Текст книги "Бестиарий"

Автор книги: Роберт Маселло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Картер и все остальные зашагали следом за аль-Калли. Тот быстро подошел к воротцам и первым шагнул в вольер.

– Здесь, – сказал аль-Калли и слегка подвинулся, давая возможность Картеру встать рядом, – находится старейший и самый ценный экспонат нашей коллекции.

«Экспонат» отдыхал, выдвинув половину туловища из пещеры, вырытой в горе из камней и глины, она поднималась на несколько футов от земли. Вот создание приподняло массивное чешуйчатое рыло, и длинный раздвоенный язык, напоминающий кожаный хлыст, заметался из стороны в сторону, точно пытаясь что-то нащупать. На пришельцев смотрели неподвижные желтые глаза, в них светился холод вечности…

– Мантикор, – пояснил аль-Калли. – В переводе с древнеперсидского означает «пожиратель людей».

Но Картер его не слышал. Он не сводил глаз с создания, более древнего, чем динозавры. То была рептилия и млекопитающее одновременно… зверь, кости которого являлись для палеонтологов чем-то вроде Священного Грааля. Это был монстр, господствовавший на земле четверть миллиарда лет тому назад, тираннозавр тех времен… самый безжалостный и успешный хищник палеозойской эры, стертый с лица земли в пермскую эпоху… Названный в честь двух ужасных сестер из греческой мифологии, внешность которых была столь безобразна и наводила такой страх, что при одном взгляде на них люди умирали.

И вот теперь он смотрит на него…

Вопреки утверждениям аль-Калли, это был вовсе никакой не мантикор из легенды. Не мистический зверь.

Но тот, кого палеонтологи – на основе найденных фрагментов костей и зубов, самых старых и редких ископаемых на Земле, – назвали горгонопсианом. Или, короче, горгоной.

Причем здесь эти кости двигались, зубы влажно блестели, а глаза источали злобу, древнюю, как сама Земля.

ГЛАВА 29

Садовский припарковал машину на улице, в нескольких сотнях ярдов от будки у ворот, в тени калифорнийского дуба, чьи ветви перевешивались через ограду, обеспечивая хорошее укрытие. Он сидел здесь вот уже три часа, время от времени ветер приносил со стороны имения звуки скрипичной музыки. Но вот музыка прекратилась, и Садовский надеялся, что вечеринка скоро закончится.

На коленях у него лежала крупномасштабная карта Лос-Анджелеса, сложенная так, чтобы была видна западная часть города. На ней были метки в виде маленьких красных крестиков – так они с Бертом обозначили самые подходящие для начала места. Несколько крестиков скученно располагались именно здесь, Садовский по собственному усмотрению добавил еще два. Когда он опускал голову, очки ночного видения сползали, приходилось каждый раз закреплять их снова.

И еще ему надо было отлить.

Он уже собрался было выйти из машины, но увидел, как ворота имения аль-Калли отворились и из них выехал сверкающий лаком старомодный «роллс-ройс». Садовский бросил карту на сиденье рядом, сорвал очки и сполз пониже. «Роллс» медленно проехал мимо, потом начал спускаться вниз по склону холма. На заднем сиденье расположился пожилой мужчина в арабском одеянии.

«Тот самый, – подумал Садовский, – я мог бы запросто его вытащить!»

Через несколько секунд из ворот показался «ягуар», в нем сидела лощеная парочка, они спорили о чем-то на итальянском, как показалось Садовскому.

Он думал, не пригодились бы ему сейчас какие-нибудь подслушивающие устройства? В любом случае он больше не работал в «Серебряном медведе», после того как Грир, гад, кинул его, действуя за спиной: явился к воротам с этим письмом, чтобы шантажировать аль-Калли. Садовский дождаться не мог, когда выскажет Гриру все в лицо, расскажет, как Реджи, тоже уволенный, выложил ему все как на духу. Теперь Садовскому пришлось самостоятельно заняться «охранным» бизнесом, придется прикупить еще кое-что из оборудования. Хотя почему бы не предъявить эти расходы, потребовав компенсации?

Мимо проехали еще несколько автомобилей, и в их числе старый белый «вольво», явно выпадающий из этого парада роскошных и дорогих «роллсов», «бентли» и «ягуаров». За рулем был высокий молодой парень, лицо его показалось Садовскому знакомым. Рядом сидела очень симпатичная брюнетка, которая сразу же отвлекла внимание от парня. Вот она обернулась к водителю, что-то сказала и улыбнулась. Девочка что надо! Садовский сразу вспомнил о Джинджер Ли; как только он утрясет дела кое с кем, надо будет заскочить в «Голубой рукав».

Он уж и надеяться перестал – может, информация оказалась неверной, – как вдруг к воротам приблизился старенький зеленый «мустанг». Вернее, он не увидел его, а узнал по характерному тарахтению глушителя. Машина выехала из ворот и проехала мимо того места, где припарковался Садовский. Патрулирование в автомобиле с эмблемой «Серебряного медведя» осталось в прошлом, теперь он ездил в собственной машине, внедорожнике «форд эксплорер», купленной в кредит, за который осталось выплатить всего два раза. Покупайте американские автомобили! По крайней мере, Грир не заметит его, ведь этой машины он у него никогда не видел.

Как только «мустанг» проехал мимо, Садовский надел очки ночного видения, завел мотор и быстро развернулся. Направляясь к вершине холма, он ничуть не боялся встретить патрульную машину: здесь все вокруг принадлежало Мохаммеду аль-Калли, и, разорвав договор с «Серебряным медведем», он просто не успел прибегнуть к услугам другой фирмы. В результате никто больше не объезжал его владения по периметру. А вот ниже патрульные машины курсировали обычными своими маршрутами. По пути Садовскому встретился один патруль из «Бель-Эйр», другой – из фирмы «Гардиан», даже один «Серебряный медведь» попался. Он узнал сидевшего за рулем парня – новичок, какой-то чрезмерно восторженный идиот. Сегодня Садовский занимался своим собственным делом, но как-нибудь в следующий раз он постарается проехать мимо всех этих парней незамеченным.

Преследовать Грира было просто. Во-первых, у него не было причин опасаться, что кто-то висит у него на хвосте; во-вторых, он ехал обычным своим маршрутом. И мог по дороге заскочить в госпиталь для ветеранов, в «Голубой рукав», какой-нибудь бар в «Нормандии» или же отправиться прямо домой, к мамаше. Как он только может мириться с этим, подумал Садовский. Он видел мамашу Грира раз или два и, если бы ему самому довелось жить с ней, давно бы прикончил старуху.

Они ехали все дальше по Сансет, и вскоре Садовскому пришлось исключить два направления – бар и «Голубой рукав». Они двигались на запад – интересно, что это на уме у Грира и куда именно он направляется? Садовский даже забеспокоился немного, он уже все спланировал, рассчитывал застигнуть его врасплох, даже напугать немного. Застукать где-нибудь в гараже возле дома, когда он будет подниматься к себе в этом вонючем маленьком лифте, или же прищучить в «Рукаве» – со спущенными штанами в прямом, а не переносном смысле слова. Теперь же придется импровизировать, а по этой части Садовский никогда не был силен.

Возле заведения «Банди» «мустанг» свернул влево, в узкий проулок, и, хотя Садовскому страшно не хотелось этого делать, пришлось выждать, пропустить встречные машины и направиться следом. Он знал, что сидит выше, чем Грир, что стекла в его внедорожнике затемненные, даже сполз немного ниже на сиденье, но то был маневр, за который его инструктор на курсах частных сыщиков по головке не погладил бы. По инструкции полагалось, чтобы между тобой и машиной объекта всегда оставался хотя бы один автомобиль.

Но дело этим не кончилось. Грир стоял на перекрестке на желтом свете – хотя никаких встречных машин видно не было, – а потом вдруг рванул на красный. Садовскому пришлось сделать то же самое, рвануть следом, за что какой-то встречный автомобилист наградил его возмущенным гудком. Ох, как не хватало сейчас Садовскому его патрульной машины! Никто бы и внимания не обратил, что он нарушает.

Он опасался, что Грир все же заметил слежку, поэтому нарочно приотстал, пропустив между собой и «мустангом» машину фирмы по доставке «Домино», надел очки ночного видения, чтобы до конца быть уверенным, что Грир по-прежнему едет впереди. Эти очки были сделаны по последнему слову техники, разработка третьего поколения, имели встроенные инфракрасные линзы и автоматический контроль яркости. Поначалу, увидев их, он неприятно поразился цене на ярлыке – надо же, три тысячи баксов с хвостиком! – но затем понял: они определенно стоят этих денег. Во всяком случае, куда лучше тех, что они использовали в Ираке, входивших в состав армейского обмундирования.

Садовский опустил боковое стекло: по характерному тарахтению глушителя следить за «мустангом» Грира было легче. Время было позднее, дневная жара спала, даже как-то свежо стало. Похоже, что Грир все-таки направляется к океану. В конце Сан-Винсент он свернул влево, и Садовский ехал за ним до самой набережной под названием бульвар Оушен, где Грир свернул на парковку у пирса Санта-Моника. Какого черта ему тут делать? Кататься на колесе обозрения, что ли?

Садовский выбрал место в двух рядах от «мустанга» и ждал, пока Грир выйдет из машины и направится к лестнице, ведущей на пирс. Можно было бы, конечно, потолковать с Гриром и здесь, на стоянке. Но неподалеку разместился новенький «кадиллак эскаладе», и вокруг толпилось с полдюжины зевак. (Интересно, откуда, черт возьми, у этих недоносков бабки на такие машины? Садовский и сам приценивался к такому же «кадиллаку», но выплаты по кредиту были просто непомерные.) Нет, лучше уж встретиться с ним на пирсе и найти подходящее местечко. Неплохая идея. Хотя уже на первых двух занятиях на курсах им пытались внушить простое правило: никогда не хватайся за первую же возможность, сколь бы соблазнительной она тебе ни казалась. «Везет только тому, кто умеет ждать», – говорил им инструктор. Что ж, может, как раз сейчас и повезет.

Может, Грир встречается там со своим поставщиком наркотиков?

Грир, прихрамывая, шагал вперед, пытаясь прикурить сигарету на ветру, с океана дул ровный прохладный бриз. Садовский заметил, что с ногой у него стало совсем скверно. На секунду он даже подумал, что это аль-Калли или один из его помощников отделали ветерана. Нет, вряд ли. Ведь он присутствовал на вечеринке. Тут что-то другое…

На пирсе, как всегда, было людно. Играл оркестр, исполнял вживую новоорлеанское зидеко [25]25
  Зидеко – популярный негритянский музыкальный стиль Южной Луизианы, появился в 1950-е гг. (Прим. перев.)


[Закрыть]или некое его подобие. Музыканты расположились на открытой эстраде. Возле входа в салон видеоигр клубился народ, в основном молодежь, изнутри доносилось звяканье колокольчиков, грохот стрельбы, гудки. Все, похоже, наслаждались прохладным и свежим океанским воздухом. Жаркая сухая погода всегда заставляет человека держаться ближе к воде. Во всем Лос-Анджелесе только Садовский и его «Сыновья свободы» были, пожалуй, единственными людьми, которые хотели, чтобы жара и засуха простояли как можно дольше, по крайней мере еще несколько дней. «Дождь не идет, нам меньше хлопот» – так в стихотворной форме обрисовал ситуацию Берт на последней встрече. Берт всегда был мастаком по части разных словесных закидонов.

Грир медленно двигался сквозь толпу, направляясь к американской горке в конце пирса. В какой-то момент проезжающий мимо на велосипеде коп остановился и заставил его бросить сигарету. Потом Грир вдруг остановился сам и долго смотрел вслед очень крутой девице в розовом платье с оборками, которая проходила мимо. Садовский едва успел спрятаться за ларьком.

Грир зашагал дальше, и Садовский, уже бывавший на этом пирсе несколько раз (Джинджер, приехав в Лос-Анджелес, любила здесь гулять), понял, что он может срезать путь. Надо пересечь зону общепита, и тогда он встретится с Гриром прямо у американской горки.

Но, выйдя из-за угла, Садовский Грира не увидел. Тот как сквозь землю провалился. В очереди к кассам толпились люди, вагонетки с грохотом проносились над головой и скатывались вниз. В них истошно визжали подростки. А Грира нигде видно не было. Вот сукин сын! Выходит, он заметил слежку и обвел его вокруг пальца? Но зачем он вообще приперся сюда? Встретиться с кем-то, но с кем и где? Садовский, которого бог ростом не обидел, привстал на цыпочки, смел с дороги двух более мелких парней – один из них вроде бы хотел возмутиться, но приятель, окинув Садовского взглядом и поняв, что он за птица, оттащил его за рукав, подальше от греха, – но все напрасно. Черт! Что там говорил инструктор на курсах о том, как надо действовать, если вы временно упустили объект из виду?

Садовский развернулся и пошел мимо будок моментального фото. И тут вдруг из одной будки высунулась рука, схватила его за воротник и втащила внутрь. Садовский на миг потерял равновесие, покачнулся и плюхнулся на маленькую металлическую скамейку перед камерой, да так, что вся будка заходила ходуном.

Грир, задернув шторку на входе, сказал:

– Да ты худший в мире детектив, мать твою!

Садовский пытался встать, но Грир навалился сверху всем весом и словно припечатал к скамейке. В будке было страшно тесно и душно.

– Если хотел видеть меня, почему просто не позвонил?

– Да пошел ты к чертовой матери! – буркнул Садовский. – Вместе с тем верблюдом, к которому ездишь в гости.

– И что же сие означает? – насмешливо спросил Грир. Глупость Садовского всегда удивляла и забавляла его.

– Сам знаешь что. Ты и твой новый приятель, Мохаммед аль-Калли.

Садовский ничего больше толком не знал, но понимал, что эту информацию надо использовать с умом и осторожностью. Только тогда, как учили на курсах, можно выжать что-то еще.

– Он что, расплачивается с тобой сегодня? Поэтому ты здесь?

– Я здесь потому, что отныне работаю на него, придурок!

– Ты… что?

– Я его начальник безопасности.

Садовский громко расхохотался.

– Ага, как же! Тогда я… Кинг-Конг!

Грир покачал головой.

– Вообще похож. – Он раздернул шторки у входа. – От тебя так воняет, дышать нечем!

Грир вышел из кабинки и подошел к деревянным перилам. Инстинктивно потянулся за сигаретой, потом вспомнил, что курить здесь нельзя. Он физически ощущал за спиной присутствие Садовского, тот недовольно сопел, самолюбие его было уязвлено. Грир почти с самого начала заметил, что на хвосте у него висит «форд эксплорер», и специально рванул на перекрестке у «Банди» на красный, чтобы лишний раз убедиться. Но он не знал, кто сидит за рулем этого автомобиля.

Первой мыслью было – Якоб. Пусть даже аль-Калли взял его на службу, такие люди никогда никому не доверяют. Вообще все это довольно странно. К чему понадобилось арабу нанимать его? Будь он, Грир, на месте аль-Калли, ни за что бы не нанял. Он взял аванс, тысячу долларов, из положенной ему зарплаты, пришел на вечеринку, но с такими людьми надо держать ухо востро.

– Нет, это несерьезно. Не станешь же ты работать на этот кусок арабского дерьма! – сказал Садовский.

Грир наклонился и потер больную ногу. Сегодня ему пришлось слишком долго стоять.

– И даже если это так, ты должен мне отстегнуть.

– Это с какой такой радости?

– Да с такой, что я рассказал тебе об этом типе. Дал наводку. Ты бы никогда не узнал, кто живет на том холме, прошел бы мимо ворот и не обернулся, не увидел бы тех животных, о которых рассказывал. Ну о чудовище, которое слопало человека живьем.

Грир тут же пожалел о своей откровенности. Не надо было вообще в ту ночь открывать рта. Но слишком уж он разволновался, был просто в шоке от увиденного, вот и проболтался по глупости. Только теперь он понял, какую допустил промашку.

– Ну вообще-то в ту ночь я маленько перебрал.

– Что? – подозрительно спросил Садовский.

– Попробовал новые колеса, я к ним еще не привык.

– Так ты хочешь сказать, это был бред, чушь собачья?

– Так оно и есть.

Садовский силился понять, верить Гриру или нет. Может, все же тогда он говорил правду? Этот Грир всегда был скользким типом, самым настоящим ловкачом. Садовский до сих пор подозревал, что тогда, в Мосуле, он присвоил себе большую часть выручки.

– Лично мне до фени, правда это или нет, – сказал наконец Садовский. – Тот парень, Реджи, что стоял на воротах, рассказал, зачем ты приходил, и потом беднягу за это уволили. А заодно и меня вышибли из агентства. Мало того, в «Серебряном медведе» затеяли проверку всех случаев ограблений в домах, которые мы охраняли. Так что теперь я в полном дерьме, Грир.

Грир всегда замечал, когда Садовский опускал в обращении к нему слово «капитан», последнее время он делал это слишком часто.

Но определенный смысл в его претензиях все же был, а Грир сегодня хотел быть благородным и щедрым. Ведь в кармане у него тысяча баксов, которые он в качестве аванса получил от Якоба. Он сунул руку в карман брюк, достал пачку денег, отделил пару сотенных купюр. Сунул их в руку Садовскому, но тот не сводил глаз с оставшихся денег.

Мимо прошли два туриста, с энтузиазмом поедающие сахарную вату.

– И сколько он тебе дал? – спросил Садовский. – Знай, моя доля составляет половину.

– С каких это пор?

– С настоящего момента.

Грир должен был это предвидеть. Он знал, к чему обычно приводят такие вещи. В нем словно что-то перевернулось, и он подумал: «Лучше положить этому конец прямо сейчас, иначе он никогда не остановится». Вот ирония судьбы: из него выбивают деньги в том самом месте, где он встречался с аль-Калли с той же целью. Он посмотрел на темный океан – крутые волны с грохотом разбивались о сваи парапета. Отсюда, с того места, где они стоят, высота составляет пятнадцать – двадцать футов.

– Так как ты себе это мыслишь? – спросил Грир и снова нагнулся, делая вид, что хочет потереть больную ногу.

– Сам знаешь, не тупой, – буркнул в ответ Садовский.

И тогда Грир ухватил его за штанины, резким рывком приподнял, выпрямился и перекинул через перила. В последнюю секунду Садовский сделал отчаянную, но бесплодную попытку ухватиться за деревянную перекладину, промахнулся и с диким криком полетел вниз головой, в воду. Раздался громкий всплеск, парочка любителей сахарной ваты обернулась посмотреть, что происходит, и Грир крикнул им:

– Звоните в полицию! Парень только что спрыгнул с пирса в море!

И сам торопливо захромал прочь, словно пытаясь найти помощь. Молодые люди подошли к перилам, выгнули шеи, пытаясь разглядеть, что там внизу.

– Смотри! – крикнул один из них. – Там, в воде, кто-то есть!

Грир жалел об только одном – о пропавших двух сотнях баксов.

ГЛАВА 30

Или это муж пребывал в чрезмерно игривом настроении – жарко дышал ей в лицо, облизывал руку, – или же это был Чемп, которому срочно понадобилось во двор.

Бет приподняла непривычно тяжелую голову от подушки и взглянула на часы. Да, что-то она сегодня заспалась. Уже без пятнадцати десять.

Пес стоял рядом с постелью, нетерпеливо виляя хвостом из стороны в сторону. Ну в точности метроном.

– Ладно-ладно, встаю.

На секунду Бет удивилась: почему Картер не выпустил собаку, но потом, взглянув на его половину постели, сразу вспомнила. Он почти не спал сегодня. Вчера, приехав домой после приема, она отправилась прямиком в постель, Картер же остался внизу. «Хочу немного поработать», – сказал он, а затем скрылся в гараже, где вдоль стен были свалены коробки с книгами.

Бет резко села в постели, голова сразу же закружилась. Вчера, на приеме у аль-Калли, она явно перебрала с выпивкой. Что неудивительно. Ведь стоило ей отпить из одного из бокалов за столом или позднее, в саду, как тут же словно из-под земли возникал официант и молча доливал, а уж выбор вин и других напитков был поистине неисчерпаем.

– Картер? – громко окликнула она.

Голос походил на какое-то хриплое кряканье. Ответа не последовало.

Бет сунула ступни в шлепанцы, накинула халат и пошла посмотреть, как там Джо. Кто это тут лежит на спинке, с открытыми глазками, смотрит на нее и улыбается? Нет, положительно ее малыш – самый потрясающий, самый лучший ребенок в мире! Она наслышалась немало ужасных историй о коликах, о непрерывном плаче, о том, как несчастные родители не высыпаются месяцами. А у них ничего подобного не наблюдалось. Если все так хорошо и просто, она не против завести еще двух.

Умывшись, она взяла Джо на руки и в сопровождении Чемпа спустилась вниз. В гостиной царил сущий бедлам, словно там всю ночь кто-то куролесил: вещи, книги, бумаги разбросаны на креслах, журнальном столике и по полу. Большинство книг так и остались открытыми, на бумагах какие-то беспорядочные пометки. Она ожидала увидеть Картера спящим на диване, с раскрытой книгой на груди (совсем недавно она застала его в такой позе), но его там не было, хотя торшер горел, а плед был сбит в комок.

На кухне она усадила Джо на высокий стульчик и, открыв заднюю дверь, выпустила Чемпа, тот пулей вылетел во двор, горя нетерпением разогнать всех белок и бурундуков, осмелившихся покуситься на его собственность. Она взяла кофеварку, рядом с ней (именно здесь они обычно оставляли друг другу записки) лежал желтый листок бумаги, вырванный из блокнота, на котором Картер нацарапал своим неразборчивым почерком: «Уехал в офис. Позже позвоню! Люблю!»

Кофе начал закипать, и Бет вдруг подумала: «Воскресенье. Ведь сегодня же воскресенье, а он отправился на работу. Странно…»

Нет, конечно, она понимала мужа. Если бы она не забрала домой распечатки с переводами тайного послания, найденного под обложкой «Зверей Эдема», она наверняка и сама трудилась бы сегодня в Музее Гетти. Чудная парочка они с Картером!

Бет уже почти закончила кормить Джо и подумывала, что бы съесть самой на завтрак, может, яйцо в мешочек с овсяным тостом? – как вдруг услышала скрип гравия под колесами.

Если Картер вернулся, можно приготовить что-нибудь позатейливее, к примеру тосты по-французски или блины с черникой. С похмелья в самый раз.

Брякнул звонок – он что, ключи потерял? – она подошла к окну в прихожей, отодвинула край шторы и увидела заляпанный грязью пикап с огромными шинами.

Что могло означать только одно.

– Если ты еще в постели, Боунс, поднимайся! – прокричал Дел с крыльца.

Бет опустила штору и отворила дверь.

– Ого! – заметил он, увидев, что она еще в халате. – Надеюсь, не разбудил?

– Да нет, что ты. Картера нет, но все равно заходи.

Дел был одет, точно собрался в экспедицию: камуфляжные штаны, высокие ботинки на шнуровке, седая грива волос повязана алой банданой.

– Привет, малыш, – сказал Дел, когда к нему подскочил Чемп, предупредительно гавкнув. Дел присел на корточки, протянул руку. – Ты чего, меня не помнишь?

Чемп внимательно взглянул на него, затем обернулся и посмотрел на Бет, словно желая убедиться, что все в порядке, и только после этого позволил Делу погладить себя по голове.

– А шрама уже почти и не видать, – заметил Дел и выпрямился.

– Кофе будешь? – спросила Бет. – Только что сварила.

– С удовольствием. – Дел шагнул в гостиную и стал озираться по сторонам, Бет пошла на кухню. – Что это у вас тут произошло? – спросил он. – Работали всю ночь до утра?

– Похоже на то, – ответила Бет и налила кофе в кружку. – Ты с чем будешь?

– Крепкий и черный, как мои женщины.

Она протянула ему кружку и заметила, что он с любопытством рассматривает разбросанные бумаги и книги.

– Спасибо, – сказал Дел, изучая пометки на бумагах. – Похоже, твой благоверный работал над какой-то весьма странной теорией.

– С чего ты взял? – спросила Бет.

Дел перешел к журнальному столику и взял открытую книгу. На рисунке был изображен скелет анкилозавра, панцирного динозавра из верхнего мелового периода, найденный при раскопках в пустыне Гоби. Дел отпил из кружки.

– Хороший кофе, – одобрительно заметил он.

На картинке в другой книге, лежавшей рядом, был изображен ликенопс, звероподобная рептилия из позднего пермского периода, как раз в этой области проходили основные исследования Дела. Он наклонился и начал перелистывать страницы, пока не дошел до закладки с грубым наброском черным карандашом. Очень неплохое изображение саблезубой кошки, которая охотилась за млекопитающими в Европе и Северной Америке, до тех пор пока не вымерла вместе с основной своей добычей в конце плейстоцена, ледникового периода.

– Он рассматривает созданий из разных эпох всех видов со всего земного шара…

Дел не мог преодолеть искушения попытаться сложить все это в единую логическую картину. Что могло объединять животных, изображенных на всех этих рисунках? За какую ниточку пытается ухватиться сейчас его друг? Дел не понимал. Надо будет обязательно спросить его. Если, конечно, удастся найти.

– Я оставил ему пару посланий на мобильном, – сказал он Бет. – Подумал, может, он опять отправился в горы или порыбачить.

– Порыбачить? – со смешком спросила Бет. – Наш Картер?

– Не преуменьшай его достоинств, – заметил Дел. – Парню нужно проветриться. Слишком много работает. Я это ему говорил еще со студенческих времен.

– Боюсь, не подействовало, – сказала Бет. – Он оставил мне записку. Поехал на работу.

– Ну когда я туда звонил, он еще не пришел, – выпалил Дел и тут же пожалел об этом. О господи, ведь он только что разрушил алиби Картера! (Но какого черта ему скрывать от Бет?)

– Ты прямо в офис звонил? – спросила Бет нарочито небрежным тоном.

– Да. Но может, он в лаборатории. Или же спустился в подвал, где хранятся останки Мужчины из Ла-Бре.

Наверное, так оно и есть, подумала Бет.

– Слушай, я как раз хотела позавтракать. Любишь блины с черникой?

– Нет, не люблю, – ответил Дел. – Я их обожаю!

И пока Дел занимался книгами и бумагами, Бет поднялась наверх, переоделась в шорты и майку; готовить завтрак для Дела в домашних тапочках и халате выглядело бы как-то слишком интимно. Все же интересно, чем это занимался Картер ночью, что искал в этих книгах. Вчера вечером аль-Калли увел его куда-то, неизвестно куда, и пробыли они там на протяжении всего концерта, а когда вернулись, Картер был прямо сам не свой. Смотрел отрешенно, казалось, глаза видят нечто такое, чего на самом деле перед ним нет и быть не может, а он тем не менее видит это. А по дороге домой, когда она спросила, куда это аль-Калли водил его, он лишь отмахнулся и заметил, что араб показывал ему какие-то древние кости, найденные в Сахаре, и что он хотел, чтобы Картер ими занялся.

– Они важны для твоих исследований, да? – спросила Бет.

Но муж не ответил, словно не слышал. Просто смотрел вперед на дорогу, ведя машину на автопилоте. Последний раз она видела его в таком состоянии в Нью-Йорке, когда пришли снимки останков, найденных при раскопках в пещере у озера Аверно. Как и тогда, он полностью погрузился в мир размышлений и предположений. И хотя Бет страшно хотелось посплетничать с мужем на тему того, как прошла вечеринка у аль-Калли, она сдержалась. Она была умной женщиной и не обиделась на мужа.

Таков уж ее Картер. Его не переделать.

Она вернулась на кухню и увидела, что Дел снял Джо со стульчика и они оба сидят на полу и играют.

– Моторика у него просто потрясающая, – заметил Дел, с умилением поглядывая на малыша.

– Как у тебя с этим делом? – спросила Бет, доставая из холодильника яйца. – Получится взбить?

– Думаю, что справлюсь.

Они вдвоем занялись приготовлением блинов и бекона, хотя Бет последнего не ела, но часто подавала его Картеру на завтрак. Пока шла готовка, Бет расспрашивала Дела о жизни в Лос-Анджелесе, как ему живется с сестрой и ее мужем, и получила вполне ожидаемые ответы.

– Не хочу никого обижать, – сказал он, снимая первый блин и помешивая шипящие кусочки бекона на сковородке, – но, если честно, не понимаю, как люди могут жить в подобном месте. Слишком много людей, слишком много машин, а от шума просто оглохнуть можно. Порой не слышишь даже своих собственных мыслей. – Он взял из рук Бет тарелку с блинами, сироп и отнес их на столик в углу. – Воздух такой скверный, что видишь его, перед тем как вдохнуть.

Он выдвинул стул, уселся.

– Зато вот это выглядит весьма аппетитно. Так и просится в рот.

– Так чего ждешь? Налегай.

Бет обернулась через плечо и поняла, что понукания были ни к чему, Дел уже уплетал блины за обе щеки. Перед тем как положить очередную порцию в рот, обильно поливал черничным сиропом. Он ел с сосредоточенностью и аппетитом человека, привыкшего есть в одиночестве.

Хорошо бы познакомить его с какой-нибудь приличной женщиной, подумала Бет, которая могла бы заинтересоваться Делом. В Гетти имелись несколько незамужних дам, но слишком уж они заумные и рафинированные. Хотя Дела умом бог тоже нисколько не обидел, да и человек он был добрый, они никогда не смирятся с его диковатой внешностью и тягой к странствиям. Они просто испугаются при одном взгляде на него и убегут в Беверли-Хиллз.

– Картер говорил тебе, что во время последней прогулки мы наткнулись на маленький охотничий домик, вернее хижину? Так вот. Еще несколько ночевок на балконе над бульваром Уилшир, и я перебираюсь туда.

Нет, среди своего ближайшего окружения вряд ли удастся подобрать Делу подходящую пару. Она поставила перед ним на стол тарелку с жареным беконом и села рядом.

В этом маленьком помещении незримо присутствовал Картер, вернее – чувствовалось его отсутствие. Они пытались говорить о разных других вещах – засухе, последнем скандале, связанном с деятельностью местного полицейского департамента, о дебатах на тему того, стоит ли выдавать иммигрантам-нелегалам водительские права, – но оба понимали, что все это лишь притворство. Так что для Бет было облегчением, когда Дел, проглотив последний кусочек бекона и запив кофе, поднялся и сказал:

– Ты как думаешь? Мне ехать искать его или подождать, пока сам вернется?

Бет думала о том же. А потом вдруг решила, что, раз день выдался таким теплым и солнечным, нет ничего лучше, как пойти в местный бассейн искупаться. Это поможет протрезветь и собраться с мыслями. Бассейн по большей части пустовал, а если даже там и бывали люди, то сидели, уткнув нос в газеты, или же говорили по мобильным телефонам.

– Я тут подумала, может, взять Джо и пойти поплавать в бассейне?

– А у вас есть бассейн?

– Лично у нас – нет, но в Саммит-Вью имеется. Недалеко, через улицу.

Она сразу поняла, что и Дел не против присоединиться.

– Ты можешь позаимствовать плавки Картера.

– Да нет, зачем. У меня есть в машине. – Он вытер губы салфеткой, сгреб тарелку со стола, отнес ее в раковину и спросил: – Тогда чего мы ждем, черт побери? Давай собирайся!

Они быстро убрали со стола, посадили Джо в прогулочную коляску, Дел натянул плавки, и вот все они дружно направились к бассейну. Чемп трусил рядом, опустив нос к выгоревшей коричневой траве (ограничения, связанные с экономией воды, становились все жестче). На территорию бассейна собаки не допускались, поэтому пришлось схитрить и сделать так, чтобы Чемп остался за воротами. Он сидел в тени, привязанный поводком к одному из столбов, и мрачно взирал на них, пока вся компания устраивалась под большим желтым зонтом. Даже в этот жаркий и солнечный воскресный день у бассейна почти никого не было. Лишь пара девочек-подростков, густо намазанных лосьоном, жарились на солнышке да в другом конце сидел в шезлонге мужчина с неестественно длинными белыми ногами. Сидел, уткнувшись носом в газету.