
Текст книги "Маэстро"
Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
Сердце у Кирий стучало, словно молот; она вдруг испугалась, что сейчас потеряет сознание.
– Разумеется, мы поможем – о, поможем, и еще как! – воскликнула Верховная Мать Жиндия и повернулась к своему магу. – Свяжись с Шакти Ханцрин и дай ей знать, что время пришло. – Потом она велела помощнице: – Верховная жрица Кирнилль, подготовь помещение для боевого ритуала.
– Так скоро, – пробормотала ошеломленная Кирий.
– Мы свое дело знаем, – заявила Жиндия и кровожадно улыбнулась, но затем постаралась сгладить неприятное впечатление и пообещала будущей Верховной Матери Дома До’Урден: – Я устрою так, что тебя пропустят на заседание Совета, на котором я продемонстрирую Дзирта До’Урдена правящим верховным матерям. Ты увидишь, как я швырну его к ногам Верховной Матери Квентл и назову его убийцей Верховной Матери Дартиир. Как я сообщу, что великая Госпожа Ллос использовала этого предателя, Дзирта, в своих интересах, чтобы покончить с отвратительным существом, которое Квентл опрометчиво допустила в Правящий Совет. И тогда, моя дорогая верховная жрица Кирий, Мензоберранзан узнает, что такое настоящие хаос и смута, которые так любит богиня, – договорила фанатичная Верховная Мать Жиндия Меларн, смакуя каждое слово.
– А Дом До’Урден достанется мне, и новый союз поставит Бэнров на колени, – закончила Кирий.
Часть третья
Призраки
Я слышал, как могущественные люди, стремящиеся к безграничной власти, заявляли, что могут изменять реальность по своей прихоти. Что они создают свою собственную реальность и таким образом вершат судьбы тех, кто стоит у них на пути. А пока остальные пытаются разгадать истину о мире, правители и военачальники движутся дальше, к следующему завоеванию, к следующему обману, к следующей иллюзии «гибкой реальности».
Именно так я и мог бы назвать все это: великая иллюзия, ложь в красивой обертке, преподносимая как правда и называемая правдой теми, кто наделен властью и дергает за веревочки.
Я отвергал эту идею – и до сих пор по большей части отвергаю. Если не существует истины, тогда мне кажется, что не существует и основы для самой реальности. Если мы приравниваем восприятие к истине, значит, реальность – зыбкая и податливая вещь, и тогда возникает вопрос, до какой степени она податлива.
Может быть, мы все боги – если в состоянии вообразить себя богами?
Боюсь, что задержаться на этой мысли – означает погрузиться в чистейший хаос, но, с другой стороны, разве она не предлагает нам чистейшую гармонию?
Я желаю быть счастливым, и счастье – это действительно выбор каждого. Каждый день я могу, проснувшись, наслаждаться пищей, которой у меня на самом деле нет. Или удовлетворенно улыбаться, радуясь обладанию тем, чего не имею. Значит, до некоторой степени я могу согласиться с надменным завоевателем. На этом эмоциональном уровне воображение действительно может заменить реальность, и, контролируя свое воображение, можно найти ключ к счастью и удовлетворенности. Я знаю многих бедняков, которые счастливы, и множество богачей, недовольных жизнью. Пороки – гордыня, зависть, алчность и даже вожделение, если оно причиняет страдания другим, – также всего лишь результат сознательного выбора: мы можем принять их или отвергнуть. Тот, кто поддается искушению, не находит душевного покоя, и поэтому ученые мудрецы и священные книги многих культур и рас называют перечисленные качества смертными грехами.
Но если оставить в стороне фальшивые оправдания завоевателя и выбор своего отношения к реальности, существует ли иной уровень искажения реальности, где она вступает в конфликт с восприятием? Например, если воображаемый мир кажется настолько реальным, что заслоняет саму действительность, подменяет ее? И в таком случае существует ли «кукловод», который может разрушить эту воображаемую картину так же легко, как могучий кузнец разбивает кувалдой тонкое стекло?
Это мой страх, самый худший страх. Мой кошмар!
Весь мир вокруг меня колеблется, земля под ногами похожа на зыбучие пески, и кто знает, что они скрывают.
Если бы не Вульфгар, я сейчас не понял бы, что происходит со мной. Много лет назад он погиб в Мифрил Халле: на него обрушился потолок, и его схватила своими щупальцами йоклол. Вульфгара забрали в Бездну, и там его обратил в рабство демон по имени Эррту.
Вульфгар рассказывал мне о том, что ему пришлось испытать, о самой жуткой пытке – той, которая была для него страшнее любой физической боли. При помощи своей демонической магии Эррту создал для измученного и израненного Вульфгара новую реальность, дал ему иллюзию того, что он свободен, женат на Кэтти-бри, что у них растут замечательные дети.
А потом Эррту сожрал этих детей на глазах у Вульфгара и убил Кэтти-бри. Это была поистине дьявольская пытка, порождение чистого зла. Демон создал ложь, неотличимую от реальности, и уничтожил эту «реальность» на глазах у беспомощной жертвы.
Вульфгар ничего не мог поделать, он лишь кричал, пытался заткнуть уши и выцарапать себе глаза, будучи не в силах вынести то, что слышал и видел.
Эта пытка сломила его. Когда освобождение наконец пришло, когда Вульфгар снова очутился в настоящей реальности, на Фаэруне, среди друзей, кошмары вернулись. Обман, порожденный Эррту, не рассеялся, он подстерегал воина в моменты, когда тот терял бдительность, довел его до отчаяния и беспробудного пьянства.
Все это я узнал от Вульфгара, поэтому я лучше подготовлен. Теперь я осознал ужасную правду о собственной жизни.
Я не знаю, насколько сильно эта немыслимая дьявольская ложь затронула мой разум, как давно началось безумие. Думаю, это произошло на вершине Пирамиды Кельвина.
Возможно, в тот день я умер.
Возможно, там Ллос нашла и поработила меня.
Но теперь я распознал обман; и вот, глядя на себя со стороны, я поражен, насколько слепым и неразумным я был! Я потрясен, как легко они смогли создать для меня иллюзию того, чего я так отчаянно желал! Обмануть меня оказалось так просто, а я считал себя неуязвимым!
Прошло сто лет. Я видел гибель Кэтти-бри и Реджиса в Мифрил Халле. Я знаю, что Вульфгар состарился и умер в Долине Ледяного Ветра. Бренор скончался в Гаунтлгриме у меня на руках.
«Я нашел его, эльф», – сказал мне тогда дворф, и поэтому Бренор Боевой Молот умер спокойным – цель его жизни была достигнута, и ему было обеспечено место за пиршественным столом Морадина.
Все они покинули мир живых. Их больше нет. Я видел их смерть. Я сумел пережить расставание. Я оплакивал их.
Но нет, они все снова здесь! Произошло чудо!
И Артемис Энтрери тоже прожил на свете лишних сто лет. В момент начала Магической чумы он уже был человеком средних лет, но теперь кажется, что он перенесся в паши дни прямиком из прошлого, снова стал таким же, как прежде, – или остался таким, каким был. Я не знаю толком, и это не имеет значения.
Потому что это лишь иллюзия.
Слишком много иллюзий!
Мне говорили, что Компаньоны из Халла вернулись в этот мир по воле Миликки, что Энтрери прожил так долго из-за проклятия и какого-то меча – о, как же мне хотелось и до сих пор хочется верить в эти таинственные совпадения и чудесные события! И вот это желание уничтожило меня. Оно разбило щит, которым я оградил свое сердце. Это не благословение Миликки.
Это проклятие Ллос.
Грандиозный обман!
Она создала для меня новую реальность, чтобы у меня стало легко на сердце, чтобы она смогла разрушить ее в любой момент и таким образом разбить сердце Дзирта До’Урдена.
Теперь я вижу это. Как я мог быть таким глупцом? Но мое новое знание, то, что я разгадал эту тайну, не защитит меня. Ожидание катастрофы не поможет мне выдержать ее, когда катастрофа придет. Пока еще нет.
Я должен действовать быстро, иначе, я знаю, на сей раз Ллос сломит меня. Когда окажется, что все это – фантазии, сон, насланный хитроумной Демонической Королевой, Дзирт До’Урден умрет от горя.
Мне нужно восстановить эту броню вокруг своего сердца, кусок за куском, закалить ее. Я снова должен принять смерть своих друзей, моей возлюбленной Кэтти-бри. Я снова должен заставить себя окаменеть, терпеть боль, горе, смириться с чувством потери и пустоты.
Увы, но даже если мне это удастся, то зачем? Что дальше? Когда чудовищная иллюзия будет уничтожена, что мне останется?
И теперь, когда я знаю, что воображение и реальность тесно связаны и переплетены между собой, я снова спрашиваю: зачем это все?
Дзирт До’Урден
Глава 13
Нападение
– Каменные головы! – воскликнул Рейвел и в полной растерянности развел руками. Так называли воинов клана Ханцрин, которых Кирий расставила по периметру владений До’Урденов; а Дом Ханцрин никогда не являлся союзником Дома Ксорларрин. Их отношения обострились после того, как Верховная Мать Зирит основала К’Ксорларрин. Новый город представлял собой промежуточный пункт для обмена товарами с поверхностью и, следовательно, лишал Верховную Мать Шакти Ханцрин самого важного ресурса ее Дома – обширных торговых связей.
– Это всего лишь простые воины, – безмятежно поправила младшего брата верховная жрица Кирий Ксорларрин. – Дому До’Урден нужно подкрепление, и поэтому я раздобыла несколько отрядов.
– Без разрешения, – вставила Сарибель, но грозный взгляд Кирий заставил ее втянуть голову в плечи.
– Мне следует спрашивать разрешения у сумасшедшей Верховной Матери Дартиир, которая не помнит даже собственного имени? – огрызнулась Кирий.
Тиаго, стоявший неподалеку, хихикнул, но, когда Кирий и Сарибель злобно покосились на него, мирно поднял руки, не желая отведать змееголовой плетки.
Этот высокомерный отпрыск Дома Бэнр наслаждался перепалкой между сестрами и братом. Кирий подумала, что скоро он получит от этой ссоры гораздо больше удовольствия – до того момента, когда убьют его самого.
– Ты здесь не одна, – рискнул Рейвел обратиться к верховной жрице Дома Ксорларрин. – У нас есть союзники, которые лучше знакомы с расстановкой сил в Мензоберранзане и Доме До’Урден в настоящее время…
– Молчать, мужчина! – рявкнула на него Кирий, потянувшись за плеткой.
Рейвел испытал такое потрясение, что вытаращил глаза, растеряв все свое достоинство. Джемас и Сарибель ахнули. В Доме Верховной Матери Зирит Ксорларрин подобную фразу, тон и манеры можно было услышать и увидеть крайне редко. Вечно недовольная Береллип часто говорила подобным тоном, но Береллип мертва.
– Да, – произнесла Кирий в ответ на ошеломленные взгляды аристократов. – Времена изменились. Госпожа Ллос требует, чтобы изменились и мы сами.
– Но Верховная Мать Зирит… – начала Сарибель.
– Сейчас отсутствует, – перебила ее Кирий. – А я здесь. Кирий, верховная жрица, Старшая Дочь Дома Ксорларрин.
– Да, и тот, кто еще старше тебя, мужчина Тсабрак, является архимагом Мензоберранзана, – вставил в этот момент Тиаго Бэнр, недвусмысленно дав понять, что именно Верховная Мать Бэнр возвысила Ксорларрина до его теперешнего положения. Заодно он прозрачно намекал на то, что Верховная Мать Бэнр создала и Дом До’Урден.
– Дом Ханцрин не является дружественным Бэнрам, – осмелился добавить Рейвел.
– И, судя по всему, сейчас объединился с Верховной Матерью Мез’Баррис Армго и Вторым Домом, – закончил Тиаго.
Кирий хотела что-то ответить, но сжала губы и лишь презрительно хмыкнула.
– Отошли их прочь, – потребовал Рейвел. – Одно лишь присутствие этих тупых каменных голов выведет Мать Бэнр из себя.
Кирий хихикнула.
– Хуже того, – проговорила она наконец. – Ходят слухи, будто Дом Ханцрин объединился с Домом Меларн.
Остальные трое Ксорларринов и Тиаго переглянулись, ошеломленные этими словами; тем более странным им показалось то, что Кирий впустила воинов Дома Ханцрин прямо на территорию их дворца. Может быть, размышляли они, это была ловушка, хитрость с ее стороны, может, она заманила сюда солдат Шакти, чтобы Дом До’Урден расправился с ними? А может, здесь крылось что-то еще, какой-то неведомый им тайный сговор?
– Слухи, – рассмеялась Кирий. Сунув руку в кошель, она извлекла трех небольших пауков – по крайней мере, присутствующим показалось, что это пауки. Она бросила крошечные статуэтки на пол, и дроу, ничего не понимая, уставились на них. Вдруг у них глаза полезли на лоб – они поняли, что перед ними вовсе не пауки. – Слухи, – повторила Кирий, развернулась и вышла из зала. В тот момент, когда четверо аристократов начали возмущаться вслух, существа-арахниды выросли и достигли своих реальных размеров.
Четверо дроу, оставшиеся в приемном зале дворца До’Урден, очутились лицом к лицу с драуками Дома Меларн.
* * *
– Не теряйте бдительности и будьте готовы в любую минуту выхватить оружие, – обратился Джарлакс к своим спутникам. Он встал из-за стола, быстрыми шагами направился к стойке и приблизился к бару почти в тот же миг, когда Брелин вышел из гостиницы.
– Ты понял, о чем они говорили? – спросил Энтрери у Дзирта, имея в виду разговор при помощи знаков, которыми Джарлакс и Брелин обменивались под столом.
Дзирт покачал головой:
– Я уже очень давно ни с кем не общался подобным образом.
– Что-то по поводу того, что путь в Дом До’Урден открыт, – пояснил Энтрери, наклоняясь ближе. – Но если так, то к чему было это предупреждение Джарлакса?
Затем Энтрери кивком дал Дзирту понять, что наемник возвращается.
– Я заказал нам комнату, – объявил Джарлакс. – Идемте, нужно передохнуть и составить план действий.
Его товарищи в недоумении переглянулись, ведь их план заключался в том, чтобы проникнуть в город и тут же направиться в Дом До’Урден. Это представлялось наиболее разумным: чем меньше времени они проведут в городе дроу, тем лучше, поскольку, если кого-нибудь из них узнают, задача, стоящая перед ними, во сто крат усложнится.
Дзирт хотел задать какой-то вопрос, но Джарлакс мотнул головой, развернулся и направился к лестнице; товарищи последовали за ним. Номеров наверху оказалось немного. По правде говоря, это заведение слабо напоминало гостиницу, но, когда Джарлакс толкнул дверь, они очутились в уютно обставленной комнате. Над камином, полным дров, висели в качестве украшения два меча, а перед решеткой стояли мягкие кресла.
Джарлакс повернулся, втащил замявшегося на пороге Дзирта внутрь, затем быстро закрыл дверь и запер ее на щеколду. В гостиницах самого низкого пошиба, какие только и можно было найти в квартале Вонючие Улицы, редко попадались двери, закрывающиеся изнутри.
– Что это за место? – спросил Дзирт.
– Не имеет значения, – отмахнулся Джарлакс и направился к окну.
Дзирт сделал движение, но Энтрери вмешался и схватил Джарлакса за локоть.
– Довольно! – рявкнул он. – Мы последовали за тобой по доброй воле, но мы уже по горло сыты твоими тайнами.
– Нет времени, – буркнул Джарлакс и хотел выдернуть руку.
– Ты больше времени тратишь на споры, – возразил Энтрери и крепче вцепился в Джарлакса.
– Это личная комната хозяина таверны; я щедро заплатил ему, чтобы он разрешил нам некоторое время отдохнуть здесь. Мы не остаемся на ночь, – объяснил Джарлакс. Он отошел к дальней стене, провел кончиками пальцев по доскам из грибных ножек, постучал и внимательно прислушался.
– Тогда зачем… – начал Энтрери, но Джарлакс поднял руку, приказывая ему замолчать.
Лидер наемников извлек из кошеля, висевшего на поясе, свою шляпу, хлопнул ею по ноге, а когда она увеличилась в размерах, сунул руку внутрь и вытащил черный диск из какого-то шелковистого материала. Он пару раз покрутил этот диск на пальце, и предмет начал вытягиваться; Джарлакс бросил его к основанию стены, и внезапно на месте досок появилась дыра, ведущая в потайной туннель.
– Быстрее, – велел он и махнул в сторону потайного хода. – Это позволит нам выиграть время.
Дзирт влез в дыру, за ним последовал Энтрери. Джарлакс покинул комнату последним, затем убрал «переносную дыру», и стенка комнаты вновь обрела прежний вид.
Коридор уходил вниз; ковер на полу скрадывал шум шагов. Спустя какое-то время туннель повернул на сто восемьдесят градусов. Беглецы спустились на уровень подвала, затем еще ниже, под винный погреб, и вскоре очутились в городской канализации.
Когда все трое спрыгнули в вонючую трубу, Энтрери снова схватил Джарлакса за руку и остановил его:
– Теперь рассказывай, в чем дело.
– Из той комнаты нет выхода, кроме как с помощью магии – а любое применение телепортации в пределах города сразу же будет замечено. Повсюду охранные заклинания, – пустился в объяснения наемник. – Если враги придут за нами, они не смогут понять, как нам удалось ускользнуть из той комнаты, а хозяин таверны честно расскажет им, что поймал нас в ловушку.
– Какие еще враги? – удивился Энтрери.
– Кто знает, что мы здесь? – добавил Дзирт.
– Я все объясню по дороге, – пообещал Джарлакс. – Сейчас у нас есть преимущество перед ними, но мы сохраним его лишь в том случае, если проявим смекалку и будем действовать быстро!
Он побежал, остальные последовали за ним. Несмотря на то что канализация представляла собой запутанный лабиринт, Джарлакс, казалось, прекрасно знал дорогу. Дзирт не удивился. В конце концов, на свете было мало такого, о чем не знал бы Джарлакс, вроде потайного хода, расположенного именно в этом здании, за стенкой комнаты хозяина. Дзирт не сомневался: если враги действительно придут их искать, больше всех удивится исчезновению трех воинов сам владелец таверны.
Они выбрались на поверхность далеко от гостиницы, далеко от самого квартала Вонючие Улицы, и очутились в другом конце района под названием Западная Стена, в котором находился дворец До’Урден.
Скоро они увидели и дворец, и расположенный на довольно большой высоте балкон, служивший входом, и Дзирту пришлось сделать глубокий вдох, чтобы справиться с волнением при виде родного дома. Столько воспоминаний нахлынуло на него в этот момент: о Вирне и Бризе, и о Верховной Матери Мэлис.
О Закнафейне.
Но, вспомнив о том, о чем он теперь знал, вспомнив о грандиозном обмане, который должен был раскрыться после его возвращения на поверхность, он подумал: «Разве это имеет значение?»
Что вообще теперь имело значение?
Истина, открывшаяся ему, словно насмехалась над его моральными ценностями и принципами.
Оглядев своих спутников, он ощутил острое желание выхватить мечи и зарубить Энтрери на месте. Покончить с ним раз и навсегда.
Будь он проклят!
Энтрери был частью лжи, которая опутала Дзирта, и отправной точкой дурацкого оптимизма, помогавшего Дзирту жить дальше, день за днем. Как ему вообще пришла в голову мысль, что он сумеет переделать этого убийцу? Этого жалкого наемника? Это чудовище, насквозь испорченное, бессердечное существо?
Дзирт взял себя в руки, отогнал мысли об убийстве и только в этот момент заметил, что наполовину вытащил Ледяную Смерть из ножен.
Джарлакс как раз говорил что-то, обращаясь к Дзирту и Энтрери.
– Но ведь Брелин сказал тебе, что путь в Дом До’Урден свободен, – произнес Энтрери в ответ на какую-то фразу Джарлакса.
– Нет, – возразил Джарлакс, направился прочь, к Западной Стене, но затем повернул направо, в противоположную сторону от Дома До’Урден.
– Я видел это собственными глазами, – запротестовал Энтрери, поспешив за ним.
– Куда мы идем? – осведомился Дзирт.
– Будьте настороже, возможна погоня, – предупредил Джарлакс. – Боевой отряд Дома Ханцрин пытался перехватить нас, чтобы присвоить себе все заслуги.
– Присвоить заслуги? – повторил Энтрери. – Заслуга состоит в том, чтобы схватить нас?
– Перехватить? А кто еще охотится за нами?! – Дзирт наконец догнал товарищей.
И когда следопыт завернул за угол и взгляд его уперся в стену пещеры, у него перехватило дыхание. Там, перед ним, возвышалось самое причудливое, необычное и прекрасное в своей необычности сооружение в Мензоберранзане. Таких замечательных зданий Дзирту больше не доводилось видеть в своей жизни. Изящная сложная паутина оплетала стену, и длинные мостики из паучьих нитей соединяли ее отдельные участки. Магические огни были искусно размещены среди этих светящихся нитей таким образом, чтобы подчеркнуть изящество гигантской паутины и создать впечатление, будто она шевелится.
– Они не хотят, чтобы эта честь досталась их союзникам, – пояснил Джарлакс. – Дому Меларн.
Дзирт заметил на лице Энтрери выражение изумления и беспокойства.
– Любой сторонний наблюдатель решил бы, что мой дорогой и верный друг Брелин сказал, что путь к нашей цели открыт, – объяснил Джарлакс. – Кроме того, он сообщил, что Дом Ханцрин не стал вступать в заговор с Домом Меларн против Верховной Матери, и поэтому Дом Меларн временно отказался от намерений покончить с Далией и кощунственным Домом До’Урден. Он также сказал, что появление верховной жрицы Кирий Ксорларрин поколебало решимость врагов. Благодаря ее преданности Верховной Матери Зирит и верности самой Зирит Верховной Матери Бэнр, Бэнры и До’Урдены теперь недосягаемы.
На лице самого Дзирта теперь появилось выражение тревоги, и Энтрери, казалось, прочел мысли Дзирта, потому что спросил:
– Тогда зачем мы явились сюда вместо того, чтобы идти в Дом До’Урден?
– Потому что Брелин, прежде чем сообщить мне все эти сведения, сделал вот так. – Джарлакс поднял левую руку и провел большим пальцем по основанию указательного. – А это означает, что на самом деле все его слова – сплошная ложь от начала до конца. Кроме того, он слишком тщательно подбирал выражения.
Двое спутников Джарлакса некоторое время переваривали это неожиданное известие. Кланы Ханцрин и Меларн объединились, собрались напасть на Дом До’Урден и убить Далию – прямо сейчас. И еще дроу знают о появлении в городе троих чужаков.
– Но тогда зачем мы пришли сюда? – удивленно повторил Дзирт.
– Потому что сейчас их взгляды направлены в другую сторону.
Джарлакс повернулся к Энтрери. Вытащил из своего бездонного кошеля зеркальце и протянул его ассасину.
– Верховная Мать Шакти Ханцрин, – объявил он, и отражение лица Энтрери, лица дроу, преобразилось в портрет Верховной Матери Дома Ханцрин. – Воспользуйся маской, чтобы воспроизвести это лицо. Никто не разгадает обман, потому что магию маски Агаты невозможно уловить.
– Ты хочешь, чтобы я…
– Превратился в Шакти Ханцрин, да побыстрее! – ответствовал Джарлакс. – У нас встреча с Верховной Матерью Жиндией Меларн.
* * *
– Мне нужно, чтобы ты стала лучше, – обратилась Ивоннель к К’йорл. Девушка сидела по другую сторону чаши, напротив женщины-псионика, и держалась за ее руки, «вплавленные» в магический сосуд. – Сильнее.
Она почувствовала, что К’йорл погружается все глубже в магию священной воды, и последовала за женщиной, когда та освободила свое сознание и направила мысли в чашу, сквозь нее. Их мысли, сознания вращались, переплетались; Ивоннель с К’йорл снова объединились, покинули комнату, и их души, лишенные тел, «видели» одно и то же.
Вместо того чтобы сосредоточиться на внешних образах, мелькавших вокруг, Ивоннель, повинуясь внезапному порыву, обратилась внутрь, в душу К’йорл. Сначала она не видела ничего, кроме тьмы, и чувствовала, что ее спутница сопротивляется.
Она попыталась внушить пленнице утешительные мысли, пообещала ей мир и покой, бесчисленные удовольствия, успокаивала ее, уверяла, что боль не вернется. Эту женщину так долго пытали и мучили, ее падение было таким ужасающим.
К’йорл продолжала сопротивляться, но Ивоннель не сдавалась – она даже впустила К’йорл в свои собственные мысли, чтобы та убедилась в ее искренности. У Ивоннель не было ни причин, ни желания мучить К’йорл. Пытки не сулили ей никакой выгоды и не доставляли удовольствия.
Ее предложения и обещания были искренними, и К’йорл постепенно поверила в них; Ивоннель поняла это, когда мысленные барьеры собеседницы стали прозрачными и наконец исчезли.
А затем последовало великое открытие: Ивоннель начала намного лучше понимать эту странную «магию мысли». Она не ожидала, что научится псионике подобным образом, но это необычное «слияние» было так прекрасно, что Ивоннель поняла: теперь ей нет нужды учиться.
У нее появилось оружие. К’йорл была ее оружием, и она могла использовать эту женщину точно так же, как могла бы пользоваться магическим скипетром или стрелять из лука.
Ивоннель исследовала сознание женщины, задавая вопросы и отыскивая ответы. Какая сила теперь подвластна ей? Какие неведомые заклинания она может приводить в действие путем этого «слияния», при помощи этого инструмента – К’йорл?
Она снова обратилась мыслями к тому, что их окружало. Их бесплотное «объединенное сознание» снова покинуло зал прорицания, и теперь они летели по коридорам, которые вели прочь от него. Коридоры эти были практически пусты – так потребовала Ивоннель.
Они заметили в боковой комнате Минолин Фей, которая зажигала в хрустальном канделябре свечи для ритуала медитации.
Ивоннель телепатически «прошептала» К’йорл Одран приказ вложить в лук невидимую стрелу. К’йорл колебалась лишь мгновение, но затем Ивоннель заверила ее в том, что она никогда больше не вернется в яму к балору Эррту.
Женщины вместе выпустили «псионическую стрелу».
Мысли Минолин Фей спутались под этим невидимым обстрелом. Язык стал заплетаться, слова превратились в бессмысленный лепет. Рука ее дрогнула, свеча упала и покатилась по полу.
Несчастная женщина запиналась, бормотала что-то, брызгала слюной, но у нее получалась лишь какая-то абракадабра.
Пламя свечи перекинулось на подол ее платья, но она даже не заметила этого.
Ивоннель ахнула от восторга.
– Остановись! – приказала Ивоннель рабыне, и они прекратили свое «нападение».
Минолин Фей, резко вернувшись в сознание, едва не рухнула на пол ничком. Ей потребовалось время, чтобы сообразить, что ее платье горит, и она с пронзительными воплями принялась хлопать ладонями по нему.
Ивоннель, призвав на помощь собственные магические способности, сотворила простое заклинание, чтобы создать воду и потушить одежду матери.
Но обнаружила, что у нее ничего не получается. Она не могла колдовать. Она не могла найти пути, чтобы воспользоваться своей магией, – ей мешала чаша ясновидения. Возможно, ей понадобится пригласить других жриц Дома Бэнр для участия в ритуале, как это обычно бывало во время войн с другими Домами. Скорее всего, так в ближайшем будущем поступят жрицы Меларн; а может, они именно сейчас собрались вокруг магической чаши, чтобы сокрушить Дом До’Урден.
Она снова сосредоточилась на внешнем. Минолин Фей сбросила тлеющее платье и, спотыкаясь, отбежала в сторону. Она тяжело привалилась к стене, дрожащими руками коснулась обожженной щиколотки. Ивоннель поразилась самообладанию матери – Минолин Фей начала колдовать, чтобы исцелить раны.
Как только ожоги зажили, жрица осмотрелась по сторонам, и на лице ее появилось выражение смятения, растерянности, а может быть, страха. Во взгляде Минолин, метавшемся по степам, мелькнула настороженность, словно она почувствовала присутствие посторонних сил.
«Значит, мы не полностью невидимы, – мысленно произнесла Ивоннель и почувствовала, что К’йорл согласна с ней. – И все же какое замечательное оружие!»
Ивоннель повела их обратно в зал прорицания, затем убрала руки от чаши и возбужденно захлопала в ладоши.
– О, ты была великолепна! – обратилась она к К’йорл, когда женщина, моргая, открыла глаза. – Твое мысленное могущество непостижимо! Ты способна выйти за пределы божественной магии, полностью освободить наши мысли от телесной оболочки… Это чудесно.
– Я… я… – невнятно пробормотала К’йорл; казалось, она не совсем понимала, что происходит.
– Существуют могущественные хрустальные шары, с помощью которых можно телепатически общаться на огромном расстоянии, – объяснила Ивоннель. – Они очень редки – многие считают, что это все сказки и ложь. Но мы сделали это здесь, вместе. Мы можем направлять нашу силу при помощи магического сосуда для ясновидения.
Она тщательно подбирала слова, нарочно сказала «нашу» вместо «твою», а затем постаралась сконцентрироваться и убедиться в том, что К’йорл больше не читает ее мысли. Ивоннель вовсе не желала, чтобы о ее способности до некоторой степени контролировать происходящее стало известно пленнице. В какого же монстра могла превратиться К’йорл Одран в этом зале прорицания? Могла ли она атаковать своих врагов на расстоянии, находясь в безопасности за толстыми стенами дворца Бэнр?
Этого боялась Ивоннель и одновременно на это надеялась – но лишь при условии, что она будет держать К’йорл в подчинении и управлять ею.
В этот момент Ивоннель поняла, что не может больше позволять К’йорл пользоваться сосудом для прорицаний, не держа свои руки поверх рук пленницы и не руководя ее мыслями лично.
Она снова погрузила пальцы в размягченный каменный бортик чаши и снова прикоснулась к нежным рукам К’йорл, находившимся внутри магического «устройства».
– Идем, – велела женщине Ивоннель. – Снова отправляемся в путь, быстрее. Найдем Джарлакса и его спутников и снова посмотрим глазами этого человека, Энтрери.
* * *
Кирий хихикала, покидая зал и слыша за спиной удивленные возгласы и тревожные крики.
Верховная Мать Жиндия и группа ее подчиненных, жриц, наблюдали за ней. Она знала это и не удивилась, когда жрицы клана Меларн при помощи магии захлопнули за ней двери приемного зала До’Урденов.
– В чем дело?! – изумленно воскликнул один из стражей.
– Жрица Кирий? – спросил второй.
Кирий резко развернулась, и в глазах ее вспыхнули недобрые огоньки.
– Ты из Бреган Д’эрт, – обратилась она к одному из мужчин. – А ты Бэнр! – окликнула она второго не менее грозным тоном.
Молодые воины переглянулись, затем в недоумении посмотрели на жрицу.
– Мы служим Дому До’Урден, – ответил один из них, но было слишком поздно. Над головами воинов в воздухе возникли два огненных шара; жгучий ливень обрушился на них и испепелил на месте.
Кирий снова рассмеялась. Верховная Мать Жиндия была на ее стороне! Столько лет прошло с тех пор, как она в последний раз участвовала в войне между Домами. Столько унылых, скучных лет! Эти войны позволяли наиболее выгодным образом продемонстрировать боевую мощь и отвагу дроу, а жрицы при помощи магии сокрушали врагов на противоположном конце города, действуя через порталы для ясновидения, активированные «диверсантами» вроде Кирий.
Это были настоящие сражения между жрицами, и только Госпожа Ллос могла определить их исход. И теперь, когда умирающие стражники в агонии корчились на полу, Кирий окончательно поняла, что Госпожа Ллос поддерживает ее.
Жрица Кирий наконец, после всех этих долгих лет, избавится от Далии и Верховной Матери Зирит. Ллос на ее стороне; богиня увидит, как новый Дом Ксорларрин поднимается из руин Дома До’Урден, и фундаментом ему послужат трупы тех Ксорларринов, которые выберут сторону Зирит.
Она снова взглянула на жалких стражей приемного зала, расплавленных гневом Ллос. Теперь она услышала шум сражения в зале – даже если ее брат, сестра и их союзники сейчас победят там, они все равно не успеют помешать заговорщикам.