Текст книги "Иллюзии «Скорпионов»"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

Четырьмя этажами ниже в вестибюле творилось что-то невообразимое. У стойки, где производились расчеты с отъезжающими, выстроилась большая очередь, громадные чемоданы стояли у дверей и на тротуаре снаружи. Бажарат все моментально поняла: был приказ задержать отъезжающих, Даже компьютеры выключены ради этого.

Раздавались крики опаздывающих на самолет, проклятья, люди в сердцах швыряли на пол ключи от номеров: «Я вас умоляю!..» «Будете разговаривать с моим адвокатом, вы просто некомпетентный идиот!..» «Меня проклянут, если я не успею на самолет!..» «Исправьте ваши проклятые лифты!..»

Шаркающей походкой Бажарат вышла из отеля и подошла к стоянке такси: хрупкая, слабенькая старушка, нуждающаяся в помощи. Вдруг послышался вой сирены, и полицейская машина с включенными фарами подлетела к тротуару. Двое патрульных, выскочивших из машины, заглянули в переднее такси и побежали ко входу в отель, расталкивая на ходу людей на стоянке. Люди возмущенно зашумели, уставшие и ничего не понимающие постояльцы уже начинали терять всякое терпение. Вслед за первой полицейской машиной подъехали еще две, тоже с включенными сиренами и фарами. Их появление успокоило толпу, смолкли возмущенные крики протеста, люди поняли, что произошло что-то очень серьезное.

Полицейские из двух последних машин разбежались по газону вдоль восточного и западного крыла отеля, они были вооружены автоматами. «Отлично», – подумала Бажарат, направляясь шаркающей походкой к последнему такси.

– Пожалуйста, отвезите меня в ближайшему телефону-автомату, – сказала Бажарат, протягивая в окошко водителю купюру в двадцать долларов. – Я позвоню, а потом скажу, куда мы поедем.

– С удовольствием, леди, – ответил длинноволосый водитель, хватая купюру.

Спустя две минуты такси остановилось у ряда телефонных будок. Бажарат выбралась из машины и вошла в ближайшую из них. Довольная своей поразительной памятью, она набрала номер отеля «Карийон» и попросила к телефону портье.

– Это мадам Бальзини. Мой племянник уже приехал?

– Еще нет, мадам, но час назад для вас оставлена посылка.

– Да, я знаю об этом. Когда приедет мой племянник, передайте ему, чтобы он оставался в отеле, Я буду попозже.

Бажарат повесила трубку и вернулась в такси, мысли с лихорадочной быстротой крутились у нее в голове. Каким образом Лондону могло стать известным расписание телефонной связи? Кто-то допустил ошибку... Или, хуже того, провалился и раскололся?

Нет! Не стоит отвлекаться на предположения, на которые все равно нельзя сейчас получить ответа. Надо думать только о сегодняшнем дне, о вечере! И сигнал, подобный вспышке молнии, будет послан всему миру! Сейчас уже ничто не имеет значения, надо только дождаться вечера.

Уже почти в три часа ночи Хоторн покинул дом генерала Майкла Майерза в Арлингтоне, штат Вирджиния. Выехав из ворот, он вытащил из внутреннего кармана пиджака миниатюрный магнитофон и облегченно вздохнул, увидев, что крохотная красная лампочка все еще продолжает гореть. Тайрел перемотал пленку, нажал кнопку воспроизведения и услышал голоса. Нога его машинально сильнее нажала на газ, это была реакция на непреодолимое желание как можно быстрее добраться до «Шенандо Лодж». Все получилось, теперь у него на руках имелась почти двухчасовая запись его разговора с председателем Объединенного комитета начальников штабов, его разговора с последним из элитной пятерки «Скорпионов».

Когда Хоторн появился в доме генерала, Майерз принялся внимательно разглядывать его, и во взгляде генерала сквозили одновременно невольное уважение и ярость, как будто могущественный человек смотрел на труп своего противника, представлявшего гораздо большую опасность мертвым, нежели живым. Тайрелу был знаком такой тип людей, он достаточно повидал их в Амстердаме: такие всегда ратуют за убийства и обладают обостренным чувством эгоизма. И Тайрел сыграл на этом, воззвав к эгоизму Максималиста Майка. Притворившись почитателем генерала, Хоторн задавал ему вопросы, демонстрируя при этом невежество в военных делах, и ему удалось прорвать переднюю линию обороны генерала, который решил, что вполне может обойтись и без этой обороны.

Когда Хоторну открыл дверь адъютант генерала, Тайрел с первого же взгляда понял, что это был не тот человек, которого он видел в темном вестибюле дома Ингерсолов. Убийцу решили ему не показывать.

На стоянку отеля «Шенандо Лодж» он приехал в половине четвертого. Через две минуты Тайрел уже был в номере, где бодрый Пул сидел за столом, уставленным электронным оборудованием.

– Какие новости у Кэти? – спросил Тайрел.

– Я звонил раз десять, но ничего нового с момента нашего последнего разговора.

– Ты сказал, что она пошевелила ногой. Это ведь что-то значит, да?

– Так они сказали мне сначала, а теперь ничего не говорят, кроме одного: чтобы я больше не звонил и что они позвонят сами. Так что будем ждать. Меня тут замучало ЦРУ.

– Что значит «замучало»?

– Видно, кто-то нашел твой ответчик, и от его сигналов группа слежения буквально рехнулась. Все время звонят мне и спрашивают, есть ли у нас с тобой связь, я говорю, что есть, но им еще нужно знать, почему ты остановился в Уилмингтоне, штат Делавэр, а потом поехал в Нью-Джерси.

– И что ты им сказал?

– Что у ВВС оборудование явно лучше, чем у них, и, по-моему, ты направляешься в Джорджию.

– Не дури их больше и, если позвонят, скажи правду – я здесь, и мы заняты работой. Чем сейчас и займемся в действительности.

– Пленка? – спросил Пул, раскрыв глаза от удивления.

– Приготовь бумагу, нам, возможно, придется делать пометки. – Тайрел положил магнитофон на бюро, подошел к кровати и лег, осторожно опустив голову на подушку.

– Как твоя голова? – спросил Пул, перенося магнитофон на стол.

– Слуга Палиссера извел на мою голову коробку тампонов и целый моток бинта, теперь даже шляпа не лезет.

Хоторн и Пул в тишине прослушали записанные разговор, это заняло у них час и двадцать три минуты. Каждый делал записи, и, когда прослушивание закончилось, у них были помечены куски, которые они хотели бы прослушать еще раз.

– Отличная работа, коммандер, – с восхищением заметил Пул, – моментами мне даже казалось, что ты действительно его единомышленник.

– Вспомнил кое-что из прежней профессии, лейтенант, Не все, конечно... Ладно, давай сначала.

– Хорошо, мы будем прослушивать последовательно отдельные куски, я их пометил в буду перематывать плевку.

– Черт побери, ты сейчас похож на адвоката.

– Мой отец всегда хотел, чтобы я стал адвокатом, как и он, но, к сожалению...

– Ну хватит, – прервал его Тайрел, – включай.

Хоторн. Были ли вчера в доме Иигерсола люди, сэр, которых вы не ожидали там увидеть? Ну кто-нибудь, чье появление вас, возможно, удивило?

Майерз. Сложный вопрос, господин Хоторн. Начнем с того, что там было чертовски много людей, а света мало. Единственным источником света были свечи в буфете, но я не подходил туда, поскольку ничего не ем между установленными приемами пищи. Солдат может ползти на пузе только в том случае, если оно не слишком полное, так ведь?

Хоторн. Совершенно верно, сэр. Но подумайте, может быть все-таки вас что-то удивило? Мне говорили, что у вас феноменальная память. А еще рассказывали, что ваша тактика в борьбе против Вьетконга основывалась на данных аэрофотосъемки, которые никто не помнил, кроме вас.

Майерэ. Совершенно верно, совершенно верно, но тогда меня окружали помощники, в которых не было недостатка... Да, если хорошенько подумать, то там присутствовали несколько членов сената, и, что удивило меня, – крайне левых, а всем было известно, что Дэвид Ингерсол всегда поддерживал дружеские отношения с Пентагоном.

Хоторн. Нельзя ли поточнее, генерал?

Майерэ. Да, пожалуйста. Этот сенатор от штата Айова, который все время твердит о том, что интересы фермеров приносятся в жертву оборонным заказам. А кто у нас субсидируется больше, чем эти фермеры? Он все время с видом проповедника разглагольствует о Среднем Западе. И еще там было несколько левых, но я не помню их имен. Просмотрю список конгресса и позвоню вам.

Хоторн. Вы нам здорово поможете, сэр.

Майерз. Не уверен.

Хоторн. Нас интересует что-нибудь неожиданное, необычное, генерал. Мы слышали, что среди заговорщиков, связанных с Бажарат, произошел раскол.

Майерз, нервно. Раскол?..

Хоторн. Разногласия усиливаются. Через несколько дней, а может и часов, у нас будут имена.

Майерз. Прямо не верится, коммандер... Но надеюсь, вы правы.

– Это первый кусок, – сказал Пул, останавливая магнитофон – Может быть, пояснишь, Тай? Это место отметил ты, а не я.

– Я же был в доме и видел, как Майерз наворачивал за обе щеки в буфете, да и со светом для него проблем не было, свечи горели очень ярко, а на стенах были светильники. Меня не интересовало, кого он там видел, я просто хотел услышать, как он будет выкручиваться.

– И слегка напугать расколом среди сообщников Бажарат? – усмехнулся Пул.

– Сейчас это называется нарушением психологического равновесия, лейтенант. Я называю это «слегка пошуровать кочергой в заднице». Давай послушаем следующий кусок. Он короткий, но мы оба решили, что важный.

Хоторн. А давал ли вам Дэвид Ингерсол, который, как мы теперь знаем, был предателем и сообщником Кровавой девочки, неудачные советы по поводу сделок с подрядчиками?

Майерз. Боже мой, мне ведь действительно были непонятны некоторые его юридические решения! Конечно, я не адвокат, но могу сказать, что там было что-то нечисто!

Хоторн. Вы высказывали свои возражения, сэр?

Майерз. Конечно, высказывал! Правда, устно, а не письменно. Он же был партнером президента по гольфу!

– Явная чепуха, – сказал Пул. – Никто не решает такие вопросы «устно».

– Согласен. Давай дальше.

– Тоже короткий, мы его отметили оба.

Хоторн. Эдвард Уайт, компаньон Ингерсола, сказал нам, что спрашивал у вас, знаете ли вы что-нибудь о расследовании госдепартаментом дела Дэвида Ингерсола. Естественно, генерал, вы должны были знать об этом, потому что постоянно следите за отчетами по Кровавой девочке...

Майерз. Так в чем заключается ваш вопрос?

Хоторн. Это не вопрос, сэр, просто я хочу поблагодарить вас зато, что вы ничего не стали ему говорить. Другой человек попался бы в его ловушку.

Майерз. Выдать совершенно секретную информацию? Ни я, ни любой другой из моего персонала не мог этого сделать. Да я бы лично пристрелил мерзавца! Безусловно, я знаю об этом расследовании, но от меня о нем никто не услышит.

– Неувязочка, – сказал Тайрел. – Никто не назначал меня вести расследование, да и вообще о расследовании нигде не упоминалось. Палиесер дал мне документы, но все сохранил в тайне.

– Поэтому и я обратил внимание на этот кусок, – кивнул Пул. – Переходим к следующему?

Майерз. Жак вы считаете, коммандер, что произошло па самом деле?

Хоторн. Могу рассказать вам только то, что случилось со мной, сэр. Взгляните на мою голову, хотя это не слишком привлекательное зрелище.

Майерз. Ужас, просто ужас... Конечно, мне приводилось видеть и худшее, но в ходе боевых действий, а не на поминках!

Хоторн. Вы были лучшим боевым офицером в армии.

Майерз. Нет, сынок, лучшими были мои мальчики...

Хоторн. Чрезвычайная скромность для человека с таким послужным списком.

Майерз. Не стоит хвалить себя, достаточно того, что тебя хвалят другие, не так ли?

Хоторн. И снова вы правы, сэр. Кто-то застрелил в саду Ричарда Ингерсола и напал на меня, прежде чем я успел увидеть, кто это был. Мы обязаны найти убийцу!

Майерз. Вы должны были пройти подготовку по программе рейнджеров, коммандер, но не думаю, что на флоте сильная подготовка, за исключением, правда, «тюленей» А с другой стороны, я слышал, что вы прекрасно проявили себя на островах Карибского моря, охотясь за Кровавой девочкой. Слышал, что двое ваших бывших коллег из разведки – англичанин и француз – были убиты, а вам чудом удалось избежать смерти. Должно быть, вы сами по себе очень талантливы, коммандер...

– Останови, Джексон. Я должен был убедиться, что расслышал все правильно, и теперь убедился. Еще одна неувяэочка. Ни Лондон, ни Париж никогда не сообщали, что Кук и Ардисон работали на МИ-6 и Второе бюро. Майерз получил эту информацию через «Скорпионов». Вашингтон тоже никогда не упоминал об этом в докладах по делу Бажарат. Мы не сообщаем о наших союзниках-разведчиках, а они не сообщают о наших.

– Еще один гвоздь в крышку гроба Максималиста Майка, – констатировал Пул. – А теперь давай обнажим суть генерала, мы оба пометили этот кусок, потому что он дает его психологический портрет. Ты провел чертовски хорошую работу, Тай... Слушаем.

Хоторн. У вас блестящий послужной список, сэр, он вызывает зависть и восхищение у каждого солдата...

Майерз, обрывая. Очень любезно с вашей стороны, но, как я уже говорил, я никогда не был одинок. Даже в клетках для пыток и концлагерях во Вьетнаме я знал, что меня поддерживает американский народ. Эта вера никогда не покидала меня.

Хоторн. Тогда, генерал, – по это личный вопрос, не имеющий отношения к событиям вечера, – как вы допускаете, что армию обдирают догола? Это задает вопрос ваш почитатель.

Майерз. Этого не случится! Нельзя этого допустить! Межконтинентальные баллистические ракеты нацелены на нас! Мы должны вооружаться и перевооружаться! Советы, возможно, и прекратили гонку вооружений, но их место заняли другие. Перевооружаться, ради Бога, только перевооружаться! Вернуть былое величие!

Хоторн. Я, конечно, согласен с вами, но как это сделать? Политиканы из обеих партий требуют сокращения военных расходов, обещают стране «мирные дивиденды» за счет обороны.

Майерз, понизив голое. Как это вделать? Могу сказать вам, коммандер, но это строго между нами... идет?

Хоторн. Перед лицом Господа клянусь честью офицера флота, генерал.

Майерз, едва слышно. Сначала мы должны дестабилизировать обстановку, Хоторн, взбудоражить нацию, дать ей понять, что повсюду враги! И в ходе этого хаоса мы законно займем место спасителей страны.

Хоторн. Но как взбудоражить, сэр? Против кого настроить нацию?

Майерз. Против неизбежных в таком разобщенном обществе предателей нации. Мы должны быть сильными и вновь стать ведущей державой.

– Ему бы быть клоуном, – произнес Пул, поворачиваясь к Хоторну от магнитофона. – Настоящий комедиант – если бы только обладал чувством юмора. Свихнувшийся сукин сын.

– Он параноик, – спокойно добавил Тайрел. – Истинный, преданный «Скорпион», слуга «Покровителей». Мало того, что у него огромные счета в банках – это как раз, возможно, и мало его заботит, – он ведь на самом деле верит в свои мечты, в их осуществление. Самое страшное, что все может случиться в любую секунду, – одна пуля или граната, выпущенная или брошенная человеком, которого мы не можем найти и который посвятил всю свою жизнь именно этому убийству. Где... где она?

Глава 33

В восемь часов двенадцать минут утра портье отеля «Карийон» радушно встретил вернувшихся мадам Бальзини и ее племянника. Он лично уладил все формальности, получив щедрое вознаграждение за свои услуги. В восемь пятьдесят восемь Бажарат позвонила в банк на Каймановых островах, где хранились активы долины Бекаа, назвала номер и серию своего паспорта, и банковский служащий заверил ее, что пятьдесят тысяч американских долларов будут доставлены ей в отель в течение часа без всяких формальностей, связанных с процедурой перевода денег.

– Могу я их взять? – спросил Николо, как только посыльный из банка удалился.

– Ты возьмешь то, что я тебе дам. Надеюсь, благородный портовый мальчишка понимает, что у меня тоже могут быть расходы? Ты получишь свои двадцать пять тысяч, а остальное останется мне. Почему ты так странно смотришь на меня?

– Что будет с тобой, синьора? Куда ты поедешь, что будешь делать?

– Ты на все получишь ответ сегодня вечером, мое обожаемое дитя, которое я люблю.

– Но если ты так меня любишь, то почему не говоришь сейчас? Ты сказала, что вечером покинешь меня, уйдешь, исчезнешь и я останусь один... Неужели ты не понимаешь, Каби? Ты сделала меня частью своей жизни, я был никто, а теперь я кто-то только благодаря тебе. Я буду думать о тебе до конца своих дней. Ты не можешь вот так просто исчезнуть, оставив меня наедине со своей печалью.

– Не стоит печалиться, ты ведь будешь не один, а с Эйнджел, не так ли?

– Это только призрачная надежда.

– Ладно, хватит разговоров. – Бажарат подошла к столу и вскрыла конверт, заклеенный полосками бумаги и опечатанный тремя печатями. Вытащив из конверта двадцать шесть тысяч долларов, она протянула Николо тысячу, двадцать пять тысяч положила на стол, а двадцать четыре тысячи оставила в конверте. Затем снова заклеила конверт и протянула его Николо, державшему в руке тысячу долларов.

– Этого тебе хватит на жизнь в Нью-Йорке, – сказала она. – Могу ли я поступить честнее?

– Спасибо, – поблагодарил Николо. – Днем я передам этот конверт Анджелине.

– А ей доверяет портовый мальчишка?

– Да. Она не из твоего мира и не из моего. Несколько минут назад я разговаривал с ней, она уже выезжает в аэропорт. Прилетит в два двадцать пять, галерея семнадцать. Не могу дождаться.

– И что ты скажешь своей знаменитой леди?

– То, что подскажет сердце, синьора, а не голова.

В пять сорок шесть утра госсекретаря Брюса Палиссера разбудил звонок из Белого дома, а уже в десять минут седьмого он направлялся в лимузине в Овальный кабинет. Переговоры между Сирией и Израилем зашли в тупик, возникла угроза начала военных действий, возможно даже с применением ядерного оружия, если только совместными усилиями США, Англии, Франции и Германии не удастся охладить горячие головы противников соглашения в обеих странах. В шесть тринадцать жене Палиссера позвонил коммандер Хоторн и сказал, что ему срочно нужно поговорить с госсекретарем по чрезвычайно важному делу.

– Вероятно, нашлись более важные дела, – ответила Жанет Палвссер. – Он в Белом доме.

– Сожалею, сэр, но нам было приказано ни при каких обстоятельствах не прерывать заседание Совета безопасности...

– А предположим, – оборвал секретаршу расстроенный Хоторн, – просто предположим, что сейчас в воздухе находится баллистическая ракета, направленная прямо на Белый дом? Тогда бы я смог добраться до госсекретаря?

– Вы говорите, что баллистическая ракета...

– Нет, этого я не говорю! Я просто объясняю, что у меня чрезвычайно важное и срочное дело!

– Позвоните в госдепартамент.

– Яне могу звонить в госдепартамент!.. Палиссер приказал мне говорить только с ним.

– Подождите секунду... как вы сказали ваша фамилия?

– Хоторн.

– Ох, извините, сэр. Ваше имя было добавлено в самый конец списка в компьютере. А буквы такие маленькие, понимаете? Передавайте, пожалуйста, сообщение.

– Пусть немедленно позвонит мне. Он знает куда, я буду ведать его звонка. Он прямо сейчас получит это сообщение?

– Я передам его, сэр. – Раздался щелчок, и разговор закончился.

Хоторн повернулся к Пулу, который сидел в кресле, наклонившись вперед, и слушал.

– У них экстренное заседание в Белом доме. Надо было передать секретарше сообщение для Палиесера, что маньяк-генерал, который, возможно, находится на этом заседании, является участником заговора в целях убийства президента.

– Что нам теперь делать?

– Ждать, – ответил Тайрел. – Самое паршивое дело.

Мужчина и женщина прошли таможню и вышли в главный зал аэропорта Даллес. Поведение их было обычным, но причина прилета в США – отнюдь нет. Это были агенты Моссада, прибывшие с чрезвычайно важным заданием. Им следовало сообщить госсекретарю о человеке, являющимся ключевой фигурой в деле Бажарат, о сенаторе Несбите, который по каким-то совершенно необъяснимым причинам вел террористку к убийству, ожидавшемуся в любой день и час.

Они прилетели из Тель-Авива рейсом 8002 и объяснили чиновникам на таможне, что прибыли в США по служебным делам на несколько дней. По документам агенты значились инженерами, правительственными служащими, уполномоченными принять участие в проходящем в Вашингтоне совещании по вопросу будущих ирригационных проектов в пустыне Негев. Не проявивший к ним никакого интереса таможенник сделал отметку в паспортах, пожелал счастливого пути и занялся следующим пассажиром.

Офицеры Моссада быстро прошли в зал. Оба были в строгих деловых костюмах, она в черном, он в сером, в руках было по сумке и одинаковому чемодану-"диплома-ту". Они вместе подошли к телефонамавтоматам, и здесь женщина заговорила:

– Я позвоню в госдепартамент по его личному номеру, который дал нам полковник Абраме.

– Звони, – согласился ее спутник – белокурый мужчина с редкими волосами, сквозь которые проглядывала лысина. – Только помни, что, если после пятого звонка никто не ответит, надо повесить трубку.

– Поняла. – После пятого гудка майор повесила трубку. – Никто не отвечает.

– Тогда звони домой. Нам надо избегать коммутаторов. Майор достала из аппарата монету, вновь бросила ее в щель и набрала номер.

– Алло? – раздался в трубке женский голос.

– Попросите, пожалуйста, госсекретаря. У меня очень важное дело.

– С самого утра одни важные дела, – раздраженно ответила женщина. – Если у вас что-то срочное, то звоните в Белый дом. А я уезжаю в наш пляжный домик в Сент-Майклз.

– Довольно нелюбезная женщина, повесила трубку, – удивилась майор, поворачиваясь к капитану. – Посоветовала звонить в Белый дом...

– Что нам запрещено делать, – оборвал ее капитан. – Мы обязаны говорить только с госсекретарем.

– Он наверняка в Белом доме.

– Но мы не можем звонить через коммутатор, нельзя доверять никому, кроме Палиесера. Абраме послал госсекретарю сообщение по дипломатическим каналам, чтобы тот ожидал двух посетителей. Полковник и госсекретарь друзья, так что Палиссер сразу примет нас.

– Тогда я не согласна с нашими инструкциями. Так как Палиссер в Белом доме, то почему бы нам не позвонить на коммутатор и не оставить для него сообщение? Абрамс сказал, что дорог каждый час.

– Какого рода сообщение? Мы ведь не можем назвать себя.

– Сообщим, что приехали родственники его друга полковника Дэвида и что будем постоянно звонить ему по личному телефону домой, а может, даже в офис...

– В офис? – нахмурился капитан.

– Дорог каждый час, – повторила майор. – Себя мы называть не будем, а он, прочитав сообщение, передаст секретарше или слугам, где мы сможем его застать. Нужно сообщить ему о сенаторе Несбите... Давай найдем лимузин с телефоном.

Не проявивший в паре из Израиля якобы никакого внимания, таможенник подождал несколько минут, убеждаясь, что они уже не вернутся. После этого поставил на стойку перед собой красную табличку, обозначавшую, что он занят, и снял трубку телефона. Набрав три номера, он наконец связался с шефом безопасности службы иммиграции, находившемся в офисе наверху. Сам офис представлял собой зал с двумя рядами телевизионных мониторов, расположенных на стене над панелями электронного оборудования.

– Два подозрительных израильтянина, – сказал таможенник. – Мужчина и женщина, возраст и описания примерно совпадают.

– Профессии?

– Инженеры.

– Цель приезда?

– Совещание по ирригационным проектам в пустыне Негев. Сейчас они должны быть в зале. Женщина немного повыше его, в черном, а он в сером костюме. У обоих в руках сумки и чемоданы-дипломаты.

– Сейчас посмотрим на мониторах и проверим. Спасибо.

Шеф безопасности иммиграционной службы, тучный мужчина среднего возраста с одутловатым лицом и бесцветными глазами, встал из-за своего стола, расположенного за стеклянной перегородкой, в вышел в общий зал, где пять человек сидели в креслах перед мониторами.

– Поищите пару, мужчину и женщину, – приказал он. – Женщина чуть повыше мужчины, одета в черный костюм, мужчина – в серый.

– Я их вижу, – откликнулась примерно через тридцать секунд женщина в четвертом кресле. – Они говорят по телефону.

– Отличная работа. – Шеф подошел к женщине-оператору. – Дай увеличение. – Женщина повернула ручку на панели управления, включив телескопические линзы камеры слежения. Фигуры израильтян увеличились на экране, шеф бросил на них быстрый взгляд и изобразил на лице разочарование:

– Боже, они совсем не похожи на тех людей с фотографий. Забудь о них, опять мимо.

– А кого мы ищем? – поинтересовался один из операторов.

– Парочку, которая, возможно, провозит бриллианты.

– А можно я их провожу прямо к моему личному ювелиру?

Шеф рассмеялся вместе со всеми и направился к выходу из зала.

– Но за это тебе придется отвечать вместо меня по телефону, а я тороплюсь в туалет, – бросил он на ходу.

Выйдя из зала в узкий коридор, шеф службы безопасности повернул налево и дошел до конца коридора, где находился маленький огороженный балкон, с которого было видно большую часть зала аэропорта. Он достал из кармана портативную радиостанцию, настроил ее на нужную частоту, поднес к губам и заговорил, наблюдая одновременно за тем местом, которое только что видел на мониторе.

– Гремучая змея, я Дрозд. Прием.

– Я Гремучая змея. В чем дело?

– Объекты обнаружены.

– Парочка из "М"? Где?

– Направляются к стоянке для лимузинов. Он в сером костюме, она чуть выше и в черном. Действуй.

– Я их вижу! – раздался из рации шепот, принадлежащий третьему собеседнику. – Примерно в пятидесяти футах от меня. Они заторопились!

– Нам тоже надо поспешить, Суслик, – сказал шеф безопасности иммиграционной службы, занесенный в синеок «Скорпионов» под номером 14.

Офицеры Моссада сели в лимузин, устроившись на заднем сиденье и положив на откидные сиденья сумка и чемоданы-дипломаты. Чемодан капитана был открыт, в левой руке он держал карточку размером четыре на шесть дюймов, на которой были записаны все несекретные телефоны, которые могли понадобиться ему в Соединенных Штатах, – посольств и консульств, дружеских и вражеских разведывательных агентств, любимых ресторанов и баров, а также нескольких женщин, которые, по его мнению, могли обрадоваться его появлению.

– Где ты это взял? – спросила майор.

– Сам составил, – ответил капитан. – Ты же помнишь, я был здесь в командировке восемнадцать месяцев. – Капитан вставил кредитную карточку в телефонный аппарат и подождал, пока на панели аппарата загорелась надпись «набирайте номер». – Я звоню на коммутатор Белого дома, там они не задают вопросов, а только принимают сообщения, – сказал он, набирая номер.

– Ты проделывал такие вещи раньше?..

– Частенько... Тс-с... соединили.

– Белый дом, – раздался в трубке усталый женский голос.

– Простите, мисс, но я только что разговаривал с женой госсекретаря миссис Брюс Палиесер, и она сообщала мне, что её муж у президента – Я хотел бы оставить сообщение для мистера Палиссера.

– У вас имеется допуск, сэр? Иначе я не могу мешать работе Совета безопасности.

– Я и не прошу вас об этом, я просто хочу оставить сообщение.

– Слушаю вас, сэр.

– Передайте ему, что родственники его старого друга полковника Дэвида находятся в городе и будут постоянно звонить ему домой и в офис. Он может сообщить номер телефона, по которому с ним можно будет связаться.

– Вы оставите мне свой номер телефона?

– Это будет слишком бесцеремонно с нашей стороны, лучше мы позвоним сами.

– Он получит ваше сообщение сразу по окончании совещания.

Капитан Моссада положил трубку телефона и откинулся на сиденье.

– Будем звонить ему в кабинет и домой каждые пять минут. Как ты сказала, мы обязательно должны передать ему фамилию сенатора Несбита, даже если придется сделать это по телефону. – Капитан наклонился вперед, чтобы положить карточку с номерами обратно в «дипломат», и внезапно, повернув голову влево, посмотрел в окно лимузина. Второй лимузин прижимал их к обочине. Его заднее стекло было опущено... и в темноте салона виднелось оружие!

– Ложись! – закричал капитан, накрывая своим телом майора, и в этот момент раздались длинные автоматные очереди. Пули разбивали стекла и прошивали корпус лимузина, вонзаясь в тела на заднем сиденье, в разбитое окно влетела граната. Лимузин потащило на обочину, он врезался в металлическое ограждение и взорвался.