Текст книги "Персонаж. Искусство создания образа на экране, в книге и на сцене"
Автор книги: Роберт Макки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
Холли он похищает в ипостаси Уолтера Уайта, поскольку его маленькая дочь – единственный оставшийся у него человек, который, возможно, когда-нибудь его полюбит. Но именно тогда благодаря ей у него открываются глаза на правду. Он понимает, что делал все это вовсе не ради семьи, а ради своего истинного «я», ради Гейзенберга. Вернув Холли матери, он расстается с последней частью Уолта. С этого момента он целиком и полностью Гейзенберг.
На создание шестнадцати граней главного героя «Во все тяжкие» ушло шестьдесят два часа плотного взаимодействия Уолтера Уайта с одним из самых многосоставных ансамблей персонажей второго плана в истории повествовательного искусства. Чтобы нам легче было разобраться, я перестроил схему гангстерского сюжета Уолтера, поместив всех персонажей, которые ему содействуют, в первый круг; а тех, кто мешает, – во второй; Скайлер посередине между ними как содействующую и мешающую, и наконец, когорты полицейских и гангстеров – на периферии.
Арка Уолтера Уайта
Центральный сюжет сериала «Во все тяжкие» я назову «Триумф Гейзенберга». Гейзенберг – это не какое-то новое «я». Уолтер просто всю жизнь его подавлял. И когда его наконец выпускают на свободу и дают простор для развития, Гейзенберг начинает жить собственной жизнью. Он уничтожает Уолта и все, что Уолту дорого.
На первый взгляд центральный сюжет «Во все тяжкие» представляется сюжетом разложения, арка которого превращает Уолта из «хорошего» в «злодея». Правда, кто-то может сказать, что последние серии служат ему искуплением.
После всех откровений, которые являлись нам на протяжении пяти сезонов, мы осознаем, что унылый увалень, которым он представал перед школьниками, недотепа, которым он был для свояка, и рохля, с которым делила постель его жена, были только масками. Подлинной сущностью Уолта был наркобарон, взявший себе прозвище Гейзенберг.
Отсекая от себя Уолтера Уайта и совершая ужасные поступки, он оказывается в своей стихии. В развязке первого сезона, когда он возвращается домой после своего первого убийства, у него со Скайлер случается самый страстный секс за всю его жизнь.
Но когда он пытается отсечь Гейзенберга, следует взрыв ярости.
В развязке сериала «Во все тяжкие» намечается крен сюжета разложения в сторону сюжета искупления. Противостояние Уолтера и Гейзенберга разрешается слиянием этих двух сущностей в один цельный персонаж, который вершит добро посредством зла.
Однако Уолт не антигерой. Он герой-сатана, который реализует себя, но крайне парадоксально. Он теряет все, но обретает то, что удается познать очень немногим из нас, – жизнь, прожитую на пределе человеческого опыта.
Итоги
С точки зрения человеческой натуры сериал «Во все тяжкие» предоставляет нам настолько мощные смыслы и такую многогранность действующих лиц, что этому произведению был бы гарантирован успех в любые времена. И все же чем вызвана его зашкаливающая популярность? Мне кажется, вот чем: Винсу Гиллигану удалось выразить то, что нужно было сказать именно тогда. «Во все тяжкие» Гиллигана – это сатира на современную идеологию предпринимательства.
Год 2008-й ознаменовался двумя событиями – экономическим кризисом и выходом первого сезона сериала. В обеих действительностях, реальной и вымышленной, кто-то оказался на коне, остальные – выбитыми из седла. Стоит ли удивляться, что в такое время публика чувствует эмпатическую связь с человеком, готовым на все, чтобы отвоевать изначально, с его точки зрения, принадлежащее ему по праву?
Из-за предательства со стороны партнеров и из-за собственной неукротимой гордыни Уолт лишается пропуска в научные круги. Считая себя в глубине души достойнее тех, кто его отверг, и случайно найдя истинное призвание, он сражается за свое законное место среди сильных мира сего. Он творец империй из романа Айн Рэнд, который, прозябая среди слабаков, вынашивает планы мести.
Воспользовавшись своими непревзойденными научно-техническими знаниями, Уолт создает стартап, выпускающий нишевую продукцию, которой нет равных среди конкурентов. Задача сама по себе нетривиальная. Затем на новоявленного бизнесмена сваливаются проблемы с ненадежными партнерами и безжалостными конкурентами. Он сталкивается, с одной стороны, с постоянной нехваткой сырья, а с другой – с трудностями в налаживании каналов сбыта. Плюс вечный кошмар всех предпринимателей – государственные надзорные органы. В его случае – Управление по борьбе с наркотиками.
Как и всем талантам, самостоятельно прокладывающим себе дорогу, Уолту приходится иметь дело с недалекими умами, которых пугает его гениальность и которые не могут постичь его замыслов.
В первом сезоне рыльца в пушку оказываются у всех: Мари ворует в магазинах, ее муж вертит законом как ему удобно. Практически весь ансамбль действующих лиц состоит из преступных бизнесменов, нечистоплотных юристов, продажных силовиков, наркодилеров и наркоманов.
Поэтому поначалу варка метамфетамина и убийство, совершаемое Уолтом, кажутся просто закономерным штрихом в общей картине. Но Винс Гиллиган дает нам понять, что штрих штриху рознь.
Уолт не просто очередной нарушитель. Эта темная душа сеет зло в городе и в собственной семье. Он совершает одно убийство за другим и множит число наркоманов. Любой, кто, как Джесси, увидит его истинное лицо, поймет, что он и есть сатана.
Однако гениальность сериала в том, что публика все же проникается к нему эмпатией. Мы отождествляемся с этим князем тьмы. Как и миллионы зрителей, Уолтер всю жизнь копил в душе гнев и обиду. Он кричит жене, что никто не видит, насколько он гениален. Как и все униженные и оскорбленные системой, Уолт каждым своим поступком требует: «Признайте меня!»
«Во все тяжкие» причисляет Уолта к сонму других новаторов и революционеров, которые, начав с мастерской в гараже, создавали в итоге империю, переворачивающую жизнь всего общества. (Нет, я не пытаюсь поставить Марка Цукерберга и Стива Джобса в один ряд с наркодилерами – хотя определенное привыкание их продукция вызывает.)
Уолтер Уайт проникает нам в душу, потому что он заботится о семье, спасает жизнь Джесси, уничтожает банду байкеров-неонацистов Джека и кладет конец своей империи на своих условиях, а не на тех, что диктует ему закон.
Центральный сюжет сериала «Во все тяжкие» – эволюционный, движение арки гуманистических изменений к плюсу. В конечном счете в этой истории удовлетворяется потребность Уолта в реализации своего человеческого потенциала, а также в обретении завершенности внутренней натуры.
Заключение
Писатель-революционер
Желание быть художником, то есть тем, кто ставит красоту превыше денег, нередко оборачивается отсутствием признания, влекущим за собой бедность и насмешки. Эти страхи сломили не одного талантливого писателя. Чтобы справиться с ними, автор должен стать не бунтарем, а революционером. Бунтари восстают против внешней власти, поскольку им кажется, что их не любят и не ценят. У подлинного же революционера революция совершается внутри, незримо и без стороннего участия. Он знает себе цену и не просит, чтобы его оценивали другие. Бунтари стремятся ниспровергнуть власть, чтобы воцариться на вершине самим. Немногословный революционер ничего подобного не хочет, революционер-одиночка всегда гуманист.
Он не фанатик, он самостоятелен.
Он отводит центральную роль творческому началу человека и высочайшим ценностям сознания, и прежде всего – способности сострадать.
Он любит хорошее общество. Собственно, именно наблюдения за друзьями и знакомыми посеяли в нем первые зерна увлечения персонажами.
Он скептик, но не циник. Он порицает ложь, в которую люди верят, иллюзии, которыми они подменяют действительность. Видя ограниченность всех объединений и сообществ, он отмежевывается и от землячества, и от кровного родства, от слепой верности своей нации, классу, расе, партии, религии – даже семье.
Он никогда не копирует реальную жизнь. В реальных людях он может черпать вдохновение, но они всегда будут для него лишь отправной точкой, а не готовым образом.
Он постоянно совершенствует свое мастерство, полагаясь на инстинкт и проницательность.
Он не останавливается на внешних характеристиках. Он исследует скрытый внутренний мир так, как никогда не смог бы исследовать ни у кого из реальных людей, создавая персонажей, с которыми каждый из нас будет рад познакомиться.
Он никогда не выпячивает себя. Не пишет ничего, что привлекало бы внимание к его творчеству как к творчеству.
Он знает, что эксцентричность не равна оригинальности.
Он знает, что самый верный источник персонажей – знание себя, поэтому он не жалеет времени на самопознание.
Он не ограничивает свои источники вдохновения. Он копит идеи, находя их повсюду – в событиях, в других людях, в себе.
Он анализирует конфликты и с головой ныряет в сложности.
Он освещает человеческую натуру во всей ее необъятной широте, принимая во внимание всю ее неизмеримую глубину.
Он никогда не заканчивает повествовательный путь, по которому ведет своих персонажей, пока они не реализуют весь свой гуманистический потенциал.
Писатель-революционер дарит нам упоительные вечера наедине с его произведением.
Между тем впереди уже маячит край последней страницы, поэтому пока не пробили склянки, позвольте поднять этот бокал за вас, писатели – первопроходцы историй, открыватели персонажей! Прокладывайте свой путь сквозь дебри и неизведанные просторы человеческой натуры, отыскивайте несметные сокровища и возвращайтесь домой невредимыми.
Благодарности
Черновик – это текст не просто не отшлифованный, а откровенно сырой. Спасибо Эшли Блейк и всем участникам Книжного клуба при Библиотеке Шермана – Андреа О’Коннор, Сюзанне Эшли, Коринн Кеворкян, Кэтрин Д’Андреа, – которым удалось продраться сквозь темный лес черновика и вынести оттуда светлые мысли, позволившие лучше и ярче осветить основную идею.
В зоркости и умении отслеживать логическую нить на протяжении главы, абзаца или от заглавной буквы до точки никто не сравнится с моим редактором Марсией Фридман. Я, как всегда, премногим ей обязан.
Не менее горячо благодарю художника Оливера Брауна, сумевшего графически точно передать черты и свойства персонажей и ансамбля действующих лиц.
И напоследок: когда тот, кто прочел черновик, щадит чувства автора и врет ему из лучших побуждений, он оказывает писателю медвежью услугу. Поэтому я хочу сказать отдельное огромное спасибо моей подруге Кристе Эхтле за невероятный ум и прирожденную честность.
Глоссарий
Аллегорический персонаж. Роль, отражающая определенную грань общего понятия. Если автор, допустим, хочет драматически выразить идею творчества, каждое действующее лицо будет символизировать какое-то из искусств – поэзию, живопись, танец, музыку, скульптуру, кино, театр и так далее.
Архетипический персонаж. Роль, символизирующая универсальное понятие. Архетипические персонажи являют собой основные образы – такие как материнство, время, власть, добро, зло, жизнь, смерть, бессмертие – в чистейшем, беспримесном виде.
Вспомогательная роль. Персонаж, который способствует развитию сцен, но не влияет на ход событий.
Глубина персонажа. Глубинные течения желаний и осознания. Сквозь сознание глубоких персонажей струится тихий поток понимания, а под ним, в более глубоком тихом омуте пребывают еще более значимые представления. Отождествляясь с этими персонажами, читатель или зритель чувствует их безмерную осознанность, считывает их невыраженные мысли и, проникая еще глубже, ощущает подсознательные желания, проглядывающие в зеркале их души.
Грань. Живое противоречие. Грань разворачивает поведение персонажа от одного противоположного свойства к другому. Например, персонаж временами блещет умом, но иногда совершает глупости, действует во благо, а потом во зло, ради кого-то готов на все, но с другими эгоистичен, в одной ситуации силен, а в другой слаб.
Действие. Все, что умственно или физически совершает персонаж в целенаправленной попытке что-то изменить.
Действующее «я». Составляющая сознания, которая отвечает за выполнение поступков персонажа. Действующее «я» осуществляет то, чего хочет центральное «я», которое при этом держит руку на пульсе, наблюдает и бдит. Центральное «я» отзывается о своем действующем «я» в первом лице: «Я сделал, я делаю, я сделаю».
Деятельность. Все действия, выполняемые персонажем без определенной цели. Бесцельные поступки и мысли помогают скоротать время, но ничего не меняют.
Драматическая ирония. Одновременное осознание прошлого, настоящего и будущего. Когда осведомленность читателя или зрителя превращается из загадки (он знает меньше, чем персонажи) в напряженное ожидание (он знает то же, что и персонажи), а затем в драматическую иронию (он знает больше персонажей), любопытство, заключавшееся в вопросе «Что будет дальше?», переходит к вопросу: «Как отреагируют персонажи, узнав то, что известно мне?» Когда публика заранее знает, что произойдет с персонажем, ее любопытство трансформируется в страх, а эмпатия углубляется и становится состраданием.
История, движимая персонажем. История, в которой причиной основных событий выступают главные персонажи. Внешнее воздействие, создаваемое физическими силами, обществом или случайным стечением обстоятельств, имеет небольшое значение.
История, движимая сюжетом. История, в которой причиной основных событий служат физические или социальные силы либо стечение обстоятельств. Воздействие желаний и ресурсов самих персонажей носит второстепенный характер.
Кризис. Последнее и самое сильное противостояние главного героя. В этой сцене он встречается лицом к лицу с максимальными противоборствующими силами, и это ставит героя перед выбором возможных действий. Выбор, который он сделает (то, что он совершит), и будет развязкой истории.
Мотивация. Прирожденная жажда удовлетворения. Обобщенные мотивации – такие как потребность в безопасности, тяга к сексу, страх умереть от голода – порождают у персонажа конкретные желания: поселиться в охраняемом поселке, найти страстную любовницу, наесться до отвала. Надолго удовлетворить эти страсти и аппетиты редко удается.
Надежный рассказчик. Честный повествователь. Излагая свою историю, писатель часто предпочитает рассказ от третьего лица, наделенного всезнанием персонажей и событий. Когда рассказывают персонажи, они повествуют от первого лица и их осведомленность ограничивается их личным опытом. И в том и в другом случае они будут считаться надежными, если читатель/зритель может быть уверен, что истина не искажается намеренно.
Напряженное ожидание (саспенс). Эмоциональное любопытство. Следить за развитием истории читателя/зрителя заставляет сочетание рационального интереса и сопереживания.
Ненадежный рассказчик. Заблуждающийся, незнающий или нечестный повествователь. Ненадежный рассказчик от третьего лица может либо предупредить читателя, что ему нельзя доверять, либо предоставить ему догадываться об этом самостоятельно. Ненадежный рассказчик от первого лица может быть вполне искренним, но попросту предвзятым или слепцом.
Первичные жанры. Разновидности изложения истории в зависимости от содержания – особенностей персонажей, событий, ценностей и эмоций.
Персонаж-подложка. Роль, которая позволяет главному герою засиять еще ярче. Его качества, контрастирующие с качествами главного героя, четче проявляют грани последнего, но при необходимости персонаж-подложка может разъяснять или истолковывать действия до конца непонятного главного героя.
Побуждающее событие. Первый важный поворотный момент сюжетной линии. «Побуждать» в данном случае – «давать толчок, запускать». Это событие нарушает равновесие в жизни персонажа и ставит перед ним суперцель – желание это равновесие восстановить.
Повествование. То же самое, что история.
Поворотный момент. Событие, которое меняет заряд ценностей в жизни персонажа с плюса на минус или с минуса на плюс.
Подлинный характер. Самовосприятие персонажа, образованное триадой «я» – сознательным центральным «я», активным действующим «я» и подсознательным скрытым «я».
Подтекст. Не получающая выражения внутренняя жизнь персонажа. Читатель и зритель вглядывается во внешнее поведение (текст) сложного персонажа, пытаясь разглядеть за ним его невысказанные и невыразимые мысли, чувства и побуждения (подтекст).
Предмет желания. То, к чему стремится главный герой в попытке восстановить равновесие в жизни. Это может быть что-то личное или социальное, умственное или физическое.
Презентационные жанры. Разновидности изложения истории в зависимости от формы – стиля, тона или формата.
Противоборствующие силы. Противодействия, препятствующие исполнению желаний персонажа. Источником таких противодействий могут быть силы природы, социальные институты, личные отношения или темные порывы души самого героя.
Разрешение. Любые сцены или описания, следующие за развязкой центрального сюжета.
Раскрытие. Выявление скрытой истины.
Рассказчик от первого лица. Голос, рассказывающий вымышленную историю как автобиографию. Осведомленность такого рассказчика автор ограничивает объемом знаний, доступных одному человеку.
Рассказчик от третьего лица. Повествователь, которого автор вводит, чтобы тот рассказывал его историю. Этот повествователь относится к вымышленным событиям как к подлинной биографии персонажей. Его осведомленность варьируется от всезнания, подразумевающего полное владение информацией об истории, сеттинге и действующих лицах, до ограниченного проникновения во внутреннюю и внешнюю жизнь одного-единственного персонажа.
Роль второго плана. Персонаж, действия которого влияют на ход событий.
Сверхзадача. Потребность восстановить жизненное равновесие. Начиная с завязки, сверхзадача вдохновляет главного героя на борьбу за то, чтобы добиться предмета своих желаний и тем самым вернуть жизнь в прежнее русло.
Скрытое «я». Подсознательное. Под слоем сознания неслышно бурлят зачастую противоречивые побуждения. Эти энергетические потоки подпитывают самовосприятие персонажа (храбрец, трус, добрый, жестокий, непримиримый, спокойный и т. п.) и проявляются, когда он непроизвольно реагирует на неожиданную критическую ситуацию.
Сложность персонажа. Структура последовательных противоречий. На каркасе этих динамичных граней строится внешний образ персонажа и его внутреннее самовосприятие.
Судьба. Незримая сила, предопределяющая развитие событий. Вера в судьбу проистекает из детерминистского представления о том, что все происходящее в жизни предначертано некой божественной силой и потому должно обязательно случиться. Жизненные события любой сложности имеют один и только один вероятный курс развития с одним и только одним вероятным исходом. С этой точки зрения свобода воли представляется иллюзией.
Схема действующих лиц. Расклад взаимоотношений между персонажами. Схема показывает, как противопоставляются свойства действующих лиц и как персонажи раскрывают грани друг друга.
Сценическая задача. То, чего персонаж хочет в данный момент, пытаясь сделать шаг к исполнению сверхзадачи.
Сюжет. Порядок, взаимосвязь и сплетение событий истории.
Текст. Данная нам в ощущениях внешняя сторона произведения искусства – печатные строки в книге, звуки и изображения на экране, актеры и декорации на сцене.
Фокальный персонаж. Роль, привлекающая больше всего внимания. Почти всегда фокальным персонажем в ансамбле действующих лиц будет главный герой, но в отдельных случаях наибольший интерес может вызвать и яркий персонаж второго плана.
Ценности. Бинарные оппозиции, способные менять состояние человеческого бытия с плюса на минус или с минуса на плюс – жизнь/смерть, удовольствие/страдание, справедливость/несправедливость и так далее.
Центр добра. Положительное качество в глубине души главного персонажа. Такие свойства, как храбрость, доброта, сила, мудрость, честность, обнаруживаемые обычно у главного героя, пробуждают эмпатию читателя и зрителя. Притягательность этого положительного центра тем сильнее, чем больше он контрастирует с отрицательными зарядами других действующих лиц или окружающим обществом.
Центральное «я». Голос сознания. Ответ на вопрос «Кто я такой?» этот центр сознания ищет в себе: «Это случилось со мной, это происходит со мной, это может когда-нибудь со мной произойти». Это средоточие осознанности наблюдает, как действующее «я» выполняет его задачи, а потом оценивает результаты. Кроме того, это наблюдающее «я» изучает окружающих людей, вспоминает прошлое, прогнозирует будущее и фантазирует о несбыточном.
Шаблонная роль. Персонаж, выполняющий задачу в соответствии со своим родом занятий или положением в обществе, но не влияющий на ход событий.
POV-персонаж. Тот, с точки зрения которого читатель/зритель воспринимает повествование. В большинстве историй от события к событию нас ведет главный герой, но иногда автор держит его на некотором расстоянии, а события освещает от лица героя второго плана.
Об авторе
Роберт Макки – обладатель стипендии Фулбрайта и лауреат международной премии International Moving Image Book Award. Программы, для которых он писал сценарии и которые вел на британском телевидении, дважды номинировались на премию BAFTA. Одна из них была присуждена выпуску «Я обвиняю: “Гражданин Кейн”» (J’Accuse: Citizen Kane). Его пилотный сценарий «Авраам» положил начало телесериалу «Библия» (The Bible). Макки выступает с лекциями по сторителлингу по всему миру. Его ученики в общей сложности удостоились более 60 «Оскаров», 200 «Эмми», 100 премий Гильдии сценаристов США и 50 премий Гильдии режиссеров США, а также Пулитцеровской и Букеровской премий.
notes
Сноски
1
Forms of Life: Character and Moral Imagination in the Novel, Martin Price, Yale University Press, 1983.
2
Перевод А. Петровой.
3
Character and the Novel, W. J. Harvey, Cornell University Press, 1965.
4
Forms of Life: Character and Moral Imagination in the Novel, Martin Price, Yale University Press, 1983.
5
Aesthetics: A Study of the Fine Arts in Theory and Practice, James K. Feibleman, Humanities Press, 1968; The Aesthetic Object: An Introduction to the Philosophy of Value, Elijah Jordan, Principia Press, 1937.
6
Love’s Knowledge: Essays on Philosophy and Literature, Martha C. Nussbaum, Oxford University Press, 1992.
7
The Art of Fiction, Henry James, 1884; repr., Pantianos Classics, 2018.
8
Forms of Life: Character and Moral Imagination in the Novel, Martin Price, Yale University Press, 1983.
9
The Journal of Jules Renard, Jules Renard, Tin House Books, 2017.
10
“After Sacred Mystery, the Great Yawn,” a review by Roger Scruton of Mario Vargas Llosa’s Notes on the Death of Culture, TLS, November 4, 2015.
11
Aesthetics: A Study of the Fine Arts in Theory and Practice, James K. Feibleman, Humanities Press, 1968.
12
Character and the Novel, W. J. Harvey, Cornell University Press, 1965.
13
Aesthetics: A Study of the Fine Arts in Theory and Practice, James K. Feibleman, Humanities Press, 1968.
14
Character and the Novel, W. J. Harvey, Cornell University Press, 1965.
15
Джеймс Г. Искусство прозы (пер с англ. Н. Анастасьева) // Писатели США о литературе: в 2 т. / Составитель А. Николюкин. Т. 1. – М.: Прогресс, 1982.
16
Герой к/ф «Миссия невыполнима». – Прим. ред.
17
Wilhelm Meister’s Apprenticeship and Travels, Johann Wolfgang von Goethe, translated by Thomas Carlyle, Ticknor, Reed, and Fields, 1851.
18
Forms of Life: Character and Moral Imagination in the Novel, Martin Price, Yale University Press, 1983.
19
“Dissociating Processes Supporting Causal Perception and Causal Inference in the Brain,” Matthew E. Roser, Jonathan A. Fugelsang, Kevin N. Dunbar, et al., Neuropsychology 19, no. 5, 2005.
20
The Story of Art, E. H. Gombrich, Phaidon Press, 1995.
21
The Politics of Myth: A Study of C. G. Jung, Mircea Eliade, and Joseph Campbell, Robert Ellwood, State University of New York Press, 1999.
22
Forms of Life: Character and Moral Imagination in the Novel, Martin Price, Yale University Press, 1983.
23
Six Plays, August Strindberg, author’s foreword to Miss Julie, Doubleday, 1955.
24
My Life in Art, Konstantin Stanislavski, Routledge, 2008. Станиславский, К.С. Моя жизнь в искусстве.
25
Jaws, Peter Benchley, Ballantine Books, 2013.
26
45 Years («45 лет»), созданная Эндрю Хэем экранизация рассказа Дэвида Константайна «В другой стране» (In Another Country).
27
On Writing: A Memoir of the Craft, Stephen King, Scribner, 2000.
28
Identity and Story: Creating Self in Narrative, Dan McAdams and Ruthellen Josselson, The Narrative Study of Lives, vol. 4, American Psychological Association, 2006.
29
The True Believer: Thoughts on the Nature of Mass Movements, Eric Hoffer, Harper Perennial Modern Classics, 2010.
30
Edel, Leon. 1957. Autobiography in fiction: An unpublished review by Henry James. Harvard Library Bulletin XI (2), Spring 1957: 245–257.
31
Connectome: How the Brain’s Wiring Makes Us Who We Are, Sebastian Seung, Houghton Mifflin Harcourt, 2012; Networks of the Brain, Olaf Sporns, MIT Press, 2011.
32
The Birth and Death of Meaning: An Interdisciplinary Perspective on the Problem of Man, Ernest Becker, Free Press, 1971.
33
The Feeling of What Happens: Body and Emotion in the Making of Consciousness, Antonio Damasio, Mariner Books, 2000.
34
The Self Illusion: How the Social Brain Creates Identity, Bruce Hood, Oxford University Press, 2012.
35
The Concept of Mind, Gilbert Ryle and Daniel C. Dennett, University of Chicago Press, 2000.
36
Greek Religion, Walter Burkert, Harvard University Press, 1985.
37
Grecian and Roman Mythology, Mary Ann Dwight, Palala Press, 2016.
38
Thinks…, David Lodge, Viking Penguin, 2001.
39
Incognito, David Eagleman, Pantheon Books, 2011.
40
The Principles of Psychology, William James, vols. 1–2, 1890; repr., Pantianos Classics, 2017.
41
Psycho-Analytic Explorations, Donald W. Winnicott, Grove Press, 2019.
42
Consciousness, Susan Blackmore, Oxford University Press, 2005.
43
Hamlet: Poem Unlimited, Harold Bloom, Riverhead Books, 2004.
44
The Rise and Fall of Soul and Self: An Intellectual History of Personal Identity, Raymond Martin and John Barresi, Columbia University Press, 2005.
45
The Principles of Psychology, William James, vol. 1, chap. 9, “The Stream of Thought,” Dover Books, 1950.
46
Монтень М. Опыты / Пер. А. Бобовича. – М.: Издательство АН СССР, 1958.
47
The Work of the Negative, Andre Green, Free Association Books, 1999.
48
Strangers to Ourselves: Discovering the Adaptive Unconscious, Timothy D. Wilson, Harvard University Press, 2002.
49
Terrence Rafferty on E. L. Doctorow, New York Times Book Review, January 12, 2014.
50
Character and the Novel, W. J. Harvey, Cornell University Press, 1965.
51
Philosophical Investigations, Ludwig Wittgenstein, translated by G. E. M. Anscombe, Macmillan, 1958.
52
Forms of Life: Character and Moral Imagination in the Novel, Martin Price, Yale University Press, 1983.
53
Там же.
54
Там же.
55
Джеймс Генри. Женский портрет. Перевод Л. Поляковой, М. А. Шерешевской.
56
Theory of Literature, Rene Wellek and Austin Warren, Harcourt, Brace, 1956.
57
Character and the Novel, W. J. Harvey, Cornell University Press, 1965.
58
The Time Paradox, Philip Zimbardo and John Boyd, Simon and Schuster, 2008.
59
Actual Minds, Possible Worlds, Jerome Bruner, Harvard University Press, 1986.
60
Макки Р. Диалог. Искусство слова для писателей, сценаристов и драматургов / Пер. с англ. Т. Камышниковой. – М.: Альпина нон-фикшн, 2021.
61
Revolutionary Writing: Reflections of the Revolution in France and the First Letter on a Regicide Peace, Edmund Burke, 1796.
62
Полный список типажей Теофраста: Притворщик, Льстец, Пустослов, Деревенщина, Угодливый, Отчаянный, Болтун, Сочинитель слухов, Бессовестный, Мелочный, Наглец, Несуразный, Усердствующий, Бестолковый, Зазнайка, Суеверный, Брюзга, Подозрительный, Неопрятный, Несносный, Тщеславный, Скаред, Хвастун, Надменный, Трус, Приверженец олигархии, Молодящийся, Злоречивый, Дружок подлецов, Жадный. Занятное подробное описание каждого из этих неприятных типажей см. в: Теофраст. Характеры / Пер. В. Смирина. – М.: Художественная литература, 1964.
63
The Oxford Handbook of the Five Factor Model, Thomas A. Widiger, Oxford University Press, 2016.
64
Макки Р. История на миллион долларов. Мастер-класс для сценаристов, писателей и не только / Пер с англ. Е. Виноградовой. – М.: Альпина нон-фикшн, 2022.
65
Аристотель. Никомахова этика / Пер. Н. Брагинской. – М.: ЭКСМО-пресс, 1997. Кн. III, гл. 1–5.
66
Punished by Rewards, Alfie Kohn, Mariner Books, 1999.
67
The Denial of Death, Ernest Becker, Simon and Schuster, 1997.
68
The Stages of Psychosocial Development According to Erik H. Erikson, Stephanie Scheck, GRIN Verlag GmbH, 2005.
69
Франкл В. Человек в поисках смысла / Пер. с англ. и нем. Д. Леонтьева, М. Папуша, Е. Эйдмана. – М.: Прогресс, 1990.
70
Understanding Civilizations: The Shape of History, James K. Feibleman, Horizon Press, 1975.
71
The Science of Logic, Georg Hegel, translated by George Di Giovanni, Cambridge University Press, 2015. Гегель, Георг. Наука логики.
72
Как отмечает Клаудиа Кунц в книге «Совесть нацистов» (The Nazi Conscience, Belknap Press, 2003), коменданты концлагерей не могли спать спокойно и мучились чувством вины, когда нарушался график работы крематориев.
73
Канеман Д. Думай медленно… решай быстро / Пер. с англ. А. Андреева, Ю. Деглиной, Н. Парфёновой. – М.: АСТ, 2021; Млодинов Л. Неосознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением / Пер. Ш. Мартыновой. – М.: Livebook/Гаятри, 2014.
74
How the Mind Works, Steven Pinker, W. W. Norton, 1997.
75
Дженнан Исмаэль о природе выбора: «Нас формируют наши прирожденные склонности и способности, но мы все же делаем выбор, и наш выбор… – это выражение наших надежд и мечтаний, ценностей и приоритетов. Мы постоянно отфильтровываем их из личного опыта, и они делают нас теми, кто мы есть. Свобода – это не какая-то грандиозная метафизическая способность содействовать законам физики. Это повседневное принятие решений – загородный дом или квартира, дети или карьера, джаз или опера, ложь во спасение или горькая правда, вкалывать или бездельничать. Предпочесть этого друга, эту стрижку, может быть, пирожное подтянутой фигуре, удовольствие – достижению. Это все они, мелкие формирующие решения, которые в конечном итоге делают нашу жизнь творением наших собственных рук». (Fate’s Scales, Quivering”, Jennan Ismael, TLS, August 9, 2019).
