Текст книги "Вариация (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Яррос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
– Да. Согласна на все.
Я задвигалась быстрее, подгоняя его. Наш неспешный, страстный секс был восхитителен, но я умру, если не кончу.
– В следующий раз. – Он крепко поцеловал меня и дал то, чего я хотела, – задвигал бедрами еще быстрее, но все так же глубоко. – В этот раз я хочу смотреть тебе в глаза.
Не сводя с меня взгляда, он просунул руку между нашими телами.
– Ты уже почти… я чувствую. Ты на грани. Хочу почувствовать, как ты кончишь, Алли.
Он погладил клитор, и я перестала отвечать на его толчки. Теперь я могла лишь отдаваться ему. Все тело напряглось от натиска новых ощущений, и я сжала бедра еще сильнее.
– Давай же, любимая…
Он слегка надавил, и в глазах у меня вспыхнули искры, а потом потемнело. Оргазм пронзил меня, разрывая на части, пока Хадсон неведомым образом удерживал меня, неустанно двигая бедрами. Он накрыл мои губы своими, ловя мои крики. Я выгибалась всем телом снова и снова.
Лишь когда я откинулась на подушку, задыхаясь, совершенно вымотанная, он перестал сдерживаться.
Обхватив меня за плечи, чтобы я не ударилась об изголовье, он завершил все несколькими жесткими, ненасытными толчками.
И когда он распадался на куски, я поднесла руку к его лицу и повторила его же слова:
– Такой офигенно мой.
Глаза Хадсона вспыхнули. Подавив стон, он впился в меня губами и с последним глубоким толчком кончил. Из его груди вырвался низкий гортанный звук, пронзивший меня до самого сердца. На секунду Хадсон навалился всем телом, а потом откатился, по-прежнему крепко меня обнимая.
Мы не отрывали глаз друг от друга, пока приходили в себя. Дыхание постепенно замедлялось, наши мокрые от пота тела остывали.
– А у нас хорошо получается, – сказала я, когда сердце наконец перестало колотиться.
– Еще как, – сказал он и погладил меня по щеке. – Я ни разу не испытывал подобного.
– И я.
Эти слова повисли между нами в моменте совершенной тишины, но я знала, что долго она не продлится.
– Давай завтра останемся, – предложил он, застав меня врасплох. – Остальные разъедутся, а у меня еще день отгула. Я арендовал домики на лишний день на случай, если планы поменяются. Давай их поменяем.
Я сглотнула.
– А что будем делать?
– Не выходить из этой комнаты ни за чем, кроме самого необходимого.
Он большим пальцем погладил мою припухшую нижнюю губу.
Очень соблазнительно, но мне нужно возвращаться в студию. И при этом я очень хотела остаться. Возможно, Хадсон прав: можно найти баланс. Быть лучшей в своем деле, но при этом жить – и быть с ним, пусть даже только на время.
– Хорошо, – кивнула я в ответ.
Он улыбнулся. Когда у него на щеке появилась ямочка, я не почувствовала ни малейшей вины за то, что прогуливаю занятия.
Всю ночь мы провели в постели, снова и снова заглушая стоны друг друга, а весь следующий день – в душе, на берегу озера и – когда его родня разъехалась – на столе для пикника.
Когда на следующий день мы подъехали к летнему дому, у меня болели мышцы, о существовании которых я забыла. И я была совершенно… счастлива.
– Кто это приехал? – спросил Хадсон, паркуясь рядом с незнакомой машиной.
– Не знаю.
Взявшись за руки, мы поднялись по ступенькам. Хадсон нес мой рюкзак.
Не успели мы подойти к двери, как она распахнулась, и на пороге появилась Энн.
– Ты где была? Мы со вчерашнего дня пытались до тебя дозвониться.
– В лесу плохо ловит, так что я отключила телефон.
Ее лицо кривила паника, и у меня свело живот.
– Что стряслось?
Из-за ее плеча показалась Кенна и протиснулась мимо нее на крыльцо.
– Что случилось? – повторила я. – Ты почему здесь?
– У меня накопился месяц неотгулянного отпуска, а лучшая подруга остро нуждается в помощи. – Ее лицо смягчилось… погодите-ка, это что, жалость? – Видимо, в сеть ты не заходила?
– Нет, – потрясла головой я.
Я была слишком поглощена Хадсоном, чтобы следить за внешним миром.
Кенна выругалась, достала из кармана телефон и включила экран.
– Не знаю, какая муха укусила Василия, но он частично обнародовал кастинг «Равноденствии».
– Он никогда так рано не объявляет… Сейчас же только середина июля. – Меня охватил ужас. – Пожалуйста, только не говори, что Шарлотта…
– Нет, не она.
Плечи Кенны поникли, и она повернула экран ко мне.
Я прочла анонс с именами артистов, и живот скрутило. Рот наполнился слюной, к горлу подступила желчь. Я вырвала руку из ладони Хадсона, перегнулась через перила, и меня вырвало прямо в кусты.
– Да что произошло-то?
Хадсон придержал мои волосы, когда меня снова стошнило.
– Роль отдали Еве.
Глава двадцать шестая. Хадсон
Сарахен45: Не удивительно, что она начала скрываться. Я бы тоже не показывалась.
Это была особая пытка – целый день не отрываться от Алли, наконец-то узнать, что́ могло бы выйти, реши мы дать друг другу шанс, а по возвращении в Хэйвен-Коув увидеть, как она закрывается напрочь. За два дня она не ответила ни на один звонок, ни на одно сообщение.
Вернувшись с работы, я, как и договаривались, отвез Джунипер к дому сестер Руссо под проливным дождем. Взмокшая Алли была в студии с Кенной.
– Удачи тебе с ней, – пробормотала Энн, похлопав меня по плечу, и вернулась к огромной стопке бумаг, разложенных на кофейном столике в гостиной.
– Я не вовремя? – спросил я, стоя в дверях студии.
Алли держалась рукой за поясницу и ходила по комнате кругами, морщась на каждом шагу.
– Как по мне, ты как раз вовремя, – ответила Кенна, отталкиваясь от стены. – Ей нужен перерыв.
– Из-за перерыва я тут и оказалась, – отрезала Алли.
Ах ты ж! Я едва скрыл удивление.
– Сестра вонзила тебе нож в спину…
Вслед за мной зашла Джунипер. Кенна осеклась и перевела взгляд на меня:
– Попробуй уговорить ее отдохнуть.
Почему-то я сомневался, что Алли меня послушает.
– Привет, тетя Алли!
Джунипер подошла к окну и бросила сумку там же, где всегда.
– Джунипер… – Алли открыла рот и закрыла, а затем выдохнула. Плечи у нее поникли. – Дай мне минут пять, а потом начнем.
– Ты уверена? – спросила Джунипер, на секунду поморщившись. – А то ты какая-то… сердитая.
– О, я в ярости, – заверила ее Алли, срывая полотенце со станка и обматывая его вокруг шеи. – Но не на тебя. Через пару минут вернусь, и будем работать.
Джунипер кивнула. Алли, не глядя на меня, прошла в прихожую.
– Тетя Ева украла роль тети Алли в балете, который был создан специально для нее, – прошептала Джунипер, усевшись рядом с сумкой.
– Я-то в курсе, а ты откуда знаешь?
Не проговориться было сложно, но я очень старался.
– Вчера Ева выложила в «Секондз» пост с тетей Алли, где тетя Алли говорит, что еще не освоила хореографию, и выглядело это так… – Она наморщила нос.
– Ну?
Блин, неужели нужно скачать это проклятое приложение, чтобы знать, что здесь происходит?
– Видимо, Ева спрятала камеру, – прошептала Джунипер. – А потом выложила утром еще один пост. Написала, что Алли не становится лучше и что ее, в смысле тетю Еву, взяли ведущей танцовщицей на следующий сезон, и я заглянула на сайт. – Племянница сбросила босоножки и полезла в сумку. – Из кордебалета в ведущие никто не перескакивает. Наверное, хореограф так поступил потому, что Ева с Алли сестры, а балет был создан специально для Алли.
Так вот как Ева получила роль. Ну и дрянь!
– Понял. Посиди-ка тут.
Я оставил Джунипер в студии и пошел в гостиную.
– Ты как? – спросил я Энн.
Она сидела на полу перед столиком, заваленным бумагами, рядом спала Сэди.
– Да, просто разбираюсь в документах за последние тридцать лет в надежде, что у мамы сохранилось хоть что-то насчет удочерения Джунипер.
Она положила конверт из плотной бумаги в стопку на полу.
– И не спрашивай меня, почему я не в кабинете. Как я уже десятки раз говорила Алли, он по-прежнему кажется мне папиным. И мама им не пользовалась, раз половина этого барахла была разложена по коробкам в ее шкафу.
– И ты ищешь документы, потому что… – Я поднял брови, глядя на нее.
– Потому что Джунипер хочет знать, кто ее отец, – сказала Энн и грохнула очередную папку на стопку. – А «Классика» у меня полностью распланирована, так что сейчас другой работы нет. Хотя мне и не светит работа, ради которой я столько училась, потому что я ведь должна была стараться забеременеть.
И вот повержена еще одна сестра Руссо. Черт.
– Но одна моя сестра крадет роли у другой, меняет пароль к их совместной учетной записи «Секондз», чтобы Алли не могла удалить видео, и вдобавок не отвечает на мои чертовы звонки, – продолжала Энн. – А вторая два дня не вставала с постели, зато теперь снова решила свести себя в могилу в погоне за тем, чего на самом деле не хочет, и все лишь потому, что так велела ей наша мама. – Тут она подняла палец. – И это я молчу о том, что мама оберегает секреты Лины, как будто никого важнее на свете нет.
Алли не вставала с…
– Погоди-ка. – Мои руки сжались в кулаки. – Ваша мама знала о Джунипер?
– Мы практически уверены. Но поговорить с нами – да как можно! Вчера я снова к ней ездила, но ничего не добилась.
Бах! На стопку упал еще один конверт.
– Она занята, – сказала Энн и поморщилась. – Преподает. А до меня ей дела нет.
– Какая… досада.
В животе что-то сжалось, и меня тут же накрыла паника, так хорошо знакомая более юной версии меня. Если у нас с Алли и впрямь появится шанс быть вместе, надо будет кое-что прояснить с миссис Руссо.
– И чтобы не сидеть без дела, пока Кенна проводит курс реабилитации для Алли с ее лодыжкой, а Ева разносит нашу семью в пух и прах из-за своего эгоизма, я хоть кого-то сделаю счастливее. А это значит, что я найду копию документа на усыновление и скажу Джунипер, кто ее биологический отец.
Бах! Папки соскользнули и превратились в бумажную лавину.
– Да твою ж мать! – рявкнула Энн.
Я потянулся за бумагами, но она погрозила мне пальцем:
– Не пытайся мне помочь.
Сэди навострила уши, но решила, что поспать все же важнее.
– Хорошо. – Я погладил щенка и через гостиную пошел на кухню в поисках Алли.
Кенна сидела на кухонном столе, листая что-то в телефоне, и грызла морковную палочку.
– Да уж, здесь настоящий дурдом, – заметила она, не поднимая глаз.
– Похоже на то.
Я заглянул в столовую, но Алли не обнаружил.
– Алли не вставала с постели?
Какого черта я узнаю это от других людей?
– А если бы видео, порочащее твою репутацию, завирусилось и набрало больше миллиона просмотров и его комментировали бы все, от несостоявшихся балерин и до юристов, критиков и диванных экспертов, которые никогда тебя не видели и даже никогда не были на балете, ты захотел бы встать с постели?
Черт!
– Мне никто ничего не сказал.
Ужин встал комом у меня в желудке.
– Когда мы приехали, она захлопнула дверь у меня перед носом. Почему она не перезвонила? И более того: почему не позвонил никто из вас? Я бы приехал.
Кенна посмотрела на меня поверх телефона:
– С ней были я и Энн. Она отказалась от любой другой поддержки, и мы поступили так, как она пожелала.
– Она не хотела меня видеть, – тихо сказал я.
Не то чтобы я этого и так не понял по отклоненным звонкам и непрочитанным сообщениям. Но когда я произнес это вслух, сердце словно вынули у меня из груди и изваляли в битом стекле.
Кенна положила телефон на стол.
– Просто предупреждаю: она сегодня немного раздражительна. В тот день, когда вы не вернулись, Василий дважды пытался дозвониться до нее, а теперь не отвечает на ее звонки.
Да что ж такое-то. Все из-за меня. Я прислонился к столешнице. К горлу подкатило чувство вины. Само собой, Алли не хочет со мной разговаривать. Если бы я привез ее домой, как мы и планировали, может, всего этого и не случилось бы. Вот тебе и баланс.
– Он не виноват.
Алли вышла из прихожей в чистом спортивном костюме, с непроницаемой маской самообладания на лице. Чтоб меня! Она опять возвела стены.
– Ты не виноват, – бросила она мне, не глядя в глаза.
После чего открыла холодильник и достала лимонад.
Мда… Лимонад означал, что она психует.
Алли грохнула кувшином о стол.
– Ты не виноват, что я не вернулась к станку. Не виноват, что я решила провести с тобой еще один день. И не твоя вина, что я научила Еву хореографии, которую она, судя по всему, использовала против меня.
Первые две реплики были как пощечина, но я устоял. Алли подошла ко мне.
– Мне все равно жаль, что я сыграл в этом какую-то роль.
– Это не ты. Дело во мне. Я большая девочка, я сделала выбор, и теперь мне придется разбираться с последствиями, – выпалила она, склонив голову набок. – Мне нужен стакан.
Я отодвинулся, а она выгнула бровь, рывком открыла шкафчик и потянулась за стаканом, легко коснувшись моей руки.
К моему удивлению, она взяла два стакана и вернулась к графину.
Может, она все-таки на меня не злится. Внутри потеплело.
Облегчение длилось целых тридцать секунд, пока Алли не передала второй стакан Кенне. Та взяла, поблагодарив одними губами, и свайпнула в ответ на телефонный звонок.
– У тебя что, уши горели, Айзек Бёрдан?
Кенна нажала кнопку на экране и положила телефон на стойку.
Хореограф.
– И я тоже рад вас слышать, доктор Лоуэлл, – раздался в динамике голос Айзека, и Алли напряглась. – Простите за беспокойство, но, кажется, Алессандра не хочет отвечать на мои звонки.
Ну хотя бы не только на мои.
– Хм… – Кенна сделала глоток лимонада. – Интересно, не связано ли это с тем, что вы отдали Еве балет, поставленный для Алли? Просто догадка.
Алли скрестила руки на груди.
– Клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Скажите ей. – Он как-то взвизгнул. – Василий показал мне видео, где Алессандра ставит хореографию с Евой. Он отметил, что она не успеет вернуться к началу сезона, и сказал, что принял решение взять на роль Еву. Кажется, дословно это звучало как «вырастить новую звезду „Метрополитена“»…
– Чушь собачья, – огрызнулась Алли.
– Алессандра? Ой, дорогая… Мне так жаль. Знай, я создал эту роль для тебя и только для тебя. Это плод нашей работы, нашей страсти…
Страсти? Меня опалило ревностью, но я удержался и не велел этому ублюдку держать свои ласковые словечки при себе. Алли ему больше не принадлежит.
Хотя моей ее тоже не назвать. Мы ведь толком не разобрались, что это между нами такое.
– Хватит врать, Айзек. Ты же ставил хореографию Шарлотте и наверняка немного все переработал в плод вашей страсти.
Алли встала перед Кенной, лицом ко мне. Сверкнув глазами, полными ледяной ярости, она уставилась на телефон.
– Похоже, ты злишься… и тебе это так идет, дорогая. Тебе следует почаще проявлять характер.
Алли не ответила. Тогда он вздохнул так громко, чтобы его было слышно по телефону.
– Я трахался с Шарлоттой, но ничего особенного. Работа с ней – всего лишь побочный эффект, не более.
– И вы до сих пор… – спросила Алли.
– Трахаемся? Да, но я перестану, если скажешь, что хотела бы возобновить нашу…
Я рассвирепел.
– Работаете с ней, Айзек. Ты с ней работаешь? – Она потерла переносицу. – Меня больше не волнует, с кем ты спишь, и никогда уже не будет волновать.
Он усмехнулся:
– Это из-за того парня, которого ты приводила на гала?
Я напрягся. Алли глянула на меня.
– Должен сказать, я слегка удивлен, – продолжил Айзек. – Он же вообще не в твоем вкусе. Лапает тебя на людях, а ведь ты предпочитаешь сдержанность. И тебе нравятся худощавые мужчины, скорее выносливые, а не качки, если угодно. Когда он тебе наскучит, я буду рядом.
Алли вспыхнула, а Кенна многозначительно подняла бровь.
Будь он здесь, я бы ему показал, на что способен.
– Айзек, желаю вам с Евой удачи. Мы же оба понимаем, что она не потянет эту вариацию. Тебе придется понизить планку, упростить для нее весь балет и молиться, чтобы она смогла осилить хотя бы половину. – Рука Алли зависла над экраном. – Ах да, к слову о Хадсоне. Он сложен, как настоящий греческий бог, и в постели так же хорош, так что за меня не переживай.
Она нажала на кнопку. Разговор окончен.
Я схватился за край стола, чтобы не потянуться к ней, хотя ясно осознавал: она сказала это, только чтобы позлить Айзека.
Взгляд Кенны метался между мной и Алли.
– На этой ноте я удаляюсь в студию, – сказала она, спрыгнула со стойки и помахала мне. – Буду болеть за тебя.
Я благодарно кивнул. Алли прошла мимо меня и поставила лимонад обратно в холодильник.
– Не стоило ему этого говорить.
– Это меня не волнует. – Уголок моих губ приподнялся, но я стер с лица ухмылку прежде, чем она обернулась. – А волнует меня то, что ты и на мои звонки не отвечаешь.
Она вздрогнула:
– Тебе нужно было поговорить о Джунипер?
Я скрестил руки на груди:
– Нет. И тебе это известно.
– Тогда у тебя не было причин звонить, – пожала плечами она. – То, что произошло, – дело двух взрослых людей, которые по обоюдному согласию пытались снять накопившееся напряжение, вот и все.
– А я-то думал, мы не будем друг другу лгать.
Ее слова отскочили от меня, не причинив вреда, потому что я прекрасно понимал, что она делает. Просто я ей этого не позволю.
– Это ничего не значило.
Маска безразличия приросла к ней так крепко, что я бы почти поверил, если бы не смятение в ее глазах.
– Ложь.
Я сделал два шага, и мы оказались лицом к лицу. Зрачки у нее расширились, дыхание участилось.
– Центральное место в последнем ряду, забронированное на одиннадцать лет, не может ничего не значить.
Она вздернула подбородок:
– И тем не менее. Ты и я… Мы не вписываемся в миры друг друга, Хадсон. За пределами этого крошечного городка, где ни мне, ни тебе не место, у нас ничего не выйдет. Видишь, что произошло, когда я взяла несколько выходных? Я потеряла роль всей своей жизни. Надо было остаться дома и тренироваться. Вот что бывает, когда я пытаюсь совместить карьеру с чем-то еще, с кем-то еще извне индустрии. Мы, – она обвела нас обоих рукой, – не можем быть вместе, и мне некогда об этом спорить.
Внутри все сжалось. Итак, мы вернулись к началу. В кармане завибрировал телефон. Я вытащил его и посмотрел на экран. Вызов со станции.
– Придержи эту в корне неправильную мысль, – сказал я Алли и ответил на звонок. – Эллис.
– Привет, шеф…
– Пока нет. – Я тут же его осек. До повышения еще по крайней мере несколько месяцев. – В чем дело?
– Извините, что звоню вам, старшина первого класса Эллис. Знаю, вы только со смены, но две птички уже вылетели, а нам поступил еще один сигнал бедствия.
Да черт возьми! День становился все лучше и лучше.
– Буду через пятнадцать минут.
Я нажал отбой и сунул телефон обратно в карман форменной куртки.
– Похоже, мне тоже некогда об этом спорить. Отвезешь Джунипер домой, когда закончите?
– Почему?
Она озабоченно нахмурила брови, но после этой ее тирады о том, что ничего особенного между нами не произошло, я только сильнее разозлился.
– Потому что поступил сигнал бедствия и мне надо на работу. Отвезешь ее домой или нет?
Она заморгала и мимо меня посмотрела в окно:
– Ты не можешь сейчас выйти туда. Там шторм вовсю.
– Да, милая, так обычно и происходит во время каждого шторма.
А время шло.
У нее округлились глаза.
– То есть ты сейчас…
– Да, – кивнул я. – Отвезешь Джунипер домой? Если нет, по пути я позвоню Гэвину и попрошу его заехать. Алли, мне нужно идти, прямо сейчас.
– Я отвезу ее домой, – тихо сказала она, и ее броня посыпалась. – Хадсон…
– Спасибо. Пожалуйста, передай ей, что мне пришлось убежать. В подробности не вдавайся, а то она будет волноваться. – Я подавил желание поцеловать ее и зашагал к двери. – Завтра позвоню. Само собой, тебе решать, отвечать мне или нет.
* * *
Незадолго до полуночи я загнал пикап в гараж, проклиная себя за то, что арендовал дом, где надо бежать ко входной двери под дождем.
Но я не впервые за этот вечер промок до нитки.
Я был вымотан, измучен и донельзя досадовал на одну острую на язык балерину, в которую был по уши влюблен. Миновав небольшую лужайку между домом и гаражом, я поднялся на веранду. Голову я поднял только под крышей, и застыл на месте, увидев Алли.
Она сидела на качелях, босиком, обхватив руками колени, обтянутые легинсами. Балетки валялись рядом со знакомым тазиком с водой.
– Ты как? – Она подняла голову и оглядела меня, в тревоге хмуря лоб.
Готов поклясться, этот взгляд вытянул из меня часть накопившегося разочарования.
– И давно ты тут сидишь?
– Час, чуть больше. Я уже боялась, что ошиблась домом.
– Не ошиблась.
Я пересек крыльцо, взял таз с водой, слегка поморщившись от боли в ребрах, и вылил содержимое через перила. Через дорогу был припаркован «мерседес» Энн.
– Я держала ноги во льду, – буркнула Алли.
– Мы знакомы довольно давно, и твой тазик для ног я знаю. Чтобы растопить такое количество льда, понадобилось бы гораздо больше часа.
Я поставил тазик на качели рядом с ней, и она спустила ноги на пол. Я слишком устал, чтобы спорить, но и не хотел, чтобы она уходила.
Алли поплотнее запахнула края кардигана.
– Ладно, я тут уже пару часов.
Я уронил руки. Должно быть, она замерзла.
– Заходи в дом, погрейся.
Я отпер дверь и придержал, а Алли подобрала балетки и шагнула через порог.
Она зашла, посмотрела налево, в гостиную, потом направо, в кабинета, а затем на крутую лестницу на второй этаж.
– Оригинальная отделка из дерева. Мне нравится.
– Можно было бы сказать спасибо, но я этот дом арендую.
Я закрыл дверь. К моему удивлению, она оставила обувь на полу и направилась в мой кабинет.
– Потому что ты не планируешь оставаться, – бросила она через плечо и щелкнула выключателем.
Внутри все сжалось. Я снял кепку, повесил на вешалку и там же оставил куртку. Вопреки логике, мне казалось, будто меня проверяют. Хорошо, что я успел прибраться.
– Предполагалось, что я пробуду здесь столько, сколько потребуется Кэролайн, чтобы встать на ноги. Но все затянулось чуть дольше, чем я планировал.
Я пошел вслед за Алли, наблюдая, как на ее лице нарисовалось любопытство. Она заправила волосы за уши и пошла вдоль книжных шкафов, останавливаясь, чтобы прочитать названия, замирая, когда ей попадались рамки с фотографиями.
– Саванна, – пояснил я.
Она рассматривала снимок, на котором мы с пятилетней Джунипер были на пляже.
– Мое второе место службы. Я там служил, когда умер Шон, а потом умолял всех, кого знал, помочь мне с переводом.
– Тебе там нравилось?
Она двинулась дальше, пробежав взглядом по стопке наград в мягких папках, распиханных между книгами.
– Да. Мне нравилось жить в другом городе, бывать в новых местах, знакомиться с новыми людьми. И все такое.
Я бы убил, чтобы узнать, о чем она думает. Она приехала, а значит, питала ко мне искренние чувства. Но это не гарантировало, что она им поддастся, понимая, что я могу поставить ее карьеру под угрозу.
Что, если честно, я и сделал, пусть и нечаянно.
Алли достала несколько грамот:
– А это?
Я пожал плечами:
– Их вручают, когда спасаешь людей. Но это всего лишь клочки бумаги.
– За храбрость и доблесть, – прочитала она, закрыла папку и положила обратно к остальным. – Похоже на тебя. – Она перевела взгляд на обрамленную карту Аляски над столом. – Ты ни разу не спрашивал про Ситку?
– Дважды, – ответил я, чувствуя, как меня пробирает усталость. – Но рейтинг у меня был невысокий, а желания не совпадали с потребностями береговой охраны.
– А теперь, когда у тебя появилась возможность снова сделать запрос, ты попросишь остаться здесь. – Она взяла со стола вставленный в рамку рисунок Джунипер. – Ради нее.
– По той же причине, по которой ты не села в лодку прежде Евы.
Может, мы и полные противоположности, но в одном до жути напоминаем друг друга: для нас нет ничего важнее семьи. Именно поэтому вероятность продлить наши отношения после августа равна нулю.
– В последнее время я усомнилась в этом выборе. – Она развернулась, прошла между столом и потертым кожаным креслом и мимо меня зашагала в гостиную. – Ты никогда не жалел, что вернулся сюда?
– Нет.
Я пошел за ней. Правый бок пульсировал. Она пробежала взглядом по всей комнате, вне всякого сомнения систематизируя все: от картины, привезенной из алкотрипа в Майами с Бичманом, до горшка с растением в углу, каким-то чудом все еще живого.
– Ты не думал уехать?
Она провела пальцами по мягкому пледу, наброшенному на кресло, и подавила зевок.
– Каждый день.
Но я хотел, чтобы она была со мной, проводила выходные, свернувшись рядом калачиком на диване, чтобы этот дом был наполнен ее смехом. Я хотел спорить с ней обо всем и ни о чем, а потом мириться и выбирать, что приготовить на ужин. Я хотел обычного счастья, какое бывает в любых отношениях. Острая тоска кольнула между ребер и вонзилась прямо в сердце. Даже если бы я убедил ее, что мы можем остаться вместе надолго, прошлое все равно даст о себе знать. Алли никогда не простит меня за то, что я сделал. Рано или поздно нас это разлучит.
– Может, тебе стоит уехать… – Она перевела взгляд на фотографии на стене галереи и снова зевнула.
Я провел рукой по волосам.
– Алли, я рад, что ты наконец-то здесь, но я вымотан борьбой с десятиметровыми волнами и всерьез перепуганной семьей. Они приняли меня за лестницу, по которой нужно карабкаться, и теперь ребра просто убивают меня…
Алли резко повернулась ко мне, ее глаза вспыхнули.
– Что с твоими ребрами?
– Ничего такого, просто нужна пара ночей крепкого сна.
– Покажи-ка.
Она подошла и рывком задрала на мне футболку. Я поднял руку, потому что сил с ней спорить не осталось… а еще я обожал ее руки.
Алли ахнула:
– Хадсон…
– Все в порядке, просто сильный ушиб.
Бывало и похуже.
– В панике люди совершают неразумные поступки.
Ее рука замерла над огромной гематомой, но кожи не коснулась.
– Прости.
– Это не из-за тебя.
– Я не о том. – Она одернула мне футболку. – Я должна перед тобой извиниться. В моей жизни очень мало людей, которым я могу… доверять, но защищаться от сестер мне еще не приходилось. И когда Ева переползла через мой труп, чтобы вырваться вперед, я выместила гнев на тебе, а так нельзя. Прости. – И она с усилием перевела взгляд на меня.
– Извинения приняты.
Она, похоже, изумилась:
– Так просто?
– Именно так, – кивнул я. – И ты прости – из-за меня ты не попала в студию вовремя.
– Это не твоя вина. Я хотела остаться с тобой, – сказала она, разочарованно вздохнув. – Я всегда хочу быть с тобой. В этом-то и проблема.
– Тогда идем в постель.
Я протянул ей руку. Алли слегка отстранилась.
– Я пришла сюда не ради секса, Хадсон.
Улыбка тронула мои губы.
– Я так и понял. Я устал. Ты устала. Если тебе неохота снова выходить в такую бурю, можешь лечь спать со мной.
Она нахмурилась, и я приподнял брови.
– Хочешь остаться? Так оставайся.
– Только на ночь? – уточнила она.
– Сколько захочешь. Я же говорю: я заполучу тебя любым способом, каким только смогу, пусть даже на одну ночь.
Я скрестил пальцы, прекрасно понимая, что ступаю по очень тонкому льду с весьма своенравной женщиной.
Она неторопливо кивнула:
– Звучит заманчиво.
Слава богу! Я выключил свет, проверил двери и окна, а затем повел ее вверх по скрипучей лестнице. Мы прошли мимо комнаты для гостей, где иногда ночевала Джунипер, к моей спальне.
Она оглядела комнату с темной мебелью и зелеными шторами.
– Иногда я забываю, какой ты аккуратный. Все на своих местах.
– Так оно практичнее. Идем.
Я отвел ее в ванную и достал из шкафчика новую зубную щетку.
– Ты хранишь зубные щетки для ночных гостей? – спросила она, сердито посмотрев на щетину.
– Я храню запас зубных щеток, как и всего остального. – Я открыл шкаф, показал ей разложенные рядами принадлежности и закрыл дверцу. – Никого другого нет, и ты это знаешь. Перестань искать причины сбежать.
Она вздохнула, и, готовясь ко сну, мы проделали все то, что семейные пары считают само собой разумеющимся, – делили раковину и пытались разойтись в дверях.
Потом она вышла из ванной в моей футболке, и я совершенно забыл об усталости. Температура тут же подскочила не меньше чем на целый градус. Да, мне определенно нравилось видеть ее в своей одежде.
Алли скользнула под одеяло и легла на спину, уставившись в потолок.
– Наверное, у тебя нет зарядки для телефона?
Я осторожно подвинулся, чтобы ребра не заныли, и из ящика прикроватной тумбочки достал запасную зарядку.
– Спасибо.
Алли воткнула провод в телефон, положила его на тумбочку и снова уставилась в потолок.
– Из тебя вышел бы отличный бойскаут.
– Всегда готов.
Она забарабанила пальцами по одеялу.
– Ради всего святого, Алли, иди сюда!
Я перекатился на неповрежденный бок, обхватил ее рукой за ребра и притянул к себе.
Она пристроилась ко мне спиной, стащила половину моей подушки и умостилась поудобнее, своей невероятной попкой прижавшись прямо к члену.
– Как поступишь с Евой? – спросил я, положив руку на ее обнаженное бедро.
– Кроме как придушу? – вздохнула она. – Когда уже все объявлено, Василий меняет решения разве что по божественному вмешательству. Не знаю, что делать. Перестать с ней разговаривать? Но это тоже… немыслимо.
– Да, я бы тоже не смог порвать ни с Гэвином, ни с Кэролайн. – Я рассеянно погладил ее кожу. – Ты могла бы уйти из труппы.
– А ты мог бы уйти из береговой охраны, – парировала она.
– Намек понят, – сказал я, подавив улыбку. – Но я меняю места службы и продолжаю заниматься своим делом. А ты можешь танцевать в любой точке мира. Твой контракт еще действует?
– Еще месяц, – ответила она. – До пятнадцатого августа.
– До «Классики».
Фестиваль был уже совсем близко.
Алли кивнула:
– Два дня я ломала голову, что делать: то ли сменить имя и переехать в другую страну, то ли, образно выражаясь, вышибить из сестрицы дерьмо.
– И что ты решила?
Она сменила тон:
– Я хочу вернуть себе роль.
– Тогда подстрой божественное вмешательство, – простонал я. – И перестань вилять задницей, иначе все мои благородные намерения испарятся.
– Насколько я помню, еще несколько дней назад ты поступал со мной весьма неблагородно.
– Лучше не стало. – Я поцеловал ее в макушку, зарывшись носом в волосы и втянув неповторимый цветочный аромат, который преследовал меня десять с лишним лет. – Спи давай.
– Тебе стоит поставить Ситку на первое место в списке.
– Во-первых, Кэролайн не готова к моему отъезду. Во-вторых, тогда я окажусь на другом конце этой страны, вдали от единственного человека, с которым мне хотелось бы быть рядом, и это – если ты вдруг не заметила, – ты. А в-третьих, спи.
Я обнял ее за талию. На секунду она напружинилась, а затем прижалась ко мне еще теснее, и я ни капли не возражал.
– Я это не всерьез. Когда сказала, что между нами ничего особенного, это была неправда. Все эти часы я думала лишь о том, что ты там, посреди шторма, и я…
– Знаю. Я сразу понял. – Я поцеловал ее за ухом. – А что касается штормов, после них у меня стопроцентная явка на базу.
Она развернулась в моих объятиях и посмотрела на меня.
– Мне не очень нравится сближаться с людьми, – прошептала она.
– И это я тоже знаю, – сказал я и погладил ее по бедру. – Почти одиннадцать лет знал. И хотя это, наверное, одно из самых неприятных твоих качеств, должен признать, что так оно даже интереснее. А в твою защиту могу сказать, что ты с самого начала меня предупреждала. – Кажется, сон на сегодня откладывался, но мне было все равно, ведь она наконец-то в моей постели. – Но ты могла бы оказать нам обоим услугу и перестать сопротивляться.
