Текст книги "Право на выбор (СИ)"
Автор книги: Рина Михеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
– Ты все делаешь правильно, – Полина положила руку ему на плечо и улыбнулась. – Все правильно.
– Надеюсь, – Верен прикрыл глаза.
Только теперь, когда выбор был уже сделан, ему вспомнились слова Хранительницы: "Не забывай, что милосердие выше всего в мире".
ГЛАВА 25. Ярон. Долг и чувства
Ярон скомкал в руке листок с очередным донесением. Это было единственным проявлением чувств за весь день, которое можно было себе позволить лишь в одиночестве. Да и то сейчас же подумалось, что служанка увидит скомканную бумагу и поймет – князь вовсе не так спокоен, как хочет казаться.
Выслушивая гонцов и советников, разбирая тяжбы, отдавая распоряжения, – он сохранял невозмутимый и уверенный вид. Подданные не должны знать, что до спокойствия ему, как до звезд небесных.
Мраки наседали со всех сторон, и в том-то и заключалась главная проблема, что эти стороны в последнее время слишком далеко отстояли друг от друга. Больше не было нападений поблизости, на дни пути вокруг княжеского замка установилось благословенное спокойствие. И все, проживающие на этих густонаселенных землях, были, конечно же, довольны и приписывали наступившее умиротворение усилиям князя. Но Ярон думал иначе.
У него уже почти не осталось сомнений в том, что действиями мраков управляют. Все это не случайно, все, что происходит, происходит не само собой, а по чьей-то злой воле. И сейчас эта воля направлена на то, чтобы максимально рассеять его силы, разбросать их по дальним уделам, оставляя сладкую серединку без защиты. Должно быть, скоро будет нанесен главный удар – в самое сердце Теновии, туда, где высится княжеский замок, но не это главное.
Главное – святилище и место силы, расположенное под замком. Кто владеет ими, владеет Теновией, и может распоряжаться ее силой по своему усмотрению. Ярон спасал подданных, посылая лучших воинов, отказываясь от податей и открывая сокровищницы, дабы возводились защитные стены вокруг городов и поселений, расходуя перемещающие и боевые кристаллы. Но кто сохранит средоточие силы Теновии?
Замок почти беззащитен. Нет рабочих рук, чтобы возвести достаточно серьезные защитные сооружения, совсем мало бойцов, тают запасы кристаллов, а на их зарядку нужно немало времени.
Но подданные не должны видеть князя не только растерянным, но и встревоженным. Им нужна его уверенность, им нужна вера в лучшее, и он должен дать ее им, даже если сам не имеет.
Князь снова поднял скомканный лист, слегка подбросил его в воздух и испепелил ударом магии. Хранить его ни к чему. Он и на словах может сообщить Тремиру, что Тамила, как они и ожидали, исчезла в неизвестном направлении. Кто же принял предательницу? И не менее интересный вопрос: кто сотрудничал с ней раньше? Ведь достала же она где-то Плод Бесконечного Доверия. Где? А амулет, подчиняющий мрака?
Сейчас Ярон был совсем не уверен в том, что она и правда изготовила его сама. Скорее он был уверен в обратном. Кто-то снабжал Тамилу такими вот, мягко говоря, интересными артефактами. Кто-то, заинтересованный в том, чтобы она оставалась доверенным лицом Ярона, чтобы продолжала пакостить. Правда, Плод заменили подделкой. Но амулет был настоящим – уже после изгнания Тамилы Ярон снова проверил его действие – сын Мрака являлся на зов и подчинялся приказам по-прежнему.
Неужели, слухи об Отступнике, бродившие по Светании, имеют под собой реальное основание? Отправленные в Светанию разведчики с немалым трудом собрали эти слухи – подданные Леяны шептались об Отступнике с большой опаской и вообще казались крайне запуганными. Не исключено, что сама Леяна распустила эти слухи, чтобы держать народ в страхе и повиновении, но что если нет? Отступник мог создать подобный амулет, как и Плод Доверия. А еще он мог исподволь подчинить себе Леяну. Что же там творится – в светлейшем княжестве…
Князь встал, прошелся по кабинету от стены до стены и обратно, остановился у окна. Да, он всегда думал о народе, это долг князя, всегда заботился о других кланах не только не меньше, но порой и больше, чем о своем. Он не из тех, кто прячется за высокими стенами. По его приказу укрепляли оборону городов и поселений, но если будет захвачен замок и место силы, эта оборона ничего не даст. Есть предел, где нужно остановиться. Потому что сейчас привычная политика может погубить всех. Необходимо защитить святилище, а значит и замок.
Призвать воинов других кланов? Да, их пора поднять, пора. Если полагаться только на рассудок, то вроде бы для этого не время, вроде бы не происходит ничего такого, чего бы не происходило и сезон назад и даже год. Но чутье подсказывало, что сейчас все изменилось, сейчас на пороге решающая схватка и, если они ее проиграют, их ждет катастрофа. Кто бы ни превращал оборотней в мраков, именно они получат власть в Теновии, если он не защитит святилище. И полагаться на воинов других кланов в этом деле не стоит.
Он поступит иначе. Срочно отзовет своих – проверенных. Клан волков, весь, до последнего воина, должен быть здесь. И все, кто служит ему, кому он безоговорочно верит. Пусть используют кристаллы, но будут здесь не позднее, чем послезавтра. А воины других кланов пусть заменят их, отыскивая мраков, защищая города и поселения людей. Решено. Он так и поступит. Немедленно. И если кто-то его осудит, кто-то будет роптать – пусть. Правитель не может быть хорошим для всех. Его авторитета хватит, чтобы кланы подчинились. Остальное сейчас неважно. Призвав Тремира и слугу-секретаря, Ярон надиктовал княжеский указ. Тремир поддержал его, хотя и был удивлен поспешностью и решимостью князя.
– Я чувствую, что время на исходе. Наших воинов рассеяли по всей Теновии не просто так, – жестко сказал Ярон.
Тремир склонился над картой, где были отмечены места недавних нападений мраков. Несколько минут молчал.
– Мне стыдно, что не я первым об этом подумал, князь, – проговорил седой волк. – Ты вырос. Вырос, как правитель, Ярон. Прежде я думал, что ты достойный сын своего отца. Сейчас я думаю, что ты превзошел его.
Ярон сжал плечо старого друга, ничего не сказав. Слова были не нужны, Тремир и без них знал, как много значит для Ярона это признание. И знал, что князю нужна поддержка.
Ярон вышел из кабинета, направляясь в зал кристаллов. Снова нужны перемещающие кристаллы. И боевые лучше держать поближе – хотя бы часть. Встречные кланялись – не глубоко, но с искренним уважением, князь отвечал короткими кивками или одним взглядом. Добравшись до цели, приложил руку к темному пятну на стене, дождался, пока каменная плита, закрывающая вход, медленно сдвинется в сторону.
Кто построил это? Не оборотни и уж точно не простые люди. Норенги. Где они теперь, как их найти и не помогают ли они тем, кто обращает оборотней в сынов Мрака? Что если они решили отомстить за похищенные из их святилища Часы Времен? Найти бы древнее святилище и вернуть святыню. Но как?
Ярон направился к ларцу с кристаллами, но не удержался и подошел к клановому кристаллу – большому, зеркально отполированному обсидиану в серебряной оправе, в чьей глубине плавали крохотные искорки – отражения клановых искр всех, кто входил в его клан, клан волков.
– Райяна… – прошептал одними губами, и искра сразу же, словно только и ждала этого, скользнула под его ладонь, увеличиваясь, мерцая, переливаясь.
Она и так была необычно большой, а теперь и вовсе стала размером с ноготь – Ярон никогда прежде не видел, чтобы клановые искры были так велики. Что-то с ней не так… Она пульсировала алым, казалось, что ее переполняет жизненная сила. Но так не должно быть, даже если ее обладательница пышет здоровьем и энергией. Алый, сполохи стального и снова алый.
– Что с тобой, Райяна? – искра трепетала под его рукой, и от нее исходил ощутимый жар.
На миг окружающее затуманилось, Ярон зажмурился и снова открыл глаза. Рядом с ним стояла Райяна, смотрела и тревожно, и нежно.
– Ты… Что с тобой, Райяна? Где ты?
Фигура, казавшаяся вполне реальной, печально покачала головой.
Ярон осторожно отвел руку от кланового кристалла, но Райяна не исчезла, стояла все так же близко, смотрела все так же нежно. Но ведь сейчас и здесь это не может быть Ночным Мороком.
Она была так близко, что Ярон почувствовал тепло, исходящее от нее, тепло живого тела. Медленно протянул руку, коснулся плеча, руки, тонких, но таких сильных пальцев, умеющих держать и меч, и арбалет лучше многих мужчин. Райяна качнулась ему навстречу и оказалась в его объятиях прежде, чем он успел отступить, – не потому, что не хотел этого, а потому, что боялся: она растает, исчезнет.
Сознание было ясным, он понимал, что Райяны здесь нет и быть не может. Тогда что это и как возможно? Вспомнилось когда-то слышанное, должно быть, от шаманки, о многих телах у одного человека, принадлежащих разным уровням бытия. Иногда они попадают на другие уровни и какое-то время могут оставаться на них. Иногда оказываются в ловушке, как призраки – бесплотные души, застрявшие в чужом для них плотном мире. Может быть, это такое вот тело? И, может быть, подобное возможно, потому что клановая искра Райяны напитана силой так, что того и гляди взорвется?
Эта мысль немного успокоила, развеяла сомнения хотя бы отчасти, а тем, что еще остались, он позволил умчаться прочь. У любого самоконтроля есть предел…
– Райяна… – он сжал ее в объятиях, прильнул губами к ее – горячим, ждущим и требовательным.
Мир вокруг словно завернулся в сверкающую спираль и унесся прочь, оставив двоих в звездной пустоте, где были только они и сияние их чувств, их тоска и ненасытная жажда, их нежность и страсть, их горечь и пронзительное, почти непереносимое счастье. Счастье от того, что они вместе, горечь – от того, что это лишь мгновения, украденные ими у судьбы неведомо каким чудом.
Они стояли, слившись в объятии, и смотрели друг другу в глаза – всего несколько секунд, принадлежавших не этому миру, где все временно, несколько секунд, принадлежавших вечности.
Райяна хотела что-то сказать, но поняла: Ярон снова не услышит. Она может сказать ему лишь то, что отзывается в его сердце, то, о чем его сердце говорит само. Сказать о любви. Но это он знает и без слов. Они не нужны сейчас в их общем молчании, в их общей вечности.
А про Отступника, Леяну, про чудовищные подземелья, где оборотней превращают в сынов Мрака, про то, что там уже десять лет томятся его родители… про все это она не сумеет поведать на языке их общих чувств, которые и соединили их каким-то загадочным невероятным образом. Только они – мост между ними, только биением сердец, их жаром и нежностью могут они поделиться.
От одних лишь мыслей о том, чтобы рассказать что-то, она начала терять кончик золотой нити любви, натянутой между ними настолько туго, что можно ощутить тепло, прикоснуться, слиться в поцелуе… Взгляд Ярона наполнился тоской, любимая истаивала в его объятьях, обращалась тенью, исчезала… Еще один взгляд, еще одно касание и тепло на ладонях, отзвук сумасшедшего биения сердца и вкус поцелуя на губах… И все исчезло. Остался зал кристаллов, осталось одиночество. И долг.
ГЛАВА 26. Тамила
– Княжеский замок остался, считай, вовсе без охраны, – Харт, глава клана медведей, опасно прищурился, глядя на невозмутимую Тамилу. – Так почему бы не воспользоваться случаем? Чего еще ждать? Или ты все еще неравнодушна к князю?
Тамила подняла голову, едва заметная усмешка тронула ее красиво очерченные губы. Харт, высокий и мощный, с пышной гривой каштановых волос, был очень похож на Грона. Вернее, это Грон был похож на отца, но суть от этого не менялась. Два медведя пара. Сильные, упрямые, не слишком умные, рвущиеся к власти, убежденные в своем праве на нее.
– Неравнодушна? Еще бы… Я его ненавижу, а ненависть и равнодушие – это разные вещи. Думаешь, мне не хочется отомстить Ярону? Думаешь, я хочу скрываться, как мышь в подполье? Нет. Но лишний риск совершенно ни к чему.
– Это ты называешь подпольем? – самодовольно ухмыльнулся Харт, взмахнув рукой.
Дом, в котором он поселил Тамилу, предназначался для любовниц главы клана, которых он заводил с завидной регулярностью и с той же регулярностью бросал. Жена не удостаивала эту сторону жизни мужа своим вниманием. Если она когда-то и любила Харта, то это осталось в прошлом, а сейчас ее вполне устраивало, что он изливает свою страсть на других, а ее оставил в покое.
Очередную свою пассию Харт выселил, чтобы освободить место для Тамилы. Следовало по возможности скрывать ее присутствие в клане, и дом для любовных утех, куда, кроме самого Харта, заглядывала только немая служанка, подходил для этой цели наилучшим образом.
Свое любовное гнездышко, вернее – любовную берлогу, Харт обставил с кричащей роскошью, и считал ее более достойным обиталищем, чем княжеские замки. Тамила его мнения не разделяла, у нее, в отличие от Харта, был вкус.
– Каким бы ни было мое жилище, – холодно ответила Тамила, – я не желаю прятаться. Кроме того, этот дом нужен тебе самому… – она посмотрела в сторону.
– Ты могла бы… – начал Харт, масленея глазами и делая маленький шаг в сторону голубоглазой красавицы.
Тамила едва заметно улыбнулась и отступила. Лукавство ее улыбки должно было смягчить удар по самолюбию медведя.
– Мы не можем так поступить с твоим сыном, Харт, – проворковала она.
– От него не убудет, – проворчал медведь. – Так и скажи, что я тебе не по сердцу…
– Ах, Харт… Сердце женщины – непредсказуемо и изменчиво… Но сейчас я думаю о Гроне, прости. Он похож на тебя, – прибавила она тихо. – И мы не должны…
– Ну ладно, – буркнул Харт. – Сейчас главное – сделать дело.
– Да-да, – с готовностью согласилась Тамила.
Ей и Грон был не слишком приятен, а его отец – и подавно. И еще одно немаловажное соображение: добившись своего, Харт, скорее всего, потеряет к ней интерес. Лучше держать его на расстоянии – столько, сколько возможно. Желательно – всегда. Но тут уж как получится.
– Так вот, Харт, худшее, что ты сейчас можешь сделать – это напасть на Ярона. Сначала твой клан будет ослаблен столкновением с князем…
– Тоже мне, князь, – фыркнул Харт. – Он даже свой замок не укрепляет как следует, а вместо этого все заботится о жалких крестьянах и прочих… горшечниках, трактирщиках и торговцах. Об этом рабочем скоте.
– И тем не менее, пока он князь, – упрямо прищурилась Тамила. – И сил у него достаточно, чтобы твой клан понес… ну, скажем, некоторый урон. Если бы этим все и закончилось, я первая сказала бы, что сейчас наиболее удачный момент. Но это не конец, а лишь начало.
– Леяна и Отступник нападут и скоро. Прости, Харт, но сейчас твоему клану не тягаться с ними. Ослабив и себя, и Ярона, ты лишь сыграешь им на руку. Зачем тебе это? Будь умнее, подожди пока они ослабят друг друга. Все складывается просто прекрасно. Леяна нападет, Ярон будет биться с ней не на жизнь, а на смерть. Ему, конечно, не устоять. Отступник и сыны Мрака, подчиняющиеся ему, – не те противники, которых сможет одолеть князь Теновии. Но он их измотает. Теновия будет сопротивляться. А твое дело – выжидать.
– Когда ресурсы для сопротивления иссякнут… Вот тогда и не раньше – ты должен будешь воспользоваться плодами их трудов и битв. Ты получишь все. Надо лишь набраться терпения. Народ примет тебя как освободителя и вестника мира. Главное – справиться с Отступником… – Тамила вздохнула. – Но пока что рано об этом беспокоиться. Как знать, может быть, Ярон или шаманки, или кто-то еще сделает это за тебя. За нас. Нам нужно терпеливо стоять под деревом и ждать, когда плод сам упадет в наши руки. Пусть они грызутся, пусть обескровят друг друга.
– Ты невероятная женщина, Тамила, – Харт снова приблизился к ней, она легко ускользнула. – Я таких никогда не встречал. Не только прекрасна, но и умна, коварна… Не думал, что коварство придает женщине еще больше привлекательности…
Тамила увернулась из-под тяжелой лапищи медведя, сохраняя на губах лукавую улыбку, а в глазах – укоризненное выражение. Она подумала, что, в отличие от коварства, глупость определенно лишает привлекательности мужчин.
С трудом выпроводив Харта, Тамила прислонилась спиной к двери и прикрыла глаза. Вспоминался Ярон. Да, его не сравнить с этими медведями – что с папашей, что с сыночком. Внезапно она осознала, что в самом лучшем случае, если всем ее замыслам суждено исполниться, она на всю жизнь окажется связана с Гроном и его отцом. На всю жизнь… Даже если при этом она будет княгиней Теновии и Светании. Стоит ли оно того? Утешит ли ее власть? Этого ли она хочет на самом деле?
Да, перед ней все склонятся, ею будут восхищаться, ее будут бояться. А вечером, в своих комнатах, в своей спальне – всегда – Грон. Или Харт. С этого медведя станется убить сына, чтобы прибрать к лапам и власть, и ее, Тамилу. Но, будь то Харт или Грон, у него, конечно, будут любовницы, а она станет его собственностью, которая не должна сметь даже приблизиться к другому мужчине…
Избавиться бы от них. Но Тамила отлично понимала, что в одиночку ей не удержать власть. Она может быть только при ком-то. У нее меньше магической силы, чем у Ярона или Харта, у нее меньше опасных знаний и умений, чем у Отступника.
Это Леяна может заблуждаться, думая, что будет править, тогда как на самом деле ее дальнейшая жизнь будет полностью зависеть от Отступника. Тамила же отлично все понимала. Просто раньше не задумывалась об этом. Она хотела разделить власть с Яроном… А эти…
Тоска навалилась, скрутила так, что захотелось разгромить и растерзать всю эту вызывающую роскошь вокруг, а потом сесть посреди разгрома и выть до хрипоты, до сорванного горла. Но Тамила лишь выше подняла голову и подошла к окну. Глядя на стену леса, в окружении которого стоял дом, она думала, чего же ей хочется на самом деле, к чему она на самом деле стремилась все эти годы…
Ей было холодно. Холодно… Душа и сердце – все замерзло, окоченело. Неужели… она искала не то, рвалась не к тому… Неужели… на самом деле ей хотелось… любви? Не может быть. Любви… Никто не любил ее. Никогда. Одни желали ее тела, другим были нужны ее умения и изворотливый ум. Но никому не было дела до нее самой.
Горькие и злые слезы подступили к горлу, грозя задушить, но Тамила не позволила им пролиться. Она смотрела на лес сухими глазами, ледяными голубыми глазами, в которых пылала ненависть. К Ярону, Грону, Харту, к прежнему главе клана песцов, что некогда прельстился ее красотой, а потом пожалел об этом и вернулся к жене, которую любил по-настоящему. К нынешнему главе клана, который голосовал за смертную казнь для нее. Ко всем, кто судил ее или просто был там. К Марийке, которую любил Ярон, к Райяне, которая любила его, ко всем кто любил или был любим, тогда как она не знала ни того, ни другого.
К родителям, которым не было до нее дела. К жизни. К себе самой… Она вмерзала в лед ненависти, она сама становилась льдом. И только где-то глубоко в сердце ранящим огнем билась боль.
ГЛАВА 27. В темноте
– Это прекрасная новость. Просто прекрасная, – Отступник откинулся на спинку кресла – единственного удобного кресла в покоях княгини Леяны, если не считать ее собственного. Оно стояло здесь именно и только для него.
– Не понимаю, – княгиня нахмурилась. – Что хорошего в том, что какие-то оборотни уничтожили разом более десяти мраков? Нет, я, конечно, очень высоко ценю твой вклад… Эти новые улучшенные амулеты, позволяющие не только отдавать приказы, но и отслеживать перемещения мраков и даже узнавать, что с ними происходит, просто великолепны. Но все-таки… каждый новый сын мрака стоит нам немалых усилий, они пока что не размножаются и потому…
Отступник закатил глаза, радуясь, что Леяна не видит его лица. Она не лань – она курица. Безмозглая квохчущая курица. Или индюшка, раздувшаяся от ощущения собственной значимости, тогда как на самом деле она годна только в суп.
– О лучезарная, – пропел он, не в силах и дальше выслушивать ее кудахтанье. – Разумеется, весьма прискорбно, что мы потеряли стольких мраков в одном бою, но не это главное. Главное – с кем они бились.
Леяна закрыла рот, пытаясь вспомнить, что же сказал Отступник о тех, кто посмел нанести им такой урон.
– Двое, нет, трое мужчин и, кажется… Я не понимаю, – раздражилась она, как и всегда, когда что-то ускользало от ее понимания.
– Двое линов, бесценная княгиня. Двое сильных линов. Также один олень, тоже весьма сильный, енот… и – беременная женщина. Вероятно, тоже оборотень, но она не перекидывалась. Второй лин вступил в дело лишь под конец схватки. Вероятно, он… или, может быть, она, – Ярт сделал много значительную паузу, – не вполне освоилась со своей силой.
– Енот… – Леяна на миг задумалась – Енот… хм.
– И олень, – любезно напомнил Отступник.
– Ты намекаешь на моего сына? И на этого мерзавца Сая? Но когда они могли спеться… Сай все время был здесь, а Сигирд…
– Все время был не здесь, – снова перебил ее Отступник.
Выслушивать Леяну совершенно не хотелось, и он наслаждался тем, что уже сейчас может перебивать ее, а она даже не решается возмутиться и осадить его.
– Я не знаю, каким образом они оказались в одной компании, но меня это не удивляет. В конце концов, нам помогает Шешхат, думаю, по его воле все, кого нам нужно поймать, оказались в одной компании.
– Все? Но…
– Верен – лин, – Ярт снова прервал княгиню. – Думаю, Полина тоже. Они не сказали правды. Они оба лины. С ними енот – это Сай. И олень. А еще – беременная женщина.
– Так эта девка еще и зачала от него, – взвилась Леяна.
– Ну и отлично, – Отступник пожал плечами. – Для моих экспериментов это будет весьма удачно. Только надо поспешить, чтобы она не умерла раньше времени. Беременная, зараженная ядом мрака… Это будет очень интересно. Младенец окажется отравлен еще в утробе. Но, вероятно, выживет. И, скорее всего, он должен быть сильным оборотнем… Да, это очень и очень интересно.
– Мне это не нравится, – Леяна отвела взгляд и стиснула подлокотники кресла.
– Неужели родственные чувства? – Отступник иронично приподнял бровь, и хотя Леяна не могла этого видеть, иронию она уловила.
– Нет, – княгиня тряхнула головой, толстая коса метнулась за спину, словно упитанная змея. – Какая-то приблудная девка… Все это не имеет отношения ко мне. Ты можешь делать с ними, что хочешь, лишь бы это упрочило мою власть.
– О, несомненно. Я сделаю для этого все – возможное и невозможное. Шешхат на нашей стороне. Они сейчас ослаблены, да и будь они в полной силе, им не избежать ловушки.
– Кстати, что удалось узнать о похищенном амулете, позволившем сбежать этой шайке? – требовательно спросила Леяна.
– Все отпираются, – Ярт скривился, – и весьма достоверно. Я мог бы проверить их разумы, но после этого, – он пожал плечами, – они будут пригодны только на корм мракам. Не думаю, что такие потери сейчас пойдут нам на пользу.
– А разве будет нам полезен предатель среди наших слуг? – изумилась Леяна.
– Разумеется, нет. Но я им верю. Они все слишком меня боятся, чтобы так убедительно лгать. Конечно, все они были наказаны, но терять их вовсе – не слишком разумно. Я по-прежнему считаю, что нужно получше допросить эту зайчиху…
– Лума не могла меня предать, – вскинулась Леяна. – Я не позволю издеваться над ней. Она же сказала, что непричастна к этому. И если ты веришь этим ничтожным слугам, почему не веришь ей?
– Я понимаю, что княгиня питает сентиментальную привязанность к своей бывшей няне, но… Хотя, как пожелаешь, – Отступник махнул рукой. – Возможно, ты права.
Он знал, что может настоять на своем, но эта старуха не слишком его беспокоила. Скорее всего, Сай выкрал амулет сам. Но даже если Лума решилась выкрасть амулет и отдать его еноту, то теперь, подавленная страхом, не сделает больше ничего. Когда он разговаривал с ней, она так тряслась от ужаса, что это было видно невооруженным глазом. Да и что она может? Единственный, кто действительно мог помешать Отступнику, кто мог его остановить, более не опасен.
А няня… пусть и дальше дрожит. Пусть Леяна цепляется за нее. Лума действует на эту бешеную оленуху успокаивающе, и это хорошо, а то она натворит такого, что народ Светании взбунтуется, несмотря на страх, которым они его опутали. Но, вероятнее всего, Сай сам выкрал амулет, и виновата в случившемся дура-княгиня. Зря она его предупредила о том, что ее терпение иссякло. Он сообразил, что терять ему нечего, вот и решился на побег.
Возвращаясь к себе, Ярт ощущал легкое недовольство тем, что дал волю чувствам. Леяна не зря удивилась такому яркому проявлению эмоций Отступника, для этого были и другие причины, помимо тех, что он назвал ей.
Лишившись сил шамана, Ярт почти не мог видеть будущее, но иногда Шешхат открывал ему кое-что. Так он узнал, что убить его сумеет лишь Ворон Лориша, да не простой, а получивший столько силы Лориша, сколько не получал ни один ворон прежде него. И когда Отступник почти настиг Верена у Печати Лориша, он понял – вот тот, кто держит в своих руках его смерть.
Но теперь… Шешхат снова явил ему свою милость. Конечно, этот глупец растратит свою силу на лечение слабаков, недостойных жизни. Он мог бы взлететь высоко. Князь-ворон, получивший огромную силу, мог бы остановить Отступника, возглавить клан воронов, подчинить себе всю Лоаниру. А может быть, и распространить свою власть на другие миры. Но он не станет. Если сам не захочет тратить свою силу на посторонних, его уговорит подружка. Она для него важнее власти. Глупец.
Он потратит силу Лориша на лечение, ведь именно она может полностью излечить раны, нанесенные сынами Мрака и нейтрализовать яд. Там трое раненых. Он потратит много силы. Больше не нужно опасаться его. Теперь он всего лишь оборотень, пусть и лин, пусть и сильный. Пусть даже он останется Вороном Лориша, но обычным. Для него, Отступника, он больше не опасен. Больше нет никого, кто сумел бы остановить его.
* * *
Райяна открыла глаза и тут же закрыла снова. Так хотелось еще хоть немного продлить чудесный сон… Нет, не сон. Это нечто большее. Пусть она не может понять, что именно, но теперь, после второй, такой странной и необъяснимой, встречи с Яроном, она больше не сомневалась – это реальность.
Наверное, дело в том, что ее клановая искра напитана очень большим количеством силы. Насколько ей было известно, никто прежде не делал ничего подобного. И еще дело в ее чувствах… И в чувствах Ярона. Неужели он и правда… он любит ее? Ее?
Райяна улыбнулась, не открывая глаз. Невероятно и чудесно. Даже если это все счастье, отпущенное ей в этой жизни, она будет считать, что прожила не зря, и уйдет за грань с благодарностью за все, что было ей подарено. Но рано ей уходить. Ярону нужна помощь. Полине нужна помощь. Помощь нужна всей Теновии и Светании. Лоанире. И она не может закончить свои дни здесь, ничего больше не сделав.
Райяна вздохнула, открыла глаза, поднялась и подошла к миске с мясом, старательно изображая истощенную, буквально шатающуюся на ходу волчицу – на всякий случай, вдруг кто-то наблюдает.
– Можешь не стараться, – донесся до нее мысленный голос Фера. – Ну ты и дала жару, подруга. Уже второй раз… Интересные тебе, должно быть, снятся сны…
Райяна смущенно опустила морду, но тут же гордо подняла.
– Завидуй молча, Фер, – фыркнула она. – А если честно, я сама не пойму, что творится. Это, должно быть, оттого, что клановая искра у меня аж лопается от силы, так меня… раскатало…
– Хм… когда выберемся отсюда, надо будет и мне так попробовать, – Фер хохотнул.
– Чего-то ты веселый такой? Опять кормили?
– А то… – Фер сыто и умиротворенно вздохнул. – Пока ты дрыхла и видела сладкие сны, опять приходила Лума. На этот раз она принесла не только еду, но и кристалл-накопитель. Заряд там был небольшой, но на одного вполне хватило. Так что я теперь полон сил. Да и мальчишка наелся. Она даже покормила твою белку. Как там ее… Талиса?
Райяна пораженно кивнула, позабыв, что Фер ее не видит.
– Да-да, а ты даже не проснулась.
– Какой ты бодрый, – волчица поморщилась. – Не очень-то там… веселись, а то привлечешь внимание. Я волнуюсь за Луму, она очень рискует, – прибавила Райяна. – Как она проходит мимо охраны? Здесь же должна быть охрана?
– Я тоже боюсь за нее, – Фер вздохнул. – Охрана тут не особо серьезная, Отступник больше рассчитывает на чары и страх. И с тем, и с другим Лума справляется. Парочка охранников есть. Она их усыпляет. Похоже, у нее есть амулеты на все случаи жизни, она их сама изготавливает, представляешь?
– Да уж, – восхитилась Райяна. – Старенькая няня полна сюрпризов.
– Она сказала, что попытается достать еще кое-что и устроить нам побег, – прибавил Фер.
– Я и не знала, что зайцы бывают такими отчаянными, – фыркнула Райяна. – Волкам впору учиться у нее отваге.
– Точно, – согласился медведь.
– И безрассудству, – подал голос Тьер. – Чтобы вы там ни думали, травоядные часто бывают отважными. Им всю жизнь приходится бороться со страхом и некоторые из них становятся большими умельцами по этой части.
– Но как же она за родичей своих не боится? – продолжала изумляться Райяна. – У нее же их наверняка полным полно.
– И я ее о том же спросил, – отозвался Фер. – А она говорит, что все зайцы из замка убрались, и клан их тоже откочевать собрался – на всякий случай. Зайцы они такие – легкие на подъем. Конечно, если ничего не выйдет, Леяна их все равно разыщет, но до тех пор все должно решиться.
– Что – все?
– Или избавимся и от Отступника, и от Леяны, или всем придет полный Лориш. Чего тут непонятного? – влез Тьер.
– А ты чего такой мрачный? – встревоженно спросила Райяна. – Тебе еды, что ли, не досталось?
– Досталось. Меня и так кормят, как на убой. Похоже, готовят на замену старому князю и княгине. Это Лума так думает, а она многое знает, так что вряд ли ошибается.
– Ну и ну… – протянула Райяна. – А они? А их…
– Если мы сбежим, их пока что не пустят в расход, потому что не будет замены. Бежать с нами они точно не смогут. Но если сбежим, может быть, этим сохраним и их жизни.
– А что они с ними делают? – с замирающим сердцем спросила волчица.
– Вроде бы используют их кровь, чтобы делать амулеты, при помощи которых управляют мраками.
– Надеюсь, эта зайчиха справится и выведет нас отсюда, – озабоченно проговорил Фер.
– Я тоже надеюсь, но не слишком. Лума упомянула про норенгов. Отступник исхитрился подчинить некоторых из них, и вот от них-то нам вряд ли удастся уйти.
– Норенги… – пораженно протянула Райяна. – Я почти ничего не знаю про них.
– А вот я кое-что слышал, – мрачно отозвался Фер. – Они владеют мощной магией земли. И под землей нет никого, кто мог бы с ними тягаться.
– Лума хотела достать что-то, что нам поможет, – вздохнул Тьер. – Молитесь Тене и всем богам, чтобы ей это удалось.
