Текст книги "Самая старшая (СИ)"

Автор книги: Полина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Осталось меньше трёх месяцев… И я, наконец, избавлюсь от тебя навсегда, занозища! – скорее сам себе, чем мне, прорычал он.

Гад оставил меня привязанной до вечера. Под двумя одеялами в комнате было жарко, со временем захотелось в туалет, но я молчала и не жаловалась. Однако, категорически отказалась есть принесённый мне ужин, и, по настоянию Ибрагима, Георгу пришлось отвязать меня и сопроводить на кухню.

– Для восстановления магического резерва Мария обязательно должна хорошо есть. Это важнее лечения простуды.

Сам Ибрагим тоже измучился, пока не только напоил меня лекарством, но и добился того, чтобы я не выплюнула и не вырвала его, засунув пальцы в горло.

Как они, Георг и Ибрагим, стыдили меня, упрекали, взывали к разуму взрослой девушки. Знали бы они насколько взрослая… На деле, оба боялись очередной головомойки от ментора за не выполненный приказ. Их злило, что я всеми силами мешала им его выполнять. Только я не из тех, кто привык к заботливым нянькам и сиделкам, когда чувствую себя плохо. Да и, разве сейчас это – болезнь? В прежней жизни, порою и за лекарством некому было сбегать, когда я с постели подняться не могла. Так что, небольшая температура и насморк не воспринимались мною, как трагедия, в отличие от окружающих. Меня раздражала навязчивая, насильственная забота по приказу.

Поэтому, повар за все три дня назначенного Ибрагимом постельного режима так и не смог, ни разу, вкусно и питательно накормить меня, как было велено ментором. Я ела исключительно то, что готовила себе сама, либо не ела совсем.

Ибрагим каждый раз давал мне лекарства с изнурительным боем, и, в конце концов, прибег к иному методу лечения – тепловым процедурам, компрессам и промываниям носа, которые проводил с помощью Георга и его воздушной магии.

Моя магия постепенно восстанавливалась, поэтому, я каждый раз незаметно ловко мстила обоим, потихоньку используя капельку своего волшебства так, что они даже не догадывались об этом.

Например, Георгу воздухом подставила сзади под ноги таз с горячей водой, приготовленной для меня. Ибрагиму пришла в голову идея пропарить мне ноги.

Когда Георг отступил назад и споткнулся о таз, я магией плеснула эту воду ему на штаны, повыше, туда, где ноги начинаются. Ох, он и заорал! Что? Горяченькая? А мои ножки, значит, можно туда опускать?

Устроив сильный сквозняк из-за резко распахнувшегося окна, я сыпанула Ибрагиму в лицо порошком, который он собрался разводить для моего согревающего компресса. Само собой, окно распахнул не порыв ветра, а я. Лекарь заслонил лицо ладонями и убежал куда-то со скоростью звука и тихим воем. Вернулся он только через час с красными, как у кролика, глазами и розовыми пятнами на щеках. Что, неприятно? А как мне жжёт и печет кожу, так ничего? Потерпи, не стони?

Сам ментор, проведывая меня, явно чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и старательно скрывал это. Он каждый раз пытался говорить со мной назидательно и высокомерно, но я чувствовала, как сильно моё молчание нервировало его.

– Мария, хорошо. Я прощаю твой проступок, – услышала я от ментора на четвёртый день после карцера.

Так привыкла молчать, что даже не хмыкнула. Было пасмурное утро. В окно бился сильный дождь с градом. Я сидела за партой и писала. Точнее, то писала, то царапала пером по бумаге, иногда оставляя кляксы.

Насморк и недомогание, несмотря на лечение Ибрагима и его помощника Георга, благополучно прошли, и я снова приступила к занятиям.

– Кхм, кхм…– самым нехитрым способом попытался привлечь моё внимание ментор.

Одновременно, я услышала странный грохот от двери и повернула голову на звук. Георг со счетоводом втаскивали в мою комнату новую большую парту, под мой рост.

Когда она была установлена на месте маленькой, я села, и ментор положил передо мной самые настоящие прописи.

Я удивлённо посмотрела на него, а он, как ни в чём ни бывало, начал со мной урок чистописания.

Он заставил меня писать палочки и крючки под счёт, как в танце, «раз» – палочка, «раз-и» – крючок.

– Раз, раз, раз…

На каждый счёт я должна была успеть провести аккуратную палочку в сетке прописи.

– Раз-и, раз…

Это крючок и палочка вместе.

Я училась писать пером. Всё в ритме, под счёт, с контролем нажима и обучением правильного макания пера в чернильницу.

Ну, что вам сказать? Дело пошло. Вскоре, я уже сносно писала маленькие диктанты.

Глава 33

– Судя по твоему беспрецедентному прилежанию, Мария, ты готовишься к поступлению в академию, а не к замужеству, – задумчиво произнёс ментор, проверяя мой очередной диктант.

Я согласно кивнула. Прошла неделя наших занятий каллиграфией и письмом под диктовку. Кроме того, что каждый день на ночь, я повторяла все даты по истории магии, я так много писала, что у меня на указательном пальце образовался мозоль, и чернила в некоторых местах настолько прочно въелись в кожу, что ничем не отмывались.

– Должен сказать тебе, девочка, что экзамены по общеобразовательным предметам – историю магии и диктант – без проблем, сдают абсолютно все абитуриенты. Ну… или почти все.

Ментор вернул мне проверенный диктант, ткнув длинным указательным пальцем в те места, где я сделала ошибки. Я начала работать над ними. А маг продолжил говорить, заложив руки за спину и прохаживаясь перед моей партой, как маятник: туда-сюда.

– Результаты этих двух испытаний не сравнивают, по ним не проводят отбор. Во вступительной комиссии лишь проверяют, чтобы был достигнут минимальный проходной уровень. Иногда их берут во внимание при спорной ситуации после прохождения третьего, основного, экзамена. Должен признать, Кузнецова, если ты не растеряешься и просто покажешь свои достижения эти экзамены ты сдашь. А вот, третье, главное испытание… – маг не договорил.

Я и сама начала с тревогой подумывать о том, что моя подготовка неполная, а осталось всего два с половиной месяца. Просто, до тех пор, пока я не умела читать и, особенно, писать, поступление, вообще, не представлялось возможным. Однако теперь… Теперь пришло время серьёзно задуматься о третьем экзамене. А ещё… приготовить план Б. Не замуж же идти в самом деле, чтобы магов одарёнными обеспечивать?!

– Самое основное и определяющее испытание при поступлении в академию – это магический конкурс, торжественно объявил ментор, на этот раз ткнув указательным пальцем в потолок.

А то я без него не узнала об этом ещё месяц назад!

Я, вообще, много успела разведать.

Например, узнала, что, из тех, кто постоянно работает в приёмнике, высшее магическое образование получил только сам ментор.

Система образования на острове была не сложной. Все маги, поголовно, в детстве, по три года учатся в самых обычных школах начального образования, несмотря на наличие дара. Юным одарённым преподают чтение, чистописание, арифметику, некоторые сведения по истории магии. Возраст начала обучения определяют сами родители, чаще всего – от семи до десяти лет. Время обучения может растянуться больше, чем на три года по каким-либо обстоятельствам, но по постановлению Совета Архимагов, родители обязаны дать своему ребёнку это образование. Единственное, что отличало такие школы у магов от школ у людей – обязательные ежедневные уроки по контролю над даром, чем-то похожие на смесь из физкультуры и окружающего мира.

Некоторая часть жителей острова, особенно девочки, на этом своё образование завершали.

Следующей, и последней, ступенькой в образовании подавляющего числа остальных – были всевозможные училища. Там юные маги получали знания, как общеобразовательные, например, грамматика, геометрия, астрономия, музыка, так и профессиональные, в соответствии с избранным направлением и врождённым даром.

И лишь небольшая часть молодых магов, обладающих высоким уровнем дара, либо средне одарённых, но очень обеспеченных, поступали в магическую академию.

Для того, чтобы занять любой, даже самый незначительный, руководящий пост на острове магов, необходимо было иметь диплом академии. Кроме того, закончившие академию были освобождены от повинности отрабатывать дни в магических лавках, как на материке, так и на острове. И это далеко не всё преимущества, что давал диплом этого учебного заведения!

Кстати, молодёжные бригады, состоящие из девушек, которых мне не довелось увидеть, и парней в чёрных плащах, состояли из адептов третьего или четвёртого курсов академии, в зависимости от задач практики.

После Нового года практиканты работали с одарёнными малышами, собранными на материке, до тех пор, пока их не определят в приёмные семьи. Из всех тысячи и сто семнадцати городов этого мира, в первый день нового года на остров забирали около трёхсот детей пятилетнего возраста. Кстати, только каждый пятый ребёнок из них был девочкой.

В отдельные комнаты, такие, как моя, размещали только самых проблемных детей: больных, слишком тяжело переносящих смену климата или расставание с близкими, с нестабильным даром, особенно огня, и тому подобное. Для остальных прямо в огромном портальном зале временно устанавливали подвесные кроватки-гамаки.

Все эти сведения, за три прошедших месяца разведанные у служащих приёмника, табуном пронеслась в моей голове, пока ментор продолжал говорить:

– У тебя, Кузнецова, как у одарённой девочки, на вступительных экзаменах будет привилегия. Не нужно делать ничего особенного, как поступающим мужского пола. Требуется только постараться продемонстрировать приёмной комиссии хоть какое-то умение пользоваться своим даром и, конечно, хорошо контролировать его.

В этом месте своей речи ментор несколько виновато прокашлялся и продолжил:

– Надеюсь, Мария, ты полностью восстановишься после наказания уже через месяц. Оставшееся время до экзаменов мы не будем надевать тебе даже стабилизирующие блокираторы. Когда почувствуешь магию, сообщишь мне, и я потренирую тебя двигать предметы магией воздуха, например, поднимать это перо или тетрадь, не рукой, а с помощью твоего дара.

«Перо? Бумагу? А вёдра с водой и деревянные брусья не подойдут?» – мысленно отвечала я. Вслух же по-прежнему не произнесла ни слова.

Взяла перо и написала в тетради: «Не нужно. Справлюсь без Вас.» – и повернула лист прописи к ментору.

Ментор прочитал… Похоже оскорбился в лучших чувствах… И размашисто вышел из моей комнаты, не проронив ни слова.

Информация о том, что на основном экзамене я получу привилегии успокоила меня, в том смысле, что, как только освоила письмо, я уверилась в своём успешном поступлении в академию.

Я готовилась к диктанту и истории магии старательно, но без нервов и треволнений и, кстати, уже без ментора, моим невозможным поведением оскорблённого в своих лучших чувствах.

В качестве подготовки к магическому конкурсу, каждый день, после обеда, по-прежнему, занималась упражнениями для контроля над даром, на которые, по обязанности, приходил Георг. Он являлся порталом из академии, видимо, после своих занятий или в перерыве между ними, прибегал в мою комнату, отсиживал положенный час, читая свои записи или что-то выписывая, и отбывал восвояси.

Мы не разговаривали. Молодой маг ничем мне не помогал, даже не смотрел в мою сторону. В отличие, от ментора, я не замечала, чтобы Георг пытался как-то выразить в отношении меня какие-то обиды или делать попытки наладить контакт.

Однажды я подслушала его разговор с Ибрагимом.

– Безумно жаль времени, потраченного впустую. Я понимаю действия ментора. Он же отвечает за адаптацию и определение в семью каждого перемещённого с материка. Куда ему эту великовозрастную неуч девать? Ей восемнадцать в начале лета будет. В приёмную семью не отдашь, в школу уже поздно, в училище обучать невозможно. Он тянет время до совершеннолетия, как-то занимая её, чтобы потом сразу замуж определить. Как же не повезло мне: во время своей практики натолкнутся на такой нелепый случай с непроверенным двенадцать лет тому назад близнецом! – жаловался Георг своему дружку.

– Говорят, она научилась читать и писать, – поддержал беседу на тему меня Ибрагим.

– И что? Она даже людскую начальную школу не закончила! Неграмотная! Хорошо, что проявлений магии за ней не замечено после того, как она портальный зал разнесла. Тогда слишком сильный выброс был, даже, как для нашего, коренного, жителя острова. Ментор предположил, что она с таким всплеском полностью выгорела. Он потом монолитными блокираторами окончательно ей дар выморил. А потом, воспользовался её выходкой, и, ещё раз, для надёжности, три дня протравил монолитами, убирая дар подчистую.

– Так, ментор специально девочку до такого состояния довёл?

– Ты же лекарь! Разве не знал? Я думал, ты в курсе. Кстати, раны на руках и простуда не планировались. Только уничтожение дара.

– Не знал…Значит, специально… – Ибрагим был так же потрясён, как и я, стоя за углом и слушая ужасную правду.

– Конечно, специально. – раздражённо произнёс Георг. – Куда ей, не обученной, с даром по острову разгуливать? Лет через десять магия снова накопится и что тогда эта бузотёрка устроит? Нет, ментор правильно решил: лучше не рисковать, выжечь дар – и не будет проблем. Тем более, девчонка ему сама серьёзные поводы для наказаний дала. Так что, касательно использования монолитов – к ментору ни одна проверка не подкопается.

– А как же она будет жить среди магов – и без дара.

– Я тебя прошу, Ибрагим! У тех, кто рождён от людей, уровень дара просто смешной, тем более, у девочек. Она и не заметит его отсутствие. Через полтора месяца поиграет в поступление, потом выйдет замуж и нарожает детишек. По наследству ей передать дар, сам понимаешь, ничего не мешает.

Теперь я понимала, почему Георг просто отбывал время со мной, и старался потратить его хоть с какой-то пользой для себя, мечтая о том моменте, когда избавится от обузы в моём лице.

В солнечном сплетении нарастал жар. К концу подслушанной беседы меня, буквально, распирало. В голове мелькали глупые мысли, что, наверное, именно так чувствует себя бомба за мгновение до взрыва, точнее, чувствовала бы, если бы была живой. Пришло время воспользоваться теми знаниями и навыками, что я уже несколько месяцев тренирую на занятиях по контролю… Тяжело… Но, получилось! Я не выдала себя.

Георг ушёл в портальный зал, чтобы переместиться в академию, Ибрагим отправился к себе в лазарет, а я понеслась к морю. Или к океану. Будем считать – к морю. Я до сих пор не познакомилась с местной географией. Хотя, припоминаю, ментор как-то сказал, что на людских картах Остров Магов не найти. Его точное местонахождение считается государственной тайной.

Стоя над высоким скалистым обрывом, чтобы немного ослабить внутреннее давление, пыхнула в закат огненным облаком, которое тут же окатила морской водой. Это было моё тайное любимое место. Оно было довольно далеко от многочисленных построек приёмника. Но, во– первых, здесь всегда было пустынно, кроме чаек, скал и ветра – никого. А во-вторых, активные физические упражнения – это один из способов удерживать магию под контролем. Долгий сумасшедший бег сюда, на обрыв, к моей ситуации подходил, как нельзя, лучше.

«Значит, ментор, как и Георг, считают, что я годна только, как инкубатор для будущих одарённых. А чтобы мой дар в будущем не подсунул неприятные сюрпризы, маги воспользовались случаем, и, как они думают, просто уничтожили его», – стала рассуждать я, когда буря в солнечном сплетении улеглась и ко мне вернулись способности к размышлению.

Вспоминала поведение ментора и Георга всё это время. Мои раны на запястьях и простуда в самом деле вызвали у ментора чувство беспокойства, вины или… страха перед какой-то проверкой? Он не досмотрел за моим физическим здоровьем и использовал монолитные блокираторы, что могло вызвать вопросы у проверяющих, если бы они появились? Похоже на то.

Я выскочила на улицу в чём была, без верхней одежды, и, хотя климат на острове не был суровым, огонь в моей груди успокоился, и я, стоя на ветру, мгновенно продрогла до костей. Некоторое время, я пыталась с помощью волшебства оградиться от ветра и сырости, потому, что уходить с обрыва не хотелось. Мне здесь хорошо думалось. Когда у меня получилось создать магический кокон, я ещё и подогрела воздух внутри него. Отлично. Можно разбираться дальше.

В свете новой информации… Как там Георг сказал? «Через полтора месяца поиграет в поступление»? Значит, мне всё же позволят попытаться поступить в академию. Но правильно ли я готовлюсь? Я вспомнила помощь ментора с каллиграфией и его вечерние уроки по истории. Мне пришло в голову, что здесь обязательное начальное образование. По сути, я его и получила, научившись читать, писать и ознакомившись с историей магии.

Итак, что мы имеем… Мой дар не погиб, поэтому он, условно говоря, благополучно выздоровел после того, что со мной сделал ментор. Похоже, пока «пациент не умер», он в состоянии полностью восстановиться и накопиться. Ментор уверен, что полностью уничтожил мою искру магии, и теперь я стала обычным человеком, но, при этом, меня, увы, всё равно не отпустят к семье, так как, я по-прежнему являюсь подходящим носителем нужной магам наследственности.

Я вдруг подумала о том, что, если мой ребёнок окажется без дара, в пятилетнем возрасте его отнимут и отдадут на материк, каким-то неизвестным людям. И, тут же, в голову пришло единственно возможное решение, чтобы снизить этот риск – мой муж должен быть очень одарённым, ибо законы наследственности никто не отменял ни в одном из миров. А это – ещё одна веская причина для поступления в академию, ведь самые одарённые молодые маги на острове собираются именно там.

К Георгу я была не в претензии. Он по-прежнему не обращал на меня внимания, но так даже лучше. Нужным упражнениям он меня научил в самом начале, а с палкой надо мной стоять не надо. Я уже убедилась в действенности и нужности занятий по контролю над даром, особенно теперь, когда я решила, на всякий случай, тщательно скрывать его, до поры до времени.

У Марии Михайловны всю жизнь была отличная зрительная память, которая каким-то таинственным образом передалась и Маше Кузнецовой, поэтому грамотность я решила улучшать чтением с раннего утра до позднего вечера. Раньше я, в основном, брала в библиотеке книги, касающиеся истории магии, но теперь усиленно начала листать фолианты из раздела «закон и право». Захотелось получше разобраться с внутренней обстановкой на острове.

Так вот… Относительно спокойной я была ровно до тех пор, пока в библиотеке мне не попался устав высшей магической академии.

Ментор… Я стараюсь держать эмоции и чувства в узде, но… Ненавижу!

Оказывается, привилегия для одарённых женского пола, действительно, была. Но!!! Очень большое «НО»! Одарённые женского пола, воспользовавшиеся этой привилегией, должны были оплачивать своё обучение в академии! А это баснословные суммы! У меня таких… Да никаких! У меня денег просто нет!

О стоимости обучения в академии в уставе, конечно, не было написано. Как-то, при случае, ещё до моего однодневного побега в Каменск, мне счетовод рассказывал, что он единственный сын у родителей и мечтал о поступлении в это элитное заведение. Однако, уровня дара для бесплатного обучения у парня не хватило, а оплату его родители не потянули, хотя бешенный конкурс, даже на платные места, он одолел. Ещё бы, единственное элитное учебное заведение на весь огромный остров! Конечно, будет большой конкурс на любые места, в том числе, и на платные, и на льготные.

Вчитавшись в устав внимательнее, я ещё кое-что обнаружила: кроме того, что привилегия для девушек распространялась только на платные места, количество этих мест также было весьма ограниченным – не более двух на группу из двадцати адептов, при чём, даже не на все факультеты. Например, на военный факультет такой квоты, вообще, не было. Из хороших новостей было то, что в списке вступительных испытаний, первых два, действительно, были диктант и история магии. И я была готова к ним. А вот к магическому испытанию… Нужно постараться!

Кстати, о факультетах я тоже кое-что узнала: для поступления на разные направления к абитуриентам на магических конкурсах предъявлялись различные требования.

А факультетов было много: аграрный, педагогический, лекарский, хозяйственный, технический, военный, творческий и ещё несколько.

Про педагогический факультет я подумала первым делом. Всё же, в прежней жизни я была учительницей. Но оказалось, что обычных, рядовых преподавателей для училищ и начальных школ готовят в соответствующих педагогических училищах. Почему нельзя разрешить поступать мне туда? Что за нелепые правила, что только академия даст мне свободу выбора? Но спрашивать ментора не решаюсь. Как бы не сделать хуже и не лишиться единственного шанса нормально устроить своё будущее. Этот мужчина решил отдать меня замуж, только перед этим привести к некоему шаблону. И для достижения своей цели, он ничем не гнушается. Я боюсь его, точнее власти, которую ментор имеет надо мной. Но она закончится, как только я поступлю в академию. Если поступлю…  Из академии же, после окончания педагогического факультета, выходят, исключительно, руководители и организаторы учебных процессов на острове: завучи, директора, чиновники министерства образования и прочие руководящие работники этой сферы. Кстати, ментор приёмника как-то обмолвился, что закончил именно этот факультет академии. Звание «ментора» присваивается всем выпускникам педагогического через три года работы по специальности. Так вот, для этого факультета основными вступительными испытаниями на магическом конкурсе являются: формирование разнообразных щитов, совершенно не понимаю, что это такое и с чем его едят, бережное воздействие магией на живой объект, мгновенное обездвиживание живых целей в разных условиях и средах, анализ набора предоставленных данных в исходной проблемной ситуации и её разрешение с разносторонним применением дара. При выставлении оценки за выполнение конкурсного задания, учитывается скорость решения задач, сохранность и состояние объектов, а также долгосрочные последствия воздействия магией на живые цели.

Слишком много непонятного, а к чему готовиться, подробно расспросить некого. В общем, я решила, что магический педагогический мне не по силам.

Для поступления на бесплатное обучение на аграрном факультете, о котором я подумала во вторую очередь, магу земли нужно за час прорастить целое засеянное поле или заставить зацвести сад, магу воздуха – пригнать дождевые тучи, достаточные для полива больших угодий, магу огня – защитить огромные площади посадок от заморозков или холодного ветра, а магу воды – найти её в самом засушливом районе и обеспечить доставку к растениям или животным, а также полив заданного участка либо водопой обозначенного поголовья скота.

Аналогично обстояло дело и с остальными направлениями обучения. Задания казались мне неимоверно сложными и для меня – невыполнимыми.

И, если, раньше я спала спокойно, так как, была уверена, что справлюсь с магическим конкурсом, то, после подслушанной беседы и прочтения устава академии не спалось совсем.

При приёмнике была своя почта самообслуживания, как я бы её назвала. Письма и посылки отправляли, открыв дверцу сооружения у входа в Портальный зал, похожего на трансформаторную будку, и разместив послание на специальной площадке. Это сооружение называли почтовый портал. Там же их и получали. Я рискнула и отправила письменный запрос в академию об условиях, требованиях и сроках поступления в этом году. Бегала к почтовому порталу в ожидании ответа чуть не каждый час.

Ответ получила только через три дня. На подставке лежал пухлый конверт, где получателем значилась Мария Кузнецова, с объёмной брошюрой, в которой были ответы на все мои вопросы, даже те, которые я не догадалась задать. Изучив её, я поняла, что по требованиям, я не прохожу бесплатно ни на один факультет!

Кое-как, с натяжкой, можно было бы попытаться пройти на творческий, поскольку можно было легко доказать мои права создания на коврики, игрушки, двуярусные кровати, матрасы с наполнителем из гречневой шелухи и хрустящий хворост, или на технический, с идеей швейной машины, но, увы, во всех этих «авторских творениях», которые можно было бы предъявить на конкурс отсутствовала магическая составляющая.

При использовании в «моих авторских работах» хоть капли магии, я бы прошла на оба эти факультета без вопросов и испытаний.

Так какой факультет выбрать? В брошюре было написано, что для прохождения магического конкурса на аграрный факультет на место испытаний абитуриентов перенесут порталами. Я справлялась с растениями на своём огородике, но смогу ли договориться с целым полем? Смогу ли рассчитать и пригнать точное количество дождевых облаков – не много и не мало для полива? Вряд ли… Нет. Мне нельзя рисковать.

Нужно готовиться поступать на творческий.

Глава 34.

Широкий, мощённый белыми каменными плитами, двор перед центральным входом в академию был слегка припорошен снегом, что было редкостью в этом тёплом климате. Живя в приёмнике, я за всю зиму ни разу снега не увидела. Почему-то мне показалось это хорошим знаком. Впрочем, я не суеверна. На самом деле, так нервничаю, что хватаюсь за любые соломинки, чтобы себя подбодрить.

Ткани, которые мне принёс Георг, в один из первых дней моего попадания к магам, неожиданно пригодились. Я использовала каждый лоскуток. И сейчас, под выданным мне чёрным плащом, я была одета в собственноручно сшитую серую шерстяную двойку: простая строгая длинная юбка и короткий стильный пиджак, до талии. Батистовая блуза, к сожалению, не была чисто белой, как мне хотелось бы, хорошо, хоть, мелкие бледно-розовые цветочки не сильно густо украшали ткань. Небольшое жабо было единственным украшением моего наряда. К нему бы брошку у горла… На руке негромко тикали часики, подаренные Фёдором. С обувью было плохо. Пришлось надеть немного великоватые, грубые и тяжёлые ботинки из невзрачного комплекта одежды и обуви, выданных в приёмнике. У меня были свои удобные и красивые балетки, но зима есть зима, даже в таком климате в них ещё холодно. Когда я шагала, некрасивые круглые носки ботинок выглядывали из-под юбки, и я чувствовала досаду. Мне, возможно преувеличенно, казалось, что они похожи на слишком большую обувь циркового клоуна. Волосы я свернула в ракушку, свою привычную причёску из первой жизни. Сейчас она делала меня старше моих неполных восемнадцати и очень подходила к строгому наряду.

Я, как мул, тащила две увесистые котомки, перекинув одну из них через плечо – за полгода на острове ухитрилась обрасти вещами, которые упаковала с собой. Забрала из приёмника всё, что сделала своими руками и всё, что мне выдали, как перемещённому одарённому. Получилось немало.

Ментор непрозрачно намекал мне, что необязательно сразу брать всё, достаточно взять пару платьев, а остальное, мол, пусть пока полежит в комнате. Я понимала, что маг явно был уверен в моём скором возвращении обратно.

Со всеми, кто жил и работал в приёмнике рассталась я не хорошо. Первые три месяца, когда я усиленно старалась подружиться со всеми и лезла со своей помощью и заботой во все дырки, резко отличались от вторых трёх месяцев, после того, как ни один из этих высших людей не протянул мне руку помощи в трудную минуту.

Если бы, к моменту попадания в карцер на три дня в монолитных браслетах, я не успела бы так сильно подружиться со многими: с поваром, со счетоводом, с гардеробщиком, лекарем и другими, наверное, смогла бы простить их равнодушие или трусость. На их глазах мне надели на запястья тяжёлые блокираторы, держали в карцере, убивали мой дар, а они наблюдали и ничего не делали. Могли помочь, позвать ту самую проверку, о которой упоминал Георг, или, хотя бы, поддержать морально, пошептаться через оконную щель, просунуть в неё одеяло или маленький нагреватель… Да мало ли, что можно сделать, при желании!

Я не простила никого из них. Так и не заговорила ни с кем до последнего. Кстати, когда повар смущённо, но уверенный в положительном результате, попросил подписать передачу прав на рецепт моего хвороста – я не сделала этого. Обойдётся.

Пожалуй, из всех магов, с которыми я общалась, только Георг не лицемерил и был искренним. Он никогда не скрывал равнодушия или презрения и антипатии ко мне, называл занозищей и говорил, как мечтает поскорее избавиться от обузы в моём лице. При этом, молодой маг умудрился научить меня полезным упражнениям по контролю над магией, подарил отличные швейные принадлежности и ткани, а, также, именно, благодаря его болтовне с Ибрагимом я узнала истинное положение дел и смогла более-менее приготовиться к сражению за своё свободное будущее. Так, что Георг – единственный, кого я не считала предателем и трусом, просто заносчивым козлом, с которым больше никогда не собираюсь иметь дел, впрочем, как и он со мной.

В день, когда ментор объявил мне об отбытии в академию для сдачи вступительных экзаменов, я собрала свои вещи, тщательно убрала комнату, приоделась и ушла в портальный зал, не прощаясь и не оглядываясь. Верёвка самодельной котомки вдавливалась в плечо, вторая котомка била по ногам и оттягивала руку, подол длинной узковатой юбки мешал свободной ходьбе, но я шла с гордо поднятой головой. Работники приёмника провожали меня в хмуром молчании. Им надоело пытаться наладить со мной отношения. Больше всего на свете, я не хотела выглядеть жалкой и одинокой перед этими людьми. Слышала, как они насмешничают над моими надеждами поступить в их самое престижное учебное заведение. Посмотрим…

Вышла из портала я прямо в таком же, как в приёмнике, портальном зале академии. Даже испугалась сначала, что, вообще, никуда не ушла, настолько незаметно всё произошло. Видимо, из-за частого использования переход между приёмником и академией был как-то специально настроен. Но, когда вышла на улицу, поняла, что нахожусь на нужной мне территории.

Остальные абитуриенты прибывали в экипажах. Шикарные выезды на несколько минут останавливались у широкого каменного моста, ведущего к воротам академии. Комфортабельное нутро салона кареты выпускало прибывшего абитуриента и пару его слуг, которые сгружали дорожные баулы, и экипаж быстро отъезжал, уступая место следующей карете.

Моё представление о том, что на острове магов преобладает мужское население рассыпалось в прах. Девушек прибывало не меньше, а гораздо больше, чем парней. А их одежды! Пышные многослойные юбки, короткие меховые манто и плащи из лебяжьего пуха, очаровательные шляпки на затейливых причёсках, изящные белые полусапожки, сверкающие драгоценности в ушах, на запястьях, на пальцах. Они же не на бал приехали? Это точно академия? Может, я не туда попала?