Текст книги "За короля и отечество"

Автор книги: Роберт Линн Асприн

Соавторы: Линда Эванс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

О том, насколько серьезно он ранен, ему не хотелось даже думать.

Время тянулось до бесконечности медленно, как бывает, когда тело слишком истерзано, чтобы шевелиться, но рассудок слишком возбужден, чтобы уснуть. Делать ему было совершенно нечего – только слушать шум продолжавшего царить в коридоре хаоса. Раненых прибывало с каждой минутой, из чего он мог представить себе масштаб охвативших западный Белфаст потрясений. Спустя еще неизвестно сколько времени в палате послышались шаги, привлекшие его внимание. Стирлинг повернул голову. К его койке направлялись три фигуры: одна в белом больничном халате, одна в рясе католического священника и третья – в изгвазданной форме. Стирлинг с удивлением узнал в ней полковника Огилви. Одного взгляда в его глаза хватило, чтобы Стирлинг понял новости, с которыми тот при шел. Никто из его роты не ушел с той улицы живым. Господи, сто двадцать отличных солдат разом… И кто знает, сколько невинных мирных жителей с ними…

– …капитану сильно повезло, что отец МакКри вытащил его из пекла, – говорил доктор.

– Очень жаль, но мы не смогли больше никого откопать, – ответил доктор, и даже в его предельно уставшем голосе слышался ужас. – Весь квартал, вся Дайвис-стрит разрушена и горит. Там остался весь отряд англичан, дюжина констеблей и целая толпа молодежи, почти все не старше шестнадцати лет.

Огилви устало кивнул.

– Я вам очень благодарен, святой отец, даже за хотя бы одного из моих парней. – В нагрудном кармане у Огилви захрипела рация. Он прислушался, потом вполголоса бросил несколько распоряжений. – Рад тебя видеть, Стирлинг. Врачи говорят, сынок, тебе чертовски повезло.

– Простите, сэр, – чуть слышно прохрипел Стирлинг и сам испугался того, каким слабым был его голос. – Какой-то ублюдок-оранжист направил на нас фургон, набитый взрывчаткой. А я не понял, не пытался его остановить, пока не было поздно, черт подери…

– Успокойся, сынок. – Огилви сжал его плечо мозолистой, перепачканной в саже рукой. – Ты не можешь винить себя за какого-то маньяка-самоубийцу. Они взорвали с полдюжины таких же бомб. Направили их в толпы католиков, оставив водителям считанные секунды, чтобы унести свою задницу. И остановить их невозможно. Ты уж поверь, мы пытались. Даже если бы ты застрелил водителя, бомба стояла на таймере, и обезвредить ее ты бы не успел.

По идее, эта новость должна была бы утешить Стирлинга, но перед глазами его все еще стоял Мёрдок, врезающийся спиной в машину, дома, обрушивающиеся на мостовую, хороня под грудой кирпича и черепицы тех, кто мог остаться в живых после самого взрыва. Может, и прав был Бэлфур: раздолбать весь этот чертов город до основания, и делу конец – в свете-то последних зверств протестантских террористов. Стирлинг и не думал прежде, что ненависть ИРА к оранжистам вообще может быть так ему понятна. И ведь он не мог сказать, что ИРА лучше. Конечно, католики не поджигали протестантские кварталы так, как поступали этот боевики-оранжисты с католическими. Они предпочитали взрывать людные магазины и пабы, казармы британских военных, пропускные пункты и полицейские участки, казнить видных протестантских политиков, членов правительства или королевской семьи. Хуже всего, Стирлинг не видел никакого выхода из этой ситуации. Во всяком случае, пока обе стороны категорически требовали от противной стороны полной капитуляции и выполнения заведомо неприемлемых требований. Ему даже страшно стало, такую бездонную пустоту ощутил он в груди.

Огилви снова стиснул его плечо.

– Ты пока отдыхай, Стирлинг. Мы поговорим еще, когда ты оправишься немного. Врачи о тебе позаботятся.

– Да, сэр, – пробормотал он. Пустота внутри не исчезала.

Врач еще продолжал бубнить что-то насчет его ранений, но он уже уснул.

Глава вторая

Покачивание вагона и перестук колес, возможно, убаюкали бы Стирлинга, если бы не тупая боль в запястье и колене, напоминавшая о себе на каждом рельсовом стыке. Первые полчаса, как поезд отошел от вокзала, он сидел, напряженно вытянувшись, но потом плюнул на выправку и просто пытался найти наименее болезненную позу. Купленную в Лондоне газету он вскоре отложил в сторону, несмотря на статьи о продолжающихся волнениях в Северной Ирландии и о чудовищном извержении вулкана Кракатау в середине шестого века, которое больше чем на десятилетие нарушило климатический режим планеты, что, в свою очередь, привело к неурожаям, массовым переселениям народов и эпидемии чумы в Европе и Британии, даже к бунтам в Ирландии. Автор договорился в своей статье до того, что объявил извержение причиной развала европейской цивилизации в Темные Века и даже поражения бриттов под предводительством короля Артура от рук саксонских захватчиков.

Говоря просто, события 538 года мало волновали его, пока тело терзала боль от ран, полученных в войне, в которой ему, по-хорошему, и участвовать-то не стоило. С момента выписки из больницы он одолел немалое расстояние. Из Белфаста в Блэкпул на военном транспортном самолете, оттуда на поезде через Манчестер и Дербишир в Лондон, где целая армия хирургов еще раз поколдовала над его коленом, потом снова на поезде из Лондона в Йорк и дальше, на север, к месту нового назначения, которого он не слишком-то желал. Собственно, единственной положительной стороной новой работы, на которую послал его Огилви в первый день после выписки из лондонской больницы, было ее географическое местоположение.

Тревор Стирлинг не был дома четыре года.

Он и не представлял, как не хватало ему этого унылого шотландского пейзажа, пока поезд не миновал южной границы предгорий и за окном вагона не показался Эдинбург. Золотой послеполуденный свет лился на холмы Лотианз и Пентленд. Надвигалась гроза, и тяжелые тучи нависли уже над Троном Артура, горой, до боли знакомый силуэт которой виднелся за холмом Кэлтон. А в самом центре Старого Города четко обрисовался силуэт Королевской Мили – скалы, на которой стояли дворец Холируд-Хаус и Эдинбургский замок. Поезд прогрохотал по мосту через Фирт-ов-Форт; гроза уже скрыла из вида почти все, кроме далеких горных вершин.

Стирлинг откинулся на спинку кресла; в первый раз с начала долгой поездки из Лондона он почувствовал себя смертельно усталым. Переломанная в нескольких местах кисть ныла, собранное буквально по частям колено распухло и затекло. Собственно, ему еще предстояло несколько операций, чтобы вернуть его хоть к отдаленному подобию трудоспособности. Строевой службы ему не светило еще долго-долго, и он не знал, чего больше в его чувствах по этому поводу: досады или облегчения. Долгие дни бездействия в больнице оставили зияющие бреши в его самомнении. Да и каким выписался он из больницы: с тростью, сильной хромотой и гнетущим сознанием того, что армии от него теперь никакой пользы…

Огилви, прожженный лис, распознал угрозу с первого взгляда. Их последняя встреча до сих пор стояла у Стирлинга перед глазами, подливая масла в снедающий его огонь – осознание собственной неполноценности. Стирлинг доковылял до кресла и неловко, оберегая больную ногу, опустился в него. Огилви налил стакан виски и сунул ему в руку.

– Я туг подумал насчет твоей дальнейшей карьеры в нашем полку, Стирлинг, – негромко произнес Огилви, сцепив пальцы на столе перед собой. – Послужной список у тебя, можно сказать, образцовый, доверие к тебе – абсолютное. Вот почему я выбрал тебя для выполнения особого задания.

Стирлинг осторожно опустил стакан на стол.

– Особого задания, сэр?

– Министерство внутренних дел запросило у нас человека, обладающего опытом Белфаста. Им кажется, ИРА проявляет интерес к одной научной лаборатории, расположенной в шотландской глуши. Поэтому министерским нужен кто-то, кто понимал бы ИРА. Я посоветовал им тебя.

От досады у Стирлинга перехватило дыхание.

– Научная лаборатория? Вы сплавляете меня охранять шайку чертовых ученых, чтобы я не мешался у вас под ногами?

– Все начистоту? – ухмыльнулся Огилви. – Я понимаю, что ты сейчас думаешь, и ты не слишком далек от истины. Та история выбила тебя из колеи, хочешь ты это признавать или нет, и, честно говоря, я не могу послать туда никого из годных к строевой. У нас и так нехватка личного состава, а пополнения еще ждать и ждать. Работать на улицах с раздолбанной коленкой и переломом кисти ты не сможешь, а с этой маленькой работой справишься без труда. Считай это отпуском, если угодно. Или запоздалым подарком ко дню рождения. Сдается мне, – добавил он, хитро прищурившись, – место, где расположена лаборатория, тебе понравится.

– Правда?

Полковник усмехнулся.

– Ты ведь из горцев?

– Ну… да, – кивнул он. – Стирлинг считается вратами Хайленда. Он контролирует единственный проход из Лоуленда в горы. – Действительно, стены легендарного замка Стирлинг стали свидетелями не одного сражения – включая знаменитую победу Роберта Брюса над англичанами под предводительством Эдварда II. И, если верить легендам, даже король Артур понимал стратегическую ценность этого замка, обороняя эту древнюю даже тогда крепость от саксов. – Мой род можно считать тамошними старожилами, – добавил он, чуть улыбнувшись. – Стирлинги обитали в Стирлинге с незапамятных времен.

– Вот и замечательно. Значит, ты знаком с этими краями, а местные будут считать тебя своим. Ситуация, можно сказать, деликатная, и для нее требуется некто, умеющий ладить с людьми. У меня с полдюжины кандидатур, подходящих вроде бы для этой работы, но кому-то недостает умения общаться, а кому-то – шотландских корней, которые так необходимы. Ты именно тот, кто нам нужен. Да, по дороге туда ознакомься с личными делами, – добавил Огилви, протягивая ему запечатанный конверт из крафт-бумаги. – Поезд на Эдинбург отходит через два часа – других билетов мне достать не удалось; вести машину, боюсь, тебе сейчас тяжеловато, а посылать транспортник ради одного человека мне не дадут. Да и потом, лишний шум нам ни к чему. В конце концов, не захватываем же мы эту чертову лабораторию, а только охраняем. В Эдинбурге тебя будет ждать машина. Когда разберешься с делами, можешь задержаться на несколько дней, погостить у родных. Уж это ты точно заслужил.

– Так точно, сэр, – откликнулся он, пытаясь скрыть досаду, вызванную этим поручением. Его посылают овчаркой пасти стадо штатских умников. – Спасибо, сэр, – добавил он со вздохом, допив виски и забирая со стола коричневый конверт.

Огилви только ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.

Спустя два часа он дохромал по перрону до своего вагона, нашел место и сквозь дождливое английское утро отправился к месту работы, которой любой боец С.А.С., находясь в здравом уме, постарался бы избежать. Тоже мне, мать вашу, отпуск,понуро размышлял он, перебирая листки личных дел. О чем может думать ИРА, интересуясь подобным вздором?И, если на то пошло, о чем думало министерство внутренних дел, финансируя эту лабуду? Перемещения во времени,не больше и не меньше. Бред, пустая трата времени и денег налогоплательщиков.

Поезд сделал одну незапланированную остановку, дожидаясь, пока бригада железнодорожников уберет с рельсов мокрую листву. Колеса размалывали ее в кашу, такую скользкую, что составы буквально промахивались мимо перронов, не в состоянии затормозить. Порой они даже сходили из-за этого с рельсов; имелись жертвы. Проклятие британских железных дорог, тысячи фунтов палой листвы ежегодно требовали работы целой армии уборщиков, очищавших рельсы вручную с помощью наждачной бумаги и моющих средств. Привыкший к военным транспортным средствам Стирлинг и забыл, как могут раздражать подобные задержки, особенно когда ты устал и страдаешь от боли.

Поезд наконец дернулся и тронулся дальше. За окном мелькали мокрые от дождя дома, знакомые места. Кастл-рок, монумент Вальтеру Скотту с его готическими шпилями, античные портики художественных галерей… Когда поезд дотащился наконец до Уэйверли-стейшн и выпустил на перрон Стирлинга и других невыспавшихся пассажиров, гроза уже бушевала над городом. На улице шел холодный дождь, обычная шотландская погода – и это при том, что в Эдинбурге, как правило, не так дождливо, как в Глазго на западе.

Ковыляя по перрону, Стирлинг изо всех сил боролся со слипавшимися помимо воли глазами. Надо было соснуть на пути из Лондона…Увы, Белфаст отучил его спать на людях. Протискиваться сквозь толпу с вещмешком на плече, гипсом на одной руке и тростью в другой было ненамного легче, чем разгонять толпу боевиков в Клонарде. Несколько раз его больно толкнули, извинившись на бегу. И то, стоит ли церемониться с раненым уродом в военной форме?

Он добрался наконец до стоянки и остановился, хмуро глядя то на длинный ряд машин, то на тяжелые серые тучи над головой. Взгляд его задержался на допотопном «лендровере», скользнул было дальше и вернулся обратно. Водитель, которому он на первый взгляд не дал и двадцати, а на второй – все тридцать, стоял, прислонившись к помятому крылу, держа в одной руке старый зонтик, а в другой – плакатик с написанным от руки «СТИРЛИНГ». Означало ли это его имя или пункт назначения, не имело особой разницы: ждал водитель именно его. Взгляд водителя тоже задержался на нем, и тот поспешил ему навстречу взять у него вещмешок.

– Вы ведь капитан Стирлинг?

– Он самый, – устало кивнул Стирлинг.

– Марк Бланделл, координатор проекта и мальчик на побегушках. Кому чего нужно – все вопросы ко мне. – Бланделл с сомнением покосился на загипсованную руку и трость. – Что, несчастный случай на тренировках?

– Нет. – Язык ворочался с еще меньшей охотой, чем затекшее колено. – Клонард.

Глаза Бланделла округлились.

– Белфаст, вы хотите сказать? Беспорядки после выборов? Не повезло, дружище.

Стирлинг не потрудился ответить. Гражданским этого все равно не понять.

Бланделл чуть покраснел.

– Ладно… гм… хорошо. Поедемте, что ли? Погода собачья… правда, она здесь всегда такая. – Бланделл выудил из кармана ключи, открыл дверцу и сунул вещмешок Стирлинга на заднее сиденье. – Садитесь слева, капитан. У вас нет дел, пока мы в городе?

Стирлинг помедлил, не снимая руки с упрямой дверной ручки, и невольно для себя улыбнулся. Шотландский оборот, странный результат давнего влияния французского языка на английскую фразу, показался ему чужим и одновременно едва ли не самым ласкающим слух – такого он не слышал уже несколько лет.

– Спасибо, не надо. Я успел пройтись по магазинам в Лондоне до отхода поезда.

Бланделл снова окинул его внимательным взглядом и ободряюще улыбнулся.

– Значит, вы из здешних, шотландец? Англичанин бы меня не понял.

Стирлинг наконец справился с ручкой, и дверь отворилась, скрипнув ржавыми петлями – еще одно следствие обычной шотландской сырости. В салоне «лендровера» пахло плесенью и накрепко въевшимся табачным дымом. В выдвинутой пепельнице лежала трубка. Стирлинг со вздохом опустился в кресло.

– Если уж на то пошло, я родом из Стирлинга. И успел получить бакалавра в Эдинбургском университете, прежде чем завербоваться в САС.

– Так вы, значит, из университетских? – удивился Бланделл, втискиваясь за руль. – Вот уж не ожидали. И что вы изучали?

– Историю. Ну, по большей части военную.

Бланделл окинул его оценивающим взглядом.

– Раз так, вы впишетесь в коллектив куда лучше, чем мы боялись. Что ж, капитан, пристегнитесь, и мы поедем. До Стирлинга еще ехать и ехать, а погоду к вечеру обещали еще паршивее этой.

Что ж, это не стало для Стирлинга сюрпризом. «Лендровер» рванул с места с неожиданной резвостью, свидетельствующей, что за двигателем по крайней мере ухаживали на совесть – вне зависимости от состояния шасси и подвески. Бланделл без труда лавировал в уличном потоке под монотонный скрип «дворников».

– Лаборатория расположена далеко от города, примерно посередине между Калроссом и Стирлингом, – сообщил Бланделл, сворачивая на ведущую на северо-запад трассу М9. – Так что устраивайтесь поудобнее.

– Попробую, – поморщился Стирлинг и поискал новое положение для ноги.

– Там, в термосе, горячий кофе, если хотите, – добавил Бланделл, кивнув в сторону большой фляги между сиденьями. Там же стояли два пластиковых стаканчика. – Может, это поможет вам немного согреться – после такого дождя-то.

С учетом того, что обогревателя в салоне «лендровера» не было – его роль без особого успеха исполняли отверстия из моторного отсека, – Стирлинг налил себе кофе и выпил почти залпом. Не чай, конечно, зато горячий и с ударной дозой кофеина, в которой он так нуждался.

– Долго прослужили в Белфасте? – поинтересовался Бланделл, помолчав немного.

– Достаточно. Год.

– Не самый удачный год вам выпал. Беспокойный.

Отвечать Стирлинг не стал.

Бланделл снова покосился на него.

– По крайней мере вы знакомы с ИРА не понаслышке. Нам это пригодится.

Стирлинг тоже вгляделся в профиль Бланделла. Тот казался бы совсем юнцом, когда бы не туго обтянутые кожей скулы и не играющие у края губ желваки.

– А что? Неприятности?

– Пока нет. Но ожидаются. Я, во всяком случае, ожидаю. А что касается остальных… – Бланделл помолчал и снова чуть покраснел. – Ну, сами увидите. Безопасность у нас – посмешище.

Как и весь проект,мрачно подумал Стирлинг. Путешествия во времени…Да и сам он станет посмешищем, стоит вести об этом дойти до полка. Слыхали о новом назначении Стирлинга? Послан ищейкой в чертов Лоуленд, охотиться на террористов, которые не настолько глупы, чтобы совать нос в такой вздор, как путешествия во времени. Бедняга, так и не оправился после Клонарда…

– Я захватил с собой личные дела, – вмешался в его невеселые размышления Бланделл. Не сводя взгляда с дороги, он левой рукой порылся в ящичке за термосом. – Я так подумал, вы могли бы начать прямо сейчас – все равно в такую погоду в окно смотреть без толку.

– Спасибо. – Он надеялся только, что слово это прозвучало не слишком уж сухо.

Бланделл бросил на него пристальный взгляд и тут же перевел его обратно на дорогу, больше напоминавшую под таким дождем реку.

– Не за что. Ну что ж, читайте, не буду мешать.

В салоне воцарилась наконец относительная тишина. Стирлинг открыл первое досье – дорога вокруг Фирт-ов-Форт им и впрямь предстояла неблизкая. Взвизгивали шины, шуршала и хрустела бумага, колотил по металлической крыше джипа дождь, да громыхал время от времени гром. Состав сотрудников лаборатории набрался разношерстный, что Стирлинг знал и так по материалам, что дал ему Огилви. Однако досье Бланделла были полнее, и к тому же чтение отвлекало его от боли в руке и колене.

Первым в стопке лежало личное дело Теренса Беккета – руководителя проекта, квантового физика, обладателя научных степеней Оксфорда и Массачусетского технологического института. Его главный помощник Зенон Милонас был родом из Лондона, но родители его наверняка иммигрировали в Англию из Греции. Он защитил диссертации в области квантовой механики и теоретической математики. Оба являлись научными руководителями аспиранта Фэрфакса Демпси, также квантового физика. Все трое имели британское гражданство, абсолютно безупречный послужной список и стаж работы над проектом более года. Ирма Хьюберт, единственная женщина-математик, присоединилась к группе полгода назад, а Уилбур Россуолд, физик, – всего пять недель назад.

Седрик Беннинг, один из шестерых ведущих специалистов, занимался чем-то с неудобоваримым названием «психонейроиммунология», специализируясь на биоэнергетической плазме (это что еще за зверь такой?). Он также руководил научной работой аспиранта, новичка в лаборатории. Джин Дирборн подключилась к проекту по приглашению Теренса Беккета три недели назад. Сам Беннинг работал здесь два месяца, заменив специалиста по плазменным полям, погибшего в автокатастрофе в непогоду. Беннинг родился в Австралии, но, если верить документам, вырос в Манчестере.

Марк Бланделл, в настоящий момент целиком поглощенный вождением и своей трубкой, никак не производил впечатление гения в области квантовой механики, что лишний раз подтверждало, насколько обманчивой может быть внешность. Он также являлся куратором проекта со стороны министерства внутренних дел, из чего следовало, что сам Теренс Беккет на эту роль не подходил. Индрани Бхаскар, родом из Уайтчепла, сумела прорваться в Оксфорд, откуда вышла профессором-историком. Клейтон Крэндалл и Эмбер Дарнелл находились здесь в качестве ее ассистентов.

Хорошенькое вавилонское столпотворение, а ведь он не просмотрел еще и двух третей досье.

Норвелл Мэнн работал ведущим программистом; Элиза Мейнард – компьютерным техником. Далее следовали Эдсел Катберт, аналитик; Лео Хобарт, специалист по компьютерному моделированию, и еще один техник, Серджо Донателли. По крайней мере все компьютерщики были коренными лондонцами; всем не исполнилось еще тридцати лет. Ну конечно, и в таком возрасте хватает уже возможности завязать подозрительные связи, однако видимого отношения к Ирландии не имел из них никто.

Собственно, во всей лаборатории лишь один человек имел к ней отношение: д-р Бренна МакИген, специальность которой – психологическая биохимия – представлялась Стирлингу такой же абракадаброй, как, скажем, энергетические плазменные поля. Она пришла в лабораторию еще позже Беннинга – всего месяц назад. Как и он, она появилась здесь в качестве замены. Та же катастрофа, в которой погиб предшественник Беннинга, унесла жизнь участвовавшего в проекте психолога, освободив разом две горящие вакансии. Если верить досье, МакИген получила образование в Дублине, но родом была из Лондондерри, цитадели североирландских католиков. От предшественника она унаследовала ассистента по имени Кэмерон Блэр, отвечавшего также за медицинское оборудование.

Стирлинг прищурился. Он хотел перекинуться парой слов с м-ром Кэмероном Блэром. Ну, десятком-другим слов. При том, что он по возможности старался избегать поспешных суждений, главным кандидатом на роль агента ИРА была, несомненно, Бренна МакИген. Он нахмурился и задумчиво прикусил нижнюю губу. Ну конечно же, в лаборатории имелись и другие новички, а ИРА никогда не гнушалась подкупом потенциальных агентов, пусть это и не относилось к их стандартной тактике. Придется параллельно с разработкой дополнительных мер безопасности тщательно изучить их дела. Да-а, проблемка… Слишком много вопросов, слишком мало ответов, уйма народа, требующего изучения, и любой террорист в округе при желании запросто загонит на охраняемый объект чертов грузовик со взрывчаткой.

Он дважды перечитал досье, отложил последнее, порылся в кармане в поисках болеутоляющего и запил таблетку глотком кофе из благословенного бланделлова термоса. Машина неслась по огибающей холм дороге.

– Вы не включили сюда досье вспомогательного персонала.

– Вспомогательного? – удивленно округлил глаза Бланделл. – Что вы имеете в виду?

– Ну, уборщиков, садовников, сантехников… Вспомогательный персонал.

Мальчишеское лицо Бланделла исказилось словно от боли.

– Об этом я и не подумал.

Стирлинг с трудом удержался от горького вздоха.

– Сколько человек?

– Дайте подумать… Четверо… нет, пятеро. Уборщица – приходит каждый день из деревни. Садовник с помощником – раз в неделю. Спец по оборудованию – каждые пять дней или около того; занимается наладкой и выявлением неисправностей. Потом леди – владелица автоматов по продаже всякой мелочи. Она заезжает раз в два дня пополнить запасы. Да, будем считать, шесть: иногда она присылает вместо себя старшую дочку. Девица язва редкостная, но умница. Просто обидно, что она тратит время на заправку автоматов шоколадками и прочей ерундой. Ей бы в колледже учиться, но у них со средствами туговато, отец болен, и матери она нужна дома.

Что ж, неплохая кандидатура для подкупа, если бы ИРА искала источник информации.

– Кто-нибудь из них живет при лаборатории?

– Из вспомогательного персонала, как вы их называете, – никто. У нас и научный-то персонал за последние месяцы так разросся, что мест в коттеджах не хватает. МакИген живет в деревне, и Беннинг, и Милонас – это из ведущих специалистов, да и большинство ассистентов тоже снимают комнаты.

– Но на въезде-то хоть у вас дежурит кто-нибудь?

Бланделл сморщился еще сильнее.

– Ну, вообще-то до сих пор нам не нужно было таких предосторожностей. Собственно, до нас – точнее, до министерства внутренних дел – только сейчас дошло, что наша работа может иметь какую-то пользу для военных… или для террористов.

На этот раз Стирлинг все же не удержался от вздоха. Похоже, Бланделл говорил правду. Если к безопасности здесь относились так, вся эта бодяга – шутка, да и только. Кучка штатских идеалистов, бесконечно далеких от реальности вроде Белфаста… Слишком много времени прошло с тех пор, как ИРА взрывала бомбы в Лондоне или Манчестере. Что бы там ни творилось в Клонарде, за пределами Ирландии все – ну, за исключением министерских шишек в Лондоне – начинали уже забывать, что такое вышедшие из-под контроля беспорядки.

Уже стемнело, когда они свернули с магистрали, не доезжая нескольких миль до Стирлинга – овеянного славой замка на высокой скале. Если верить легендам, он стоял на том самом месте, где когда-то, в Темные Века, стояла одна из цитаделей самого короля Артура, возможно, даже второй Камелот. За честь носить звание первого Камелота боролись расположенные южнее Кэйрлион и Карлайл.

Мелькавшие за окнами родные пейзажи воскрешали в памяти давным-давно, казалось бы, забытые образы школьных приятелей, с которыми они играли в войну на склонах у замка, воображая себя рыцарями Круглого Стола. Разумеется, никаких археологических доказательств того, что эта крепость действительно принадлежала когда-то Артуру, не имелось, но их это и не беспокоило: романтика – вот что было важно для них тогда.

Глядя сквозь ветровое стекло «лендровера» на потемневшие под дождем склоны холмов, Тревор Стирлинг не удержался от горькой улыбки. И дураками же они были тогда, разыгрывая сражения на этих склонах. Война в шестом веке была, несомненно, делом кровавым, не менее разрушительным для мирного населения, чем в двадцать первом веке. Стирлинга мало интересовали теперь предания, которыми кормили его оба деда – шотландец и валлиец, – предания об отважных воителях-бриттах, с оружием в руках защищавших свои земли от саксонских варваров, морских разбойников из Ютландии и Дании, от ирландцев и горцев-пиктов.

Да, война в шестом веке была кровавым занятием – даже не такая безнадежная, как та, что вели бритты. И по большому счету, чего сумел добиться Артур? Оттянул неизбежную развязку на пару десятилетий? Стирлинг закрыл глаза. Господи, как он устал от войны… Собственно, потому Огилви и послал его сюда, а не обратно в Белфаст. Не годился он больше для службы.

Когда фары «лендровера» высветили въезд на территорию лабораторного комплекса, и без того невысокое мнение Стирлинга о здешних мерах безопасности упало еще ниже. Комплекс окружался-таки изгородью, но широко распахнутые ворота никем не охранялись. Ни вахтеров, ни даже сторожевой собаки. Никакого видеонаблюдения. Может, министерство сочло проект таким же вздором, каким он представлялся ему самому? А раз так, кой черт оно его финансирует?

Вдоль подъездной дороги выстроился ряд сборных коттеджей – типовых домов, лишенных малейших притязаний на привлекательность. Тоскливые бетонные коробки для проживания научного персонала.

– Вон тот, самый большой дом, – ткнул пальцем Бланделл, – отведен Теренсу Беккету. Его отсюда не выманить ни за какие коврижки.

– Что, он даже в город никогда не выбирается? Даже в здешний кабак пропустить пинту-другую?

Бланделл расплылся в ухмылке.

– Ну, случается. Но «Фолкленд-армз» расположен в какой-нибудь сотне ярдов, так что зачем тащиться в Стирлинг? Паб у Фолклендов что надо, местные девушки вполне привлекательны, а такой рыбы с картошкой вы и в Стирлинге не найдете.

– Да, я знаком с этим заведением. По крайней мере понаслышке. Мы с вами все-таки вращаемся в разных кругах. И где тогда живут остальные? Не в Стирлинге же? – добавил он, вглядываясь в карту.

– Нет, Фолкленды сдают комнаты в окрестных домах для приезжающих летом туристов – рыболовов, любителей птиц. Все, кому не хватило места на территории, живут в этих комнатах. Вас, кстати, мы тоже туда поселили.

– Гм… – Стирлинг попытался представить себе, насколько приветливы местные девушки и насколько они могут представлять собой угрозу безопасности. Возможно, некоторых из них он знал в лицо. Он надеялся только, что коттеджи у Фолклендов по меньшей мере хоть немного привлекательнее этих унылых бетонных хибар.

Последний поворот – и взгляду Стирлинга наконец открылся главный корпус. Собственно, он представлял собой увеличенную копию все тех же приземистых бетонных домиков, только без окон, зато со стальными дверями и внушительных размеров трансформаторной подстанцией у одной из стен. Заряды дождя разбивались о его крышу и стены, прежде чем улететь дальше, к холмам.

Он знал эту долину по своим детским похождениям. С обеих сторон ее замыкали высокие склоны, почти всегда закутанные в облака – сейчас их и вовсе не было видно за пеленой дождя; дорога отсюда вела всего одна. Потрудись кто-нибудь как следует укрепить ворота, и это место может стать практически неприступным. От ближайшей группы сельских коттеджей до въезда на территорию лаборатории никак не меньше двух километров – переться сюда с какой-нибудь гадостью в рюкзаке напрямую через горы довольно тяжело… впрочем, для машины со взрывчаткой расстояние плевое. Интересно, подумал он, как-то отнесутся исследователи к новшествам, которые он собирается здесь ввести?

Он до сих пор сильно сомневался в том, что дополнительные меры безопасности так уж и нужны здесь, но раз уж он проделал весь этот путь, почему бы не поработать на совесть? «Лендровер» затормозил перед главным входом, и Стирлинг с усталым вздохом, опираясь на трость, выбрался из машины. По крайней мере хоть здесь стоял сканирующий автомат, так что просто так кто попало в лабораторию не попал бы. Бланделл сунул в щель сканера карту-пропуск, и тяжелая стальная дверь с щелчком отворилась.

– Первым делом устроим вам пропуск, – пообещал Бланделл, пропуская его в помещение.

– Вторым. Где у вас тут удобства? Путь был неблизкий, а я почти весь термос выпил.

Бланделл ухмыльнулся и ткнул рукой в направлении мужского туалета, где Стирлинг сполоснул лицо и, глядясь в зеркало, хоть отчасти привел себя в порядок после поездки, пытаясь выморгать сон из опухших глаз. Десять минут спустя он уже стоял в директорском кабинете, а Бланделл представлял его.

Теренс Беккет оказался жилистым типом – его можно было бы назвать поджарым, находись он в подобающей физической форме. Он обернулся к вошедшим, и губы его под крючковатым носом сложились в недовольную гримасу. Взгляд, брошенный на Стирлинга поверх этого монументального носа, не посрамил бы и его знаменитого тезку, архиепископа Кентерберийского, возмущенного бесцеремонным вторжением в храм Генриха II. Кстати, если задуматься, мелькнуло в голове у Стирлинга, кто, как не Генрих II, лично в ответе за нынешнюю катавасию в Ирландии – именно он первым из английских королей вторгся на Зеленый остров.