Текст книги "Самая старшая (СИ)"

Автор книги: Полина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Эти конфеты я научу делать Лизу. Сама не собираюсь ими заниматься. Но мне кажется, что она собирается их продавать исключительно в той лавке, которая находится в Приречье, у вашего Кузьмы.

– Договоримся! – расплылся в широкой улыбке лавочник.

– И духовку мы Лизоньке подарим! Самую лучшую! У неё же недавно день рождения был. Сегодня же и принесём деточке подарок! – тут же подхватила Марфа Степановна.

На том и порешили. Уже к вечеру на нашей летней кухне, под навесом, стояла отличная новая духовка с полностью заряженным магическим нагревателем. Еле уговорила сестру, что начнём учиться на следующий день, а не сразу.

А вот, Афанасий с Дашей получили свои подарки только через три дня и уже с той партии, которую делала Лиза. Мои конфетки, которые предназначались этой парочке, не выдержали долгого ожидания и исчезли в животиках младших.

Зять приехал за очередными ковриками, а Даша увязалась за ним к нам в гости. Афоня был немало разочарован, что Лиза выбыла из работниц коврового цеха. Он брал себе процент с каждого проданного изделия, и теперь явно был недоволен ожидаемым уменьшением заработка.

– А ковры кто будет плести? Маша, ну что за новости? У меня же на них очередь! Зачем нужно придумывать что-то новое, если уже найдено то, на чём можно отлично заработать? Не понимаю. Мне, кстати, теперь нужно зарабатывать больше! Даша в тягости! Мы ждём маленького.

Увидев и попробовав конфеты, Афанасий был в восторге, ровно до того момента, как узнал, что Лиза вместо того, чтобы работать крючком, встала у плиты и духовки.

Он забрал кругляши, которые вывязала Таня, и, сердито покосившись на цех по производству леденцов и меренг, который развернула Лиза на нашей летней кухне, тут же предложил продавать конфеты на рынке.

– Не жадничай, Афоня! – мягко пожурила я. – У тебя, и ковры, и матрасы. Доход от конфет мы разделим с другим, хоть, пока ещё, и предполагаемым, зятем. А ты можешь предложить жене научить плести коврики твою маму. Это не сложно.

– Правда? Ты не будешь против? Это же твой метод.

Авторское право здесь с лёгкостью доказывается с помощью магии. Это я выяснила, ещё, когда нежданно-негаданно деньги за двухъярусные кровати получила. Как же удобно! Придумала что-то твоя светлая голова и, пока автору не заплатят, никто не смеет это копировать! Не без нарушений, конечно, но творческому человеку достаточно подать жалобу в управу и справедливость будет восстановлена!

– Нет, конечно! Мы же родственники.

– Тогда и отец будет учиться. Стар он уже кнутом махать и мешки таскать. А крючком работать – в самый раз. Тем более, что заработок получается нормальный.

Так и получилось, что Таня после праздника работала в спальне одна, с рассвета до заката. В раскрытое окно мы с Лизой слушали, как сестра напевает печальные тягучие песни. Она, вообще, после гуляний невесёлая была, но на наши вопросы отмахивалась, не отвечала.

А я обучала сразу двоих.

Лизу – делать леденцы и меренги, а Надю – шить игрушки. Идея с игрушками пришла мне в голову, когда Афанасий сообщил о беременности Даши. Странно, такой сыр-бор из-за лошадки случился, но всё же я не считала своих братьев и сестёр настолько маленькими, чтобы играть в игрушки. А вот совсем малышам они нужны.

Кстати, я передала Афанасию несколько лент на волосы, с пришитыми к ним маленькими розочками, сделанными Надей, на пробу, чтобы он попытался их продать на рынке. Малышка с нетерпением ждала результата и надеялась заработать свои первые монетки.

Чтобы Никита, Максим и Мишка не болтались по улице без дела, я послала их в лесок, что за городом, собирать мох. Наполнять зайчиков, котят и медвежат можно, и гречневой шелухой, и лоскутами, и сеном, но для мячиков лучше всего подходит именно сухой мох. Он лёгкий и объёмный.

На всё лето наше небольшое подворье превратилось в производственный мини комбинат со множеством цехов.

В большой комнате средние братья Степан, Андрей и Коля, под руководством и при участии старших и более опытных Егора и Саши, шили матрасы по заказу военного.

В девчачьей спальне большую часть времени работали Таня и Даша. Сначала Афанасий привозил к нам жену, чтобы она переняла способы плетения ковров крючком, а со временем – потому, что Дашка пользовалась своим положением и сама просилась поехать на Сорокина. Сестра хотела проводить время с нами, а не со свекровью, пока Афанасий торгует на рынке или катается по сёлам в очередной поездке, в поисках сухой гречневой шелухи в больших объёмах, желательно, даром.

Афанасий, надо признать, не особенно сопротивлялся просьбам жены. У нас Даша не только обучалась, но и могла в неограниченном количестве есть свежие овощи, включая те, что довольно дорого стоили на рынке – томаты.

Был момент, когда Афанасий с пеной у рта доказывал мне, что лучше продавать всё, что поспевает в моём огороде, настолько красивыми и аппетитными выглядели, и редис, и огурчики, и помидорчики, и зелень. Учитывая то, что я разводила рассаду, мои томаты массово порадовали всю семью красными бочками на пару недель раньше, чем они появились у продавцов на рынке.

У нас с зятем даже случилась очень серьёзная ссора, когда он без спросу собрал первые покрасневшие помидоры и продал их на рынке. Тогда Афоня с гордостью принёс мне серебро, пытаясь доказать свою правоту. Монет было прилично, но я им не обрадовалась.

– Я сажала огород не для того, чтобы торговать тем, что там вырастет. А затем, чтобы у моих младших были свежие овощи и соленья на зиму. Кстати, купи мне штук пять бочек. Огурцы пора солить. Я готова делиться овощами, и с тобой, и с Дашей. А ты что сделал?

– Маша, ну, подумай головой! Посмотри сколько серебра я принёс! Твои братья и сёстры ещё поедят с огорода вдоволь, просто начнут на пару недель позже, ничего с ними не станется. А на самых первых сборах можно хорошо заработать!

– Кузнецовы будут есть все овощи с моего огорода сами! В том числе и первые помидоры! А если тебе это не нравится, вот Бог, а вот – порог! – вспылила я, устав спорить.

Афанасий последнюю присказку не совсем понял, но сообразил, что мы не договоримся, и я готова неразумно шашкой махать, разрушая наши добрые отношения. На его приятном простоватом лице, словно, было написано огромными буквами: «Эх! Женщина! Разве может она понимать выгоду и вести рассудительный диалог?». Зять успокаивающе выставил перед грудью обе ладони: «Ладно-ладно! Не трону я больше твои помидоры». И протяжно тяжело вздохнул.

Мы не пришли к общему мнению, но на мой огород Афанасий больше не зарился. Я была благодарна ему за это, и за то, что признавал моё право верховодить на Сорокина. Ведь формально зять был нашим опекуном и имел право принимать относительно каждого из нас свои собственные решения: и детей из приюта мог не забирать, и мальчишек из мастерской, и огород мой мог обнести, и усадить плести ковры всех девочек. А он только помогает и поддерживает, приютил, когда мы без жилья были, опять же. А что не открывается у бывшего ломовика рот на баснословно дорогие первые помидоры, так его понять можно. Даше я про ту нашу размолвку с её мужем не рассказала. Зачем волновать беременную?

Кстати, сестра оказалась в ученицах у Тани в нужный момент. День за днём, вдвоём, за неспешной, спокойной работой девочки говорили обо всём на свете, всё откровеннее и откровеннее. Как-то Даша выбрала момент, когда я возилась одна на грядках, начала помогать, и, заодно, не вдаваясь в подробности, негромко рассказала, почему у Танюшки, после гуляний на первый день лета, стало такое печальное настроение.

– Она в своей первой любви крепко разочаровалась, Маш. Этот гадёныш, Демьян, чуть её не изнасиловал, представляешь? Повезло, что у Тани получилось вырваться от него и убежать. Испортил бы девку. Жизнь ей загубил бы…

– Как?! – я загасила крик собственной ладонью.

– После игры в ручеёк кузнец заманил нашу сестру в укромное место, целовал, обнимал.

– А-а-а… Ну, так, это же нормально!.. Или нет? – спохватилась я, вспоминая, чем занимались мы с Федей сразу после танцев.

– Целоваться? Конечно нормально! Редко кто не поцелуется ни разу в эту ночь. Разве что, последняя уродина или неудачник. Только Демьян этот поцелуями не ограничился. Сначала он Тане блузку поднял, грудь оголил, ласкал её, а потом и вовсе обнаглел и рукой под юбку полез. Таня, по крайней мере, мне так рассказывала.

– А она точно осталась нетронутой? – в ужасе переспросила я, вспоминая могучую фигуру Демьяна, его мощные плечи, большие руки. Как моя сестрёнка от такого вырвалась?

– Вроде бы, точно. Тане не было никакого смысла говорить мне неправду. Она, когда решилась, заговорила со мной о событиях той ночи очень откровенно.

– И что она рассказала?

– Ну… Как только кузнец начал её трогать под юбкой – сама понимаешь, где именно – она опомнилась, очень сильно испугалась, вырываться начала.

– Ей же всего шестнадцать! – я представила то, о чём рассказывала Даша, и содрогнулась.

Хотя, чему я удивляюсь? У нас с сестрой меньше года разницы, не особо я старше получаюсь, но и меня Федя в ту ночь, тоже, нет-нет да и ласкал слишком откровенно. Лапал грудь и попу… через все слои одежды, конечно. Целовал открытую шею, возле уха, в губы, сжимал и поглаживал коленку под юбкой. А разок, медленно так, повёл между бёдер ладонью, выше, выше… Я тогда резко поднялась со скамейки, строго выговорила ему, пригрозила, что уйду, и он покладисто вернулся к поцелуям и к уже завоёванной коленке.

От этих воспоминаний мне стало стыдно. Собственно, из нас троих только Лиза оказалась глубоко приличной девушкой. И то, подозреваю, что только благодаря Кузьме. А я, кстати, хуже всех. Таня пошла с Демьяном в укромное местечко, хотя бы, давно зная его, а я Федю в ту ночь впервые увидела и уже позволила столь многое. «А ведь я старшая! Должна быть примером для младших», – покаянно вздохнула.

А Даша, тем временем, продолжала рассказывать:

– Демьян разгорячился, распалился. Сестра говорила, что прямо мелко дрожал весь. Злиться начал, что Танька вдруг резко его ласкам воспротивилась. Стал требовать, чтобы не ломалась. Грубо припомнил ей, как она перед ним задом вертела не один месяц, глазками стреляла, завлекала, – здесь Даша приостановила рассказ и спросила меня, – Правда, что ли, Маш?

– Не знаю… Нравился он ей. Очень. Это точно, – задумчиво ответила я.

 – Ага… В общем, Таня тоже грубить кузницу начала, отталкивать, брыкаться. Я думаю, что, скорее всего, попала, наверное, куда-то в чувствительное место. Но это я только предполагаю… Потому, как, Демьян ударил Танюшку. В живот. Один раз. Кулаком. Может, ему казалось, что не сильно, но кулаки у парня пудовые, даром, что он ещё всего лишь подмастерье у отца.

– Ударил?! – ахнула я. – В живот?!

– У Таньки нашей всю любовь разом и выбило. Действенный метод прекращения дурной влюблённости.

– Ага… Да… – я была шокирована.

Сразу подумала о том, что моя глупая младшая сестра страдала и плакала, пока я сладко целовалась и обнималась под шиповником. Появилось колющее чувство вины. В груди запекло знакомое пламя. Нет! Только не это!

– Закончилось тем, что в их укромный уголок ещё какая-то парочка забежала потискаться. Демьян отвлёкся на помеху, зацепился с парнем, прогоняя зашлых. А Танька, пользуясь этим, собралась с силами, вырвалась и убежала. Неслась домой так, что только пятки сверкали. До рассвета в сарае, на мешках с гречневой шелухой проплакала, там и уснула. Теперь говорит, что, вообще, замуж ни за кого не пойдёт.

Как жжет…Нет! Нет! Нет! Нельзя! Я нужна детям! Мы только начали обустраивать нашу жизнь. Я, наконец-то, вернула всех братьев и сестёр под родную крышу. Все Кузнецовы достойно одеты, обуты, накормлены лучше многих на нашей улице, а, возможно, и лучше некоторых господ. И спят мои младшие на кроватях, а не на лавках или на полу. Я гладила ладонью свою грудь, сама себя успокаивая, уговаривая, что не стоит из-за дурного кузнеца рушить нашу жизнь.

– Просто забудем и станем счастливо жить дальше. А его пусть Богиня Судьбы наказывает! – решительно произнесла я вслух, и себе, и Даше.

Еле успокоилась.

Глава 23

После разговора с Дашей о том, что случилось с Таней, я, чтобы сестричка не зацикливалась на своих печальных мыслях, на целую неделю вытянула её под навес, в наш с Лизой цех по производству хвороста и конфет. Во-первых, я искренне верю, что сладкое помогает при стрессе, во-вторых, мы отвлечём её, ибо вместе веселее, а в-третьих, мне хотелось лично присмотреться к Тане и убедиться, что с ней всё в порядке.

Само собой, Дашка не осталась плести коврики в одиночестве в нашей спальне и присоединилась к нам, тоже стала учиться карамель варить и меренги сушить. К слову, взбивать белки с сахаром мы приладили мальчишек. Они охотно соглашались – все, даже Сашка – всего за одну готовую конфету.

Афанасия, когда пришла пора очередную партию готовых ковриков забирать, чуть кондрашка не хватила.

– Один кругляш за целую неделю! – заорал он на всю Сорокину. – Маша! О чём, маг тебя забери, ты думаешь?

Я только недовольно скривилась, но промолчала. Ссориться с зятем не хотелось, но что он себе позволяет? Конечно, жена беременна, Лиза маленькая, Таня – основной производитель, а на меня, получается, можно и поорать?

– Мне в торговый день стоять за прилавком с одним ковриком, который, к тому же, нельзя продавать, так как, его заберут по записи согласно очереди? Думаешь, так торговая пошлина лучше будет окупаться? Или нам больше не нужно место на рынке? Так, я откажусь от него. Почему твои ученицы дурака валяли и мух считали всю неделю?

Даша виновато опустила голову и начала нервно мять фартук, который прикрывал уже немного заметный животик.

– Успокойся. Без товара не останешься, – примирительно пробормотала я.

Ух! Я бы ему ответила. Но, глядя на Дашу, не стала скандалить. Пришлось отдать ему на продажу все конфеты, что Таня и Даша за неделю сделали.

– Всё равно, придётся объясняться с клиентками, которые ждут свои коврики! – всё ещё недовольно бурчал зять, очень аккуратно располагая два короба с конфетами в повозке.

– Афанасий! Вот! Это мы сделали, – раздался звонкий голосок Надюши. – Ты же сможешь продать?

Мы с ней говорили, что она, как старшая и ответственная за мастерскую игрушек, сама попросит зятя торговать их работами.

О! Заметно, что наша пятая сестрёнка с младшими мальчишками зятя неожиданно и очень сильно порадовали. Оно и понятно! Мало того, что девочка сделала ещё несколько красивых украшений для волос с розочками, которые вручила ему на продажу, так ещё и Максим с Никитой, вдвоём, поднесли и вручили Афанасию вместительный короб, полный мягких игрушек.

Игрушек на рынке продавалось много и очень красивых. Было в городе и несколько лавок, которые торговали исключительно товарами для детей. Куклы в их витринах выглядели, как живые маленькие знатные барышни, медвежата и зайцы были средних размеров, очень качественные, часто, наряженные в штанишки и рубашечки. Деревянные, глиняные, соломенные игрушки поражали разнообразием, яркой раскраской, мастерством исполнения. Из продающихся мягких игрушек маленькими были только куклы-амулеты, часто даже без нарисованного лица, вместо глаз, носа и рта – белая ткань, зато одежда на них была очень старательно расшита бисером или просто цветными нитками. Всё это детское роскошество продавалось, или дорого, или очень дорого, особенно куклы и мягкие игрушки, чаще всего медвежата. Например, в нашем доме было двенадцать детей, а я не нашла ни одной красивой игрушки из лавки. Так, валялись в углу сарая несколько выцветших, глиняных и деревянных цацек. Похоже, что самодельные. В приюте на Садовой, тоже, видела всего несколько штук. Тот факт, что из-за, не спорю, очень красивой, деревянной лошадки разгорелись страсти, словно, она была сокровищем, говорил сам за себя.

Поэтому я нашла простое решение: делать маленькие, с ладонь, а потому недорогие мягкие игрушки. Главное, игрушечные животные должны иметь очень милые мордашки, изделия должны быть яркими, приятными на ощупь и достаточно качественными.

Сколько таких было сшито в моём кружке «умелые ручки»! Я отлично помню все детали выкроек.

Пару недель, пока просушивались на солнышке собранный мох и мягкая трава, Надя, Никита, Максим и, даже, Миша по моим выкройкам нашили небольшие заготовки мячиков, медвежат, зайчат, поросят, цыплят, котят, собачек и птичек самых разных расцветок и размеров. Специально для игрушек я отдельно, купила подходящие ткани. Остатки рулонов продают относительно недорого. Всех поросят мы пошили розовыми, а цыплят жёлтыми, а вот остальных зверушек сделали самых разных расцветок. Дети удивлялись тому, что котята могут быть синими, медведи красными, а зайцы зелёными.

– Что поделаешь, жизнь такая! – подшучивала над их недоумением.

Я специально сделала выкройки на разнообразные игрушки, чтобы детям было интереснее работать.

И надо сказать, что шили четверо младших Кузнецовых с таким сумасшедшим азартом, настолько старательно, что я порой изумлялась. Ладно ещё Надя, но мальчики! Я никогда не встречала подобного трепетного отношения к этой работе у детей, которые занимались в моём кружке.

Делать игрушки всей четвёрке очень понравилось. К тому же, они понимали, что, если получится достойная вещь, её можно будет продать. Заработанные Надей монеты за первые ленты с розочками вызывали у Максима и Никиты здоровую зависть и желание не отставать от сестры. Мишутка тоже тянулся за старшими.

Игрушечный цех я устроила детям в гамаках, в ажурной тени двух яблонь и груши. По моей просьбе Афанасий заказал в Приречье большие рыбацкие сети с крупными ячейками. Он мне потом, кстати, припоминал недобрым словом эту покупку. Его до сих пор донимают шуточками, что он собрался такой сетью, не иначе, как русалок ловить. Потому как в нашей Каменке нет такой рыбы, чтобы через такую крупную ячейку не проскочила бы.

Саша подвесил гамаки на деревья треугольником. Между ними, в центре, я поставила невысокий круглый стол, на котором лежали материалы для работы. Надя, Максим и Никита сидели в гамаках, покачивались и работали, а Мишка был у них на побегушках. Он, бедняга, тоже норовил посидеть в гамаке и качнуться, хоть разок, каждый раз, когда кто-то из братьев или сестра поднимались с него.

Честно говоря, развалиться на сетках хотелось и старшим. Когда я сзывала всех к столу, мальчишки выскакивали из дому, как черти из табакерки, и неслись занять гамак, кто первый, чтобы покачаться хоть пару минут, пока рассядутся за обеденным столом под навесом те, кто не успел к гамакам первым.

Всю ту неделю, что Таня и Даша варили конфеты, малышня набивала сшитые заготовки гречневой шелухой, сухим сеном, мячики – мхом, пришивала глазки, носики, язычки, вышивала реснички и улыбающиеся рты, пасти, клювики. В общем, маленькие мастера под моим чутким руководством придавали изделиям милый и товарный вид. А я приглядывала, подсказывала, поправляла, наставляла. И… ностальгировала. Эта неделя удивительно напомнила мне мою прежнюю жизнь, которая уже начала забываться, словно, и не со мной это было.

Афанасию все игрушки безумно понравились. Детских забавок продаётся много, но таких он ещё не видел. Я посчитала ему себестоимость и получалось, что торговать ими можно намного дешевле, чем у других продавцов подобного товара. Зять доставал то одно изделие, то другое, любовался и улыбался. Наконец-то! А то, Дашка уже было плакать собралась потому, что её любимого расстроили. Сейчас сестра сидит, улыбается, и фартук в покое оставила.

– Даже продавать жалко. Да, Даш? – восхищённо оценил зять работу детей.

– Таких в нашем городке точно ещё не было! – охотно подхватила разговор сестра. – Не перестаю удивляться тебе, Маша! Почему только ты у нас такая гениальная уродилась? Вот, в мою голову совсем ничего не приходит!

Афанасий с некоторым сожалением на лице ласково погладил жену по голове.

– Игрушки, действительно, получились очень забавные. Теперь не будешь бурчать из-за ковриков? – поддела я его. – Надеюсь, ты сможешь их удачно продать и порадовать юных мастеров.

Зять только улыбнулся, предвкушая торговый день.

Я вертелась по дому волчком. Готовила на всех, стирала, убирала, возилась в огороде, помогала, учила. Не представляю, как справилась бы без магии! Что лошадь загнанная...

А так, с магией, ещё сил хватало по вечерам, иногда, с Федей встречаться. Хорошая это штука – дар!

Правда виделись мы тайком и не часто. Мой царевич, оказался вовсе не царевич, а седьмой ребёнок из девяти детей владельца единственной механической мастерской в городе. Федя, как и я, тоже много работал, с утра до ночи, но он ещё и учился. Его отец делился в полной мере секретами своего сложного мастерства исключительно с сыновьями, да и учеников со стороны практически не брал. Немногочисленные работники, не связанные с хозяином родственными узами, у них в мастерской могли быть всего лишь подсобными рабочими. Мастерская не имела конкурентов и процветала.

В семье мой Фёдор из мальчиков был самым младшим. Четверо его старших братьев уже были мастерами и работали в семейной мастерской с отцом. Мой царевич иногда жаловался мне на них, на то, что берут себе самую интересную работу, а ему поручают то, что скучно, однообразно и требует самого кропотливого труда.

– Я так никогда мастером не стану! – кипятился Федя, когда мы находили время для разговоров между поцелуями.

Все старшие братья и сёстры Феди уже были женаты или замужем. И две его младшие сестры уже сговорены. Это я понемногу выспросила у парня за целое лето отношений.

– Я пока один остался – свободным, как ветер! –  смеялся как-то Фёдор по этому поводу.

А я ждала, что он позовёт меня замуж. Или, хотя бы, намекнёт на это. Но, увы… Царевич молчал. А я всё мучилась: как быть, когда он попросит меня выйти за него? У меня же дети… Но и замуж за Федю очень хотелось. Целовал меня так, что голова кругом шла. А как ласкал! Развяжет, бывало, тесёмки у ворота и ладонью за пазуху проберётся, грудь сожмёт, соском играет и шею целует, целует. Всю ночь так бы сидела с ним на лавочке… Иногда вспоминала, что в прошлой жизни тоже, было время, целовалась и не только, но ничего похожего не ощущала. Или мне так кажется потому, что слишком давно это было, и уже будто и не со мной.

Глава 24

Глава 24

Лето прошло так быстро, и так медленно…

Быстро потому, что мне остро не хватало времени на всё и всех, особенно, на личную жизнь. А медленно потому, что очень многое успело произойти за эти три месяца.

Прежде всего, немало порадовал результат воплощения моей идеи с игрушками… Афанасию так и не пришлось постоять с работами младших Кузнецовых на рынке. Первую и, кстати, последнюю, партию наших товаров для детей, оказавшуюся на рынке, разобрали сами торговцы.

Зять только начал красиво раскладывать изделия по размерам, цветам, наполнению, когда враз пошла бойкая торговля. Он, не спеша доставал из короба по одной игрушке, сам с удовольствием рассматривая каждую, когда появились первые заинтересованные покупатели – торговцы, прилавки которых были справа, слева и напротив.

Потом, заметив живой интерес соседей Афанасия по торговому месту, подтянулись остальные продавцы с рынка и самые ранние покупатели. Несмотря на цену в несколько раз выше себестоимости, зайцы, мишки, поросята, прочая игрушечная живность и мячики, всё же, были значительно дешевле мягких игрушек, которые продавались в лавках, при этом, были удивительно забавными.

Разноцветные зверушки так и не успели расположиться на прилавке Афанасия. Каждая следующая игрушка продавалась, едва зять доставал её из короба. Дошло до того, что покупали яростно орали зятю требование продавать по одной игрушке в руки. Люди были рады неожиданно совсем недорого порадовать своих детей.

– У меня двенадцать детей! – кричал на это пожелание очереди торговец столярными изделиями.

– Ага! Только у половины из них уже свои семьи! – возразил кто-то.

– Ну и что! Так у них же внуки!

– Так теперь что? Всех зверушек себе заберёшь?

– Поиграют твои дети одной цацкой, по очереди!

– Нет, вы только посмотрите на эту проказливую мордашку у кошечки! Так и хочется погрозить ей пальцем: «ну-ну-ну!».

– А какой умильный щенок!

– А мячик такой лёгонький! Отлично летает! Что там внутри?

– А на этом поросёнке можно спать вместо подушечки. Моя доченька будет счастлива! Спасибо, Афанасий Никитович!

В тот же день абсолютно счастливые дети торжественно протянули мне свой заработок. Для Никиты, Максима и Миши он был первым, а для Нади – впервые таким большим. Её розочки неплохо продавались, но больших денег не приносили.

Даша с Таней и Лизой были в огромном шоке от того, что мелюзга заработала столько же, сколько они. Они были удивлены настолько, что, все трое, наперебой подробно допрашивали Афанасия о торговле игрушками, не в силах поверить.

Парни, которые, не разгибая спины, шили матрасы, только уважительно поздравили младших братьев и Надю. Егор, Стёпа, Андрей и Коля ещё не почувствовали вкус собственноручно заработанных денег. Хоть Саша и получил аванс за матрасы, сумма была небольшой, и мы потратили её на материалы для работы. Существенный доход от этого дела получим только, когда отработаем весь заказ. Поэтому их уважение к мелким было искреннее и с ноткой белой зависти. Надя, Максим, Никита и Миша чувствовали этот посыл от старших братьев и были по-настоящему горды собой и счастливы. А с ними и я…

Но, и это не всё. У Афанасия рано утром следующего дня появился представительный мужчина и предложил за лекала игрушек и патент на них такую баснословную, с точки зрения свекрови, сумму, что она, бедняжка, в тот же день слегла с мигренью. Слишком велико было её разочарование, когда сын отправил этого мужчину на улицу Сорокину – договариваться со мной.

А я… Подумав, я отказалась от несомненно выгодного предложения, решив, что всех денег не соберёшь, а детям интересно самим делать игрушки и хорошо зарабатывать на этом.

Тогда мужчина, оказавшийся владельцем одной из лавок с игрушками и хозяином мастерской, в которой они производились, оставив пока вопрос о продаже полных прав на наши изделия открытым, предложил продавать наши работы через его лавку. При этом цену давал хорошую и за товаром обещал присылать своего человека. Я согласилась.

Так наши игрушки начали красоваться на витринах лавок рядом с шикарными куклами, игрушечными экипажами, лошадками на колёсиках и большими зайцами и медведями. Они уступали другому представленному товару в шикарной красоте и основательности, но бесконечно выигрывали в цене и уверенно держали планку отличного внешнего вида, забавного и милого.

Кстати, однажды я заглянула в лавку, просто полюбоваться. Задумчиво покатав расписную лошадку на маленьких деревянных колёсиках, я подумала о том, что она прекрасна, как живая, честное слово!

– А почему бы Вам не делать, кроме таких моделей, лошадки-качалки? – предложила я.

– Как-как, Вы говорите, Машенька? Лошадки-качалки? – живо заинтересовался хозяин лавки.

– Ну да, – ответила я и набросала ему эскиз. – Вот здесь ручки, чтобы держаться, вот здесь подставки для ножек, сиденье, внизу – две дуги. Их можно делать подешевле, обозначив из дерева только голову лошади, даже не расписывать красками, а можно подороже, такими как эта прекрасная лошадка на колёсиках.

Лавочник пришёл к нам домой через две недели, и руку мою поцеловал, и за патент на лошадку-качалку хорошо заплатил.

– Маша, не перестаю тебе удивляться, – зачарованно протянула Лиза, пересчитывая серебро. – Ты же ничего не делала! Придумала, нарисовала и заработала за несколько минут столько, сколько мы все вместе за четыре месяца долгого и старательного труда.

Что тут скажешь… Гордиться-то мне особо нечем. Не мои это идеи… Только не скажешь же об этом! Но грустить о том, что я на самом деле совсем не гениальная, ни к чему! Хорошо то, что у меня уже не все деньги уходят на содержание семьи, материалы для работы и прочие расходы. Начала образовываться очень приличная кубышка на чёрный день!

А ещё… три месяца смотрела я, как мальчики мои спину гнут и глаза портят, делая сотни аккуратных стежков. Смотрела и думала о том, как не хватает нам швейной машинки! Хотя бы такой, как у моей бабушки была, ручной. Благодаря новой школьной программе в последние годы я читала своим ученикам историю создания швейной машины и готовясь к предмету детально изучила тему. Да, и так, неплохо разбиралась с бабушкиным раритетом. Сколько шила на ней, сама смазывала, сама ремонтировала по мелочи. Конечно, у меня самой, позже, уже была электрическая ножная… с кучей режимов…

Не было никакого смысла пытаться делать прототип самой первой швейной машины. Я помню рисунок её механизма. Она воспроизводила движения рук швеи, имела иглу с двумя остриями и отверстием посередине, полностью копировала ручной шов, была неудобна в эксплуатации и часто ломалась. А вот машинка Зингер или что-то подобное, да хотя бы такая ручная машинка, как была у моей бабушки, нам Кузнецовым очень пригодилось бы. Полной уверенности, что получится правильно нарисовать, сделать и собрать все детали у меня нет. Хотя вроде бы все они стоят перед глазами, но… Это не коврики с игрушками и не печенье с конфетами, которые любая хозяйка делать сможет. Это механизм!

И всё же, считаю, что, если Федя мне поможет, мы справимся. Но, прежде, чем говорить с ним о швейной машине, я должна подготовиться. Прорисовать все части и механизмы. Нужно, чтобы магическая проверка в случае чего признала это творение моим, а не Фёдора. Или нашим общим. Несмотря на всю любовь между нами, я понимала, что в будущем всякое может случиться. Хоть я и всем сердцем надеюсь на лучшее, всё же неизвестно, как сложатся наши отношения с Федей в дальнейшем. Ведь о замужестве он даже не намекает. Вон, к примеру, Кузьма Лизе уже твёрдо пообещал, что она станет его женой, когда подрастёт. Отчего-то меня очень задевает упорное молчание царевича по этому вопросу.

В общем, я должна быть осторожной, ведь планирую, если всё получится, что эта швейная машина станет основой для процветания всех Кузнецовых.

Всю последнюю неделю лета мы всякую свободную минуту, каждый по-своему, всей семьёй готовимся к следующему местному празднику: Первому дню осени.

В этом мире, оказывается, всего четыре больших праздника в году. Все они привязаны к первому дню сезона, и каждый имеет свои традиции и правила.

Например, в Первый день весны, он же Новый год, проводится магическая проверка детей и всеобщие гуляния на центральной площади. И хотя из всех детей, которым исполнилось в минувшем году полных пять лет, маги заберут только одного или двух, от силы трёх, нет ни одной матери, которая спит спокойно и не рыдает от страха накануне проверки: вдруг жребий Судьбы падёт на её ребёнка?