Текст книги "Вариация (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Яррос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)
Глава тридцать девятая. Хадсон
НЙФуэте92: Я бы заглянула на сайт, – кажется, в актерском составе опять изменения. Пора бы уже «Метрополитену» как-то собраться.
Прошло три с половиной недели с тех пор, как я распаковал последнюю коробку. Я проезжал мимо Лебединого озера по пути туда, где теперь был мой дом, и думал об Алли.
Нельзя сказать, что я думал о ней только у этого озера. Нет, я думал о ней, когда распаковывал вещи, когда шел по тропинке за домом, когда просыпался, когда был на работе и каждую секунду лежа в постели перед тем, как заснуть. Я не думал об Алли только в воде. Потому с радостью брал на себя как можно больше работы.
Я пробыл здесь всего двадцать семь дней и уже заслужил репутацию безбашенного. Вероятно, такую пометку даже внесли в мое личное дело.
Все мышцы болели. Я свернул на длинную подъездную дорожку. Вероятно, совсем скоро я буду проклинать себя всякий раз, когда придется убирать снег, но я наслаждался уединением в своем лесном домике. Впервые за много лет я почувствовал, что моя жизнь… снова принадлежит мне.
При виде нового красного внедорожника, припаркованного прямо напротив гаража на две машины, я нахмурился. Судя по временным номерам, он стоял на учете в Массачусетсе.
Я со стоном припарковался позади него. Как бы я ни скучал по Джунипер и Кэролайн, к нежданным гостям я был не готов. Мне не хотелось впускать в свое пространство Гэвина или показывать маме и папе город, которого я и сам еще не знал. Не говоря уже о том, что завтра мне нужно вылетать с самого утра.
– Да они что, не умеют пользоваться телефоном? – пробормотал я.
Я вылез из пикапа, и все мышцы тут же заныли в знак протеста после нескольких часов, проведенных в довольно бурном океане. Но я положил ключи в карман и поднялся по ступенькам красной веранды вокруг всего дома, из-за которой и влюбился в него по уши. У входной двери меня никто не ждал, поэтому я обогнул дом и зашел с черного хода.
Тут я перестал дышать и заморгал, желая убедиться, что это не галлюцинации.
– Вот умница!
Алли, стоявшая ко мне спиной, взяла из пасти Сэди мячик и бросила его на задний двор. Золотистая малышка сбежала по ступенькам веранды и бросилась за добычей.
Мое сердце подпрыгнуло, когда она заговорила, и бешено заколотилось, едва я узнал ее выцветшее потрепанное худи.
– Алли? – тихо спросил я, будто она призрак, который исчезнет, если заговорить слишком громко.
Она подпрыгнула и развернулась, прижав руку к логотипу Rip Curl на груди.
– Черт, Хадсон! Напугал!
– Это я тебя напугал? Я здесь живу.
Я скользнул по ней пристальным взглядом, отмечая каждую мелочь, пропущенную за последние два месяца. Никаких заметных изменений, кроме того, что она стала выглядеть еще лучше и здоровее. Щеки раскраснелись от холода, круги под глазами исчезли, а глаза сияли. Она нервно крутила на пальце Линино кольцо и тоже на меня смотрела. Я с болью осознал, что расставание со мной пошло ей на пользу.
– Ну да.
Она закинула волосы за плечо. Сэди подбежала к ней по лестнице, виляя хвостом. Алли взяла у нее мячик, бросила снова, и в итоге все повторилось.
– Но я здесь уже пару часов, так что ты меня напугал, вот и все.
– Пару часов?
Да что, черт возьми, происходит?
– У тебя все хорошо? А дома?
– У меня все хорошо, – заверила она меня с дрожащей улыбкой. – И, думаю, у всех все точно так же, как и неделю назад, когда я уезжала. Надеюсь, ты не обиделся, что Кэролайн дала мне твой адрес. – Она покрутила кольцо Лины и тяжело вздохнула. – Хадсон, моя мама не преподает ни в какой эксклюзивной школе-интернате.
– Да?
Смена темы застала меня врасплох, зато полностью завладела моим вниманием.
Алли покачала головой:
– Да. У нее лобно-височная деменция с первичной прогрессирующей афазией. Уже почти два года она живет в доме престарелых, который выбрала сама. Всеми ее делами распоряжается Энн. Об этом не знает никто, кроме Энн, Евы, Элоизы, Кенны и Кэролайн… я сказала ей, чтобы она проверила, нет ли этого гена у Джунипер. Мы втроем уже сдавали анализ, но Лина не знала и не сдавала. Теперь и ты в курсе. В общем, в последний раз она выезжала оттуда на «Жизель», и с тех пор ее состояние резко ухудшилось.
– Черт возьми, Алли…
У меня сердце кровью обливалось. И все это время ей приходилось жить еще и с этим?
– Мне так жаль.
– Спасибо, – сказала она и снова покрутила кольцо. – Все в порядке. Ну, не совсем, но на данный момент это просто факт из моей жизни. Я подумала, если рассказать тебе, это будет первый шаг к тому, чтобы тебя впустить. Целиком.
– Целиком, – повторил я.
В голове не укладывалось, что она приехала сюда, что-то мне рассказывает, и мне даже не пришлось ничего выпытывать.
– Ты хоть понимаешь, что дорога сюда заняла неделю? – спросила она.
– Да, – медленно произнес я. – А зачем было ехать сюда аж из Массачусетса?
– Потому что там я купила машину, – так же медленно ответила она. – А ты заметил? Это моя первая машина, я их раньше не покупала. Красная.
Она улыбнулась еще шире.
– Да, заметил.
Я подошел на два шага ближе и сунул руки в карманы, чтобы не тянуться к ней.
– Но зачем ты приехала? И что ты собираешься делать с машиной на Манхэттене?
Ее улыбка померкла.
– Я не хотела лететь с Сэди на самолете, – сказала она, опустив взгляд на свои руки. – А еще я боялась, что, если позвоню, ты скажешь мне не приезжать. Так что я купила машину, и мы поехали. И сели на паром.
На этот раз, когда Сэди прибежала обратно, мячик бросил я, быстро почесав ее за ухом.
– Вероятность того, что я попрошу тебя не приезжать, равна нулю. А если ты поднимешь трубку – еще меньше.
– Значит, надо было позвонить, – тихо сказала она. – Слушай, если ты занят или кого-то ждешь…
– Кого-то жду? Как будто за пару месяцев я все забыл? Как будто хоть кто-нибудь на этой проклятой планете может занять твое место? – Я приподнял подбородок Алли, чтобы посмотреть ей в глаза. – Так вот что ты сделала? Вернулась в Нью-Йорк и попыталась меня заменить?
– Конечно нет, – ответила она, сузив глаза, и отпрянула. – Я же только что приехала с Восточного побережья. Вряд ли это согласуется с наличием парня.
– Черт! – Я сорвал с головы капюшон, сложил синюю кепку и засунул ее в задний карман брюк. – Тебе придется помочь мне разобраться, что ты тут делаешь, любимая, потому что через тридцать секунд я отнесу тебя в комнату, обращу на пользу весь этот план и не выпущу тебя из постели.
– Заманчиво, – кивнула она.
Я отступил на шаг:
– Не играй со мной.
– Думаешь, я бы проделала такой путь, чтобы не играть с тобой?
Уголок ее губ приподнялся, и я понял: мне конец.
Спустя три шага я прижал ее спиной к стене, запустив руки ей в волосы, а язык – в рот. Я целовал ее так, словно думал о ней каждую секунду с тех пор, как она ушла. Я применил все свое умение, чтобы у нее перехватило дыхание.
Она притянула меня ближе и прижалась ко мне, слегка наклонив голову, как бы прося углубить поцелуй, что я и сделал. На вкус она была как лимонад и пляж, как жаркие летние дни и ночи еще жарче. Я застонал от ощущения, что наконец-то оказался дома. Я хотел ощутить руками ее обнаженную кожу и почувствовать, как ее мягкие бедра обхватят мои…
Я оторвался от ее губ и попятился через веранду, чтобы увеличить расстояние между нами – это мне было очень необходимо. Сэди, похоже, махнула на нас лапой и удовлетворенно свернулась калачиком у двери.
– Почему ты остановился? – спросила Алли, оттолкнувшись от стены.
– Не, – ответил я, вытянув руку вперед. – Стой там, пока не скажешь, зачем приехала.
– Ладно. – Она засунула руки в задние карманы облегающих джинсов, и моя решимость почти напрочь рассыпалась в прах. – Я приехала, потому что хочу тебя.
Я вцепился в перила веранды, умоляя тело подчиниться приказу не двигаться.
– Придется поконкретнее. Слишком уж долгая дорога ради парочки оргазмов.
Я больше не собирался тешить себя надеждами. Особенно если учесть, как плохо мне было всякий раз, когда она уходила. Если она приехала просто навестить меня, мне нужно это знать.
– Какие еще детали тебе нужны, Хадсон, когда машина доверху набита всеми моими вещами?
Да. И — бум! – я снова ее поцеловал. Желание прокатилось по спине, как грузовой поезд. Я целовал ее снова и снова, прикусывая нижнюю губу и посасывая ее, а затем снова пустил в ход язык, чтобы исследовать каждый уголок ее рта. Боже, как же я скучал… Она мне нужна. Я ее люблю. Она не была ни волной, ни опорой – она была бескрайним океаном, столь же прекрасным, сколь и непостижимым. Но будь я проклят, если не хочу провести всю оставшуюся жизнь, пытаясь ее изучить.
Черт. Я прервал поцелуй и снова отступил, но на веранде – да чтоб тебя, во всем этом мире, – не хватило бы места, чтобы отогнать меня, когда она говорила нечто подобное.
– Ты же должна быть в Нью-Йорке, на репетиции балета, созданного специально для тебя. А он должен состояться завтра вечером.
– Верно, – кивнула она, опустив взгляд на мои губы. – Но я не там, потому что хочу быть здесь, с тобой.
– Ну уж нет, – покачал я головой. – Так не бывает. Ты же не станешь отказываться от балета, созданного для тебя. Я купил на завтра билет на самолет, и все такое.
От ее улыбки мое сердце замерло.
– Ты собирался приехать на балет?
– Конечно, собирался – я хотел тебя увидеть. Я бы ни за что не пропустил твою премьеру. Ту самую, которую пропустишь ты. И не надо так на меня смотреть.
Она подошла ближе:
– Как? Так, будто я тебя хочу и наконец что-то ради этого сделала? Так, словно я решила изменить свою жизнь и переехала на Аляску?
– Да. Все перечисленное.
Были бы у меня наготове ключи, я затащил бы ее в постель меньше чем за двадцать секунд.
– Должна сказать, довольно сексуально, что ты наконец на это решился, – сказала она, глядя на задний двор. – В смысле, на Ситку.
От этой проклятой улыбки я чуть с ума не сошел. Она шагнула ко мне:
– Ты осуществил свою мечту, Хадсон.
– И да и нет. Ты моя мечта, и я оставил между нами целый континент, чтобы дать тебе время и свободу. – Я указал на Сэди. – Так что стой там и объясни, почему ты взяла и бросила все, ради чего работала как проклятая.
Она выгнула бровь, глядя на меня:
– Что ж, ладно. Я вернулась в Нью-Йорк и изо всех сил старалась не думать о тебе, но с треском провалилась. Я пришла в труппу и… – Воцарилась тишина. Она смотрела на лес и подбирала слова. – И почувствовала, что для миллиона разных дел мне приходится быть миллионом разных людей, но никто из них на самом деле не я. Я сидела в раздевалке, а другие танцоры суетились вокруг меня. И думала я лишь о том, что я чувствую себя настоящей, без притворства и защитной брони, только когда я с тобой. Я больше не могла там находиться. – Она вздохнула всем телом. – И вот, я ушла, так и не подписав контракт. Мне все равно, кто танцует в «Равноденствии», потому что какое это имеет значение, если я несчастлива?
– Ты слишком хороша, чтобы скрываться тут вместе со мной. – Меня это убивало, но я должен был сказать. – Ближайшая профессиональная труппа – примерно в шестистах милях отсюда, Алли.
– Я не скрываюсь, Хадсон. Я живу. Надеюсь, вместе с тобой. Но уже сомневаюсь, не переоценила ли я твою мантру «заполучу тебя любым возможным способом», – сказала она, скрестив руки на груди.
– Ты не можешь все бросить. Только не из-за меня. Я не допущу. Баланс – да. Уволиться – нет.
Она заморгала:
– Так я не увольняюсь. Мне поступили предложения практически от всех трупп, в которых мне хотелось бы танцевать.
– Ни одной из них здесь нет.
Черт возьми, неужели я и впрямь отговариваю любовь всей моей жизни быть со мной?
– Разумеется, нет. Я буду уезжать примерно на три недели три-четыре раза в год, в зависимости от того, какие роли выберу. Я не буду подписывать контракт ни с какой труппой. Теперь я официально на фрилансе. – Она пожала плечами: – Ты осуществишь свою мечту, а я свою. И лучше всего то, что нам удастся сделать это вместе. Только мне нужно найти место, чтобы тренироваться, и заказать кое-какое оборудование. Конечно, если ты не против, чтобы я тут жила. Если против, я найду жилье неподалеку, и мы немного подождем.
Я покачал головой:
– Подождем? Алли, я любил тебя все эти одиннадцать лет. Я согласен только просыпаться рядом с тобой каждое утро – иначе это не «медленно», это скорость ледника.
Улыбка озарила все ее лицо.
– Тогда просыпайся каждое утро рядом со мной.
Тут наверняка был какой-то подвох.
– А как же Ева?
– Ей надо найти собственное место под солнцем. Насчет Энн ты и так в курсе: она решила остаться на мысе, чтобы быть поближе к Джунипер. – Она наклонила голову. – Что еще тебя смущает?
– Помимо очевидного?
– Насчет Лины… – прошептала она.
Я кивнул, а про себя приготовился к тому, что сердце вот-вот вырвут из груди.
– Я тебя не презираю, – тихо призналась она. – Само собой – я же приехала. Прости, что я так сказала. Мне потребовалось часа три, чтобы понять, что моя мать поставила тебя в безвыходное положение и мы оба из-за этого пострадали. Я, как никто другой, понимаю, каково это – оказаться в плену у лжи. – Она снова принялась крутить Линино кольцо. – Я думала об этом, прямо села и думала о том, каково было бы смотреть на тебя каждый день, – помимо очевидного притяжения. Я спросила себя: ты сыграл роль в одной из главных трагедий в моей жизни, но разве это сводит на нет простую, непоколебимую истину, что я тебя люблю? Оказалось, нет. Ты не виноват в смерти Лины, Хадсон. Ты оказался там случайно. И благодаря тому, что ты там оказался, я осталась в живых.
Все мое тело напряглось.
– Повтори.
– Ты не ви…
– Не это.
Я приблизился к ней.
– Ой! – Она улыбнулась и обвила мою шею руками. – Я тебя люблю. Я всегда буду тебя любить. Это моя опора. Мне не нужны пять минут – мне нужна вся жизнь.
– Каждый день. Каждую ночь. Ты и я. – Я прижался лбом к ее лбу, пропуская это совершенное ощущение сквозь себя, в самую глубину души. – Никто не уйдет. Никогда.
– Об этом я и прошу. – Она губами коснулась моих губ. – Справишься?
– Да. Справлюсь. – Я поднял ее на руки, и она сомкнула лодыжки у меня за спиной. – Для этого я и рожден.
Эпилог. Алли
Пять лет спустя
Зал «Метрополитен-опера» от всеобщего волнения весь гудел. Мы пробирались к своим местам. Я взглянула на семейную ложу, которая больше нам не принадлежала, и улыбнулась ясноглазому мальчику, который в нетерпении разглядывал оркестровую яму.
– Скучала по дому? – спросил Хадсон.
Наши пальцы переплелись. Он вел меня вдоль заднего ряда прямо к центру.
– Нет, – ответила я.
– Не ври, – пожурила меня из-за спины Кенна. – Ты же знаешь, что твоих любимых рогаликов не найти ни в Вашингтоне, ни где вы там теперь живете.
– Ты же прекрасно знаешь, где мы живем, – парировала я.
Мы подошли к местам в центре, где уже сидели Кэролайн с Гэвином и Энн. Уже два года Хадсон служил на мысе Кейп-Дисаппойнтмент, и пока что там нам нравилось больше всего. Хотя я частенько скучала по нашему дому на Аляске.
– Нам сюда, милый, – сказала Кенна, указывая на два места, и внимательно посмотрела на мужа. – Ты же сейчас не по работе переписываешься? Передай им, мне все равно, кого там нужно резать, – на этот вечер ты мой, Матиас.
– Просто спросил у няни, как у них дела, Кен. – Он сунул телефон в карман пиджака, расстегнул верхнюю пуговицу и сел. – Кстати, с ним все в порядке.
– Знаю, я же писала ей в вестибюле.
Кенна села рядом с ним, а я оставила одно место пустым и уселась рядом с Хадсоном.
– Наверное, она считает нас психами.
– Или же чересчур заботливыми родителями, – возразила я.
Хадсон наклонился вперед и посмотрел мимо Кэролайн и Энн на Гэвина:
– Ты без пары?
– Ну, – пожал он плечами. – Не возражаешь, если позаимствую твою?
– Возражаю, – ответил Хадсон, откинувшись на спинку, и положил руку мне на бедро.
– А где Майлз и Тайлер? – спросила я.
При виде меня какая-то девочка-подросток с рыжими волосами вздрогнула, быстро развернулась и села на место.
– Тай за кулисами с девочками, – ответила Кэролайн. – Все на нервах. – Она посмотрела на меня. – Тебе удалось попасть за кулисы?
Я с улыбкой кивнула:
– Она выглядит потрясающе и очень спокойна.
– У Майлза допрос в Бостоне, – улыбнулась Энн, и у нее порозовели щеки. – Но завтра он уже будет дома. Вы же займете твою комнату, да, Алли? А то я подготовила ее.
– Конечно, – сказала я.
Завтра начиналась та самая неделя, которую мы все освободили в своих графиках, чтобы провести время в летнем доме. Мамы не стало почти четыре года назад, но мы по-прежнему следовали ее правилам.
Я посмотрела на пустое место рядом со мной.
– Она придет, – сказал Хадсон, коснувшись моего виска губами.
– Пунктуальность не ее конек, – напомнила мне Кенна, но тут же выгнула шею, чтобы заглянуть нам за спину. – Зато поглядите, кто тут у нас пришел вовремя!
– Стали бы мы такое пропускать! – Эверетт наклонился и поцеловал меня в щеку. – Дайте нам секунду, и мы вернемся.
Его обручальное кольцо блеснуло в свете софитов.
– Даже ничего не екнуло от тоски по дому? – спросил Хадсон, поглаживая меня пальцами по бедру.
– Я же тут выступала в прошлом году, – напомнила я ему и повернулась в надежде на мимолетный поцелуй. – Ты мой дом. Лучший во всех мирах.
Он наклонился и страстно меня поцеловал. Может, в «Метрополитен-опера» это было не слишком уместным, но я наслаждалась каждой секундой. Мне никогда не надоест целовать этого мужчину.
– Фу, какая же вы невыносимая парочка!
Ева проскользнула мимо Кенны и опустилась на свое место, шурша полиэтиленовой упаковкой букета.
– А ты чуть не опоздала.
На душе у меня стало спокойно, как и всегда, когда нам удавалось собраться всем вместе под одной крышей.
– Ничего еще не началось, так что я успела, – возразила Ева. – Все принесли цветы? Сколько букетов нужно одной девушке?
– Я насчитал уже шесть, – ответил Гэвин.
– Вот столько и нужно. – Хадсон поправил розы у себя на коленях, чтобы цветы не помялись. – Кэролайн, ты как? Выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит.
– Нормально, – кивнула Кэролайн, барабаня пальцами по подлокотнику. – Просто переживаю за нее. Не каждый день студию из маленького городка приглашают выступить в «Метрополитене».
– Джун прекрасно справится, – заверила я ее.
– Расслабься, это у нее в крови, – добавила Ева и повернулась ко мне. – Рассказать тебе последние сплетни труппы? Мы, солистки, знаем все. Да, а кто-то взял программку?
Кенна вздохнула и положила Еве на колени запасную программу.
Я покачала головой:
– Насчет сплетен – нет. Но рада, что тебя они забавляют.
Вдруг сидевшая перед нами девушка развернулась и несколько неловких секунд смотрела на меня, а затем откашлялась и заговорила:
– Простите за беспокойство, но вы так похожи на Алессандру Руссо…
Я улыбнулась:
– Вообще-то, на Алессандру Эллис, но да. Это я.
Хадсон положил руку мне на бедро, и я краем глаза увидела, как у него на щеке показалась ямочка.
– Боже мой. Я вас обожаю! Я смотрю все ваши выступления, – выпалила она.
– Как мило с вашей стороны. Спасибо. Как вас зовут? – спросила я.
– Селин. – Ее лицо просветлело, а взгляд остановился на Еве. – А вы Ева! Я подписана на вас, и я в полном восторге от ваших разборов отличий между разными марками пуантов.
– Спасибо, – сверкнула улыбкой Ева.
– Рады знакомству, Селин, – сказала я. – Надеюсь, вам понравится представление.
– Вы обе легенды, – прошептала она и повернулась обратно.
Хадсон наклонился и коснулся губами моего уха:
– Как же я обожаю, когда ты произносишь свое имя. Почти так же сильно, как и когда произносишь мое.
Я тут же вспыхнула:
– Веди себя прилично, мы же в «Метрополитене»!
Два года назад, когда мы поженились, решение взять его фамилию заняло у меня секунды три. Мне просто-напросто надоело быть Руссо.
– Что-то не припоминаю, чтобы ты вспоминала о правилах приличия в гримерке в прошлом году, – прошептал он, скользнув пальцами к подолу моего короткого черного платья. – Зато помню, как в определенный момент ты просила больше, жестче и быстрее.
– Я тебя люблю.
А еще мне захотелось утащить его за кулисы и повторить на бис.
– А я тебя люблю еще сильнее. Ты идеальна, Алли. Ты же это знаешь, правда?
Я посмотрела в его глаза цвета морской волны и потеряла нить размышлений.
– Ого, смотрите-ка! – воскликнула Ева, листая программку. – «Современный танец в Хэйвен-Коув», а вот ее имя!
Свет погас. Кэролайн принялась раскачиваться на сиденье.
Энн взяла ее за левую руку.
Я перегнулась через колени Хадсона и взяла за правую.
Занавес поднялся. Волнение охватило меня так, словно это мне предстояло вот-вот выйти на сцену. Джунипер появилась вместе с классом, и я заулыбалась еще шире.
Она была безупречна.
