Текст книги "Право на выбор (СИ)"

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 47. Сила проклятия

Голубое призрачное мерцание на берегу первым, как ни странно, заметил Сай. Ему было страшно смотреть вверх – звездная бездна подавляла и поглощала его, как океан крохотную песчинку. И темные воды внизу тоже пугали. Поэтому, когда дракон, медленно кружащий над лагуной, развернулся мордой к берегу, енот был рад возможности зацепиться взглядом за силуэт причала и перевернутых лодок, за огоньки рыбацкого поселка, виднеющиеся вдали.

Странное голубое мерцание привлекло его внимание, он потряс головой, но оно не исчезло, зато даже страх высоты ослабел от удивления и подспудного чувства, что это нечто важное.

Дракон уловил его замешательство и тут же пожелал узнать, чем оно вызвано. Сам Хранитель поначалу ничего такого на берегу не заметил и лишь после того, как Сай подробно описал увиденное, дракон тоже разглядел уже не одну, а целых две призрачных фигуры у самой кромки воды.

Дельфины бросили последний взгляд на прекрасную, застывшую в бесконечной печали фигуру Морской Девы и поплыли к берегу. Когда стало совсем мелко, сверху на них пролилась волна горячей энергии, покалывая мелкими иголочками все тело, и вот уже не дельфины, а два человека оказались в воде. Верен быстро поднялся и помог встать Полине, вода текла с них потоками, но пережитый восторг единения с водной стихией все еще сиял внутри, согревая отголосками счастья и свободы, не менее, а может, и более полной, чем свобода полета.

"Все-таки мы вышли из воды, и нет для нас ничего роднее", – успела подумать Полина, прежде чем увидела двоих призраков, стоявших на берегу или, вернее, паривших над берегом. У нее даже сомнений не возникло, что это именно призраки. Немолодая женщина со скорбным лицом смотрела на воды лагуны. Красивый юноша, исполненный печали и отчаяния, пытался привлечь ее внимание, но она его не видела.

– Сынок… – шептала женщина. – Вернись ко мне… Погубила тебя бессердечная…

– Я здесь, мама, здесь, – отвечал юноша. – Я с тобой. А она не бессердечная… она не хотела этого… Мама.

Но женщина не слышала и не видела его, погруженная в пучину ослепляющего отчаяния.

Полина почувствовала, как перехватило дыхание и защипало глаза от подступающих слез. Сколько же лет разыгрывается здесь эта трагедия? Снова и снова…

– Она появляется здесь каждое полнолуние, – прозвучал в сознании голос Хранителя. – Каждое полнолуние ждет сына и не замечает, что он рядом с ней, что до сих пор страдает. Она не может простить. И это делает ее слепой.

– Что же делать? – прошептала Поля.

– Я не знаю, – печально ответил Хранитель. – Только люди могут ей помочь, только такие же существа, как она сама.

– Может, вам попробовать поговорить с ней, – задумчиво предложил Сай.

– А почему бы тебе самому не попробовать? – с сарказмом спросил Верен. – Она даже собственного сына не слышит…

– А вот и попробую, – фыркнул енот. – Заходи на посадку, – повелел он дракону, но тут же спохватился и прибавил: – Многоуважаемый Хранитель.

Дракон тоже фыркнул, только оглушительно, так что Верен и Полина присели, но "приказа" послушался и действительно опустился рядом. От него исходил такой ровный и сильный, но не опаляющий жар, что Верен и Полина заодно обсушились и согрелись.

– Да… – протянул ворон, – этого зрелища я не забуду, пока буду жив… Енот, восседающий на драконе…

– А то, – подбоченился Верен, уже спустившийся с крутого и высокого драконьего бока и перекинувшийся в человека, и прибавил уже тише: – Я-то уж точно не забуду…

Между тем призрачная пара, находившаяся совсем рядом, ничего не замечала. Оба были полностью поглощены своими чувствами и переживаниями. Полина подумала, что именно таким может быть настоящий ад, который люди устраивают себе сами. А иной раз и не только себе, но и своим близким.

– Простите, уважаемая… – обратился Сай к женщине.

Она, как и следовало ожидать, никак не отреагировала. Енот почесал в затылке.

– Я видел вашего сына, – внезапно заявил он.

Все дружно уставились на Сая. И даже призрачная женщина.

– Сын… мой сын… – лихорадочно забормотала женщина, – ты правда видел моего сыночка?

– Да, точно говорю. Видел его – вот как вас сейчас.

– Где мой сыночек? Где он?.. Он утонул… утонул… его погубила…

– Подождите, тетушка… Как вас зовут, кстати?

– Меня? – она вроде бы удивилась.

Верен и Полина следили за происходящим, затаив дыхание.

– Арна меня зовут. А сыночка моего – Ирмис. Где он…

– Да здесь же. Рядом с вами ваш сын. Вот же он.

– Нет его… нет… утопила его бессердечная… не прощу ее никогда…

– Послушайте, тетушка Арна, вы чего хотите: счастья для сына или горя для этой… бессердечной, а? Вот если бы вы могли выбирать, вы бы что выбрали?

Призрачная женщина нахмурилась Вопрос был слишком сложен для ее разума, затуманенного горем и привыкшего постоянно бегать по замкнутому кругу горя и желания возмездия.

– Подумайте хорошенько, – наседал Сай. – Вы ведь хотите, чтобы ваш сын был счастлив, правда же?

Женщина неуверенно кивнула, взгляд ее прояснился.

– Да, конечно, хочу, – сказала она горячо. – Но ведь это невозможно. Его погубила бессер…

– Постойте, – прервал ей Сай. – Душа ведь бессмертна, правда же? Иначе вас бы здесь сейчас не было, так?

Женщина снова задумалась.

– Правда… – ответила наконец.

– Ну и вот. Ваш сын рядом с вами. Посмотрите – он же рядом.

– Но я не хочу. Не хочу, чтобы он здесь… Он же такой молодой, он должен жить. Прожить свою земную жизнь, чтобы семья, детки…

Сай вздохнул.

– Ну не сложилось. Так что же теперь, пусть он вечно мучается, мается тут рядом с вами, пока вы его оплакиваете? Вы же мучаете его своим горем. И тем, что не прощаете…

– Я никогда не прощу, – вскинулась Арна. – Разве такое можно простить?

– Наверное, все можно простить… рано или поздно. Если не хочешь, чтобы мучения длились вечно… Ну ради сына. Вы ведь, наверное, ради него готовы на все, правильно?

Арна с готовностью кивнула.

– А ему от вас нужно только одно. Самое трудное. Чтобы вы простили.

Арна всхлипнула.

– Ну как это простить? Как? Я не могу…

– Даже ради сына? – тихо спросил Сай.

– Не могу… – прошептала Арна. – Я знаю, что надо простить, но мне не хватает сил…

– Кажется, я знаю, что надо делать, – прозвучал мысленный голос Хранителя. – Если она хочет простить, но ей не достает сил, вы можете дать их ей. Если сами простите тех, кто обидел вас или причинил зло. Это должно помочь.

– Простить? – с сомнением протянул Верен. – Да вроде бы все, что было, уже… прощено…

– Разве? – тихо спросил дракон. – Загляни в свою душу. Будь честен с собой. И к вам двоим это тоже относится. Тут понадобятся все возможные силы, все, что вы сумеете отыскать. Время идет, и каждая минута может унести чьи-то жизни. Войско Отступника готово к штурму, и Ярону долго не продержаться. Это не будет честной битвой, на мраках и воинах Леяны – магическая защита. А защиту замка они пробьют силой, взятой из святилища Душ.

ГЛАВА 48. И сила прощения

– Мне-то уж точно некого прощать, – пробормотала Полина.

– Есть… Загляни в свою душу. Да, ты не пестовала обиды, они погребены на дне души, но все же они есть.

Сай нахмурился.

– Простить Леяну?

– И ее тоже. Если ты не можешь, то как можно ждать, что мать простит гибель своего сына? Простить – не значит, принять и полюбить. Иногда, чтобы простить, нужно понять. Иногда – понять невозможно. Нужно просто… не держать больше зла в душе, оставить того, кто причинил зло, следовать своим путем. Зло всегда несет возмездие в себе самом, оно всегда само себя карает. И чем дольше ожидание кары, тем более тяжкой она бывает.

Все трое опустили головы, стараясь честно заглянуть в свою память и душу.

– Я… прощаю Ярона. Мне кажется, я уже давно его простила. Я его понимаю. Ему слишком тяжело. Пусть у него все будет хорошо. Пусть будет счастлив. Без меня. Лучше бы, конечно, с Райяной, – Полина усмехнулась.

– Это не все, – мягко проговорил дракон. – Я смотрю в твою душу, я вижу – там есть другая обида. Обида на… близкого человека.

Верен бросил на Полину тревожный взгляд, а сама она нахмурилась.

– Да, наверное… Наверное, я… обижена на бабушку. За то, что она не рассказала мне правды. Умом я понимаю, насколько это было бы сложно. Почти невозможно. И все же… Да, глубоко в душе я была обижена, когда узнала, что она была в этом мире, что ей все было известно. Прости меня, бабуля. Я понимаю… Ты хотела меня уберечь, старалась, как могла. И я даже рада, что это тебе так и не удалось, – она улыбнулась. – Ну и всякие мелочи всем, кто обижал меня когда-нибудь, я тоже прощаю.

Неожиданно для всех от груди Полины отделилось нечто, похожее на светлое искристое облачко, оно подплыло к призрачной женщине и впиталось в ее прозрачную фигуру.

– Получается, – восхитился Сай.

– Я прощаю Ярона и всех, кто оскорблял меня когда-либо, – сказал Верен. – Я понимаю Ярона. Он был ослеплен болью. А потом… когда он думал о возможности ошибки… это раздирало его изнутри. Лучше не иметь власти, чем… все время думать, правильно ли поступил и что делать дальше. Он хотел верить, что мой отец ошибался. Очень хотел в это верить. С некоторых пор я понимаю его… лучше, чем мне бы хотелось. – Верен замолчал.

Ничего не произошло.

– Это не все, – мягко сказал дракон. – Есть другая обида. Глубже, больнее… Намного больнее, потому что ближе…

Верен опустил голову.

– Да, намного… Но я… Я не должен… Винить отца…

Полина и Сай удивленно посмотрели на него и тут же отвели глаза, чтобы не мешать.

– Отец… Я всегда восхищался им, тосковал по нему и… винил его. В глубине души. Понимая, что не должен. Но… Где-то глубоко всегда жила злость на то, что он, спасая других людей, бросил нас с мамой. Защищая других, он не защитил нас. Особенно маму.

– И тебя тоже, – печально сказал дракон. – Тебя тоже.

– Да. И меня тоже. Иногда я думал… Но сейчас я… Я понимаю его. И прощаю. Он ни в чем не виноват. Но обида не всегда основана на вине. Иногда дело в том, кто обижен. Я прощаю. Он не мог поступить иначе. И он не должен был поступить иначе.

Облачко вырвалось из его груди, словно было давно заключено там и ждало, когда его выпустят на волю, когда признают, что обида была, и расстанутся с ней.

– Ну и я… – Сай сглотнул. – Времени мало, так что я… Вы уж простите, я почти не слышал, что вы тут говорили, все думал, как можно простить Леяну за то, что она сделала с нашей семьей. И вдруг понял, что и отца я тоже всегда винил. Если бы не его поступок… Все было бы иначе. Наверное, Леяна все равно стала бы той еще сволочью, но наша семья не пострадала бы настолько сильно.

– Я прощаю ее. Пусть с ней разбираются Высшие Силы. Им виднее. После всего, что она сделала, у нее внутри, должно быть, настоящая адская бездна. Она еще не понимает этого, но когда-нибудь она в нее провалится. И тогда ей будет много хуже, чем всем, кто от нее пострадал. Я прощаю ее. Мне ее даже жаль. Немного.

– И я прощаю отца. Сейчас я вдруг понял, что он был тогда таким же глупым мальчишкой, каким был и я – всего несколько дней назад. Он не понимал, что делает. Или, вернее, я сам повел бы себя также, на его месте. Я понимаю его. Это было плохо, но… В общем, я его прощаю. Если уж кому-то и судить его, то точно не мне. – Сай закусил губу, плечи его вздрагивали и он отвернулся, чтобы скрыть слезы, которых не мог удержать.

Верен положил ладонь ему на плечо и сжал, а Полина нерешительно коснулась руки.

– Ты молодец, – тихо сказал ворон. – Без тебя мы бы не справились.

Сай благодарно мотнул головой и шмыгнул носом.

Искрящееся облачко, выплывшее из его груди, было заметно больше, чем два предыдущих, и когда оно впиталось в призрачный силуэт женщины, что-то изменилось в ней – очевидно и зримо.

Она повернулась и наконец-то увидела сына, молча стоявшего рядом, уже почти потерявшего надежду. Увидела и обняла его. А когда обняла, поняла, почувствовала все, что чувствовал он.

– И ты прости меня, сынок… Я так долго мучила тебя… И ее… Я прощаю, конечно, прощаю. Ты любишь ее. И вы все еще можете быть вместе. Пусть и не среди живых… Но ведь мы – тоже живые. Мы можем чувствовать. И если способны страдать, то и быть счастливыми можем?

– Конечно, мама. Конечно.

Они замерли в невероятном призрачном объятии, когда сливаются души, делясь всеми чувствами, мыслями, памятью – всем. Самой сутью своей.

– Я хочу, чтобы вы были счастливы. Простите меня… дети…

Фея подпрыгнула на плече у Полины.

– Смотрите, – прошептала она, глядя на темные воды, медленно качающие лунный и звездный свет.

Но сейчас там был не только он. Золотистое сияние шло из-под воды, поднималось, разливаясь по поверхности. Среди этого сияния показалась хрупкая фигура Девы Моря, она поднималась над водой, она улыбалась. Дева протянула руку, и с нее соскользнул ослепительно вспыхнувший флакон с Лунным Светом.

Люди ахнули, испугавшись, что он уйдет на дно, но флакон заскользил по воде, волна мягко подхватила его и вынесла на берег, прямо к их ногам. Полина осторожно подняла флакон, – в ее руке он снова вспыхнул серебряным светом, – и отдала Хранителю.

– Это поможет? – спросила с надеждой.

– Должно помочь, – Хранитель, принявший человеческий облик, осторожно касался невиданного сокровища, задумчиво его рассматривая. Потом он сжал ладонь и прошептал несколько слов. Полина разобрала имя "Муфра". Флакон исчез.

Над лагуной зазвучала странная, неотразимо манящая песня. Ирмис, все еще обнимавший мать, смотрел на свою возлюбленную с непередаваемым выражением. Там была и любовь, и нежность, и счастье, и тоска, и боль – все вместе, сплетенное воедино. А Дева Моря смотрела на него – и то же, что испытывал он, отражалось в ее взгляде.

– Простите меня, – прошептала она, и само пространство подхватило этот шепот, как волна подхватывает лепесток цветка, подхватило и принесло – шумом и шелестом волн, голосом сердца.

Но что-то еще звучало над лагуной – накатывало с силой и властностью прибоя. В воде и воздухе разливалось сияние – на этот раз оно было голубым и синим с переливами серебра. Из-под воды поднимались девы моря – одна, другая, десять… Сотни.

Впереди – самая старшая, с лицом прекрасным, строгим и совершенно бесстрастным. Она воздвиглась над поверхностью вод почти полностью, лишь кончик хвоста был погружен в родную стихию. В протянутых руках она держала венец, сверкающий алмазным блеском, переливающийся многоцветными жемчужинами.

– С возвращением, сестра, – сказала она, и голос ее был ясно слышен, его не заглушало все более звучное пение морских дев. – Мы ждали тебя. Наша прежняя повелительница удалилась на покой и назвала преемницей тебя. Отныне ты – Морская Королева.

Морская Дева смотрела с удивлением и без радости. Она печально покачала головой.

– Простите, сестры, но я…

– Не спеши отказываться. Мы приготовили для тебя чудесный дар. Он придется тебе по душе.

Дева Моря снова покачала головой.

– Ничто не сможет…

– Не спеши. Восходя на Морской Трон, Королева может подарить жизнь в море тому, кто живет в ее сердце. По ее воле морская стихия может дать ему тело тритона, а дочери моря могут отдать ему годы своей жизни. Они решили отдать по пятьдесят лет, чтобы вы правили вместе тысячелетия. Когда его годы окончатся, вы вместе уйдете за грань. Согласна ли ты? Откажешься ли от вечной жизни в родной стихии, которая дарована каждой бывшей Королеве?

– Да, – Морская Дева прижала руки к груди и с мольбой посмотрела на возлюбленного и на его мать.

– Но согласится ли он… Его матушка… Мы ведь не сможем вернуть и ее…

Арна всплеснула руками.

– Да лишь бы сыночек мой был счастлив. Ничего другого мне и не надо. Я и с того света буду радоваться, глядя на его жизнь. Этого-то я и хотела больше всего на свете.

– Одной проблемой меньше, – вздохнул дракон. – Морю нужна королева.

– Они и правда оживят ее возлюбленного? – шепотом спросила Полина.

– Это не совсем оживление, они дадут ему новое тело – тело тритона. И жизнь такую же долгую, как у морских дев, но в целом можно сказать, что оживят.

Между тем девы моря готовились короновать свою королеву и создать новое тело для ее возлюбленного, а его мать выглядела умиротворенной и совершенно счастливой. Полина, Верен и Сай вздохнули с облегчением и повернулись к дракону.

– Однако сейчас нам больше всего нужен Князь-ворон, – Хранитель повернулся к Верену. – Защита твердыни Теновии будет разрушена с минуты на минуту. Если Отступник овладеет святилищем Тены, вряд ли кто-то сможет его остановить. Вороны готовы вмешаться, они находятся поблизости от замка и ждут только приказа Князь-ворона.

– И что мы можем сделать? – недоумевающе спросила Полина. – Где этот Князь-ворон?

Верен опустил голову и тут же снова поднял, прямо посмотрев в глаза Хранителю.

– Он здесь, – ответил тихо, бросив виноватый взгляд на Полину. – Если больше некому… Я готов.

Дракон протянул ему темный камень, совершенно гладкий, переливающийся синими и фиолетовыми оттенками густого, как безлунная ночь, свечения.

– Ты уже знаешь, каким будет приказ?

– Мраков удастся исцелить? – вопросом на вопрос ответил Верен.

– Вероятно, да. Если мы все удержимся на краю пропасти. – Если ты готов, – Хранитель поднял руку с камнем, – возьми его, он перенесет тебя туда, куда нужно. И нас тоже, – дракон протянул руку Полине, Сай сам схватился за его предплечье.

Верен осторожно накрыл камень ладонью, и снова вокруг взвихрилась воронка из закрученных полос бархатистой тьмы и переливчатого света, подхватила их и вынесла на залитую лунным светом поляну.

ГЛАВА 49. Противостояние

Темная туча наползала с запада, закрывая Таану, луну Лоаниры, светило Тены Милостивой, лишь кое-где, в прорехах тучи, проглядывали яркие звезды, словно напоминая о надежде, о том, что все еще может измениться к лучшему. Но пока все было очень и очень плохо и выглядело безнадежным.

Воины Леяны и сыны Мрака, выступая единым фронтом, наседали на защитников твердыни Теновии. Все они были великолепно защищены чарами. Горящие стрелы, удары мечей и длинных кинжалов, боевые кристаллы, волны силы – ничто их не брало. А магическая защита замка истончалась с каждой минутой. Ярон мелькал то там, то тут, отдавая распоряжения, организуя оборону, проверяя и поддерживая, так что защитникам замка казалось – он вездесущ или, как минимум, использует перемещающие кристаллы, но они знали, что это не так.

Муфра сама принесла оставшиеся кристаллы из хранилища и немало добавила из собственных запасов. Одним своим присутствием она придавала мужества защитникам замка, давая им понять, что надежда есть.

– Не вступайте в бой, держите защиту, – повторяла она снова и снова.

– Так мы растратим все силы, – возражал Ярон, и хмурый Тремир согласно кивал. – Когда дойдет до схватки, нам нечего будет им противопоставить.

– Вам и так нечего, – вздохнула Муфра, глядя в темноту, где светились красные огни глаз сынов Мрака, вспыхивали боевые кристаллы и мутно полыхали потоки грязно-желтой силы – самые опасные, смертоносные, разъедающие оборону замка, как кислота.

– Если помощи не будет, мы обречены. Нам нечего противопоставить силе, украденной Отступником из святилища Душ. Я провела обережный круг, по нему идет сила из святилища Тены, от Священного Пламени, но ее нужно подпитывать вашей силой, личной. Знаю, что это отнимает последнюю надежду выстоять в бою. Но ее и так нет. Поймите, этой надежды нет. Мы должны ждать… Ждать.

* * *

На поляне было настолько тихо, что Полина слышала только стук собственного сердца, колотившегося отчаянно, потому что она не понимала, что происходит, и в то же время чувствовала, что происходящее меняет ее жизнь необратимо.

В первый момент показалось, что здесь нет никого, кроме них, мгновенно переместившихся сюда с берега Лазурной лагуны. Но темные бесшумные тени отделились от деревьев, приблизились, словно они не шли, а скользили по росистой траве.

Мужчины в темных плащах, почти все темноволосы, но изредка видна и седина. Одинаковая одежда и серьезные, сосредоточенные лица почти превратили их в близнецов. Только присмотревшись, можно заметить, что все они разные, хотя нечто трудноуловимое и делает их слегка похожими. Совсем молодые и постарше, а были и пожилые, но все еще крепкие, с гордым разворотом плеч.

Впереди двое: один на вид лет пятидесяти, суровый, решительный, смотревший требовательно и чуть вопросительно; второй выглядел моложе, лет на тридцать с небольшим, мужественное лицо грубой лепки, нос с горбинкой, в смоляных волосах одна седая прядь, на плечи накинут традиционный плащ шамана, расшитый черными вороновыми перьями с вкраплениями оперения других хищных птиц.

– Верен, – уронил шаман, оценивающе глядя на ворона из-под полуприкрытых век. – Я видел тебя в видениях. Лориш избрал тебя, но ты не желал этого. Готов ли ты сейчас принять выбор Лориша?

– Да, – кивнул Верен, как показалось Полине, обреченно. Обреченно и решительно. – Я принимаю то, что уготовала мне судьба. Если вороны согласны признать меня Князь-вороном, если шаман и наместник согласны с этим, я приму власть. И ответственность.

– Я, Кейнор, шаман воронов волею Лориша, признаю тебя, Верен, Князь-вороном.

– Я, Одал, волею воронов – наместник главы клана, признаю тебя, Верен, Князь-вороном. Все вороны согласны с этим. Мы не выбираем. Выбирает Лориш.

– Мы не выбираем. Выбирает Лориш, – повторило вслед за ним ритуальную фразу множество голосов, и все вороны, кроме шамана, опустились на одно колено.

Верен склонил голову, глядя на них все с той же обреченностью.

– Я не выбирал этот путь. Выбрал Лориш, – сказал он.

– Что ты решишь, князь? – спросил бывший наместник, поднимаясь.

– Мы должны помочь Ярону. Держать оборону замка столько, сколько возможно. Еще есть надежда исцелить и очистить сынов Мрака. Воля Лориша – не убивать, пока возможно. Но если оборона будет прорвана – примите бой.

– Да будет так, князь.

Хлопанье крыльев почти оглушило, а поднятый ими ветер ударил в лицо, и звездно-лунное небо над поляной потемнело, закрытое огромной стаей воронов, взмывшей над лесом.

Верен бросил на потрясенную Полину виноватый взгляд. Она понимала, что сейчас не до объяснений и лишь молча опустила глаза.

– Ты верно сказал, – изрек шаман, – есть надежда исцелить сынов Мрака. Но это возможно, только если Отступник умрет.

– Вот как? – Верен был неприятно поражен.

– Так. Лориш открыл мне. Только после его смерти они могут получить освобождение и исцеление. Иначе все будет напрасно, и спасения в этой жизни не будет ни для кого. Лишь в смерти. – Шаман пристально смотрел на новоявленного Князь-ворона, словно что-то взвешивая в уме.

– И только ты можешь отправить Отступника во Мрак, которому он отдал свою душу.

Верен сглотнул.

– Я не сумел сохранить силу Лориша, – горько проговорил он, прямо глядя в жгучие глаза шамана.

Глаза, в которых клубилась уже знакомая Верену бархатная чернота, отсвет огромной силы – смертоносной Силы Лориша.

– Я знаю, – кивнул тот. – Ты сделал верный выбор. И Лориш снова даст тебе силу, если ты готов принять.

– Я готов.

– Прими же, – шаман протянул руку, и Верен, после секундного замешательства, вложил свою руку в широкую ладонь Кейнора.

– Я верил, что ты пойдешь верным путем, и этот путь должен был привести тебя именно сюда, именно сейчас. Для тебя я вобрал столько силы Лориша, сколько сумел. Много. Очень много. – Кейнор говорил, медленно, растягивая слова, а густая темная сила, зримая, похожая на черную смолу, перетекала из его руки в ладонь Верена, и все бледнее становилось лицо Князь-ворона, а на лицо шамана словно возвращались краски жизни.

Полина закусила губу, жалобно взглянула на Хранителя. Он все еще стоял тут – неподвижный и незаметный.

– Они не видят меня, – шепнул он Поле, и мимолетная печальная улыбка скользнула по его четко очерченным губам. – Не бойся. Он может это выдержать. А если… не справится… все мы обречены.

– Даже вы? – холодея от ужаса, прошептала Полина.

– Даже я, – кивнул дракон. – Мир затянет в воронку тьмы и хаоса. А я связал с ним свою судьбу. Если такое случится, Хранители погибнут первыми, пытаясь удержать равновесие, удержать мир на краю.

– Как ему помочь? – спросила она жалобно.

Хранитель молча покачал головой, и это можно было понять и как отрицание самой возможности помочь, и как отказ говорить об этом, так как она должна догадаться сама.

– Может, я смогу? – отмер енот, пребывавший в прострации от всего увиденного и открывшегося.

– Нет, – был твердый ответ. – Ты сделал уже все, что мог. Твоя роль сыграна до конца. Пожалуй, я возьму тебя с собой. Побудешь у нас денек-другой, пока все не разрешится так или иначе.

Енот попытался возражать и даже вырываться, когда Хранитель схватил его за плечо, но вырваться из хватки дракона невозможно, даже если дракон – в человеческом облике.

– Храни вас Всетворец, – было последнее, что Полина от него услышала. И он исчез, прихватив с собой Сая.

Значит, ее роль не сыграна до конца, – сделала логичный вывод Полина. Верен и шаман наконец разомкнули руки. Она попыталась приблизиться, коснуться любимого – сейчас было не до обид и вопросов. Кто знает, останутся ли они в живых, увидятся ли еще? Но Верен шарахнулся от нее, как испуганный жеребец от наездника.

– Не трогай меня, – покачал головой печально. – Не в этот раз. Силы еще больше, чем было. И мне тяжело ее удерживать. Я… Прости меня. Прости, что не рассказал тебе раньше. Я до последнего надеялся избежать этого. Прощай, – И он обернулся вороном.

Огромным вороном размером по меньшей мере с орла, если не больше. Издав прощальное "крро", ворон гулко хлопнул крыльями, взмыл в ночное небо и почти мгновенно исчез из виду.

– Храни тебя Тена и Лориш, – тихо сказал шаман, глядя ему вслед.

На поляне остался только он и Полина, да еще замершая у нее на плече фея.

– Я могу ему чем-то помочь? – спросила девушка.

Но шаман молчал, глядя в одну точку или, может быть, внутрь себя.

– Пожалуйста, – Поля осторожно коснулась его руки. – Ответьте.

Кейнор вздрогнул и посмотрел на нее, словно только что заметил.

– Помочь? Ему? – шаман устремил взгляд вдаль. – Ты уже помогла. И не раз. А сейчас… Я не знаю, что ответить тебе. Только ты знаешь ответ.

– А отправить меня туда, где он сейчас, можно?

– Нет, – шаман резко тряхнул головой. – Я сделал все, что мог. Я не знаю, что будет, если вмешаюсь… Ты сама… – он посмотрел на Полину испытующе, и еще его взгляд словно намекал на что-то.

– Ты же умеешь летать… – тихо шепнула ей в ухо Фая.

– Точно. Вот же дура я. Забыла совсем, – Горлица свечкой взвилась в небо, несколько секунд металась над поляной, пытаясь сообразить, где теперь искать Верена, но быстро взяла себя в руки, взлетела повыше, и оттуда, с высоты, увидела огни, вспышки и темнеющий на фоне густо-синего неба замок.

– Только ты и можешь ему помочь, – со вздохом сказал шаман, глядя ей вслед. – И всем нам.

* * *

– Вороны… Вороны летят, – Тремир поднял голову, глядя, как стая снижается, а потом разделяется, растягиваясь, окружая замок точно по линии обороны.

Словно черные перья, каждое длиной в руку, падали вниз, образуя защиту из особой силы, присущей только воронам. Вслед за тем и сами они опустились, точно находя, куда приземлиться, так чтобы оказаться между защитниками замка. Уже почти угасший обережный круг вспыхнул с новой силой.

И снова потемнело небо. Но не новая туча, взамен уже отползшей в сторону, накрыла место странного боя, больше похожего на противостояние, а стаи хищных птиц, опускавшихся вдоль линии, разделявшей защитников и нападающих, как вороны прежде. Обережный круг снова сиял ровным и сильным светом.

– Дождались, – выдохнул Ярон.

– Это еще не конец, – Муфра, бесшумно, как призрак, возникшая за его плечом, покачала головой. – Пока это лишь отсрочка. Отступник использовал только одну сферу, заряженную в святилище Душ. У него есть и вторая. И этого натиска нам не выдержать. Третью, к счастью, разрядил Хранитель. Но с нас и двух хватит.

– Так значит, надежды нет? – Ярон повернулся и всмотрелся в напряженное лицо шаманки.

Она смотрела мимо него, в темноту, разрываемую вспышками и потоками силы. Но что она видела? Пыталась ли различить врагов или, может быть, будущее?

– Пока есть. Лекарство, которое может исцелить мраков, получено. Я передала его Тайре. Но она не сможет применить его, пока жив Отступник… Пока жив… – Муфра прикрыла глаза, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Он владеет амулетом, связанным со Сферой Подчинения, которая держит мраков в повиновении. Амулет нужно уничтожить. – Она резко открыла глаза. – Князь-ворон уже ищет его… Но справится ли он… Будущее туманно. Все расплывается… Все так неустойчиво… Нам нужно совпадение невероятного, нам нужно, чтобы все сложилось… как детали головоломки… Чтобы все совпало так, как нужно. Как я хотела бы вмешаться… – Она вдруг посмотрела прямо в глаза Ярону.

– Хотела бы спасти тебя… Или ее… Вас обоих. Я знаю, что будет. Но если вмешаюсь… Что случится тогда? Не знаю… не вижу… Нельзя.

Ярон даже не стал задумываться, о чем именно она говорит, зная по опыту, что разгадать загадки Муфры можно лишь тогда, когда все уже случилось. От чего она хотела бы спасти его? И кого – ее? Он смотрел на эту всегда казавшуюся несгибаемой женщину и не мог поверить, что видит слезы, блеснувшие в темных глазах. В следующий миг она опустила веки, оставив его гадать, правда ли они там были или это лишь промелькнувший отсвет от вспышки боевого кристалла.

– Знай, князь, – вдруг произнесла она с отчаянной решимостью. – Если Князь-ворон не справится… Я сама убью Отступника. Я так решила. Он, наверное, ожидает, что такое может случиться… Прячется от меня. Но он где-то здесь… где-то рядом… Пусть не будет больше истинных шаманок на Лоанире, но мы должны остановить это.

Ярон ощутил себя почти сбитым с ног той волной отчаяния, что исходила от Муфры. Она, поддерживавшая других, его, всех, была так одинока в своем знании и видении будущего и так нуждалась в поддержке. Он протянул руку, коснувшись ее, не зная, как выразить то, что ощутил, как передать ей хоть немного силы, веры и надежды.

– Благодарю. Храни тебя Тена. Ты нужен Теновии. – Она кивнула, повернулась и растворилась в тенях и сполохах магического света.