Текст книги "Самая старшая (СИ)"
Автор книги: Полина Белова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
– Стоп! Остановитесь. Какой ещё сын лавочника? Я не выхожу замуж. Ни за кого! Я с вами. Мы семья. Просто подумала, что вы столько работали…
– Ты тоже тяжело работала по дому, давая нам возможность плести узоры в своё удовольствие, в тепле и уюте, и питались мы тем, что было куплено за Сашины деньги, – как-то немного обиженно возразила Таня.
– Кроме того, вы с Сашей смогли продать наши работы по такой высокой цене, что дух захватывает, – сердито добавила Лиза.
– Хорошо. Это – наши общие деньги, – наконец, согласилась я с улыбкой.
– Мы очень рады, что смогли принести в семью так много, но без вас с Сашей вообще ничего не получилось бы, – несмело улыбнулась в ответ Лиза.
– Поэтому мы с Лизой, как и наш брат, будем отдавать тебе всё, что заработаем, Маша, – с облегчением подвела итог Таня, и позвала всех, наконец, садиться за стол, а то каша стыла.
Да, разговор получился непростым, и чуть не испортил всем радость от удачного торгового дня. Но я не жалела о том, что он состоялся! Мерзкое ощущение неправильности от того, что я, взрослая женщина, собираюсь не дать, а забрать деньги у детей-сирот, отпустило меня. Пришла твёрдая убеждённость, что эти дети – моя родная семья, и я, будучи старшей, лучше знаю, как с толком потратить заработанное с пользой для всех Кузнецовых.
– Так можно будет купить нам… – неуверенно начала Таня, убрав со стола миски из-под каши и наливая горячий настой вишнёвых веточек, вместо чая, которого у нас пока не было.
– Да! Ткань на юбки? А? Нет? Да? – живо подхватила её «песню» Лиза.
Ага. Грехи замаливает, болтушка. Похоже, вернулись сёстры к тому, с чего начали. Согласно кивнула радостно взвизгнувшим девочкам. Сашка притворно тяжело вздохнул. Я радовалась чувству облегчения уразумев, что никто в этом мире не посчитает меня живущей за счёт осиротевших детей. А я сама? А я теперь тоже буду зарабатывать! И уже придумала, как!
Пообедав, мы с братом поспешили к Дарье, чтобы успеть к приходу Кирилла Ильича. Расстояние от нас до дома родителей Афанасия большое, идти пешком долго, но я очень надеялась, что нам с Сашкой повезёт подъехать часть пути на попутной повозке.
Хоть и был риск не успеть к визиту торговца, я всё же решила по дороге забежать в приют на Садовую – это совсем небольшой крюк – чтобы узнать сможем ли мы забрать Надю уже сейчас, а не через два месяца. Саша моё решение поддержал. Сестру всё равно выставят из приюта, едва ей исполнится девять, потому, что городская управа с этого возраста уже не будет выделять средств на её содержание. А денег, чтобы самим прокормить девочку, у нас сегодня появилось предостаточно. Всю дорогу до Садовой я мечтала о том, что к Дашке мы пойдём уже втроём: я, Саша и Надя.
Директриса городского детского учреждения встретила нас весьма неприветливо. Но всё же соизволила объяснить, что забрать ребёнка из приюта, до исполнения им девяти лет, может только опекун. В нашем случае – это Афанасий. Вот и ещё одна причина срочно навестить семью сестры! Я пыхтела от возмущения, но, оказывается, город по-своему хорошо заботится о выживании детей, оставшихся без родителей. Все они, хотя бы до девяти лет, гарантированно имеют кров, еду, одежду, лечение и начальное обучение. Пристав, урядники и чиновники городской управы лично следят за этим, контролируя дела приюта. И только потом, едва малыши достаточно подрастают, чтобы быть в состоянии работать, их лишают крыши над головой и оставляют без какой-либо защиты и поддержки.
Приютские дети гуляли за домом, в глубине двора. Наде позволили подбежать к нам с братом, а вот на мальчиков мне удалось взглянуть лишь издалека. Максим и Никита выглядели неплохо.
– Меня приходили смотреть на место няньки для младенца в дом господина Мурецкого. Даже спрашивали: хочу ли? Но я ответила, что мне есть где жить и мне не нужна эта работа, – Надя светилась от счастья, предвкушая скорый уход из приюта. – Я правильно сказала?
– Конечно, правильно, малышка. Мы с Сашей хотели увести тебя отсюда прямо сегодня, но оказывается, что нужно, либо ждать твоего девятилетия, либо просить, чтобы тебя пришёл и забрал Афанасий. Зять оформлен, как наш опекун, пока Саша не станет совершеннолетним. Мы прямо сейчас пойдём к нему и попросим о тебе.
Перед уходом, я снова бросила взгляд туда, где гуляли дети. Наконец-то, отыскала глазами Мишку. Самый младшенький братик выглядел откровенно плохо.
– Мишутку вчера выпороли розгами, – шепнула мне на ухо, уже на выходе с подворья, Надюшка, которая получила разрешение проводить нас до ворот.
Больше девочка не успела ничего пояснить. Её окликнула воспитательница и сестрёнка убежала. В тот момент я твёрдо решила, вместе с Надей, заберу из приюта и Мишу. Максим и Никита постарше, хорошо ладят между собой, они смогут продержатся ещё немного, а самому маленькому Кузнецову здесь очень плохо.
Дальнейший наш путь к дому Афанасия пролегал через центральную площадь. Когда мы с Сашей ступили на гладкую брусчатку, рынок уже сильно опустел. Лишь за некоторыми прилавками стояли торговцы, да и покупателей было немного. Недолго побродив между рядами, я купила корзину румяных яблок в подарок: мы теперь не бедные родственники и вполне можем ходить в гости не с пустыми руками.
– Вот, не можешь ты терпеть такого, чтобы я чего-нибудь не тащил, – Саша, который нёс подарочную корзину, безостановочно бурчал до тех пор, пока нам не удалось устроиться на попутной телеге.
К сожалению, на голых досках на дне повозки не лежала даже соломка. Сидеть было очень жёстко. И хоть ехали мы быстро и с ветерком, от тряски моя пятая точка разболелась так, что наступил момент, когда я подумала: пешком было бы лучше. Корзина стояла у Саши на коленях и, когда повозку сильно встряхивало от попадания колеса на кочку или ямку, брат прикрывал яблоки ладонями.
– Съешь одно яблочко и тебе будет легче, – улыбнулась я брату и взяла по одному яблоку себе в карманы. – Это для Тани и Лизы. И мне дай.
Сашка быстро воспользовался разрешением, пока я не передумала. Яблоки, в это время года, были дорогим удовольствием, которое Кузнецовы, и в хорошие времена, вряд ли могли себе позволить.
Мы ехали, тряслись и хрустели своими яблоками. Хорошо! Почти... Нет! Всё же это здорово, что, буквально сразу, едва мы отошли от площади, нас подхватил один из ломовиков, который работал с Афанасием и возвращался в конюшни после выполнения заказа. В общем, доехали к месту мы с Сашкой неожиданно быстро.
А там, Дарья кинулась ко мне с распростёртыми объятьями. Она, как раз, выбежала из погреба с бутылкой хмельной настойки.
– Машенька! Я уже тридцать серебряных заработала! – хвасталась она, провожая нас с Сашей в дом.
Едва мы вошли, брат вручил немало удивившейся свекрови корзину с яблоками. Было заметно, что женщина не ожидала такого дорогого гостинца. Вся новая семья Даши и их гость были в сборе.
Владелец торгового прилавка сидел за столом, пил дорогой чай, а свёкор самолично подавал ему блюдо с «заячьими ушками».
Молодец, сестра! Это же она ушки сделала? Или это свекровь?
– Добрый вечер, Кирилл Ильич! Выручку принесли? – поспешила я выяснить то, зачем мы сюда шли.
– Да, – важно кивнул он.
– Шесть серебряных! – гордо воскликнул Афанасий. – А ты, Маша, почему не носила сегодня на продажу работы Тани и Лизы? Ты же собиралась. Кирилл Ильич поможет, не сомневайся!
– Я… – начала я немного неуверенно, так как не знала, как лучше повернуть разговор, но торговец меня перебил.
– Приноси-приноси ко мне, не стесняйся. Впрочем… Афанасий говорил, что у тебя две девочки работают? Пожалуй, я лучше сам буду, раз в месяц, ковры у вас забирать. Не благодарите! – Кирилл Ильич выставил вперёд ладонь, словно останавливая аплодисменты, – Новый дом на Сорокина, напротив большой лавки? Завтра заеду. Я быстро продам. В этом деле тоже умение нужно. И недорого возьму за свою помощь.
Свекровь и Дашка прижали руки к груди, в восхищении от широты души их дальнего родственничка.
– Недорого – это сколько? – выдавила я из себя, сдерживая забурлившую вдруг магию. В груди пекло.
– Да пол серебрушки всего! – воскликнул свекор, отвечая за торговца.
– Да-а-а-а? – несколько театрально переспросила я.
– Конечно, – важно покивал головой Кирилл Ильич. – Всего пятьдесят медных монеток с каждого проданного коврика.
Я сконцентрировалась на контроле за расшалившейся магией, поэтому инициативу в разговоре подхватил Сашка.
– А почему же вы с Дашкиного шестицвета сегодня себе целых десять серебряных взяли? – ехидно спросил он.
Присутствующие удивлённо уставились на брата, а я, наконец, взяла себя с магией, так сказать, в руки и громко пояснила:
– Мы с братом, действительно, как я и говорила Афанасию, сегодня утром понесли ковры сестёр на рынок, чтобы продать. Четыре Таниных кругляша у нас купили ещё по дороге, на общую сумму – восемьдесят серебряных.
Ой! У Афанасия рот открылся и глаза так смешно вытаращились! А свекор со свекровью смотрят недоверчиво. Дашка остолбенела. А Кирилл Ильич, кажется, наливается злобой.
Я несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула, словно камнем придавленная в солнечном сплетении. Сдерживалась невероятным усилием воли, возмущённая магия расползалась по всему телу. Она начала крутить в животе, щекотать в горле, покалывать в кончиках пальцев на руках.
В спешке продолжила уже без пафоса в голосе:
– А один большой ковёр, что сделала Лиза, мы продали в городской управе, за сто монет, самому градоправителю. При этом, вначале мы пришли с ним к прилавку Кирилла Ильича и случайно увидели, как он продал Дашин шестицвет за шестнадцать серебряников. Математика здесь очень проста, как видите: если ваш благодетель отдал тебе, сестра, всего шесть монет, то себе взял десять.'
Глава 19
После того, что случилось в доме Афанасия, я уже два месяца опасаюсь выходить за ворота нашего подворья. Конечно, дел у меня полно, скучать недосуг, но чего-то очень не хватает в такой жизни, когда ты ограничен в передвижениях. Как нарочно, я и в лавку не прочь сама сходить, и к колодцу, и на рынок, и к Дашке, и в мастерскую к мальчикам. Но, нельзя…
А уж как мне хотелось пойти вместе с Афанасием в приют за Надей и Мишей, а потом, и за Никитой с Максимом! Но, пришлось ждать их дома…
А главное, я ни с кем не могу поделиться этой тайной! Мои братики и сестрички – ещё совсем дети, наивные и бесхитростные! Я не могу рисковать.
Все мои нынешние проблемы из-за того, что некрасивый скандал, который мы с Сашей спровоцировали в доме Афанасия два месяца тому назад, вызвал у меня жгучий всплеск магии.
Как же свекры Даши и её муж в тот вечер ругались с Кириллом Ильичом, припомнив друг другу все спорные моменты, которые накопились между семьями за всю жизнь! А тут ещё, пришла в гости жена Кирилла Ильича, которая точно знала, куда муж заглянет по пути домой. Родственнички изобретательно обзывались, одновременно кричали, доказывая своё, и гневно поносили друг друга. При этом, они вольно и невольно задевали нашу Дашку и всех Кузнецовых.
Я присутствовала в доме, находилась в эпицентре склоки, и в один, совсем не прекрасный, момент мне стало не до всего этого. От несправедливых нападок на мою семью гнев разлился по венам огненной лавой, зарождаясь где-то в солнечном сплетении. Казалось, вот-вот так и пыхну огнём, будто дракон какой. Но, хоть и с большим трудом, я сумела погасить всплеск сама, не доводя дело до беды. К счастью, уже немного натренировалась обращаться со своим волшебным даром, призывая потихонечку магию себе в помощь по хозяйству.
И всё бы было хорошо, но, к сожалению, этот всплеск был замечен. Он был небольшим, не вызвал разрушений или каких-то повреждений, к тому же, сразу исчез, но переполошил магов знатно. Об этом я уже потом узнала, следующим утром, из сплетен у колодца.
А ещё, месяцем позже, мне рассказали, что в той стороне, где стоит дом Афанасия, поблизости нет ни одной магической лавки, поэтому высшие люди не сомневались, что проявился дар нового неизвестного мага. Их всерьёз обеспокоила ситуация, когда маги остаются не выявленными: не был найден маг воздуха, вызвавший разрушения на улице Сорокиной и маг воды, который едва не довёл город до наводнения, и в Приречном районе города мага с неизвестным пока даром тоже ещё не нашли. Всё это мне наш урядник, Ефим Петрович, рассказал за чаем с ушками, когда приходил по долгу службы проверять как сироты Кузнецовы, которых из приюта забрали, живут-поживают, ведь по закону до девяти лет городские власти отвечают за благополучие этих детей. Мы к тому времени, кстати, всего два дня, как Максима с Никиткой забрали. Я так боялась, что малышей вернут в приют, что не знала куда урядника посадить и что ему положить. Скормила чиновнику целое блюдо заячьих ушек! К счастью, Ефим Петрович признал условия жизни детей удовлетворительными.
А в тот злополучный вечер, Афанасий с Дашей хитро сбежали из дома. Они решили вдвоём отвезти нас с Сашей домой на повозке Афанасия, оставив старшее поколение родственников продолжать плеваться друг на друга ядом.
– Прибил бы хапугу, если бы он не был моим двоюродным дядей. А так… Пусть отец с ним разбирается. А деньги он нам вернёт. Не волнуйся, Даша. Всё, до последней медной монетки, – кипятился зять, погоняя своего тяжеловоза. Мне чудилось, что конь был в шоке, когда его после долгого трудового дня, на ночь глядя, снова вывели из конюшни и запрягли.
Даша, которая была безмерно горда и счастлива уже тем, что имела, явно не знала, что ответить мужу, поэтому, только кивнула. Я видела, что как-то не получилось у сестры резко перейти от восхищения благородством Кирилла Ильича к обиде на него. Она выглядела растерянной и подавленной потому, что из-за неё ссорились родственники мужа, которые до этого, похоже очень хорошо ладили.
Едва мы немного отъехали от дома, я поспешила перейти ко второй проблеме, из-за которой мы пришли к Афанасию: стала просить его, срочно, завтра же, забрать из приюта Надю и Мишу и привезти их к нам. Занятая этим важным разговором, я даже не заметила шныряющих по улицам магов. Да много! Мне только потом Саша о них рассказал. К тому же, когда мы ехали домой, уже почти стемнело, а маги были в чёрном и терялись в сумерках, особенно на расстоянии.
Поэтому на следующий день к колодцу я шла в полном неведении, какой переполох подняла, и, что добрая сотня магом этой ночью не сомкнула из-за меня глаз.
Стоя в очереди по воду, я впервые услыхала страшные новости. Оказывается, с прошлого вечера маги обходят дом за домом в Приречной стороне, там, где находится дом родителей Афанасия, и проверяют какими-то штуками, похожими на плоский человеческий глаз, каждого – не только детей – на наличие дара. Плоский овальный кристалл с чёрным зрачком внутри прикладывают ко лбу человека и внимательно сморят. А ещё, на площади творится то же самое – маги, могут остановить любого и заставить пройти такую же проверку «глазом»: женщину, мужчину, старика, ребёнка… И по улицам патрули в чёрных плащах ходят... Только ничего не происходит! Кумушки начали гадать и высказывать предположения: а что же может произойти? А я уже мчалась домой с пустыми вёдрами. Меня бросало в жар и холод при виде любого прохожего на улице – в каждом виделся магический патруль.
Я долго боялась пользоваться своим волшебством, но, со временем, хорошо обдумав всё, что успела узнать, я сделала вывод, что, наверное, в Приречном краю не оставили бы без внимания малейшее проявление магии. А я дома свободно и незаметно могу использовать дар, потому, что ближайшая магическая лавка находится на соседней улице, с обратной стороны нашего подворья, наискосок.
Дел у меня и раньше было невпроворот, а теперь, когда малыши жили с нами, и подавно. Так что, частенько, использовать магию себе в помощь хотелось, страсть как!
Постепенно я, понемножечку, полегонечку, снова стала призывать волшебство на подмогу. Например, когда рассаду капусты и помидоров на грядки высаживала. Как с землёй не поговорить, чтобы кормила, поила, растила хорошо? Как тучку дождевую на полив не притянуть? Мне что – девочек с вёдрами к колодцу для полива гонять или детей? Сама ведь не успею всё!
Я рассады, между прочим, сто кустов посадила! Хотела бы больше, но сколько было. Почти половину грядок помидорами и капустой заняла. Зелень, что выросла в старом корыте, мы благополучно съели. Какие-никакие, а витамины. Новую я уже прямо в землю посеяла.
Приличную часть грядок я под огурцы отвела. Лук, чеснок, морковь, свеклу, горох, редис – тоже всё посадила и посеяла. Сотки три двора, навскидку, под огород пошло.
И каждый раз при необходимости полива, я дождевую тучку, аккуратненько так, подтягивала, как бы звала к себе небесную воду. А если, в пределах видимости, таковой не наблюдалось, приходилось ветерок устраивать, чтобы пригнать парочку подходящих облачков да сбить их вместе. Правда, в таком случае иногда гроза получалась… Но, за улицей я следила, маги не прибегали на мои игры с магией, и ладно, и хорошо.
Патрули, состоящие из парочки людей в чёрном, порой проходили или проезжали верхом, но в дома, по нашей улице, маги не заглядывали. А вот Приречье, говорят, всё прошерстили, поголовно. Да без толку. Только у малыша какого-то трёхлетнего обнаружили непроявленный потенциал мага воды, его даже у родителей пока не стали забирать. Эти и другие свежие городские сплетни и новости теперь, в основном, рассказывали мне девочки, потому, что сама я к колодцу не ходила.
Таня и Лиза, воодушевлённые потрясающей выручкой, засели за новые коврики. Им поход к колодцу – в новых юбках и сапожках, к слову – теперь был только в радость. Такой себе передых от работы. Иногда, они даже спорили между собой: кому идти. К тому же, я заметила, что в последний месяц, ни одна, ни вторая, мои красотки, сами, полные вёдра к дому не несли. Рьяные помощники для них, при чём, не только молодые парни, но и мужчины постарше, всегда находились. Я даже волноваться начала. Что делать, если их вдруг замуж позовут? Или ещё что…
Стараюсь осторожно направить мысли обеих девочек в сторону обучения мастерству. Рассказываю, каких прекрасных женихов они найдут себе, если станут искусницами в своём деле. Кстати, два месяца назад я посоветовала сёстрам обязательно выплетать разные знаки и обереги на каждом изделии.
Со знаками, оно как получилось… Так совпало, что у градоправителя, после того, как он привёз домой и положил на пол ковёр Лизы со знаком процветания и долголетия рода, неожиданно выздоровел – после очень продолжительной болезни – столетний дед. И об этом узнали все и новость разнеслась по городу со скоростью лесного пожара.
Не факт, что градоправитель очень обрадовался тому, что дедок снова на ногах, потому, как по слухам, он рассчитывал в скором времени получить неплохое наследство от этого престарелого родственника. Но факт, что неожиданно получила подтверждение сказка о силе оберега на долголетие и, вообще, любых оберегов и знаков, выплетенных на наших коврах.
Мало того, что наш дом быстро нашли желающие получить себе такой же ковёр, но жаждущие и до Дашки добрались. Незнакомые люди стучали к нам в окна, в ворота, размахивали тугими кошелями, требовали немедленно продать ковёр с каким-нибудь оберегом: здоровья, любви, счастья, семьи, для девушки, юноши, отца, матери, и так далее и тому подобное. А самое плохое – угрожали и ругались, когда мы говорили, что готовых работ у нас пока нет. Девочки стали бояться. Я вынуждена была снова просить Афанасия о помощи.
Немного подумав, зять ушёл из ломовиков. На все те деньги, что вернул Кирилл Ильич, Афанасий оплатил пошлину за прилавок на рынке, чтобы самому торговать работами жены, Лизы и Тани. Постепенно до народа дошло, что купить обережные чудо-работы можно только там. Долго стоять за прилавком с ковриками Афоне не приходится. Их забирают немедленно. А торгует зять по новому принципу: кто больше даст. Новое слово «аукцион» уже приживается для всех ходовых и редких товаров и услуг на рынке, в лавках города и в мастерских. Даже женщины у колодца упоминали его. Купить «аукционом» стало престижно и модно, а продать – очень выгодно.
Мастерицы мои зарабатывают для семьи хорошо и счастливы. Я только слежу, чтобы девочки, погнавшись за серебром, не утратили творческого духа в каждой работе и делали всё качественно.
Надюшка, долго не верившая своему счастью – так она была рада оказаться дома после приюта – из кожи вон лезла, стараясь помогать всем, везде и во всём. Она добровольно пристроилась к сёстрам резать лоскуты на полоски и делать из них пряжу. Малышка ножницами стёрла пальцы до крови – так старалась. Я, когда это заметила, такую выволочку старшим устроила, что обе теперь просят Надю показать руки по нескольку раз в день и отнимают ножницы, едва заметят покраснение на пальчиках младшей.
Возникла было проблема с лоскутами, но тут выручила жена хозяина лавки. Она отдала нам целый ворох подержаных вещей, включая старые занавеси и полавочники. А ещё, они с мужем недавно обновили свой торговый зал, и прежнее убранство тоже нам отдали. Правда, Марфа Степановна, в обмен выторговала обещание сплести ей вне очереди и недорого один коврик со знаком-оберегом на выгодную торговлю. Оказывается, и такой есть! Женщина нам его рисунок принесла!
Я, пользуясь случаем, попросила Марфу Степановну, чтобы они с мужем продавали у себя мой хворост. Они согласились. И я жарила хворост по трём разным рецептам, ежедневно: «заячьи ушки», «розочки» и «загогулины».
Сбоку сарая, Саша с Афанасием сделали мне навес и сколотили под ним небольшой столик. Я устроила там летнюю кухню. Сначала, надрываясь от тяжести, выносила туда по утрам плиту для того, чтобы хворост на продажу не в доме жарить. Дело в том, что я делала его всегда на рассвете, когда все ещё спят. Не хотелось мешать…
В один прекрасный день я оставила плиту под навесом насовсем. Стена сарая ощетинилась гвоздиками, на которых повисли ковши, мотовка, лопатка, чугунки и прочая кухонная утварь, которая постепенно перекочевала под навес из дома. Саша сделал этажерку для посуды, потом сбил большой обеденный стол и лавки. Мы стали есть на улице.
Я не раз убедилась в правильности этого решения, так как, готовки прилично больше стало, когда мы всех детей из приюта забрали. Лето на носу. Жарко становится. А так, в доме чисто и прохладно. А я под навесом за сараем могла себе незаметно магией приятный ветерок устроить. Тем более, всю весну во дворе такие ароматы витали! Сначала вишня цвела, потом две яблони и груша.
Глава 20
Завтра вечером на центральной площади начнутся массовые гулянья в честь большого местного праздника – Первого Дня Лета. И я собираюсь пойти туда с Таней, Сашей и Лизой, несмотря ни на что!
Немного беспокоюсь, как малышня сама дома останется на всю ночь, но старшие моей тревоге немало удивились:
– Ты что, Маша?! – воскликнула Лиза.
– Надьке уже девять лет! Присмотрит за парнями, – пожал плечами Саша.
– Да и они уже не маленькие. – присоединилась к разговору Таня. – Некоторые в пять лет уже работают. Слышишь, Мишка?
Я нахмурилась. О занятости самого младшего Кузнецова мы с Татьяной постоянно спорили. И я чувствовала, что остальные братья и сёстры не на моей стороне. Но я не могу иначе. Оберегаю Мишу, как могу. Мне очень хочется устроить ему беззаботное детство как у большинства детей этого возраста в моём прежнем мире. Я считаю шестилетнего мальчика слишком маленьким, чтобы нагружать бесконечными заданиями по дому.
Как вспомню его иссеченное кровавыми полосками тельце, когда Афанасий привёл его из приюта… Купала его и плакала. А всё из-за злосчастного подарка магов – лошадки. Миша случайно увидел свою красивую игрушку в ящике директрисы и не придумал ничего лучше, как обозвать её воровкой.
Скорее всего, найдётся разумное объяснение тому, почему игрушка оказалась у женщины. И, конечно, ребёнок заслужил наказание за оскорбление директрисы. Но зачем было настолько жестоко избивать его?
В ту ночь, когда все уснули, я выскользнула на пустую городскую улицу и принялась, не отходя далеко от дома, бродить взад-вперёд, чтобы успокоиться. Здесь я могла поплакать от жалости к брату, не сдерживаясь. Той ночью разыгралась сильная непогода, ливень зарядил на неделю. К счастью, таяние снега и льда уже осталось позади и сильный дождь больше не грозил городу потопом.
У меня отлегло от сердца, а маги всю дождливую неделю шныряли по домам всей улицы Сорокиной и по соседним улицам, со своим овальным артефактом-глазом. Я наблюдала за ними, суровыми молодыми мужчинами в шуршащих плащах, похожих на солдатские плащ-палатки, только чёрные и блестящие, через щели в заборе или в окно. Они были для меня воплощением ужаса. Всю неделю тряслась, как осиновый лист, шарахалась от каждой тени.
Как ни странно, наш дом маги обошли стороной. Намного позже я узнала почему – они видели документы – результаты магической проверки– на каждого Кузнецова, а личности самих Кузнецовых подтвердили пристав и урядник. Наша семья была вне подозрений. На тот момент у магов была уверенность, что магичат люди, каким-то образом избежавшие проверки. Искать их с помощью артефактов было удобнее, чем проверять документ и подтверждать личность его предоставившего.
Я, улыбнувшись, посмотрела на румяную мордашку самого младшего брата, отбросила эти грустные воспоминания и подала Мишке лошадку, которую, кстати, мне помог вернуть Ефим Петрович. Повадился, Розовая Лысина – так прозвали его дети с моей лёгкой руки – у нас чай с хворостом пить. Так, хоть какой-то толк от него! Урядник лично видел, как маг дарил игрушку Мишке, и директриса вынуждена была отдать трофей. Я так и не поняла зачем ей Мишкина лошадка? Продать? Подарить? Для коллекции? Впрочем, неважно. Главное, сейчас Мишка спит с любимой игрушкой.
– Побудешь завтра дома без старших? Не испугаешься? – спросила малыша.
– Нет! – оскорблённо засопел он. – Я уже взрослый! Не позорь меня, женщина!
Все расхохотались.
– Да, идите завтра спокойно! Всё будет нормально, – хмыкнула Надя. – Я, наконец-то, одна на нашей кровати буду, высплюсь в кои-веки по-царски!
Меня кольнуло чувство вины. Спать вчетвером на бывшей родительской кровати нам, действительно, было очень тесно. И больше всех страдала самая младшая сестра, которую мы во сне, не контролируя себя, то сильно прижимали к стенке, то сплющивали между собой, то спихивали на пол.
У братьев такой проблемы не было. Поначалу мальчишки спали на лавках, но вскоре после того, как мы забрали Никитку и Максима, были готовы, заказанные по моим рисункам, две двухъярусные кровати. Афанасий привёз их из мебельной мастерской на своём тяжеловозе, благо, он теперь всегда был в нашем распоряжении. Представляю, как рад коняга смене деятельности, нечасто теперь он возит тяжёлые грузы.
Мы установили кровати в спальне мальчиков с таким расчётом, что в скором будущем поставим ещё две – для братьев, которые пока живут в портняжной мастерской.
Я успела сшить и наполнить гречневой шелухой два матраса, по размеру, для Миши и Никиты. Третий матрас, для Максима, как раз, был в работе, Сашин – в проекте. Остальным, конечно, тоже со временем сделаю.
Максим и Никитка, когда только обосновались дома после приюта, осмотрев новый дом, тихонечко сетовали и возмущались на несправедливость этой жизни, поскольку, спальни одинаковые, а мальчиков в два раза больше, чем девочек. Но, после установления у них кроватей, да с мягкими матрасами, резко изменили мнение. Маленькие хитрые лисы по очереди уже несколько раз выманивали у Нади её порцию сладкого хвороста, за то, что пускали её поспать на своих матрасах в обеденное время.
По утрам я готовила сладкий хворост на продажу. В течение дня ухаживала за огородом, присматривала за работой учениц, помогала шить матрасы, делала кучу всяких-разных домашних дел, справляться с которыми мне очень помогали Надя и Миша. А в последний месяц появилось у меня ещё одно важное занятие.
Всё началось с того, что Афанасий подарил жене приличный отрез тончайшего отбеленного льняного полотна. Даша сначала порадовала себя новой блузкой, а потом, вспомнив о том, что скоро у трёх её сестёр дни рождения, сшила не только себе, но и нам с Лизой и Таней, в качестве подарков от них с Афанасием, ещё три такие же прелестные белые блузки.
Зятю сестра, как-то при случае, сказала, что шьёт блузки сёстрам, не упоминая про наши дни рождения. Они, все три, готовые, висели на высокой перекладине в их спальне и ждали соответствующей даты, когда Афанасий в очередной раз зацепил их лицом и, вспомнив, что будет у нас, чтобы забрать готовые коврики, естественно, без спросу прихватил подарки и отдал их мне в тот же день. Как они потом ругались – неважно.
Я же, развернув работы сестры, подумала, что неплохо бы было их украсить. А тут, как раз, мы, совершенно неожиданно, с моей косвенной помощью заработали много денег и, желая порадовать и поблагодарить именно меня, все сговорились и купили несколько отрезов тафты разных цветов старшей сестре на юбки.
– Ты бы всё до монетки на хозяйство пустила, а так, обновок себе нашьёшь! – отговаривался Саша, как главный заводила этого безобразия, от моих упрёков. – Тебе же уже семнадцать вот-вот стукнет. Пора мужа искать. А то старой девой останешься.
Я вдохнула побольше воздуха, готовясь произнести очередную гневную тираду в ответ, но, тут мне в голову пришла интересная идея и я сдулась.
Да и деньги были шальные. Стёпка помогал в приёмной обслуживать клиента, какого-то служивого в чине, я так для себя поняла что-то типа нашего прапорщика-хозяйственника. Брат подавал ему чай, плюшки и всё такое, пока мастер лично развлекал покупателя разговорами, а подмастерья работали с его женой. Так вот… Степан услышал, как в неспешной беседе, этот военный чин сокрушался, что спальни в казарме небольшие, а личный состав увеличивают, и вот, мол, где ему изыскивать свободные площади? Пока мастер сочувственно кивал клиенту, Стёпка возьми и предложи ему установить в казарме двухъярусные кровати.
Потом Саша даже привёл этого военного к нам домой и показал, как комфортно могут разместиться на ночь в небольшой спаленке восемь человек. Мы как раз накануне установили вторые две кровати и восемь спальных мест представили перед прапорщиком, или как его там, не знаю, по местным порядкам, во всей красе.
А уже на следующий день прямо на работу к Сашке пришли из мебельной мастерской, ведь это он заказывал у них кровати и давал рисунок. Ему заплатили приличную сумму, выкупив права на изобретение.
