Текст книги "Иллюзии «Скорпионов»"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

– Не смеши меня.

– Посмотри на него. Он лучше того, из Пенсаколы. Я имею в виду, что он настоящий мужчина, а не хлыщ, который вертится перед зеркалом.

– И не такой уж он был ужасный, – возразила майор, укладывая голову Тайрела себе на колени.

– Слушай, что я говорю, Кэти. Я ведь гениален, ты помнишь это?

– Он еще не готов к этому, Джексон. Да и я тоже.

– Тогда окажи мне любезность.

– Какую?

– Веди себя естественно.

Майор посмотрела на лейтенанта, потом перевела взгляд на безмятежное лицо Хоторна, покоящееся у нее на коленях, нагнулась и поцеловала Тайрела в приоткрытые губы.

– Доминик?..

– Нет, коммандер. Это кто-то другой.

– Добрый вечер, синьор, – сказала Бажарат, подводя упирающегося младшего барона ди Равелло к репортеру «Майами геральд», говорящему по-итальянски. – Рыжеволосый молодой человек предложил нам поговорить с вами. Ваше мнение о вчерашней пресс-конференции было чрезвычайно лестным для нас. Спасибо.

– К сожалению, мы представляли только провинциальные газеты, графиня, – сказал журналист. – Однако вы оба внушаете мне определенные опасения. Кстати, меня зовут Дель Росси.

– Так, значит, вас что-то тревожит?

– Можно и так сказать, но я еще не готов выступить с этим на страницах печати.

– А в чем конкретно дело?

– Что за игру вы ведете, леди?

– Я не понимаю вас...

– Но он понимает. Он понимает каждое слово, которое мы произносим по-английски.

– Почему вы так считаете?

– Потому что я свободно говорю на обоих языках, как вы, вероятно, свободно говорите на многих. Ведь все можно увидеть по глазам, не так ли? Проблеск понимания, негодования или юмора не имеет отношения к тону голоса и выражению лица.

– Или может быть частично вызван переводом предыдущей фразы... Разве это не так, мой милый лингвист?

– Все возможно, графиня, но он все-таки понимает английский и говорит на этом языке. Не правда ли, молодой человек?

– Что? – спросил Николо по-английски, но тут же поправился и повторил свой вопрос по-итальянски.

– Вот вам и подтверждение, леди – улыбнулся Дель Росси уставившейся на него Бажарат. – Но я не обвиняю вас ни в чем, графиня, просто все это чертовски интересно.

– И какой смысл вы вкладываете в свои слова? – холодно поинтересовалась Бажарат.

– Такой прием называется спорным толкованием в результате непонимания. Такие вещи практиковали бывшие Советы, Китай да и Белый дом! Можно говорить что угодно, а потом отказываться от своих слов якобы в результате ошибочного понимания.

– Но для чего это нужно? – не отставала от него Бажарат.

– Этого я еще не выяснил, поэтому и не сообщаю об этом в газету.

– Но разве вы, как и другие журналисты, не говорили лично с бароном ди Равелло?

– Да, говорил, но, если честно, он показался мне не лучшим источником информации. Он все время повторял: все, что он говорит, – правда. Что это за правда, графиня?

– Речь, естественно, идет об инвестициях семьи ди Равелло.

– Возможно, но почему у меня создалось впечатление, что беседовать с бароном так же бесполезно, как и с автоответчиком?

– У вас слишком развито воображение, синьор. Но уже поздно, и нам пора. Спокойном ночи.

– Мне тоже пора, – сказал репортер. – На автомобиле до Майами довольно далеко.

– Нам надо еще найти хозяина и хозяйку. – Бажарат взяла Николо под руку и увела его.

– А я пойду в двадцати шагах позади вас, – крикнул им вслед Дель Росси, удовлетворенный поспешной ретирадой графини.

Бажарат обернулась, лед в ее глазах внезапно исчез, и теперь она уже с теплотой смотрела на репортера.

– Почему, синьор журналист? Это будет очень недемократично с вашей стороны. Может показаться, что вы ее одобряете ни нас, ни наши дела.

– О нет, графиня. Я вообще не выношу каких-либо одобрений, или неодобрений. В нашем бизнесе мы только представляем информацию, но не даем никаких оценок.

– Тогда так и поступайте. А теперь вы должны пойти рядом со мной, и я окажусь между двумя симпатичными итальянцами.

– Какая разительная перемена, леди. – Дель Росси подошел в графине и вежливо предложил ей опереться на его руку.

– У вас какое-то предвзятое мнение обо мне, синьор, – сказала Бажарат, и они все втроем пошли через лужайку. Внезапно графиня упала на траву и стала дергать ногой, как будто каблук ее туфли застрял в какой-то ямке. Она закричала, в Николо с Дель Росси моментально опустились возле нее на колени, пытаясь поднять. – Моя нога! Вытащите ее, пожалуйста, или снимите туфлю!

– Уже сделано, – сказал репортер, аккуратно приподнимая ногу графини за лодыжку.

– О, благодарю вас! – воскликнула Бажарат, ухватившись для опоры за ногу репортера. К ним уже спешили гости.

– Спасибо... всем вам большое спасибо. Со мной все в порядке, на самом деле все хорошо. Мне просто стыдно за свою неловкость! – Со всех сторон раздались возгласы сочувствия, и графиня в сопровождении эскорта продолжила свой путь к хозяевам дома, которые прощались с отъезжающими гостями. – Боже мой! – воскликнула Бажарат, заметив тоненькую струйку крови на правой брючине у журналиста. – Когда я схватилась за вашу ногу, этот проклятый браслет разорвал вам брюки и, хуже того, поранил вас! Простите великодушно!

– Ничего страшного, графиня. Просто царапина.

– Вы должны прислать мне счет за брюки! Их фасон мне нравится, но вот эти золотистые крапинки выглядят ужасно. На вашем месте я бы не стала их больше надевать!

– Теперь им место только в магазине для уцененных товаров. Но не беспокойтесь по поводу счета. С вами все в порядке, леди? Но помните, что я не прекращу копать.

– Копать что, синьор? Грязь?

– Грязь я не трогаю, графиня, я ее оставляю другим, а вот отравленная земля, это совсем другое дело.

– Тогда копайте на здоровье, – сказала Бажарат, бросив взгляд на золотой браслет на запястье правой руки. Кончик золотого шипа был красным от крови, а крохотное отверстие – открыто. – Вы все равно ничего не найдете.

* * *

«Майами геральд»

ГИБЕЛЬ НАШЕГО РЕПОРТЕРА В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ

"ВЕСТ-ПАЛМ-БИЧ, вторник, 12 августа. Лауреат премии Пулитцера, талантливый репортер нашей газеты Анджело Дель Росси погиб прошлой ночью на шоссе № 95, когда его машина съехала с дороги и врезалась в бетонное здание трансформаторной будки. Предполагается, что Дель Росси уснул за рулем. Понесшие тяжелую утрату коллеги выражают не только сожаление по этому поводу, но и определенные сомнения. «Он бил настоящим газетным волком, – говорит один из них. – Работая над материалом, мог не спать по несколько дней». Прошлым вечером Дель Росси возвращался с приема, устроенного в честь приезда Данте Паоло, младшего барона ди Равелло. Будущий барон был потрясен случившимся и выразил себе сожаление по поводу гибели репортера, сообщив через свою переводчицу, что он сразу сдружился с говорящим по-итальянски репортером, который пообещал научить его играть в гольф. Дель Росси жил в Майами с женой Рут и двумя дочками".

* * *

«Прогрессе Равелло»

БАРОН ОТПРАВЛЯЕТСЯ В КРУИЗ ПО СРЕДИЗЕМНОМУ МОРЮ

«РАВЕЛЛО, 13 августа. Карло Витторио, барон ди Равелло, в связи с ухудшением здоровья намерен совершить длительный круиз по Средиземному морю на борту своей яхты. „Острова нашего великого моря восстановят мое здоровье, и я смогу вернуться к своим делам“, – сказал барон провожающим в порту Неаполя».

Глава 13

Первые оранжевые лучи солнца заплясали на поверхности сине-зеленых волн. Разыскивающие пищу птицы защебетали на верхушках пальм в среди свисающей тропической листвы. Тайрел резко открыл глаза, удивленно посмотрел вокруг и с изумлением обнаружил, что его голова лежит на плече Кэти, а ее спящее лицо находится совсем рядом. Он медленно повернулся, встал на четвереньки, щурясь от яркого света, и сразу окончательно проснулся при виде Пула, который, прихрамывая, подошел в костру и швырнул в него охапку веток и щепок. Темный дым от костра потянулся сквозь прозрачный воздух к безоблачному небу.

– Для чего это? – спросил Хоторн и тут же повторил свой вопрос шепотом, увидев, как лейтенант поднес палец в губам.

– Я подумал, что если пилоту сообщили не правильные координаты, то он заметит огонь. Так что это просто сигнал.

– Но ты ходишь...

– Я же говорил тебе, что у меня просто несколько ушибов. Устроил своей ноге получасовую морскую ванну, так что чувствую себя вполне сносно.

– Когда должен прилететь самолет?

– В шесть часов – примерно, в зависимости от погоды, – ответила Кэтрин Нильсен, не открывая глаз. – Можете не шептаться. – Кэтрин приподнялась, задрала рукав черного костюма и взглянула на часы. – Ну и ну, уже пятнадцать минут седьмого!

– И что? – спросил Пул. – Можно подумать, что ты записалась к косметичке.

– Не так уж ты далек от истины, Джексон. Мне надо пойти в виноградник и привести себя в порядок... Кстати, если уж об этом зашла речь, то не будете ли вы любезны, джентльмены, надеть костюмы? Двое мужчин в одних рубашках и женщина-офицер на этом явно пустынном острове... Мне не хотелось бы, чтобы о такой картине говорили на базе Патрик.

– На базе Патрик? – резко возразил Хоторн. – А кто говорит об этой базе?

– Мы же обсудили это, Тай, в если ты не помнишь, то никто не станет винить тебя в этом. Три часа назад ты был самым усталым человеком, какого мне приходилось видеть. Тебе надо отсыпаться целую неделю.

– Ты права, но не по поводу сна, а по поводу того, что мы обсуждали эту тему, и я все помню. Несмотря на все приказы, я свяжусь со Стивенсом я высажусь на Горде.

– Не правильно, – запротестовал Пул. – Не ты высадишься на Горде, а мы высадимся. У тебя могут быть свои дела, но и у нас с Кэти есть очень важное дело. Чарли, ты не забыл это имя?

– Я все помню, – сказал Тайрел, внимательно глядя на лейтенанта. – Мы высадимся на Горде.

– А вон и самолет! – крикнула Кэти, вскакивая с песка. – Мне надо поспешить!

– Поверь мне, что они не улетят, пока ты не сделаешь завивку, – сказал лейтенант.

– Надевайте костюмы! – крикнула майор, пробегая мимо них в сторону деревьев.

– Ашкелон, – прошептал в трубку голос в Лондоне.

– Да здравствует Ашкелон! – ответила Бажарат. – Возможно, что я не смогу в течение нескольких дней звонить вам в установленное время. Мы вылетаем в Нью-Йорк, и там будет много дел.

– Это неважно. У нас дела идут хорошо. Одного из наших людей приняли на работу в специальный гараж, обслуживающий Даунинг-стрит.

– Чудесно.

– А как у тебя дела, Баж?

– Тоже хорошо. Круг знакомств расширяется, и в нем появляются влиятельные люди. Мы отомстим, мой друг.

– Обязательно.

– Передайте мои новости в Париж и Иерусалим, но скажите, что в случае непредвиденной ситуации пусть строго придерживаются наших сроков и планов.

– Я сегодня утром разговаривал с Иерусалимом, этот нетерпеливый все рвется в бой.

– В чем дело?

– Он познакомился с группой высокопоставленных военных в ресторане в Тель-Авиве. У них была крупная пьянка, и им понравилось, как он поет, так что они пригласили его на несколько вечеринок.

– Передайте ему, чтобы был осторожен. Его документы такая же липа, как и его форма.

– Он лучше всех прикрыт, Бажарат. Он узнал двух из этих военных, это подручные кровавого мясника Шарона.

– Очень интересно, – сказала Бажарат после некоторого молчания, – Шарон – это лакомый кусок.

– И в Иерусалиме так считают.

– Но передайте ему, что это не должно помешать нашему главному делу.

– Он это понимает.

– Какие новости в Париже?

– Ты же знаешь, что она спит с высокопоставленным членом палаты депутатов, близким другом президента. Очень хитрая девушка и очень умная.

– Было бы лучше, если бы она спала с самим президентом.

– Может в такое случиться.

– Ашкелон! – сказала Бажарат, давая понять, что разговор закончен.

– Да здравствует Ашкелон! – ответил голос в Лондоне.

Британский остров Верджин-Горда еще спал, когда гидроплан ВВС США сел на воду в двух милях южнее яхт-клуба. Хоторн не потребовал от экипажа больше никакой помощи, так как в стандартное оборудование гидроплана входило несколько надувных лодок, а он хотел попасть на остров незамеченным. Тайрел снял наушники и повесил их на крючок, и в этот момент его окликнула Кэтрин Нильсен, сидевшая в соседнем кресле. Голос ее звучал достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь шум двигателей.

– Минутку, наш выдающийся лидер. Ты ни о чем не забыл?

– О чем? Мы прибыли на Горду, чего ты еще хочешь?

– А как насчет одежды? Наша одежда находится на английском патрульном катере в нескольких сотнях миль отсюда, а мне не хотелось бы, чтобы нас увидели в этих черных костюмах. Кроме того, если ты думаешь, что я намерена появиться на острове в лифчике и трусиках в сопровождении двух небритых горилл в белых шортах, то лучше придумай что-нибудь, коммандер.

– Я думаю, что одежда как-то вообще не заботит тебя, Тай, – усмехнулся Пул. – Возможно, это потому, что тебе нравятся грязные комбинезоны, но мы с Кэти из другого класса общества.

Хоторн снова надел наушники и связался с коммутатором яхт-клуба.

– Соедините, пожалуйста, с Джеффри Куком. – Тайрел долго слушал протяжные гудки. Наконец снова подключился клерк:

– Мне очень жаль, сэр, но никто не отвечает.

– Попробуйте соединить меня с месье Ардисоном, Жаком Ардисоном.

– Хорошо, сэр. – Снова послышались безответные гудки, и снова раздался голос клерка:

– Боюсь, что его тоже нет, сэр.

– Послушайте, это говорит Тайрел Хоторн, у меня возникла одна проблема...

– Капитан Хоторн? Я подумал, что голос похож на ваш, но у вас там так шумно.

– А кто со мной говорит?

– Бекуит, сэр, ночной клерк. Я нормально говорю по-английски?

– Как в Букингемском дворце, – ответил Тайрел, вспомнив, что он знает этого человека. – Послушайте, Бекуит, мне нужно связаться с Роджером, а я оставил номер его домашнего телефона на яхте. Вы не могли бы помочь мне?

– Капитан, он сейчас замещает посыльного, который угодил в участок за драку. Сейчас я соединю вас с Роджером.

– Где ты был всю ночь, Тай-бой? – услышал Тайрел голос бармена Роджера. – Ты как ящерица бегаешь с одного места на другое я никому ничего не говоришь!

– Где Кук и Ардисон? – оборвал его Тайрел.

– Мы все пытались дозвониться тебе на Сен-Мартен, но ты просто исчез.

– Где они?

– На острове их нет, Тай-бой. Около половины одиннадцатого вечера им позвонили из Пуэрто-Рико. Это был какой-то сумасшедший звонок, потому что они сразу связались с властями, а дальше вообще пошло сплошное сумасшествие! Полиция отвезла их в Себастьян-Пойнт, катер береговой охраны доставил на гидроплан, а пилот должен был лететь с ними в Пуэрто-Рико. Вот что они велели передать тебе!

– Это все?

– Нет, дружище, мне кажется, что самое интересное я приберег напоследок. Она велели передать, что отыскали человека по имени Гримшо.

– Отлично! – крикнул Хоторн, я его голос гулко разнесся по кабине гидроплана.

– Что случилось? – откликнулась Нильсен.

– В чем дело, Тай? – отозвался я Пул.

– Один из них у нас в руках! Что еще, Роджер?

– Больше ничего, за исключением, правда, того, что эти двое полоумных белых не оплатили счет, который я уже выписал.

– Тебе заплатят в пятьдесят раз больше, парень!

– Вполне хватят я половины, остальное я могу украсть.

– И последнее, Роджер. Я прилетел с двумя друзьями, но нам нужна одежда...

Роджер встретил их на огороженном пляже в ста ярдах от пристани яхт-клуба и втащил на песок тяжелую резиновую лодку.

– Еще слишком рано для туристов, так что капитаны спят и не заметят вас. Пойдемте со мной, у меня есть пустая вилла, где вы сможете переодеться. Одежда уже там... Эй, подождите минутку, а что я должен делать с этой надувной лодкой? Она ведь стоит пару тысяч долларов.

– Страви воздух и продай, – отозвался Хоторн. – Только сотри всякие опознавательные знаки. Если не знаешь как, я тебя научу. Пошли на виллу.

Одежда пришлась как раз впору, особенно майору Нильсен.

– Эй, Кэти, ты выглядишь потрясающе! – присвистнул Пул, когда Кэтрин появилась из спальни в спадающем свободными складками платье ярких тропических цветов, разукрашенном абстрактными изображениями павлинов и попугаев. Фасон платья выгодно подчеркивал ее фигуру.

Словно девчонка, Кэти закружилась по комнате.

– Лейтенант, почему я никогда не слышала от тебя таких слов... за исключением, может быть, одного раза – в том притоне в Майами?

– Майами не в счет, и ты знаешь это, но, кроме как на этой свадьбе, которую я не очень-то хорошо помню, я никогда не видел тебя в платье, а уж тем более в таком. Что скажешь, Тай?

– Ты прекрасно выглядишь, Кэтрин, – просто ответил Тай.

– Спасибо, Тайрел. Я не привыкла к таким комплиментам, мне даже кажется, что я краснею. Можешь поверить?

– Хотелось бы, – тихо ответил Тайрел, и внезапно в памяти возникло лицо Кэти, спящей рядом... или это была Доминик? Не имеет значения, его волновали оба этих образа, но образ Доминик был связан с мучительной болью потери. Почему она снова покинула его? – Скоро мы услышим новости от Кука я Ардисона из Пуэрто-Рико, – резко сказал Тайрел, повернувшись к окну и отогнав все видения. – Я очень хочу лично побеседовать с этим Гримшо и выяснить у него, как они вышли на Марти и Мики.

– И Чарли, – добавил Пул. – Не забывай о Чарли...

– Да кто же они такие, эти люди, которые могут творить подобные вещи? – крикнул Хоторн, с силой стукнув кулаком по ближайшему предмету мебели.

– Ты же говорил, что они с Ближнего Востока, – подсказала Кэти.

– Это верно, но слишком общо. Ты не знаешь о долине Бекаа, 8 я знаю. Там дюжина группировок, которые борются между собой за власть, и каждая объявляет себя страшным оружием Аллаха. Эти группировки различны, но все они фанатики. Источники их существования обширны, щупальца тянутся очень далеко... Только посмотрите: утечка информации в Вашингтоне и Париже, связи с мафией, крепость на острове, японские спутники, счета в швейцарских банках, связники в Майами я Палм-Бич и кто его знает что еще! Да, конечно, они фанатики, но они также торговцы террором, и это дело поставлено у них в мировом масштабе.

– У них, наверное, чертовски длинный список клиентов, – заметил Пул. – Где они их находят?

– Это двусторонний список, Джексон, они не только продают, но я покупают.

– Что они покупают, Тай?

– За отсутствием лучших слов, скажем так – дестабилизацию. Средства ее осуществления я результаты.

– Я думаю, что следующим напрашивается такой вопрос: зачем они это делают? – нахмурилась Нильсен. – Я могу понять фанатизм, но почему людей не интересует, с кем они имеют дело?

– Потому что у подобных людей свои интересы, не имеющие никакого отношения ни к религиозным, ни к философским взглядам. Все дело во власти. И в деньгах. Там, где возникает дестабилизация, там образуется вакуум власти, а на этом можно заработать миллионы, да какие там к черту миллионы – миллиарды! В ходе паники, которая охватывает правительства, в них можно внедрить своих людей для последующего использования, и таким образом целые страны оказываются под контролем определенных групп. К этому времени террористы, выполнявшие свою задачу, исчезают или получают гарантированное политическое убежище.

– Такое на самом деле происходит?

– Леди, я сам наблюдал это, Греция я Уганда, Гаити и Аргентина, Чили я Панама, большинство бывших соцстран в Восточной Европе, я в этих странах у кормила власти стояли как коммунисты, так я Меллоны и Рокфеллеры.

– Да, в хорошенькое дельце мы вляпались! – воскликнул лейтенант. – Стыдно, но я никогда не задумывался над тем, что такое возможно.

– Не ругай себя. Это моя профессия, Джексон. Моделирование ситуаций – одна из главных задач разведки.

– Что мы теперь будем делать, Тай? – спросила Кэтрин.

– Подождем сведений от Кука и Ардисона. Если все пойдет так, как я думаю, то мы полетим в Пуэрто-Рико под охраной военных.

Неожиданно раздался стук в дверь, и вслед за ним прозвучал голос бармена.

– Это я. Мне надо поговорить с тобой, Тай-бой.

– Дверь не заперта, Роджер!

– А может быть, мне не хочется заходить в дом, – сказал Роджер, появляясь с газетой в руке. Он подошел к Хоторну и протянул ему газету. – Это утренний выпуск «Сан-Хуан стар», его доставили полчаса назад самолетом. Там на третьей странице есть небольшая заметка, поэтому я и принес ее тебе.

* * *

ТЕЛА ДВУХ МЕРТВЫХ МУЖЧИН ОБНАРУЖЕНЫ НА СКАЛАХ В МОРО-КАСТЛ

«САН-ХУАН, суббота. Тела двух мужчин среднего возраста были обнаружены этим утром па прибрежных скалах. Личности погибших были установлены по паспортам – это Джеффри Алан Кук, гражданин Великобритании, и Жак Ардисон, гражданин Франции. Как было установлено, смерть наступила в результате того, что они разбились о скалы и захлебнулись. Власти намерены сделать соответствующие запросы в Великобритании и Франции».

Тайрел Хоторн швырнул газету на пол, подбежал к окну и ударил кулаком в стекло. Рука его обагрилась кровью.

Пентхауз[2]2
  Фешенебельные апартаменты, занимающие весь верхний этаж небоскреба и, как правило, включающие его крышу.


[Закрыть] «Манхэттен» на крыше небоскреба на Пятой авеню смотрел окнами на огни Сентрал-парка и освещался мягким светом свечей в цветных стеклянных канделябрах, стоящих на задрапированных камчатным полотном столиках. Среди гостей находились влиятельные лица города: политики, крупные владельцы недвижимости, банкиры, корреспонденты известных газет, несколько легкоузнаваемых теле – и кинозвезд, а также маститые писатели, книги каждого из которых публиковались в Италии. Всех их собрал хозяин – удачно переживший экономический кризис 80-х годов знаменитый предприниматель, чьи сомнительные манипуляции на рынке облигаций остались незамеченными, тогда как основная масса его помощников угодила за решетку. Однако и его падение было не за горами, очень скоро должно было стать известно о его громадных долгах. Внимание гостей было приковано к молодому человеку, чьи рекомендации, обращенные к его очень состоятельному отцу-барону ди Равелло, могли значительно уменьшить трудности, возникшие у хозяина дома.

Прием шел как по маслу, совсем не так, как на освещенной луной лужайке в Палм-Бич, Младший барон и его тетушка-графиня принимали гостей с таким видом, как будто они были любимым сыном и сестрой русского царя времен старого Санкт-Петербурга. К неудовольствию Бажарат, одна из молоденьких актрис, говорящая по-итальянски, втянула «Данте Паоло» в длинный разговор – уже после того, как все представления были закончены и гости занялись коктейлями. Бажарат тревожила отнюдь не ревность, а опасность, таящаяся в этом разговоре. Образованная, говорящая на многих языках женщина могла легко обнаружить изъяны в «благородном» воспитании Николо. Однако все опасения графини улетучились, когда Николо познакомил ее с темноволосой актрисой.

– Дорогая тетушка, моя новая подруга отлично говорит по-итальянски! – воскликнул Николо.

– Я поняла это, – ответила Бажарат тоже на итальянском, но без особого энтузиазма. – Где вы учились, дитя мое, в Риме или, может быть, в Швейцарии?

– О нет, графиня. После окончания средней школы моими единственными учителями были только чудаковатые преподаватели в актерской школе, а потом я стала сниматься в телесериалах.

– Ты видела ее на экране, дорогая тетушка, и я тоже видел! В нашей стране этот сериал называется «Месть в седле», все его смотрят! Она играет там хорошенькую девушку, которая заботится о младших брате и сестре после того, как бандиты убили их родителей.

– Значит, вы так хорошо знаете наш язык, потому что?..

– Мой отец владеет итальянским гастрономическим магазином в Бруклине. В том районе очень многие, кому за сорок, говорят по-итальянски.

– Ее отец получает сыры из Портофино и лучшие вина с юга Италии. Как я хотел бы посетить этот Бруклин!

– Боюсь, что для этого не осталось времени, Данте. Завтра утром я вылетаю на побережье, – сообщила актриса.

– Мое дорогое дитя, – быстро сказала Бажарат. Ее холодность моментально исчезла, и теперь она уже улыбалась актрисе. Голос звучал теплее, по мере того как в голове формировалась идея. – А вам очень нужно возвращаться на... на...

– На побережье, – закончила за нее актриса. – Так мы называем Калифорнию. Я должна вернуться туда через четыре дня, но мне надо иметь в запасе немного времени, чтобы побыть на пляже и отдохнуть от семейных забот, потому что на долю старшей сестры из телесериала их выпадает довольно много.

– Но если вы задержитесь всего на один день, то у вас все равно останется два дня на пляж, не так ли? – Конечно, но для чего?

– Мой племянник очень заинтересовался вами...

– Минутку, леди! – воскликнула актриса на английском, явно смущенная словами графини.

– Нет, не волнуйтесь, – Бажарат тоже перешла на английский, – вы меня не так поняли. Он относится к вам с большим уважением. Вы будете находиться на людях, и я буду вместе с вами... как ваша компаньонка. На всех этих деловых встречах присутствуют главным образом люда старшего возраста, и я думаю, что Данте, вероятно, следует отдохнуть денек в обществе его сверстницы, так хорошо говорящей на ей родном языке. Он должно быть, здорово устал от своей старой тетки.

– Если вы называете себя старой, графиня, – возразила успокоившаяся актриса, снова переходя на итальянский, – то я тогда просто дитя. Вы потрясающе выглядите, как говорят не побережье.

– Значит, вы останетесь?

– Ладно... Почему бы и нет – сказала молодая актриса, бросила взгляд на симпатичного лицо Николо и улыбнулась.

– Тогда мы начнем завтра прямо с утра, – обрадовалась Бажарат, – Можем мы заказать, вам номер в нашем отеле?

– Вы не знаете моего папу, графиня. Когда я нахожусь в Нью-Йорке, то всегда ночую только дома. У моего дяди Руджио собственное такси, и он ждет меня.

– Но мы можем отвезти вас домой в Бруклин, – настаивал обрадованный Николо. – У нас здесь лимузин!

– О, тогда я смогу показать вам папин магазин! Сыры, колбасы, окорока.

– Ну пожалуйста, тетушка!

– А дядя Руджио может поехать за нами, и тогда папа не рассердятся.

– Ваш отец очень оберегает вас, не так ли? – спросила Бажарат.

– Еще как! С тех пор как я поселилась в Лос-Анджелесе, в моей квартире постоянно живет кто-то из незамужних родственниц. Одна уезжает, а через двадцать минут уже появляется другая.

– Добропорядочный итальянский отец, который воспитывает свою семью в строгих традициях.

– Анджело Капелли, отец Эйнджел Кейпел – так переделал мое имя мой театральный агент, потому что считает, что имя Анджелина Капелли хорошо только для ресторанов Нью-Джерси, – самый строгий отец в Бруклине. Но если я скажу ему, что меня привез домой настоящий барон, который хочет познакомиться с мамой и с ним...

– Тетушка Кабрини, – сказал Николо, и в его голосе прозвучали почти властные нотки, – мы уже со всеми увиделись. Можем мы теперь уйти отсюда? Мне кажется, что я чувствую запах сыра и вкус вина!

– Я посмотрю, что можно сделать, дорогой племянник... Но можно мне оказать тебе несколько слов наедине? О, вы не подумайте чего-нибудь, дорогая, просто несколько слов о человеке, с которым Данте должен увидеться, прежде чем мы уйдем отсюда. Дела, как вы понимаете.

– Да, конечно. Здесь присутствует критик из «Таймс», который очень похвалил меня за маленькую роль в одном фильме, после чего меня и пригласили сниматься в теле" сериале. Я отправила ему письмо, но у меня так и не было случая поблагодарить его лично. Встретимся через несколько минут. – Актриса, держа в руках бокал с шампанским, подошла к тучному седобородому мужчине с глазами леопарда и губами орангутанга.

– В чем дело, синьора? Я сделал что-то не так? – спросил Николо.

– Вовсе нет, мой дорогой, тебе приятно общаться со своими сверстниками, и это замечательно. Но не забывай, что ты не говоришь по-английски. Не выдавай взглядом, что понимаешь английский!

– Каби, но мы же говорили только по-итальянски... Ты не сердишься, что она мне нравится, да?

– Ты был бы глупцом, Николо, если бы не обратил на нее внимания. Мораль среднего класса общества не подходит для нас с тобой, но что-то подсказывает мне, что ты не будешь относиться к ней, как к женщинам из Портачи, которые восхищались твоим телом.

– Никогда! Она чиста, как истинно итальянская девушка, соблюдающая семейные традиции, и не относится к тому миру, в который ты ввела меня.

– А тебя не устраивает этот мир, Нико?

– Как он может меня устраивать? Я никогда не знал такой жизни и даже не мечтал, что мне придется так жить.

– Ну хорошо, иди к своей прекрасной подруге. Я скоро присоединюсь к вам. – Бажарат повернулась и грациозно заскользила в направлении хозяина дома, который о чем-то оживленно спорил с двумя банкирами. Внезапно она почувствовала, как кто-то мягко, но решительно взял ее за локоть. Резко повернувшись, Бажарат увидела привлекательное лицо стареющего седовласого мужчины, как будто только что сошедшего с рекламной страницы английского журнала, расхваливающей достоинства «роллс-ройса». – Разве мы с вами знакомы, сэр? – спросила Бажарат.

– Вот как раз сейчас и познакомились, графиня, – ответил мужчина, поднося левую руку Бажарат к своим губам. – Я приехал с опозданием, но успел заметить, что у вас все в порядке.

– Да, конечно, очень приятный вечер.

– О, очарование этого вечера обусловлено людьми, собравшимися здесь, поверьте мне. Мне нравится фраза: «Очарование струится из каждой поры», в сегодняшний вечер яркое подтверждение этому. Власть в сочетании с благосостоянием превращают безногих личинок в бабочек... в бабочек-данаид.

– Вы, наверное, писатель... романист? Я познакомилась здесь с несколькими писателями.

– Ну конечно, нет, я с трудом могу написать письмо без помощи секретаря. Острые наблюдения просто часть моего товара.

– А что вы продаете, синьор?

– Как вам сказать... определенные аристократические традиции для дипломатов... для дипломатических миссий многих стран... главным образом по указанию госдепартамента.

– Очень интересно.

– Конечно, интересно, – с улыбкой согласился незнакомец. – Так как я не алкоголик, не страдаю политическими амбициями и владею прекрасным поместьем, которым люблю хвастаться, госдепартамент считает мое имение прекрасной нейтральной территорией для встреч высокопоставленных особ. В ходе официальных переговоров мет возможности совершать верховые прогулки в хорошем обществе, играть в теннис, плавать в бассейне с водопадами, смаковать вкусную пищу, да и вообще вести себя раскованно... У меня, конечно, имеются и другие развлечения, как для мужчин, так и для женщин.

– Зачем вы мне рассказываете обо всем этом, синьор? – спросила Бажарат, внимательно разглядывая рекламирующего себя аристократа.

– Зачем? Все, чем я владею и что знаю, пришло ко мне много лет назад из Гаваны, моя дорогая, – ответил мужчина, пристально глядя на Бажарат. – Это о чем-нибудь говорит вам, графиня?

– А почему мне это должно о чем-то говорить? – Лицо Амайи было совершенно спокойным, но дыхание, однако, слегка участилось.