Текст книги "Иллюзии «Скорпионов»"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

– Возможно, они одного поля ягоды, просто уровень разный. – В трубке послышались звуки электрического звонка. – Подожди, Тай, там кто-то звонит в дверь, а в ванной.

Наступила тишина.

Капитан Генри Стивенс так и не вернулся к телефону.

Глава 26

– Мы уезжаем! – крикнула Бажарат, открыв дверь спальни и расталкивая спящего глубоким сном Николо. – Вставай и собирай вещи, быстро!

Юноша оторвал голову от подушки и принялся протирать глаза, щурясь от яркого полуденного солнца, светившего в окно.

– Прошлой ночью я чуть не предстал перед Господом, но, к счастью, остался жив. Дай мне поспать.

– Вставай, пожалуйста, и делай то, что я говорю. Я заказала машину, она прибудет через десять минут.

– Почему? Я так устал, и у меня все болит.

– Честно говоря, я опасаюсь, что тысяча долларов могла и не заткнуть рот шоферу, хотя я пообещала ему еще денег.

– Куда мы едем?

– Я все устроила, так что не волнуйся. Поторопись! Мне надо сделать еще один звонок. – Бажарат поспешила назад в гостиную и набрала номер, который очень хорошо запомнила.

– Назовите себя, – произнес незнакомый голос, – и изложите свое дело.

– Вы не тот человек, с кем я разговаривала раньше, – ответила Бажарат.

– Произошли изменения...

– Что-то уж слишком много изменений, – угрожающе заметила Бажарат.

– Они были сделаны к лучшему, и, если вы именно та, кто должен звонить сюда, вам они будут только на пользу.

– Почему я должна быть уверена в этом... Как я вообще могу быть в чем-то уверена? В Европе такого бардака не допустили бы, а в долине Бекаа вас бы уже всех казнили?

– "Скорпиона-2" и «Скорпиона-3» больше нет в живых, так ведь? Разве их не казнили, Кровавая девочка?

– Не пытайтесь играть со мной в детские игры, синьор, – произнесла Бажарат ледяным тоном.

– И вы со мной, леди... Вам нужны доказательства? Хорошо, согласен. Я вхожу в специальную группу и знаю каждый шаг, который предпринимается с целью поймать вас. Среди участников охоты капитан Генри Стивенс, руководитель военно-морской разведки. Он работает вместе с отставным офицером военно-морской разведки коммандером Хоторном.

– Хоторн? Вы знаете этого...

– Совершенно верно, и они выследили вас в местечке под названием Чизпик-Бич. Каждого члена нашей специальной группы уведомили об этом по секретным факсам. Однако капитан Стивенс уже больше никого не выследит.

Он мертв, и рано или поздно его тело найдут в густых кустах позади его гаража. Если это произойдет, то вы прочитаете об этом в дневных газетах. Сообщение может даже появиться в вечерних новостях, если только они не скроют это.

– Я удовлетворена, синьор, – произнесла Бажарат уже более мягким тоном.

– Так быстро? Судя по тому, что я читал и слышал о вас, на вас это не похоже.

– Я получила свое доказательство.

– Мое слово?

– Нет, имя.

– Стивенс?

– Нет.

– Хоторн?

– Этого мне достаточно, «Скорпион-1». Мне нужно оборудование. Время неумолимо приближается.

– Если оно меньше танка, то вы его получите.

– Оно небольшое, но довольно сложное. Я могу получить оборудование, которое доставят из долины Бекаа через Лондон или Париж, но я не доверяю нашим специалистам. В двух случаях из пяти оно оказывается непригодным. Рисковать я не могу.

– И мои единомышленники не могут рисковать, а они повсюду в этом городе. Так что вам нужно?

– У меня есть с собой детальные чертежи...

– Передайте их мне, – оборвал ее «Скорпион-1».

– Каким образом?

– Подозреваю, что вы не скажете мне, где находитесь.

– Конечно, нет. Я оставлю чертежи у портье в каком-нибудь отеле по моему выбору, а потом сразу позвоню вам.

– На чье имя вы их оставите?

– Выбирайте сами.

– Раклин.

– Что-то вы очень быстро выбрали.

– Он был лейтенантом, попал в плен во Вьетнаме и погиб. Он думал так же, как и я, возмущался нашим уходом из Сайгона, ненавидел этих гомиков из Вашингтона, которые отказались поставлять нам оружие.

– Очень хорошо, пусть будет Раклин. Позвонить вам по этому номеру?

– Я буду здесь еще несколько часов, а потом мне придется вернуться в офис на совещание... которое, кстати, собирается по вашему поводу, Кровавая девочка.

– Какое очаровательное прозвище, такое трогательное и вместе с тем такое зловещее. Я позвоню вам... скажем, в течение получаса. – Бажарат положила трубку и крикнула:

– Николо!

– Генри! – крикнул Тайрел в трубку. – Где ты, черт возьми?

– Что-то случилось? – спросил Пул.

– Не знаю, – ответил Тайрел, прищурился и потряс головой. – Генри всегда легко обо всем забывал, переключаясь на что-то новое. Возможно, ему доставили секретный отчет и он решил сразу прочитать его, забыв про телефон. Ладно, я позвоню ему позже, в любом случае он вряд ли узнал что-нибудь новое. – Хоторн положил трубку и посмотрел на лейтенанта. – Давай заканчивай с этой повязкой и дуй в госдепартамент. Хочу быстрее начать, мне не терпится познакомиться со скорбящими родными О'Райана и Ингерсола.

– Ты все равно никуда не уйдешь, пока я не принесу тебе одежду и документы. Могу я попросить вас, сэр, спокойно полежать и отдохнуть до этого времени? Я прошел курс медицинской помощи в боевых условиях и на самом деле считаю, коммандер, что...

– Заткнись, Джексон, и заканчивай с этой чертовой повязкой!

Позвонив «Скорпиону-1» и продиктовав название отеля, Бажарат оставила конверт со смертоносными чертежами у портье «Карийона». На конверте имелась пометка: «Для мистера Раклипа. При доставке с курьером проверить печати».

– Какой ужас! – прошептал Николо, когда их багаж начали грузить в лимузин. – Моя голова еще не вернулась в нормальное состояние. Я ведь обещал позвонить Эйнджел из нового отеля, но теперь уже опоздал!

– У нас нет времени на подобную чепуху, – сказала Бажарат, направляясь к громадному белому автомобилю.

– Ты должна его найти! – воскликнул портовый мальчишка, хватая ее за плечо. – Ты будешь уважать и меня и ее!

– Да как ты смеешь так говорить со мной?

– Послушай, синьора, я пережил вместе с тобой ужасные вещи и убил человека, который собирался "убить меня... Но это ты втянула мейя в свой сумасшедший мир, где я встретил девушку, которая мне очень понравилась. Ты меня не остановишь. Хотя я и молод, мне по разным причинам приходилось иметь дело со многими женщинами. Но эта девушка – совсем другое!

– По-итальянски твоя речь звучит лучше, чем по-английски... Конечно, позвони своей подружке из лимузина, если обещал.

Сев в машину, Николо сразу схватился за телефон, но в этот момент пожилой темнокожий шофер повернулся к Бажарат:

– Диспетчер сказал, что вы сами назовете мне адрес, мадам.

– Подождите, пожалуйста, минутку. – Она погладила Николо по щеке. – Говори потише, – сказала Бажарат по-итальянски, – потому что мне нужно объясниться с шофером.

– Тогда я подожду, пока ты закончишь с ним, потому что я могу закричать от радости.

– Если ты подождешь еще немножко, скажем полчаса, то сможешь орать от радости во все горло.

– Что?

– По дороге к новому месту жительства нам нужно... мне нужно сделать остановку. Тебе не придётся сопровождать меня, так что ты будешь один в машине по крайней мере двадцать минут.

– Тогда я подожду. Как ты думаешь, водитель не будет возражать, если я попрошу его поднять перегородку?

– А почему он должен возражать? – Бажарат замолчала и, прищурившись, уперлась в Николо холодным взглядом. – Уверена, что водитель не понимает итальянского. А ведь ты говоришь со своей актрисой только на итальянском. Или нет?

– Понимаешь, она раскусила меня перед отъездом в Калифорнию. Она знает, что я понимаю английский. Эйнджел сказала, что поняла это по моим глазам, когда мы разговаривали с другими людьми... по тому, как у меня в глазах появлялись искорки смеха, когда кто-то говорил что-нибудь смешное.

– И ты признался, что говоришь по-английски?

– По телефону мы все время говорили по-английски, но что в этом плохого?

– Все считают, что ты не знаешь английского!

– Ошибаешься, Каби. Это знал и журналист из Палм-Бич.

– Он не в счет, потому что...

– Что?

– Не бери в голову!

– Так какой же адрес, мадам? – вмешался шофер, заметив, что в разговоре пассажиров, говоривших по-итальянски, наступила пауза.

– Да, вот он. – Бажарат открыла сумочку и вытащила измятый клочок бумаги, на котором по-арабски были написаны закодированные слова вперемешку с цифрами. Расшифровав запись по памяти, она прочитала шоферу название улицы и номер дома в Силвер-Спринг, штат Мэриленд. – Вы знаете, где это? – спросила она.

– Найду, мадам, – ответил водитель, – это не проблема.

– Поднимите, пожалуйста, перегородку.

– Пожалуйста, мадам.

– А эта твоя Эйнджел рассказывает кому-нибудь о тебе? – сердито спросила Бажарат.

– Я не знаю, Каби.

– Все актрисы тщеславны и пытаются привлечь к себе внимание публики.

– Анджелина не такая.

– Ты же видел фотографии в газетах, все эти светские сплетни...

– Это было ужасно – то, что они писали.

– А почему, как ты думаешь, все это попало в газеты?

– Потому что она знаменитость, и мы это прекрасно понимаем. – Это все она сама подстроила! Ей нужна была публичная шумиха, вот и все, что Эйнджел от тебя требовалось.

– Я не верю тебе.

– Ты глупый портовый мальчишка, что ты можешь знать о таких вещах? Неужели ты думаешь, что если бы она узнала, кто ты такой на самом деле, то вообще посмотрела бы в твою сторону?

Николо молчал. Наконец, откинув голову назад, он заговорил:

– Ты права, Каби, я ничто и никто. Я слишком далеко зашел, поверив в то, во что мне не следовало верить, потому что все это внимание к моей персоне и великолепная одежда нужны только для той большой игры, которую ты ведешь.

– У тебя вся жизнь впереди, мой дорогой малыш. Считай все это просто опытом, который поможет тебе стать мужчиной... А теперь помолчи, мне надо подумать.

– О чем?

– О женщине, с которой я должна встретиться в Силвер-Спринг.

– Мне тоже надо подумать, – сказал портовый мальчишка из Портичи.

Хоторн облачился в новую одежду с помощью Пула, который завязал ему галстук и оглядел оценивающе.

– Ты знаешь, гражданские люди обычно выглядят плохо, но о тебе этого не скажешь, – заметил Пул.

– Чувствую себя накрахмаленным идиотом, – заявил Тайрел, втягивая шею в воротник рубашки.

– Когда ты в последний раз надевал галстук?

– Когда снял военную форму. – Зазвонил телефон, и Хоторн повернулся к нему, снова болезненно поморщившись.

– Стой на месте, – удержал его Пул, – я возьму трубку. – Он подошел к столу и снял трубку телефона. – Да? Это военный атташе коммандера.

– Подождите, пожалуйста. – Джексон прикрыл рукой трубку и повернулся к Тайрелу. – Звонят из офиса директора ЦРУ, он хочет поговорить с тобой.

– Кто я такой, чтобы возражать? – пожал плечами Хоторн, сел на кровать и взял трубку параллельного аппарата. – Хоторн слушает.

– С вами будет говорить директор, подождите, пожалуйста.

– Добрый день, коммандер.

– Добрый день, господин директор. Надеюсь, вы знаете, что это мое бывшее звание.

– Я осведомлен о большем, молодой человек... Гораздо большем, к сожалению.

– Что вы имеете в виду?

– Я разговаривал с госсекретарем Палиссером. Как и он, я оказался жертвой интриг ван Ностранда. Должен заметить, это был необычайный человек.

– Его положение позволяло ему быть необычайным, сэр. Но он мертв.

– Он знал, на какие кнопки нужно нажимать. Если бы все повернулось иначе, нам всем пришлось бы оправдываться, ссылаясь на его так называемые заслуги. Он был выдающимся актером, и я, как и мои коллеги, полностью доверяли ему.

– Что вы сделали для него?

– Деньги, коммандер, более восьмисот миллионов долларов были переведены на различные счета в Европе.

– А кто их теперь получит?

– Мне кажется, когда дело касается таких сумм, назначается международное судебное разбирательство, в ходе которого выяснится, что мы занимались нелегальным переводом денег. Я, конечно, уйду в отставку, и все грандиозные планы, которые я строил, берясь за эту работу, полетят в трубу.

– А вы имели личную выгоду от этого перевода денег?

– Боже упаси!

– Тогда зачем уходить в отставку?

– Потому что, несмотря на благородность моих намерений, я совершил незаконный поступок. Я использовал свое положение для оказания услуги определенному человеку, обошел закон и скрыл свои действия.

– Значит, вы виноваты просто в том, что не раскусили этого человека, и в этом вы не одиноки. Но вы сами пожелали признаться в совершенном, и, на мой взгляд, причины, побудившие вас сделать это, оправдывают вас.

– С точки зрения человека, несущего такой груз прошлого, это замечательные слова. Но представляете, как начнут давить на президента? Он назначил на чрезвычайно ответственный и высокий пост человека, который незаконно перевел за границу восемьсот миллионов долларов! Оппозиция начнет кричать о коррупции в высших эшелонах власти и раздует дело почище «Ирангейта».

– Забудьте об этой чепухе, господин директор, – сказал Тайрел, устремив на телефон взгляд, в котором смешались ярость и страх. – А какой же все-таки груз прошлого я несу?

– Ну, я... я думал, вы поняли.

– Амстердам?

– Да. Почему это вас так удивило?

– Что вы знаете об Амстердаме? – оборвал его Тайрел хриплым голосом.

– Это сложный вопрос, коммандер.

– Ответьте мне на него!

– Могу только сказать вам, что Генри Стивенс не виноват в смерти вашей жены. Виновата была система, но не отдельная личность.

– Это самый безликий ответ, который мне приходилось слышать, после стандартного ответа: «Я просто выполнял приказы». – И все-таки это правда, Хоторн.

– Чья правда? Ваша, его, системы? Никто ни за что не отвечает, так?

– Одним из моих планов, когда я занял эту должность, и было искоренить эту болезнь. И я довольно успешно осуществлял его, пока не появились Бажарат и вы.

– Не лезьте в мои дела, сукин вы сын!

– Я понимаю, что вы расстроены, коммандер, но могу эти же слова адресовать и вам. Позвольте вам кое-что сказать. Мне не нравятся американцы вроде вас, которые получили прекрасную подготовку за счет налогоплательщиков, а теперь продают свой опыт иностранным правительствам за деньги! Я ясно выразился?

– Меня не интересует ваше мнение. Вы и ваша система убили мою жену, и вы знаете об этом. И я вам, ублюдкам, ничего не должен!

– Тогда не путайтесь у нас под ногами. У меня есть дюжина прекрасных агентов, гораздо более умелых, чем вы, и я без всякого сожаления мог заменить вас ими. Окажите мне услугу, бросьте это дело.

– И не мечтайте! Убили моих друзей, хороших друзей, а один из них, который чудом остался жив, возможно, никогда больше не сможет ходить! А вы со своими профессионалами, как всегда, оказались беспомощны. Я не брошу это дело, а вам советую просто следить, за моими действиями, потому что я собираюсь вывести вас на Кровавую девочку!

– Знаете, коммандер, я вполне это допускаю, потому что, как я уже сказал, вы хорошо подготовлены. А что касается наблюдения за вами, то в нем можете не сомневаться, поскольку ваше оборудование настроено на частоту наших макрокомпьютеров. Вернемся к нашим делам, коммандер. По настоянию ваших людей, которых поддержал Палиссер, средства связи с вами и ответчик будут обслуживаться специально отобранными людьми, не имеющими доступа к телефонам. Честно говоря, я считаю эту меру предосторожности излишней, и она расстроит наших людей... ведь это будут самые лучшие.

– О'Райан тоже был самым лучшим. Вы сказали им о нем?

– Я вас понимаю... – Директор молчал некоторое время, потом продолжил:

– Возможно, и скажу, хотя у нас и нет конкретных доказательств его предательства.

– Разве мы с вами в суде, господин разведчик? Он был там и она была там. Один из них остался жив, другой нет. Разве наши правила сопоставления фактов изменились?

– Нет, они не изменились. Случайные совпадения бывают слишком редко, если вообще бывают в нашем деле. Возможно, я объясню своим людям, что он хотел втереться к ней в доверие, и этого будет достаточно. Служебное расследование очень плохо влияет на моральное состояние людей, а все эти люди заслуживают доверия. Надо будет подумать над этим.

– Не надо думать. Расскажите им про О'Райана! Какие вам еще нужны доказательства? Территория побережья – сотня тысяч квадратных миль, так почему же его убили в нескольких сотнях ярдов от того места, где находилась Бажарат?

– Это нельзя считать неопровержимым доказательством, мистер Хоторн...

– Как и в случае с моей женой, господин директор. Но и вы и я знаем, что убило ее! Нам не надо думать об этом, мы знаем! Неужели вы не пришли к такому выводу? Если нет, то зря занимаете свое кресло.

– Я сделал этот вывод много лет назад, молодой человек, но с точки зрения моего теперешнего положения интересы дела требуют от меня другого вывода. Я предпочел бы многое изменить, но не могу сделать это только своей личной властью. Даже несмотря на то, что мы сейчас с вами работаем в одной команде.

– Нет, господин директор, я работаю в своей команде... в пределах разумного, если это вас больше устроит. Но не в вашей. Повторяю, я ничего не должен вашим ублюдкам, а за вами долг передо мной, который вы никогда не сможете оплатить. – Кровь бросилась в голову Хоторну, он с такой силой швырнул трубку, что расколол пластмассовый корпус аппарата.

Раймонд Джиллетт, директор Центрального разведывательного управления, наклонился над столом, массируя пальцами ужасно болевшие виски. Странно, но он вспомнил Сайгон, и эти воспоминания наполнили его злостью и сожалением, хотя он и не мог понять почему. И вдруг все стало ясно – это Тайрел Хоторн... вернее, то, как он поступал сейчас с бывшим офицером военно-морской разведки. Та же резкая боль, что и в Сайгоне.

Тогда там, во Вьетнаме, молодой офицер-летчик, только что закончивший академию ВВС, был сбит во время выполнения боевого задания и выпрыгнул с парашютом из горящей машины рядом с границей Камбоджи, менее чем в пяти милях от тайных, замаскированных дорог, по которым осуществлялось снабжение отрядов Вьетконга. Одному Богу было известно, как этот человек выжил в джунглях и болотах, прячась от вьетконговцев, но ему это удалось. Он пробрался на юг через реки и леса, питаясь ягодами, корой и кореньями, и наконец добрался до своих. История, которую он по возвращении рассказал представителю разведки, была просто невероятной.

Он видел тайный склад размером с двадцать футбольных полей, вырубленный в склоне горы, где сотни грузовиков, танков, бензозаправщиков и бронетранспортеров постоянно прятались днем, чтобы ночью продолжить свой путь на юг. По словам молодого офицера, там же находился и склад боеприпасов, потому что он видел, как туда заезжали груженные боеприпасами грузовики, а выезжали пустыми.

Офицер разведки, который допрашивал тогда летчика, а теперь сидел за столом в кресле директора ЦРУ, сразу вспомнил о германской секретной ракетной базе в Пенемюнде времен второй мировой войны. Полное уничтожение такого огромного склада должно было стать не только серьезной стратегической победой, но и, что более важно, значительной психологической поддержкой для южновьетнамских и американских солдат, моральный дух которых снижало исключительное упорство врага, не считавшегося ни с какими жертвами.

Но где же находился этот огромный, спрятанный в горе склад, в котором могла разместиться целая дивизия с полным боевым вооружением? Где?

Молодой офицер-летчик не мог указать на карте точного местонахождения склада, ему было не до его координат, он скрывался и боролся за свою жизнь. Однако он помнил то место, где был сбит, и считал, что если снова прыгнет там с парашютом, то сумеет проследить весь свой путь возвращения к своим. Летчик был уверен, что, повторив свой путь, он найдет эту гряду холмов, напротив которой в горе находился склад. Он утверждал, что по пути его следования была всего одна такая группа холмов: «они были похожи на шарики зеленого мороженого, нагроможденные друг на друга», однако так и не смог отыскать их на карте и аэрофотоснимках.

– Я не могу просить вас об этом, лейтенант, – сказал Джиллетт. – Вы потеряли в весе свыше двадцати пяти фунтов и крайне истощены физически.

– А я думаю – можете и даже обязаны, сэр, – ответил летчик. – Чем больше мы будем тянуть с этим, тем больше деталей ускользнет из моей памяти.

– А вообще-то – стоит ли из-за обычного склада...

– Разрешите поправить вас, сэр, это не обычный склад. Ни я ни вы не видели ничего подобного. Разрешите мне отправиться туда, капитан, прошу вас.

– Я чувствую здесь какой-то подвох, лейтенант. Почему вы так стремитесь туда? Вы разумно мыслящий человек, не гоняетесь за наградами, а операция может быть очень опасной.

– У меня есть для этого своя причина, капитан, которой мне вполне достаточно. Вместе со мной из самолета выпрыгнули два члена моего экипажа. Они приземлились на поле, а я застрял на деревьях примерно в четверти мили от них. Спустившись вниз, я изо всех сил побежал в направлении поля, и только добежал до опушки, как с противоположной стороны поля показалась группа солдат... солдат в форме, а не местных жителей. Я спрятался в траве, и я видел, как эти ублюдки закололи моих друзей штыками. Они были мне не просто друзьями, капитан, один из них был моим двоюродным братом. Солдаты, капитан! Солдаты не закалывают штыками пленников в поле! Вот видите, я должен вернуться туда, и именно сейчас, пока еще все хорошо помню.

– Мы обеспечим вам всю помощь и защиту, какую сможем. Вас снабдят самыми современными средствами связи, какие у нас есть, и мы будем следить за каждым вашим шагом. Не далее как в трех милях от вашего местонахождения будут постоянно дежурить вертолеты «кобра», готовые при первом вашем сигнале приземлиться и забрать вас.

– Большего я и не могу просить у вас, сэр.

"Ты многого не знаешь из того, что знаю я, юноша. Секретные операции проводятся совсем по-другому, у них другая мораль, другая этика и другой принцип, гласящий: «Задание должно быть выполнено любой ценой».

Молодой офицер вылетел на северо-восток вместе с перебежчиком-вьетконговцем, который жил раньше на границе с Камбоджей. Ночью их сбросили на парашютах в том месте, где был сбит самолет, и они вместе двинулись назад тем путем, по которому пробирался к своим офицер-летчик. Капитан разведки Джиллетт, ответственный за эту операцию, вылетел на север, где присоединился к отряду из Отдела тайных операций, следившему за продвижением обоих разведчиков.

– А где же вертолеты «кобра»? – поинтересовался Джиллетт по прибытии на место.

– Не беспокойтесь, капитан, они в полете, – ответил полковник.

– Но они уже должны быть здесь. Наш летчик и перебежчик скоро будут у цели. Слушайте их сигналы!

– Мы и слушаем, – подал голос майор, склонившийся над рацией. – Успокойтесь. Они приближаются к отметке "О", и мы четко следим за их местонахождением.

– Если они подадут сигнал, то в это время будут находиться примерно в тысяче метров западнее отметки "О", – добавил полковник.

– Тогда отправляйте вертолеты! – вскричал капитан Джиллетт. – От них больше ничего и не требуется!

– Отправим, когда будет сигнал, – ответил полковник.

Внезапно из рации донесся шум помех, сопровождаемый звуками автоматных очередей. Потом наступила тишина... мертвая тишина.

– Все! – закричал майор. – Они готовы. Связывайтесь с бомбардировщиками, пусть летят туда и сбрасывают все, что у них есть. Вот координаты!

– Что значит «они готовы»? – закричал Джиллетт.

– Их наверняка обнаружил патруль, капитан. Они отдали свои жизни ради этой выдающейся операции.

– Черт побери, но где же «кобры», где вертолеты, которые должны были забрать их?

– Какие «кобры»? – усмехнулся майор. – Вы думали, мы будем устраивать эту свистопляску с «кобрами» всего в миле от цели? Да их бы сразу засекли радары, да еще эта чертова гора!

– Я ничего не понимаю! – вскричал капитан. – Я ведь дал летчику слово!

– Вы дали, а не мы, – сказал полковник. – Мы стараемся выиграть войну, которую проигрываем.

– Вы ублюдки! Я обещал...

– Вы обещали, а не мы. Кстати, как ваша фамилия, капитан?

– Джиллетт, – в недоумении ответил капитан. – Раймонд Джиллетт.

– Я даже могу представить себе заголовки: «Лезвие Джиллетт перерезает главную артерию!» У нас хорошие связи с прессой.

Раймонд Джиллетт, директор Центрального разведывательного управления, поднял голову, выгнул шею и вновь принялся массировать пальцами виски. Он сделал карьеру, и ценой этому были жизни молодого летчика и его вьетнамского спутника. Может быть, и сейчас он делает то же самое? Но уже с Хоторном? Возможно ли, что в высших эшелонах ЦРУ имеется другой О'Райан?

Раймонд Джиллетт решил, что возможно все, что угодно, поднялся с кресла и направился к двери кабинета. Он собирался поговорить персонально с каждым человеком из группы слежения и связи, внимательно посмотреть в их глаза и, основываясь на жизненном опыте, попытаться отыскать фальшь в ком-то из них. Это был его долг перед погибшими летчиком и вьетнамцем, долг перед Тайрелом Хоторном, которому лишь несколько минут назад он дал слово. Более того, он должен внимательно изучить каждого своего сотрудника, в чьих руках будет находиться жизнь Хоторна. Джиллетт открыл дверь кабинета и обратился к секретарше:

– Элен, предупредите группу, работающую по Кровавой девочке. Через двадцать минут я буду разговаривать с каждым из них лично в пятом кабинете.

– Хорошо, сэр, – ответила седовласая женщина средних лет, поднимаясь с кресла и выходя из-за стола. – Но сначала я выполню обещание, данное миссис Джиллетт, и прослежу, чтобы вы приняли таблетку. – Секретарша вытащила из маленькой пластмассовой коробочки таблетку, налила в бумажный стаканчик воды из термоса и протянула все это директору ЦРУ. – Миссис Джиллетт настаивает, чтобы вы пили бутылочную воду, сэр. В ней нет солей.

– Миссис Джиллетт может быть чертовски надоедливой, Элен, – сказал директор ЦРУ, глотая таблетку и запивая ее водой.

– Она следит за вашим здоровьем, сэр. Как вы знаете, она также настаивает, чтобы вы после приема лекарства минуту или две посидели спокойно. Садитесь, пожалуйста, господин директор.

– Да вы просто сговорились с ней, Элен, и мне это не нравится, – с улыбкой сказал Джиллетт, усаживаясь в кресло с прямой спинкой, стоящее перед столом секретарши. – Ненавижу эти чертовы таблетки, такое чувство, как будто выпил три порции виски без всякого удовольствия.

Внезапно, без проявления каких-либо признаков беспокойства, Раймонд Джиллетт сполз с кресла. Лицо его исказилось, он закашлялся, схватился пальцами за лицо и рухнул на пол. Голова его лежала возле стола секретарши, рот и глаза были широко раскрыты. Он был мертв.

Секретарша подбежала к двери приемной, заперла ее и вернулась к трупу. Она оттащила тело от своего стола, проволокла его по полу в кабинет директора и положила перед диваном, стоящим у окна. Затем, вернувшись в приемную, закрыла дверь в кабинет своего начальника, перевела дыхание, успокоилась и сняла трубку телефона. Элен набрала внутренний номер сотрудника, возглавлявшего группу «Кровавая девочка».

– Да? – раздался в трубке мужской голос.

– Это Элен, секретарша директора. Он попросил позвонить вам и передать, чтобы вы начали проверять свое оборудование, как только коммандер Хоторн сообщит вам, что находится на месте.

– Мы знаем, говорили с ним пятнадцать минут назад.

– Пожалуй, вам не стоит сейчас ждать директора, он будет занят, масса всяких совещаний.

– Нет проблем. Прибудем, когда скажете.

– Спасибо, – сказала «Скорпион-17» и положила трубку.