Текст книги "Проблемный мужчина (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Мама? – спросила я, услышав тишину на том конце. – Прости, я на работе.

– Кайа, – вздохнула она. – Ты уже работаешь? Разве твоя работа не начинается вечером?

– Да, – ответила я терпеливо. – У меня такой график.

Она опять вздохнула.

– С такой работой недолго поседеть.

Я потянула за свою выцветшую розовую прядку. Мои волосы, вероятно, уже поседели. Было уже сложно это определить после стольких лет окрашивания во все цвета радуги в зависимости от моего настроения. И моя парикмахер был гением, настоящим художником. Если бы я сама не решила выкраситься под седину, она бы ни за что не выкрасила мои волосы в какой-то ещё цвет кроме того, на котором мы остановились.

– У меня есть одна девушка, мама, – вывернулась я. – Она не даст этому случиться.

Она пробормотала что-то похожее на "Слава Богу!", и я улыбнулась, посмотрев на свои ботинки. Моя мама была педантом в том, что касалось внешности и публичного образа. Когда мы росли, она всё время говорила мне и моим сестрам: "Девочки, у вас должно быть только три женщины, которым вы должны полностью доверять. Ваша мама, ваш стилист и ваш мастер маникюра".

Я запомнила её совет. Я, может быть, и красила волосы в разные сумасшедшие оттенки, которые могли прийти мне в голову, но мой стилист, Вероника, была суперзвездой.

И это я ещё не рассказала про Тину, моего мастера маникюра. Она могла творить чудеса с ногтями, которые я могла испортить за один вечер.

Моя мама, однако, была совсем другой историей.

– Что случилось? – спросила я, когда молчание уже порядком затянулось.

– Как у тебя дела?

Я облизала сухие губы и постаралась расслабиться. Это было мило, что она интересовалась, но по правде говоря, всё было ужасно. Я была вымотана донельзя. Мои ноги болели. Моя спина болела. Я хотела поспать часа четыре. Но "Сариту" я хотела больше. Такой должна была стать моя жизнь в обозримом будущем, но меня это не смущало.

– Всё хорошо, – соврала я. – Я очень занята.

– Ты всегда занята, – это была её обычная жалоба. – У тебя всегда такая работа.

– Так и есть, – ответила я. – Как ты? Как папа?

– Да ты и сама всё знаешь, – хихикнула она. – Нам не на что жаловаться.

– Уже засадила огород?

– Ещё нет. Папа должен привезти мне все необходимые вещи на выходных. Хотя, ты же знаешь, это у меня плохо получается. Мне бы хотелось, чтобы ты приехала и сделала всё за меня. Мы планируем начать в пятницу.

Я запрокинула голову и мигнула, так как небо было очень яркое. Она знала, что я не смогу вырваться на выходные – поэтому она и спросила. Она хотела, чтобы я чувствовала себя виноватой.

– Сейчас очень много работы, мам. Я не смогу вырваться в ближайшее время.

Она издала горловой звук.

– Может быть, ты смогла бы сделать перерыв хотя бы на пару дней?

Я тут же вся ощетинилась, приготовившись к ссоре. Я боялась спросить её, зачем. Вполне могло статься, что она организовала мою свадьбу с Ноланом и решила любезно предупредить меня, куда мне подъехать и что делать.

Стараясь говорить спокойно, я спросила:

– Зачем? Что случилось?

– Ничего кардинального, – быстро сказала она, и я немного расслабилась. – Мы с папой хотим тебя навестить. Мы так давно не проводили время вместе. И поскольку ты по какой-то глупой причине не едешь к нам, мы решили приехать к тебе.

– О.

– Но мы не хотим, чтобы мы приехали, а ты не обращаешь на нас внимания, и всё время проводишь на работе. У тебя есть выходные? Мы вообще можем провести время со старшей дочерью перед тем, как умрём? Или стоит попрощаться прямо сейчас? Я могу оставить инструкции на случай нашей смерти у священника, если хочешь. Тебе тогда не придётся беспокоиться о мелочах. Я знаю, как ты не любишь, когда тебе доставляют неудобства.

Я не могла не рассмеяться, услышав эти едкие слова от своей мамы. Я уже давно не задавалась вопросом, с чего я такая вспыльчивая. Но по ней было невозможно понять, шутит она или нет. Тон её голоса никогда не был саркастичным или дразнящим. И выражение её лица тоже никогда её не выдавало. Но это же была шутка, ведь правда?

Она не могла серьёзно говорить о том, что хотела провести со мной время перед смертью... ведь так? Хотя возможно это был новый уровень, на который она опустилась. Это было низко даже для неё. Вероятно, она пыталась заманить меня назад, угрожая смертью.

И это даже работало. Я не хотела, чтобы мои родители чувствовали себя так, будто я их не люблю или не хочу проводить с ними время. Конечно, я любила их. И хотела проводить с ними время.

Но у меня также была работа, которая требовала от меня очень многого. И ещё всегда была опасность того, что зомби апокалипсис начнётся в тот самый момент, когда я буду гостить у них... и я не смогу уехать... поэтому мне придётся до конца своих дней сражаться с зомби в городе, в котором я поклялась никогда больше не жить. У меня были вполне резонные причины не возвращаться туда.

– Мам, я была бы рада, если бы вы с папой навестили меня, – а ещё я этого боялась. Но так было всегда. Я в одинаковой степени любила и боялась их. – Когда вы думаете приехать?

– На следующих выходных, – быстро сказала она, тон её голоса слегка переменился. Она звучала мягче... более радостно. – Ты успеешь взять пару выходных?

– У меня уже есть один выходной в воскресенье, – уверила я её, хотя была готова пнуть себя за то, что предлагаю ей один из дней, посвященный "Сарите".

Я знала, что Вера поймёт, но не знала, пойму ли это я сама. Я хотела снова работать в "Сарите" и не могла этого дождаться. Какую бы работу не приготовила для меня Вера. Хотя, будем реалистами, она могла приготовить что-то похуже. Например, заставить меня выполнять работу дезинфектора и ловить тараканов голыми руками. Она могла отправить меня охотиться на крыс и запретить возвращаться, пока я не переловлю их всех.

Шутка. Насколько мне было известно, они уже справились с насекомыми и грызунами. Слава Богу. Но оставалось всё ещё много разных работ, которые меня пугали.

Но что бы ни придумала для меня Вера, почему-то я верила, что это было частью моего развития и взросления. В итоге, это всё окупилось бы мне. И я надеялась получить "Сариту". Это всё, что мне было нужно.

Даже если бы мне, условно, пришлось ловить тараканов.

Или вроде того.

У меня не было никакого выбора, и от этого зависело моё будущее.

– Папа идет к врачу днём в понедельник, поэтому мы уедем от тебя утром. Но пока мы будем там, мы бы хотели видеть тебя.

– Мам, я уже сказала, что у меня выходной в воскресение, – она ничего не ответила, но я почувствовала, что она осуждает меня. – Я посмотрю, что можно сделать насчёт субботы.

– Мы только об этом и просим, дорогая.

Я глянула на дверь и уже заранее знала, что Уайетту будет что сказать по этому поводу. Он с трудом предоставил мне выходной в воскресенье, а это был мой законный выходной.

– Когда мне вас ждать?

– Мы приедем в пятницу вечером и сами себя займём. А субботу проведём уже все вместе.

Я вполне могла занять родителей в выходной, это же не было так ужасно? Я их любила. Мне нравилось проводить с ними время, если они не доставали меня своими уговорами вернуться домой.

Хотя я и не была их любимицей, они были очень ко мне привязаны. У нас в семье всегда были очень близкие отношения, может быть слишком близкие. Мы знали друг о друге всё. И всегда переходили границы и влезали туда, куда не следовало. Поэтому они бы меня никогда полностью не отпустили. Они привыкли участвовать в моей жизни. Они привыкли переживать обо всём, что случалось со мной. И они хотели, чтобы всё так и оставалось.

Это было мило. Но это также удушало. Именно по этой причине я уехала из Гамильтона. По крайней мере, это была одна из причин.

Я попрощалась с мамой и отключила телефон. Снова зайдя на кухню, я вдохнула влажный воздух, который сразу же начал обволакивать меня. Он был таким же душным, но по-другому. Он окутывал всё моё тело, сжимал лёгкие в свои кулаки, заставлял меня потеть каждой клеточкой и наваливался на меня всей своей тяжестью. И, тем не менее, здесь я чувствовала себя свободно.

Это ощущение кухни было мне знакомо.

Это была песнь сирены, которая не отпускала меня.

Родители душили меня по-другому. И хватка напоминала иногда мокрую подушку у меня на лице. Но кухня была совсем другой – она давала мне дышать.

С родителями мы были в отношениях созависимости. Тогда как "Лилу" и я были независимы друг от друга.

Я убрала телефон в сумку и начала готовиться к смене.

– Эй, ты будешь работать или собираешься стоять снаружи весь вечер?

Я развернулась и увидела, что Уайетт стоит сзади меня, положив руки на бёдра, выражение его до нелепости красивого лица было сердитым. Я вспомнила о Уилле и невольно улыбнулась. Он был милым, но это был не мой тип. Если у меня и был тип, который я бы хотела найти и попробовать начать встречаться, это был Уайетт. Мне нравилось всё от его модной стрижки и татуировок, покрывающих всё его тело, до чёрных потёртых байкерских ботинок. Я бы слепила именно такого мужчину для себя.

– Следишь за мной? – спросила я его и приподняла бровь, давая ему понять, что меня не впечатляет его заносчивое поведение. – Готова поклясться, что каждый раз, когда я выхожу, ты следишь за тем, что я делаю.

Он качнулся в мою сторону, его рука упёрлась в стену рядом с моей головой.

– Ты не закончила подготовку, – напомнил мне он. – Это моя работа – убедиться, что мы готовы к смене.

Я отчаянно пыталась сдержать улыбку.

– Тебе не стоит ни о чем беспокоиться, шеф. Я точно готова к смене.

Его глаза загорелись огнём, а выражение лица смягчилось. Он наклонился ближе.

– Серьёзно, всё хорошо?

Мне надо было оттолкнуть его. Он занял моё личное пространство, я чувствовала тепло его тела и его запах, что вызывало во мне нелепое желание коснуться его. Но я этого не сделала. Я уже привыкла к огню. Я работала с ним. Я использовала его, чтобы создавать, чтобы готовить, чтобы демонстрировать свои умения. Я знала, как с ним обращаться.

Вместо того чтобы отойти, я провела пальцем по его груди, наслаждаясь тем как его кадык поднялся и опустился вниз.

– Мне звонила мама. Родители приедут ко мне на следующих выходных, – я подняла на него глаза и встретилась с ним взглядом, притворившись, что во мне больше смелости, чем на самом деле. – Мне нужен выходной в субботу.

Его губы дёрнулись, и он улыбнулся.

– Поэтому ты стараешься быть милой? Потому что тебе что-то от меня надо?

– Что-то надо, – прошептала я. – Мне надо это от тебя.

Он помолчал какое-то время. Он попытался заглянуть мне в глаза, чтобы найти в них что-то, чего я не могла выразить. Или спрятать от него. Он попытался снова сглотнуть, и моё дыхание участилось.

Кто с кем сейчас играл?

– В субботу важный день. Не думаю, что могу отпустить тебя.

– Мои родители не часто приезжают, – ответила я, положив свои руки ему на грудь, и почувствовав, как бьётся его сердце.

Вся эта ситуация заворожила меня. Мой взгляд был прикован к моим рукам, которые лежали на его чёрной футболке.

На фоне его широкой груди я выглядела крошечной, женственной, изящной. Он не был крупным мужчиной, но всё его тело, казалось, было пронизано длинными крепкими мускулами. Он был силой природы. Бесценной мраморной статуей. Но по тому, как билось его сердце, я понимала, что он также мог сломаться.

– Пожалуйста, – прошептала я, надеясь на то, что это всё, чего он ждёт.

– Выпей со мной кофе.

Я оторвала взгляд от его тела и пристально посмотрела ему в лицо.

– Что? – в моей голове это слово прозвучало как удивлённый и хриплый крик. Но на самом деле, я произнесла его шёпотом.

– Выпей со мной кофе, – повторил он. – И тогда можешь взять выходной в субботу.

– Ты шантажируешь меня, чтобы я пошла с тобой на свидание?

– Кто говорит о свидании? Это просто кофе.

– Я не была на св... – я откашлялась и начала сначала. – Я давно не пила ни с кем кофе.

Другой уголок его губ приподнялся в улыбке.

– Это теперь твоя политика? Ты против кофе?

– Я не против кофе. Я совершенно точно за кофе. Просто я обычно пью его одна.

– Классно, – засмеялся он. – Я тоже обычно пью его один.

Я моргнула.

Он отошёл назад, и между нами образовалось расстояние.

– Один раз можно и вместе попить. Тут нет ничего такого.

Мои брови сдвинулись сами по себе.

– Очень даже есть.

Он покачал головой.

– Как насчёт завтра?

– Ты заранее требуешь плату?

Он пожал плечами.

– Я хочу убедиться, что ты выполнишь свою часть сделки.

Я потерла виски указательными пальцами.

– Завтра вторник.

– И? – он всё ещё улыбался. Он точно знал, какой завтра был день.

– Ты разве не ходишь на рынок по вторникам?

– Ах, да, – сказал он. – Можем встретиться там. Там хороший кофе.

– Ты совсем спятил.

Его улыбка стала шире.

– Может быть, – затем он повернулся и крикнул мне через плечо: – А теперь иди работай, пока я тебя не уволил.

Даже после всего этого флирта... и после того, как мы назначили дату свидания... я всё ещё верила, что он может уволить меня.

И я была самым глупым человеком на свете, потому что я тайно радовалась тому, что завтра утром мы будем пить с ним кофе на фермерском рынке.

ГЛАВА 14

Прошлой ночью он написал мне, чтобы я встретилась с ним сегодня в семь часов утра. Я еле открыла глаза в такую рань. Солнце тоже едва встало. Казалось, что оно, также как и я, не хочет этого делать... и всё же, мы это сделали. Чтобы выполнить одну из частей сделки, которая была нужна Уайетту.

Хотя я думаю, что большинство людей в нашей части мира хотели бы, чтобы солнце встало. Не только Уайетт.

Я зевнула и поплелась по гравию вдоль парковки к кофейному киоску, где стоял он. Я хорошо знала этот рынок. Я часто тут закупалась, но сегодня утром он выглядел иначе. Вероятно, это было из-за мягкого утреннего света. А может быть из-за того, что начинался новый сезон, и мы приближались к лету.

Но я думаю, что главной причиной был Уайетт. Я никогда не была здесь раньше с мужчиной, тем более таким мужчиной как Уайетт. Диллон и я часто приходили сюда по утрам в среду. Также, когда Киллиан ещё был у руля, он несколько раз отправлял меня сюда, если по какой-то причине Уайетт не мог пойти вместо него.

Я пару раз приводила сюда Молли, когда она хотела удивить Эзру своей готовкой. Оба раза закончились катастрофой. Она заставила меня пообещать ей, что я никогда больше не приведу её сюда, даже если она опять вдохновится картинками на Pinterest.

Уайетт держал в руках стаканчик с кофе, на его лице опять была эта невыносимая улыбка, приподнимающая уголок его губ, а за его спиной вставало солнце. Я содрогнулась всем телом и решила, что сегодня стоило встать так рано, чтобы увидеть это – нежного, доброго и... милого Уайетта.

Я взяла кофе у него из рук, наши пальцы соприкоснулись, и я решила, что кофеин мне, вероятно, уже не нужен. Ему удалось разбудить меня одним своим неотразимым видом.

Мы ненавидим друг друга, напомнила я своему сердцу.

Нет, это не так, прошептало моё сердце в ответ.

Не думаю, чтобы мы вообще друг друга ненавидели, согласился мой мозг.

– Доброе утро, – он подошёл ближе, и я вдохнула его свежий аромат.

Его волосы недавно были пострижены, а виски выбриты.

– Ты постригся, – отметила я, проигнорировав то, как нежно он поприветствовал меня.

Я это сделала не нарочно. Просто во мне боролись тысячи разных эмоций, и я не знала, что с ними делать. Поэтому я решила игнорировать их. Это была очень зрелая реакция, поэтому меня, вероятно, следовало наградить за то, как хорошо у меня получалось быть взрослой.

Он немного смущённо провёл рукой по виску.

– Ну да.

– Когда?

– А?

– Как ты успел это сделать в перерыве между вчерашней ночью и сегодняшним утром? – на самом деле мне хотелось спросить, кто тот безумный парикмахер, что работает в такое время.

Мне всегда было сложно находить время на уход за собой с таким графиком. Я всё время переносила приёмы у врачей и стоматологов. Тем более что мои приоритеты всегда расставлялись в пользу волос и ногтей. Моей маме, вероятно, следовало включить хорошего гинеколога в свои лекции для девочек.

– О, я сам это сделал, – признался он, усмехнувшись сам себе.

– Ты серьёзно?

Я с удовольствием отметила, что его щёки вспыхнули от смущения.

– Да. А что? Плохо смотрится?

Осмотрев его со всех сторон, я покачала головой, поразившись его удивительному умению.

– Нет, выглядит превосходно. Ты хорошо постарался.

Он опять засмеялся.

– Эм, спасибо.

– Как долго ты это делаешь сам?

– С детства, – ответил он. – Моё детство было таким, что я не знал, сможет ли меня кто-то постричь. Проще было делать это самому.

– Ты вырос с Киллианом?

Он кивнул.

– Типа того. Мы росли в одном кругу. В приёмных семьях. Мне было суждено стать трудным подростком, поэтому меня отправили к Джо с Киллианом и Эзрой.

Услышав эту информацию, я в удивлении приподняла брови.

– Джо? Та самая Джо? Ферма Джо?

Улыбка на его губах заставила моё сердце ускориться. Она была такой ласковой, совершенно восторженной. Мне тут же захотелось, чтобы он смотрел на меня именно так. Мне вдруг стало необходимо это его выражение лица. Отчаянно необходимо.

– Да, она всех нас взяла к себе. Усмирила. И научила вести себя в обществе.

Его ответ что-то сделал со мной, я тут же стала сентиментальной и мягкой.

– Хотела бы я на это посмотреть.

– На что?

– На тебя, – ответила я полушёпотом. – До того, как ты научился себя вести.

Его улыбка опять проникла внутрь меня, по моей спине побежали мурашки и желудок сжался. Он наклонился ближе и понизил голос, в его глазах танцевали яркие искры.

– Если хочешь, я могу продемонстрировать.

Я облизала губы, которые вдруг стали сухими, но я не знала, что ответить.

"Да, пожалуйста" звучало слишком воодушевлённо. "Нет, спасибо" тоже звучало как-то не так.

Безопаснее всего было сменить тему.

– То есть, ты был тогда диким?

– Невероятно, – он опять провёл рукой по волосам, но на этот раз его жест не был нервозным, он был уверенным и непринуждённым, и абсолютно в стиле Уайетта. – Моя мама пыталась совладать со мной. Но она была наркоманкой. Она сидела на мете или каком-то таком дерьме. В любом случае, я оказался в системе, пока мне не исполнилось четырнадцать. Мне повезло, что я в итоге попал к Джо. В первые годы было тяжко. Я долгое время разрывался между приютами и мамой.

Он шёл мимо прилавков, делясь со мной своей историей. Мы проходили мимо перцев всех цветов и пучков салата. Воздух пах свежестью и травами. Я шла рядом с ним и впитывала каждое его слово с таким голодом, на который, казалось, не была способна.

– Когда мне было шестнадцать, ко мне приставили нового социального работника, и она изъяла меня из маминого дома, если его можно так назвать. Донна всего лишь один раз посмотрела на меня и отправила к Джо. Она уже была знакома с такими как я. И она точно знала, кто может привести мою задницу в форму.

– Джо? – я засмеялась.

Я знала Джо. И успела с ней пообщаться. Меня не удивляло, что она могла справиться с Эзрой, Киллианом и Уайеттом. В том числе, когда они были хулиганами. Она была самой страшной женщиной из тех, что я когда-либо встречала, и я была убеждена, что её воспитанники были хороши, потому что она пугала их и заставляла подчиняться. Если бы я была её воспитанником, я бы тоже подчинялась.

Он одобрительно пробормотал:

– Но это сработало. Она хорошо сработала, – он медленно выдохнул и продолжил объяснять. – Моя мама вообще не следила за мной. Я, по сути, растил себя сам. Иногда в доме была еда, но в основном я учился всё делать сам. Включая стрижки, приём душа, домашнюю работу, уход за собой во время болезни. Всё что угодно. К тому моменту, как я попал к Джо, я одичал. Я не соблюдал дисциплину, у меня не было никаких авторитетов. Я терпел школу, потому что знал, что если не буду ходить туда, меня заберут от мамы. Но я ужасно учился. И я был плохим. Именно так меня нашла социальная служба. Директор постоянно звонил моей маме, и в итоге она ответила... под кайфом. Они тут же поняли, что что-то не так.

– О Боже, Уайетт.

Его подбородок подался вперёд.

– Всё нормально. Так я познакомился с Джо. И с Киллианом и Эзрой. И получил всё это, – он широко расставил руки, указав на ближайший прилавок той рукой, в которой был кофе. – Еду.

Его улыбка опять сделалась нежной, и я осознала, что никогда не видела, как они общаются. Я видела, как она баловала Киллиана и относилась к нему так, как будто бы он был подарком планете от Бога. Я видела, как она ругается с Эзрой и ставит его на место. Я также видела, как она нянчится с взрослым мужчиной как с поранившимся ребёнком. Но скоро я должна была увидеть, как они общаются с Уайеттом. Я не могла представить, что он будет терпеть всю эту родительскую опеку. Ему не нужно было, чтобы его обожали. И с ним точно не нужно было нянчиться.

Мой желудок нервно сжался, но у меня не было времени, чтобы проанализировать это.

– Ты видишься с мамой? – спросила я его.

Он покачал головой.

– Нет, она ушла из жизни, когда я заканчивал школу, – он опустил голову и посмотрел на землю. – Передозировка.

– Уайетт.

Он пожал плечами, но они застыли и напряглись.

– Да, это отстой. Знаешь, её всегда преследовали демоны. Она не могла от них избавиться. У неё не было для этого причин.

У меня перехватило дыхание. Я остановилась, схватила его свободную руку и повернула его к себе лицом.

– Ты был этой причиной, – прошептала я, на мои глаза навернулись слёзы. – Ты был причиной, чтобы остановиться.

Он пристально посмотрел на меня, не говоря ничего долгое время. Он вглядывался в мои глаза, ища, анализируя и пытаясь понять, правду ли я сказала. Конечно, это была правда. И он должен был узнать её. Я отдала себя всю этому взгляду, этой правде, которую только что сказала.

Да, он был этой причиной. Он был единственной причиной, которая ей была нужна.

В конце концов, он отвёл взгляд, а я смогла сделать вдох. Но я не отпустила его руку.

– Как я уже и сказал, у меня была Джо. И Эзра и Киллиан. У Киллиана похожая история. Приятно думать, что ты... не один. У меня нет братьев или сестёр, но у меня много сводных братьев. Это не только Киллиан и Эзра. На той ферме было много детей. Мы уже долгое время очень близки, – он снова улыбнулся. – Суровая жизнь у Джо объединяла. Так что мы почти кровные родственники.

Я улыбнулась ему, осознав, что завидую. По сравнению с Уайеттом, у меня было идиллическое детство. Мои родители любили друг друга. Они никогда в своей жизни не принимали наркотиков. У меня были сёстры, которых я обожала. Но было что-то такое в том, как Уайетт рассказывал о своих сводных братьях, что заставляло меня завидовать ему.

А, может быть, это было больше сожаление. Вина? Его преданность была так очевидна. Он бы сделал всё ради своих братьев. Ради Джо. И я знала, что такими же были Киллиан и Эзра.

У меня не было таких же чувств к своим родителям. Я любя терпела их. Их просьбы о моём переезде домой уже мне надоели. А с сёстрами мы скорее бы поругались, чем постояли бы друг за друга.

– Я не испугал тебя?

Я повернула к нему голову, чтобы он мог увидеть моё искреннее выражение лица.

– Совсем нет, – моя улыбка дрогнула. – Я почувствовала себя виноватой за то, что воспринимаю свою семью как что-то само собой разумеющееся.

Он подмигнул мне.

– Со мной тоже такое бывает.

Одна бабочка расправила свои драконьи крылья у меня в животе, и всё моё тело содрогнулось. Боже, я была неосторожна, я могла влюбиться в этого мужчину. По-настоящему. Навсегда.

– У меня две сестры, – призналась я. – Клэр всего на десять месяцев младше меня. А Кэмерон младше на шесть лет. Она наша малышка.

– Твои родители решили сделать перерыв после... Клэр?

– Да, маме было невесело с практически близнецами. Вообще проблема была во мне. Я знаю, в это сложно поверить, но я была трудным ребёнком, – я всё ещё была трудным ребёнком.

Он подтолкнул меня локтем, и мы оба засмеялись.

Мы бесцельно бродили мимо прилавков, вдыхая свежий аромат рынка, наслаждаясь прохладным ветерком, который танцевал на нашей коже. Это было идеальное утро. И мне нелегко было это признать.

– Вы с ней близки?

Я пожала плечам.

– В основном да.

Он засмеялся.

– В основном? Что это значит?

Я посмотрела на небо, ненавидя себя за то, что приходится кому-то признаваться в этом. Особенно Уайетту.

– Ну, знаешь, она идеальная. Круглая отличница, королева выпускного бала, прекрасный ангел. А я... совсем не такая.

– Ты злая сестра?

Шутливый тон его голоса смягчил правду.

– Да, именно.

– Чем занимается твоя сестра?

– Она воспитатель, – вздохнула я. – Воспитатель в детском саду.

Он опять засмеялся.

– Мерзость.

Я признательно улыбнулась ему.

– Спасибо! – Уайетт положил мне руку на спину и повёл меня за угол. Тепло его руки распространилось по моей коже и всему телу, наполнило мою кровь и проникло глубоко в самые метафизические части меня.

Боже, с этим мужчиной я была в опасности. Откашлявшись, я решила усугубить моё положение ещё одним сравнением с Клэр.

– На самом деле всё ещё хуже. Она живёт в пяти минутах от родителей. Она осталась дома, а я сбежала в ужасный большой город. Родители не могут меня за это простить.

– Что?! – воскликнул он, тон его голоса подпрыгнул, достигнув высокой ноты.

Я улыбнулась.

– Они поставили себе цель – вернуть меня домой. И пока я этого не сделаю, Клэр остаётся золотым ребёнком.

– Где твой дом?

– Гамильтон. Два часа езды в западном направлении. В сторону Гринсборо.

– Маленький город? – спросил он. Очевидно, что он никогда раньше не слышал этого названия.

– Очень, – подтвердила я. – Там живёт где-то тысяча человек. Мои родители родились там, выросли и планируют умереть. И они хотели бы, чтобы Клэр, Кэмерон и я сделали то же самое. Но этот город токсичный. Я... я не могу там жить, – я посмотрела на свои ботинки, но земля перед глазами расплывалась от слёз, застилавших мои глаза. – Плюс, – добавила я бодро. – У них там всего одна занюханная столовая и «Пицца Хат» – не так уж много возможностей для повара с классическим образованием.

– Ты же не собираешься уезжать из Дарема?

– О, нет. Никогда. Это я так шутила.

Мы задумались и замолчали, но меня это не беспокоило. Тишина не казалась мне неловкой. Как ни странно, она казалась даже комфортной.

Наконец, Уайетт сказал:

– Твои родители сильно тебя этим достают?

– Каждый божий день. Всё чего они хотят, это чтобы я переехала, вышла замуж за свою школьную любовь и нарожала им тринадцать внуков. Всего-то.

Он громко засмеялся.

– Всего-то. Клэр именно этим и занимается?

Я покачала головой, почувствовав жалость по отношению к несчастной личной жизни своей сестры. У неё был ужасный вкус на мужчин.

– Нет, она всё ещё одинока. Но почему-то родители о ней не беспокоятся. Может быть, потому что она на целых десять месяцев меня младше? Даже не знаю. Но почему-то они считают, что я останусь старой девой и умру одна, – я засмеялась, хотя мне не было смешно, но так я надеялась смягчить правду. – Хотя, учитывая мою ситуацию, они может быть и правы насчёт этого. Они знают, что у меня сумасшедший график. И что я не была на свидании уже года два, – я замолчала, на секунду усомнившись и позволив моей к ним привязанности взять верх над сарказмом. – Я думаю, они просто переживают из-за того, как много я работаю.

– Они просто не понимают, – сказал Уайетт мягко... задумчиво. – Насколько нам это важно.

Я глубоко вдохнула, оценив его поддержку, хотя до этого момента я даже не подозревала, насколько сильно она была мне нужна.

– Знаешь, я даже не сразу это заметила. Я так сильно этого хотела... хотела, чтобы у меня получилось, хотела создать себе имя, хотела двигаться вперёд в своей карьере. Я как будто только начала понимать, насколько меня это всё поработило.

– Но это же хорошее чувство?

На моём лице растянулась улыбка.

– Да. Самое лучшее.

Он улыбнулся мне в ответ.

– Мы работаем в индустрии для мазохистов.

Мы остановились в тени за прилавком, прохладный ветер пускал мурашки по моим рукам. А, может быть, это был горячий взгляд тёмных глаз Уайетта.

– Садистская индустрия.

Наклонившись вперёд, он убрал за ухо прядь моих волос. Но она не осталась там. Мои волосы все ещё были слишком короткие.

– По крайней мере, у нас есть мы.

– По крайней мере, – прошептала я.

Наши тела одновременно пришли в движение, в одно мгновение наши губы соединились, а языки переплелись. Не теряя времени, он аккуратно прижал меня спиной к стене прилавка, а руки положил мне на талию. Наши тела прижались друг к другу, движимые одним и тем же желанием.

Его страстные и манящие губы двигались поверх моих, заставляя меня отвечать ему, пробовать его на вкус... соблазнять его. Я наклонила голову, его язык проник ещё глубже, и я издала горловой звук.

Боже, каким же он был классным на вкус. Это было похоже на зубной эликсир с привкусом кофе. Но также это был вкус именно Уайетта – тот самый вкус, к которому я уже так сильно пристрастилась.

Поскольку на мне был надет укороченный топ, его пальцы коснулись моей кожи, но он хотел большего, чем просто узкая полоска обнажённого тела, которую я согласилась раскрыть. Он хотел меня всю. Его руки скользнули вверх и коснулись моего бюстгальтера. Я опять издала один из тех звуков, которые словно приглашали его изучать меня дальше и просили его продолжать то, что он делал.

Он оставил дорожку поцелуев вдоль линии моего подбородка и ухватил зубами мочку моего уха, что совершенно свело меня с ума, пробудив во мне желание чего-то большего.

– Уайетт, – проговорила я, задыхаясь, в то время как его поцелуи спустились вниз по моей шее, потом прошлись вдоль ключицы и на какое-то время задержались в области под моим ухом.

– Кайа, – прогремел он, дразня меня.

На секунду во мне вернулся здравый смысл.

– Что мы делаем?

Он поднял голову, его глаза потемнели от желания, на его чувственных губах заиграла улыбка.

– Я что-то начал переживать, что для тебя это не очевидно...

Я не могла не засмеяться.

– Я имею в виду... – я показала пальцем на себя, а потом на него. – Что с нами происходит?

Его взгляд переменился, сделавшись осторожным и сдержанным.

– А разве есть "мы"?

Я хлопнула его по плечу, давая ему понять, что он меня расстроил.

– Уайетт, это ты мне скажи!

Он снова притянул меня к себе, я с трудом сглотнула. Его тело было таким крепким, таким совершенно несгибаемым. Каждая его часть. Он был одновременно искушением и защитой. Он был неотразим и он притягивал, а ещё он так смотрел на меня, как будто бы я была для него всем.

– Кайа, ты мне нравишься, – сказал он. Его голос был таким бархатным точно шоколадная глазурь, также как и его глаза. – И мне кажется, я тебе тоже нравлюсь.

– Это не относится к делу, – проворчала я. – Это не объясняет того, что мы делаем. Целуемся втихаря? Бродим по рынку и изливаем друг другу душу? Что между нами происходит?