Текст книги "Персонаж. Искусство создания образа на экране, в книге и на сцене"

Автор книги: Роберт Макки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Схема действующих лиц

Приступая к обозначению взаимосвязей своих действующих лиц, начертите три концентрические окружности. В самом центре поместите главного героя. Чтобы читатель/зритель успел разглядеть противоречия, персонаж должен долго находиться в поле зрения. Поэтому наибольшим количеством граней необходимо наделить именно главного героя. Следовательно, в центре схемы действующих лиц «Гордости и предубеждения» мы помещаем Элизабет Беннет, обладающую четырьмя гранями.

За пределами первого круга распределите основных персонажей второго плана и вспомогательных, отмечая их свойства и грани. Затем противопоставьте их главному герою. Вот так будет выглядеть противопоставление имеющего три грани мистера Дарси и четырех сестер Элизабет:

Дарси (гордый/пристыженный, высокомерный/добрый, обманывающий себя / осознающий себя), Джейн (неискушенная), Мэри (педант), Китти (прилипчивая), Лидия (нескромная). Три положительные стороны Дарси выявляет Элизабет.

Поскольку грани подогревают интерес к персонажу, но при этом требуют изрядного повествовательного времени, чтобы проявиться, для ролей второго круга лучше ограничиться одними только определяющими чертами. Например: мистер и миссис Беннет (тревожные родители), Чарлз Бингли (любезный друг), Кэролайн Бингли (сноб), Шарлотта Лукас (благоразумная), Уильям Коллинз (напыщенный), Джордж Уикхем (обманщик), Луиза Хёрст (сноб), леди Кэтрин де Бер (властная), мистер и миссис Эдвард Гардинер (обходительные и галантные).

На самой дальней орбите располагаются действующие лица третьего круга – слуги, сельчане, торговцы и дальние родственники.

Анализ примера. «Рыбка по имени Ванда»

Сценарий для фильма «Рыбка по имени Ванда» был написан Джоном Клизом и Чарльзом Крайтоном, претендовавшими в результате на «Оскар» в номинациях «Лучший сценарий» и «Лучший режиссер». Статуэтки в итоге удостоился Кевин Клайн за лучшую мужскую роль второго плана, а премия BAFTA была присуждена Джону Клизу (лучший актер) и Майклу Пэйлину (лучший актер второго плана). Британский институт кинематографии числит «Рыбку» в списке величайших британских фильмов XX века. Идея этого шедевра пришла к его создателям за обедом.

Однажды, во время совместной работы над корпоративным видео, Клиз, выпускник Кембриджа и юрист по образованию, упомянул, что всегда хотел бы сыграть адвоката. А Крайтон ответил, что всегда мечтал снять сцену, в которой был бы дорожный каток. И они решили написать сценарий, в котором будет и адвокат, и асфальтоукладчик.

Потом Клиз предложил такой поворот: человек любит собак, но упорно их убивает. Крайтон задал закономерный вопрос: «Почему?» Ответ был такой: «На самом деле он пытается убить хозяйку собак, но все время промахивается». А почему он хочет убить хозяйку? Потому что она свидетель. Свидетель чего? Ограбления. Вот так, слово за слово выстраивая сатирическую пародию на сюжеты фильмов в жанре нуар, они написали восхитительную «кримедию».

Сюжет

Американская мошенница Ванда со своим бойфрендом Отто планируют надуть лондонского гангстера Джорджа и его партнера Кена. Когда преступная четверка успешно проворачивает ограбление, в ходе которого похищает бриллианты на много миллионов долларов, Ванда и Отто не мешкая сдают Джорджа полиции – и тут же обнаруживают, что он сам успел их надуть, спрятав добычу.

Ванда подбирается к тайнику Джорджа, найдя в аквариуме у Кена ключ от сейфовой ячейки и убирая его в свой медальон. Тут в фильме появляется дополнительная сюжетная линия в виде любовной истории: Ванда соблазняет адвоката Джорджа – Арчи, надеясь выведать у него, где находятся бриллианты. Но потом случайно теряет медальон у Арчи дома, где его находит жена Арчи, Венди, принимая за подарок от мужа.

Джордж велит Кену избавиться от единственной свидетельницы ограбления – миссис Коуди, вредной старушки, души не чающей в трех своих декоративных собачках. Кен трижды пытается ее убить, но каждый раз случайно укокошивает одну из собачек. И только на третий раз, обрушив на последнюю из любимиц старушки мраморный блок, он добивается успеха: хозяйка при виде жуткого зрелища умирает от сердечного приступа.

Раз свидетелей не осталось, Джорджу пора на волю, поэтому они с Кеном готовят план побега, и Джордж сообщает Кену, где спрятаны бриллианты. Но на судебном заседании Ванда снова подставляет Джорджа. Ошарашенный Арчи от неожиданности называет ее «дорогая». Венди, слушающая заседание с галерки, догадывается, что Арчи изменял ей с Вандой, и подает на развод.

Тем временем Кен под пытками признается Отто, что драгоценности спрятаны в сейфовой ячейке гостиницы. Отто и Ванда – обладатель сведений о тайнике и обладательница ключа – объединяют силы.

Арчи решает, что терять ему уже нечего, поэтому можно похитить добычу и бежать в Южную Америку с Вандой. Он затаскивает ее в свой «Ягуар», и они едут на квартиру к Кену. Но когда Арчи забегает в дом, Отто угоняет машину Арчи – вместе с сидящей в ней Вандой.

Кен и Арчи пускаются в погоню. Отто и Ванда забирают бриллианты, но Ванда облапошивает Отто и, вырубив, оставляет без сознания в чулане. Придя в себя, Отто бежит к самолету, на котором должна улететь Ванда, но на летном поле ему преграждает путь Арчи. И быть бы Арчи застреленным, однако в последний момент каток, управляемый Кеном, переезжает Отто. Арчи и Ванда сидят вместе в самолете.

Вот схема действующих лиц «Рыбки по имени Ванда», в которой обозначены грани и одержимость каждого из них.

Как мы знаем из главы 13, комических персонажей отличает слепая одержимость – твердая линия поведения, которую они за собой не замечают и от которой не могут отступить.

Арчи Лич (Джон Клиз) безумно боится попасть в неловкую ситуацию. Но стоит ему это осознать, и он становится главным романтическим героем фильма – эдаким кэри-грантовским сердцеедом. (Собственно, Арчи Лич и есть настоящее имя Кэри Гранта.)

Три грани Арчи:

Он боязлив и в то же время отважен. Поначалу боится безумного Отто, но в конце концов находит в себе мужество ему противостоять.

Он юрист – и преступник. Для многих это никакое не противоречие, но в случае с Арчи нестыковка все же имеет место. Он предан закону, но преступает его ради любви.

Сперва он готов на все для других – потом для себя. Забыв о себе, он самоотверженно работает ради своей жены, дочери, клиентов, но, влюбившись в Ванду, наконец начинает бороться за то, чего по-настоящему хочет от жизни.

Ванда Гершвиц (Джейми Ли Кёртис) одержима мужчинами, которые говорят на иностранных языках.

Две грани Ванды:

Она расчетлива в отношениях с мужчинами и в этих же отношениях импульсивна. Намного превосходя всех мужских персонажей сообразительностью, она манипулирует ими, пользуясь своими чарами, но периодически сама оказывается жертвой своей слепой одержимости.

Она готова на все ради себя любимой, но потом и для Арчи. Единственный предмет ее желания – деньги, однако потом она влюбляется в Арчи и отдает свое сердце ему.

Отто Уэст (Кевин Клайн) одержим Ницше.

Две грани Отто:

Он эрудирован, но невежественен. Он бывший оперативник ЦРУ, сыплющий цитатами из Ницше, но полагающий, что лондонская подземка – это подпольное политическое движение.

Он смекалист, но легко теряется. Быстро соображает в критической ситуации и легко и складно врет, однако так же быстро теряет нить беседы и забывает, что было «в промежутке».

Кен Пайл (Майкл Пэйлин) одержим заботой о животных.

Единственная грань Кена:

Он любит животных до умопомрачения, но в грош не ставит людей. Он скорбит, когда умирает животное, и искренне оплакивает его на кладбище для домашних любимцев, но ему ничего не стоит убить человека средь бела дня.

Джордж Томасон (Том Джорджсон) одержим преступлениями как «чистой офисной» работой.

Единственная грань Джорджа:

Это спящий подо льдом вулкан. Джордж хладнокровен, расчетлив, безжалостен, элегантен и предан своему преступному занятию, но, когда Ванда подставляет его в зале суда, он взрывается от ярости, выдавая себя с головой.

Венди Лич (Мария Айткен) одержима своим превосходством. Это высокомерная аристократка, которая не любит никого, даже собственную дочь.

Порша Лич (Синтия Клиз) думает только о форме своего носа. Ее ключевая черта – зацикленность на себе.

Эйлин Коуди (Патриция Хейс) помешана на своих собаках. Ее главная черта – раздражительность.

Остальную часть ансамбля действующих лиц составляют представители стороны обвинения, судья, ювелиры, слесарь, служащие, клиенты, тюремные надзиратели и прохожие.

Заключение

Хотя критики почти всегда относятся к комедии несерьезно, идея есть в любой хорошо рассказанной истории. Вот основная идея «Рыбки по имени Ванда»: вы тоже можете оказаться в Рио-де-Жанейро с бриллиантами на двадцать миллионов долларов и женщиной своей мечты, если решитесь послать к чертям карьеру и семью.

Анализ примера. «Игра в рабов»

Пьеса Джереми Харриса

«Игра в рабов» (Slave Play) – это современная аллегория. Название указывает на то, что речь пойдет о рабстве, и в то же время отсылает к плетям и связыванию, шрамам и оргазмам. По отдельности персонажи пьесы вполне реалистичны, поскольку пытаются справиться со своими личными, даже интимными проблемами, и в то же время они символы, представляющие ряд типажей, увязших в вечном конфликте повелевающих и бесправных.

Джереми Харрис начал писать «Игру в рабов» учась в Йеле. В 2018 году ее поставили на околобродвейской сцене, и мнения о ней сразу сложились противоречивые. На следующий год постановка переехала на Бродвей, где неизменно собирала аншлаги, пока не вмешалась пандемия, вынудившая закрыть все театры.

«Игра в рабов» поднимает множество вопросов. Что движет расизмом? Почему межрасовые связи в Америке обычно заходят в тупик? Виновата природа или воспитание? Или продиктованные жаждой власти порывы, присущие человеческой натуре? Или тиранические социальные институты сегрегации и массового лишения свободы? В поисках ответа в пьесе рассматриваются четыре межрасовые пары, переживающие кризис в отношениях.

Чернокожих персонажей пьесы жжет изнутри незалеченная расовая травма, но их белые партнеры этого в упор не видят, не чувствуют, не замечают или не хотят замечать. И хотя они дорожат своими чернокожими партнерами, цвет их кожи им либо безразличен, либо придает дополнительной эротичности. А если бы черные партнеры получили возможность выразить свои страдания без опаски, поняли бы их белые, увидели бы? Или черные обречены до конца дней своих обитать в слепом пятне своих белых партнеров? У чернокожих персонажей эта тупиковая ситуация оборачивается ангедонией, неспособностью получать удовольствие от секса.

Действие пьесы происходит на бывшей плантации в штате Вирджиния. Мультисюжетная структура представляет собой сплетение трех сюжетных линий – историй трех разваливающихся межрасовых союзов (Филиппа и Аланы, Гэри и Дастина, Каниши и Джима). Две героини второго плана, образующие смешанную однополую пару (Теа и Патриция), усиливают создающееся в пьесе напряжение, но их взаимоотношения до отдельного сюжета не дорастают.

Три действия пьесы развиваются следующим образом.

Действие первое – «Проработка»

Первое действие состоит из трех сцен садомазохистского соблазнения и соития. Три пары в одежде периода преддверия войны Севера и Юга разыгрывают конфликты, густо замешенные на сексуальном насилии. Полная иллюзия переноса в XIX век – если бы не современная музыка, звучащая фоном, современные имена и современный язык диалогов.

Сцена первая. Рабыня по имени Каниша, обращаясь к своему надсмотрщику «масса Джим», спрашивает, будет ли он ее наказывать. На недоуменный вопрос Джима, с чего она так решила, Каниша отвечает: «Так ведь у тебя хлыст». Джим с хлыстом обращаться не привык, поэтому, когда он пытается им щелкнуть, попадает себе же по лицу. Каниша в попытке соблазнить его ест с пола и трясет задом.

Сцена вторая. На кровати с балдахином соблазнительно разметалась, потрясая черным фаллоимитатором внушительных размеров, изнывающая от неудовлетворенной страсти южная красавица Алана. На роль удовлетворителя предназначен раб – красавец мулат Филипп, которому Алана загоняет фаллоимитатор в анальное отверстие.

Сцена третья. На плантационном сеновале белый слуга Дастин, работающий по контракту, сгребает сено в копны под надзором приставленного к нему надсмотрщиком грозного чернокожего Гэри. В конце концов Дастин выказывает неповиновение, и вспыхнувшая стычка перерастает в самое настоящее изнасилование. Когда Дастин лижет башмаки Гэри, тот испытывает оргазм, затем заливается слезами.

В этот мощный поворотный момент в помещение врывается пара психотерапевтов с планшетами наготове (Теа и Патриция), и оказывается, что все три сцены являли собой сеансы сексуальной терапии для межрасовых пар.

Действие второе – «Разбор»

Психотерапевты полагают, что эта радикальная методика, которую они назвали «Сексуальная терапия погружением в эпоху рабства», позволяет излечиться от ангедонии, «помогая чернокожим партнерам восстановить интимную связь с белыми, к которым они перестали испытывать половое влечение». Но, когда Теа и Патриция «разбирают» пережитый тремя парами опыт отношений в формате «хозяин – раб», скрывавшиеся в первом действии за садомазохистскими игровыми ролями истинные личности, выведенные на откровенность, причиняют друг другу гораздо больше боли, чем хлысты, пинки и огромные фаллоимитаторы. Один за другим все шестеро обнажают душу, демонстрируя резкий разрыв между тем «я», которое они являют миру, и скрытым «я»; между тем, что их пугает, и тем, что манит.

Вот, например, обычно не слишком словоохотливый Филипп: «То есть, значит, получается, что у меня… э-э-э… то, что у меня не встает… значит, я, получается, не кончаю – это, по-вашему, типа дело в расизме?» На протяжении всей пьесы подобные реплики вызывают сладкую боль, одновременно мучая и доставляя наслаждение.

По мере развития второго действия психотерапия перерастает в психологическую пытку. Вместо того, чтобы врачевать нанесенные расизмом раны, терапевтический эксперимент их только еще больше расковыривает. Партнеры ополчаются друг на друга, «разбор» проваливается и идет прахом, маски спадают, центральные «я» раздеты догола. Истории Филиппа/Аланы и Гэри/Дастина завершаются занавесом, возвещающим окончание второго действия. Третье действие целиком будет отдано под главную сюжетную линию пьесы, историю Каниши/Джима.

Действие третье. «Изгнание демонов»

Последнее действие рисует межрасовую дилемму во всей ее жути. Каниша, лежа в постели со своим мужем Джимом, пытается понять, откуда берется уже почти физическое отвращение к нему. Джим подозревает, что это последствия терапии, и он прав, но что конкретно разбередил этот сеанс, ему не понять.

Поначалу Каниша потянулась к Джиму как к белому, потому что он британец, а значит, свободен от американских предубеждений. Но со временем она стала ощущать, что он, как белый, носит при себе невидимый хлыст, а у нее, как у темнокожей, руки пусты. Власть у него, вот и все. Джим эту горькую правду отрицает. Она хочет, чтобы он услышал, но он не слушает.

В развязке пьесы они внезапно повторяют свою садомазохистскую сцену с хозяином и рабыней из действия первого. Когда импровизированное изнасилование начинает перерастать в настоящее, Каниша выкрикивает стоп-слово. И едва они с Джимом немного приходят в себя, благодарит за то, что он ее услышал. Занавес.

Пьеса раскрывает двойственность самовосприятия персонажей, отделяя их символическое «я» в действии первом от противопоставленного ему центрального «я» в действии втором и объединяя заново в действии третьем, где центральное «я» сливается с символическим и мы получаем двух завершенных персонажей.

Действующие лица

Формируя ансамбль действующих лиц, Харрис создал спектр осознанности персонажей, варьирующейся от ви́дения насквозь до полной слепоты. На одном полюсе этого спектра находится Каниша, мучительно осознающая себя темнокожая, а на другом – Джим, пребывающий в блаженном неведении белый. Остальные шесть персонажей символизируют разные градации отношения к чернокожести: Гэри ненавидит свою принадлежность к черным, Патриция ее игнорирует, Теа интеллектуализирует, Филипп возвышается над расовой принадлежностью как таковой, Дастину темная кожа нравится больше белой, Алана считает принадлежность к негритянской расе эротичной.

Прежде чем вычертить схему действующих лиц, давайте рассмотрим эту восьмерку персонажей, двигаясь от простых к наиболее сложным.

Патриция и Теа

Патриция и Теа, дуэт психотерапевтов, разговаривают на зубодробительном профессиональном сленге. Чувства они обозначают как «обработку материалов в психическом пространстве и коммуникативной сфере». Они сыплют узкоспециальными терминами типа «объективация» и «фрейм». Темнокожие у них зовутся «миноритариями», а общество белых – «гетеропатриархальным».

Эта парочка занимается изучением пагубного воздействия расизма, чтобы затем подвергнуть ему участников своих авантюрных и потому опасных экспериментов. Они изображают заботу и сочувствие, но на самом деле видят в участниках только источник данных для монографий. Наука для них важнее помощи людям. Это противоречие между внешним и внутренним, между показной чуткостью личного отношения и черствостью научного подхода составляет первую грань у обеих героинь.

Дополнительный слой сложности придает обеим второе противоречие между подлинным характером и внешними характеристиками, между действительным и внешним. Светлокожая мулатка Патриция втайне считает себя белой и в этом отношении выступает зеркальным отражением Дастина – белого, объявляющего себя черным. Теа, за внешним профессиональным хладнокровием которой скрывается душевный разлад, предпочла бы от этой темы отстраниться, как Филипп. Эти неудовлетворенные желания и создают вторую грань данных героинь – уверенное в себе профессиональное «я» в противоположность закомплексованному личному.

Филипп

Филипп – мускулистый красавец-мулат с модельной внешностью, образованный, но умом и красноречием не отличается. Говорит в их паре в основном его белая девушка Алана, отодвигая его на второй план. Он считает, что расовая принадлежность значения не имеет, и себя воспринимает как «сверхчеловека, который стоит выше черных и белых». Но, оказавшись между молотом своей властной партнерши и наковальней внерасового самовосприятия, он теряет влечение к Алане и зарабатывает ангедонию. Его центральная грань – противоречие между внешней сексуальностью и внутренней асексуальностью.

Алана

В первом действии Алана играет нервную, озабоченную, ненасытную госпожу плантаторшу, которая жаждет подвергнуть своего домашнего раба сексуальному насилию и, исполнив свою прихоть, признается: «Какой же это был кайф!» Однако в следующем действии она превращается в прилежную, тщательно конспектирующую каждое слово ученицу. И когда этой отличнице-перфекционистке открывается истина: их с Филиппом любовь убило ее намеренное стремление закрыть глаза на расовую принадлежность партнера, – она резко впадает в отрицание и твердит как мантру: «В этом не было расизма!»

Ее грани – это столкновение любопытства с самообманом и гиперконтроля с неконтролируемым сексуальным влечением.

Гэри

Гэри ненавидит свою темнокожесть. Под маской молчаливой обиды в нем прячется глухая, подавленная, тлеющая ярость. В первом действии, дав волю своим фантазиям, он заставляет Дастина, с которым состоит в паре почти десять лет, лизать ему башмаки, и испытывает от этого бурный оргазм. Его центральная грань – противопоставление внутренней ярости и внешней сдержанности.

Дастин

Дастин ненавидит свою принадлежность к белым. Он мог бы быть латиноамериканцем или сицилийцем, но он клянется, что он негр. Его партнер Гэри отказывается видеть в нем темнокожего, но нарцисс Дастин считает, что никаких сомнений быть не может. Когда в конце концов ему приходится признать правду, он устраивает истерику и кричит: «Есть же еще и оттенки!» Его грань видна невооруженным глазом: перед нами белый, утверждающий, что он черный.

Джим

В первом действии Джим изображает хозяина Каниши, который вроде бы тяготится своей ролью, однако, приказывая ей есть с пола, он дрожит от возбуждения. Он зовет ее королевой, и это значит, что он сам – король, а короли повелевают и королевами.

На последних минутах пьесы истина, которую он пытается загнать поглубже, перерастает в осознание: у белого всегда будет больше власти. Наконец, он слышит горячую просьбу Каниши и дарит ей тот жесткий секс, которого ей так хочется. Он уверяет ее: «Мы на одном поле. Вся разница между нами в том, что я, сама понимаешь, твой управляющий». У Джима прорезается внутренняя грань: на сознательном уровне он любит свою жену, а подсознательно любит ее наказывать.

Каниша

Каниша одержима белыми демонами. Тем не менее в ролевой игре первого действия она умоляет Джима называть ее «негритоской». А затем, смешивая страх с вожделением, вживается в роль «подстилки». В третьем действии она заводит ролевую игру еще дальше, вынуждая Джима признать, что при всей его искренней любви он белый дьявол-садист. Спровоцировав его сыграть эту роль, сама Каниша перемещается из мира фантазий в реальность, и оказывается, что мазохистка, которую она изображала в первом действии, и есть ее подлинное «я». Когда противоречие между ее импровизационным и подлинным «я» исчезает, она завершается как персонаж, и именно этим пьеса заканчивается.

С учетом всех этих взаимоотношений схема действующих лиц в пьесе будет выглядеть так (см. рис. выше).

Третий круг образован расистским обществом.

Во втором круге друг напротив друга располагаются Теа и Патриция (чуткая/нечуткая, уверенная/неуверенная).

Внутри этих двух кругов находится три отдельных внутренних круга: к первому принадлежат Гэри и Дастин (внутренняя буря / внешняя сдержанность, ненависть к белым / любовь к черным); ко второму – Филипп и Алана (сексуальность/асексуальность, зоркость/слепота, сверхконтроль / утрата контроля) и к третьему – Каниша и Джим (самоосознание/самообман, любовь/наказание, садизм/мазохизм). Этот третий, внутренний круг немного больше двух других, поскольку именно его сюжет является центральным для пьесы.

Заключение

Название пьесы идеально отражает ее смысл: рабство приводит в действие садомазохизм. Огромные богатства, которые создавались невольничьим трудом, были просто побочным эффектом осуществления самых порочных человеческих желаний. Деньги всего лишь средство, не цель. Глубинная причина существования рабства – или, если на то пошло, угнетения любых обездоленных, – жажда власти и наслаждение болью, то есть садомазохизм.

Вернемся к вопросу о мотивации, которого мы коснулись в главе 8: «Почему люди так себя ведут?» Философы и психологи веками пытаются найти на этот глобальный вопрос исчерпывающий ответ. Зигмунд Фрейд сказал, что за всем стоит секс; Альфред Адлер сказал, что за всем стоит власть; Эрнест Беккер сказал, что за всем стоит смерть. Но, если задуматься, за сексом и властью действительно стоит смерть, ведь они являют собой способ либо одолеть смерть, оставив потомство, либо обуздать ее, победив врагов. Поэтому я склонен согласиться с Беккером.

Вот как работает садомазохизм. Страх – это внутренняя дрожь, которая охватывает нас, когда мы не знаем, что произойдет. Ужас – это жуткое осознание, которое переполняет нас, когда мы знаем, что произойдет, но у нас нет никакой возможности это предотвратить. О том, что смерть – это неотъемлемая составляющая жизни, мы узнаем довольно рано. Когда-нибудь мы умрем, и с этим ничего не поделаешь. Одни справляются с ужасом смерти лучше, другие хуже, но ощущают его все.

В какой-то момент ребенок обнаруживает, что власть приносит душевный подъем – пусть и кратковременный. Допустим, он почувствовал неожиданное удовлетворение, прихлопнув комара. И на миг ощутил себя богоподобным повелителем жизни и смерти. Он хочет испытать это удовольствие вновь, причем с каждым разом все чаще и чаще, сильнее и сильнее. И в этой погоне за властью его личность – хотя бы иногда – склоняется к садизму, к перевоплощению в того, кто способен подчинить себе страх перед смертью, захватывая над ней власть. Именно такой подъем ежедневно испытывали рабовладельцы и до сих пор испытывают ультрабогачи.

Или, предположим, ребенок обнаруживает, что бессилен и будет таким всегда, но может укрыться от леденящего душу ужаса смерти в тени кого-нибудь сильного и властного. И когда этот человек демонстрирует свою силу, причиняя слабому страдания, слабый ощущает мазохистское умиротворение от того, что ужас смерти ненадолго его отпускает, – это и есть наслаждение от боли. Именно такое возбуждение испытывали рабы, сгибаясь перед своими хозяевами, и именно его до сих пор испытывают подчиненные, подлизываясь к начальнику^[124].

В драме Харриса остроумно и со знанием дела излагается личная политика. Так будет и в вашем произведении, если вы оставите простор для проявлений власти. Потому что независимо от того, сколько действующих лиц у вас окажется – толпа из тысячи человек или всего пара влюбленных, – их всех будет качать на волнах приливов и отливов власти. Поэтому оцените равновесие власти у ваших действующих лиц в начале повествования, а затем до самой финальной сцены следите за динамикой изменений (кто сейчас на коне, а кто выбит из седла). Игры с властью в процессе формирования ансамбля действующих лиц нередко вдохновляют на очень неожиданные повороты.

Анализ примера. «Дитя крови»

Рассказ Октавии Батлер

«Дитя крови» – это история любви представителей двух разных биологических видов.

Рассказ был напечатан в 1984 году в Журнале научной фантастики Айзека Азимова (Isaac Asimov’s Science Fiction Magazine). За прошедшие годы удостоен премий «Хьюго» и «Небьюла», а также номинации «Лучшая новелла» по версии журналов Locus и Science Fiction Chronicle^[125].

Предыстория

Много поколений назад остатки человечества мигрировали на планету, населенную тликами – гигантскими насекомыми, которые размножаются, откладывая яйца в организм теплокровных. Когда становится ясно, что тело высадившихся на их планете землян – это идеальный инкубатор, правительство тликов строит для людей изолированный заповедник, чтобы защитить от местных яйцекладущих орд, но за это каждая семья должна выделить одного человека, который будет вынашивать яйца тлика. Носитель рискует погибнуть, когда вылупившиеся из яиц личинки примутся прогрызать себе путь наружу. Однако переселенцы соглашаются на этот уговор.

И теперь Лиен, вдова с четырьмя детьми, выбирает своего младшего сына Гана в качестве носителя яиц для Т’Гатои, высокопоставленной правительственной чиновницы. Т’Гатои – сама любезность, уже не первый год дружит с семьей Лиен, навещает их каждый день и обеспечивает препаратами мягкого наркотического действия. К Гану она проникается особыми материнскими чувствами.

История

Завязка. Наступает день, когда кто-то из семьи Лиен должен стать носителем яиц Т’Гатои. Гану сообщается, что мать предназначила ему эту роль, еще когда сама носила его под сердцем. Пока он пребывает в ступоре и смятении. Если двум сестрам Гана вынашивание яиц тлика представляется честью, то самому старшему брату Куи противна сама мысль об этом. Однажды у него на глазах умер в муках человек, из которого проедали себе путь на волю личинки.

В идеале, когда личинки вылупляются из яиц, тлики делают человеку что-то вроде кесарева сечения, после чего подсовывают голодным червям кусок животного мяса, спасая тем самым человека. Как раз в этот вечер к семье Лиен стучится Брам – «беременный» мужчина, брошенный на произвол судьбы своим тликом, – и Т’Гатои проводит срочную операцию. Ган помогает спасать «рожающего», подстрелив пасущееся неподалеку животное на корм вылупляющимся личинкам.

Т’Гатои вытаскивает из человеческого тела одного червя за другим, и Ган, глядя на это море крови и страшные муки жертвы, испытывает такое отвращение, что думает покончить с собой, лишь бы не становиться носителем. Тогда Т’Гатои, которая должна непременно отложить яйца этой ночью, дает ему возможность избежать страшной участи и спрашивает, не заменить ли его одной из сестер.

В этот кульминационный момент загнанному в угол Гану приходится выбирать: либо рискнуть жизнью сестры, чтобы спастись самому, либо проявить благородство и мужество и рискнуть собственной жизнью. Он решает смириться со своей участью и отдать себя на заклание из любви к семье, человечеству и Т’Гатои. Т’Гатои, откладывая яйца, ласково обещает Гану, что никогда его не бросит.

Действующие лица

В рассказах, в силу небольшого объема, выстраивать сложный и многочисленный ансамбль действующих лиц практически негде. В нашем примере сложными можно назвать только Гана и Т’Гатои – у остальных имеются чудесно выписанные характеристики, но граней нет.

Ган

Ган излагает историю от первого лица, раскрывая перед нами свои внутренние конфликты и три свои развернутые грани:

1. Он полон страха, но отважен. Его охватывает ужас, однако у него имеется нераскрытый пока потенциал храбрости.

2. Он беспокоится о себе и в то же время готов собой жертвовать. Он противится своей участи из эгоистических соображений, но в конце концов принимает ее из соображений этических.

3. Он ребенок, стоящий на пороге взрослой жизни. История начинается его словами: «Последняя ночь моего детства…»

Т’Гатои

Насекомое ростом под три метра с сегментированным телом, каждая часть которого щетинится множеством конечностей, а на хвосте имеется жало, способное усыпить человека. В своей долгой дружбе с Лиен и мудрой терпеливой заботе о Гане она кажется кем-то вроде доброй бабушки. Однако гены требуют, чтобы она оставила потомство.

У нее также имеются три грани:

1. Она добрая, но властная. Т’Гатои похожа на служителя зоопарка – она заботится о своих подопечных людях, холит их и лелеет, но и судьбой их распоряжается именно она.

2. Она утоляет боль и причиняет боль. Т’Гатои знает, на какой кошмар, грозящий гибелью, обрекает человека ее биологический вид. Поэтому чувство вины побуждает ее смягчать страх и тревогу семейства Лиен подарками в виде наркотических препаратов и уколов.

3. Она заботится, и она же убивает. При всей ее любви к семье Лиен и особенно к Гану она, не задумываясь, покончит с ними, если так надо будет для выживания ее собственного вида.

У остальных действующих лиц граней нет, только отличительные черты – по одной на каждого.

Лиен

Черта – горе. Вдова Лиен знает, что один из ее детей должен этим вечером стать носителем яиц Т’Гатои, и она никак не сможет этому помешать. От этой невыносимой обреченности она как будто резко стареет.