Текст книги "Негде спрятаться (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Затем Берт начала подниматься. Рик почувствовал воздух на своем влажном члене. Он распахнул ее рубашку и расправил ее пошире, прежде чем она прижалась к нему, и ее скользкий рот соединился с его губами.

Вскоре Берт немного отстранилась. Она смотрела на Рика, пока он стаскивал рубашку с ее плеч. Отклонившись назад, стянула рукава по рукам. От этих движений ее груди слегка вздрагивали. Рик ласкал их. Он наклонился и лизнул торчащий сосок. Зажал его между губами. Широко раскрыл рот и накрыл им грудь, проводя языком по пружинящему соску. Почувствовал ее дрожащие пальцы в своих волосах. Он перешел к другой груди и взял ее в рот, а пока сосал, положил руку ей между ног. Берт раздвинула ноги, чтобы освободить ему место. Рик скользнул в нее пальцами. Девушка извивалась и сжимала его волосы.

Она нежно потянула его за волосы, и он откинул голову назад, а грудь выскользнула из его рта. Его пальцы продолжали поглаживать. Бедра Берт двигались медленно, томно, когда она терлась о его руку. Ее рот был открыт. Несколько долгих секунд взгляд Берт был рассеянным, а затем, казалось, сфокусировался на глазах Рика. Она убрала его руку, опускаясь ниже. Он почувствовал легкое прикосновение ее пальцев к своему члену, когда она направляла его. Девушка опустилась ниже, принимая его в себя, словно вкладывая в ножны. Рик опустился на колени. Затем полностью вошел в нее, погружаясь в ее теплое объятие. Она обхватила его руками и просунула язык в его рот.

Его колени болели, но ему было все равно. Берт прижалась к нему. Они крепко обнялись. Их соединяли его член и ее язык. Они уже много раз занимались любовью, но на этот раз все было по-другому. Рик чувствовал разницу. Он не думал об этом, но знал, что она есть. Она не была ни его девушкой, ни его любовницей. Они были двумя частями одного человека, и он ощутил прилив радости, которая не подавляла его страсть, а наоборот, разжигала ее.

Берт судорожно выдохнула прямо ему в рот. Ее язык проникал все глубже. Рик потянул ее и сжал ее ягодицы. Она неподвижно прижалась к нему, но внутри она сжимала и сдавливала его и, казалось, всасывала в себя. Он из всех сил пытался контролировать себя.

Берт начала хныкать. А потом вздрогнула в его руках, и Рик оставил попытки сдержаться. Он изогнулся, его член вошел глубоко в нее, внезапно дернулся и задрожал, изливая сперму, сильно пульсируя, пока не иссяк.

Когда все было кончено, они остались в объятиях друг друга, тяжело дыша. Берт положила подбородок ему на плечо. Ее волосы щекотали его щеку. Ее руки лежали на его спине всем весом, как будто она была слишком истощена, чтобы поднять их. Измотанная или нет, она держала определенные мышцы напряженными, чтобы удержать его внутри себя. Рик ласкал ее ягодицы.

Потом Берт сжала ладонями его лицо и посмотрела ему в глаза.

– Мы могли бы остаться так навсегда? – прошептала она.

– Может быть.

– Наверное, будет тяжело коленям.

– Каким коленям?

Берт засмеялась, ее соски двигались по его груди. Затем она легонько поцеловала его в губы. Ее влагалище напряглось, дружески сжав его на прощание, что вызвало новый прилив возбуждения, и он снова стал твердым, когда она соскользнула с него.

Берт, пригнувшись, отошла назад и села на спальный мешок. Ее колени были красными. Она отряхнула их. Песок оставил на ее коже следы. Рик встал. Одно из его коленей хрустнуло, когда он его выпрямил. Он наклонился и потер его.

– У нас одинаковые колени, – сказала Берт.

– Надо было использовать спальный мешок. Вот для чего он здесь.

– В шторм любая гавань хороша, – сказала Берт.

Рик, прихрамывая, приблизился и сел рядом с ней. Он положил руку ей на спину.

– Когда мы пойдем купаться? – спросила она.

– Думаю, я лучше немного отдохну, прежде чем отважусь войти в ледяную воду.

– Тогда отдыхай, – сказала Берт.

Она повернула его и направила. Рик лег на спальный мешок, положив голову на колени Берт. Ее ноги были вытянуты. Она откинулась назад, опираясь на руки и улыбнулась ему.

– Закрой глаза.

– Ты шутишь? – oн повернул голову и поцеловал горячую кожу ниже ее пупка.

Берт погладила его по волосам.

Его взгляд блуждал по ее гладкому обнаженному телу, изучая плоский живот и изгибы ребер, задерживаясь на выпуклостях нижней части грудей, на двух дисках темной кожи с выступающими столбиками плоти в центре каждого. Он смотрел на долину между ее грудями, на впадину ее горла, на мягкий изгиб ключиц, плечи, стройную шею. Ее лицо. Она улыбалась ему сверху.

– Наверное, это самое лучшее, что может быть, – сказал он.

– О, я не знаю. Самое лучшее, что может быть, было минут десять назад.

– Думаешь? – спросил Рик.

Она покачала головой.

– Не совсем. Это все часть одного и того же, не так ли?

Его сердце внезапно забилось быстрее.

– Я люблю тебя, Берт.

Ее улыбка погасла.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она.

Она плотно сжала губы. Ее глаза заблестели...

– ИСПОРЧЕННОСТЬ! СМРАД!

Берт ахнула и вздрогнула от внезапных криков. Рик резко сел. На каменной плите у ручья, не более чем в двадцати футах над ними, стоял Ангус, размахивая над головой большой деревянной дубиной.

– МЕРЗОСТЬ САТАНИНСКАЯ!

Берт отвернулась от незнакомца. Прижала руку к груди, посмотрела на Рика потрясенными глазами и снова оглянулась через плечо на дикаря.

– Ангус...

Рик вскочил на ноги, его сердце бешено колотилось. Ему захотелось рассмеяться или закричать, он не знал, что именно. Его старый приятель, король Дикой границы. Спаситель душ. Господи. Как не вовремя он появился. Ублюдок. Голова койота с открытой пастью и зубами – неудивительно, что он так напугал Берт.

Рик не мог поверить, что это происходит с ними.

Настоящее безумие!

Ангус скакал, как сумасшедший, тряс своей палкой, голова койота подпрыгивала, но не падала.

– ОПАРЫШИ! СГИНЬТЕ!

– Убирайся отсюда, чертов псих! – крикнул Рик.

– АНГУС ГОРНЫЙ КОРОЛЬ! ПОПАЛИСЬ! ГОЛЫЕ НАРУШИТЕЛИ! ПАРАЗИТЫ! ДЕРЬМО!

Ангус пригнулся и отскочил в сторону, когда камень пролетел мимо, едва не задев его голову.

Рик посмотрел на Берт. Она стояла на коленях и тянулась к другому камню. Девушка схватила один и вскочила на ноги.

– ШЛЮХА!

– Чекнутый старый пердун! – крикнула она и бросила в него камень.

Он ударился о его голое колено, чуть ниже подола его халата из звериной шкуры.

Проповедник метнулся назад.

Рик присел. Он подобрал несколько каменных осколков и вместе с Берт бросил их в Ангуса.

Старик попятился вверх по склону, потрясая своей палкой и крича через плечо:

– БОЛЕЗНИ! ОСКВЕРНИТЕЛИ! БЛЕВОТА И МОЧА!

Камень, брошенный Берт, пролетел над его головой. Его шляпа из койота слетела. Внезапно он принял печальный вид. Его седая борода тряслась и дрожала, когда Ангус бормотал новые ругательства. Опустившись на четвереньки, он схватил шляпу за морду, вскочил и побежал. Вскоре дикарь исчез среди деревьев у изгиба ручья.

Рик и Берт стояли друг напротив друга. Ее лицо было пепельным, глаза широко раскрыты.

– Это, я полагаю, был горный король Ангус. Ты так и не смог рассказать мне всю историю вчера ночью...

– Да, прости. Должен был подготовить тебя к этому. Я же говорил тебе, что он маньяк, урод. Но в целом, вероятно, безобидный. Наверное, ему нравится наблюдать, как люди делают то, что естественно...

Берт это не убедило. Девушка все еще была бледна, и Рик видел, что она вся дрожит.

– Давай выбираться отсюда.

Она поспешно натянула свою рубашку и застегивала пуговицы, пока Рик надевал шорты. Ее руки слишком сильно дрожали, поэтому она сдалась.

Они поспешили вниз на поляну. Через несколько минут оделись и собрались.

Рик и Берт быстро шли по прибрежной тропе и часто оглядывались назад. Они добрались до вчерашнего лагеря. Девушки уже собрали вещи и ушли.

Берт остановилась у мертвых остатков костра. Она тяжело дышала. Ее рубашка все еще была расстегнута. Девушка подняла ее спереди, обнажив живот, и завязала концы узлом.

– Может, пойдем к машине?

– Если хочешь.

– А ты нет?

– Было ужасно мило, пока не появился дикий человек с гор.

– Кто он? Что у него на уме? Он, конечно, не в себе. И получает удовольствие, шпионя за другими людьми. Фу. Вот больной.

– Наверное, он отшельник. Сумасшедший, как Безумный Шляпник.

– Не упоминай шляпы. Боже мой, – oна глубоко вздохнула и покачала головой.

– Скорее всего, он не опасен.

– Как бомж с тележкой из Хай-Сьерры, – пробормотала Берт.

– Интересно, побеспокоил бы он нас снова?

– Что, хочешь вернуться и выяснить это?

– Мне не хочется покидать это место.

Берт посмотрела ему в глаза.

– Дело не в месте, а в нас.

– Это правда. Но место тоже было особенным.

– Он все испортил.

– Может быть, мы сможем найти другой лагерь.

Берт подняла брови.

– Это значит, что ты не хочешь уезжать?

– Я думаю, это значит, что мы должны найти другое хорошее, уединенное место.

– Это место оказалось не таким уж уединенным.

– Какое-то время оно было таким.

– У нас тут что, новообращенный?

– Очевидно. Почему бы нам не пойти по тропе, которую ты выбрала вчера?

– По той, по которой идут девчонки?

– Мы будем идти медленно.

– Они не могут сильно опережать нас, – сказала Берт. – Мы ведь не так давно разошлись.

– Если мы на них наткнемся, то так и будет. Но мы не останемся с ними. Я хочу найти место, где мы сможем побыть одни.

– Продолжить там, где мы закончили? – спросила Берт.

– До грубого вмешательства.

– Я не против.

Рик затушил горящий окурок сигары о камень у своего бедра. Затем покатал остатки между большим и указательным пальцами, смяв сигару в хлопья коричневых листьев, которые упали вниз на дорогу.

Он посмотрел на Берт. Она сидела рядом с ним, прислонившись спиной к рюкзаку, вытянув ноги на тропу. Шляпа, сдвинутая набок, лежала у нее на бедре, удерживаемая весом согнутой руки на полях. Ее живот был цвета сухого песка. Ее светлые, пушистые, тонкие волосы почти невозможно было разглядеть. Рубашка была завязана ниже выпуклости груди. Рот слегка приоткрыт. Капельки пота блестели над ее губой и под закрытыми глазами. Челка сияла золотом в солнечном свете и шевелилась под легким ветерком.

Может быть, она просто отдыхала. Может быть спала.

Рик решил не беспокоить ее.

Не было причин спешить.

Он чувствовал себя совершенно довольным. Пока что это было чертовски приятное путешествие, размышлял Рик, и в каком-то странном смысле ему было жаль, что все закончилось. Он задумался – вернувшись в цивилизацию, будут ли они по-прежнему испытывать друг к другу те же чувства. То же самое, что и сейчас.

Широкие открытые пространства и прикосновение опасности делали с людьми забавные вещи. Обостряли их чувства. Заставляли их думать о вещах, о которых они обычно не думали или не чувствовали. Что если... ну, предположим, Берт не будет испытывать к нему тех же чувств, когда снова окажется в реальном мире.

Что если...

Рик надеялся, что нет. Искренне надеялся.

А пока он был вполне доволен. Был не против просидеть здесь весь день. Просто глядя на нее...

Глава 25

Когда они проснулись на следующий день, было уже поздно. Десять тридцать. Ни одна нимфетка не вторглась в их пространство. Никаких подростков-головорезов. Ни Ангуса. Они были одни. Как и планировали – отпуск вдвоем, вдали от всего этого. Рик лежал и думал, как все могло бы сложиться иначе, если бы так было с самого начала.

Никакой Андреа, которая могла бы потревожить его сон. Никакой Бонни, которая могла бы смотреть на него змеиным взглядом. Да, они все еще могли бы встретиться с тремя отморозками. И Ангусом, Диким человеком с гор. В идеальном мире, полагал Рик, они с Берт могли бы справиться с четырьмя этими чуваками. Могли бы и справились бы, скорее всего.

С некоторой помощью моего верного уравнителя...

Рик нахмурился. Уже не в первый раз он горько пожалел, что Берт выбросила его пистолет в озеро. Ну, по крайней мере, у нас есть наши ножи – и, полагаю, в случае крайней необходимости мы можем бросить пару камней.

Да и топор Бонни пригодился бы...

Глаза Берт были закрыты, но она улыбалась.

– Ты думаешь о том же, о чем и я, милый?

– Ммм... может быть. Зависит от обстоятельств. А о чем думаешь ты?

– О том, что я могу убить за кофе. И за долгое ленивое плавание.

– О, отлично! – сказал Рик. – И снова обрушить гнев этого проклятого Ангуса на наши головы!

Берт повернулась к нему лицом и приподнялась на локте. Она была обнажена, счастлива и улыбалась. Указательный палец ее свободной руки медленно описывал круги на его груди.

– Эй. Рикки, малыш. Думай позитивно. Теперь все позади. Это мы, помнишь? Мы в отпуске и отлично проводим время. Давай, лентяй, пошли. Наперегонки до кофейника!

Берт откинула край своего мешка с наслаждением потянулась. Она могла себе это позволить – ведь сейчас он был полностью в ее распоряжении. Рик смотрел на ее гладкую загорелую спину и на то, как ее руки вызывающе выгибались над головой, когда она потягивалась. Он протянул ладонь, чтобы коснуться ее кожи, потом вздохнул и опустил руку. Для этого будет время позже.

Грехи плоти!

Ух ты, на мгновение ты стал похож на нашего сумасшедшего проповедника...

– Давай, делай кофе, женщина, и дай мужчине спокойно одеться!

Теперь они были одни. Вместе. Рик наслаждался этой мыслью, как ребенок рождественской игрушкой. Он испытывал это всепоглощающее теплое чувство, потому что знал, что они оба дорожат радостью быть вместе – нежностью этого чувства.

Все остальное не имело значения.

Они прошли через ад и благополучно вышли с другой стороны. С этого момента пора отпусков, друзья.

Наслаждайтесь!

Они разогрели и выпили остатки вчерашнего кофе. На вкус он был зернистый, горький. Как будто что-то со дна львиной клетки, но эй, какого черта? Сейчас это был нектар богов.

– Давай немного побродим вокруг, прежде чем отправимся в обратный путь, – предложила Берт. – Погуляем, получим удовольствие от общества друг друга. Воспользуемся случаем, раз уж мы здесь.

– А что, если мы встретимся с Ангусом?

– Тогда мы развернемся и снова вернемся на тропу. Неважно. Давай, Рик. Мы не можем все время повторять: "А что, если?" Мы два ответственных человека. Обычные мирные люди, которые делают то, что сотни других ответственных, мирных людей делают каждый год. Просто иди вперед и наслаждайся нашей великой, прекрасной страной!

Он поднял руки и сказал:

– Хорошо, хорошо. Давай сделаем это.

На вершине хребта было жарко. Слепящее солнце припекало им головы, несмотря на шляпы. Рик взглянул на часы. Уже почти два сорок пять. Они бродили, сойдя с тропы, уже час с четвертью. До этого они останавливались, чтобы попить кофе, съели бобы и пару овсяных батончиков. Потом какое-то время провели у ручья. Сейчас ему точно не помешала бы прохладная вода. Рик представил себя голым, зачерпывающим воду в сложенные чашечкой ладони. Искрящуюся и холодную. Он обливает водой голову, плечи, грудь и она струйками стекает по ногам.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила Берт.

– Возможно. Здесь чертовски жарко.

Рик отмахнулся от комаров, роившихся вокруг его головы. Они разлетелись ненадолго и вернулись за новой порцией. Упрямые маленькие ублюдки. Выбрали его своей закуской. Одного он пришлепнул у себя на руке. Тот брызнул красным. Моя кровь, – подумал Рик. - Или, может быть, Берт. Или...

Берт указала пальцем на клубящийся в небе бледно-серый дым. Он поднимался от хижины, расположенной на полпути вниз по другой стороне хребта.

– Кто бы стал жить в таком месте? Как-то слишком изолированно, тебе не кажется?

Они уставились на хижину. Это было полуразрушенное место, раскинувшееся неопрятной кучей, частично скрытое среди высоких темных сосен. Место, которое неплохо было бы обойти стороной.

* * *

Так кто же предположил, что она может оказаться занятой, и предложил взглянуть поближе? Рик не мог вспомнить. Какая разница. В тот момент казалось нормальным исследовать и выяснить, кто так отчаянно нуждается в уединении, чтобы пустить корни в такой глуши.

По дороге вниз Рик решил, что это плохая идея – вот так врываться в чье-то одиночество. Но Берт настаивала.

– Это настоящее приключение, Рик. В конце концов, мы же в отпуске, не так ли?

То, как она смотрела на него, такая невинная и нетерпеливая, почти заставило Рика изменить свое мнение. Он изо всех сил старался убедить себя, что небольшой крюк в пути не слишком их задержит. К тому же у них не было сроков, в которые они должны были уложиться.

Они спускались медленной трусцой, рюкзаки стучали по спинам, толкая их вперед.

– Кто-нибудь упоминал, что нам еще подниматься обратно в гору с этими рюкзаками за спиной? – пробормотал Рик себе под нос.

Хижина была старой – по прикидкам Рика, ей было лет пятьдесят-шестьдесят. И она была в плохом состоянии. Грязная тряпка, натянутая на окно, выглядела так, словно висела здесь с прошлого года. На прогнившем крыльце стояло сломанное кресло-качалка с засаленной клетчатой подушкой на сиденье.

Плохое предчувствие, которое было у Рика с самого начала, внезапно усилилось. Он поднялся по деревянным ступеням и посмотрел на Берт, которая рыскала вокруг, толкала дверь хижины, которая уже была приоткрыта. В двери было маленькое окошко с грязным пыльным стеклом. В грязи была протерта круглая дыра.

Глазок.

Любопытство Берт взяло над ней верх, и она уже собиралась шагнуть внутрь.

– Берт... – начал он.

Ангус.

Ну а кто же еще?

Он появился из дальнего конца хижины и медленно направился к ним по крыльцу. Голова склонилась набок, как у настороженного животного.

На этот раз Ангус был с ружьем. Как заметил Рик, он небрежно положил старое охотничье ружье на сгиб своей руки с привычной легкостью бывалого стрелка.

Король Дикой Границы или Проповедник. Кем он был сегодня? – задумался Рик. – Как бы то ни было, парень настроен серьезно...

Берт, застигнутая врасплох, прижалась спиной к дверному косяку. Ее лицо побледнело. В вызывающем взгляде был заметен страх, который щекотал ее изнутри.

– Привет, Ангус, – бодро поприветствовала она. – Не хочешь ли напоить водой двух усталых путников?

Даже в такую жару шкуры койотов колыхались на плечах проповедника. Его костлявая грудь была обнажена. Грубо сшитые кожаные штаны прикрывали его кривые ноги. Он издал лай, который Берт приняла за смех. Она снова побледнела, услышав в нем торжествующие нотки.

– Ага, – блефовал Рик. – Мы просто проходили мимо и подумали, что ты мог бы предложить нам выпить, и тогда мы отправимся дальше... С другой стороны, не стоит беспокоиться о воде. Мы просто продолжим наш путь. Берт?

– Пожалуй, – прощебетала она. – Мы уже уходим. Э-э-э... хорошего дня, Ангус!

Внезапно дуло ружья проповедника оказалось нацеленным на них. Его сморщенное лицо смотрело с той стороны ствола.

Рик взглядом просигналил Берт: Полегче...

Уловив его намек, она незаметно кивнула.

Ствол дернулся в сторону двери хижины.

– Давайте, заходите внутрь, мои прекрасные юные друзья-путешественники, – произнес Ангус самым любезным тоном.

Пуля со щелчком вошла в деревянную стену.

Ангус в своем самом убедительном, самом смертоносном виде, – подумал Рик.

Они повернулись и вошли в дверной проем.

Первое, что они заметили, была вонь. Испорченная еда, человеческие запахи и что-то еще – гнилостное, с душком. Они не могли разобрать, что это было. Ангус подтолкнул их к столу из сосновых досок. Тот был испачкан кофе, остатками провизии и Бог знает чем еще. Поверхность была захламлена и потрескалась от времени.

Сметая в сторону грязную посуду, несвежую еду и прочий мусор, Ангус расчистил один конец. Он снова вздернул ружье.

Они выскользнули из своих рюкзаков и сели, заняв шаткие стулья с веретенообразными спинками по обе стороны стола. Берт расположилась спиной к двери. Рик сел к ней лицом. Ангус занял место во главе стола, справа от Берт, опустившись в деревянное кресло. Винтовка лежала на его костлявых коленях.

На мгновение воцарилась тишина. Потом Ангус сорвал с головы шляпу и швырнул ее в сторону. Она приземлился грязной кучей на пол хижины. Голова его была лысой, лишь несколько длинных седых волос пробивались сквозь желтые шелушащиеся пятна. Ухмыляясь, он пошевелил своей жиденькой бородкой и постучал костлявым указательным пальцем по столу. Берт с отвращением уставилась на длинный грязный ноготь, отметив, что все его ногти были черными и изогнутыми, как когти гигантской хищной птицы.

– Положите их сюда! – приказал он. – Вот именно. Вы меня правильно поняли с первого раза. Те охотничьи ножи, которые вы там прячете.

Они не хотели этого делать, но в данный момент не было ни малейшей надежды сыграть по-другому. У Ангуса были все козыри. И ружье.

Они медленно расстегнули ремни и положили их вместе с оружием в ножнах в центре стола. Ангус наклонился, сгреб их и бросил себе на колени.

Рик и Берт оставались невозмутимыми. Не хотелось давать понять этому ублюдку, что остаться без ножей – большая для них проблема.

– Ну что ж, – хитро улыбнулся Ангус, переводя взгляд с одного на другого. – Разве это не замечательно? Мы втроем сидим здесь, как старые друзья, – oн откинулся на спинку кресла и снова улыбнулся.

Слишком большое для такого тощего коротышки, как он, – подумала Берт. – Оно было сделано для более крупного мужчины... Она оглядела однокомнатную хижину. Сидя на своей стороне стола, ей не нужно было поворачивать голову, чтобы сделать это.

Справа от нее в углу стояла незаправленная кровать с грязным, засаленным постельным бельем. Замызганная смятая подушка наполовину свесилась с матраса. Берт скользнула взглядом вниз по подушке. К куче темного полотна, спрятанного под кроватью. Из кучи торчало что-то похожее на петлю. Она лежала, свернувшись, как змея, на истертом деревянном полу.

От страха у Берт перехватило горло.

Над изголовьем с латунными набалдашниками висела картина в рамке с изображением Христа, распятого на кресте. Берт подумала, что это, вероятно, служит напоминанием Ангусу о необходимости продолжать добрые дела Господа. Она вспомнила, как он вчера набросился на них, выкрикивая оскорбления и мерзкие слова.

Нет никаких шансов, что он забыл об этом, – подумала девушка.

Правее, сквозь грязное, задрапированное тряпками окно просачивался солнечный свет. В углу стоял большой буфет. В лучшие времена его темный шпон был отполирован, но не теперь. Берт посмотрела на тусклое, изъеденное червями дерево и прикинула, что ему, должно быть, не меньше ста лет. Фамильная реликвия.

Как и комод, с тяжелыми резными полками, возвышающимися над внушительных размеров ящиками. Все это занимало большую часть стены, напротив которой она сидела. Религиозные безделушки и выцветшие фотографии цвета сепии в медных рамах громоздились на полках и крышке комода.

Взгляд Берт задержался на фотографии маленькой, кроткой женщины, стоящей рядом с сидящим властным мужчиной. Оба были затянуты до подбородка в одежду викторианского стиля.

Особенно пристально она изучала фотографию молодой девушки с печальными глазами. На ней была вязаная шаль, и она стояла, обняв одной рукой за плечи маленького мальчика со светлыми кудрями, похожего на эльфа.

Семейные фотографии.

Был ли Ангус тем маленьким мальчиком?

Дальше висело старое индейское одеяло, грубо наброшенное на деревянную перекладину. Берт решила, что за ним может скрываться еще одна дверь. Или, может быть, тайный склад оружия. Ее мозг без устали прорабатывал различные варианты. Если застать Ангуса врасплох, Рик может напасть на него. Тогда я брошусь за одеяло, схвачу пистолет или что-нибудь в этом роде, и, отстреливаясь, мы могли бы пробиться наружу...

Ага. А свиньи могут летать.

Ее взгляд скользнул влево, осматривая оштукатуренные стены, местами покрытые обрывками коричневых обоев в цветочек. Часть левой стены, дальней от одного из трех окон хижины, была украшена выцветшими фотографиями мужчин.

Священнослужители давних времен. У них было много общего – собачьи ошейники вокруг широкополых шляп и вымученные, страдальческие выражения лиц. Но, как оказалось, это были изображения двух разных людей. У одного, старшего, была густая кустистая борода и злые глаза. У другого были такие же злые глаза, но он был моложе и чисто выбрит.

Отец и сын.

Слева от нее, у оставшегося окна, стояла раковина из бурого камня. Рядом с ней горящая печь издавала тихие шипящие, потрескивающие звуки. От нее исходило омерзительное зловоние. В лоток для золы под печью летели капли и потоки жира. Падающий жир оставлял темные дыры в кучках мелкого серого пепла.

– Тебя заинтересовали мои фотографии, шлюха? На них мой папа и мой дедушка. Два хороших человека в сутанах. Проповедовали слово Господа всю свою жизнь... Да, сэр... они были хорошими людьми, мои отец и дед. Мужчины, которыми могла бы гордиться мать. Они избавляли мир от таких ПОДОНКОВ, КАК ВЫ!

– Ты, ублюдок... – Рик поймал предостерегающий взгляд Берт и захлопнул рот.

– Без обид. Без обид... – сказал Ангус, похотливо ухмыляясь в сторону Берт. – Надо продолжать делать работу Господа.

Если он будет продолжать в том же духе, я убью его, – подумал Рик.

Поняв его мысли, Берт слегка нахмурилась и покачала головой.

Ангус ушел в себя. Не обращая внимания на мысленный диалог пленников, он любовно прижимал винтовку к груди, его костлявые пальцы ласкали твердую сталь. Проповедник начал раскачиваться взад и вперед. Ремни с ножами на его коленях зашевелились и заскрипели. Этот звук вывел его из задумчивости, и он продолжил свой рассказ.

– Мой отец и его отец были убежденными шотландскими пресвитерианцами. Оба были священнослужителями. Там, в Пертшире, в Шотландии, мой дедушка служил своей пастве добрых людей... и оберегал их от греха. Аминь.

Именно так, как пожелал бы добрый Господь.

Когда он умер, его место занял мой отец. Но через некоторое время та же самая паства отвернулась от моего отца, и они...

Внимание Ангуса снова отвлеклось. Бормоча что-то себе под нос, он поднял голову и долго смотрел на медное распятие, висевшее над дверью.

Рик кашлянул.

– И что потом, Ангус? – oн посмотрел на часы. – Ого. Так поздно? Нам действительно пора двигаться дальше. Что скажешь, Берт?

Вздохнув с облегчением, от того, что Рик снял напряжение, Берт сказала:

– Да, конечно. Мы лучше пойдем. Не стоит заставлять девушек ждать, правда, Рик? Мы обещали им, что вернемся до темноты.

В мгновение ока Ангус вскочил на ноги. Ножи с грохотом упали на пол. Он схватил ружье обеими руками и направил его на них.

– СИДЕТЬ, МРАЗИ! Я еще не закончил. Вы никуда не пойдете, пока я не скажу свое слово!

Все сели. Ангус одарил их еще одной лукавой улыбкой и продолжил свой рассказ.

– Во-первых, вам меня не одурачить. Девчонки недавно свернули лагерь. Сейчас они уже на пути в другое место. Это означает, что вы остались одни. Две заблудшие овцы, сбившиеся с пути!

Он хихикнул над собственными словами, затем замолчал, его влажные губы мягко подрагивали под бородой. Ангус проверял, подействует ли каламбур на его слушателей.

Он хитро покосился на Берт.

– И на чем же я остановился? Ага. Потом мой папа услышал, что здесь, в Соединенных Штатах Америки, нужны Божьи служители. И мы приплыли на паруснике. Мой папа, моя мама, Мэйр и я. Мы отправились через моря в эту великую страну и, наконец, бросили якорь, так сказать, в Техачаписе.

– Мой папа проповедовал и проповедовал до посинения. Он любил свою паству, о боже, как он любил тех людей. Мама плакала и говорила, что ему не нужно так сильно любить их и заботиться о них. "Особенно о молодых". Она сказала, что им больше не нужна его любовь...

И тогда он полюбил Мэйр. Он поклялся, что это желание Господа. А мой папа исполнял все желания Господа. Хвала Всевышнему. Аминь.

Если я заставлю его говорить и смотреть в мою сторону, – подумал Рик, – Берт сможет вырваться прежде, чем он успеет пустить в ход ружье. Я мог бы одолеть его. И тогда мы убрались бы отсюда.

Ах, если бы.

– Короче. Однажды ночью добрые прихожане устроили собрание, и целая толпа подошла к нашему дому и велела папе убираться. Они сказали, что он злой. Не годится быть человеком в сутане, говорили они.

Папа велел им уйти и закрыл дверь прямо у них перед носом. Пошел прямо в комнату Мэйр и полюбил ее еще больше. Я слышал, как она умоляет и плачет. Она говорила: «Папа, пожалуйста, не надо. Не надо, папочка, ты делаешь мне больно...»

Когда мама вошла, она нашла мою сестру Мэйр мертвой в своей постели. Припадок, так сказала моя мама. Она выбежала в ночь, с криками о помощи, а папа схватил свое ружье, то, что сейчас лежит у меня на коленях, и застрелил ее.

– Мы с отцом собрали кое-какие семейные реликвии, ушли в горы и построили себе эту великолепную хижину. Мой папа говорил мне, что мы бедные странники, путешествующие по глухим местам в компании только диких животных. "Прямо как Господь Иисус Христос", – сказал он. Только мы пробыли там не сорок дней и сорок ночей. Мы продержались гораздо дольше. Как оказалось, до конца жизни моего отца...

– И я здесь с тех пор, как умер мой отец. Забочусь о Божьих созданиях и распространяю слово. Эта горная страна – мой дом. Иногда мне бывает немного одиноко, и я не очень-то жалую чужаков... Но это мой дом...

– Ну вот и все, – Рик встал.

Берт тоже. Схватив свои рюкзаки, они направились к двери.

Прогремевший выстрел угодил в крышу.

– Нет. Грязные свиньи! Мерзкие осквернители! Я еще не закончил с вами. ПОКАЙТЕСЬ И БУДЬТЕ СПАСЕНЫ!

Он провел их через дверь, на крыльцо и к задней части хижины.

Глава 26

У Берт упало сердце, когда она увидела, куда они направляются.

К похожему на клетку загону, сделанному из крепких сосновых кольев высотой около двенадцати футов^[35], связанных между собой прочной бечевкой.

Ангус танцевал вокруг них, подгоняя, подталкивая, маневрируя вместе с винтовкой.

– У него тут все подготовлено, – пробормотала Берт.

На голову Рика обрушился мощный удар, и с его губ вырвался вздох. Он застонал, сложился и опустился на четвереньки.

Что за...?

Казалось, для Ангуса все происходящее было в порядке вещей. Внезапно он стал деловитым, подталкивая Рика прикладом винтовки, пиная и толкая его в клетку.

Дерьмо.

Рик скользнул по грязному полу, поднялся на колени и попытался встать. Ноги подкосились, и он рухнул лицом вниз на подстилку из вонючей соломы.

Ангус метнулся за Берт и резко ткнул ее в спину. Она остановилась, не желая заходить внутрь. Еще один жестокий тычок заставил ее растянуться на полу вольера. Ангус хихикнул про себя, быстро заматывая дверь загона крепким жгутом бечевки.

– Отдохните немного, мои друзья-путешественники! Отдохните и покайтесь в своих грехах. Хвала Господу!

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – причитала Берт.

Она стояла, колотя кулаками по прутьям в гневном отчаянии.

Рик поднялся на ноги.

– Ладно, – выдохнул он. – Пока мы у него в руках. Но мы выберемся. Не паникуй.