Текст книги "На дальних мирах (сборник)"
Автор книги: Роберт Сильверберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 58 страниц)
Брикенридж кивнул. На его лбу выступили капельки пота. Он явно нервничал.
– Вы не обязаны ехать туда, капитан,– сказал Вартон.– Я могу послать кого-нибудь другого.
– Это моя работа,– ответил Брикенридж.– Я не отказываюсь от своего слова.
– Вас волнуют те безумные истории, которые доводилось слышать, капитан? Я читаю ваши мысли.
– Истории... Всего лишь истории, сэр,– твердо ответил Брикенридж.– Разрешите идти, сэр?
Вартон улыбнулся.
– Ты отличный парень, Брикенридж. Вперед.
Дорога до звездолета займет у Брикенриджа чуть больше часа, рассуждал Вартон. Положим полчаса на переговоры и час на обратный путь. Всего часа три. Значит, если миссия Брикенриджа окажется удачной, звездолет взлетит одновременно с возвращением капитана на базу. Если... Он долго стоял перед экраном радара, глядя на светлое пятнышко звездолета, который находился в ста двадцати милях от них, и на крошечного белого жучка, вездеход Брикенриджа, перемещавшегося на северо-восток.
Потом он прошел в кабинет и попытался заняться обычными делами, но мысли постоянно возвращались к инопланетному кораблю. Накатила невероятная усталость. Больше всего на свете хотелось забраться в капсулу глубокого сна и забыться.
Но Вартон напомнил себе, что сегодня уже провел там полтора часа. Больше одного сеанса в сутки не полагалось. Ну ничего, он выдержит и так.
Полуденные тени начали удлиняться. У Барлетта-V не было луны, и ночь наступала очень быстро. Маленький диск солнца скатывался к горизонту, отбрасывая оранжевый свет на пустую голую равнину. Судя по экрану радара, вездеход Брикенриджа приближался к базе.
Прошло четыре часа. Звездолет с Халивану по-прежнему стоял на плато. Лингвист сразу же направился в кабинет полковника Вартона.
– Ну что? – спросил тот.
Брикенридж широко улыбнулся.
– Все в порядке, сэр. Они улетают на следующей неделе, как только закончат свои наблюдения.
Вартон так и сел от неожиданности.
– Что ты сказал?
– Я счел возможным разрешить им остаться, сэр.
От негодования у Вартона перехватило дыхание.
– Ты счел возможным разрешить им остаться? Как это любезно с твоей стороны! Но я уполномочил тебя передать ультиматум, а не вести переговоры!
– Разумеется, сэр. Однако я обсудил с ними возникшую ситуацию, и мы пришли к общему мнению, что неразумно требовать их отлета до завершения экспериментов. Они не хотят причинить нам вред. На их звездолете даже нет оружия, сэр.
– Брикенридж, ты в своем уме? – спросил Вартон.
– Сэр?
– Как ты смеешь, стоя здесь, нести такую чушь?! Твое мнение об их безобидности не имеет никакого значения, и тебе это хорошо известно! Тебя послали передать ультиматум, и ничего больше. Мне нужен их ответ.
– Мы обсудили это, сэр. От нас не убудет, если мы позволим им задержаться на несколько дней.
– Брикенридж, что там с тобой сделали? Ты говоришь, как сумасшедший. Какое ты имел право...
– Но вы сами сказали, что лучше разрешить им остаться, чем начинать новую войну, сэр. А так как они хотели довести эксперименты до конца, я последовал вашим инструкциям и дал добро при уело...
– Последовал моим инструкциям?! – проревел Вартон. Его пальцы угрожающе забарабанили по столу,– Когда же я говорил об этом?
– Непосредственно перед моим отъездом,– удивленно ответил Брикенридж.
– Теперь мне совершенно ясно, что ты спятил. Я не говорил ни слова о том, чтобы разрешить им остаться. Я просил передать, что буду вынужден уничтожить их, если они не покинут Барлетг-пять к указанному сроку. Ни о каком разрешении не было сказано ни слова. И...
– Позвольте возразить вам, сэр...
Вздохнув, Вартон нажал кнопку, чтобы вызвать дежурного. Мгновение спустя тот сунул голову в дверь.
– Роджерс,– сказал Вартон,– отведи Брикенриджа в изолятор и запри там до психиатрического обследования. Пришли ко мне Симпсона.
Симпсон появился через несколько минут и застыл у двери.
– Расскажи мне, что произошло между Брикенриджем и инопланетянами.
Симпсон покачал головой.
– Мне нечего рассказать, сэр. Я не заходил в звездолет. Капитан Брикенридж приказал мне оставаться возле вездехода.
– Понятно,– кивнул Вартон.– Можешь идти.
– Есть, сэр.
Когда за Симпсоном закрылась дверь, Вартон обхватил голову руками.
Он не давал Брикенриджу никаких инструкций насчет ведения переговоров. Однако лингвист клялся, что получил их. Что заставило сорваться такого испытанного военнослужащего, как Брикенридж?
Вартон печально вздохнул. Чего только не рассказывали о Халивану! Эти странные истории об их еще более странных па-рапсихических способностях... Но Брикенридж сам назвал все эти вздорные слухи галиматьей. И Вартон придерживался того же мнения. В свое время он слышал о множестве чудес, которые на поверку оказывались пустыми россказнями. Богатое воображение некоторых космонавтов нередко наделяло представителей малоизвестных цивилизаций сверхъестественными силами, а потом, по мере налаживания контактов, все становилось на свои места.
Вартон вновь нажал на кнопку.
– Лейтенанта Кросли ко мне. И поскорее,– приказал он появившемуся дежурному.
Пять минут спустя лейтенант вошел в кабинет. Уже наступили сумерки. Лицо Кросли было бледнее обычного и выражало тревогу. Недавний выпускник академии, он только-только разменял третий десяток.
– У нас возникли некоторые осложнения, лейтенант,– сказал Вартон, наклонившись вперед.– Кстати, я записываю наш разговор на пленку.
Кросли кивнул.
– Сегодня днем я послал Брикенриджа к инопланетному звездолету, чтобы передать наш ультиматум. Я просил подчеркнуть, что они должны улететь не позднее чем через три часа после этого, иначе я открою огонь. Вместо того он разрешил им остаться до завершения их экспериментов. А теперь заявляет, что действовал согласно моим инструкциям.
– А я удивился, почему его заперли в изоляторе.
– Теперь тебе известно, в чем дело. Я не притворяюсь, будто понимаю, отчего он свихнулся, но знаю, что мы должны послать к звездолету с Халивану другого парламентера, чтобы отменить разрешение Брикенриджа и сказать, что они должны незамедлительно покинуть Барлетт-пять.
– Разумеется, сэр.
– Яхочу, чтобы туда поехал ты, Кросли. И немедленно. Возьми с собой еще кого-нибудь и позаботься, чтобы вы оба вошли в звездолет. Скажи им, что предыдущий посланец не имел права вести переговоры, что ты облечен всей полнотой власти и, если они не улетят до рассвета, нам придется ликвидировать их.
Кросли побледнел еще больше, но решительно ответил:
– Я сейчас же выезжаю, сэр.
– Прежде чем ты уйдешь, повтори, что ты там скажешь.
Кросли повторил.
– И никаких переговоров, лейтенант! Это ясно?
– Да, сэр.
– Ты передашь им ультиматум и уедешь. Ответа ждать не надо. Если до утра они не взлетят, мы их уничтожим.
– Да, сэр.
– Тебе все понятно? Потом не станешь утверждать, будто я поручил тебе вести переговоры?
Кросли улыбнулся.
– Разумеется нет, сэр.
– Тогда иди.
Медленно тянулись часы. Прозвучал сигнал отбоя, но Вартон не ложился, меряя кабинет тяжелыми шагами. Звездный свет, достаточно яркий в безлунной темноте, сочился в окна. Сжав кулаки, Вартон вглядывался в ночь.
Он жалел Брикенриджа. Что может быть хуже, чем потеря связи с реальностью? Утверждать, что черное – это белое, а белое – черное? Результаты психоанализа ничего не дали: Брикенридж твердо верил в то, что получил указание вступить в переговоры. Шизофрения, признал врач. Но ведь шизофрения не возникает внезапно. Это не то что подвернуть ногу. Она заявляет о себе нарастающей неадекватностью поведения. Но ведь ни у кого никогда не возникало сомнений в психической устойчивости Брикенриджа!
Оставалось тол ько предположить, что внезапная болезнь Брикенриджа – следствие его контакта с инопланетянами, однако Брикенридж утверждал, что с ним ничего не делали, а данные обследования исключали прием наркотиков или гипноз. Конечно, врач мог и ошибиться...
Вартон вглядывался в свое отражение в стекле. У обитателей Халивану наверняка нет никаких сверхъестественных способностей. Просто эта цивилизация по каким-то только ей понятным причинам сторонится контактов с разумной жизнью других миров. И нет оснований приписывать им колдовские штучки.
Вдали показались яркие огни. Послышался рев двигателя. Кросли возвращался.
В нетерпении Вартон выскочил навстречу. Ночной воздух холодил разгоряченное лицо. Кросли и его водитель, Родригес, вылезли из кабины.
Увидев Вартона, они отдали честь. Дрожащей рукой Вартон приветствовал их обоих.
– У вас возникли какие-нибудь трудности?
– Нет, сэр. Но мы не смогли его найти,– ответил Кросли.– Мы осмотрели все окрестности...
– Что ты мелешь? – оборвал его Вартон срывающимся голосом.– Кого вы не нашли?
– Разумеется, Брикенриджа,– ответил Кросли и недоумевающе взглянул на Родригеса.– Как вы и приказали, мы объезжали базу расширяющимися кругами до тех пор, пока...
У Вартона потемнело в глазах.
– Зачем вы искали Брикенриджа?
– Разве вы не послали нас на розыски? Он заблудился, возвращаясь от инопланетного корабля, и вы приказали нам найти его. Сэр? Сэр, вам нехорошо?
Сердце Вартона, казалось, сжали ледяные пальцы.
– Пошли со мной, лейтенант. И ты, Родригес.
Он привел их в кабинет и включил пленку, на которой записал разговор с Кросли перед отъездом. Лейтенант в замешательстве поглядывал то на полковника, то на Родригеса.
– Вы по-прежнему настаиваете на том, что я послал вас на поиски Брикенриджа? – спросил Вартон, когда пленка кончилась.
– Но... да...
– Брикенридж спит в изоляторе. Он никогда не терялся. Он вернулся давным-давно. Вас я послал передать ультиматум. Кросли, разве ты не узнаешь собственный голос?
– Голос похож на мой, это точно. Но... я не помню... это...
Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Разговор, воспроизведенный на пленке, только смутил Кросли. Он бледнел и бледнел, продолжая упорствовать в том, что они ездили кругами в поисках Брикенриджа. Родригес целиком поддерживал его. Даже когда Ватон сказал, что проследил по радару их путь к звездолету и обратно, они лишь качали головами.
– Мы не приближались к их звездолету, сэр. Вы приказали...
– Достаточно, лейтенант. Оба можете идти спать. Возможно, завтра вы что-нибудь вспомните.
Вартон не мог уснуть. Сначала Брикенридж, потом Кросли и Родригес – все они вернулись от звездолета с какими-то идиотскими баснями. Уверенность Вартона начала улетучиваться. Может, легенды о Халивану вовсе не плоды досужего вымысла?
Нет. Это невозможно.
Но как иначе объяснить то, что произошло с его людьми? Шизофрения не заразная болезнь. Но как трудно смириться с тем, что все трое, встретившись с инопланетянами, вернулись... другими людьми. В них что-то изменилось, это несомненно. Изменилось их восприятие прошлого. Кросли даже пленка не убедила.
К утру Вартон понял, что остался лишь один выход. Он уже не думал о том, что должен сохранить в неприкосновенности границы Земного сектора. Не снимая с себя ответственности, он полагал, что сейчас более важно узнать, каким образом обитатели звездолета воздействуют на людей. И выяснить это он мог только сам. Больше посылать к звездолету некого, иначе наблюдательный пост останется без офицеров.
И потом, все они, в сущности, зеленые юнцы. Только настоящий мужчина, ветеран дормиранской войны, мог разобраться в происходящем.
Однако сначала необходимо принять меры предосторожности.
Утром он послал за капитаном Лоуэллом, последним из старших офицеров, так как ни Брикенриджу, ни Кросли доверять он уже не мог.
– Лоуэлл, я сам отправлюсь к звездолету. До моего возвращения командование базой возлагаю на тебя. Слушай внимательно. Я собираюсь дать им ровно четыре часа, чтобы убраться отсюда. По истечении этого срока я хочу, чтобы ты расстрелял их из тяжелых тепловых орудий, даже если я прикажу тебе не делать этого. Понятно? Если придется, действуй против моего прямого приказа. Но дай команду открыть огонь, как только кончится отведенное им время.
Лицо Лоуэлла выражало полное замешательство.
– Сэр, я не понимаю...
– И не пытайся понять. Только слушай. Я записываю наш разговор на пленку. Держи ее у себя. Когда я вернусь, прокрути ее мне.
Оставив в кабинете совершенно сбитого с толку Лоуэлла, Вартон направился к вездеходу. За рулем сидел Смитсон, ездивший к звездолету с Брикенриджем.
Они ехали молча, тишина нарушалась лишь ревом реактивных двигателей, быстро несущих вездеход по бесконечной равнине. Солнце поднималось все выше. Вартон мечтал о капсуле глубокого сна. Еще несколько часов, думал он. Еще несколько часов – и вопрос будет решен. Так или иначе. Только бы Лоуэллу хватило духу не повиноваться ему в случае, если он вернется другим человеком. Вартон улыбнулся. Он не сомневался, что и по возвращении будет полностью владеть собой.
Вскоре они поднялись на плато, где разбил лагерь экипаж инопланетного корабля. Вартон видел палатки, окружающие звездолет с Халивану; несколько инопланетян, гуманоидов с серовато-зеленой кожей, расставляли какое-то оборудование. Как только вездеход остановился, один из них направился к визитерам.
– Вам, земляне, нравится ездить к нам в гости,– сказал он на фаудийском диалекте.– Кажется, вы уже третьи.
– И последние,– ответил Вартон.
Ему было не по себе. От высокого, ростом не менее семи футов инопланетянина исходил сладковатый, дурманящий запах. Вартону приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо.
– И что вы хотите нам передать? – спросил инопланетянин, и тут же Вартон почувствовал, будто мягкая кисточка коснулась его затылка.
– Я... что вы делаете? – Кисточка все еще щекотала его.
И тут же все подозрения пропали.
– Говорите,—поощрил его инопланетянин.
Вартон улыбнулся.
– Я – командир наблюдательного поста на Барлетте-пять и прибыл сказать вам, что все нормально, что вы можете оставаться, пока не закончите свои дела.
– Благодарю,– с достоинством ответил инопланетянин и улыбнулся, обнажив черные десны.– Это все?
– Да, все.– Вартон взглянул на Смитсона.– Нам нечего добавить, не так ли, Смитсон?
Тот пожал плечами.
– Думаю, что нет, сэр.
– Отлично. Тогда мы можем возвращаться.
Лоуэлл подбежал к вездеходу, как только он остановился.
– Все в порядке, сэр?
– Конечно. Пусть Бейли приготовит мне капсулу глубокого сна. О боже, давно я так не уставал.
– Звездолет улетает?
– Улетает? – Вартон нахмурился.– А почему он должен улетать? Они только начали исследования.
– Но... полковник...
– Что еще? – сердито ответил Вартон.
– Вы оставили приказ... Вы сказали, что через четыре часа мы должны открыть огонь по звездолету, если он к тому времени не взлетит.
Вартон нахмурился и направился к капсуле глубокого сна.
– Должно быть ошибка, Лоуэлл. Приказ отменяется. Бейли! Бейли, готовь капсулу.
Лоуэлл забежал вперед и преградил полковнику путь.
– Извините сэр! Вы велели мне открыть огонь, даже если лично отмените приказ.
– Ерунда!
– Наш разговор записан на пленку в вашем кабинете...
– И что из этого? Звездолету с Халивану разрешено провести исследования на Барлетте-пять. И давайте оставим разговоры о неподчинении моим приказам. Понятно?
Лицо Лоуэлла пошло красными пятнами.
– Полковник, я понимаю, что говорю странные вещи, но вы сами настаивали...
– Я сам и отменил приказ! Я выразился достаточно ясно, капитан? Пожалуйста, дайте мне пройти. Я говорю «пожалуйста», потому что обращаюсь к офицеру, но...
Лоуэлл не двинулся с места. Его лоб покрылся каплями пота.
– Но пленка...
– Я могу пройти?
– Нет, сэр. Вы приказали мне не подчиняться никаким приказам, кроме полученного от вас перед отъездом. И следовательно...
– Командир, не способный отменить собственный приказ, может быть только сумасшедшим! – рявкнул Вартон и знаком подозвал двух солдат,– Отведите капитана Лоуэлла на гауптвахту. Я – добрый человек, но не потерплю неповиновения.
Протестующего Лоуэлла увели. Вартон прошел в кабинет. И. подумав, включил диктофон.
– ...Я собираюсь дать им ровно четыре часа, чтобы убраться отсюда. По истечении этого срока я хочу, чтобы ты расстрелял их из тяжелых тепловых орудий, даже если я прикажу не делать этого. Понятно? Если придется, действуй вопреки моему прямому приказу.
Брови Вартона поползли вверх. Несомненно, это его голос. Но как он мог сказать нечто подобное? Звездолет имел полное право на посадку. Ну как же, у него на столе лежало сообщение с Земли, разрешающее им провести необходимые солнечные наблюдения. Он просмотрел лежащие перед ним бумаги, но не нашел разрешения. Вартон пожал плечами. Наверно, заложил его куда-то. Но он твердо знал, что оно есть. Видел же его своими глазами.
Тогда откуда взялась пленка? Вартон покачал головой и решил, что просто стареет, раз способен отдавать Лоуэллу такие приказы. Где-то в подсознании поднялся тихий голос протеста, но тут же смолк. Потянувшись, Вартон стер запись, выключил диктофон и направился к капсуле глубокого сна. Его ожидали девяносто минут блаженства.
Тень крыльев
© Перевод А. Орлова
От берега озера дети бежали, смеясь, вверх по травянистому склону холма, туда, где доктор Джон Дональдсен лежал на расстеленном одеяле и читал книгу. Увидев, что зажато в кулачке младшего сына, Дональдсен невольно вздрогнул от омерзения.
– Смотри, Джон, что поймал Пол! – крикнула старшая, Джоанна.
За девятилетней брюнеткой, чье личико с каждым днем становилось все темнее от загара, поспевал восьмилетний Дэвид, белобрысый и красный как рак. Шестилетний Пол задыхался на бегу позади остальных, сжимая в пухлом кулачке маленькую зеленую лягушку.
Отложив книгу в сторону («Морфологическая лингвистика» Хейли), Дональдсен поднялся на ноги.
– Джон, она прыгала! – Торжествуя, Пол едва не ткнул доктору лягушкой в лицо.– Я поймал ее!
Свободной рукой Пол продемонстрировал, как.
– Так и было,– подтвердил Дэвид.
Г олова лягушки высовывалась между большим и указательным пальцами, перепончатые задние лапки беспомощно свисали, не помещаясь в крепко сжатом мокром кулачке. Тщедушному земноводному явно было несладко. Дональдсену льстило, что его шестилетний сын не по годам ловок, но он хотел, чтобы мальчишка поскорее вернул несчастное создание в озеро.
– Пол, ты бы лучше...
На дальнем конце одеяла запищал радиотелефон. Звонила Марта, оставшаяся в бунгало.
– Это мамочка! – объявила Джоанна. Так сложилось, что Марту дети никогда не называли по имени, в отличие от отца.– Джон, что ей от нас надо?
Протянув руку, Дональдсен активировал телефон.
– Марта?
– Джон, тебе из Вашингтона звонят. Я сказала, что ты на озере, но они говорят, срочно. Не вешают трубку.
– Из Вашингтона... Кто? – Дональдсен нахмурился.
– Колдуэлл. Управление внеземных дел. Не терпит отлагательства, по его словам.
– Хорошо, сейчас буду,– вздохнул Дональдсен.
Глядя Джоанне в глаза, он объяснил, будто та не слышала разговора:
– Мне надо к телефону в котгедже. Смотри, чтобы твои братья не лезли в воду, пока меня не будет. И еще проследи, чтобы Пол выпустил лягушку обратно.
Прихватив книгу, Дональдсен скорым шагом направился в сторону бунгало, где ждал телефон.
– Сожалею, что вынужден прервать ваш отпуск, доктор Дональдсен.– В решительном голосе Колдуэлла не слышалось никакого сожаления.– Но дело срочное. Мне сказали, именно вы можете нам помочь.
– Допустим. Что именно вам нужно?
– Сейчас... Поправьте, если я ошибаюсь: вы профессор лингвистики в Колумбийском университете, специалист по кетланской группе языков и автор классической монографии, изданной в две тысячи восемьдесят седьмом году.
– Все так, но...
– Доктор Дональдсен, мы захватили живого кетланина. Он проник в Солнечную систему на небольшом корабле. Патрульный крейсер взял его вместе с посудиной, в целости и сохранности. В данный момент он у нас, в Вашингтоне. Необходимо, чтобы вы с ним поговорили.
Потрясенный Дональдсен на время потерял дар речи. Живой кетланин! Это все равно что найти живого шумера или этруска.
Кетланские языки отличались красотой, логической стройностью – и были мертвее мертвого. Когда-то, невообразимо давно, кетлане побывали в Солнечной системе. О визите на Марс и Венеру остались их собственные записи на двух языках. Один из языков удалось расшифровать благодаря тому, что марсиане когда-то перевели часть записей на свой. На марсианском же языке говорят и сегодня, как сто тысяч лет назад.
Степень доктора наук Дональдсен получил за расшифровку кетланского языка, используя древние тексты, как Шампольон использовал Розеттский камень. Блестящая работа принесла ему славу. Но живой кетланин? Откуда?..
Дональдсен осознал, что давно тупо смотрит на собственное отражение в зеркале над телефонной тумбочкой, а Колдуэлл на другом конце провода требует ответа.
– Думаю, смогу быть в Вашингтоне после обеда,– проговорил Дональдсен.– Дайте мне немного времени на сборы. Надеюсь, я вам нужен не слишком надолго?
– Пока мы не разберемся с кетланином,– твердо ответил Колдуэлл.
– Замечательно. В конце концов, я могу взять отпуск в любое время. Кетлане к нам не каждый день прилетают.
Повесив трубку, Дональдсен снова уставился в зеркало. За пятнадцать лет академической карьеры его рыжие кудри заметно отступили назад и больше не спадали на лоб. Невыразительные глаза, небольшой нос, губы тонкие и бледные. Ученый, а не герой – как, собственно, и должно быть.
– Что там? – спросила Марта.
– Захватили корабль с живым инопланетянином на борту,– пожал плечами Дональдсен.– Выходит, что, кроме меня, языка никто не знает. Требуют прибыть немедленно.
– И ты летишь?
– Разумеется. Это вряд ли займет больше нескольких дней. Ты ведь справишься с детьми? То есть...
– Спорить бессмысленно,– улыбнулась Марта уголками губ. Зайдя Дональдсену за спину, она нежно коснулась его покрасневшей от солнца кожи,– В следующем году отдохнем как следует.
Заведя руку назад, Дональдсен мягко поймал ладонь Марты. Ну конечно, она не будет возражать. Его счастье всегда было ее счастьем, а Дональдсен был счастлив на любимой работе. Само собой, за этим телефонным звонком последует обременительное и ненужное внимание прессы, но и научный успех. А еще Дональдсену предоставляется фантастическая возможность узнать, насколько верно он сумел угадать кетланское произношение.
– Сходи, пожалуйста, к озеру и приведи детей,– попросил Дональдсен.– Хочу с ними попрощаться.
Корабль располагался в подвале управления внеземных дел, в здании на Конститьюшн-авеню, напротив Национальной академии наук, подвешенный в стасис-поле. Настоящий склеп, подумал Дональдсен. Золотые лучи генераторов, смонтированных вдоль стен, сходились на парящей в силовом поле торпеде длиной около сорока футов и диаметром десять футов. У Дональд-сена мурашки побежали по спине, когда он разглядел голубые завитки кетланской вязи на борту. «Посланец дружбы», прочитал Дональдсен, не веря своим глазам.
– По этой надписи мы и поняли, что это кетланский корабль,– сказал Колдуэлл, перехватив взгляд Дональдсена.
Энергичный коротышка Колдуэлл едва доставал Дональд-сену до плеча; будучи заместителем, он распоряжался делами управления в отсутствие его главы.
– Для чего такие сложности? – Дональдсен указал на генераторы.– Отчего просто не опустить корабль на пол?
– Тяжеловат он для этого. Бетон может треснуть. К тому же, так проще манипулировать: поднять, опустить, вывести через ворота...
– Согласен. И вы говорите, что внутри – живой кетланин?
Колдуэлл кивнул и указал на пост связи в дальнем углу подвала.
– Мы на связи. Он может вызвать нас, мы – его. Только мы ничего не понимаем, как и следовало ожидать. Попробуете сами?
После энергичного кивка Дональдсена Колдуэлл провел его к радиостанции, где что-то настраивал подтянутый молодой человек в военной форме.
– Доктор Дональдсен из Колумбийского университета, специалист по кетланскому языку,– представил его Колдуэлл.– Ему необходимо поговорить с нашим другом внутри.
Дональдсен растерянно глянул на микрофон, который ему сунули в руки, на розовое лицо молодого человека, на чужой корабль. Надпись на борту сделана на кетлани-А, что уже хорошо.
Кетланских языков два, совершенно не похожих один на другой: кетлани-А и кетлани-Б. Если кетлани-А изучен достаточно хорошо, то кетлани-Б – почти полная загадка.
– Как этой штукой пользоваться?
– На микрофоне кнопка, нажимаете и говорите, больше ничего не надо. Ответы кетланина будут записаны.– Молодойчело-век кивнул в сторону магнитофона и громкоговорителя на столе.
Не очень хорошо соображая, Дональдсен придавил кнопку и произнес два слова – приветствие на кетлани-А.
Изучая мертвый язык, Дональдсен разработал для него стройную фонетическую систему. Сейчас предстояло убедиться, имеет ли она что-либо общее с действительностью.
После небольшой заминки громкоговоритель ответил серией грубых и неожиданных звуков. Одна секунда, две – и Дональдсен выхватил из незнакомой речи несколько знакомых слов, как археолог находит драгоценности в раскопе.
– Говори медленно,– сказал Дональдсен на кетлани-А.– Я знаю... мало слов.
Секунд через десять кетланин ответил очень медленно, с расстановкой:
– Откуда – ты – знаешь – наш – язык?
Дональдсен тщетно пытался найти нужные слова, чтобы объяснить, как он изучал кетланские тексты, найденные на Марсе, и сравнивал их со сделанными в древности переводами на марсианский язык.
Краем глаза Дональдсен замечал бледные, мокрые от пота лица служащих управления, теснившихся рядом. Им очень хотелось знать, о чем профессор говорит с пришельцем, но перебивать никто не решался. Дональдсену стало их жалко. До сегодняшнего дня управление занималось пустяками: импорт марсианских древностей, образовательные визы на Венеру и тому подобное. Теперь на них свалился корабль из-за пределов Солнечной системы, а вместе с ним огромные проблемы, о которых пока можно лишь догадываться.
– Узнай, для чего он прибыл в Солнечную систему,– шепнул Колдуэлл.
– Стараюсь,– пробормотал Дональдсен не без раздражения.– Ты проделал немалый путь,– продолжал он на кетлани.
– Да... в одиночку.
– Зачем ты прилетел?
Нервы Дональдсена натянулись до предела, пока тянулась бесконечная пауза. Ситуация казалась потусторонней, нереальной. Давняя и блаженная уверенность в том, что ему никогда не придется всерьез говорить на кетлани, рассыпалась навсегда.
– Я – прилетел – зачем?
Правильная грамматическая инверсия свидетельствовала, что вопрос понят.
– Да,—сказал Дональдсен,—Зачем?
После еще одной длинной паузы пришел невразумительный ответ. Дональдсен спросил вновь. Что поделать: и словарь беден, и гласные кетланского языка, оказывается, интерпретированы не совсем верно.
Ответ прозвучал отчетливо и недвусмысленно:
– Я не хочу разговаривать... так. Пройди внутрь моего корабля, будем говорить здесь.
– Чего он хочет? – забеспокоился Колдуэлл.
Потрясенный Дональдсен едва удерживал микрофон непослушными пальцами.
– Он... он говорит, я должен зайти внутрь корабля. Он не любит разговоров по радио.
Отвернувшись, Колдуэлл сказал кому-то из своих:
– Пусть Мэтьюз опустит корабль и выключит стасис. Кетланину надоело сидеть одному.
– Тоесть... выходите меня туда послать? – растерянно моргнул Дональдсен.
– А как же? Кетланин сказал, что иначе говорить не будет. Вы здесь именно для того, чтобы говорить с ним. Почему бы вам не воспользоваться приглашением?
– Э-э-э... скажите, Колдуэлл, а если это небезопасно?
– Все будетхорошо,– успокоил Колдуэлл, безмятежно глядя в глаза Дональдсену.– Никакого риска.
– Мне не хотелось бы показаться трусом,– покачал головой Дональдсен,– но я обязан думать о своих детях. Перспектива остаться один на один с пришельцем на борту его собственного корабля не радует, понимаете?
– Отлично понимаю,– вздохнул Колдуэлл.– Очень хорошо. Хотите домой? Хотите оставить все как есть?
– Разумеется, нет! Просто...
– Просто надо идти туда. Внутрь.
– А чем я буду дышать?
– Воздухом. Состав их воздуха почти как у нас: чуть больше двуокиси углерода, чуть меньше кислорода... Но при необходимости наш воздух ему сгодится. Никаких проблем, никакой опасности. Вчера, когда кетланин открыл шлюзовую камеру, на корабле побывал один человек. Посланец не опасен, вы ничем не рискуете.
– Очень надеюсь,– отозвался Дональдсен.
Идти не хотелось. О походе внутрь корабля, прилетевшего неизвестно откуда, его не предупреждали. Тем не менее ему не оставили выбора. На некоторых лицах уже показалась тень презрения. Дональдсен решил не ронять себя в глазах окружающих.
– Вы идете? – спросил Колдуэлл.
– Да, да! Конечно. Иду.
Нашарив микрофон, Дональдсен нажал непослушным пальцем на кнопку.
– Открой дверь,– сказал Дональдсен пришельцу.– Я иду внутрь.
Сработали генераторы стасис-поля, и корабль мягко опустился на пол. В золотом борту плавно открылся внешний люк; показалась внутренняя дверь шлюзовой камеры.
Вручив микрофон Колдуэллу, Дональдсен нерешительно двинулся вперед, облизывая сухие губы. Вошел в камеру, переступив через комингс. Крышка люка немедленно вернулась на место, запирая Дональдсена в мышеловке высотой семь футов и шириной четыре.
Хорошо, что у него нет клаустрофобии: можно было бы сойти с ума уже сейчас. Впрочем, тогда бы он не пошел...
Прошла бесконечная минута, и глухая дверь откатилась в сторону. Можно входить.
На первый взгляд, внутри было совершенно темно. Когда глаза немного привыкли, где-то в конце узкой трубы корпуса замерцал тусклый огонек. Выплыли из темноты шпангоуты, идущие через равные интервалы от носа до кормы; показалось что-то вроде приборной доски с явно инопланетными приборами. Довольно обширная камера – продовольственный склад?..
«Но где же хозяин?» – подумал Дональдсен.
Он осторожно развернулся на триста шестьдесят градусов, щурясь в темноту. Перед глазами колыхалась какая-то дымка: дыхание кетланина? Ноздри щекотал сладкий мускусный аромат, не особенно приятный, но терпимый.
– Все в порядке? – прозвучал голос Колдуэлла в наушниках.
– Пока да. Только не вижу пришельца. И темнота, будь она неладна.
– Гляньте вверх,– посоветовал Колдуэлл,– Вчера наш человек тоже долго не мог найти.
Озадаченный Дональдсен посмотрел в темноту над головой. И что ему полагается там увидеть?
– Где ты? – громко спросил он по-кетлански.– Я тебя не вижу.
– Здесь,– раздался сверху хриплый голос.
Дональдсен моргнул, отступил, глянул еще раз.
Мохнатая тварь свисала с потолка вниз головой. Приглядевшись, Дональдсен различил свиное рыльце и огромные стоячие уши. В ярко-желтых крошечных глазах, несомненно, блестел свет разума. Тело размером с человеческое, одетое в густой темный мех, цеплялось крепкими короткими ногами за перекладину где-то наверху. Выждав пару секунд, кетланин встряхнулся и распахнул кожистые крылья. За передней кромкой крыла сильные руки с рельефной мускулатурой оканчивались вполне человеческими пальцами.
