождаются на борту семейного корабля, растут в команде, чтобы стать капитанами. Когда они умирают, корабль поглощает их воспоминания. Наши предки живут в наших кораблях, – он странно усмехнулся. – Своеобразное бессмертие.

Такое же, как если поместить воспоминания в каменного дракона, подумал я про себя. Действительно, своеобразное бессмертие.

Он встряхнул своей седой головой, а затем пригласил нас присоединиться к нему и Элис на камбузе за кофе, пока экипаж выполнял свои задачи.

– Вам не нужно быть на палубе? – спросил его Персиверанс, и капитан Лефтрин ухмыльнулся.

– Если я не могу доверять Скелли сейчас, мне лучше просто перерезать себе горло сегодня. Моя команда любит корабль, и Смоляной любит их. Мало с чем они не смогут справиться, и я наслаждаюсь свободным временем с моей леди.

Мы разместились в тесноте вокруг исцарапанного стола камбуза. Маленькая комната была наполнена дружеской обстановкой, благоухала ароматами пищи, готовящейся здесь в течение многих лет, и мокрой шерстью. Кофе добавлял свой собственный аромат. Раньше я уже пробовал этот напиток, и знал, чего ожидать, но я смотрел, как Пер с удивлением скривил рот.

– О, тебе вовсе не нужно пить это, юноша! Я легко могу приготовить чашку чая, – Элис стремительно взяла его кружку, сливая содержимое обратно в кофейник, и налила воды в помятый медный чайник. Маленькая железная печь нагрела комнату почти невыносимо, и вскоре чайник на ней зашипел.

Я оглядел нас, так дружески рассевшихся за столом. В замке Баккип Спарк и Пер были бы отправлены за стол слуг, и, возможно, Лант и я пообедали бы отдельно от капитана скромного корабля и его дамы. Каюта просела и накренилась. Глаза Пера широко распахнулись, у Спарк перехватило дыхание. Жадное течение бросило нас на реку. Потянувшись выглянуть в окно, я увидел только серую речную воду.

Лефтрин с удовлетворением вздохнул:

– Да, теперь мы уже в пути. Я выйду и посмотрю, нужна ли Большому Эйдеру помощь на румпеле. Он хороший работник, хотя и простодушный. Хорошо знает реку. Но мы все еще скучаем по Сваргу. Тридцать лет он крепко удерживал нас в течении. Ну, теперь он ушел в Смоляного.

– Как и все мы, в конце концов, – подтвердила Элис с улыбкой. – Я тоже должна выйти. Мне нужно спросить Скелли, куда она убрала последний бочонок с сахаром, – она посмотрела на Спарк. – Я рассчитываю, что вы заварите чай, когда вода закипит. Он в коробке на полке у окна.

– Благодарю, леди Элис. Я сделаю.

– Ах, леди Элис! – ее щеки стали розовыми, и она рассмеялась. – Я не леди уже много лет! Я просто Элис. Если я забуду обратиться к вам как к знатным людям, вы должны извинить меня. Боюсь, мои бингтаунские манеры исчезли после почти двух десятков лет на реке.

Мы засмеялись и заверили ее, что нам это было бы удобно. И это действительно было так. Я чувствовал себя более спокойно на Смоляном, чем в городе драконов.

Открытая дверь впустила порыв речного ветра и захлопнулась за ней. Мы были предоставлены сами себе, и я услышал, как Янтарь вздохнула с облегчением.

– Вы думаете, они будут возражать, если я пойду на палубу и осмотрюсь? – спросил Пер задумчиво. – Я хотел бы увидеть, как работает румпель.

– Иди, – сказал я. – Они скажут, если будешь мешать, и если прикажут пошевеливаться – делай это быстро. Возможно, они найдут для тебя какую-нибудь работу.

Лант развернулся вслед за юношей:

– Я присмотрю за ним. Я тоже хотел бы осмотреться. Я был на рыбалке с друзьями в заливе Баккипа, но на реке – никогда, не говоря уж о такой большой и быстрой.

– Ты еще хочешь чаю? – спросила Спарк, так как чайник начал закипать.

– Скорее всего. Думаю, там довольно холодно, ветер и все такое.

И снова ветер хлопнул дверью, когда они уходили.

– Какой странной маленькой семьей мы стали, – Янтарь наблюдала, как Спарк снимала прекрасный котелок для чая цвета морской волны. Она улыбнулась и добавила: – Мне никакого чая. Я довольна кофе. Прошло много лет с тех пор, как у меня был хороший кофе.

– Если это «хороший» кофе, я боюсь представить, какой же тогда плохой, – сказал я, сделав то же самое, что и Элис ранее, вылив содержимое чашки обратно в большой черный горшок на плите. Я ждал, когда заварится чай.

Мы легко приспособились к жизни на корабле и вошли в новый ритм наших дней. Экипаж с радостью принял Персиверанса, и ему давали небольшие задания. Когда парнишка не изучал узлы с Беллин, большой и почти безмолвной женщиной, которая управлялась с палубным шестом не хуже любого мужчины, его ставили на полировку, шлифовку, смазку и чистку. Он был, как рыба в воде, и однажды сказал, что если бы не присягнул мне, то был бы счастлив стать юнгой. Я почувствовал укол ревности, но также и облегчение, видя его занятым и счастливым.

Мотли присоединилась к нам, как только Смоляной отчалил от Кельсингры. Ворона быстро справилась с настороженностью и шокировала всех нас, взгромоздившись на носовую балку. В первый раз пронзительно крикнув: «Смоляной! Смоляной!», – она завоевала сердце экипажа и заставила Персиверанса лучиться гордостью.

Она с радостью оставалась на барже, если погода была ветреной. С удовольствием каталась на Пере, когда он выполнял свои обязанности, но стоило леди Янтарь выйти на палубу, Мотли перелетала к ней. Ворона научилась хихикать и обладала сверхъестественной способностью смеяться в нужный момент. Ее дар мимикрии стал подозрительно силен, но всякий раз, когда я тянулся к ней Уитом, то обнаруживал только мягкое туманное существо, которое горделиво не было заинтересовано в создании связи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю