Текст книги "Вариация (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Яррос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
– Энн, – сказала я ей с укором.
– Подумать только, ты всегда была такой уравновешенной, – пробормотала Кенна.
– И нам обеим известно, что ради Алли я готова на все, – продолжала Энн. – В том числе уехать с Манхэттена и уже отсюда жонглировать всеми задачами по организации гала-концерта. И да, я хочу, чтобы она поправилась и вернулась на сцену, если она сама этого хочет. И все же счастье Алли для меня гораздо важнее, чем ее статус примы.
Сестра откинулась на спинку стула.
– Ничего, что я присутствую при вашей дискуссии? – спросила я.
– Все это верно, – согласилась Кенна. – И все же ты соучастница. Ты замечательная сестра, Энн. Но не преподаватель балета.
– Вот этого я не отрицаю, – вздохнула Энн и уже спокойнее принялась за рыбу. – Но Алли переросла студию Мэдлин.
Она шутила, хотя вряд ли у Мэдлин была единственная студия в округе. Уж точно не с ее неизменным расписанием только в дневное время.
– А поблизости еще кто-нибудь преподает? – спросила я. – Не для себя спрашиваю, просто интересно, какие студии приглашены на «Классику».
До конкурса оставалось два месяца.
– Парочка студий есть, – кивнула Энн. – У Джерарда, Винни Уотерс, Куинн Хокинс…
– Куинн Хокинс открыла студию? – Мои брови поползли вверх.
– Да, около года назад, – сказала Энн, взмахнув вилкой. – Она перебралась под Седарвилл. А что? Когда ты видела ее в последний раз?
– Ни разу с того года, когда Ева последний раз выступала в «Классике». – Если я ничего не путаю, ей было восемнадцать. – Получается, семь лет назад? По-моему, она тогда заняла второе место.
Энн кивнула:
– Я вроде бы слышала, что она порвала крестообразную связку. Как бы там ни было, после этого ее карьере довольно быстро пришел конец.
– Печально, – пробормотала я.
– Это точно, – согласилась Кенна. – Но она не ты.
После еды Кенна велела мне идти к станку.
Я босиком прошла на свое привычное место к третьей зеркальной панели и приготовилась к боли.
Кенна занималась со мной с энтузиазмом преподавателя, совсем как ее мать, но следила за мной как врач. Энн нервно наблюдала и записывала упражнения, на которых Кенна рекомендовала мне сосредоточиться в ближайшие несколько недель.
– Не могу, – покачала я головой после очередной ее команды.
По затылку стекал пот, все мышцы ныли.
– Можешь, – поправила она меня. – Просто не хочешь, и в этом, как мне кажется, половина проблемы. – И она забарабанила пальцами по станку.
– Неправда, – резковато возразила я.
– Докажи.
Кенна указала на мои ноги. Внутри все сжалось от страха.
– Ну же! С тобой такое уже было. Ты знаешь, каково это. – Тут она наклонилась и понизила голос. – Никому в этой комнате нет дела до того, что все не идеально. Софи здесь нет. Если ты сама не хочешь, никто не будет тебя винить. Хочешь уйти со сцены пораньше? Сбежать от деспотичной труппы? Я напишу письмо, сообщу, что эта травма ставит крест на твоей карьере. Я тебя прикрою. Но если есть хоть один шанс, что ты все еще хочешь остаться ведущей танцовщицей, тогда вперед! Время отдыха закончилось – настала пора действовать. Чего ты хочешь, Алли?
Почему в последнее время все задают мне этот вопрос?
Я взглянула на фотографию, где мы были вчетвером, и на сияющую, заразительную улыбку Лины. Потом перевела взгляд на Энн, которая что-то записывала в блокнот. Окажись они моем месте, обе цеплялись бы за него изо всех сил.
Мама не согласится ни на что, кроме моего возвращения в ее труппу в качестве примы.
Я поставила ноги в первую позицию и опустилась в деми-плие, не обращая внимания на жжение над правой пяткой. Лопатки вместе. Плечи вниз. Я вытянулась в релеве, и жжение охватило меня до кончиков пальцев ног.
Заднюю часть икры пронзила тупая, но стойкая боль. Я уняла ее привычным способом – притворилась, что ничего не происходит, и напрягла бедра с корпусом. Однако квадрицепсы и ягодичные мышцы напомнили мне, что игра слишком затянулась.
Но лодыжка не дрогнула, не затряслась и не зашаталась. Она возмутилась, но вынесла все, чего я от нее потребовала.
Кенна улыбнулась:
– Повтори-ка.
Я выполнила каждое заданное упражнение. К тому времени, как мы закончили, лодыжка пульсировала с такой силой, что отмахнуться было невозможно.
– Приложи лед. Выглядишь намного лучше, чем думаешь, – сказала Кенна, пока я делала заминку с растяжкой. – После операции прошло двадцать недель? На гала-концерте ты всех поразишь. Это заткнет рот Шарлотте и прочим сплетницам.
– Через две недели? – спросила Энн.
– Гала-концерт через две недели?
Я села, закинув ногу на ногу, а затем наклонилась вперед, чтобы расслабить спину.
– Да, – ответила Энн, сузив глаза. – Я работала над ним несколько месяцев, так что даже не думай отлынивать. Ты пойдешь в музей, даже если мне придется тебя тащить.
– Вот это – не соучастие, – с усмешкой сказала Кенна.
– Не переходи на ее сторону. – Я покачала головой и села. – Конечно, пойду. Утром написал Василий. Он хочет поговорить со мной и Айзеком. А значит, речь пойдет о «Равноденствии».
Кенна присела на зеленый фитнес-мяч:
– По-моему, раз специально для тебя создали роль, она стоит любых усилий.
– Я уже подтвердила приглашение для тебя и Хадсона, – сказала Энн, сунув под мышку блокнот.
Хадсона? В животе что-то затрепетало, но явно не бабочки. Больше походило на ос.
– Я не пойду с Хадсоном. Я практически уверена, что наши притворные отношения остаются только в пределах этого округа.
Взять Хадсона с собой в Нью-Йорк? Даже если бы он захотел поехать, в чем я сомневалась, это означало бы впустить его в мою настоящую жизнь… где он в любой момент мог снова причинить мне боль.
– Еще как пойдешь, – возразила Энн, кивая на каждом слове. – Ты же сама мне сказала, что у Кэролайн и это вызвало вопросы.
– Было такое, – подтвердила Кенна, подпрыгивая на мяче.
– Там же будут фотографы и журналисты…
– Вот именно, – кивнула Энн, махнув на меня шариковой ручкой. – Кэролайн увидит фотографии, и мы на шаг приблизимся к тому, чтобы она приняла ваши отношения и, соответственно, нашу семью. Если ты не заметила, все идет не слишком хорошо. Сроки вроде как поджимают, поскольку в августе ты вернешься в Нью-Йорк.
– И ты тоже. И все увидят фотографии. Ты просишь меня выставлять на всеобщее обозрение отношения, которых нет. – Я развела ноги. – Может, поддержишь меня? – Я подняла брови, глядя на Кенну.
Она подпрыгнула на мяче и сказала:
– По-моему, вся эта ситуация – бомба замедленного действия. Но если у меня есть шанс увидеть мужчину, который буквально разрушил все твои отношения, даже не подозревая об этом, а теперь изо всех сил пытается на один вечер вписаться в твой мир, тут я на стороне Энн. Забавный выйдет вечерок.
– Спасибо. – Энн улыбнулась и расправила плечи, а затем склонила голову набок. – Погоди, ты сказала, эта ситуация…
– Бомба замедленного действия, которая взорвется у вас перед носом, – кивнула Кенна. – Я понимаю, девочка дочь Лины, и вы, вероятно, испытываете какие-то невероятно сложные чувства по поводу того, что она – последняя живая частичка сестры, и вам определенно следует обсудить это со своими психотерапевтами, но сейчас выслушайте меня. – Она перестала прыгать на мяче. – Если бы она была дочерью одной из вас, как бы вы сами к такому отнеслись? Это же самый настоящий обман! Как бы поступили вы, если бы все раскрылось?
Я вздрогнула. Не то чтобы меня не посещали те же мысли.
– Если бы она была моей…
Голос Энн дрогнул. У меня сжалось сердце, но она откашлялась и попыталась взять себя в руки.
– Хочется думать, что я была бы счастлива знать, что в мире существует больше людей, которые любят мою дочь. Со мной такие неоднозначные визиты не понадобились бы. Мы всего лишь хотим поближе познакомиться с племянницей.
Кенна посмотрела на меня.
– Меня волнует, чего хочет сама Джунипер, – сказала я, взяв бутылку с водой, и поднялась. – По-моему, несправедливо заставлять ее ждать еще восемь лет, чтобы посмотреть в медкарту и узнать, откуда она родом. И да, у меня смешанные чувства по поводу того, чем я обязана Лине и входит ли туда помощь ее дочери в танцах, которыми занималась и она.
– Не хотела бы оказаться на вашем месте, – призналась Кенна и встала. – Думаю, на сегодня хватит.
– Ты отлично справилась, Алли. Схожу за льдом для лодыжки.
– Спасибо.
– Для этого и нужны старшие сообщницы.
Энн вышла из студии, и Кенна подошла ко мне поближе.
– Тебе стоит начать прыгать на трамплине в полную силу и усиливать сопротивление.
Я кивнула:
– Спасибо, что приехала.
– Еще бы. Ты бы сделала то же самое ради меня, – сказала она и быстро взглянула на открытую дверь. – Скажу две вещи. По медицинским показаниям тебе уже можно на пуанты. Нянчиться с тобой я не буду и не скажу, что не стоит с этим торопиться. Ты знаешь свое тело. Делай с этой информацией что хочешь.
Я торопливо сглотнула внезапно возникший в горле комок.
– А вторая?
– Ты ничего не должна Лине, – тихо сказала она. – Чего бы это ни касалось, будь то Джунипер, мама, сестры или карьеры.
Но я так не считала.
– Я же выжила, – прошептала я.
– Ты не вернешь Лину, даже если посвятишь ей свою жизнь.
Кенна одарила меня грустной понимающей улыбкой и направилась к двери.
Я осталась наедине с путаницей в мыслях и закрыла глаза, а затем сосредоточилась. Мне хотелось, чтобы хаос стих и я смогла принять все необходимые решения, начиная с самых простых.
Во-первых, раз мне уже можно встать на пуанты, я начну завтра же, и точка.
Во-вторых, я взяла телефон и написала Хадсону сообщение.
Алли:
Гала-концерт моей труппы состоится через две с половиной недели в Нью-Йорке, двадцать восьмого числа. Дресс-код – «блэк-тай». Мне кажется, тебе стоило бы составить мне компанию.
В-третьих, я открыла браузер и запустила поиск.
Хадсон:
Я буду.
Я зашла на сайт и выбрала вкладку с расписанием. Пролистала его, и у меня вырвался вздох злости и досады.
– Да чтоб тебя, Джунипер!
Глава семнадцатая. Хадсон
НаПуантах34: Тот, кто сказал тебе, что в таком виде можно выйти на люди, бессовестно солгал.
Све4уЯрко: Да фигня. Она в этом трико убийственна.
НаПуантах34: Это трико убивает одним своим видом.
– Выглядишь так, будто на выпускной собрался, – рассмеялся Эрик, закинув руку на спинку зеленого бархатного дивана посреди зала в магазинчике «Костюмы Фрэнклина».
– На выпускном он был ниже ростом, – пробормотал мистер Фрэнклин, оценивая фасон уже третьего смокинга, который я примерил за утро.
– Все равно не понимаю, почему ты не хочешь пойти в белом кителе, – сказал он, закинув ногу на ногу. – Женщины без ума от образов офицера и джентльмена. Джесс уж точно.
– Алли сказала «блэк-тай», значит, так и оденусь.
Особенно если учесть, что кроме этого сообщения с приглашением я ничего не получал от нее с прошлых выходных. Это был первый и единственный раз, когда женщина не отвечала на звонки и сообщения после поцелуя. Как же все-таки легко подорвать самолюбие.
Дело было не в самом поцелуе – все прошло лучше, чем великолепно. Всего на миг она была со мной, моей, на грани безумия. Не было ни масок, ни стен – только Алли. Да я до сих пор ощущал ее вкус, чувствовал телом биение ее пульса, по-прежнему слышал стон, который вырвался у нее из груди и попал мне прямо ниже пояса. Как только наши губы соприкоснулись, разгорелся пожар. Но зная, какую боль я ей причинил, я был благодарен, что она все прекратила. Сдержаться было невыносимо сложно, но чего мне уж точно не хотелось, так это чтобы наш первый секс произошел в общественной душевой. После этого поцелуя я понял, что первый раз точно будет. И тысячный. Никогда в жизни я не испытывал подобного влечения. Между нами все было предрешено.
Зная Алли, я понимал, почему она не звонила. Наш поцелуй был искренним. И хотя я теперь осознал, что хочу настоящих отношений, пускай и всего на одно лето, Алли он напугал до смерти.
– Ну-ка повернись.
Мистер Фрэнклин покрутил указательным пальцем, и я развернулся, но тут же поморщился, увидев себя в зеркале.
– А обязательно надевать бабочку?
Кажется, для завершения образа не хватает только кролика и цилиндра.
Мистер Фрэнклин окинул меня взглядом и посмотрел в глаза моему отражению в зеркале.
– Сейчас допустимо надевать и обычный галстук.
Ну спасибо, черт возьми!
– Вы проведете в Нью-Йорке все выходные? – спросил Эрик, не отрываясь от телефона.
– Понятия не имею.
Будем ночевать вместе?
Он рассмеялся:
– Обожаю наблюдать за тобой, когда ты вообще не контролируешь ситуацию.
– Рад, что тебе приятно.
Мистер Франклин снова сказал мне повернуться. Я так и сделал.
– Мне подтвердили отгул, так что, если она захочет провести там выходные, мы останемся на все дни. А еще я изучил сайт труппы, так что готов встретиться с ее друзьями.
Мне очень хотелось знать, как и где она живет и работает. Мы провели время вместе всего пару раз, и то с подачи Джунипер. Алли даже не была у меня дома. Если этот дом вообще останется твоим.
– Уже получил?
Эрик покачал головой:
– Уже должны были все отправить. Клянусь, над нами просто издеваются.
Мистер Франклин бросил на Эрика неодобрительный взгляд, но тот ничего не заметил, поскольку снова и снова обновлял страницу.
– Да не будут они присылать результаты в воскресенье.
Нестерпимо хотелось узнать итоги тестирования, но я очень волновался.
– Тебе-то нечего переживать, – сказал Эрик, бросив телефон на диван. – Все мы знаем, что ты сдал экзамен на отлично. Вопрос только в том, как высоко ты продвинешься по службе.
И какие места службы я включу в список пожеланий, а его необходимо подать через восемь недель. Ты должен остаться. Но хочу ли я этого?
А если я выберу Нью-Йорк, появится ли у нас с Алли шанс? Нет, между вами встанет прошлое. Мне оставалось надеяться лишь на самый обычный отпускной роман. Хотя я уже понимал, что этого мне будет недостаточно.
– Ты тоже прошел, – сказал я Эрику. – Я уверен.
– По-моему, этот костюм сидит по фигуре лучше других, – заметил мистер Фрэнклин, обходя пьедестал, на котором я стоял, точно какой-то призовой пони. – Что скажете?
– Строгие линии. Все сопровождающие одобрят. Только не забудь про бутоньерку, – сказал Эрик, подняв большой палец.
– Напомни мне, с чего я решил, что ты чем-то поможешь?
Я окинул взглядом смокинг и посмотрел на мистера Фрэнклина:
– Прекрасно. Его можно будет подправить в ближайшие десять дней?
– Без проблем.
С этими словами мистер Франклин указал на примерочную.
– Теперь, когда ты подобрал смокинг, можно мне пойти пообедать со своей девушкой? Или тебе и при выборе обуви нужен взгляд со стороны? – Эрик сунул в рот еще одну жвачку и активно задвигал челюстями.
– Передай от меня привет Джессике.
Я сошел с пьедестала.
– Ни за что. Она еще злится из-за того, что ты продинамил Бет.
Он встал с дивана, помахал мне на прощание и направился к двери, а я – в примерочную.
Когда я надевал футболку, зазвонил телефон. Я увидел на экране Гэвина и свайпнул, чтобы ответить.
– Как ты?
В трубке было слышно, как льется вода.
– Чем ты занят? – спросил Гэвин.
– Примерял смокинг, – ответил я и сел на пластиковый стул, чтобы обуться. – А ты? Сплавляешься по реке?
– Не совсем, – ответил он, и его голос буквально сочился напряжением. – В баре прорвало трубу, и затопило всю гребаную кухню. Я жду сантехника, потому что Скотт уехал за город.
– Отстой.
Я надел и быстро зашнуровал кроссовки.
– И ты звонишь мне, потому что…
Я взял смокинг и вышел из примерочной.
– Потому что я облажался.
У меня пропал дар речи от удивления.
– Ну… Это как в тот раз, когда ты тайком провел к нам в комнату Мелани Данн и тебе нужно было вывести ее оттуда, пока мама не увидела? – Я положил смокинг на прилавок и потянулся за бумажником. – Или это тот случай, когда надо взять с собой лопату?
– Заплатишь, когда заберешь, – сказал мне мистер Фрэнклин. – Я позвоню, когда все будет готово.
– Спасибо.
Я пошел к выходу. Гэвин молчал, и с каждой секундой мне становилось все страшнее.
– Гэв, если это случай типа «тащи лопату», зря ты позвонил мне на мобильный. Теперь мы точно попадем в трукрайм-подкаст.
– Я никого не убивал, – пробормотал он. Шум воды слегка искажал звуки. – Но она убьет меня, если узнает.
– Кто?
Ступив на тротуар, я нажал на кнопку брелока и открыл пикап. На главной улице уже толпились туристы. Перед рестораном на другой стороне улицы выстроилась очередь. Кафе наверняка тоже переполнено.
– Кэролайн.
Я замер на краю тротуара. Сегодня же воскресенье. Опасение у меня в голове переросло в пронзительный вой сирены.
– А где Джунипер?
– Послушай… Знаю, ты разозлишься, но она просила меня помочь, и я не мог отказать. Не один ты приходишь ей на помощь. И я ни разу не забывал за ней заехать. Ни разу за пять месяцев, но сейчас ситуация вроде как вышла у меня из-под контроля. Я не успею вовремя, но не хочу, чтобы она сидела и ждала, понимаешь?
– Где она?
Я обежал пикап и распахнул дверцу.
– Пообещай, что не скажешь Кэролайн, – вздохнул он. – Я с ней обошелся ничем не хуже вас с Алли.
– Гэвин! Где наша племянница, черт тебя дери?
Я сел в пикап, завел его и бросил брелок в подстаканник.
– Она в Седарвилле. Выедешь прямо сейчас – может, успеешь добраться туда раньше, чем она закончит. Я пришлю тебе адрес.
На экране всплыло сообщение, и я тут же его открыл. Пару секунд я смотрел на название заведения, потом ввел его в навигатор и снова поднес телефон к уху:
– Не переживай из-за Кэролайн.
– Спасибо…
– Потому что я тебя убью сам, – сказал я и нажал отбой.
Девятнадцать минут спустя, четыре раза нарушив правила дорожного движения, я заехал на единственное свободное место на парковке у торгового центра и заглушил двигатель. Когда я вошел в балетную студию, до конца занятия оставалось еще девять минут.
Какой же он безответственный идиот!
Да как он вообще смеет сравнивать то, что делали мы с Алли, с тем, что он сам скрывал уже пять месяцев? Я затесался в толпу родителей, которые ждали детей. Большинство сидели перед стеклом, отделявшим студию от зоны ожидания. Обогнув тех, кто болтал под дальней стеной, я прошел дальше.
Я окинул взглядом занятые сиденья в переднем ряду и уставился на женщину слева. Она сидела ближе всех к стене, слегка наклонив голову. Под черной бейсболкой показалось знакомое лицо. Алли?
Да какого же черта тут происходит?
Я пробрался к стене и протиснулся вперед по узкому проходу, уворачиваясь от сумочек и кофейных стаканчиков, пока наконец не добрался до переднего ряда. Глаза Алли скрывал козырек кепки, и она стискивала руки перед собой, почти совсем спрятав их в широкие рукава темной толстовки.
Похоже, она вне себя.
– Судя по твоему виду, ты тоже этого не одобряешь? – спросил я.
Она резко обернулась и припечатала меня взглядом к стене, а затем снова переключила внимание на зал.
– Пригнись, а не то она тебя увидит.
– Очень на это надеюсь, – признался я, скрестив руки на груди. – Тогда, по крайней мере, она поймет, насколько плохи ее дела.
– А вот я слежу за занятием и не хочу, чтобы она увидела меня, – сказала Алли. – Так что пригнись.
Тогда ладно. Я присел и задел плечами стул Алли, втискиваясь в пространство, куда еле влез был двухлетка. Аромат ее духов ударил в голову, как стопка лучшей текилы. Я вдохнул, вполне готовый опьянеть. Ну хоть какие-то плюсы у этого утра.
– Когда ты узнала?
– Я увидела ее сумку в машине Гэвина на пляже, а дней пять назад догадалась об остальном. Но я хотела сперва проверить, а потом уже рассказать тебе, – сказала она, упершись локтями в колени, и подалась вперед. – А ты?
– Гэвин позвонил минут двадцать назад и сказал, что не сможет за ней заехать, – ответил я, стиснув зубы. – Так что я пока не все переварил.
Я оглядел класс. Там было десятка два девочек. В первом ряду я заметил Джунипер.
– Она что, на пуантах?
– Да, – выпалила Алли, взглянув на часы у меня над головой. – И будет на них еще целых семь минут.
– Прямо не верится, что он провернул такое у меня за спиной, – пробормотал я.
– А мне не верится, что так поступила она. – Раздражение Алли отдавало сарказмом. – Хотя о чем это я… Разумеется, я верю, что это ее затея. Только посмотри, на что ради нее пошли мы.
– И то верно.
Я взглянул на часы. Осталось шесть минут, их стоило использовать по максимуму.
– А я сегодня заказал смокинг.
– Ой… – Алли оглянулась на меня и снова отвернулась. – Спасибо.
– Ты хотела провести выходные в Нью-Йорке?
– Ты не обязан ехать на все выходные. В пятницу днем у меня назначена пара встреч, так что тебе лучше приехать к вечеру субботы. Так мы все успеем.
У Алли задрался рукав, и она натянула его на тыльную сторону ладони.
– Я взял отгул, так что могу сходить с тобой, – неловко предложил я.
– Хорошо, если так, будет здорово.
Я помолчал пару секунд, но мне было необходимо знать.
– А ваша мама придет на гала-концерт?
– Нет, – покачала головой Алли, не сводя глаз с Джунипер. – Сомневаюсь, что она когда-нибудь снова появится в Нью-Йорке. Она сама выбрала, где остаться.
Точно, она же где-то преподает. Что ж, одной проблемой меньше.
Вдруг учительница закричала, но из-за стекла ничего было не слышно. Девочка рядом с Джунипер расплакалась. У Алли сузились глаза.
– Хотел бы я посмотреть, как она повысит голос на Джунипер, – пробормотал я.
– Меган! Кажется, Оливия плачет, – обратилась одна мама к другой справа от нас.
– Опять? Пора бы ей уже научиться нормально воспринимать критику.
Алли сжала кулаки.
– Тогда я забронирую номер в отеле? – спросил я ее, и, черт возьми, меня чуть не стошнило от волнения.
Она покачала головой:
– Нет. Цены в отелях за гранью разумного. Остановишься у меня.
Победа!
– Годится, – сказал я, сдержав улыбку.
Учительница повысила голос, когда девочки повторили какой-то элемент хореографии, и тут же запустила бутылкой с водой вдоль зеркал.
А вот это она зря.
– Куинн сегодня опять не в духе, – как ни в чем не бывало заметила одна из мамочек.
Я чуть было не встал, но Алли положила руку мне на колено:
– Не надо. Так ты сделаешь только хуже.
– Мне что, смотреть, как какая-то тетка швыряется чем попало в метре от нашей племянницы? – прорычал я.
– Да.
Алли вцепилась в меня так, словно она была ремнем безопасности, а я – ребенком в автокресле.
– Прошу, доверься мне. Это мой океан.
Я удивленно покосился на нее. При мне Алли ни на кого не повышала голос, ни разу. Ну, только на меня.
– Ладно, но если она опять что-нибудь швырнет и попадет в Джунипер…
– Не попадет. Она не хочет причинять девочкам физическую боль. Только эмоциональную.
С этими словами она убрала руку.
А это еще что за садистская херня?
До конца занятия оставалось четыре минуты. И хоть это было совсем некстати, но здесь, в уголке, у нас была хоть какая-то возможность уединиться. Я должен с Алли поговорить.
– Послушай, насчет того, что произошло на пляже…
– Не напоминай.
Она напряглась.
– Алли…
– Я серьезно, Хадсон. Не стоит об этом говорить, – сказала она, вздернув подбородок. – Как по мне, тех пяти минут вообще не было.
Вот черт! Ребра сдавило, стало тяжело дышать.
– Еще как были! Ты же тоже почувствовала – все было по-настоящему. Имей мужество хотя бы признать это. Мы уже не дети.
Драгоценные секунды пролетели незаметно. Три минуты. Но она все же ответила:
– Ладно. Все было по-настоящему. И крайне глупо.
Алли повернула голову, и наши взгляды встретились.
– Если мы собираемся и дальше продолжать нашу игру, такое больше не повторится.
Ощущение победы оказалось очень мимолетным.
– Это тоже правило?
Раз так, мы разнесем этот запрет ко всем чертям. Я бы с радостью использовал все средства из своего арсенала, включая возникшее между нами влечение, чтобы у нас с ней еще хоть раз все случилось по-настоящему.
Она нахмурила брови и снова посмотрела прямо перед собой.
– Раз уж нам нужно проявлять нежность на людях, пусть она будет краткой и безликой.
– Алли, между нами не может быть ничего краткого или безликого, особенно когда мы друг к другу прикасаемся.
– В этом-то и проблема.
Она скрестила руки на груди, и передо мной возник образ, как она по кирпичику выстраивает те самые стены, которые я так хотел разрушить.
Две минуты.
– Ты решила, что будешь стоять на своем до последнего, да? – спросил я.
Она напряглась.
– Наш поцелуй напугал тебя до смерти. – Я подождал, пока не убедился, что отвечать она не собирается. – Почему? Потому что тебе понравилось? Потому что мы оба потеряли контроль? Или потому что мне удалось на пять упоительных минут заглянуть сквозь маску, которую ты так любишь носить?
Она спрятала ладони в рукава толстовки и снова наклонилась вперед, облокотилась в колени.
– Дело вот в чем. Я не боюсь признаться, что хочу тебя.
Это было самое простое из всего, в чем мне предстояло ей признаться. У нее приоткрылись губы.
– Да, пока я не заслужил того, чтобы ты перестала меня ненавидеть. Наш уговор действует до конца лета, ты ясно дала мне это понять. Но ты тоже хочешь меня, и я это точно знаю. И ты знаешь.
Жилка на ее шее забилась, и я сглотнул.
– И когда ты будешь готова это признать, пяти минут окажется недостаточно. Я намерен посвятить часы, дни и ночи тому, чтобы быть с тобой невероятно откровенным.
– Часы? – Она изогнула бровь, глядя на меня, но даже с ее безупречным самообладанием румянец на щеках ей скрыть не удалось. – Чуть не забыла, каким ты бываешь самоуверенным. – Она покачала головой.
– Разве это самоуверенность, если я могу доказать на деле, – бросил я, выдержав ее взгляд. – Только дай мне шанс.
У Алли порозовели щеки, и она отвернулась:
– Смотри-ка, занятие закончилось!
Как и наш момент уединения.
Она выпрямилась, достала из-под стула сумочку и алюминиевую бутылку с водой, а тем временем девочки в зале за стеклом снимали пуанты, собирали сумки и выходили из-за двери справа.
Я встал, скрестил руки на груди и подождал, пока Джунипер увидит нас.
На все это ушло не более трех секунд.
Племянница замерла за стеклом. Глаза у нее округлились. Она перевела взгляд с Алли на меня и обратно, вцепилась в широкий ремень холщовой сумки и попятилась.
– Да уж, на твоем месте я бы тоже убежала, – пробормотала Алли.
Я поманил Джунипер пальцем.
Сначала она пошла вперед медленно, но потом задрала подбородок, ускорила шаг и вышла из-за двери, будто это воскресенье ничем не отличалось от других.
Не будь я так зол на нее, эта дерзость меня бы позабавила.
– Быстро на улицу! – рявкнула Алли.
Джунипер поджала губы, но сделала, как было велено. Мы вышли из здания сквозь людской поток и направились к парковке.
– Хочешь накричать на меня – давай кричи.
– Даже не пытайся вывести меня из себя, – предупредила ее Алли.
Джунипер опустила взгляд на асфальт.
Я посмотрел поверх ее головы и встретился взглядом с Алли, дав ей понять, что выбор за ней. Я был более чем готов ко всему, что бы она ни собралась сделать дальше.
– Отвези ее ко мне домой. И поскорее.
Она повернулась, взмахнув собранными в высокий хвост волосами, и пошла между рядами машин к «мерседесу» Энн.
Джунипер вздохнула и подняла на меня глаза:
– А ты будешь на меня кричать?
– Пожалуй, предоставлю это профессионалу.
Я открыл пикап, пискнула сигнализация.
– Садись. Только потому, что я тебя люблю, мы поедем не спеша. На твоем месте я бы всю дорогу молился, чтобы Алли сменила гнев на милость до того, как мы доедем.
