Текст книги "На дальних мирах (сборник)"
Автор книги: Роберт Сильверберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 58 страниц)
– Ты... отклонил его,– пробормотал тот, не веря своим собственным глазам,– Ты не шпион!
Дейвисон улыбнулся:
– Нет, я телекинетик. А ты пиротик?
Слабая улыбка появилась на заросшем щетиной лице Дурачка Джо. Он бросился к Дейвисону и сжал его руку.
– Ты землянин, настоящий землянин,– восторженно проговорил, почти прошептал он.
Дейвисон кивнул.
– Ты тоже?
– Да,– ответил Дурачок Джо,– Я прожил здесь три года, и ты первый, с кем я рискнул заговорить. Всех, кого я видел до тебя, сожгли.
– Всех? – переспросил Дейвисон.
– Я не это имел в виду, – сказал Дурачок Джо. – Совсем всех сжечь трудно. Лига теряет не так уж много людей, как ты думаешь. Но тех, которых я знал, поджарили. Я не рисковал даже приближаться к тем, в ком не был уверен. Ты первый... и ты первый меня засек. Я не должен был быть таким беззаботным, но никто до сих пор не забирался сюда, кроме меня.
– Или еще одного свихнувшегося землянина,– добавил Дейвисон.
Он не рискнул долго разговаривать с Дурачком Джо, чье земное имя, как он узнал, было Джозеф Фланаган.
Во время их торопливого разговора Фланаган обрисовал ему положение вещей. Все было логично. Оказалось, что в большинстве своем земляне, посланные на такие планеты, принимали облик бродяг и пылили по дорогам, куда глаза глядят, никогда подолгу не оставаясь на одном месте, никогда не утруждая свои руки работой, кроме той, к которой они были приспособлены.
Они могли часто исчезать в лесах и тайно высвобождать свою силу, сбрасывая напряжение воздержания. Ничего страшного. Никто за ними не подглядывал, никому и в голову не приходило заподозрить в них колдунов. Это был превосходный камуфляж.
– Лучше все время двигаться,– говорил Фланаган.– Даже этот способ небезопасен. А я хочу дожить оставшиеся два года. Господи, как это хорошо: регулярно принимать ванну!
Дейвисон усмехнулся:
– Да уж, могу тебя понять.
– Это простейший путь,– сказал Фланаган,– ты не можешь постоянно биться головой о стену. Я попробовал жить в деревне, как ты. Я чуть не свихнулся за месяц, а то и меньше. Нельзя опуститься до их уровня и надеяться выжить; надо держаться выше их уровня, там, где они не ожидают найти колдунов. Только тогда тебя оставят в покое.
Дейвисон, соглашаясь, кивнул.
– В этом есть смысл.
– Мне надо идти,– сказал Фланаган. Он расслабил мускулы, входя в образ сгорбленного Дурачка Джо, и, не сказав ни слова на прощание, углубился в лес. Дейвисон постоял немного, провожая его взглядом, а потом повернулся и зашагал по тому же пути, по которому пришел.
Но теперь, как он считал, у него был ответ.
К тому времени, как он вышел из леса и почувствовал зной полуденного солнца, его уверенность поколебалась. Кечни однажды сказал ему: «Только не убегай». Он не объяснил... но теперь Дейвисон знал, что он имел в виду.
Дурачок Джо Фланаган собирался прожить пять лет, прилагая минимум усилий, и, вернувшись на Землю, получить диплом и стать членом лиги. Но достигнет ли он этим цели обучения? Только формально, сказал себе Дейвисон. Невозможно всю жизнь скрываться под личиной попрошайки, когда-нибудь ему придется действовать в качестве члена общества, и тогда пять лет бродяжничества сослужат Фланагану плохую службу.
Должен быть какой-то другой выход, пронизала Дейвисона неожиданная мысль. Какой-то способ прожить пять лет, не пряча голову, подобно страусу. Какой-то способ, позволяющий возвращаться или даже жить в обществе, не знающем пси, и тем не менее держать свою силу под контролем...
Он шагал по горячей почве. Вдалеке уже можно было различить Рейнхартов, кончающих борозду. Был полдень, так что больше работать они не будут. Когда он поглядел снова, он увидел коренастого Дирка Рейнхарта, закончившего свою борозду и высыпающего стручки в поджидающий грузовик. И раньше, чем он подошел на расстояние, с которого можно было бы услышать его крик, остальные тоже закончили свою работу и окружили главу семейства, расслабляясь после тяжелого труда.
– Глядите-ка, кто пришел! – воскликнула Джейн, когда Дейвисон подошел поближе.– Ну, как отдохнулось?
– Меня одолевали тяжелые мысли, Джейн,– тихо ответил Дейвисон.– Я наверстаю свое время в воскресенье, когда вы будете отдыхать. Так что будем в расчете.
Старый Рейнхарт, улыбаясь, подошел к нему.
– Прогнал свои мысли, юноша? Надеюсь, что так, потому что после полудня нам предстоит тяжелая работа.
– Я буду с вами,– ответил Дейвисон. Он плотно сжал губы, стараясь не слушать того, что говорят остальные, и сосредоточился на поиске правильного выхода.
– Эй, поглядите на меня! – донесся сзади детский голос.
– Ну-ка, брось сейчас же! – сурово приказал Дирк Рейнхарт.– Слезай, пока не сломал себе шею!
Дейвисон обернулся и увидел Малыша Рейнхарта, стоящего на кабине грузовика. В руках у него было несколько стручков, которые он энергично подбрасывал вверх.
– Глядите на меня! – завопил он, гордый своим умением.– Я жонглирую!
В следующее мгновение он не сумел справиться со стручками. Они посыпались на землю и покатились в разные стороны. Мгновение спустя он уже вопил от боли: отцовская ладонь весьма энергично наказала его за непослушание.
Дейвисон хмыкнул. Потом расхохотался громче, осознав, что же случилось.
Он наконец нашел ответ.
Дейвисон объявил о своем решении в конце недели, после того как была сделана особенно трудная работа на поле. Он почувствовал себя немного виноватым за то, что покидал ферму как раз перед посевной, да и Рейнхарты нравились ему все больше и больше. Но нужно было уходить.
Он сказал Дирку Рейнхарту, что покинет его, когда кончится та неделя, и, хотя фермера вряд ли обрадовала эта новость, он не протестовал. Когда неделя прошла, Дейвисон ушел пешком, сложив свои пожитки в чемоданчик.
Он должен был уйти далеко... Достаточно далеко от этой деревушки, чтобы никто не мог найти его след. Он нанял сына одного из соседних фермеров, чтобы тот отвез его в соседнюю деревню, расплатившись с ним одной из оставшихся монет. В кармане его брюк лежала тощая пачка мятых бумажек – плата за работу на Рейнхарта за вычетом платы за комнату и стол. Он не собирался трогать эти деньги.
Парнишка вез его по плоской и монотонной мондарранской равнине, пока они не подъехали к окраине селения чуть большего, чем первое, а в остальном полностью идентичного.
– Спасибо,– просто сказал Дейвисон, спрыгнул на землю и зашагал к деревне. Он вошел в нее – здесь тоже был кол для колдунов – и принялся за поиски жилья. Ему нужно было как следует подготовиться.
Полгода спустя в округе стали появляться афиши. Надпись на них была аляповатой, оттиснутой в три цвета, яркой и режущей глаза. Она гласила:
ПРЕСТИДИЖИТАТОР ПРИЕХАЛ!
Это вызвало суматоху. Когда Дейвисон въехал на раззолоченной изукрашенной повозке в первую на своем пути деревушку – кучку разбросанных там и сям домиков на границе владений лорда Габриэльсона, вокруг собралась тол па, сопровождающая его выкриками и свистом. Не каждый день заглядывает в такую деревушку странствующий маг.
Он торжественно проследовал на площадь, развернул повозку и остановил ее прямо напротив стального кола. Он поставил повозку на ручной тормоз, опустил небольшую платформу, на которой собирался выступать, и вышел, одетый в красно-золотой костюм с ниспадающим плащом, к публике. Он заметил пробежавшую по толпе слабую рябь неприязни.
Мужиковатый верзила впереди выкрикнул:
– Эй, ты действительно этот самый престиг... престир... как тебя там?
– Я Мариус Престидижитатор,– произнес Дейвисон загробным голосом. Ему самому это понравилось.
– Что вы делаете, мистер Мариус? – заорал этот деревенский мужик.
Дейвисон усмехнулся. Это лучше, чем нанимать кого-то за деньги или прятать в толпу компаньонов.
– Молодой человек, я владею искусством, которое потрясает воображение, изумляет разум и опрокидывает привычные представления! – Он воздел руки в стремительном и величественном жесте.– Я вызываю духов из глубочайших глубин! – объявил он громоподобным голосом.– Я владею тайнами жизни и смерти!
– Ну, вы это все так говорите,– протянул со скукой голос кого-то, стоящего сзади.– Мы хотим посмотреть, прежде чем платить.
– Очень хорошо, мистер маловер! – встретил его слова Дейвисон.
Он сунул руку за спину, вытащил пару восковых свечей, чиркнул спичкой и зажег их.
– Смотрите внимательно, как я буду жонглировать этими свечами, не причиняя пламени ни малейшего вреда.
Он подбросил свечи в воздух и телекинетически заставил их вращаться так, чтобы каждый раз, когда они падали, в руках у него оказывался нижний конец. С минуту он жонглировал двумя свечами, потом потянулся назад, достал третью и присоединил ее к первым двум. Толпа затихла, глядя, как Дейвисон прыгает по сцене, притворяясь, что номер дается ему с трудом. Наконец, когда воск обгорел настолько, что жонглировать стало трудно, он заставил огарки опуститься и схватил их. Потом поднял руки над головой, показывая горящее пламя. Толпа отозвалась звяканьем монет.
– Спасибо, спасибо,– поблагодарил он. Потом вынес ящик, полный разноцветных шаров и без слов начал жонглировать ими. Через несколько секунд в воздухе мелькало уже пять шаров (на самом деле поддерживаемых телекинезом, тогда как он выразительно, но без толку махал руками). Потом он подбросил вверх шестой, затем седьмой.
Он жонглировал и довольно улыбался. Вполне возможно, что эти люди и раньше встречали телекинетиков и сжигали их как колдунов. Но то были настоящие телекинетики. Он же был лишь ловким артистом, человеком с необычайной координацией движений, странствующим шарлатаном... обманщиком. Все знают, что маги – обманщики, и то, что он так здорово жонглирует шарами,– ловкость рук и не более.
Когда звон монет поутих, он схватил шары и побросал их обратно в ящик. Он начал новый трюк – трюк, подготовка к которому сопровождалась барабанным боем. Поставив на торцы толстых досок стулья и взгромоздив на них прочую мебель из повозки, стараясь сделать сооружение как можно более ненадежным, он соорудил шаткую пирамиду, футов двенадцати высотой. Он быстро обошел ее, придерживая руками, на самом же деле держа ее под строгим телекинетическим контролем.
Наконец он был удовлетворен балансировкой. Он начал медленно взбираться наверх. Когда он дотянулся до верхнего стула, чудом балансирующего на одной ножке, то пригнулся, подпрыгнул и, телекинетически взмыв в воздух, ухватился за спинку стула и некоторое время балансировал на одной руке. Потом он оттолкнулся и мягко спрыгнул на землю. Ответом был звон монет.
«Вот это выход»,– подумал Дейвисон, слушая одобрительный рев толпы.
Они никогда не заподозрят, что он прибегает к настоящей магии. Он может сдерживать пси в повседневной жизни, а эти выступления будут как бы необходимой ему отдушиной. Когда он вернется на Землю, он будет более приспособлен к жизни, нежели те, кто пошел по пути Дурачка Джо. Дейвисон остался в обществе. Он не сбежал.
Стоящий в первом ряду мальчишка шагнул вперед.
– А я знаю, как ты это делаешь,– завопил он ехидно.– Это просто фокус. Они у тебя все...
– Только не выдавай меня, сынок,– прервал его Дейвисон сценическим шепотом.– Давай сохраним это в тайне... между нами, артистами? Идет?
Старик
© Перевод А. Гузмана
Корабль приземлился на самом краю посадочного поля; Старик спустился по трапу и замер, озираясь. Приятно было снова увидеть Землю. Четверть своей жизни это удавалось ему только урывками, между полетами.
Он стоял, держась за прохладный металлический поручень, и смотрел на поле. С Каллисто он взлетал ночью, и космодром на спутнике был ярко освещен блестящими точками натриевых прожекторов, мерцающими созвездиями сигнальных огней. Без яркого света было никак: чтобы посадить корабль, пилоту требовались чертовски хорошие рефлексы, все решалось за доли секунды. Старик опустил взгляд на свои руки, которые ни разу еще его не подвели, и гордо улыбнулся.
Потом он подобрал вещмешок и зашагал через поле.
Не успел он и несколько шагов пройти, как из-за тележки техобслуги выступил кто-то в сером и широко улыбнулся ему.
– Привет, Картер!
– Привет,– добродушно отозвался Старик; он явно не узнавал того, кто его поприветствовал.
– Я Селвин, Джим Селвин. Вспомнил?
На лице Старика, покрытом космическим загаром и морщинами – свидетельство постоянного нервного напряжения,– вспыхнула улыбка.
– Конечно, помню, лейтенант.
– Больше не лейтенант,– покачал головой Селвин.– Меня списали, подчистую.
– A-а...– произнес Старик.
Селвина он помнил еще с кадетских времен – лейтенант Джеймс Селвин был тогда одним из самых известных людей в Космическом Патруле; как-то он посетил Академию и беседовал с новобранцами, в числе которых был Старик. Старик слегка покраснел, вспомнив, какими глазами восторженного идолопоклонника смотрел тогда на Селвина.
И вот Селвин снова перед ним. Списан. Бывший...
– А чем вы сейчас занимаетесь? – спросил Старик.
– Теперь я механик. Занимаюсь всяким техобслуживанием – к ракетам все равно тянет, хоть ты тресни. А списали меня после очередного полета к Плутону. Похоже, я немного замешкался с разворотом, или что-то в таком роде. Хорошо еще, это успели засечь, пока я аварию не устроил.
– Да,– сказал Старик.– Хорошо. Управляться с такой махиной – это ж какие нужны зрение и реакция! Как только рефлексы начнут сдавать – все, на выход.– Вдруг он вопрошающе покосился на Селвина. – Кстати, Селвин, а скажи мне одну вещь.
– Какую?
– Не было обидно, что тебя так вот взяли и выперли – в смысле, списали? Ну, не больно смотреть, как корабли взлетают, а ты остаешься?
– Ни черта подобного! – кашлянув, отозвался Селвин.– Сначала я отбрыкивался, как только мог, но потом все прошло. Конечно, чего-то не хватает; но я понимаю, что было уже пора. Ты же помнишь Леса Хаддлстона?
Старик, помрачнев, кивнул. Хаддлстон был одним из немногих, кому удалось врачей одурачить. Всех пилотов его возраста давно списали, а он продолжал летать – до того самого злополучного старта с Марса. Замешкался он всего-то на одну пятую секунды, но это обошлось в сто человеческих жизней и 50 миллионов долларов. После этого контроль ужесточили.
– А как полет прошел? – спросил Селвин.
– Нормально,– кивнул Старик.– Я летел с Каллисто. Там все замерзшее, сплошной голубой лед. Ничего особенного.
– Да,– кивнул Селвин. Глаза его почему-то затуманились,– Ничего особенного. Просто голубой лед.
– И все. Но полет прошел нормально. Следующий рейс, похоже, на Нептун. Неплохо.
– Да, Нептун – интересное место,– произнес Селвин и облокотился на ручку тележки.– Мне, правда, больше всего нравилась Венера. Там...
Внезапно с треском ожили громкоговорители.
– Лейтенанту Картеру срочно явиться в Административный корпус,– разнеслось над полем.– Лейтенанту Картеру срочно явиться в Административный корпус.
– Это меня,– сказал Старик.– Пожалуй, пора. Наверно, дадут новое назначение плюс чек за прошлый рейс. На кругленькую сумму, кстати.
– Счастливо, Картер,– улыбнулся Селвин и похлопав Старика по плечу.– Задай им там.
– А то как же! – отозвался Старик, подобрал вещмешок и направился через поле к огромному белому блестящему куполу Административного корпуса.
По пути ему встретились несколько пилотов – совсем еще зеленых юнцов, только из Академии, без той ауры посвященности, что излучают пилоты-ветераны. Они куда-то бежали, от избытка энергии вприпрыжку, словно на пружинах; может, торопились в один из первых рейсов – или даже в самый первый.
– Привет, Старик! – крикнули они, проносясь мимо.– Как дела, лейтенант?
– Не могу пожаловаться,– ответил Старик и пошагал дальше.
Он опять думал о Селвине. Значит, вот это как, когда тебе дают пинка под зад? Слоняешься, значит, по космодрому, толкаешь тележку, возишься с топливопроводом и благодарен еще за то, что тебе дают понюхать, как ракеты пахнут, почувствовать, как содрогается под ногами земля в момент старта. Ты смотришь на пилотов, у которых до сих пор нормальные зрение и реакция, и завидуешь им черной завистью.
Старик грустно покачал головой. Ну и паршивая ж это подчас работенка – космические корабли водить! Одни тесты, например, чего стоят: предвзлетный, послепосадочный... Последний раз он проверялся на Каллисто, и скоро снова предстоит – перед тем, как на Нептун лететь. Да уж, учет и контроль – на высоте.
– Приветствую, лейтенант Картер. Как полет?
Это был Хэлворсен, главврач базы.
– Все нормально, док. Жаловаться не на что.
– Очередной осмотр скоро, лейтенант?
– Наверно, скоро,– отозвался Старик.– Говорят, следующий мой рейс – к Нептуну.– Он широко улыбнулся и отправился дальше.
Через несколько минут он уже был у входа в Административный корпус; пластиковая дверь при его приближении распахнулась. Навстречу Старику поднялся крайне делового вида секретарь в отутюженном мундире и сверкнул рядом ослепительно белых зубов.
– Добрый вечер, лейтенант Картер. Командующий базой ждет вас.
– Сообщите, что я уже здесь,– произнес Старик, подошел к автомату газированной воды (ничего более крепкого он себе не позволял, чтобы рефлексы не подсаживать), спокойно выпил стакан и направился к деревянной двери с табличкой «Д. Л. Джекобе. Командующий базой».
Старик на мгновение остановился, отряхнул летную куртку, разгладил галстук, расправил плечи, потом постучал.
– Кто там?
– Лейтенант Картер, сэр.
– Входите, лейтенант.
Старик отворил дверь и вошел. Командор Джекобе застыл у стола, в позе его читалась въевшаяся в плоть и кровь военная выправка. Рука Старика резко вздернулась в приветствии. Командор отсалютовал в ответ.
– Садитесь, лейтенант.
– Спасибо, сэр.
Старик выдвинул стул, сел и выжидательно уставился на Джекобса. В прошлом, знал Старик, Джекобе и сам был космонавтом.
«Интересно,– подумал он,– как так получилось, что Селвин тележку толкает, а Джекобе базой командует?»
Впрочем, по сравнению с работой пилота ни то ни другое гроша ломаного не стоит.
Командор Джекобе порылся в ящике стола и извлек оттуда длинный коричневый конверт. Старик широко улыбнулся: в конверте должен был быть чек за полет с Каллисто.
– Как прошел полет, лейтенант?
– Хорошо, сэр. Я заполню бортовой журнал чуть позже. Но все прошло нормально.
– Все и должно было быть хорошо, лейтенант; чуть хуже – это уже катастрофа. Вы, конечно, в курсе.
– Конечно, сэр.
Командор нахмурился и вручил Старику коричневый конверт.
– Оплата за выполненный рейс.
Старик взял конверт и сунул в нагрудный карман. Обычно после этого выдавалось назначение на следующий полет – в толстом зеленом конверте.
Но командор Джекобе покачал головой.
– Пожалуйста, лейтенант, вскройте конверт. Я хочу, чтобы вы взглянули на чек сейчас.
– Но электронный кассир не ошибался еще ни разу,– недоуменно поморщился Старик.– Готов поспорить...
– Вскройте конверт, лейтенант.
– Есть, сэр.
Кончиком пальца Старик распечатал конверт и вытряхнул на стол содержимое. Придвинув к себе голубой чек, он взглянул на сумму и присвистнул.
Потом прочел прилагающуюся распечатку.
«Картер Рэймонд Ф., лейтенант.
Рейс Земля – Каллисто – Земля, расц. станд.– 7431,62 $.
Выходное пособие – 10 000,00 $.
Итого – 17 431,62$».
– Выходное пособие?!! – Ошарашенный, Старик поднял глаза. Голос его упал до хриплого шепота.– Но это значит, что Я...Я...
– Боюсь, что так,– кивнул командор Джекобс.– Тест, который ты проходил на Каллисто...
– Но я же прошел его!
– Но он показал, что ты завалишь следующий. Я просто стараюсь обойтись без неприятной, но неизбежной сцены.
– Так вы что, вышвыриваете меня? – спросил Старик. Когда-нибудь этого следовало ожидать, но он оказался не готов. Ему показалось, весь мир вокруг начинает неудержимо вращаться.
– Увольняем в отставку,– поправил его Джекобс.
– Но у меня же есть еще время! Дайте слетать еще хоть разок, к Нептуну!
– Это будет уже рискованно,– отрезал командор.– Послушай, Картер, не мне тебе объяснять, что пилот обязан быть только в превосходной форме, и никак иначе. Ты больше не в превосходной форме. Все мы через это проходим.
– Но я еще молодой.
– Молодой? – усмехнулся Джекобс. – Молодой? Чушь, Картер. Ты ветеран. У тебя даже прозвище Старик, не так разве? Взгляни только на эти морщинки около глаз! Да ты просто живая окаменелость, тебе в музее место! Боюсь, мы должны-таки тебя списать. Но место на базе для тебя всегда найдется.
Старик сглотнул подступивший к горлу ком, стараясь сдержать слезы. Внезапно ему вспомнился Джим Селвин, и он осознал, что ничем не отличается от остальных. Старикам не место в космосе. Пилотом может быть только молодой, и реакция у него должна быть молниеносной.
– Хорошо, сэр,– хрипло выдавил он.– Сдаюсь. Я зайду дня через два... поговорить насчет работы на базе. Мне надо немного прийти в себя.
– Мудрое решение, лейтенант. Я рад, что вы понимаете.
– Конечно,– сказал Старик.– Конечно, понимаю.
Он подобрал чек, сунул в карман, вяло отсалютовал и двинулся к выходу. Выйдя на поле, он обвел взглядом ряд сияющих кораблей, готовых рвануться к звездам.
«Это не для меня,– подумал он.– Никогда больше».
Но, мысленно признал он, Джекобс был прав. Как бы сам он этого ни отрицал, несколько последних полетов вымотали его основательно.
Скрывать это больше смысла не было. Он махнул рукой Джиму Селвину и направился к тому поделиться новостью.
Плохо, конечно, но что поделаешь. Для пилота он уже стар; на его месте ожидать чего-то другого и не приходится. Когда-нибудь это непременно должно было случиться. Да, он действительно настоящая живая окаменелость.
Подумать только, ему уже почти двадцать!
