Текст книги "Иллюзии «Скорпионов»"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

Бажарат сняла трубку телефона и набрала номер, который ей дал ван Ностранд. Никто не ответил, и тогда она вспомнила слова падроне:

"У всех моих людей имеются специальные приспособления вроде электростимулятора, которые сообщают им, что они должны, немедленно ответить на телефонный звонок, независимо от ситуации. И если все же ситуация не позволяет им ответить в течение определенного периода времени, телефон перепрограммируется на следующий ниже по порядку номер. Подожди двадцать минут и повтори звонок.

А что, если все-таки никто не ответит?

Не доверяй никому. При современной технике электронные коды могут быть рассекречены. Будь консервативна, дитя мое, рассчитывай в этом случае на худшее и исчезай.

И что дальше?

Дальше ты сама должна принимать решение, моя единственная дочь. Используй других людей".

Бажарат подождала двадцать минут и снова набрала номер. Никого. Как и учил ее падроне, она предположила худшее. «Скорпион-2» пытался убить Николо, но в ходе этой попытки был убит сам. Почему?

В шесть тридцать шесть утра резкий звонок телефона разбудил Хоторна в комнате отеля «Шенандо Лодж», в которой они разместились вместе с Пулом.

– Ты слышишь, Тай? – раздался с соседней кровати встревоженный голос лейтенанта.

– Слышу, Джексон. – Тайрел снял трубку телефона и положил ее на подушку рядом с ухом.

– Да?

– Это коммандер Хоторн?

– Да, бывший. Кто говорит?

– Лейтенант Аллен, Джон Аллен, военно-морская разведка, временно замещаю капитана Стивенса, который отправился немного отдохнуть, сэр.

– В чем дело, лейтенант?

– Я допущен лишь к ограниченной информации, коммандер, но я хотел бы узнать вашу точку зрения на недавнее событие, от которой зависит, позволю ли я себе побеспокоить капитана Стивенса...

– Говорите нормальным языком!

– Вы знаете, или, может быть, когда-то знали, или недавно встречались, а может, консультировались у аналитика ЦРУ по имени Патрик Тимоти О'Райан?

Тайрел помолчал, потом спокойно ответил:

– Никогда не слышал о нем. А в чем дело?

– Его тело обнаружили рыбаки в Чизпик-Бич, оно запуталось в одной из их сетей. Мне сообщили об этом около часа назад, и я решил сначала позвонить вам, прежде чем беспокоить капитана.

– От кого поступило сообщение?

– От береговой охраны в Чизпике, сэр.

– Местная полиция поставлена в известность?

– Еще нет, сэр. Когда случаются такие вещи, как, например, убийство коммандера из ВМС десять или двенадцать лет назад, мы стараемся на время засекретить информацию, чтобы ничего...

– Достаточно, лейтенант, я понял. Храните все в секрете до моего приезда. Где вы находитесь?

– В Ривер-Бенд-Марина, примерно в двух милях южнее Чизпик-Бич, куда сейчас и направляюсь, сэр. Следует ли мне позвонить капитану Стивенсу?

– Ни в коем случае, лейтенант. Дадим человеку поспать. Мы выезжаем.

– Благодарю вас, сэр.

Хоторн встал с кровати, а Пул уже зажег свет.

– Мы уезжаем, Джексон, – обратился к нему Тайрел. – Это реальная зацепка.

– Откуда ты знаешь?

– Я сказал, что не знаю покойного по имени О'Райан, и я действительно лично не знаком с ним, но я знаю, что этот сукин сын лучший аналитик, когда-либо служивший в ЦРУ... Он приезжал в Амстердам шесть или семь лет назад по секретному заданию ЦРУ, проверял достоверность информации военных. Ребята вроде меня избегали его как зачумленного.

– Зачем же тогда мы едем туда?

– Он был лучшим, а Бажарат использует только лучших, до тех пор, пока не отпадает необходимость в нем или в ней. Затем она убивает их, обрывая все связи.

– Это безумие. Тай, ты просто свихнулся.

– Может быть, Джексон, но я нутром чувствую: похоже, он был основным источником, через который шла утечка информации. Мне надо это выяснить.

– Это ужасно, коммандер. Ведь речь идет о наших самых, секретных планах.

– Я знаю, лейтенант. Буди майора.

В доме, стоящем на тихой зеленой улице в престижном районе Монтгомери, штат Мэриленд, тихо зажужжал телефон, стоявший рядом с кроватью сенатора Пола Сибэнка. Телефон жужжал так тихо, что его не слышала даже жена сенатора, спавшая рядом. Сибэнк, лежавший рядом с телефоном, открыл глаза, протянул руку, нажал кнопку повтора номера, обрывая жужжание, потом потихоньку вылез из кровати и спустился в заставленный книгами кабинет. Он еще раз нажал светившуюся кнопку повтора, ввел код приема сообщения и услышал произнесенные ровным, монотонным голосом слова:

«У нас возникли некоторые проблемы с партнерами, так как наши линии больше не функционируют. Все звонки будут поступать вам. Принимайте на себя вою полноту власти».

Сенатор Пол Сибэнк, один из лидеров этого высокого законодательного органа, дрожащими пальцами набрал цифры, обеспечивающие связь с тайными представителями «Покровителей». Он был «Скорпионом-4», а теперь фактически стал «Скорпионом-1».

Сенатор застыл в кресле, кровь отхлынула от лица. Он даже не мог вспомнить, когда был более напуган, чем сейчас.

Глава 24

Труп, запутавшийся в рыболовной сети, уже побелел и распух от воды, лицо вздулось, его черты исказились.

На причале при свете единственного фонарика присутствующие разглядывали предметы, извлеченные береговой охраной из карманов покойника.

– Вот все, что там было, коммандер, – доложил офицер военно-морской разведки Джон Аллеи. – Ничего не повредили, все документы вытаскивали осторожно пинцетом. Как видите, он высокий чин ЦРУ, имеет высшую категорию допуска. Врач, проводивший предварительное обследование, считает, что смерть наступила в результате того, что О'Райану размозжили голову твердым предметом, или из-за ранения головы несколькими твердыми предметами. Он говорит, что вскрытие может кое-что прояснить, хотя и сомневается.

– Хорошая работа, лейтенант, – одобрительно заметил Хоторн. Пул и Катрин Нильсен стояли рядом с ним, потрясенные увиденным. – Убирайте тело и отправляйте на вскрытие.

– Могу я задать вопрос? – поинтересовался Пул.

– Я удивлен, что ты так долго молчишь, – ответил Тайрел. – Что ты хочешь узнать?

– Я, конечно, просто деревенский мальчишка...

– Прекрати нести вздор, – тихо сказала Кэти, отводя взгляд от распухшего трупа. – Задавай свой вопрос.

– Ладно. Вот у нас в Луизиане в реке было много подводных противотечений, как мы их называли. А эта река Чизпик, она течет нормально, с севера на юг?

– Думаю, что так, – ответил Аллен.

– Конечно, – добавил бородатый рыбак, который прислушивался к разговору. – А как же может быть иначе?

– А вот о реке Нил нельзя сказать этого, сэр. Она течет...

– Прекрати, – перебил его Хоторн. – Что у тебя; за вопрос?

– Будем считать, что река течет с севера на юг, но тут речь шла о твердых предметах... Нет ли в реке подводных противотечений, движущихся на север?

– Что ты имеешь в виду, Джексон? – спросила. Кэти, поворачиваясь к нему. Ей совсем не хотелось, чтобы ее подчиненный задавал дурацкие вопросы.

– Посмотри сюда, майор...

– Предпочитаю не смотреть, лейтенант.

– Куда ты клонишь, Пул? – вмешался Хоторн.

– Голова этого человека разбита не в одном месте, можешь сам посмотреть. А значит, был не один тупой предмет, а несколько, его колотило со всех сторон. У вас тут есть какие-нибудь заградители для противотечений?

– Дамбы, – ответил бородатый рыбак, держа в руках сеть и глядя на Пула. – Вверх и вниз по реке, поэтому богатые люди могут купаться прямо перед своими домами.

– А где ближайшая из них?

– Прямо здесь рядом нет, – ответил рыбак, – но, наверное, вам нужна дамба к северу от Чизпик-Бич. С нее все время ныряют мальчишки.

– Теперь, Тай, настала моя очередь сказать: пошли.

Бажарат с трудом сдерживала нетерпение.

– Вы можете ехать быстрее? – спросил она шофера лимузина, принадлежавшего отелю.

– Если я поеду быстрее, мадам, нас остановит полиция, и это отнимет у нас еще больше времени.

– Поторопитесь, пожалуйста.

– Делаю все возможное, мадам.

Бажарат сидела на заднем сиденье, лихорадочно размышляя. Она не может лишиться Николо, ведь он – ключ к успеху! Она все так тщательно спланировала, предусмотрены все мелочи, просчитан каждый шаг... Всего несколько дней отделяют ее от величайшего в истории убийства, которое станет началом хаоса во всем мире. Смерть всем властям!

Она должна быть ласковой, заботливой, убедительной. Как только портовый мальчишка проведет ее в Белый дом, непосредственно в кабинет президента, и выведет оттуда, она сможет, распорядиться младшим бароном по своему желанию. Наверняка ему не будет позволено прожить более пяти минут, после того как известие об убийстве президента облетит весь мир.

Но до этого момента она будет исступленно заботиться о благополучии Николо, будет любить молодого Адониса так, как ему и не снилось... О Боже, все, что угодно! Он немедленно должен снова стать марионеткой в ее руках. Встреча в Овальном кабинете так близка. Дорога открыта!

– Вот и Чизпик-Бич, мадам, а ресторан вон там слева, – сказал шофер в ливрее. – Разрешите проводить вас туда?

– Пожалуйста, пойдите туда один, – ответила Бажарат. – Ко мне сейчас сюда придет друг, и нам надо побыть наедине. Мне может понадобиться одеяло, у вас есть?

– Прямо позади вас, мадам, там два пледа.

– Спасибо. А теперь оставьте меня.

– Совершенно верно, капитан Стивенс, именно так я и поступил, – подавленным голосом вымолвил лейтенант Аллен по телефону, установленному в машине военно-морской разведки. – Коммандер четко приказал мне не беспокоить вас... честное слово.

– Он не коммандер и не может отдавать вам приказы! – закричал Стивенс в трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью. – Где он, черт его побери?

– Они что-то говорили о дамбе в Чизпик-Бич...

– Это там, где живет О'Райан?

– Думаю, что так, сэр. – Его семью известили?

– Ни в коем случае, сэр. Коммандер...

– Он не коммандер!

– Но он дал указание все хранить в тайне, и это соответствует нашим правилам в подобных случаях. В этом мы согласились с ним, временно, конечно.

– Конечно, – вздохнул смирившийся Стивенс. – Я прямо сейчас проинформирую Директора ЦРУ, об должен об этом знать. А вы разыщете этого сукина сына и заставите его немедленно позвонить мне!

– Простите, сэр, но если Хоторн не офицер разведки, то кто же все-таки он?

– Бывший офицер разведки, мистер Аллен. А в настоящее время бродяга, о котором мы все предпочли бы забыть.

– Тогда почему он здесь, капитан? Почему он участвует в этом деле?

Стивенс помолчал, потом наконец ответил тихим голосом:

– Потому что он был самым лучшим, лейтенант. Мы поняли это. Найдите его!

Когда шофер ушел в ресторан, к забрызганному дождем лимузину подбежал голый по пояс, окровавленный Николо. Бажарат распахнула дверцу и втащила его на заднее сиденье, обнимая и закутывая в плед.

– Перестань, синьора! – крикнул Николо. – Дело зашло слишком далеко. Меня чуть не убили!

– Ты просто не понял, Нико. Это был тайный агент, человек, который борется против нас, против меня, против устремлений твоей святой церкви!

– Но почему вокруг сплошные тайны? Почему ты, связанные с тобой люди и мои священники – никто не говорит об ужасных вещах?

– Подобные дела не делаются открыто, мое прекрасное дитя. Ты испытал это на себе, встретившись на пирсе с этим продажным человеком, А сейчас все в Портичи желают твоей смерти, твоя семья вынуждена отказаться от тебя, иначе их всех убьют. Неужели ты не понимаешь?

– Я понимаю, что ты используешь меня, синьора, используешь младшего барона в своих собственных целях.

– Естественно! Я выбрала тебя из-за твоей природной сообразительности, значительно отличавшей тебя от остальных. Разве я не говорила тебе об этом?

– Говорила несколько раз. Когда не называла глупцом и портовым мальчишкой.

– Это были просто вспышки гнева. Что мне сказать тебе?.. Верь мне, Нико, потом, когда меня не будет, а ты станешь студентом, богатым человеком, ты все переосмыслишь и поймешь. Ты будешь гордиться своей скромной ролью в этом великом деле.

– Тогда во имя Марии, матери Христа, скажи мне, что это за дело!

– В широком смысле оно мало чем отличается от того, чем ты занимался перед тем, как тебя собрались повесить на пирсе в Портичи. Продажные люди существуют не только в порту, но и по всему миру.

Нико помотал головой, дрожа под пледом и стуча зубами.

– Опять слишком много слов, которых я не могу понять.

– Поймешь, мой дорогой. В свое время... Тебе больно? Что я могу сделать для тебя?

– Это ведь ресторан, да? Может быть, кофе или вина. Я ужасно замерз.

Бажарат открыла дверцу лимузина и под проливным дождем побежала к ступенькам ресторана. Внезапно два автомобиля, шурша шинами по мокрому бетону, въехали на стоянку перед рестораном и остановились рядом. Бажарат уже подошла к двери, и в этот момент сквозь шум ветра и дождя до нее донеслись голоса:

– Коммандер, вы должны сделать так, как я говорю! Это приказ!

– Отвяжись, сопляк!

– Тай, ради Бога, послушай его! – воскликнула женщина, и спорящая компания направилась к входу в ресторан.

– Нет! Хватит меня дурачить! Я сам до всего докопаюсь, используя все сведения, которые смогу получить у родных О'Райана и Ингерсола. Вот так!

Это был Хоторн! Бажарат, одетая, как и подобает почтенной матроне, ворвалась в ресторан и увидела шофера, который сидел в ближней кабинке и поглощал большой кусок картофельного пирога.

– Идем! – прошептала она шоферу. – Быстрее!

– Какого черта... Да, конечно, мадам! – Шофер швырнул на стол три доллара и вскочил, но в этот момент несколько человек, рассерженных и спорящих между собой, вошли в ресторан.

– Садись! – приказала Бажарат, хватая шофера за плечо и толкая на место, чтобы его не было видно – за стенкой кабинки. Новые посетители заняли большой стол у стены недалеко от входа. Их яростный спор утих, но, как заметила Бажарат, ее бывшего любовника не удалось переубедить. Ей часто приходилось наблюдать Хоторна в таком состоянии: офицер разведки был убежден, что чутье редко подводит его. Погибший человек был еще одной ниточкой к Кровавой девочке! "Отличная работа, Тай-бой. Я очень редко спала с недостойными меня людьми. О мой любимый муж, Тайрел – это ласковое животное, стремящееся получать только самое лучшее, и я отдала ему все самое лучшее, как отдавала тебе, мой дорогой. Но почему, Тай, среди всего этого безумия, царящего в мире, ты не смог оказаться па моей стороне? Я права, и ты знаешь это, дорогой. Бога нет! Если бы он был, то дети не умирали бы от голода, корчась от боли в распухших животах... Что плохого они сделали этому Богу? Я ненавижу тебя, Бог! Если ты вообще когда-то существовал, Бог. Во всяком случае, я никогда не ощущала твоего существования, ты никоим образом не заявлял о своем присутствии. А теперь я должна убить тебя, Тай-бой. Я не хочу, я не смогла сделать это на Сен-Бартельми, хотя и должна была... Мне кажется, падроне помял меня. Думаю, он чувствовал, как сильно я любила тебя, и был достаточно умен, чтобы не напоминать мне об этом. Ведь он сам любил человека, которого не смог убить, хотя и знал, что следует сделать это. Если это правда, мой дорогой Тай-бой, то «Скорпионы» потерпели крах только потому, что мой единственный отец не смог сделать то, что следовало сделать много лет назад. Нептуна надо было устранить. Он был слишком эмоционален, когда дело касалось любви.

А я нет, коммандер!"

– Пора, – сказала Бажарат сидевшему рядом шоферу. – Медленно встаньте, спокойно идите к дверям, потом на улицу, а затем бегите к машине. Только не пугайтесь: там, на заднем сиденье, сидит раненый молодой человек. Он мой племянник, хороший парень, но на него напал грабитель. Подгоните машину прямо к ступенькам, а когда сделаете это, нажмите два раза на клаксон.

– Мадам, меня никогда не просили ни о чем подобном!

– А теперь просят, и если вы сделаете это, то станете на тысячу долларов богаче. Идите!

Изумленный водитель поспешил к выходу гораздо быстрее, чем ему было сказано, и толкнул дверь с такой силой, что посетители за несколькими столиками оглянулись на шум, и среди них Тайрел Хоторн, сидевший в углу. Бажарат не могла видеть появившееся на его лице озадаченное выражение, но другие это заметили.

– В чем дело, Тай? – спросила Кэтрин Нильсен.

– Что здесь делает этот разгневанный шофер?

– Но ты же слышал, что говорил рыбак. Здесь, как он сказал, живут богатые люди. Почему бы им не иметь шоферов?

– Возможно.

Бажарат не могла слышать этот разговор, все ее внимание было сосредоточено на ожидании сигналов клаксона, означавших, что лимузин стоит у входа. И вот наконец раздались два коротких гудка.

– Шофер? – тихо сказал Хоторн, ни к кому не обращаясь. – Ван Ностранд! – громко воскликнул он. – Выпустите меня отсюда, – закричал Тайрел, отталкивая Пула ж Кэти, чтобы вылезти из-за стола.

В этот же самый момент Бажарат вышла из кабинки и направилась к двери, низко опустив голову. Теперь уже две фигуры, стремясь обогнать друг друга, спешили к выходу из ресторана.

– Простите! – бросил Тайрел, легонько толкнув женщину и обогнав ее. Он нажал правым плечом на массивную дверь с медным засовом и выскочил на дождь, продолжавший хлестать как из ведра.

– Эй, вы! – крикнул Тайрел шоферу лимузина, сбегая вниз по ступенькам в громадному автомобилю. И вдруг он резво остановился и обернулся, словно его осенило. Хоторн рванулся назад в дверям, из которых появилась женщина, которую он только что оттолкнул в сторону. Старуха из «Шенандо Лодж»... Эта глаза! Доминик! Бажарат!

Шум дождя перекрыли звуки выстрелов, пули застучали по металлическому кузову лимузина, отлетая рикошетом на тротуар. Хоторн рванулся влево, почувствовал боль в верхней части бедра. Он ранен! Тайрел перекатился по земле под прикрытие стоявшего на стоянке грузовика, и в этот момент еще одна женщина выскочила из дверей ресторана, громко окликая его по имени. Открывая дверь лимузина, Бажарат выпустила в ее направлении оставшиеся пули и прыгнула в автомобиль. Кэтрин Нильсен рухнула на ступеньки, а лимузин резко рванул с места.

В пять утра Генри Стивенс помянул недобрым слогом свою хлопотную работу. Он настолько устал, что не мот спать, я не потому, что его несколько раз потревожили, когда он прилег отдохнуть, а потому, что не мог перестать думать. Количество вопросов возрастало в геометрической прогрессии, ж сейчас его голова была битком забита просчетом всевозможных вариантов, которые вытеснили мысли о сне. Оставаться в кровати значило для него постоянно ворочаться и лежать с открытыми глазами, зная, что жена проснется от его возни и начнет его успокаивать. Она умела это делать и всегда делала хорошо. Ему не хотелось признаваться себе в этом, но в глубине души Генри понимал, что не добился бы в жизни того, что имел, не будь рядом Филлис. Она была ужасно рациональна, всегда спокойна, как опытный рулевой вела свою семью твердым курсом, никогда не проявляя при этом диктаторских замашек, и всеми силами помогала мужу пересечь бурное море и избежать кораблекрушения.

Садясь на диван на застекленной веранде, Генри усмехнулся про себя тому, что использует в рассуждениях морскую терминологию. Ему всего единственный раз пришлось оказаться в море, и было это во время последнего года обучения в военно-морской школе в Аннаполисе, когда вое выпускники-гардемарины должны были совершить десятидневное плавание на большом парусном корабле, который считался построенным в девятнадцатом веке. Он с трудом мог вспомнить эти десять дней, потому что большую часть этого времени провел в туалете, страдая от морской болезни.

Моряка из него не вышло, но флот оценил другие его таланты – способности организатора и чиновника. Генри «плавал» за кабинетным столом, выявляя бездарей и тупиц, которых беспощадно выгонял, не слушая даже их жалких объяснений. Если работа должна была быть сделана, то ее обязательно надо было выполнить, а если возникали проблемы, которые работник не мог решить, то следовало советоваться с ним, а не пытаться прикрыться своей беспомощностью. И в большинстве случаев Генри бывал прав.

Но однажды... только однажды... он ошибся. Фатальная ошибка. В Амстердаме он рассказал Филлис о жене Хоторна Ингрид, и тогда она спокойно сказала ему; «Ты ошибся, Хэнк, на этот раз ты ошибся. Я знаю Тайрела и знаю Ингрид, а ты что-то упустил».

И когда тело Ингрид Хоторн было извлечено из канала, жена пришла к нему в кабинет.

– Ты имеешь к этому какое-нибудь отношение.

– Хэнк?

– Боже мой, нет, Филлис. Это работа Советов, у них везде свои люди!

– Надеюсь, что так, Генри, потому что ты можешь потерять лучшего офицера, когда-либо служившего в военно-морской разведке.

Филлис никогда не называла мужа Генри, только в тех случаях, когда страшно злилась на него.

– Черт возьми! Да что он задумал? Это не укладывается ни в какие рамки! Что за чепуха?

– Хэнк?

Стивенс повернул голову в сторону двери на веранду.

– Ох, прости, Филлис, я просто сижу здесь и размышляю.

– Ты так и не уснул после того телефонного звонка. Может быть, хочешь поговорить об этом... Можешь рассказать? Или меня нельзя посвящать?

– Это касается твоего старого друга Хоторна.

– Он вернулся на службу? Если так, то он действительно молодец, Хэнк. Ведь он тебя недолюбливает.

– Ему всегда нравилась ты.

– А почему бы и нет? Я планировала его поездки, но не его личную жизнь.

– Хочешь сказать, что я вмешивался в его личную жизнь? – Этого я не знаю. Ты говорил, что не вмешивался.

– Так оно и было.

– Тогда эта тема закрыта, да? – Закрыта. – Что сейчас Тайрел делает для тебя, ты можешь мне сказать? – В вопросе Филлис Стивенс не было и тени обиды. Она прекрасно понимала, что жены и мужья разведчиков высокого уровня вполне уязвимы, и если они не будут ничего знать, то у них и нечего будет выпытывать. – Ты работаешь сутками, и я предполагаю, что дело очень важное.

– Я могу тебе кое-что рассказать, это в любом случае, наверное, станет известно... Здесь находится террористка из долины Бекаа, женщина, которая поклялась убить президента.

– Это смешно, Хэнк! – воскликнула Филлис, но внезапно замолчала и наклонила в задумчивости голову. – А может быть, и нет. Ведь есть много вещей, которые мы можем сделать, много мест, куда мы можем проникнуть, а у мужчины это не получится.

– Она уже оставила на своем пути несколько загадочных смертей и «несчастных случаев».

– Я не буду просить тебя рассказать о подробностях.

– А я и не стану рассказывать.

– А Тайрел? Как он вписывается сюда?

– Какое-то время эта женщина действовала на островах в Карибском море...

– А у Хоторна там чартерный бизнес.

– Совершенно верно.

– Но как тебе удалось уговорить его вернуться на службу? Не думала, что это возможно.

– Это не мы, это МИ-6. Мы просто оплачиваем его дополнительные расходы, а контракт у него с Лондоном.

– Старина Тай... Посредственности никогда не привлекали его, если только этого не требовалось для прикрытия.

– Он действительно тебе нравится, да?

– Тебе бы он тоже понравился, если бы ты дал ему шанс для этого, Хэнк, – сказала Филлис, садясь в плетеное кресло напротив мужа. – Тай был очень умным и сообразительным во всех этих тайных делах... Конечно, не на твоем уровне, он не был кандидатом в клуб «Менса»[4]4
  Клуб интеллектуалов, эрудиция и уровень мышления которых определяется с помощью особых тестов. (Прим. пер.).


[Закрыть] с коэффициентом умственного развития сто девяносто или около того, но он обладал поразительным чутьем и решимостью верить в него, даже когда начальство считало, что он ошибается. Он любил рисковать.

– Ты говоришь так, словно была влюблена в него.

– В него были влюблены все девушки, но только не я. Да, мне он нравился, я восхищалась его поступками, но любовь в обычном понимании этого слова здесь ни при чем. Он был талантливым, не похожим на других человеком, за которым было интересно наблюдать, потому что он нарушал правила и всегда привносил какую-то сумятицу. Ты сам так говорил.

– Да, говорил. И он на самом деле добивался результатов. Но он разрушил целую разведывательную сеть, которую потом с трудом удалось восстановить. Я никогда не говорил ему об этих агентах, которые временно прекратили сотрудничать с нами, потому что считали его сумасшедшим. Они были напуганы, он пытался заключать соглашения с нашими врагами, чтобы прекратить все убийства. Во всяком случае, так он говорил агентам. Но мы и не занимались убийствами, это делали другие!

– И тогда убили Ингрид.

– Да, убили. Но не мы, а Советы.

Филлис Стивенс, одетая в шелковую ночную рубашку, закинула ногу на ногу и внимательно посмотрела на человека, который вот уже двадцать семь лет был ее мужем.

– Хэнк, – мягко произнесла она, – тебя что-то гложет, и я понимаю, что не должна вмешиваться, но ты должен кому-то рассказать об этом. Ты живешь с камнем на сердце, но должна сказать тебе, дорогой, что никто в военно-морской разведке не смог бы сделать того, что сделал ты в Амстердаме. Ты спас всю организацию, начиная от посольства и кончая штаб-квартирой НАТО. Ты все взял в свои руки именно в тот момент, когда потребовался громадный интеллект для обеспечения всех наших тайных операций. И ты сделал это, Хэнк, проявив, возможно, ужасную вспыльчивость, но ты сделал это, дорогой. Не думаю, что это смог бы сделать кто-то другой, а уж тем более не Тай Хоторн.

– Спасибо тебе, Филл, – сказал Генри. Внезапно он резко выпрямился и закрыл руками бледное лицо, скрывая покатившиеся из глаз слезы. – Но мы ошиблись в Амстердаме, я ошибся. Я убил жену Тая!

Филлис вскочила с кресла, села на диван рядом с мужем и обняла его.

– Успокойся, Хэнк, ее убили Советы, а не ты. Ты сам сказал это, а я читала донесения. Это дело рук предателей!

– Но я вывел их на нее... А сейчас он здесь и из-за моей ошибки его тоже могут убить.

– Замолчи! – воскликнула Филлис. – Хватит, Хэнк. Ты очень устал, но нужно держаться. Если именно это гложет тебя, то объясни все Тайрелу. Ты вполне можешь это сделать.

– Он прикончит меня, ты просто не знаешь, в каком он состоянии. Уже убили многих его друзей.

– Тогда арестуй его. – В этот момент зазвонил телефон, звонок его был каким-то низким и неестественным. Филлис встала с дивана и подошла к небольшой нише в стене веранды, где рядом стояли три телефонных аппарата: бежевый, красный и темно-синий.

– Квартира Стивенсов, – сказала она, сняв трубку красного аппарата, на котором мигала лампочка.

– Позовите, пожалуйста, капитана Стивенса.

– Могу я узнать, кто его спрашивает? Капитан на ногах почти семьдесят два часа, ему обязательно нужно поспать.

– Хорошо, думаю, сейчас это уже не так важно, – произнес молодой голос. – Я лейтенант Аллен из военно-морской разведки и хотел сообщить капитану, что коммандер Хоторн... бывший коммандер Хоторн был ранен возле ресторана в Чизпик-Бич, штат Мэриленд. Насколько мы смогли определить, рана не угрожает жизни, но, пока не приедет «скорая помощь», мы не можем быть уверены точно. А вот женщина, офицер ВВС...

– Генри!