Текст книги "Иллюзии «Скорпионов»"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

– Что? И выдать его тем самым?

– Выполняйте, майор. И запомните, пожалуйста, что в самолете командую я, за исключением летных ситуаций.

– Ну, знаете!

– Выполняйте. Немедленно.

Нильсен настроила радиостанцию на частоту базы Патрик и с большой неохотой произнесла в микрофон:

– Мой начальник хочет поговорить с капитаном Манчини. Он там?

– Привет, майор, – раздался в громкоговорителе женский голос. – Сожалею, но Сал около десяти минут назад ушел домой. Так как нас не записывают, то должна сказать тебе, Кэти, что он оценил твой поступок.

– Говорит коммандёр Хоторн, военно-морская разведка, – вмешался Тайрел, поднося к губам микрофон. – Капитан Манчини слушал наши разговоры?

– Да, ему разрешено... Кэти, кто этот морской шпион?

– Отвечай на его вопросы, Элис, – сказала Нильсен, глядя на Тайрела.

– Когда капитан Манчини прибыл на командный пункт?

– О, я не знаю, часа три-четыре назад. Примерно через два часа после взлета самолета.

– А разве ему не опасно было появляться там? Ведь он должен был находиться на борту самолета, а его там не было.

– Эй, коммандёр, мы же люди, а не роботы. Они не смогли вовремя связаться с ним, но мы все знали, что самолет укомплектован опытными летчиками.

– И все-таки меня интересует, почему в подобных обстоятельствах он рискнул прийти в командный центр? Мне кажется, что он специально сделал так, чтобы с ним не смогли связаться.

– Откуда я могу знать... сэр? Капитан Манчини очень беспокоился, похоже, чувствовал себя виноватым. Он записывал все, о чем вы говорили.

– Прикажите арестовать его, – распорядился Хоторн.

– Что?

– То, что слышали. Немедленно арестуйте и совершенно изолируйте его до того, как с вами свяжется капитан Стивенс из военно-морской разведки. Он даст вам дальнейшие указания.

– Я не могу поверить в это...

– Придется поверить, Элис, иначе не только лишитесь работы, но и можете оказаться в тюрьме. – Хоторн отложил микрофон в сторону.

– Черт побери, что вы сделали? – воскликнула Кэтрин Нильсен.

– Вы прекрасно понимаете, что я сделал. Человек, находящийся в постоянной боевой готовности, обязанный всегда сообщать на базу о своем местонахождении, вдруг оказывается недосягаемым, но потом объявляется на командном центре базы... С чего он вдруг решил явиться туда? Похоже, что он не получал вашего сообщения, а если даже и получил, то меньше всего хотел в этот момент находиться на борту самолета.

– Мне не хочется верить вашим подозрениям.

– Тогда дайте мне логичный ответ.

– Не могу.

– Ну так я отвечу, и позвольте процитировать вам, слова человека, который руководит этой операцией: «Они везде, им известен каждый наш шаг». Может быть, теперь для вас кое-что прояснилось?

– Сал не мог сделать этого!

– Он уехал домой десять минут назад. Свяжитесь с базой и попросите соединить вас с его машиной.

Кэтрин сделала, как ей было приказано, но из динамика доносились только гудки, никто не отвечал.

– О Господи!

– Как далеко его дом от базы Патрик?

– Минут сорок езды, – тихо ответила Нильсен. – Он вынужден жить подальше от базы, я же говорила вам, что у него серьезная проблема с женой.

– Вы когда-нибудь были у него дома?

– Нет.

– Видели когда-нибудь его жену?

– Нет, мы не приставали к нему с этим.

– Тогда почему вы решили, что он вообще женат?

– Это указано в его личном деле! А потом – у нас очень дружный экипаж, и он сам нам о ней рассказывал.

– Это была просто шутка, леди. Как часто вы летаете над Карибским морем?

– Два или три раза в неделю. Это обычное дело.

– Кто занимался маршрутами?

– Мой второй пилот, естественно... Сал.

– Мой приказ для базы Патрик остается в силе. Садимся на СенМартен, майор.

Капитан Сальваторе Манчини, уже без формы, одетый в белую куртку, темные брюки и кожаные сандалии, вошел в ресторан «Веллингтон» на Коллинз-авеню в Майами. Протиснувшись сквозь толпу в баре, он обменялся взглядами с барменом, который незаметно для посетителей дважды кивнул ему головой.

Капитан прошел через бар в широкий коридор, который привел его в комнату отдыха, где стоял телефон-автомат. Он опустил монету, набрал вашингтонский номер, назвавшись оператору Веллингтоном.

– "Скорпион-9", – сказал Манчини, когда на другом конце взяли трубку. – Вы получили сообщение?

– Вы закончили свое дело, исчезайте оттуда, – ответил голос на другом конце провода.

– Вы, наверное, шутите!

– Поверьте, мы еще больше огорчены, чем вы. Берите напрокат автомобиль по третьим водительским правам и поезжайте в аэропорт УэстПалм. Там на имя, указанное в правах, заказан для вас билет на Багамы, рейс в четыре дня на Фрипорт. Там вас встретят, а дальше полетите туда, куда вам скажут.

– А кто же будет охранять старика на острове? Кто убирает нас оттуда?

– Это не ваша забота. Я перехватил приказ по нашей секретной линии с базы Патрик, «Скорпион-9». Это приказ о вашем аресте. Они вычислили вас.

– Кто... кто?

– Человек по фамилии Хоторн. Пять лет назад он служил в их команде.

– Пусть считает себя покойником!

– Вы не одиноки в своих намерениях.

Глава 7

Николо Монтави из итальянского городка Портичи сидел, прислонившись к стене, возле окна, выходившего на гостиничное кафе на острове СенБартельми. Сюда долетали приглушенные голоса, мягкое звяканье бокалов и тихий смех. Наступал вечер, местные жители и туристы уже начинали заниматься своими вечерними делами – кто развлекаться, кто зарабатывать деньги. Местное кафе почти ничем не отличалось от прибрежных кафе в Неаполе, может, было просто меньше, и тем не менее оно все же было больше таких же заведений в Портичи... Портичи? Увидит ли он когда-нибудь снова свой дом?

Он понимал, что в открытую явно не сможет сделать этого. В порту его прокляли, все рабочие считали Николо предателем. Он уже был бы мертв, если бы не эта загадочная богатая синьора, которая спасла юношу, когда его уже собирались сбросить с пирса с веревкой на шее. А потом несколько недель она прятала его, переезжая из города в город; она убедила Николо, что за ним постоянно следят, и боялась выпускать его на улицу даже по ночам. Особенно по ночам, когда по улицам бродили охотники с цепями, ножами и пистолетами – их оружием мести. Мести за преступление, которое он не совершал!

– Даже я не могу спасти тебя, – сказал ему старший брат во время одного из их тайных телефонных разговоров. – Если мы увидимся, то я сам буду вынужден убить тебя, или убьют меня вместе с нашей матерью и сестрами. За нашим домом все время следят, они ждут, когда ты вернешься. Бели бы наш отец, упокой его Господь, не был таким сильным и уважаемым человеком, мы уже все были бы мертвыми.

– Но я не убивал хозяина!

– А кто же это сделал, мой глупый братец? Ты видел его последним, и все знают, что ты угрожал ему.

– Но это были только слова. Он обкрадывал меня.

– Он всех обкрадывал, а главным образом грузовые трюмы кораблей, и его смерть обошлась нам всем в миллионы лир, потому что ему требовалась наша помощь и наше молчание.

– Что же мне теперь делать?

– Твоя синьора разговаривала с нашей мамой. Она сказала, что ты будешь в безопасности, уедешь из страны и она будет заботиться о тебе, как о сыне.

– Не совсем как о сыне...

– Уезжай с ней! Года через два-три, может быть, все изменится, кто знает?

Николо подумал о том, что ничто не изменится. Он слегка отвернулся от окна, наклонив голову и делая вид, что продолжает смотреть во двор. Краешком глаза он заметил, что его прекрасная синьора сидит в другом конце комнаты перед туалетным столиком. Ее руки и пальцы двигались очень быстро, делая что-то странное с волосами. Николо посмотрел на нее и еще более удивился, увидев, что она обернула вокруг талии широкий, чем-то набитый корсет, натянула на него нижнее белье большого размера и встала, разглядывая себя в зеркало. Синьора несколько раз повернулась, продолжая следить за своим отражением в зеркале. Внезапно Николо изумился. Это была совсем другая женщина! Ее длинные темные волосы были стянуты в узел на затылке. А лицо! Бледное, какое-то серое, отталкивающее, с синяками под глазами... тело выглядело ужасно – толстая, плоскогрудая свинья без маллейшего намека на сексуальность.

Николо инстинктивно отвернулся к окну. Неизвестно почему, но ему казалось, что он не должен был видеть то, что увидел. Вскоре его предположение подтвердилось. Синьора Кабрини шумно задвигалась позади него и сказала:

– Дорогой, я сейчас приму душ, если только в этом забытом Богом месте вода доходит до третьего этажа.

– Конечно, Каби – произнес Николо, не отрывая глаз от окна.

– А когда я закончу, нам с тобой предстоит долгий разговор, тебе пора знать, какие приключения ожидают тебя в жизни. – Хорошо, синьора, – ответил Николо по-итальянски.

– Вот это, кстати, и будет одним из предметов нашего разговора, мой милый мальчик. Отныне ты будешь говорить только по-итальянски.

– Мой отец от этого встанет из могилы, Каби. Он учил всех своих детей английскому и говорил, что, только зная этот язык, можно добиться успеха, он бил нас за ужином, если мы говорили на итальянском.

– Это у него сохранилось со времен войны, Нико, когда он продавал вино и женщин американским солдатам. Сейчас совсем другие обстоятельства. Я вернусь через несколько минут.

– А сможем мы пойти в ресторан, когда закончим нашу беседу? Я очень голоден.

– Ты всегда голоден, Нико, но боюсь, что в ресторан мы не сможем пойти. Я договорилась с администрацией, ты можешь заказать в номер все из того, что есть в меню ресторана. Ты ведь любишь, когда тебе приносят еду прямо в номер, не так ли, дорогой?

– Хорошо, – снова согласился Николе и повернулся. Бажарат моментально отвернулась, ей не хотелось предстать перед ним в таком виде.

– Вот и отлично, – сказала Баж, направляясь в ванную. – Говорить только по-итальянски.

Николо сердито подумал, что она обращается с ним как с дурачком. Эта богатая сучка, которая так восхищается его телом – хотя Николо должен был признать, что я он от ее тела в восторге, – никогда не стала бы так долго возиться с ним и так о нем заботиться, если бы не имела какой-то определенной цели. У нее должна быть цель. Симпатичные портовые мальчишки зарабатывали тысячи лир, сначала поднося багаж любвеобильным туристкам, а потом, укладываясь с ними в постель. Но синьора Кабрини была не из таких. Она слишком много сделала для него, постоянно говорила с ним о его самом сокровенном желании – получить образование и покинуть причалы Портичи. Она даже положила на его имя деньги в «Банко да Наполи», чтобы он мог в дальнейшем устроить свою жизнь. И все это за его согласие сопровождать ее в поездке. А разве у него был выбор? Отказаться, чтобы попасть в руки убийц из порта? Она постоянно говорила ему, что он ей очень подходит... но для чего?

В Риме они вместе ходили в полицию, в какую-то специальную полицию. Это было ночью, и в какой-то темной комнате их встретили люди и взяли у него отпечатки пальцев для документов, которые он подписал, но которые остались у нее. Потом были еще два посольства, и снова ночью, в присутствии одного или двух чиновников... опять документы, бумаги, фотографии. Зачем? Он понимал, что скоро она должна все объяснить. «Тебе пора знать, какие приключения ожидают тебя в жизни». Что это могут быть за приключения? Впрочем, какими бы они ни были, у него по-прежнему не было другого выхода, кроме как принять все ее условия. В порту бытовала поговорка, которую он всегда помнил: «Целуй туристу ботинок до тех пор, пока не появится возможность украсть его». Только так и следовало вести себя с женщиной, которая, как он убедился, может запросто убить человека. Ока называет его своей игрушкой, и он будет игрушкой... пока не появится возможность украсть.

Николо еще раз бросил взгляд на оживленную толпу внизу и почувствовал себя узником. Точно так он чувствовал себя в последние недели пребывания в Италии. В те сумасшедшие дни его не покидало чувство, что он заключенный, – где бы они ни находились, будь то номер гостиницы, или яхта знакомых Синьоры Кабрини, или даже домик на колесах, который она взяла напрокат, чтобы можно было быстро передвигаться с места на место. Она объясняла, что все эти меры просто необходимы, потому что им надо находиться в районе Неаполитанского залива, куда должно прийти судно и доставить для нее посылку. И на самом деле, в четверг вечером в газетах было напечатано о прибытии ожидаемого судна. Ночью синьора Кабрини ушла из гостиницы, а когда утром вернулась, никакой посылки у нее не было.

– В полдень мы улетаем в Марсель, мой прекрасный юный любовник, – объявила она. – Начинается наше путешествие.

– Куда мы отправляемся, Каби? – Она предложила называть ее этим уменьшительным именем из-за уважения к религиозным чувствам Николо, хотя, по правде говоря, святой здесь был ни при чем: Кабрини – это просто название богатого поместья в окрестностях Портофино.

– Доверься мне, Нико. Думай о тех деньгах, которые я положила на твое имя, чтобы обеспечить тебе будущее, и доверься мне.

– Ты вернулась без посылки.

– Я получила ее. – Синьора открыла сумочку и достала из нее толстый белый конверт. – Это подтверждение нашего маршрута, дорогой.

– И это привезли тебе на пароходе?

– Да, Нико, некоторые вещи надо передавать только в руки... Ладно, хватит вопросов, надо собирать вещи. Как можно меньше, только то, что сможем нести в руках.

Портовый мальчишка отошел от окна, размышляя о том, что этот разговор состоялся меньше недели назад. Но что это была за неделя! Они чуть не погибли во время шторма, смерть подстерегала их и на этом странном острове, владельцем которого был загадочный старик. А сегодня утром, когда гидроплан запаздывал из-за плохой погоды, падроне очень злился и кричал, что им нужно покинуть его замок. Здесь, на этом цивилизованном острове.

Каби ходила из магазина в магазин, накупив так много вещей, что они заполнили две сумки. Среди покупок был и дешевый костюм для него, который не подошел по размеру.

– Потом мы его выбросим, – сказала Каби.

Бесцельно блуждая по комнате, Николо подошел к туалетному столику синьоры, уставленному различными кремами, коробками с пудрой и маленькими бутылочками. Вид косметики напомнил ему трех его сестер, оставшихся в Портичи. Они увлекались парфюмерией, за что отец постоянно ругал их, и даже умирая, он отругал сестер, когда они подошли к нему попрощаться.

– Что ты там делаешь, Нико? – Бажарат вышла из ванной, закутанная в полотенце. Ее неожиданное появление застало врасплох Николо.

– Ничего, Каби, просто думал о своих сестрах, глядя на всю эту косметику на твоем столике.

– Ты же знаешь, что женщины любят такие вещи.

– Но тебе совсем не обязательно пользоваться этим.

– Ты просто прелесть, – оборвала его Баж, отодвинула в сторону и уселась за столик. – В одной из сумок, которые стоят на столе перед диваном, есть бутылка приличного вина. Открой ее и налей нам. Себе поменьше, потому что у тебя будет длинная ночь, тебе надо будет кое-что выучить.

– Что?

– Можешь считать это частью образования, которое ты мечтаешь получить, чтобы покинуть причалы Портичи.

– Что?

– Принеси нам вина, дорогой.

Они держали в руках бокалы с вином, Бажарат протянула Николо белый конверт, который получила на пароходе в Неаполе. Она велела ему сесть на диван и открыть конверт.

– Ты ведь хорошо читаешь, Николо?

– Ты же знаешь, что хорошо. Я почти закончил среднюю школу.

– Тогда начинай читать эти бумаги, а когда закончишь, я тебе все объясню.

– Синьора? – Глаза Николо были устремлены на первую страницу. – Что это?

– Это твое приключение, прекрасный Аполлон. Я собираюсь превратить тебя в молодого барона.

– Это безумие! Я даже не знаю, как ведут себя бароны!

– Будь самим собой, таким же скромным и вежливым, какой ты есть. Американцы любят скромных титулованных особ, считают это очень демократичным и привлекательным.

– Каби, эти люди...

– Это твоя родословная, дорогой мой. Ты из благородной и знатной семьи с холмов Равелло, которая год назад попала в трудную ситуацию. Они были не в состоянии уплатить свои долги, что грозило потерей всех земель и громадного поместья. И вдруг, словно по волшебству, они снова стали богатыми. Разве неудивительно?

– Это очень хорошо для них, но какое это имеет отношение ко мне?

– Читай дальше, Нико, – продолжала Бажарат. – У них теперь миллионы, их снова все уважают, вся Италия преклоняется перед ними. Причина столь прекрасного превращения и обогащения заключается в том, что сделанные когда-то вложения принесли теперь кучу денег, виноградники внезапно стали приносить огромные прибыли, недвижимость за границей превратилась в золотые горы... Ты понимаешь меня, Нико?

– Я читаю как можно быстрее и слушаю...

– Так вот, Николо, – резко оборвала его Бажарат. – У барона ди Равелло был сын. Восемнадцать месяцев назад он умер от наркотиков в безвестной больнице в Цюрихе. По желанию семьи его тело было кремировано без всяких церемоний и объявлений: они боялись позора.

– Зачем вы говорите мне это, синьора Кабрини? – спросил перепуганный портовый мальчишка.

– Ты примерно его возраста, похож на него внешне... Все очень просто, Николо, ты теперь он.

– Это бессмысленно, синьора, – еле слышно прошептал Николо.

– Ты не знаешь, как долго я разыскивала тебя, моё дитя-мужчина. Я искала человека, который был бы скромным, но с благородной внешностью, производящей впечатление на людей, и особенно на американцев. Все, что тебе надо выучить, написано в этих бумагах: твоя жизнь, родители, школьные годы, увлечения и достоинства, имена близких друзей семьи, слуг из поместья, всех, о ком случайно может пойти речь... Ох, да не смотри ты так испуганно! Тебе просто надо освоиться, и в этом нет ничего особенного. Я, твоя тетя и переводчик, всегда буду находиться рядом с тобой. Но помни, что ты говоришь только по-итальянски.

– Пожалуйста... синьора! – запинаясь, произнес Николо. – Я растерялся.

– Тогда, как я уже говорила, подумай о твоем счете в банке и выполняй мои указания. Я собираюсь представить тебя многим влиятельным американцам. Очень богатым и очень могущественным. Ты им понравишься.

– Потому что я не тот, за кого себя выдаю?

– Потому что семья ди Равелло вкладывает большие деньги в американские предприятия. Ты пообещаешь оказать содействие во многих областях: в создании музеев, симфонических оркестров, в благотворительных программах, даже пообещаешь поддержку политикам, которые пожелают иметь дело с твоей семьей.

– Я пообещаю?

– Да, но только через меня. Можешь себе представить, что в один прекрасный день тебя могут пригласить в Белый дом на встречу с президентом Соединенных Штатов?

– С президентом? – повторил пораженный юноша, раскрыв глава от изумления. – Это фантастика, я просто сплю, да?

– Но это хорошо продуманный сон, мое прекрасное дитя. Завтра я куплю тебе одежду, приличествующую одному из самых богатых молодых людей на планете. Завтра мы начнем путешествие в твой сон, и в мой тоже.

– Что это за сон, синьора? Что он значит?

– Почему бы и не сказать тебе, если ты все равно ничего не поймешь? Когда одни люди охотятся за другими, они выискивают что-то тайное, скрытое, необычное и не обращают внимание на то, что происходит у них под носом.

– Ты права, Каби, я ничего не понимаю.

– Это просто замечательно, – сказала Бажарат.

Но кое-что Николо понял очень хорошо, поэтому с жадным интересом вернулся к чтению бумаг, лежащих перед ним. У них в порту это называлось вымогательством, когда украденный ботинок возвращали владельцу, который не мог обойтись без него, за сумму, намного превышающую его стоимость. Портовый мальчишка подумал, что наступит и его время, а пока он с радостью включится в предложенную синьорой игру, всегда помня о том, как легко она убивает людей.

Было уже около семи вечера, когда незнакомец вошел в вестибюль яхтклуба на Верджин-Горде. Это был невысокий, крепкий, лысеющий мужчина, одетый в запачканные белые брюки и евший морской блейзер с чернозолотой эмблемой Ассоциации яхтсменов Сан-Диего на нагрудном кармане. Это была впечатляющая эмблема, она имела отношение к Кубку Америки и всем знаменитым регатам.

В регистрационной книге незнакомец записал: «Рольф В. Гримшо, адвокат и яхтсмен. Коронадо, Калифорния».

– У нас, конечно, есть соглашение с Сан-Диего, – сказал одетый в смокинг клерк за стойкой, нервно роясь в своих бумагах. – Но я недавно здесь работаю и не помню точно размер скидки.

– Это неважно, молодой человек, – с улыбкой произнес Гримшо. – Для меня скидка не имеет значения, и если ваш клуб переживает такие же трудные времена, как и наш, то почему бы нам не забыть об этом соглашении? Я буду рад заплатить полную стоимость... Я даже настаиваю на этом.

– Очень любезно с вашей стороны, сэр.

– Вы англичанин, да?

– Да, сэр, прислан сюда компанией «Савой»... для стажировки.

– Понимаю. Самую лучшую подготовку можно получить именно в таких местах. Я владею несколькими отелями в Южной Калифорнии и должен сказать вам, что вы посылаете своих лучших молодых людей в самые дыры, и они видят, как там плохо.

– Вы действительно так думаете, сэр? Я как раз считал наоборот.

– Значит, вы незнакомы с гостиничным бизнесом. Именно так мы определяем, что представляют собой каши предполагаемые партнеры, – селим их в самых худших условиях и наблюдаем, как они ведут себя и действуют.

– Даже не мог представить себе...

– Только не говорите вашим боссам, что я раскрыл вам этот секрет, потому что я хорошо знаю компанию «Савой», и они меня тоже знают.

– Да, сэр, спасибо, сэр. Как долго вы пробудете у нас, мистер Гримшо?

– Недолго, очень недолго. День, может быть, два. Я должен осмотреть яхту, которую мы собираемся купить для вашего клуба, а потом лететь в Лондон.

– Хорошо, сэр. Бой отнесет ваш багаж в номер, сэр, – сказал клерк, оглядывая вестибюль в поисках носильщика.

– Все в порядке, сынок. У меня был ночной перелет, сопровождающие осталась в аэропорту дожидаться рейса на Лондон. Давайте мне ключи, и я сам найду номер. Я действительно очень спешу.

– Спешите, сэр?

– Да, я должен встретиться в гавани с одним человеком, а я уже опоздал на час. Его зовут Хоторн. Знаете его?

– Капитан Тайрел Хоторн? – спросил молодой англичанин несколько удивленно.

– Да, он.

– Боюсь, что его нет на острове, сэр.

– Что?

– Я думаю, что его яхты вышла в море сегодня утром.

– Он не мог так поступить!

– Похоже, что происходит что-то странное, – сказал клерк, доверительно наклоняясь к незнакомцу. – Капитану Хоторну несколько раз звонили, я обо всех звонках передавали старшему механику, Мартину Кейну.

– Да, действительно странно. Мы все заплатили этому парню! А теперь у нас ничего нет, кроме механика по фамилии Кейн.

– Не совсем так, сэр, – продолжил клерк, стараясь угодить богатому адвокату-яхтсмену, у которого были такие солидные связи в Лондоне. – Помощник капитана Хоторна мистер Джеффри Кук оставил в нашем сейфе большой конверт для капитана.

– Кук? А, ну да, конечно, это наш финансовый агент. Он должен был выяснить стоимость необходимого ремонта.

– Ремонта чего, мистер Гримшо?

– Не будете же вы покупать яхту за два миллиона долларов, если замена изношенного оборудования и такелажа обойдется еще в пятьсот тысяч, а то и того больше.

– Два миллиона?

– Это цена яхты среднего размера, сынок. Если вы отдадите мне конверт, то я смогу к вечеру закончить все дела, и завтра первым рейсом улететь в Пуэрто-Рико и оттуда в Лондон... А кстати, позвольте мне узнать ваше имя. Один из наших английских клиентов входит в правление компании «Савой». Баскомб, вы наверняка его знаете.

– Боюсь, что нет, сэр.

– Ну, он-то уж наверняка услышит о вас. Дайте, пожалуйста, конверт.

– Видите ли, мистер Гримшо, инструкции предписывают нам отдать его только капитану Хоторну.

– Да, конечно, но его здесь нет, а я здесь, и я же сказал вам, что и капитан и мистер Кук оба работают на нас.

– Да, вы говорили, сэр, тут нет вопросов.

– Вот и хорошо. Я познакомлю вас со своими лондонскими друзьями. Давайте вашу визитную карточку, молодой человек.

– Дело в том, что у меня нет визитной карточки... Их еще не напечатали.

– Тогда напишите ваше имя на регистрационном бланке клуба, это привлечет внимание Баскомба. – Клерк поспешно выполнил просьбу адвоката. Незнакомец по фамилии Гримшо взял бланк и улыбнулся:

– В один прекрасный день, сынок, когда я остановлюсь в «Савое», а вы будете там управляющим, вы пришлете мне в номер дюжину крупных устриц.

– С превеликим удовольствием, сэр.

– Дайте мне, пожалуйста, конверт.

– Да, конечно, мистер Гримшо.

Человек по фамилии Гримшо сидел в номере, держа телефонную трубку рукой в перчатке.

– У меня есть все, чем они располагают, – сообщил он своему собеседнику в Майами. – Три фотографии Бажарат, но похоже, что здесь их никто не видел, так как они находились в запечатанном конверте. Я их сожгу и смоюсь отсюда. Не знаю; когда может появиться Хоторн или этот из МИ-6 по фамилии Кук, но мне здесь оставаться нельзя... Да, я понимаю, что в половине восьмого самолеты прекращают летать, и что вы предлагаете?.. Гидроплан, прямо на юг от Себастьян-Пойнт?.. Нет, я найду. Буду там в девять. Если опоздаю, не паникуйте, я в любом случае буду там... Тут есть кое-что, о чем бы я хотел позаботиться в первую очередь. Вопрос связи, надо лишить Хоторна его связного.

Тайрел, майор Кэтрин Нильсен и лейтенант Джексон Пул в зале аэропорта на острове Сен-Мартен ожидали сержанта Чарльза О'Брайана, ответственного за безопасность самолета. Сержант ворвался в зал, – рыская глазами по сторонам.

– Я остаюсь на борту, майор! – заявил он. – Никто из этой охраны не говорит по-английски, а мне не нравятся люди, которые не понимают меня.

– Чарли, но они же наши союзники, – сказала Нильсен. – База разрешила им нести охрану, а нам придется провести здесь остаток дня, а возможно, и всю ночь. Оставь птичку в покое, никто ее не тронет.

– Я не могу этого сделать, Кэти... майор.

– Черт побери, Чарли, успокойся.

– Этого я тоже сделать не могу. Мне здесь не нравится.

Солнце зашло, стемнело. Хоторн в номере гостиницы изучал распечатки компьютера, лейтенант Джексон Пул сидел рядом с ним.

– Похоже, один из этих четырех островов, – сказал Тайрел, держа лампу над распечаткой.

– Если бы мы снизились, как этого хотела Кэти, то сейчас бы уже точно знали какой.

– Но тогда бы и они это знали, верно?

– Ну и что? Майор правильно сказала, что вы «упертый».

– Она не переваривает меня, да?

– Черт, да при чем здесь вы! В Луизиане мы называем таких женщин «независимые фемины».

– Но похоже, что вы дружите с ней.

– Потому что она лучше всех здесь, разве не так?

– Значит, вы все-таки не возражаете против «независимых фемин».

– Как бы не так, конечно, возражаю! Она мой начальник, но я был бы лжецом, если сказал бы, что не смотрю на нее как на женщину. Но, как я уже упоминал, она мой начальник. Эти вещи нельзя смешивать.

– Она заботится о вас, лейтенант.

– Да, как о младшем брате, который научился пользоваться видеомагнитофоном.

– И все-таки вы любите ее, разве не так, Джексон?

– Знаете, что я вам скажу? Я убью за нее любого, но я совсем не подхожу ей. Я ведь технарь по складу ума и понимаю это. Может быть, когда-нибудь...

– Раздался яростный стук в дверь номера.

– Откройте, черт возьми! – крикнула майор Кэтрин Нильсен.

Хоторн первым подскочил в двери, открыл замок, и майор ворвалась в комнату.

– Они взорвали наш самолет! Чарли погиб!

Падроне повесил трубку телефона, черты его изможденного, бледного лица напряглись. Снова этот трус позвонил ему. Он работал во французском Втором бюро и боялся остаться без помощи падроне, без своей поддержки в Карибском море. Это был безвольный человек, который не мог противостоять своим растущим аппетитам, хотя и притворялся всю жизнь, что он выше коррупции, которая на самом деле поддерживала его существование и в конечном итоге должна была уничтожить его. Всегда так бывает: сначала ищут влиятельного труса, поддерживают и подкармливают его, а потом ставят на место и заставляют работать на себя. Сейчас убийства следовали одно за другим, от Майами до Сен-Мартена, а еще была одна очень важная кража, о которой скоро станет известно. Люди, охотящиеся за Бажарат, будут в панике, начнут рыскать во всех подозрительных местах, копаться в темноте, когда им надо будет смотреть прямо на свет. Над районом как минимум три часа, а то и больше, не появятся секретные самолеты АВАК-2, а за это время будут уничтожены все точки приема передач, все лучи будут направлены в никуда.

Поразмышляв и убедив себя, старик снял трубку телефона, наклонился в своей коляске и аккуратно набрал несколько номеров на электронном пульте управления, На другом конце провода послышались гудки, потом их прервал бесстрастный металлический голос: «После сигнала введите свой код допуска». Раздался длинный гудок, и падроне набрал еще пять цифр. Снова гудки, и наконец ему ответил мужской голос.

– Здравствуйте, Карибы, вы рискуете, пользуясь этой линией связи. Надеюсь, что вы об этом знаете.

– Уже восемь минут, как не рискую, «Скорпион-2». Летающей антенны больше не существует.

– Что?

– Самолет только что уничтожен на своей временной стоянке, в воздухе новый самолет не сможет появиться как минимум часа три.

– Эта новость еще не дошла до нас.

– Будьте у телефона, дружище, и скоро услышите об этом.

– Времени у вас даже больше, чем вы думаете, – сказал человек из Вашингтона. – Ближайшая база, на которой есть такие самолеты, это база Эндрюс близ Вашингтона.

– Хорошая новость, – заметил падроне. – А теперь, «Скорпвон-2», у меня есть просьба, необходимость выполнения которой мне не хотелось бы обсуждать.

– Я никогда не просил вас обсуждать что-нибудь, падроне. Благодаря моему «наследству» мои дети получают прекрасное образование, которое совершенно точно не смогли бы получить на мое правительственное жалованье.

– А как жена, дружище?

– Для этой сучки каждый день превратился в Рождество, а каждое воскресенье она заказывает молитвы за упокой души несуществующего дяди-коннозаводчика из Ирландии.

– Отлично, значит, ваша жизнь в полном порядке.

– Если бы еще правительство ценило мои заслуги! Они здесь используют мои мозга уже двадцать один год, но их совершенно не заботит моя жизнь, они считают, что я плохо одеваюсь и плохо выгляжу, поэтому заявления для прессы делают идиоты, которые пользуются моими докладами, а мое имя при этом даже никогда не упоминается!

– Успокоитесь, дружище. Они ведь сами говорят, что последнее слово всегда за вами, разве не так?

– Да, это так, и это меня радует.

– Тогда выслушайте меня. Это будет несложное поручение.

– Слушаю.

– Думаю, что, пользуясь своим служебным положением, вы можете приказать иммиграционной службе и таможне пропустить в страну без проверки частный самолет?