Текст книги "Гнев Безумного Бога (ЛП)"

Автор книги: Раймонд Фейст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Он провёл рукой по воздуху, и иллюзия показала вид планеты с высоты:

– Поднявшись достаточно высоко, ты увидел бы, что хотя океаны выглядят знакомо, большая часть поверхности покрыта постройками.

Внезапно изображение исказилось, будто невидимая игла проткнула сферу снизу, вытесняя часть каждого слоя вверх, пока они не пересекались с уровнем выше.

– Затем произошло то, что я могу назвать только Нарушением, – торжественно произнёс Макрос.

Паг перевёл взгляд на спутников, но промолчал.

Макрос продолжил:

– Как и причину потрясения, что привело человечество в Мидкемию, мы никогда не узнаем причину Нарушения.

Накор усмехнулся:

– А они одинаковые?

Макрос нахмурился, словно раздражённый учитель:

– Если узнаешь – сообщи мне. Это Нарушение – своего рода… дисбаланс, давление снизу вверх, от низшего к высшему уровню реальности. Подобно тому, как дасати пытаются проникнуть в ваш… в вашу реальность, существа из третьего уровня стремятся подняться сюда.

– Ты описываешь катаклизм невиданного масштаба, – прошептал Паг.

Макрос кивнул:

– Да, мой друг. Вся ткань мироздания разрывается, и мы должны остановить это, пока не стало хуже.

– Как? – тихо спросил Магнус.

Макрос вздохнул – странно человеческий звук для дасати:

– У меня нет точных знаний, лишь догадки, и даже они… неубедительны. – Он взмахнул рукой, и иллюзорная сфера исчезла. – Войны Хаоса, похоже, были попыткой восстановить баланс во всей реальности, от высшего до низшего уровня. Мы можем лишь гадать, что происходило в других сферах, но подозреваю, равновесие было восстановлено – иначе нынешний кризис был бы ещё катастрофичнее. У нас нет свидетельств взаимодействия между вашей родной реальностью – в которой я тоже некогда жил – и уровнем выше, первым небом.

– Потому что Безымянный заключён в темницу? – предположил Накор.

– Скорее всего, – согласился Макрос. – Таким образом, хаос исходит из низших сфер. Темнейший, Тёмный Бог дасати, настолько могуществен в своём господстве, что любые вторжения снизу, угрожавшие этому уровню, почти наверняка были нейтрализованы.

– Можно задать вопрос? – осмелился Магнус.

– Какой? – отозвался дед, едва скрывая нетерпение.

– Почему именно здесь? Почему Келеван и Мидкемия?

Макрос задумался, затем одобрительно сказал:

– Неплохой вопрос. – Он улыбнулся. – Подозреваю, должны существовать точки пересечения – локусы, где вторжения из одного уровня в другой проявляются в первую очередь, подобно первому разлому цурани в Мидкемию в Серых Башнях.

– Помни, боги каждого уровня – локальные проявления куда более грандиозных сущностей, охватывающих вселенные. Безымянный – воплощение зла невообразимого масштаба, простирающегося на всю вселенную, где находится Мидкемия, вселенную миллиардов миров с несчётными существами, чьи видения придают этому злу легион обличий.

Он сделал паузу, затем продолжил:

– Однако мы можем с определённой долей уверенности предположить, что, подобно Мидкемии, Безымянный был заключён под стражу во многих других местах, как результат конфликта, который, судя по всему, сфокусировался именно на этом мире.

– Я предполагаю, что чем дальше от Мидкемии, тем меньше вероятность сохранения истории Войн Хаоса в неизменном виде. Помните сферу? На периферии уровни бытия кажутся нормальными, неизменными. Но в точке вторжения царит хаос.

– Твои доводы убедительны, – сказал Паг. – Но как это относится к нам, оказавшимся здесь?

Макрос кивнул и улыбнулся:

– Переходим к сути. – Он пристально посмотрел Пагу в глаза: – Безымянный заключён, но, как ты видел, не лишён влияния и даже некоторой силы, хотя и ограниченной другими выжившими Великими Богами – Хранителями.

– Ему не по нраву вторжение «снизу» Тёмного Бога дасати. Насколько возможно, он действует заодно с другими богами Мидкемии, чтобы восстановить должный порядок вещей.

– Мы работаем на Безымянного? – спросил Накор.

– В некотором смысле, да, – ответил Макрос. – Я убеждён, что в конечном счёте все мы играем свою роль в планах Безымянного.

– И в чём этот план? – спросил Накор.

Выражение лица Макроса стало мрачнее прежнего:

– Я полагаю, мы наблюдаем борьбу между богами, друзья мои. И в каком-то смысле мы – оружие.

– Оружие? – повторил Магнус. – Мы всего лишь трое магов и… – Он бросил взгляд на Накора.

– Бек может быть оружием. В нём мало естественного.

– Существует пророчество, – сказал Макрос. – Дасатийский лорд восстанет против ТеКараны и подготовит путь Богоубийце.

Паг промолвил:

– Ты думаешь, Бек…

– Это оружие, – закончил Накор. – Это почти наверняка.

– Чего я не знаю, так это действительно ли он то самое оружие. – Макрос закашлялся, пытаясь подавить приступ, но Паг уже видел, как сжалась его грудь. Когда кашель прошёл, он сказал: – Даже последний из Ничтожных напал бы на меня, увидев такой явный признак слабости.

В комнату поспешно вошёл слуга, а следом за ним – воин в одеяниях Садхарин.

– Господин, – произнёс слуга. – Что-то…

Воин прервал его:

– Вести от Мартуха. Вам нужно бежать. Через час из Дворца поступит объявление. На закате начнётся Великий Отбор.

Макрос выпрямился во весь рост, его воля победила немощь тела:

– Ты знаешь, что делать, – сказал он слуге. – Бери только необходимое и отведи наших людей в ближайшее убежище.

– Господин, – поклонился слуга и бросился прочь.

К воину Макрос обратился иначе:

– Вернись к Мартуху. Скажи встретиться в Роще Дельмат-Ама как только сможет. Если возможно, пусть приведёт Валко и других, кто может быть полезен. Думаю, время пришло.

Молодой воин почтительно кивнул и поспешил уйти. Макрос пробормотал себе под нос:

– Да помогут им боги выжить.

Паг спросил:

– Что происходит?

– Собирайте вещи. Уходим через минуты, – сказал Макрос. – ТеКарана объявил Великий Отбор. С закатом по всей Империи дасати каждый получит право убивать кого пожелает. Все перемирия отменены, союзы расторгнуты. Убийства станут волей Темнейшего.

– Что это значит? – спросил Магнус.

Лицо Макроса исказилось:

– Это значит, Тёмный Бог проголодался. Обычных жертв ему недостаточно. Боюсь, это значит, что он готовится к вторжению в следующий мир.

Паг, Накор и Магнус переглянулись. Накор спросил:

– А как же Бек?

– Он в безопасности с Мартухом, – ответил Макрос. – В каком-то смысле он даже более дасати, чем любой Рыцарь Смерти, которого я встречал. Следующие сутки, вероятно, станут самым веселым временем в его жизни. Я лишь надеюсь, что он оставит Мартуха в живых.

– Почему он может этого не сделать? – спросил Паг.

– В этот день не будет ни союзников, ни друзей – только сиюминутные договоренности. Мартух и другие лорды Ланградина подготовили убежища и припасы возле Великого Дома Ланградина – по привычке, если не по иной причине. Но для большинства простых людей эта ночь станет кровавой игрой на выживание. Если удастся продержаться от заката до заката – обычный порядок вернется. Пусть и кровавый, но порядок.

– Но в этот единственный день не будет никаких правил. Хочешь то, что принадлежит соседу – возьми. Мечтал отомстить тому, кто был слишком хорошо защищен – сейчас твой шанс. Или если ты просто амбициозен, и смерть нескольких вышестоящих в твоей фракции, боевом сообществе или даже собственной семье пойдет тебе на пользу – точи клинок. Каждая смерть будет воспринята как дар Темнейшему, а каждое убийство – как благословение.

– Отряды Жрецов Смерти и Иерофантов заполнят улицы каждого города. Все станут добычей. Шайки мародёров будут рыскать по сельской местности. Те, у кого есть ресурсы, забаррикадируются в своих домах или спрячутся в норах. А мы, – Макрос обвёл взглядом собравшихся, – мы отправимся в путь, пытаясь достичь мирной деревушки в дне пути к югу от города. Нам потребуется почти вся ночь и день, чтобы просто выбраться за городскую черту.

Он посмотрел на каждого:

– Нашу безопасность я почти не ставлю под сомнение. Каждый из нас обладает достаточным мастерством, чтобы защититься от случайных встречных.

– Но ты боишься разоблачения, – сказал Накор.

– Да, – признал Макрос. – Если станет известно о нашем существовании тем, кто знает, кто я… или догадается, кто вы – вся мощь Империи, все ресурсы ТеКараны и Тёмного Бога обрушатся, чтобы уничтожить нас.

Паг встал:

– Тогда пойдём.

Макрос улыбнулся:

– Да, пойдём. И если после всего увиденного в вас ещё осталась молитва, сейчас самое время её произнести.

Глава 4
Империя

Миранда смотрела с вызовом.

Двое членов Ассамблеи, Аленка и маг по имени Делкама, только что завершили создание сферы иллюзии: полупрозрачного пузыря, мерцающего переливами энергии, по поверхности которого пробегали искры ослепительно-золотого и холодно-стального света. Постепенно расширяясь, сфера заставила даже обычно невозмутимых цуранийских вельмож откровенно дрогнуть. Это был защитный барьер, призванный помешать магическому наблюдению за предстоящим собранием. Более того, любой, кто попытался бы подглядеть за происходящим издалека, увидел бы лишь трёх магов, обсуждающих с Императором что-то совершенно постороннее. Вся эта сложная мистификация была предназначена для Лесо Варена – на случай, если он окажется достаточно близко и сможет использовать свою немалую силу, чтобы подслушать совет.

Остальные члены Ассамблеи магов, сопровождавшие Миранду, выглядели встревоженными. Несмотря на свой высокий статус в Империи, даже они были связаны традицией, требующей почтительного трепета перед Светом Небес. Но Миранда стояла перед повелителем Цурануанни с гордо расправленными плечами, её взгляд был твёрдо устремлён на молодого Императора, а выражение лица говорило лишь о нетерпении. Она только что приказала – нет, почти приказала – правителю величайшей империи молчать, пока магические защиты не будут установлены.

Редко в истории Империи чужеземцу доводилось предстать перед лицом Императора. Зал Высшего Императорского Совета был священным, как и весь Кентосани – Священный Город, и те, кто удостаивался здесь аудиенции, были либо послами, либо пленёнными вождями. Даже в таких случаях личное присутствие Императора было необычным, ибо он являлся божественным воплощением, олицетворением Небесной Благодати и милости для народа цурани. Однако послание Ассамблеи к Императорскому Трону было столь ужасающим, что Сэзу Первый, Повелитель Народов Цурануанни, соблаговолил лично присутствовать и выслушать предостережение чужестранки.

Огромный зал Высшего Совета был заполнен до отказа – каждый знатный вельможа, каждый мужчина и редкие женщины, правящие лорды и леди сотен Домов Империи, собрались, чтобы услышать предупреждение Миранды. Одетые в яркие одеяния цветов своих домов – здесь жёлтые с алыми кантами, там чёрные с бледно-голубой отделкой, – они сверкали вышивкой, драгоценными камнями и застёжками из благородных металлов. Согласно традиции цурани, они располагались кланами, но многие, сидя в молчаливом ожидании ответа Императора, украдкой бросали взгляды на союзников в других частях зала, на членов своих политических группировок. Политика цурани была не только смертельно опасной, но и запутанной, представляя собой вечный балансирующий акт для каждого правителя, где верность крови с одной стороны противостояла целесообразности и возможностям – с другой.

Миранда заговорила:

– Ваше Величество, лорды и леди Высшего Совета, сегодня мы пришли с предостережением – наш мир столкнулся с угрозой, страшнее которой невозможно вообразить.

Она тщательно продумала каждое слово, ожидая созыва Совета вместе со Всемогущими. Четко и без отступлений Миранда изложила все: от обнаружения Талной на её родном мире Каспаром из Оласко до недавнего вторжения дасати в этот мир. Она ничего не утаила и не пыталась приукрасить – голые факты звучали достаточно пугающе.

Закончив, Миранда взглянула на Императора. Он сидел спокойно, и что поразило её больше всего – ни один из озвученных ужасов, казалось, не стал для него новостью. Она перевела взгляд на Аленку, который едва заметно покачал головой, и он не понимал этой невозмутимости.

Миранда знала, что Свет Небес был в курсе исследований Ассамблеи касательно Талной. Но все события после её пленения точно не могли быть ему известны. Вторжение дасати должно было шокировать молодого правителя, однако тот сохранял спокойствие, будто размышлял о меню вечерней трапезы.

Император Сэзу взошёл на трон всего четыре года назад и, подобно своему отцу, правил относительно мирной империей. Но сейчас, глядя на его бесстрастное лицо, Миранда поняла: этот юноша уже столкнулся с чем-то, что изменило его навсегда. В зале повисло напряжённое молчание, прерываемое лишь шелестом дорогих тканей, когда вельможи переглядывались, ожидая реакции своего повелителя.

Миранда перевела взгляд со Света Небес на членов Высшего Совета. В очередной раз она поразилась особенностям мышления цурани: несмотря на только что озвученное ею страшное предупреждение, она подозревала, что как минимум треть присутствующих лордов уже размышляла, как извлечь выгоду из надвигающегося хаоса. Судя по их выражениям лиц, ещё треть, казалось, вообще не способна была осознать услышанное.

Лишь оставшаяся треть – те, кто действительно понимал масштаб угрозы, – проявляла подобающую тревогу. Эти молча ждали, как отреагирует Свет Небес. Нервозная тишина в зале нарушалась лишь шелестом шёлковых одеяний и постукиванием кожаных сандалий по полу – звуками нетерпения и беспокойства.

Рядом с молодым правителем стоял ещё один маг в чёрных одеяниях – Финда, пожилой чародей, с которым у Миранды были лишь поверхностные знакомства. Как текущий советник Ассамблеи при Императорском Троне, он выглядел так, будто в данный момент предпочёл бы оказаться в любом другом уголке обширной цуранийской Империи. Его напряжённое выражение лица красноречиво свидетельствовало: он явно чувствовал себя не на своём месте.

Миранда не была знатоком цуранийского общества в той мере, как её муж, проживший среди них долгие годы, но всё же понимала его достаточно, чтобы предугадать реакцию правящих домов. Воинственные традиции цурани по-прежнему определяли политику Империи – ту самую «Игру Совета», как её называли. Только теперь вместо открытых столкновений в ход шли более изощрённые методы: богатство, влияние и социальный статус.

«Ну и, конечно, – подумала Миранда, – периодические убийства, ночные набеги и похищения».

Порой цуранийская политика напоминала ей разборки криминальных кланов Великого Кеша – здешние нравы пришлись бы по вкусу даже Пересмешникам из Крондора.

Пять великих домов – Кеда, Минванаби, Оаксатуканами, Ксакатекас и Анасати – по-прежнему доминировали среди множества кланов и политических группировок, определявших управление Империей. Исторически только эти семьи могли претендовать на титул Военного Стратега – до тех пор, пока прабабка нынешнего Императора не возвела на трон своего сына.

Но над всеми ними возвышался неизменный символ власти – сам Император. Свет Небес мог отменить любое решение Высшего Совета, объявить войну или одним словом заставить враждующие кланы сложить оружие. Такова была его власть. В этом зале, где сейчас витало напряжение, лишь его слово имело истинный вес, и Миранда понимала, что от следующей фразы молодого правителя зависело, услышат ли её предупреждение или оно потонет в бесконечных политических манёврах.

Все замерли в ожидании, пока Император, восседающий на золотом троне – символе власти, освящённом двухтысячелетней историей Империи, – обдумывал свой ответ. Собравшиеся лорды великих и малых домов хранили гробовое молчание. Никто не смел заговорить прежде Света Небес.

Миранда обратила внимание на пустующее кресло по правую руку от правителя, расположенное чуть ниже на возвышении. Оно было установлено ещё прабабкой Сэзу – легендарной леди Марой из Акомы, Владычицей Империи, единственной за всю долгую историю цуранийского народа, удостоившейся этого титула. Спасая свой дом от беспощадных врагов, она преобразовала целую нацию, даровав свободу миллионам обездоленных. Благодаря её деяниям родилась новая империя, где искусство, музыка и литература стали цениться не меньше воинской чести, доблести и жертвенности.

Хотя Империя не избавилась от внутренних противоречий и трудностей, за последние три правления она переродилась, несмотря на попытки традиционалистов вернуть её к прежним устоям.

Все взоры обратились к Императору, когда Свет Небес наконец пошевелился. В зале повисло напряжённое ожидание – следующее слово правителя определило бы, встретит ли Империя надвигающуюся бурю единым фронтом или погрязнет в распрях. Даже видавшие виды советники затаили дыхание, а Финда, стоявший у трона, незаметно сжал руки в бессильных кулаках, словно предчувствуя тяжесть грядущего решения.

Сэзу Первый наконец показал свою реакцию: его лицо отражало глубокую обеспокоенность. Когда его прабабка провела реформы в Империи, она также преобразовала и статус Императора – из почти что церемониальной фигуры он стал обладателем высшей власти. Бремя ответственности уже добавило ему возраст сверх его тридцати шести лет.

Тихо, почти задумчиво, он произнёс:

– Действительно, тяжёлые слова, леди Миранда. Наша нация наслаждалась миром более двух поколений. Лишь некоторые трения с соседями из Турильских нагорий и за Кровавым морем на юге позволяли нашим молодым воинам стяжать славу и приносить почёт своим домам. Но мы не вели крупных войн со времён вторжения на ваш родной мир.

Миранда кивнула. В жилах Императора текла мидкемийская кровь: возлюбленный Мары, Кевин, был признанным отцом Императора Джастина. Хотя этот факт вызывал у неё смутное чувство родства, этот молодой человек оставался истинным цурани.

Но в его следующем вопросе прозвучало что-то странное, почти заученное:

– Не будет ли решением просто удалить этого Талной с наших земель и вернуть его в ваш мир?

Миранда перевела взгляд на Аленку, старейшего из Всемогущих. Тот ответил с почтительной твердостью:

– Свет Небес, мы уже рассматривали этот вариант и считаем его бесполезным. Именно ренегат Лесо Варен помог дасати закрепиться здесь. Теперь они знают путь назад, и мы уверены, что вернутся.

Он замолчал, будто взвешивая каждое слово, затем продолжил:

– Есть нечто в нашем мире… Многие из нас полагают, что дасати выбрали его не случайно. Просто мы пока не понимаем зачем.

Тишина растянулась, прежде чем он добавил:

– Мы считаем, что все народы должны готовиться к вторжению.

Император размышлял долго – слишком долго для человека, услышавшего подобное впервые. Когда он наконец заговорил, его тон был отмеренно-точным, почти заученным. Миранда вдруг осознала: этот молодой правитель – не простак. Он знал, что они скажут, ещё до их слов! Её догадка о его странной невозмутимости подтверждалась. Но как он узнал? И почему его ответ звучал как репетированная речь?

– Внимайте мне, – произнёс Свет Небес, поднимаясь с трона.

Великие лорды Империи мгновенно встали, никому не дозволялось сидеть в присутствии императора, когда он стоял.

– Наши традиции древни, наши пути освящены веками… но теперь мы столкнулись с угрозой, какой не помнит даже память предков.

Его голос, обычно мягкий, обрёл металлическую твёрдость:

– Это возвращает нас к истокам – к эпохе мифов, к приходу наших народов по Золотому Мосту.

– Хранители преданий говорят, что то, от чего мы бежали из дома до начала времён, было столь чудовищным, что не поддаётся описанию, – начал Император, его голос звучал мерно, как колокол, возвещающий беду. – Ни в одном сказании, ни в одной песне нет намёка на то, что изгнало наши народы в этот мир. Лишь тень ужаса, от которого спасались предки.

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание слушателей, затем добавил:

– Теперь мы опасаемся, что этот кошмар вернулся, чтобы вновь испытать наши народы.

Миранда, знакомая с цуранийскими преданиями, понимала: он затронул глубочайшую струну. Миф о Приходе – история о великом золотом мосте света, разверзшемся во тьме, через который тысячи беженцев хлынули в Келеван, спасаясь от ужасов Войн Хаоса, – был краеугольным камнем самосознания цурани. Паг не раз рассказывал ей, как это предание, вплетённое в обучение каждого Всемогущего, формировало их клятву верности Империи.

– По традиции, когда народы идут на войну, Военному Стратегу вручаются полномочия вести боевые действия, – продолжил Свет Небес. – Этот пост годами оставался вакантным.

Взгляды полдюжины правящих лордов вспыхнули жаждой. Исторически эта должность – второй по могуществу пост в Империи, временами затмевавший даже Золотой Трон, – была пределом мечтаний любого амбициозного цурани.

– Но я обращаюсь к своему кузену – Тецу из Минванаби.

Император посмотрел на седовласого вельможу, чьё мощное телосложение и орлиный взгляд выдавали в нём воина, несмотря на возраст.

– Примешь ли эту тяжкую ношу, милорд?

Тецу склонил голову, едва сдерживая эмоции:

– С радостью, Ваше Величество. Моя жизнь и честь принадлежат вам.

Император повернулся к собравшимся лордам:

– Передайте своим командирам, милорды. Народы идут на войну. А теперь разойдитесь и возвращайтесь завтра через два часа после восхода, Мы продолжим приготовления.

Он обратился к своему Первому Советнику, пожилому человеку по имени Джанайн, который прежде служил его отцу:

– Пошли гонцов к жрецам Джастура. Я явлюсь к полудню, чтобы сломать Священную Печать.

Миранда вопросительно взглянула на Аленку, не понимая значения этого распоряжения. Старый маг едва заметно покачал головой. Но по напряженной атмосфере в зале она поняла – это объявление было одновременно важным и тревожным.

– Я посоветуюсь с леди Мирандой, Всемогущими, сопровождавшими ее, и Стратегом, – продолжил Император.

Он сделал паузу, затем завершил собрание традиционной формулой:

– Честь вашим домам, милорды.

Сойдя с возвышения, он вызвал всеобщий поклон – слуги опустились на колени. Проходя мимо, Император бросил взгляд в сторону Миранды, давая понять, что она должна следовать за ним.

Когда новоназначенный Стратег встал позади правителя, Аленка ненадолго задержал Миранду:

– Сломав печать храма Бога Войны, Свет Небес делает все прочие дела несущественными, – без предисловий прошептал он. – Никакие клановые распри, кровная месть или политические интриги не могут продолжаться, пока храм снова не запечатан. А этого не случится до окончательной победы.

Он оглянулся, словно опасаясь подслушивания:

– Ты должна понимать серьезность происходящего. Он только что объявил не просто подготовку к возможной войне, он объявил саму войну.

Миранда недоумевала.

– Разве не этого мы хотели?

Аленка покачал головой:

– Я такого не ожидал. Более того, я никогда не думал, что какой-либо император снова возродит пост Стратега. И назначит на эту должность Минванаби…

– Что это значит? – спросила Миранда, в который раз остро пожалев, что рядом нет Пага. Он бы во всем этом разобрался.

– Есть старая поговорка, – сказал Аленка, жестом приглашая ее следовать за собой, – и у вашего народа она наверняка есть: держи друзей близко, а врагов – еще ближе. Минванаби были разгромлены Акомой, предками нынешнего императора, но вместо обычного в таких случаях полного уничтожения, когда каждый член семьи либо предается мечу, либо продается в рабство, великая леди Акомы, Владычица Империи, проявила неслыханную для цуранийской знати милость. Она позволила Минванаби выжить.

Миранда нахмурилась:

– Я не понимаю.

– Чтобы понять это в полной мере, нужно быть цурани, – вздохнул Аленка. – Младший кузен, один из последних выживших потомков настоящего лорда Минванаби, был назначен правящим лордом и впоследствии женился на кузине из Акомы, еще сильнее связав два дома. Но обида Минванаби на Акому никогда не была забыта.

Он понизил голос:

– Я подозреваю, что вскрытие храмовой печати и назначение самого опасного человека в Империи ответственным за войну – это тактика нашего Света Небес. Таким образом он обеспечивает, чтобы его злейший враг в Высшем Совете был занят на ближайшее обозримое будущее и не строил планов убийства императора.

Миранда глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. В который раз она задалась вопросом, а не сумасшедшие ли эти цурани на самом деле?

* * *

Миранда внимательно наблюдала за молодым Императором, пока тот руководил совещанием в своих личных покоях. До этого они встречались лишь дважды: первый раз, когда он был мальчиком при дворе своего отца, и второй – во время его восшествия на престол. Последнее событие было настолько окутано цуранийскими традициями, что их общение ограничилось пятью минутами, причем весь разговор велся между юным правителем и ее мужем. Миранду забавляла ирония ситуации: она, опытный маг и дипломат, была полностью проигнорирована этим традиционалистом, чье положение целиком зависело от женщины, нарушившей все традиции – его прабабки.

И вот теперь она снова оказалась на периферии беседы, в то время как новоиспеченный Стратег и Император адресовали большинство вопросов Аленке и двум другим старшим магам из Ассамблеи. В какой-то момент во время часового обсуждения она уже собралась высказать свое мнение, но Аленка предостерегающе взглянул на нее и едва заметно покачал головой. Из уважения к мужу, который высоко ценил старого мага, и учитывая их прошлые взаимодействия, Миранда промолчала, хотя и недоумевала, в какую игру он играл.

Несмотря на уязвленное самолюбие и природную независимость, Миранда не могла не восхититься тем, как искусно Император направлял дискуссию в нужное русло. Он мастерски контролировал ход обсуждения, мягко, но настойчиво формируя нужное ему мнение. После еще одного часа дебатов она окончательно убедилась: несмотря на молодость, этот Сэзу из Акомы, Первый этого имени, Император всего Цурануанни и Свет Небес, отнюдь не был простаком. К моменту завершения встречи ему удалось достичь консенсуса, ни разу не прибегнув к своему авторитету – исключительно за счет политического мастерства.

Миранда поднялась, когда Император произнёс:

– Леди Миранда, останьтесь на мгновение.

Аленка заколебался, затем вновь слегка склонился перед правителем и с выражением любопытства дал Миранде понять, что подождёт её снаружи. Когда цуранийские вельможи и маги удалились, Император спросил:

– Не предложить ли вам чего-нибудь? Вина? У меня есть несколько превосходных красных вин с ваших Островов, а также местные сорта. Правда, наш жаркий климат не слишком способствует виноделию.

Почти поддавшись обаянию, Миранда осознала, что он пытается заставить её расслабиться.

– Воды будет достаточно, Ваше Величество.

Он сделал едва заметный жест, и почти мгновенно слуга поднёс на подносе большой керамический кубок со свежей водой. Пока она пила, Император отпустил слуг и указал на два кресла у огромного окна, выходившего во внутренний двор дворца.

– Пожалуйста, без церемоний, – сказал он на языке Королевства, почти без акцента.

Миранда не скрыла удивления.

– Мои стражи поклялись защищать мою жизнь ценой собственной, – пояснил он, кивнув в сторону четырёх оставшихся в зале воинов в бело-золотых доспехах императорской гвардии. – Но они всего лишь люди, а людям свойственно ошибаться. Случайно оброненное слово, и всё погибло. Многие здесь, на Келеване, говорят на языках вашего мира, но я позаботился, чтобы никто из этих четверых не говорил на этом языке.

Он произнёс это с лёгкой усмешкой, но его взгляд, пристально устремлённый на Миранду, оставался совершенно серьёзным.

– Так что же вы на самом деле думаете?

– О чем именно, Ваше Величество? – ответила Миранда, устраиваясь в предложенном кресле – удобном шелковом диване, стоящем напротив императорского.

Она изучала его лицо. Как и в Королевствах или Империи Великого Кеша на Мидкемии, Империя цурани состояла из множества народов, поэтому не существовало единого «цуранийского» облика. Разве что они были невысокими по меркам мидкемийцев. Сэзу оказался чуть выше среднего – почти с её рост в пять футов девять дюймов, тогда как большинство мужчин цурани были на дюйм-два ниже, а некоторые едва превосходили ростом карликов.

Во всем остальном молодой правитель казался воплощением цуранийской знати – невозмутимый, сдержанный, совершенно нечитаемый. Если и было что-то, что раздражало Миранду в цурани вообще, так это их каменное самообладание. Здесь редко услышишь повышенный голос или горячий спор на людях.

Император опустился в кресло.

– Вы хорошо справились.

– Благодарю, – нахмурилась Миранда, – пожалуй.

Молодой человек улыбнулся, и внезапно выглядел на годы моложе.

– Мне порой трудно вспомнить, что вы значительно старше, поскольку выглядите вы не намного взрослее меня, разве что как старшая сестра или очень юная тетушка.

– Очень юная, – сухо парировала Миранда.

Император усмехнулся, но сразу перешел к делу:

– Мне докладывали кое-что о местонахождении вашего супруга. Эти сведения точны?

– Настолько, насколько возможно, учитывая, что он недостижим никакими средствами – ни магическими, ни обычными.

Правитель откинулся на спинку кресла, задумчивый.

– Он предпринял путешествие немыслимого риска…

На лице Миранды мелькнула тень тревоги, несмотря на все усилия сохранить спокойствие.

– Мне это известно как никому другому, Ваше Величество.

– Тогда мне нужно кое-что выяснить.

– Что именно?

– Правду, – ответил молодой монарх. – Аленка и другие до сих пор видят во мне мальчишку. Вероятно, с их почтенного возраста это неизбежно. Но с вашей точки зрения, они сами должны казаться детьми.

– Ваше Величество, я давно усвоила: мудрость мало зависит от возраста. Можно за несколько лет пережить целую жизнь, а можно провести века в блаженном неведении. Все зависит от человека. Аленка обладает тем спокойным пониманием ситуации посреди хаоса, которому я могу только позавидовать.

Император задумался, затем произнес:

– Моя священная прабабка Мара, кажется, накопила опыта и мудрости на десяток жизней.

Миранда промолчала, удивленная этим упоминанием почитаемой правительницы.

– Я полагаю, ваш муж был с ней знаком.

– Не уверена, Ваше Величество. Знаю, они встречались как минимум раз, но вы же помните: Паг далеко не всегда был желанным гостем в этих стенах.

Император улыбнулся:

– Императорские Игры. Да, я знаю эту историю. Моя прабабка была среди знати, когда ваш муж публично унизил Стратега и положил конец его власти. Знаете ли, понадобилось почти пять лет, чтобы полностью устранить разрушения, которые Миламбер причинил великому стадиону?

Миранда едва сдержала улыбку. Паг, известный цурани как Миламбер, был, пожалуй, самым терпеливым человеком из всех, кого она знала – качество, которое она одновременно уважала и находила раздражающим. Но когда он все же выходил из себя, последствия могли быть ужасающими. По всем рассказам, его выходка на Играх много лет назад могла быть описана только как героическая, почти богоподобная. Он обрушил огонь с небес, вызвал торнадо и землетрясения, заставив всю знать Империи трепетать у его ног.