Текст книги "Возмещение ущерба"

Автор книги: Роберт Дугони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

40

Майк Логан объяснил ей, что дом его находится на самой вершине горы Пума в Иссакве, не избегшей массовой застройки, когда кварталы жилых домов, особняки и новые торговые центры начали распространяться все дальше к востоку от Сиэтла. Но на горе, однако, местами еще сохранился первоначальный парк с густой зеленью и старыми деревьями. Там даже можно было встретить, правда все реже, рысь, пуму и медведя-гризли. На вершине горы на участках, арендуемых властями, возвышались и радиотрансляционные башни – к ним вели немощеные или мощенные гравием и упирающиеся в ворота дороги. «Остин-хили» кружил, поднимаясь вверх по одной из таких дорог мимо башен, и Дана следила взглядом за дорогой, пока перед ней внезапно не вырос трехэтажный дом из тесаной сосны, такой же естественный, как и гигантские деревья вокруг. Дорога огибала зады усадьбы, когда же Логан подрулил к фасаду, Дана просто оторопела. Дом был словно вписан в рощу кизила и можжевельника. Он походил на собор, чьи витражи вздымаются к скату крыши. Как и у Уильяма Уэллеса, дом сливался с окружающим лесистым пейзажем. Три пня во дворе были выдолблены в середине и превращены в кашпо для керамических ваз, откуда свешивались цветы и вьющиеся растения.

Дана вылезла из машины под аккомпанемент целой симфонии звуков – перезвона колоколов и курантов, колокольчиков, подвешенных на ветвях деревьев, – все это начинало кружиться и звенеть от малейшего ветерка.

– Это вы все сами придумали? – спросила она.

Логан кивнул:

– И построил тоже.

Она перевела взгляд на дом, потом опять поглядела на него.

– Это построили вы? – Вопрос прозвучал недоверчивее, чем она намеревалась.

Он пожал плечами.

– Без ложной скромности могу так сказать. – Он направился к передней двери. – Только должен предупредить, что внутри работы еще не закончены.

– Невероятно… Кто же это проектировал?

– Моя жена. – Перейдя деревянный мостик через ручей, Логан поднялся на веранду. Он отпер переднюю дверь, и Дана очутилась в холле со сланцевым полом и каменной стеной; по стене струился водопад, струи которого падали в бассейн с водяными лилиями, водорослями и рыбками. Из холла шли ступеньки вниз – в гостиную с камином из необработанной скальной породы, тянувшимся вверх до самого потолочного ската. В пол уходили древесные стволы, смыкавшиеся наверху с балками потолочных перекрытий, образовывавших второй ярус – с нишами и помостами. В огромные окна внутрь жилища проникала природа, и казалось, что ты и не покидал ее.

Вот он, шалаш на дереве, подумала Дана, вспомнив, что сказала Логану у себя дома.

Вероятно, имея в виду тот же их разговор, Логан заметил:

– Сара любила природу. Любила карабкаться куда-нибудь в горы, взбираться на деревья – в общем, лезть вверх. Она говорила, что, глядя сверху, обретаешь иную перспективу. – Логан помог Дане снять пальто и повесил его в шкаф возле входной двери.

– Невозможно представить себе, как можно было придумать такое, – сказала Дана.

– Частично это было по желанию, а частично – по необходимости, – пояснил он, возвращаясь в комнату. – Земля принадлежала еще прадеду, ею владело не одно поколение этой семьи. Штат пытался вынудить Сару продать ее, но Сара отказывалась. Она не сомневалась, что власти не постесняются тут же перепродать участок за хорошую цену. Власти стали мучить нас различными ограничениями и запретами на строительство, которое якобы нарушит заповедность территории. Думаю, они не сомневались, что мы не сможем построить ничего, что отвечало бы выставленным условиям, плюнем и продадим землю. – Логан улыбнулся. – Но они не знали моей жены.

– Чем же она занимается? – спросила Дана, смущенно припоминая, что раньше Логан сказал, что не женат.

– Училась она на архитектора, а по натуре была настоящим художником. – Он обвел рукой стены. – Эти картины – тоже ее работы.

На стенах были развешаны абстрактные полотна. Дана подошла к одному из них.

– Она и живописью занималась?

– До самого последнего дня.

Оторвавшись от картины, Дана поглядела на него.

– Сара умерла пять лет назад.

– Простите. – Теперь картины показались ей значительнее и интереснее, и, задавшись вопросом о времени их создания и не додумав свою догадку до конца, она спросила:

– Выходит, она не успела?..

– Пожить здесь? – докончил за нее Логан. – Нет. Не успела. Я начал строительство уже после ее смерти и за пять прошедших лет успел сделать лишь вот это. Времени закончить все мне не хватило, но я обязательно закончу. Это занимало мои мысли, отвлекало меня, помогало забыться, когда я в этом нуждался. Теперь же это помогает мне помнить.

– Не могу поверить, что вы все это сделали. Это поразительно.

– Для некоторых самых сложных работ я нанимал людей. Сложнее всего было поднимать сюда тяжелое оборудование, – сказал он, стараясь, чтобы слова его не звучали хвастовством. – Приходилось использовать допотопные методы строительства и воздвигать леса.

– Это впечатляет.

– Можно сказать, что мной двигала любовь, и потому я придавал значение каждой мельчайшей детали и делал все очень тщательно. К тому же я очень боялся древесного жучка. Вот почему все это длилось дольше, чем должно было бы. Но я чувствовал свою обязанность перед Сарой создать нечто превосходное. Ведь это был последний из ее замыслов. – Он взглянул на часы и, похоже, засуетился. – Кухня на втором ярусе. Берите все, что найдете в холодильнике и ящиках. Боюсь, найдете вы немного, – сказал он и вышел.

– Не беспокойтесь. – Дана взяла в руки стоявшую на приставном столике фотографию. Майк Логан, сидя на корточках, обнимал женщину в каталке; голову женщина криво склонила набок, рот ее был полуоткрыт, руки и ноги скрючены.

– Это Сара, – сказал, входя в комнату, Логан.

Дана поставила фотографию на место.

– Простите. Я не должна была…

Он мотнул головой.

– Я пригласил вас к себе, Дана, а фотография стоит так, чтобы ее видели. Сара умерла от осложнений, вызванных мышечной дистрофией. – Он опять взглянул на часы. – Вы уверены, что все у вас будет здесь в порядке?

– Конечно. Я прекрасно проведу здесь время. Поезжайте. И не спешите.

– Я вам позвоню попозже. И пошлю сюда патрульную машину. – Он поднялся по ступенькам к входной двери. – Наверху, во второй нише справа, – комната для гостей. Только будьте осторожны на мостках. У меня не было времени все как следует приладить. Некоторые еле держатся. Ходить там можно, только прыгать и трясти их нельзя.

– Не думаю, что я займусь тут прыжками, Майк.

Он улыбнулся.

– Полотенца – под умывальником в ванной, если захотите принять душ.

– Это соблазнительно, но больше меня интересует компьютер с доступом в Интернет.

– Мой кабинет наверху. – Он ткнул пальцем в сторону западной ниши. – Оттуда вид – лучший во всем доме. Там вы увидите стол с откидной крышкой и Интернет с дистанционным пультом. Но все-таки лучше отдохните, вы уже целую неделю крутитесь как белка в колесе.

– У меня впереди еще много времени для отдыха, Майк.

Он сдержанно кивнул.

– Попозже я позвоню. – Она проводила его к двери. – Вы ведь не ляжете сразу, правда? – В ответ она лишь улыбнулась. – Заприте за мной дверь.

– Все будет в порядке, Майк. Да и кто меня здесь разыщет?

41

Рыбный ресторан и бар Маккормика на углу Четвертой авеню и Коламбия-стрит в центре Сиэтла были весьма популярны. Расположенные рядом с окружным судом и новенькой ратушей, они разместились в здании, где раньше был отель «Окленд». Построенное еще в 1897 году красно-кирпичное здание и снаружи и внутри сохранило явные следы стиля «fin de siecle».[1]1
  Конец века (Фр.)


[Закрыть] Убранство ресторана включало отделанные деревянными панелями кабинеты, позолоту и бронзовые инкрустации на потолке, затейливые лампы, белый плиточный пол и темно-зеленые приспущенные шторы на окнах, выходящих на улицу. Логан объявил метрдотелю, что у него назначена встреча в баре, и тот указал ему наверх и вправо, где, если подняться на три пролета лестницы, попадаешь в бары – обычный, а если угодно, устричный. Логан сел в уголке обычного с тем, чтобы наблюдать входивших. Висевший над ним на стене календарь вел отсчет дней, остававшихся до дня святого Патрика. Отклонив предложенное ему барменом меню, он заказал колу и вперился в экран телевизора, вделанного в стену несколько выше огромного чучела лосося.

Просидев так несколько минут, Логан почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Мужчина, стоявший у него за спиной, был коренаст и тучен, той комплекции, которая приобретается избыточной пищей и выпивкой. Складки подбородка выпирали из воротничка, свисая чуть ли не до узла галстука.

– Вы Логан?

Логан не видел, чтобы мужчина входил в дверь, из чего заключил, что появился тот из боковой двери, из устричного бара. Голова мужчины казалась огромной даже по сравнению с его внушительным животом. Пучеглазый, с приплюснутым носом и залысинами на лбу, он походил на обряженного в костюм борова.

– Да, – сказал Логан.

Мужчина сделал жест, приглашая его пройти в ресторан.

– У меня там сзади кабинет.

Логан проследовал за мужчиной через зал ресторана, переполненный, так как время было обеденное. Официанты в длинных белых фартуках и черных галстуках, ловко увертываясь, чтобы не толкать друг друга, разносили блюда кальмаров и устриц. Логан вдыхал аромат растопленного масла с чесноком. Он почувствовал, как у него потекли слюнки. Мужчина поднялся на три ступеньки и оттуда шмыгнул в кабинет. Там, взяв в руки стакан – судя по цвету, с шотландским виски, – он сделал из него большой глоток. В стакане звякнули кубики льда – руки у мужчины тряслись. Логан повесил куртку на крюк возле кабинета и сел напротив мужчины, наблюдая, как тот проводит гребешком по воображаемым волосам на лбу, приглаживая немногие сохранившиеся пряди. Лоб его блестел от пота. Логану не хотелось торопить его, но он подозревал, что разговор не начнется, пока он сам не начнет.

– Вы оставили сообщение, что, возможно, знали Лоренса Кинга.

Мужчина покачал головой.

– Нет. – Он опять отпил из стакана, прикончив его содержимое и оставив в стакане один лед. – То есть фамилию эту я узнал только из газет. – И, помолчав, добавил: – Но я, возможно, знаю, кто был его убийца… может быть… не наверняка…

Логан терпеливо кивнул.

– Почему бы вам не рассказать, что именно вы знаете?

Мужчина наклонился через стол и втянул голову в плечи.

– Только это между нами. Информация строго конфиденциальна. Без ссылки на источники. Понимаете? Я работаю в правительственном учреждении, в суде.

– Понимаю, – сказал Логан, не давая, однако, никаких обещаний.

Мужчина откинулся в кресле, лицо его пылало.

– Я женатый человек. У меня три дочери. Я читаю Евангелие в приходской церкви… а в школе у девочек я состою в попечительском совете. – Он так и сыпал своими чинами. – Меня в это нельзя впутывать. И показания там всякие я давать не могу.

Но и тут Логан не сдался. Он подозревал, что понял, каким образом мужчина пересекся с Лоренсом Кингом.

– Просто расскажите то, что вы знаете. Для начала.

Мужчина, казалось, собрался с духом:

– Ну, я, хм… там оказался.

– Оказался где? – спросил Логан, чтобы собеседник высказался определенно.

– В мотеле «Изумрудный».

Логан кивнул.

– Вы были там не один.

Мужчина кивнул.

– Видите ли, у меня в семье… дело в том, что жена моя не хочет… ну, вы понимаете… – Он понурился, сморщив нос.

– Ваша жена не всегда вас удовлетворяет?

Мужчина тяжело вздохнул.

– Да нет. Если бы! Мы вообще прекратили с ней все сексуальные отношения. Она говорит, что это у нее наследственное, что мать у нее была такая же. Она панически боится микробов и всякой заразы… А я прослышал, что в баре возле автострады можно снять женщину. И пойти с ней в мотель.

– И вы так и сделали в тот вечер, когда был убит Кинг.

Мужчина опять наклонился через стол и прошептал:

– Я был в соседнем с ним номере.

– Хорошо, мистер… – Логан помедлил, желая, чтобы пауза эта оказалась случайной. Он выжидал, прежде чем спросить у мужчины его фамилию, не желая его пугать, но тот все равно испуганно вытаращил глаза.

– Вам нужна моя фамилия?

– Мне было бы удобнее с вами общаться.

Мужчина попеременно то покусывал, то облизывал нижнюю губу – так нервно наблюдают, как исчезает на чужой тарелке последний кусок еды. Мужчина назвал свою фамилию, назвал даже как бы виновато:

– Зовите меня Джек. Джек Руби.

Логан хмыкнул.

– Нарочно не придумаешь.

Мужчина предостерегающе поднял руку и закатил глаза.

– Честное слово, ничего я не придумывал. Меня так зовут. И попрошу без шуток. Уж сколько мне пришлось их выслушать по этому поводу! Если б за каждый раз, когда меня спрашивали, не в родстве ли я с тем самым Джеком Руби, мне бы платили по десятицентовику, я бы сейчас был богачом!

Помня, что тот самый Джек Руби, человек, убивший Ли Харви Освальда, был гангстером, Логан сомневался, что сидящий напротив него мужчина мог находиться в ним в каком бы то ни было родстве.

– Хорошо, Джек, обещаю, что шуток не будет.

Логан протянул руку над столом, и мужчина вяло пожал ее.

– Только расскажите мне, что вы видели и слышали.

– Ладно. – Руби перевел дух, как бы приготавливаясь к тяжелому испытанию. – Как я и сказал, я был в соседнем номере и кое-что слышал.

– Расскажите, что именно слышали.

– Слышал не так уж много. Я хочу сказать… – Он опять наклонился через стол и покраснел. – Мне нравилось слушать их, помогало сосредоточиться, знаете ли…

– Нам всем помощь не мешает, – сказал Логан, чтобы ободрить смутившегося собеседника.

Руби потеребил седоватые усики, щеточка их на его широком лице казалась слишком узкой. А Логану вдруг пришло в голову, не хватит ли его удар прямо здесь, в кабинете.

– Верно. Помощь. Так вот, был я вот с этой женщиной и… слушал, а потом парень из соседнего номера стал стучать нам в стенку и орать, чтоб потише вели себя. Женщина сказала, чтоб я не обращал внимания, а делал свое дело, и даже нарочно стала стонать погромче, а я уже не мог сосредоточиться… не мог, и все тут… а потом, потом я услышал вроде как ссору.

– Вы расслышали, о чем шла речь, почему они ссорились?

– Я слышал только одного… один голос. Он требовал еще денег. Говорил, что ему нужно пятнадцать тысяч долларов. Это я помню. А потом он сказал… сказал, что убивать уговора не было.

Логан постарался ничем не выказать своего волнения.

– Вы это слышали? Точно слышали?

Руби поднял руку, словно давая клятву в суде.

– Такое я не смог бы выдумать, детектив Логан. И мне тут же захотелось убраться оттуда поскорее, но женщина эта, понимаете ли, не пускала, говорила, чтоб продолжал, потому что она… вот-вот, ну, вы понимаете… и тут я услышал два хлопка – ну, словно шутихи хлопнули – бам, бам!

Голос Руби взвился вверх, перекрывая шум голосов в ресторанном зале. Он тут же опомнился и сник в своем кресле – если б Руби мог исчезнуть, впечатавшись в обивку, Логан не сомневался, что он бы это сделал.

– Я не знал, что мне, черт возьми, делать – такое началось, и все одновременно: женщина лягалась, вопила, чтобы я слезал немедленно. Потом раздался третий хлопок – словно целили прямо в стенку. Кажется, я здорово струхнул, потому что следующее, что могу вспомнить, – это как я стою на площадке галереи в носках и штаны у меня спущены, а я стараюсь застегнуть молнию на ширинке. И тут появляется он.

– Лоренс Кинг?

Руби оторвал взгляд от стола.

– Нет. Не Кинг… Тот парень… Стоит себе, а я гляжу на него – прямо ему в глаза гляжу.

Логан подался вперед.

– Кому вы глядите в глаза, Джек?

Руби поднял взгляд.

– Тому парню, – уже раздраженнее сказал он. – Убийце. То есть я думаю, что это и был убийца. В руке он держал пистолет.

Логан почувствовал, как у него зачастил пульс.

– Вы помните, как он выглядел, Джек? Можете его описать?

Руби откинулся назад и передернулся всем телом, словно его пробрал озноб. Он вытер зеленой салфеткой испарину на лбу.

– Да. Описать могу. Такое не забывается. Был вечер, но он был в темных очках. Это мне запомнилось. Очки с боковинами.

– Что еще вам запомнилось, Джек, помимо очков?

– Он был коротко стрижен. Не ежик, но коротко.

– Цвет волос?

– Блондин. Пепельный блондин.

– Фигуру описать можете?

– Рост футов шесть, ну, может, на дюйм больше или меньше. Крепкий. Коренастый. В общем, в хорошей физической форме, по-моему. Куртка на нем была такая броская – коричневой кожи, с воротником, и он поглядел на меня. Я что сказать хочу – вот он глядит прямо на меня, а я думаю, все, крышка, убьет, как пить дать, потому что я ведь прямо в глаза ему взглянул. – Руби опять наклонился над столом и голосом тихим и сдавленным, словно ему не хватало воздуха, проговорил: – Но знаете, что он вдруг делает? Улыбается. – Руби изумленно вытаращил глаза. – Можете поверить? Парень этот улыбается… потом прикладывает палец к губам, будто хочет сказать: пусть это будет нашим маленьким секретом, поворачивается и уходит. Нет, представляете? Как ни в чем не бывало поворачивается и уходит.

Джек Руби, судя по всему, чудом избежал пули. Но как это было ни печально, к поимке Логаном преступника такое везение никак не приближало и вся полученная информация была совершенно бесполезной.

– Вы счастливчик, Джек.

Руби поднял руку, словно давая клятву все на той же невидимой Библии.

– Не говорите! Я даже подумал, может, имя мое отвратило беду, как знак какой, что ли, – парень совсем уж собрался изрешетить меня и уже взвел курок, как настоящий Джек Руби сделал в свое время. Но всемилостивый Господь в тот вечер хранил меня. Иисус всемогущий заставил его повернуться и уйти, велев мне тем самым тоже уйти и больше не грешить. И больше я не грешил, инспектор Логан. Я дал клятву и очистился на веки вечные. Все. Баста. И с тех пор – ни разу. Ведь это и вправду был знак. Знак Божий. Я верю, что Господь спас меня и повелел всегда поступать как должно. Вот потому я здесь – чтобы поступить как должно. Ведь сейчас я поступаю как должно, не правда ли?

– Вы поступаете как должно, Джек. Но почему вы явились с этим только сейчас, а не когда все это произошло? – спросил Логан.

Руби откинулся в кресле и секунду-другую блуждал взглядом по столу, прежде чем вновь устремить взгляд на Логана.

– Ну, это потому, что испугался я очень, как уже было сказано, из-за семьи и всего такого прочего, но потом… потом я опять его увидел.

42

Дана начала с самых свежих сообщений и стала двигаться вспять, используя различные сочетания слов, включающие такие, как «Мейерс», «сенатор» и «Элизабет Адамс». Искать газетные заметки и сообщения в архивах «Пост интеллидженсер» и «Сиэтл таймс» труда не составляло – пара эта была излюбленной темой журналистов, а после того как Мейерс объявил, что собирается принять участие в президентской гонке, газетчики вообще словно с цепи сорвались. Казалось, читателям только того и надо было, что узнавать новые подробности из жизни красивой пары. Местные и федеральные газеты напечатали в связи с этим целый ряд статей, освещающих широкий спектр вопросов – начиная от смелых взглядов Мейерса касательно внутренней экономики и внешней политики США и кончая гастрономическими пристрастиями его и его жены. К статье, посвященной убранству и цветовой гамме дома Мейерсов – огромной усадьбы «Горная» стоимостью 18 миллионов, – прилагались образцы обоев и использованных красок.

Смуглая красота Элизабет Мейерс представляла яркий контраст благообразной ординарности ее мужа, похожего на преуспевающего инструктора по плаванию на шикарном пляже. Газеты писали о ее застенчивости, сдержанной скромности, непубличности, что также контрастировало с харизматическим обаянием мужа. Ничего удивительного, что и внешность ее, и поведение заставляли вспомнить молодую Жаклин Кеннеди, а то, что Элизабет было всего тридцать пять лет, лишь увеличивало сходство. Дана понимала, что тема «возвращения в Камелот» применительно к начавшейся президентской кампании Мейерса возникла в прессе не столько благодаря самому сенатору, сколько из-за впечатления, производимого его женой.

Дана и сама толком не понимала, что именно надеется она отыскать в прессе, но ее продолжали интриговать слова Уильяма Уэллеса – то, как он описывал Элизабет Мейерс. Она подозревала, что где-то в этих газетных столбцах может таиться ключ к раскрытию преступления, ниточка, ухватившись за которую можно будет выйти на след убийцы ее брата. В служебном блокноте она делала записи, стараясь найти какую-нибудь связь, сквозную тему, но пока что ничего подобного не обнаруживала. В субботу вечером чета Мейерсов начинала сбор средств на избирательную кампанию на благотворительном, 5 тысяч долларов за прибор, ужине в отеле «Фермонт Олимпик» в центре Сиэтла, несмотря на то что всю неделю они были страшно заняты. Сенатор выступал в Калифорнии, в Орегоне, в Аризоне, а вернувшись в Сиэтл, открывал стадион своего имени, где будут тренироваться молодые спортсмены. И на каждом мероприятии рядом с ним неотлучно была его жена.

Раздался звонок в дверь. Он мало отличался от перезвона колокольчиков на ветру. Дана вспомнила, что Логан послал патрульного следить за домом. Она прошла по висячему мостику, который затрясся, как пол в ее офисе, когда по коридору шел Марвин Крокет, и по винтовой лестнице спустилась к входной двери. Струи водопада падали в бассейн, и она увидела, как махнул хвостом красно-оранжевый карп. Она открыла дверь, и красота нетронутой природы мгновенно сменилась чем-то совершенно иным – хмурым и безобразным.