Текст книги "Спасти футболиста (ЛП)"
Автор книги: Рейчел Гудмен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Нет, я уже звонил в приют, и ее мобильный сразу переключился на голосовую почту, – возразил он, его голос звучал озабоченно. – Она не может быть на каком-то мероприятии? Мне на самом деле очень нужно найти ее.
– О, теперь, когда ты упомянул об этом, я думаю, что у Хейзел была встреча в суде по делу, связанным с жестоким отношением к животным, – сказал я, вспоминая большой календарь на стене в офисе, в котором сегодняшний день был отмечен красным. – Она скорее всего занята именно этим.
Кент вздохнул.
– Хорошо, спасибо.
– Я могу чем-то помочь? – спросил я, снимая перчатки и развязывая шнурки на ботинках.
– Нет, это личные дела. У матери Хейзел возникли кое-какие неотложные дела, и ей нужен транспорт, – сказал он, почти не выражая ничего, как будто подобное происходило довольно часто. – Я бы отвез Эвелин сам, но я в Нью-Йорке в штаб-квартире НФЛ на обсуждении изменений в политике из-за твоей маленькой ошибки. Я попрошу одного из своих водителей отвезти ее.
Я вздрогнул. Прошло всего два дня после моего разговора со Скоттом, прежде чем весь мир узнал о моем предстоящем слушании. Долбанный репортер Том Фелпс позаботился о том, чтобы упоминать об этой новости при каждой возможности во время конференции после матча с the Raiders, укрепляя веру спортивного сообщества в то, что мой положительный тест не был забыт или прощен.
– Я могу съездить за ней, – сказал я.
– В этом нет необходимости, Крис.
Я поднялся и перекинул полотенце через плечо.
– Так же, как и отправлять водителя. Тренировка только что закончилась, так что я все равно ухожу. Дай мне адрес, и я заберу Эвелин.
Да, я подхалимничал, надеясь вернуть благосклонность Кента и Хейзел, но я в тоже самое время искренне хотел помочь. Единственная возможность сделать меня еще более активным, это если бы позвонила Хейзел. Ладно, возможно Кент позвонил мне потому, что он искал свою племянницу, но факт состоял в том, что Кент не посмеялся над моим предложением. И, если бы я верно разыграл свою карту, то, возможно, мои усилия были бы значимы и для Хейзел тоже.
– Не чтобы я не оценил этот жест, Крис, но мать Хейзел может быть… очень сложной даже в самые лучшие времена, – сказал он, что не было сюрпризом, учитывая то, что Хейзел рассказывала мне историю ее матери и отца.
– Ну, так уж вышло, что я специализируюсь на сложных женщинах. Как оказалось, я работаю с одной из них прямо сейчас… – я шутил только отчасти.
Кент усмехнулся.
– Да, я в курсе по поводу того, какой темпераментной может быть моя племянница.
Это было еще мягко сказано.
– Я сейчас серьезно, я заберу Эвелин, – сказал я, направляясь в раздевалку, отчаянно нуждаясь в душе. – С этим никаких неудобств.
– Ты уверен, Крис? – спросил он, и посторонние звуки вокруг него исчезли, как будто он зашел обратно в штаб-квартиру. – Эвелин сейчас в Касл Рок на ярмарке антиквариата. Очевидно, что ее автомобиль застрял в грязи. Моя сестра обычно не водит сама, поэтому она не была подготовлена к бездорожью, что еще больше усугубилось метелью.
Боже, что же мне предлагали? Касл Рок в часе езды от тренировочного лагеря, и, хотя еще не было даже полудня, мне нужно было принять ледяную ванную и посмотреть обучающий фильм.
– Тем больше причин, почему мне нужно поехать, – сказал я, не смотря на собственные сомнения. Улыбка на лице Хейзел, доверие в ее глазах, все это стоило того. – Взятый на прокат автомобиль будет стоить целое состояние. К тому же у меня свой грузовик.
– Должен ли я думать о том, что ты планируешь закончить свою реабилитацию в «Неизбежном Спасении» взамен? – спросил он. Старый добрый Кент жил и дышал законами и правилами бизнеса: даже самые благородные дела не делаются даром.
– Черт побери, нет. Я только освоился, – сказал я, хотя Хейзел могла бы возразить. Учитывая то, как обстояли дела сейчас между нами, она, наверное, ухватилась бы за возможность избавиться от меня.
– Значит то, что в газете напечатали вас целующихся, это не было только для галочки? – спросил он. – Вы с моей племянницей встречаетесь?
– Мы тут кое-что проясняем… – это не совсем ложь.
– Я рад. Я всегда знал, что ты подходишь Хейзел так же, как и она тебе. Мне нужно напоминать о том, как сильно я не люблю, если ошибаюсь?
Глава 14
ХЕЙЗЕЛ
Солнце уже заходило за горы, небо переливалось оранжевыми, желтыми и розовыми цветами, как калейдоскоп, а я наконец подъехала к дому своей матери после одного из самых изнурительных в моральном плане дней из тех, что у меня были. «Неизбежное Спасение» являлось частью одной из самой обширной сети группы по защите животных, которая сотрудничала с государственными и местными правоохранительными органами, чтобы оказывать помощь в борьбе с жестоким обращением, и, хотя каждый из таких инцидентов был душераздирающим в той или иной степени, обстоятельства, относившиеся к Ириске, были самыми ужасными из тех, что мне приходилось видеть.
Его предыдущий владелец – если вообще можно использовать слово «владелец» для того, чтобы охарактеризовать того монстра, который издевался над моим любимым маленьким шотландским терьером, – этот человек настаивал на том, что Ириска уже родился без большей части шерсти на теле и части левого уха. Но обвинение было осведомлено лучше и намеревалось доказать неправоту владельца, привлекая в свидетели экспертов, чтобы те дали показания и заключения по поводу шрамов от ожогов и порезы от ножа. В конечном итоге судья вынес решение в пользу Ириски, приговорив подсудимого к максимальному условному сроку и запрету заводить животных в будущем. Это был лучший исход из всех возможных, учитывая то, насколько «мягким» было отношение закона к тем, кто издевался над животными, и все же впереди был долгий путь к тому, чтобы Ириска обрел безопасный и надежный дом.
Заглушив двигатель, я взяла с пассажирского сиденья мамины вещи из химчистки и вышла из автомобиля. Я поднялась по парадным ступеням, но замерла, когда услышала знакомый голос, который доносился с другой стороны. Мое сердцебиение ускорилось, а внутри все сжалось. Крис был в доме моей матери? Зачем? Почему?
Распахнув дверь, я едва не выронила пакеты из чистки, когда увидела происходящее у меня перед глазами. Крис стоял в центре гостиной с широко распахнутыми руками, несколько платьев из гардероба моей матери окутывали его словно он был вешалкой из магазина одежды. Моя мама ходила вокруг него кругами, что-то бормоча себе под нос, у нее был разгар очередного приступа. О, Боже. Как она втянула Криса в самую гущу событий?
– Привет, мама… Крис, – я закрыла дверь, толкнув ее кроссовком, и положила вещи, которые держала в руках, на ближайший стул, изо всех сил стараясь не волноваться о том, что вне всякого сомнения крутилось в голове у Криса. – Что происходит?
– Что думаешь по поводу вот этого, Грант? Я мог бы променять карьеру футболиста на работу в качестве профессионального манекена? – Крис подмигнул мне. Он в самом деле в восторге от себя или он просто изображал радость, таким образом пытаясь успокоить мою мать?
Моя мать повернулась ко мне.
– Карен Йост пригласила меня на ужин сегодня, и я не знаю, что надеть, – ее щеки горели, а глаза были стеклянными, что давало мне понять, что она недавно приняла свое успокоительное, но должно быть оно еще не подействовало полностью.
Моя мать собиралась на встречу? Не то чтобы она была затворницей или у нее не было друзей, но моя мама обычно избегала больших вечеринок из-за страха попасть в ловушку во время разговора, где она случайно могла сделать что-то неправильно или оскорбить людей, скачав что-то не то, вместо этого она предпочитала встречи один на один во время обеда или прогулки за кофе на вынос. Это было огромным шагом для нее, и потому как я испытывала гордость, я заставила себя быть терпеливой.
– Мам, ты будешь прекрасно выглядеть, какое бы платье ты не выбрала, – сказала я, именно это и имея в виду. Со своими золотистыми волосами, зелеными глазами и отличной фигурой моя мама имела классическую красоту – она была элегантной и утонченной, но никогда не была столь же потрясающей, когда она не была нервозной и у нее появлялась улыбка. Когда она была счастлива и уверена в себе, моя мама могла одним своим взглядом осветить всю комнату.
– Карен не озвучила мне повод, – возразила она, расхаживая из стороны в сторону. Она потянулась за темно-фиолетовым платьем, но тут же одернула руку, как будто оно не принадлежало ей.
Я нахмурилась.
– Почему бы тебе не позвонить ей, чтобы прояснить это?
Глаза моей матери расширились, как будто я попросила ее позвонить Карен и предложить ей устроить чаепитие.
– Ох, нет, я не могу беспокоить ее – по крайней мере не в столь позднее время. Она скорее всего полностью занята организацией рассадки гостей, делами с организаторами кейтеринга и доставкой продуктов.
– Ладно, если это ее дом, то все не может быть слишком официально, – сказала я, надеясь, что она не могла расслышать неуверенность в моем голосе.
Правда состояла в том, что вечеринка могла быть в формате строго дресс-кода – люди в ограниченном кругу общения моей матери никогда не были ограничены в деньгах или в том, на что их тратить. Но если она не хотела звонить Карен, тогда мне нужно было найти приемлемое решение, которое не доставило бы ей еще больше беспокойства.
– Что насчет бирюзового? – я обратила внимание на платье, висевшее на запястье Криса. – Его ткань имеет блеск, что делает его нарядным, но в то же время у него кокетливый подол, что говорит о веселье. И поскольку оттенок не относится к синим цветам, оно может быть официальным или повседневным в зависимости от того, во что будут одеты все остальные.
– Я не уверена, дорогая. Бирюзовый больше подходит для весны, ты же не будешь возражать? – моя мама покачала головой. – Я знала, что мне нужно было выбрать другой день для посещения ярмарки антиквариата, тогда я могла бы полностью подготовиться к вечеру, но когда я в прошлом году протянула со своей поездкой, то все хорошие товары уже были распроданы.
Ярмарка антиквариата? Я посмотрела на Криса, и он произнес одними губами «Я объясню все позже».
– Ладно, а как насчет малинового? Оно элегантное, и ты выглядишь просто потрясающе в таких тонах, – сказала я, кивая на коктейльное платье длиной до колен с биркой, которое сейчас висело на правом плече Криса. – Надень его с какими-нибудь туфлями нюдового цвета и своей любимой ниткой жемчуга, и ты отлично будешь выглядеть.
– Ох, но ты помнишь, что Карен овдовела в начале этого года? Красный подходящий цвет для кого-то, кто по-прежнему в трауре? – спросила я. – Может мне стоит одеть черное или возможно разумнее будет выбрать серый? Мне бы не хотелось оскорбить ее или дать ей повод подумать, что я бесчувственна ко всему этому, появившись в столь вызывающем виде.
Мне хотелось сказать ей, что если Карен беспокоили подобного рода вещи, то она не стала бы устраивать вечеринку, но это вероятно только увеличило беспокойство моей матери и добавило бы еще один пункт к ее сомнениям.
Моя мама вытягивает простое черное шерстяное платье, перекинутое через локоть Криса. Сколько раз я пыталась вынести эту отвратительную вещь из дома? У платья был вырез, который сочли бы уместным амишы, и подол, который одобрила бы сама королева. Не говоря уже о том, что оно было на два размера больше и устарело уже два десятка лет назад, а для моей матери это было чем-то вроде мантии невидимки.
– Ты не посмеешь, – сказала я игриво, стараясь сохранить голос бодрым. – Это платье не подходит для похорон, мама.
– Но ты знаешь, как оно нравилось твоему отцу, – она посмотрела на меня через плечо. – Он всегда говорил, что оно простое и скромное…
Перевод: Этот кусок одежды заставлял мою маму исчезать со сцены, прекращал ее исчезать на заднем плане, так что она была бы оскорблена и не привлекала внимание, именно так, как предпочитал мой отец. Боже упаси, если бы он позволил ей хоть на мгновение оказаться в центре внимания. Я ненавидела это простое шерстяное платье, практически точно также как ненавидела и его самого.
– Так, это утверждение исключает это платье, – Крис милостиво вмешался, сбрасывая уродливое черное одеяние со своей руки прямо на деревянный пол. – Ты слишком молодая, чтобы носить что-то, что выглядит таким старым, Эвелин. Пойди в красном, это твой идеальный цвет, – он подмигнул, и моя мама по-настоящему покраснела.
Все мое тело напряглось от желания, и я не могла сдержать его. Крис был рискованным, умным и забавным, и все это было заключено в высокую мускулистую оболочку. Он был остроумным и полным пренебрежения, именно тем человеком, которого я всегда надеялась однажды встретить, даже если я никогда этого не признавала. Не важно, как сильно я боролась против этого чувства, но оно существовало.
– Мам, мы отойдем на минутку? – я схватила Криса за руку и потянула его на террасу, с которой не было ничего слышно, одежда моей мамы упала с него словно огромные глыбы во время лавины.
Я скрестила руки на груди.
– Что ты здесь делаешь?
– Твой дядя позвонил мне, когда не смог найти тебя, – сказал он.
– И ты просто так… проделал весь путь до Касл Рок, чтобы забрать ее? – спросила я, мое горло сжалось от удивления и чего-то еще, чему я не могла дать названия.
Крис пожал плечами.
– У меня грузовик, действительные водительские права и было свободное время. Так что ничего страшного.
Сколько прошло времени с тех пор, как кто-то мне предлагал помощь в решении важных проблем вроде вот этой? Вмешаться, взять все в свои руки и облегчить мне жизнь, потому что это было их собственным желанием, потому что это было важно для них? Но это не было объяснением тому, почему Крис стоял в центре гостиной моей матери, когда мог просто высадить ее и продолжить свой день.
– Тебе не нужно было оставаться, – сказала я, хотя благодарность переполняла меня.
– Эвелин отличная компания, поэтому я решил зависнуть с ней пока ты не приедешь. – Крис одарил меня взглядом, который я так часто ловила на себе, один из тех, что говорили о том, что он остался скорее всего не потому, что ему этого хотелось, а из-за того, что он боялся того, что его отказ мог бы в результате вылиться в глупое или вредное поведение моей матери.
– И все-таки я сожалею.
– О чем? – между его бровей залегли морщины, как будто он не мог понять, что вся эта ситуация была унизительной для меня. – Ты не должна ни за что извиняться. Расскажи мне, что происходило сегодня в суде.
Как он запомнил дату суда Ириски? Я только вскользь упоминала об этом.
– Ириска получила отмщение, – я сглотнула и покачала головой. – Но к делу это не имеет отношения. Я знаю, что у тебя есть дела поинтереснее, я могу только предположить, сколько терпения тебе понадобилось, чтобы провести с ней целый день.
Выражение лица Криса смягчилось.
– Все в порядке, Хейзел. И что более важно, так это то, что тебе никогда не следует справляться со всем в одиночку, включая твою маму. Не в тех случаях, когда я свободен. Как это и было, – ответил он, его голос и манера были такими искренними, что от этого все сжалось у меня внутри.
– Я не хотела, чтобы поводом для вашей первой встречи было нечто подобное… или чтобы ты стал свидетелем такого состояния моей матери… – мой голос звучал словно ненастоящий в этом маленьком пространстве. Обычно я старалась скрыть свою уязвимость, но какой был в этом смысл, если Крис был крайне проницательным?
– В каком смысле? Вести себя странно? Ты единственная, кто ненавидит скрывать правду, поэтому, почему у тебя возникает ощущение, что есть необходимость приносить извинения за свою мать и огораживать меня от трудностей в твоей жизни? – спросил он, опуская ладони на мои плечи и слегка сжимая их. – Пожалуйста, доверяй мне, когда я говорю, что мне нравится быть здесь ради тебя, Хейзел, а не потому что я что-то получу от этого. Ты сильная, и я полностью уверен в том, что ты можешь справиться со всем, но я хочу, чтобы ты поверила мне и я хочу помочь. Поэтому позволь мне сделать это, хорошо?
– Но теперь ты понимаешь, почему я не могу позволить себе всякие поблажки и риски? Почему я нуждаюсь в стабильности и безопасности? Я уже сделала столько холостых бросков шаров, что больше не могу добавить в эту корзину еще один. – Самосохранение – это все, что у меня было, и если бы я утратила его, тогда где бы в итоге оказалась я сама? Как бы я справилась?
– В таком случае, позволь мне принять парочку таких шаров судьбы на себя, чтобы снять с тебя часть этого стресса. – Крис скользнул ладонями по моим рукам и положил их на мои бедра, притягивая меня ближе. – Хотя я должен признать, что ты очень неплохо управляешься с шарами.
Я застонала.
– Правда? Неужели ты не можешь говорить серьезно?
– Одному из нас надо было поднять настроение. И кроме того, ты разве можешь упрекать меня? – он ухмыльнулся, той самой усмешкой, которая не должна была превратить мои внутренности в желе, однако каждый раз происходило именно это. – Я говорю про то, что мы устроили довольно впечатляющее шоу прошлой ночью. Думаю, что я в какой-то момент услышал аплодисменты.
В его глазах был игривый огонек, но его челюсти были напряжены, как будто он пытался сохранить самообладание, в то время как мысленно представлял все способы, как бы нам хорошо могло быть вместе. И если честно, то я делала тоже самое, представляя нас обнаженных, и эти картинки крутились у меня в голове без остановки. Я сомневалась, что воспоминания о нем, лежавшим на мне, вообще когда-нибудь могли исчезнуть.
– Не помню, чтобы я аплодировала, Крис.
Он наклонился ко мне, его нос скользнул по моей щеке, и я задрожала.
– Но были мольбы. И крики, – Крис прикусил мою мочку, и я едва сдержала стон. – И я предположил бы повторить это представление прямо сейчас, но… ладно… – он отстранился и указал головой в сторону гостиной, где моя мама громко разговаривала сама с собой.
Я вздохнула.
– Да, Эвелин. – Всегда Эвелин.
– Еще рано. – Он прижался губами к моему лбу, и я никак не могла привыкнуть к этому его жесту, и спросил: – Правда?
На этот раз я кивнула и последовала за ним, разрешая себе затеряться в нем.
***
Я думала, что Крис шутил, когда он выдвинул идею создания и продажи календаря с двенадцатью самыми сексуальными игроками команды the Blizzards, глянцевые страницы которого принесли бы пользу «Неизбежному Спасению» и нашим партнерским организациям. Но вот неделю спустя, после того как я наблюдала за Крисом, выполнявшего роль вешалки в гостиной моей матери, теперь я стояла в огромной фотостудии, наполненной различными декорациями, профессиональными атлетами, лающими собаками и таким количеством парикмахеров и стилистов, что можно было устроить модный показ для Victoria’s Secret.
И благодаря тому, что Крис разместил сообщение о календаре в своих социальных сетях, около здания собралась толпа женщин, отчаянно желавших лицезреть своего любимого игрока, одетого в костюм. Каждый раз, когда кто-то из парней присоединялся к толпе, чтобы сфотографироваться или подписать автограф, свист и крики раздавались так громко, что их можно было услышать через кирпичные стены.
Ну и цирк. Но учитывая то, что Имоджен увидела сегодня твит Криса и позвонила мне этим утром, чтобы сообщить о том, что «Неизбежное Спасение» было официально избрано на Денверский День Пожертвований в следующем году, то весь этот хаос стоил того.
К счастью, осталось отснять несколько месяцев, прежде чем мы могли закончить этот день. Я по большей части старалась оставаться в стороне и не пялиться на всю эту обнаженную кожу вокруг меня. Я за всю свою жизнь ни разу не видела так много высоких, стройных и рельефных торсов, скульптурных мышц пресса.
Крис толкнул меня в бок и прошептал.
– Хейзел, прекрати пялиться на моих товарищей по команде. Ты заставишь их комплексовать.
Я рассмеялась и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.
– Думаю, что это очень маловероятно, учитывая то, как часто ты напоминаешь мне о том, что ты самый лучший.
Он наклонился еще ближе и его запах – мыла, порошка и чего-то пряного – накрыл меня с головой.
– Тише. Другие могут услышать тебя. И хотя это факт, что я самый привлекательный игрок в списке, это жестоко указывать им на это.
– Я нахожу это оскорбительным, Лалонд, – крикнул Тони с того места, где Пенни осыпала его блестками. – Все знают, даже чирлидерши the Blizzards, ты мне в подметки не годишься.
– Так, у них есть шесть кубиков пресса, крохотные юбки и, насколько могу судить об этом я, присутствует чувство стыда, значит… – Пенни подняла бровь, бросая Тони вызов. Она еще не призналась в этом, но я была более чем уверена в том, что между ними было нечто большее, чем колкие шутки – они флиртовали во время всего мероприятия по усыновлению, и Тони звонил несколько раз в приют и искал Пенни.
– Почему ты каждый раз рушишь все мои мечты? – Тони опустил взгляд вниз на свой живот. – И почему ты жалеешь это добро? Обсыпь меня блестками. Я хочу сиять даже из космоса.
Пенни вздохнула от раздражения.
– В твоей личности больше блеска, чем на улице Вегас Стрип и Марди Гра вместе взятых. А теперь закрой свою хлеборезку и дай мне поработать.
Я думала, что Тони должен был претендовать на Мистера Февраля, потому как он всегда называл себя «машиной любви», но он настоял на том, чтобы его образ был новогодним для Мистера Январь, состоявший из черных боксеров и подтяжек, галстука-бабочки с золотыми блестками, цилиндра и ниток с бусами. Сосиска и Фасолинка лежали у его ног, одетые в точно такие же галстуки-бабочки с золотистой россыпью, в мерцающих шляпах и тех самых нелепых пластиковых очках с изображением чисел года, и смотревших на Тони с таким выражением, которое говорило только одно: «Поторопись уже!» Их фотосессия должна была начаться пятнадцать минут назад, но Тони нужно было еще немного поприхорашиваться.
– Как, черт побери, меня втянули во все это? – пробормотал Бен, с обидой глядя на декорации, расписанные таким количеством красных, белых и голубых цветов, что даже дядюшка Сэм пришел бы в ужас. Он не мог конечно в полной мере соответствовать образу парня по соседству, как Логан, но он был весьма близок к этому. И как бы там ни было, женская часть болельщиков команды Blizzards, стоявшая снаружи, обезумела бы, увидев их нового квотербека в образе Мистер Июль, и именно это было самым важным.
– Пари есть пари, Фитцпатрик. Может, в следующий раз ты бросишь на триста ярдов, как мы и договаривались, – злорадствовал Крис, опускаясь на колени на пол, чтобы почесать живот Оливке, чтобы потом угостить ее свежеиспеченными угощениями, которые я принесла. Оливка не отходила от Криса с того момента, как они появились вместе этим утром – и я сомневалась, что она вообще когда-нибудь оставит его.
– Да, пошел ты, Лалонд, – Бен передал пыхтевшего и уставшего Вафлю Донне – бедняга достиг своего предела по части волнения несколько часов назад, хотя Вафля со своими острыми торчащими ушами в самом деле выглядел роскошно в бейсболке с медведем боксером. – Мы уничтожили the Chiefs. Этого должно быть достаточно.
– Не злись, Фитцпатрик, – Крис поднялся и отряхнул свои джинсы. – Просто пусть это будет уроком для тебя, чтобы ты никогда не ставил против меня. Правда, Хейзел?
Он бросил на меня самодовольный, удовлетворенный взгляд, и мне захотелось стереть эту ухмылку с его лица. Своими же губами. Вместо этого я ограничилась тем, что бросила на него сердитый взгляд.
Я сделала ошибку, поспорив с Крисом, что он ни при каких обстоятельствах не сможет собрать всех своих товарищей по команде вместе для того, чтобы позировать полуголыми с дворнягами из приюта – я думала, что большинство профессиональных спортсменов обладают хоть каплей достоинства и самосохранения – но Крис просто улыбнулся и сказал: «Посмотри на меня».
Оказалось, что он связался с моим дядей, а потом я узнала, что Крис собрал двенадцать парней для съемок для календаря. Если хотите знать мое мнение, то Крис жульничал. Он по-прежнему не сказал мне, что я должна ему за проигрыш, но я надеялась, что это было связано с нами двумя в темной комнате.
– Не будь слишком уж самоуверен, Лалонд. Все возвращается на круги своя, и теперь у меня есть мотивация, – Бен скинул с плеч звездно-полосатый пиджак и бросил его в груду ненужных вещей, на покупке которых настояла Пенни для сегодняшнего дня.
– Тем более, – сказала она. – Или мы могли бы просто выйти в тех неоновых зеленых обтягивающих трусах из спандекса. Что ты выберешь? – я решила согласовать костюмы.
– Прошу прощения, Крис, – Донна постучала его по плечу. – Твоя фотосессия следующая. Пойдем со мной. Прическа и макияж для тебя готовы.
– Ну, если ты настаиваешь… – он подхватил Оливку на руки и последовал за Донной в другую сторону студии. Я закатила глаза. Что за придурок. Сексуальный, соблазнительный придурок, но, как бы там ни было, все равно он придурок.
Пока Крис наводил красоту, я снова наполнила миски водой и вывела остальных собак наружу, чтобы они могли передохнуть. Укладывая Мороженку обратно в конуру, я едва не уронила ее прямо мордой вниз, когда увидела Криса, выходящего из гардеробной зоны в одной лишь шляпе с веточкой омелы и коротких боксерах с рисунками карамельных тросточек, так что для воображения не оставалось никакого пространства, Оливка трусила следом за ним.
Крис встретился со мной взглядом, и какие бы эмоции он не разглядел у меня на лице – похоть, жажду, безысходность – но от этого его губы изогнулись в дьявольской ухмылке. Все внутри меня подскочило вверх, и медленная, тяжелая ноющая боль растеклась по мне. Боже, как я хотела ощутить этот рот, порхающий надо мной, прижимающимся к шее, покусывающий внутреннюю поверхность моего бедра. Прямо здесь и сейчас. Тем вечером в доме моей матери Крис сказал «скоро», но это «скоро» так до сих пор и не наступило, и я отчаянно хотела, чтобы он снова коснулся меня.
Крис подхватил Оливку, поправляя огромный красный бант, повязанный вокруг ее шеи, и направился к декорациям для Мистера Декабрь, напоминавших зимнюю страну чудес.
– Ладно, где нам встать? – спросил он фотографа, который протянул Крису коробку в блестящей оберточной бумаге с надписью: «ОТКРОЙ МЕНЯ, Я НЕПОСЛУШНЫЙ». И снова это было предложением Пенни.
– Пока вы с Оливкой еще не так сильно увлечены, то возможно стоит включить какие-то мелодии. Может, лучшие хиты Диснея? – спросила я, двигаясь к столу, заваленному реквизитом, и схватила колонку, которую прихватила из приюта.
– Мне нравится твой ход мыслей, Грант, – сказал Крис. – Мы с Оливкой работаем лучше всего, когда нам поют серенады.
Отрегулировав настройки на своей камере, фотограф нахмурился и сказал:
– Как вам угодно. Вы здесь начальники.
Я включила музыку, и пространство заполнили знакомые аккорды из песни «Не могу дождаться, когда я стану королем» из «Короля Льва». Очень подходяще.
Следующие десять минут фотограф делал снимки Криса и Оливки в самых различных позах – стоящих рядом с елкой, украшенной цветными огоньками и узорами, сидящих в санях, заполненных подарками, играющими в снежки – они вдвоем развлекались на камеру.
В конце фотосессии, Крис радостно подбросил Оливку в воздух, и когда он поймал ее, то был атакован ее поцелуями в щеку, и несколько раз ее язык касался его губ. И, черт бы меня побрал, если это не было самым очаровательным зрелищем, что мне доводилось видеть.
– Знаешь, я планировал сегодня привести домой одну дерзкую блондинку, – сказал Крис, одаривая меня злобной усмешкой, как будто вокруг нас не было людей, – однако возможно эта стеснительная и милая малышка присоединится ко мне вместо нее. – Он прижал Оливку к себе, и ее язык коснулся уголка его рта, пока Крис почесывал ее за ухом.
– Трудная замена, – я покачала головой. – Я не уверена, что Оливка готова к тому, чтобы получить все, что предлагает от Крис Лалонд.
Он поставил Оливку на пол и посмотрел на нее сверху вниз, как будто она была настоящим подарком небес.
– Тогда я внесу изменения, – Крис встретил мой взгляд, и напряжение, исходившее от него, заставило мое горло сжаться. – Моя девочка стоит того.
Его девочка.
Искренность в его голосе, обожание в его глазах – от этого сердце сжималось у меня в груди. Впервые в жизни, я хотела принадлежать кому-то. И не просто кому-то, я хотела принадлежать Крису. Осознание этого должно было ужаснуть меня. В моей жизни было достаточно агрессивных, деспотичных мужчин, но Крис больше походил на мягкое место для посадки.
– Ну, что скажешь, Хейзел? Могу я оставить ее себе?
– Не все дни будут хорошими и легкими, Крис, особенно зная историю Оливки, – сказала я, вынужденная предупредить его о том, какой становилась жизнь, после того, как кто-то из приюта попадал в зависимость от тебя. – Изменить свое мнение – это не вариант, даже если будет сложно.
– Как я узнаю что-то хорошее, если не будет трудностей? – спросил он, пристально глядя на меня, как будто понимал, что мы вели два разговора одновременно. – Я полностью согласен. Надеюсь, что ты подпишешь одобрение.
– Да, я сделаю это. Конечно, я сделаю, – я с трудом сглотнула. – Оливка любит тебя.
Мои слова повисли в воздухе, и я подумала, чувствовал ли Крис тоже самое, что и я, но не могла признаться в этом вслух. Но потом после небольшой паузы, он нацепил свою мегаваттную улыбку и сказал:
– Хорошо, довольно уже этой ерунды. Присоединяйся к нашему веселью.
Не споря с самой собой по поводу того, что это могло быть плохой идеей, я просто пошла.
Когда я вышла на площадку, на которой всюду был искусственный снег, Крис обнял меня за талию и притянул к себе.
– Я поймал тебя под веточкой омелы, – приподняв пальцем мой подбородок, он прижался своим ртом к моему.
Сначала Крис целовал меня медленно, потом раздвинул мои губы своим языком, углубляя поцелуй. Его сердце билось под моими ладонями, в то время как мое собственное старалось биться с ним в такт. В одно прекрасное мгновение все вокруг нас двоих исчезло. А потом он отстранился, и на его лице появилось задорное выражение.
– Что? – спросила я, все еще немного ошеломленная и запыхавшаяся.
Крис наклонился и схватил один из бутафорских снежков, которыми был усеян пол. Прежде чем я смогла осознать, что происходит, он бросил в меня снежком, размахивая кулаком в воздухе и исполняя небольшой танец, когда он с глухим звуком ударил меня прямо в грудь.
– Тачдайн!
На мгновение я просто застыла на месте. Я слышала щелчки камеры и видела вспышки, которые навсегда запечатлели удивление, застывшее у меня на лице.
– Это ты начал, Лалонд. – Я подхватила несколько снежков, валявшихся около моих ног, синтетический волокнистый материал хрустел у меня в руках, и я швырнула их в его сторону, смеясь, когда они отскочили от его лба, его плеча, его живота.
