Текст книги "Спасти футболиста (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Гудмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Я постучал поводком по его конуре.

– Давай же, Вафля. Пойдем погоняем цыплят.

При звуке моего голоса он оживился, высунул язык и завилял хвостом, и потрусил. к двери так, словно его ограничение в виде трех лапок никак его не ограничивало. Звук открывающейся двери привел Вафлю в неистовый восторг, который сопровождался лаем и подпрыгиванием.

– Попридержи коней. Сначала на тебя нужно надеть вот это, – сказал я, оттаскивая его и закрепляя поводок на ошейнике. Как только я открыл дверь, Вафля чуть не вырвал мою руку, когда он что было сил рванул к выходу во двор. В нем было столько энтузиазма и можно было подумать, что он направлялся в Королевство Животных Диснея.

Я вышел следом за Вафлей на лужайку, которая со всех сторон была окружена деревьями. С утра немного потеплело и небо было таким ясным и синим, что было сложно поверить в то, что сейчас был ноябрь. Запах опавших листьев, витавший в воздухе, был единственным, что указывало на то, что осень здесь была надолго.

Отпустив его на поводке подальше, я ждал, пока он сделает все свои дела. Эта собака принюхивалась и наматывала круги, чтобы найти подходящее место, где можно было бы присесть, и тратила на это времени больше, чем я для того, чтобы выбрать женщину, и прямо сейчас это больше указывало на мои привычки, чем на его. Но если серьезно, неужели Вафля просто не может взять и найти уже это долбанное правильное место?

– В чем дело, приятель? Этот двор недостаточно хорош для тебя? – спросил я.

Он посмотрел на меня, его большие карие глаза неожиданно зажглись интересом, и он побежал к тому месту, где стоял я. Он обнюхал мой ботинок, а потом начал тереться о мою ногу так, как будто хотел почесать уши. Я подумал, что одному из нас должно было быть приятнее, но когда я наклонился, чтобы погладить его, он наклонился влево и написал на мои сшитые на заказ брюки.

– Эй! Это предупреждение на следующий раз, Вафля! – простонал я, затаскивая его обратно внутрь, чтобы я мог привести себя в порядок. Именно поэтому я не имел дел с собаками.

Закрыв его в конуре, я воспользовался раковиной на складе, чтобы оттереть мочу насколько мог, но черт побери, ткань пахла словно сгнившая спаржа. Черт, что такое пил Вафля? После всего, что у меня было за день, я не знал, почему был удивлен тому, что собака написала прямо на меня. Сегодня был настоящий дерьмовый день, и этот эпизод был просто вишенкой на торте. Но заметив на полках нечто похожее на контейнер с имбирным печеньем, я сразу же почувствовал себя лучше. Возможно удача снова на моей стороне.

Стащив пластиковый контейнер, я направился в зону реабилитации и сел спиной к конуре Оливки. Я откинул крышку и почувствовал запах корицы и тыквы, который ударил в нос, отчего рот наполнился слюной. После игры я обычно восполнял потерю веса поглощением стейка, но до этого момента я не чувствовал голода. Печенье было сделано в форме косточек и пожарных гидрантов, и я подумал, что Хейзел пекла их в свободное время, чтобы снять стресс. Я мог придумать что-то получше, более, так сказать, физические способы избавиться от тревоги, но кто я такой, чтобы судить?

Я откусил кусочек, а потом еще один. Текстура была немного слишком твердая и рассыпчатая, но вкус был скорее пикантный, чем сладкий, напоминая мне о тех лакомствах, которые Гвен обычно готовила каждый День Благодарения, когда мы были детьми.

– Оливка, знаешь, что тебе нужно? Мантра, – сказал я, отламывая кусочек печенья и бросая его в конуру. Я услышал шорох и, когда оглянулся через плечо, заметил, что кусочек исчез. – Моя звучит как ФИГДЖЕМ. И расшифровывается это как: «нахер вас всех, сказать, что я лучше всех, это значит не сказать ничего».

Оливка фыркнула, будучи явно не впечатлённой, и я должен был признать, что это звучало нелепо даже для моих ушей.

– Думаю, что это слишком перегружено для тебя. Слишком много букв, – я бросил еще один кусочек, на этот раз побольше. Оливка вылезла, чтобы схватить его, но прежде чем она снова спряталась, я залез в контейнер за новым печеньем и бросил его целиком в конуру к Оливке, прямо к противоположной стороне от той, где сидел сам, чтобы заставить ее приблизиться ко мне, если она хотела съесть его. – Как насчет СЛВП, это сокращенное от «самый лучший второй пилот»?

Оливка дрожала от кончика носа до хвоста, уставившись на печенье, потом фыркнула и устремила на меня грустный взгляд больших глаз.

– Второй пилот должен летать, малышка, – сказал я.

Она снова фыркнула, а потом поползла на животе вперед, ее хвост стучал по конуре, прежде чем собака начала жевать.

– Видишь, лучший второй пилот всех времен, – продолжил я, мысленно танцуя танец победителя. Я не только уговорил ее вылезти из-под кроватки, но к тому же она была настолько близко ко мне, что ее можно было коснуться. И теперь глядя в эти огромные карие глаза, которые были выпучены на ее маленькое круглой голове, я переосмысливал свое отношение к собакам, которые были для меня не более чем слюнявыми мышиными разрушителями. Из-за Оливки? Она конечно была милее чем пухлый малыш, которого Логан и моя сестра были обречены произвести на свет. – С мордочкой как у мишки Тедди и таким обаянием, мы с тобой могли бы зайти в любой бар, и я бы снял там любую женщину.

– Любую женщину?

Я тут же выронил прямо на колени почти съеденное печенье, когда услышал голос Хейзел и встретился с ней взглядом. Одна ее бровь была поднята, демонстрируя вызов.

– Ага, любую женщину. Даже тебя, упрямая Хейзел Грант, – я отломил еще один кусочек печенья и с удовольствием его прожевал, наслаждаясь тем, как покраснели ее щеки. Хотела она это признавать или нет, но Хейзел определенно что-то чувствовала ко мне.

Она взглянула на Оливку, которая лежала на полу около двери в конуру, но никак это не прокомментировала. Однако по тому, как ее рот искривился с одной стороны я мог сказать, что она была впечатлена.

– Почему ты пахнешь мочой? – спросила она, сморщив нос и внимательно рассматривая меня.

– Мне сейчас слишком сложно говорить об этом, ясно? – спросил я, притворяясь оскорбленным. на самом деле мой день с ее приходом мой день стал намного лучше. Она была одета в те джинсы, которые мне нравились, те, которые просто приглашали меня представить, как их ткань будет ощущаться под моими пальцами, когда я стягивал бы эту джинсовую ткань по ее изгибам, которые побуждали меня представлять все способы, которыми я мог бы наказать Хейзел Грант.

– И собачьи галеты скрашивают твой день?

Я нахмурился, изучая лакомство в своей руке.

– Собачьи галеты? Это имбирные печенья…

Хейзел рассмеялась и покачала головой, ее медовые светлые волосы мерцали под светом флуоресцентных ламп.

– Мне очень не хочется тебя огорчать, чемпион, но дела у тебя все хуже и хуже. Это домашние галеты для собак – у них особая рецептура, чтобы помочь Оливке с кишечником. В последнее время у нее были запоры.

– Ты же шутишь, правда? – спросил я в ужасе.

– Ну, насчет пищеварения – точно да, – сказала Хейзел, подмигнув. Черт побери, она была прекрасна, когда шутила. – Но ты по-прежнему жуешь собачье лакомство.

– Ладно, что бы там ни было, это вкусно, – я подкинул остаток печенья в воздух, поймал его ртом и сразу проглотил.

– Спасибо, – пробормотала она, ее голос был тихим. Хейзел засунула руки в карманы и прислонилась к конуре Сосиски и Фасолинки, глядя куда угодно, но только не на меня, как будто была смущена комплиментом.

– Ну, раз уж ты так заинтересована в том, чтобы отблагодарить меня должным образом, тогда у меня есть парочка предложений по парочке поощрений на работе, которые ты могла бы реализовать, – сказал я, двигая бровями вверх.

Хейзел вздохнула.

– Ты не можешь всерьез верить в то, что это могло бы подействовать на меня.

– Нет, но я решил, что раз все остальные уже отшили меня сегодня, то зачем отказывать тебе в острых ощущениях? – он пожал плечами.

Он закатила глаза, что-то пробормотала себе под нос, а потом сказала:

– О, ради Бога, поднимись с пола и пойдем со мной.

– Куда мы пойдем? – спросил я, поднимаясь и стряхивая крошки со штанов.

– Туда, где тебя подбодрят… я не могу допустить, чтобы ты был таким угрюмым и жалким рядом с собаками. Но это не свидание, Лалонд. Мы разделим чек и поедем на разных машинах.

После этого Хейзел развернулась и пошла в сторону кабинета, а я ухмыльнулся Оливке через плечо. ФИГДЖЕМ и СЛВП – это победа.

Глава 6

ХЕЙЗЕЛ

Сама не знаю, о чем я думала, когда импульсивно приняла решение подбодрить Криса, но посмотрев на него и Оливку, сидевших на полу, вдвоем жующих галеты для собак, это зрелище было излишне приятным для меня. Черт побери, этот человек умел меня удивлять. Если бы я не проявила осторожность, то скатилась бы с него уже утром следующего дня. Вся потная и изможденная, давая развернутый отчет самому парню по прозвищу ФИГДЖЕМ о том, насколько он был хорош в постели.

Поэтому, само собой, я сделала единственно возможную вещь – указала ему путь к «Casa Bonita» – там подавали гигантскую пиццу «Маргарита», холодную сырную энчиладу (прим. дословно «приправленная соусом чили», «острый», «ярко-красный» по цвету соуса, традиционнoe блюдо мексиканской кухни), поджаренные сопайпиллу (прим. обжаренное в масле дрожжевое тесто), и отправила его восвояси, сказав, что встречусь с ним в ресторане через час. Я ни за что не стала бы зависать с парнем, от которого несло собачьей мочой, неважно насколько он был привлекательным.

Прозванный как жителями Денвера, так и приезжими «Самый потрясающий ресторан на свете», огромный тематический Мексиканский ресторан находился в розовом, похожем на замок, здании в торговом центре в Колфаксе, который состоял из самых разных магазинов – комиссионки и копеешных товаров, в этом заведении было все – ныряльщики, фокусники, кукольное шоу, пещера, где посетители могли там заблудиться, огромная игровая зона и меню, все позиции которого могли вызвать серьезное пищевое отравление. Это было тем местом, где ни при каких обстоятельствах не могли быть застигнуты Крис и его пятидесяти миллионный контракт с командой Blizzards.

– Черт побери, я думал, что чудеса из ресторана «Casa Bonita» были просто городской легендой, – Крис глазел по сторонам, осматривая выкрашенные в белый живописные стены холла, крышу в черепице и тележки, забитые продуктами и сушеным перцем чили, кусочки керамических горшков и разноцветные пончо.

– Ох, «Casa Bonita» действительно существует, – противное, дурацкое, и здесь все можно потрогать – это все привлекает детей, поэтому Крису должно было понравиться, как только он перестанет таращиться по сторонам.

– Нет, я на самом деле верил в то, что это просто легенда. Что-то типа Чупакабры или Кровавой Мэри. Или…

– ФИГДЖЕМ и СЛВП? – спросила я сладким голосом, когда мы заняли очередь и начали свой путь к хостесс по лабиринту, который был окружен искусственными сталактитами и пальмами, запах расплавленного сыра, жира и надвигающегося сожаления вели нас вперед.

– Эй, это убедило тебя разделить со мной трапезу сегодня. И кроме того, ни одна жизнь не является полноценной без присутствия в ней Лалонда, – сказал Крис, потирая затылок, так что его напрягшиеся бицепсы проверяли на прочность рукава рубашки и задирая ее так, что обнажались мышцы пресса, на которые я явно недвусмысленно глазела.

На первый взгляд Крис выглядел так, как будто только что вышел из душа и надел первую попавшуюся одежду. Но так как я изучила его, то как джинсы и рубашка обтягивали каждый мускул, как ткань льнула к телу, как будто портной сшил это специально под него, я поняла, что этот наряд требовал наличие денег… и вкуса.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до хостесс, которая выполняла роль некоего привратника, сторожащего вход в невероятную таверну, где мы могли заказать пищу. Она протянула нам меню и подносы, и у Криса отвисла челюсть.

– Это заведение в стиле кафетерия? – спросил он, глядя на меня с удивлением или благоговейным страхом – возможно и то, и другое одновременно – а потом обратился к хостесс. – Мэм, мне понадобится два подноса.

– Ты же это не в серьез? – сказала я.

– Я вырос в семье, где моя сестра и отец умели готовить – если и есть что-то, в чем я разбираюсь, так это еда, – сказал он, а затем заказал фирменное блюдо, которое состояло из двух хрустящих тако, трех энчилад, риса по-мексикански, обжаренных бобов, гаукомоле и сметаны.

– Ужин делюкс включает в себя еще чипсы, кесо, сальсу и наш знаменитый пышный, прожаренный хлеб с медом, – сказала хостесс.

– Как будто у меня день рождения, – сказал он с улыбкой.

Я думала, что Крис рванет прочь при первом же взгляде на то, что «Casa Bonita» называется мексиканской кухней – такой парень как он ни за что не согласился бы на что-то кроме самой высококачественной кухни – но он выглядел действительно взволнованным.

Я выбрала более безопасный, не вызывающий изжоги вариант – говяжьи фахитос – и мы продолжили движение вдоль ограждения, забирая наши тарелки из раздаточного окна прямо в стене из кухни, и направились с нашей подогретой в микроволновке едой дальше. Мы добрались до главного обеденного зала и еще одного помоста, на этот раз там стоял человек, который охранял вход в зону приема пищи.

– Столик на двоих, пожалуйста. Нам подойдет первый освободившийся столик, – сказала я трактирщику.

Крис усмехнулся.

– Первый освободившийся нас не устраивает. Мы не примем ничего, кроме стола около водопада, где происходит всякая интересная хрень. Я пришел, чтобы увидеть жонглеров с огнем и парня в костюме гориллы, которого я видел в одном эпизоде «Южного парка», и я никуда не уйду без всего этого.

– Простите, сэр, но все столики около водопада заняты, – сказал распорядитель.

Выражение лица Криса омрачилось, он явно не привык к тому, чтобы ему отказывали.

– Мы подождем, – сказал он, как будто не было никаких неудобств в том, чтобы стоять и держать подносы с остывающей едой и одновременно блокируя проход для входа.

– Ох, обычно люди звонят, чтобы занять эти места…

– Хорошо, покажи мне, кто там следующий в списке на хороший столик, и я все решу, – сказал он.

– Вон та компания, – сказал распорядитель, указывая на пару с двумя маленькими сыновьями, которые были одеты в фирменные цвета команды Blizzard.

– Интересно, они в клубе ненавистников Криса Лалонда или нет? – пробормотал Крис и направился к семье. – Привет, ребята.

– О, Боже, это же Крис Лалонд! – воскликнул отец, он выпучил глаза, отпрянув от стены, к которой прислонялся раньше. – Мальчики, смотрите, это ваш любимый принимающий. Чем мы можем вам помочь?

– Ну, у нас возникла одна проблема, – сказал Крис, пожимая руку родителям и ударяя кулаками с мальчиками. – Видите вон ту красивую девушку? Ее зовут Хейзел, и она избегает все мои ухаживания с тех пор, как мы познакомились. Я наконец уговорил ее пойти куда-то со мной, но у меня не получилось спланировать все заранее и нас ходят посадить в дальней части ресторана рядом с кукольным шоу.

– Обожаю этих кукол! – закричал самый маленький мальчик.

– Правда? Может быть вы согласитесь поменяться столами? Я бы с удовольствием подбросил вам парочку билетов на игры Blizzards за ваши неудобства, – сказал Крис, именно вот так, с этим самым очарованием он получал все, что хотел. В очередной раз. Как ему удавалось проворачивать это с такой легкостью?

– Тебе кто-нибудь вообще говорит «нет»? – спросила я, когда нас провожали к столику.

– Ты имеешь в виду, кроме тебя?

– Это очевидно.

Крис наклонился ко мне ближе, его дыхание обдало теплом мою щеку, и он прошептал:

– Есть кое-что, что тебе следует понять в отношении меня, Хейзел. Мне не отказывают. А что происходит, когда я получу полный доступ? Я посещаю все аттракционы. Пробую каждое блюдо. И не останавливаюсь до тех пор, пока не буду удовлетворен. Во всех отношениях.

Он сверкнул широкой, как у Чеширского кота, улыбкой, он знал, как она действовала на женщин. Включая меня. Интересно, как эта улыбка могла трансформироваться в выражение радости, торжества, если бы я привела его домой ночью. Даже здесь, в самом центре нечто похожего на самый отстойный ресторан на планете, я чувствовала себя так, словно мы запыхавшиеся взбирались на вершину американских горок и у меня перехватило дыхание при спуске вниз.

Мы заняли наши места, когда началось шоу с прыжками со скалы. Я думала, что Крис мог вспыхнуть от волнения, когда первый ныряльщик занял свое место на вершине возвышавшегося на тридцать футов искусственного утеса и нырнул в лагуну под ним спиной вперед. Пока мы ели, Крис вскрикивал и радовался каждому парному прыжку, прыжку под названием «полет лебедя» и крученому прыжку. Я пригласила его сюда в шутку, а теперь, наблюдая за его светящимся лицом и расслабленным плечам, я не могла сдерживать собственное удовольствие.

– Может тебе лучше повесить на вешалку свою футболку и заняться вместо этого прыжками со скалы? – скала я, собирая свои фахитас.

Крис одарил меня кривой усмешкой.

– Но тогда фанаты пропустили бы мой танец после заработанного тачдауна.

– Верно. Потому что твои танцевальные способности весьма впечатляющие. Когда закончится твоя футбольная карьера, тебе следует рассмотреть участие в «Танцах со звездами».

После моих слов выражение его лица изменилось, беззаботная радость покинула выражение его лица. Теперь он выглядел настороженно, я подумала, что же я сделала такого, чтобы так обидеть его.

– Я лучше посижу на своем диване и пересмотрю сериалы девяностых, – ответил он, его тон был до странного официальным.

– Чтобы заново пережить свои подростковые фантазии и влюбленность в знаменитостей? – я откусила кусочек, заставляя себя проглотить его, – собачья еда в приюте скорее всего была лучше на вкус.

– Да, черт побери. Я мог бы глазеть на Эми Джо Джонс целый день.

– На кого?

– Да, ладно. Она играла Кимберли Харт в «Могучих рейнджерах». Знаешь, та в розовом, у которой была способность делать так, чтобы ее кожа превращалась в любой материал, которого она касалась? – Крис сказал это так, как будто я все свое детство провела, живя в какой-то пещере. Что было не так далеко от истины. Я была страшно стеснительным ребенком, так что когда я стала старше и обстановка дома стала более напряженной, я замкнулась в себе и стала осторожной и сдержанной. На самом деле, только во время удивительных выходных, которые я проводила с дядей в его большом поместье, я чувствовала себя нормальным ребенком.

Я склонила голову и сузила глаза, глядя на него.

– Не могу понять, ты шутишь или нет.

– Никогда не шучу по поводу «Могучих рейнджеров». Или насчет Эми Джо Джонс, – сказал он, когда его рот был набит энчиладой.

Рассмеявшись, я покачала головой и вытерла пальцы о салфетку.

– Прямо сейчас мне за тебя так стыдно.

– Ладно, – сказал он, выглядя оскорбленным. – В кого из знаменитостей ты была влюблена?

– Дилан МакКей из 90210 (прим. имеется в виду сериал «Беверли-Хиллз, 90210»). Тут и думать нечего.

Крис отломил кусочек тако и отправил его прямо в рот.

– В самом деле, Грант? Я думал, что ты сторонишься мрачных плохих мальчиков.

– Возможно так и есть, – я пожала плечами. – Но Дилан МакКей был идеальным парнем. Он был сексуальным и эмоциональным и всегда защищал Бренду.

– Пока не изменил ей с Келли.

– И вот тогда я перестала смотреть этот сериал, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос оставался нейтральным. Я не хотела вдаваться в подробности, касаемо окружавших меня парней, которые притворялись не теми, кем были на самом деле. – По крайней мере, он был более положительным персонажем, чем благородный Брендон Уолш, чьим самым выдающимся достижением было ухаживать за женщинами с яблочным пирогом из ресторана «the Peach Pit».

Крис приподнял бровь.

– Что ты имеешь против яблочного пирога?

– Ничего. Я просто люблю пирог «Французский шелк», – сказала я и доела остатки своего фахитас.

– Буду иметь в виду, – он подмигнул и снова развернулся в сторону шоу, пока парень в костюме гориллы присоединился к остальным ныряльщикам в плохо сыгранной сценке.

Когда мы закончили со своей едой – тарелка Криса была вылизана, а моя почти не тронута – мы разделили чек, как и договаривались, и направились в зону аттракционов с напитками в руках.

– Итак, Хейзел Грант, расскажи мне что-то о себе, что не касается твоих способностей выпекать собачьи галеты и твоей склонности к актерам с избытком геля для волос на голове, – сказал Крис, когда мы присоединились к группе людей, которая собралась вокруг сцены, где показывали фокусы.

– Что например? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Что-то, что большинство людей не знает о тебе.

Я заколебалась, не зная насколько откровенной я могла себе позволить быть Прошлый опыт научил меня, что открывать себя кому-то, доверять ему, – это то, что потом оборачивается против тебя.

– Я не спала нормально всю неделю, что мне не свойственно, – сказала я после паузы.

– И что же не давало тебе спать? – спросил он.

– Некий Лалонд, – я сделал глоток своего «Дайкири» через трубочку-спираль, избегая его взгляда. Если бы я посмотрела на него, то выдала бы себя еще до того, как произнесла кульминационную часть.

Крис замолчал, поднеся бутылку пива к губам, его кадык дернулся.

– Да? – спросил он, как будто знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но ничего не мог поделать с собой.

– Да. Я была настолько впечатлена дегустационным меню ресторана «Quince» прошлым вечером, что безоговорочно влюбилась в твою сестру Гвен. Не могу перестать думать о ней.

Крис покачал головой, его рот скривился в улыбке.

– Это жестоко, Хейзел Грант. Очень жестоко.

Я ухмыльнулась.

– Твоя очередь, – сказала я, повышая голос, в то время как толпа хлопала фокуснику на сцене, который вытаскивал платки изо рта.

– Не так быстро, – сказал он. – Я хочу что-то на самом деле стоящее.

Что-то стоящее. Нечто честное и личное. Но я не делилась личным, не с человеком, которого я почти не знаю. И в особенности, не с таким человеком, как Крис, не с кем-то, кто не настоящий и слишком продуманный, и не с тем, кто «подкармливает» публику, но с другой стороны абсолютно закрытый в плане личной жизни. Но когда я стояла рядом с ним, а все его внимание было обращено только на меня, все, что я видела, – это мужчина, который был искренне заинтересован, и я ощущала себя расслабленной в его компании.

– Ладно, – сказала я, заправляя за ухо прядь волос. – Я сжалилась над тобой сегодня вечером, потому что не хотела возвращаться в домой, смотреть кабельные каналы и есть пинту мороженного.

Это было жалко и унизительно, но, тем не менее, это было правдой. После того самого ужина с моим дядей, у меня постоянно звучали в голове его слова: «Крис знает, как жить на всю катушку, и тебе нужен кто-то, кто научит тебя этому». Мое ежедневное существование было упорядочено и находилось под полным контролем – мне это нравилось, но возможно мой дядя был прав? Может я просто поживала свою жизнь? Могла бы я чему-то научиться у Криса к примеру?

Через мгновение, Крис прочистил горло и сказал:

– Я пришел в приют после сегодняшней игры, потому что это было единственным местом, которое мне пришло в голову и где бы на меня не бросали осуждающие взгляды.

Было что-то опасное в его заявлении, что-то настоящее, открытое и личное. Было легко отгораживаться от людей, которые никогда не делились чем-то сокровенным, но открытие чего-то личного означало и приглашение к близости, и признание Криса было похоже на приглашение, которое я хотела принять.

– Собаки в этом плане полностью безопасны, – проговорила я тихим и непохожим на мой собственный голос, я надеялась, что он не мог почувствоваться, что я многим не могла поделиться. – Им совершенно не важно, что ты делал вчера или за день до этого. Все, что имеет значение, – это только твое появление. То, что ты стараешься и пытаешься сделать все на совесть.

Он кивнул.

– Все так обозлены на меня – мои товарищи по команде, мои фанаты, главный офис. Никто из них не понимает моих недавних поступков, употребление допинга – я все это делал для них.

Я молча кивнула.

– Это еще одна потрясающая вещь, связанная с приютом для собак. Они всегда знают, когда ты лжешь, даже если ты обманываешь только себя, – я смягчила голос улыбкой. – Ты не глотал те таблетки ради других людей, Крис. Ты принимал их только для себя самого. Вопрос только один – зачем?

Крис допил свое пиво, взял мой пустой коктейльный стакан и швырнул все в мусорную корзину, едва не задев проходившую мимо группу мариачи (прим. музыканты в сомбреро). Мы двинулись к главной игровой зоне, где он купил несколько жетонов для автомата игры в Скибол*, чтобы устроить состязание.

*Прим. Скибол – это очень популярная в прошлом игра. Скибольные автоматы раньше стояли почти в каждом парке развлечений США. Правила игры напоминают некую смесь боулинга с пинболом: игрок должен бросать (или катить) игровые шары так, чтобы они попадали в лунки. Лунок много, и каждая «стоит» определенное количество баллов. Выигрывает тот, кто набирает максимальное количество очков за определенное число бросков.

– Итак, Хейзел Грант, я вызываю тебя на дуэль, – сказал он, поднимая вверх три деревянных шара и жонглируя ими.

– Выпендрежник, – сказала я, подавляя усмешку. Было ли хоть что-то, чего Крис не умел?

– Я так рад, что ты это заметила, – сказал он. – Это все составные части ФИГДЖЕМ.

Мое сердце подскочило в груди от игривых ноток его голоса, но я старалась не показать, как он на меня действовал.

– Какие ставки?

– Каждый раз как я буду выбивать пятьдесят очков, ты должна будешь отвечать на вопрос.

– А каждый раз, когда я буду попадать в цель?

– Мне нравится, как оптимистично ты настроена касаемо своих навыков игры в Скибол. Для тебя те же самые правила, – сказал он, и когда шары упали в его раскрытую ладонь, то один из них он протянул мне. – Дамы вперед.

Вытерев ладони о свои джинсы, я замахнулась и покатила шар по дорожке, наблюдая за тем, как он приземлился в лунку пятидесяти очков.

– Что? Не может быть! Повтори, – потребовал он.

– Как скажешь, – сказала я, с легкостью отправляя очередной пятидесяти очковый в лунку. – Должно быть мне везет как новичку, – пожала я плечами, собирая талоны, которые посыпались из автомата. Бедный парень понятия не имел, что всю свою растраченную зря молодость я посвятила совершенствованию игры в Скибол и Пакмэн. – Ты так и не ответил на мой предыдущий вопрос.

Крис потер подбородок, и мои пальцы дернулись, желая коснуться его там же, мысленно представляя, как было бы приятно почувствоваться шероховатость его пятичасовой щетины на своей шее, на животе, между бедер.

– Справедливо, – сказал он. – А знаешь, почему ты никогда не слышала о почти успехах?

– Нет.

– Потому что почти состоявшийся успех забывается, это не то, что я мог бы себе позволить. Поэтому я принимал таблетки.

Я нахмурилась, не понимая его логики.

– Но the Blizzards только что выиграли Суперкубок. Ты явно даже и не приблизился к почти успеху.

– Да, но если так будет продолжаться дальше, то я никогда не повторю это. Только не с нынешним рекордом the Blizzards в этом сезоне.

– Может быть и нет, – сказала я. – Но ты по-прежнему совершил то, о чем некоторые могли бы только мечтать. Этого недостаточно?

– Не для меня, – сказал он, его голос погрустнел. – Ты должна понять, Хейзел, что я вырос с отцом, который пожертвовал всем – своей семьей, своим здоровьем, своей гордостью – чтобы осуществить мечту, которая практически уничтожила его. Он пытался раз за разом открыть свой собственный ресторан, стать шеф-поваром – моя сестра делала тоже самое, и ради чего? Ты не знаешь, каково это восхищаться кем-то, полагаться на них, верить в них, а они раз за разом разочаровывают тебя. И вот он я, тот, на кого смотрят люди, и я не могу подвести их также, как отец подвел мою собственную семью. Я просто не могу, – Крис вздохнул, его плечи поникли. – Футбол – это все, что у меня есть. Все, что я сам есть. Я должен соответствовать.

– Ты шутишь? Ты гораздо больше, чем футбол, Крис, – я в отчаянии вскинула руки вверх, потому что, как он мог не понимать этого сам.

– Ты, должно быть, единственная, кто так думает, – сказал он так искренне, что мне стало больно от осознания того, что он покупался на собственную ложь.

Я покачала головой.

– Ты, похоже, одержим желанием не превратиться в своего отца – человека, который всего лишь оболочка из не реализованных желаний и нарушенных обещаний, но преследуя эту единственную цель, превращая всю свою личность только лишь в футбол, ты рискуешь в конце концов превратиться в него.

– Ай-яй-яй, это удар ниже пояса, Грант, – сказал он.

– Ладно, если этого недостаточно, чтобы убедить тебя, тогда давай приведем в пример то, что ты сделал с Оливкой, – сказала я, хлопая тыльной стороной ладони по его груди, пытаясь достучаться до каких-то чувств внутри него.

Его взгляд по-прежнему был прикован к моему, и это напряжение в нем заставляло электричество бежать по всему моему телу. Но после этого, как будто заклинание было разрушено, Крис улыбнулся, избавляясь от сомнений и с легкостью обретая состояние уверенности, которое я уже начинала воспринимать, как подобие некой опоры, и сказал?

– Неплохо для парня, который не ладит с животными, да? Что я могу сказать? Сучки любят меня.

Я закатила глаза.

– А я ожидала, что меня будет тошнить только от еды из «Casa Bonita».

Пришла его очередь играть, Крис хрустнул шеей, поворачивая ею из стороны в сторону, расслабляя плечи, а потом отправил шар по дорожке прямо к пятидесяти очкам. Черт, он играл лучше, чем я подумала вначале.

Он повернулся ко мне.

– Я хочу знать, как такая девушка как ты оказалась управляющей приютом. И именно таким, который занимается реабилитацией.

– Такая девушка как я? – спросила я.

– Ага. Упрямая, страстная, не согласная на унижение со стороны. Ты могла бы заниматься чем угодно, Хейзел, но ты выбрала именно это дело. Как так получилось? – он взял мою руку и вложил в ладонь шар, его пальцы задержались на моей коже.

Его неожиданное прикосновение стало причиной того, что каждый нерв, каждая клеточка в моем тле запылала огнем. Я бы хотела отойти, чтобы создать между нами хоть какую-то дистанцию, но было похоже на то, что меня всю парализовало. К счастью, Крис отпустил мою руку, а без его близости туман в моей голове рассеялся.

Я прочистила горло.

– Моей первой собакой был огромный ротвейлер по имени Ревень, его принес мне мой дядя. И он столько раз спасал мою жизнь. Я всегда хотела отплатить за это, поэтому я основала этот приют.

Его брови удивленно поднялись вверх.

– Смелое заявление. Не хочешь продолжить?