Текст книги "Ошибка, которую я совершила (ЛП)"

Автор книги: Пола Дейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 16

Люди никогда вас не удивляют?

Меня всегда интересовала концепция иерархии. Для каждого человека в любой ситуации существует иерархия – признает он это или нет. Зачастую это невидимый танец, который мы танцуем друг для друга. Кто из нас сильнее? Насколько я важен в твоей жизни?

Однако, в целом мы знаем, на что способны. Мы осознаем свое положение на социальной лестнице и ведем себя соответственно. Мы склонны цепляться за свою ступень, боясь соскользнуть ниже и не осмеливаясь требовать большего из страха отказа.

Поэтому, когда ближе к вечеру Уэйн сообщил, что хочет сделать мне деловое предложение, я рассмеялась ему в лицо. Когда я заметила, что он не шутит, то спросила:

– Что ты можешь мне предложить?

– Не оскорбляй меня, Роз. – Ответил он. – Это не в твоих интересах.

Вот что, мне казалось, он собирался предложить: часть моего заработка в обмен на его молчание. Тысяча фунтов или около того, и он готов будет держать язык за зубами. Иначе истинная природа моего бизнеса со Скоттом будет раскрыта его жене, моему начальству, широкой общественности.

Я ошиблась.

– Я хочу провести с тобой ночь, – серьезно сказал Уэйн, и у меня отвалилась челюсть.

– Уэйн, – начала я, – есть разница, и очень большая, между тем, что происходит у нас со Скоттом…

– Нет никакой разницы, – просто сказал он.

Пауза.

– Судя по вашему разговору, – он кивнул в сторону кабинета диетолога, – Скотт Элиас тебе платит. И платит значительную сумму. Я правильно понял?

Я ничего не отрицала. Мне было интересно, к чему он клонит.

– Я тоже хочу, – пояснил он.

Я смотрела на Уэйна, стараясь не выказывать своего возмущения.

– Уэйн, – осторожно сказала я. – Я не хочу тебя.

– Роз, – ответил он, – не думаю, что у тебя есть выбор.

И указал на компьютер.

– Помнишь, я говорил о несовпадении, – сказал он и включил экран.

Видимо, я не должна была смотреть, потому что когда я вытянула шею. Он свернул страницу.

– Несовпадение чего?

– Денег и сеансов.

– Да. И ты говоришь об этом теперь, потому что…?

– Бухгалтерия штаб-квартиры обратила внимание, – сказал он, – что в этой клинике происходит… как бы это назвать… незаконное присвоение средств.

Штаб-квартиры? Я пыталась не рассмеяться над его глупым пафосом, когда до меня дошло, о чем на самом деле идет речь.

– Воровство? – спросила я.

– Так это выглядит.

– Но что тут воровать? – возразила я. – У нас на складе нет ничего ценного.

На ум пришли пакетики чая и рулоны туалетной бумаги. Он что, серьезно? Я отмела эту мысль, как нелепую, потому что, конечно, никто не будет сопоставлять расход бумаги с количеством посещений туалета.

– Какое это имеет отношение ко мне? – спросила я наконец.

– Среди пятидесяти врачей в десяти клиниках у тебя самый высокий процент отмены посещений пациентами.

– Но у меня самое большое количество пациентов. Соответственно и количество отмен больше. Это пропорционально.

– Видимо, нет. Твое количество пропущенных сеансов в пять раз выше, чем у любого другого. Более того, я внимательно изучил данные и заметил, что эти отказы совпадают с моим отсутствием в клинике.

Я сглотнула.

– Это те пациенты, что обычно платят наличными, – добавил он.

– Осторожнее со своими предположениями, Уэйн.

Я пристально посмотрела на него.

Он смотрел на меня.

– Конечно, это не такие большие суммы, и штаб может не обратить на них внимания, – осторожно сказал он. – Возможно, мне удастся убедить их не поднимать шум, если ты правильно меня поняла.

– Ты ничего не докажешь, Уэйн. Ты не докажешь, что это связано со мной.

И тогда он начал показывать мне «доказательства», собранные за последнюю неделю.

– Твое участие в серии краж неопровержимо, – пояснил он.

Он дошел до того, что связался с пациентами, которых я отмечала как отсутствующих, и спросил, могут ли они подтвердить посещение сеанса физиотерапии. Большинство из них были только рады помочь, потому что он сослался на несуществующую проблему потери данных в компьютере и восстановление информации.

– Что, если я откажусь? – спросила я Уэйна.

– Тогда я пойду в полицию.

– Серьезно?

– А почему нет? Ты обворовываешь клинику. А если предположить, чем ты занимаешься с клиентами за закрытой дверью кабинета…

– Этого никогда не было!

– Но мы же не знаем, правда? Подумай, как это будет выглядеть со стороны, Роз? Люди могут подумать, что ты воровала выручку и брала с пациентов плату за секс. Это плохо скажется на бизнесе. Пациенты перестанут к нам обращаться. Владельцы клиники будут судиться с тобой до последнего пенса, потому что на кону их репутация.

– Не надо полиции. Пожалуйста.

– Хорошо, как скажешь, – согласился он. – Сделай, как я прошу, и не будет никакой полиции. Я никому не расскажу. Знаешь, ты мне всегда нравилась, Роз. Это останется между нами, обещаю.

Я выдохнула и закрыла глаза. Попыталась сосредоточиться.

Уэйн загнал меня в угол, и я не могла найти выход. Я действительно положила те деньги в карман, потому что была в отчаянии. Просто в отчаянии. Я брала совсем немного. Тридцать пять фунтов то здесь, то там. И все же это была кража.

Хороших вариантов не было, просто одни были чуть хуже других.

В таких случаях вы знаете, что нужно сделать. Внутренний голос требует, чтобы вы отступили. Дали задний ход. Признали вину и приняли удар, иначе все действительно выйдет из-под контроля. Но вы этого не делаете, потому что слабы. И вы выбираете более легкий вариант. И вот к чему, в конце концов, приходите.

– Как ты объяснишь потерю выручки? – спросила я. – Полагаю, бухгалтерия все еще хочет знать, куда делись деньги.

Уэйн пожал плечами.

– Свалю все на уборщицу, которая уволилась две недели назад. Скажу, что прямых доказательств нет, но я безоговорочно доверяю персоналу и не вижу, кто еще мог это сделать. Конечно, теперь, когда воровство прекратилось, мне поверят.

Он ждал моей реакции. Облизнул губы.

– Пожалуйста, – я сделала последнюю попытку. – Прекрати. Это нелепо.

– Разве?

– Ты сам понимаешь. Пожалуйста, Уэйн.

Он оперся ладонями о столешницу и раздраженно вздохнул.

– Я что, так тебе противен?

– Нет.

Да!

– Неужели я прошу о чем-то ужасном?

Я не ответила. Когда в моей голове возникла сцена того, чего он добивался, мои глаза наполнились слезами.

Никакого выхода не было. Я не могла с этим справиться.

– Ты понимаешь, чем это кончится для тебя? – из кабинета Магдалены вышел пациент, и Уэйн перешел на шепот. – Ты нигде не сможешь работать. Тебя просто не подпустят к пациентам.

Он протянул мне салфетку.

– На твоем месте я бы очень хорошо подумал над этим предложением, Роз.

*

ГЛАВА 17

С полотенцем на голове я вышла из душа и успела только надеть халат, когда раздался стук в дверь. Открыв, я увидела гостью с бутылкой шампанского в одной руке и корзинкой спелой клубники в другой.

– Входите, Селия, – сказала я.

Она вошла внутрь и осмотрелась. Глядя на голые стены и пол, она произнесла:

– Я не понимаю, как вы живете. – Ее ливерпульский акцент звучал явственнее, чем обычно. – Я действительно не понимаю. – Затем она спросила: – Джордж у отца?

Узнав, что он останется с Уинстоном только до вечера воскресенья, она поспешила за парой бокалов. Как ни странно, фужеры для шампанского оказались одной из немногих вещей, оставленных мне судебными приставами. Прислонившись к дверному косяку и не в силах сдержать улыбку, я наблюдала, как Селия суетится на кухне. Прежде чем использовать полотенце, она зачем-то понюхала его. Затем подкрутила застрявшую пробку.

– По какому поводу? – спросила я, когда она наполнила сначала один фужер, потом другой.

– А нам нужен повод? – удивилась Селия. Она протянула мне фужер. – Ура.

Затем она все же призналась, что видела, как я иду от машины к дому, и решила, что меня нужно немного подбодрить.

– Вы выглядите так, словно на ваших плечах лежит вся тяжесть мира.

– Просто небольшие проблемы на работе.

– О, кстати, вспомнила, – она сняла одну сандалию. – У Денниса что-то болит вот здесь. – Она указала на мясистую часть под пяткой.

– Ему больно утром вставать с постели? – спросила я.

– Как ножом режет! – воскликнула она. – Еле ковыляет.

– Подошвенный фасциит. – Я нацарапала название рекомендуемых ортопедических стелек на клочке бумаги. – Положите ему в ботинки. А на выходных я его посмотрю.

Селия нахмурилась, читая записку. Видимо, она не очень верила в стельки.

– Они действительно помогают, – твердо сказала я.

Она сложила записку, сунула ее в карман и потянулась за шампанским.

– А почему бы вам не поужинать у нас? – предложила она. – Я приготовила палтус по маминому рецепту, там хватит и на шестерых. Вы посмотрите ногу Денниса, а я…

– Я не могу.

Она поставила фужер.

– Почему?

– У меня встреча кое с кем.

– С кем? – в ее глазах загорелся огонек любопытства.

С тех пор, как мы стали соседями, Селия неоднократно и безуспешно пыталась подобрать мне достойного мужчину. Пара из них были сыновьями ее приятельниц из книжного клуба. Затем появился брат ландшафтного дизайнера. Потом племянник парня, который приходил раз в месяц почистить ее духовку. Заочно все они выглядели хорошо, но я объяснила Селии, что если чей-то сын/брат/племянник в сорок лет еще не женат, для этого есть причины.

– Хороший товар разбирают быстро, – сказала я ей.

– Тогда почему тебя не схватили?

– Я сделала неправильный выбор.

– А, может быть, ты слишком разборчива?

– Может быть, – сказала я и оставила все, как есть.

Но, честно говоря, видели бы вы тех мужчин. Не хочу быть грубой, но удивляюсь, как им вообще удавалось каждое утро завязывать шнурки на ботинках без чужой помощи?

– Ничего особенного, – сказала я Селии, которая ждала объяснений. – Просто человек с работы. Это не серьезно.

Селия поморщилась:

– Вот оно, поколение пепси-колы. – Она презрительно передернула плечами. – Как романтика может быть несерьезной? И что это вообще такое? Когда я вижу по телевизору этих идиотов, которые говорят, что не готовы остепениться и хотят свободы, я говорю Деннису: «Да какая дура их возьмет?» Что с ними будет через десять-двадцать лет, и кому они будут нужны?

Она остановилась, чтобы поразмыслить над этим фактом, затем допила шампанское.

Покачав головой, она добавила:

– Разве что представительницам древнейшей профессии.

– Это точно, – согласилась я.

*

Через час я в машине направлялась на север.

Во время поездки я могла думать только об Уэйне. Я была чертовски зла на него. И на себя. Если бы я проглотила свою гордость и попросила немного денег у Петры, то не оказалась бы в таком положении. Я преодолела скользкий поворот на Райдол-Уотер, и у меня что-то сдалось в животе. В конце дня, когда в клинике уже не было пациентов, и оставался один Гэри, Уэйн загнал меня в угол. Он спросил, что я решила?

С приоткрытым ртом (он всегда его открывал, когда сосредотачивался), Уэйн ждал моего ответа, и я была неприятно поражена его большим языком. Кажется, он был слегка припухшим и покрыт толстым белым налетом, что свидетельствовало о хронической дрожжевой инфекции.

– Раз ты не даешь мне выхода, тогда завтра вечером, – рявкнула я.

Я была в бешенстве от его поведения и не пыталась это скрыть.

– О, – весело ответил он. – Так скоро?

Идиот почему-то чувствовал себя польщенным. Глядя на его язык, я с трудом воздержалась от слов, что у меня нет выбора, так что «чем раньше сяду, тем раньше выйду». Если бы я в эту минуту начала взвешивать все «за» и «против», то отказала бы ему. К сожалению, этот ублюдок очень подробно описал мне, что за этим последует.

– Джордж на выходных у отца, – сказала я. – А это значит, или завтра или через две недели.

– Завтра, – быстро ответил он. – Да, завтра меня вполне устраивает, потому что на конец месяца у меня запланировано…

И он перечислил мне список дел, из которых состояла его нелепая жизнь.

Когда он закончил, я еще некоторое время смотрела на него, все еще совершенно потрясенная, что он оказался способен на подобный шантаж. Мы с Уэйном всегда хорошо ладили. Конечно, порой он раздражал: его шутки были скучными, и он сильно преувеличивал свою роль в клинике. Но он всегда был добр ко мне. Мы были добры друг к другу. Я не могла поверить в эту смену ролей и чувствовала себя преданной.

А пока я постаралась выбросить Уэйна из головы, потому что не хотела являться к Скотту в душевном раздрае. Для человека, знавшего меня так недолго, Скотт обладал пугающей способностью чувствовать мое состояние, и я знала, что будет полной катастрофой проболтаться ему о требованиях Уэйна.

Для Скотта Уэйн был пустым местом, не заслуживающим даже вежливого кивка. Это было очевидно из его поведения, так что мне не нужно было долго думать, стоит ли рассказывать Скотту о намерениях Уэйна.

Во-первых, хотя Скотт не озвучил это условие, но я понимала, что пока он платит, я принадлежу ему. И только ему. То, как он описывал уродство конвейерного секса, было связано не с самим девушками, а, скорее, с отвратительными подонками, покупавшими их услуги. Он не мог допустить невидимого присутствия Уэйна между нами.

Но, не предупредив Скотта, я наносила серьезный удар по его тщеславию.

Я думала об ударе по самолюбию, который вы получите, если человек, с которым вы спали, переспит с кем-то другим. С человеком, которого вы считаете ниже себя. И даже если вам очень нравится человек, с которым вы раньше занимались сексом, вы не сможете вернуться к нему, потому что он поставил вас на одну ступень с каким-то ничтожеством. Это будет слишком унизительно. В любом случае, это только подтверждало мою решимость не посвящать Скотта в мою завтрашнюю повестку дня с Уэйном. Я не могла рисковать нашей договоренностью.

Мне все еще нужны были его деньги для погашения долгов по кредитным картам.

Проблемой Уэйна я займусь завтра, а пока мне нужно было подготовиться к предстоящей ночи. Поэтому я включила радио, нашла канал, передающий что-то гремящее с тяжелыми басами, а затем на повороте обогнала пару велосипедистов. Небольшой акт безрассудства вызвал всплеск адреналина – как раз то, что нужно для изгнания Неудачницы Роз и вызова Сексуальной Хищницы.

*

Скотт ждал меня на балконе отеля. Дождь прошел, горничные вытерли мебель и пол, так что мы могли поужинать на свежем воздухе с видом на Грасмер. Я запарковалась и поднялась прямо в спальню. Скотт заранее написал мне номер комнаты, чтобы не пришлось подходить к стойке регистрации. Он сообщил Надин, что собирается выпить со своим бухгалтером и адвокатом фирмы, и не вернется до утра. Затем он оставил обоих мужчин в баре с бутылкой коньяка за тысячу двести фунтов, сказав им, что побережет силы для завтрашних скачек в Карлайле, где придется пить уже всерьез.

– Извини, я немного опоздала, – сказала я. – Пробки.

Скотт отмахнулся от моих извинений и попросил не беспокоиться. Он широко распахнул дверь, я вошла и бросила сумку возле кресла. Этот номер был оформлен в традиционном стиле. Он мог бы понравиться пожилой паре, выбравшейся в Грасмер на Рождество. Золотые обои с лилиями и тяжелые малиновые гардины. Светильники то ли латунные, то ли позолоченные. Массивная дубовая мебель.

Мы со Скоттом молча смотрели друг на друга.

Он слабо улыбнулся, и хотя я знала, что он хочет, очень хочет быть здесь, по выражению его лица было ясно, что отношение его изменилось. Наше второе свидание немого отличалось от первого. Да, Скотт недавно принял душ, был чисто выбрит, и излучал нервное напряжение, оттого что был наедине с новой женщиной, но яркий блеск любопытства исчез из его глаз. У нас уже один раз был секс. Ореол таинственности был развеян. Теперь его мысли заполняла реальная жизнь. И я догадывалась, что если мы будем вести вежливую беседу за ужином, он уже не будет полностью сконцентрирован на мне.

Я посмотрела в открытую дверь балкона. Там был накрыт стол со свечами, в ведерке со льдом ждала бутылка.

– Хочешь сразу лечь? – спросила я.

Немного опешив, он широко открыл глаза и закашлялся. Затем сказал:

– А ты не против?

– Нисколько. Мы можем поесть позже.

Так мы и сделали. На этот раз он оставался полностью одетым и взял меня сзади в ванной. По выражению его лица я догадалась, что он хочет распутного быстрого секса, поэтому я стояла на каблуках лицом к зеркалу, в то время как он оттянул в сторону мои трусики и трахнул меня, как, наверное, когда-то трахал Надин – когда между ними еще было «это».

Позже, когда мы сидели за столом под газовым обогревателем (был уже десятый час, и воздух остыл), он с легким удивлением поблагодарил меня за то, что я предвосхитила его желание.

– Это не ракетостроение, – ответила я, но, честно говоря, я сама нуждалась в быстром сексе не меньше, чем Скотт.

Уэйн все еще маячил на периферии моего сознания, и это был лучший способ избавиться от него.

За ужином Скотт оставался в своем темно-синем костюме, но попросил меня снять платье и накинуть гостиничный халат.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он. – Как насчет краба?

– Хорошо.

– Я сделаю заказ.

– Выпей сначала, – предложила я.

Затем он предложил мне взять морских черенков.

– Спасибо, – ответила я. – Я их не люблю.

На самом деле, я никогда не пробовала этих моллюсков, но не могла преодолеть брезгливость из-за их сходства с солитерами в формальдегиде, что пылились в банках на полке в биологической лаборатории. Петра недавно расхваливала эти моллюски, и я догадывалась, что она, скорее всего, попробовала их на ужине с Элиасами.

Последние лучи солнца угасали, когда внизу хлопнула дверца машины. Возможно, гости, приехавшие только на ужин, возвращались домой, или ехали поискать более шумных развлечений, чем мог предложить этот отель. Завтра здесь состоится очередная свадьба. Достаточно приехать на озера, остановиться в подобном месте, и каждую субботу вас будут развлекать шумные гости, невеста в сползшей на сторону фате, подружки с накладными ресницами, обязательный фейерверк и дергающие за платья дети.

– О чем думаешь? – спросил Скотт.

– О том, о сем. В основном, о том.

– Тебе нравится одиночество?

– Нет, – честно сказала я.

– Нет? А я всегда хотел иметь мой личный…

– …штат Айдахо? * (здесь обыгрывается название фильма «Мой личный штат Айдахо).

– Автодом.

– А, это тот сарай на колесах? Звучит хорошо. Там действительно можно спрятаться от всех. Но у меня есть сын, так что уединение мне пока не грозит. Но мне не хватает мужчины. – Я закончила есть и аккуратно положила нож и вилку на край тарелки. – Я могу обойтись без романтики, но мне хотелось бы иметь мужчину, с которым можно разделить ответственность. Который бы мог проверить масло в двигателе или починить кран на кухне. Что-то близкое к отцовской заботе. У Уинстона с заботой было плохо.

– То есть тебе хочется опереться на кого-то надежного?

– Думаю, да.

– Ты всегда можешь обратиться ко мне.

– Нет, Скотт, я не могу, – сказала я. – Это не входит в наше соглашение. И разве ты сам не хотел этого избежать?

Он нахмурился. Бросил на меня непонимающий взгляд.

– Ты выбрал такой тип отношений, потому что не хотел заботиться о другой женщине. Плата за секс освобождает тебя от этого. Твои слова, Скотт. Нет проблем, мне это тоже подходит.

Он потянулся за бокалом и серьезно посмотрел на меня:

– Мне действительно не нравится мысль, что ты решаешь все проблемы в одиночку.

Его слова словно пощекотали рецепторы внутреннего уха. Я вздрогнула, сама не зная, почему. Возможно, дело было в его тоне. Или в смысле его слов, который я не могла уловить.

– В следующий раз, когда у тебя будет кризис, Роз, – мрачно сказал Скотт, – ты обязательно позвонишь мне.

*

ГЛАВА 18

Следующим утром я встала очень рано, когда Скотт еще крепко спал. Я предупредила его заранее, так что будить его не собиралась. Он планировал позавтракать в отеле, а затем ехать на скачки на север. Затем он ужинал с Петрой и Винсом в итальянском ресторане. Я согласилась поехать с ними, но собиралась позже отказаться, сославшись на мигрень.

У меня никогда не было мигреней. Но поскольку Петра сама часто прибегала к этому предлогу, вряд ли она усомнилась бы. Довольная своей уловкой, я планировала часа в два отправить сестре сообщение, что не очень хорошо себя чувствую, а в шесть написать, что заболела всерьез.

Что бы мы делали без смс-сок?

Помните свой тошнотворный страх, когда вы звонили на работу с похмельем? Недоверие в голосе босса, когда он уточнял причину болезни? Да, кажется, я отравилась… Вы правы, надо быть осторожнее с рыбой… Как бы мне хотелось так же просто избавиться от Уэйна.

Я надела джинсы, розовую футболку и шлепанцы. Возможно, стоило оставить Скотту записку, но я отказалась от этой идей, так как доказательства могли попасть не в те руки. Я взяла из корзинки на столе пару ягод инжира и шотландское песочное печенье и запила это все чашкой лапсанга. Затем я отправилась в путь.

С сумкой на плече и в ожидании поступления кучи денег на мой счет, я вдруг испытала пуританское чувство выполненного долга, возникающее из неуклонного движения к цели. Но кого я обманывала? Пуританка хренова…

Я ехала по россыпи солнечных зайчиков, пробивающихся сквозь пышные кроны деревьев. Было еще так рано, что можно было заметить оленей, щиплющих посевы по краю полей. Передо мной растянулся конвой направляющихся из Флитвуда в Грасмер рыбных фургонов. Начало безоблачного дня сулило радужные возможности, и омрачало их лишь одно жирное черное пятно на горизонте. Уэйн. После выплаты срочных долгов на моем счету останется около тысячи восьмисот фунтов стерлингов. Я планировала добраться до Кендала к началу девятого и провести там большую часть утра. Надо было закупиться едой и предметами первой необходимости, а потом отправиться в B&Q за новым диваном, посудой, бельем, подушками и всякой всячиной. Меня ждала куча дел.

Я не собиралась проводить с ним всю ночь. Я отказалась наотрез и сразу. Только секс и ничего личного. Один раз.

Свернув на стоянку возле «Моррисона» я сделала мысленную заметку взять пару мини-бутылочек «Джека Дэниэлса», которые можно будет выпить в машине перед домом Уэйна. Плата за эту услугу не предусматривалась, только прощение грехов на сумму, которая по подсчетам Уэйна, составляла около семнадцати сотен фунтов, и обещание впредь вести себя хорошо.

Я попыталась представить, что может пойти не так. Во-первых, Уэйн солжет и начнет требовать встреч на регулярной основе – вполне возможно, но выбора у меня все равно не было. Во-вторых, мне станет так плохо, что я запорю встречу (см. выше о «Джеке Дэниелсе»).

Я посмотрела на часы. 8:53. Через двенадцать часов все закончится.

Магазин был почти пуст, так что я не мешала покупателям, а покупатели не мешали мне. Я заполнила половину тележки овощами и фруктами и перешла к косметике и лекарствам. Там, не опасаясь чужих глаз, я изучила внушительный ассортимент презервативов, выбрала одну упаковку и надежно спрятала ее под бананами.

Я предупредила Уэйна, что ему придется надеть два сверхбезопасных презерватива, и перед половым актом я проведу визуальный осмотр на предмет язв, сыпи или других кожных повреждений. Я сказала, что это нормальная практика, и он серьезно кивнул: «Абсолютно согласен».

Затем я бросила в тележку антибактериальный ополаскиватель для тела, для рта, пузырек геля для интимной гигиены (да, я знаю, что влагалище – это самоочищающаяся духовка, но мы же говорим об Уэйне), а так же две упаковки снотворного.

Я была готова.

*

Дом представлял собой красивый маленький коттедж, расположенный на окраине Эмблсайда недалеко от дороги, ведущей к перевалу Киркстон. Если это название звучит знакомо для ваших ушей, вы, скорее всего, слышали о нем в передачах «Нэшнел Географик». Этот перевал чаще прочих закрывается после сильных снегопадов, также, там находится один из трех высокогорных пабов Англии.

Уэйн унаследовал дом своих родителей. Его умерший десять лет назад отец был почтовым работником, а мать жила в пансионе. Поскольку Уэйн был сообразительным малым и смог убедить мать переписать дом на его имя сразу после смерти отца, уход за старушкой государство оплачивало из своего кармана.

Таким образом, наш администратор не имел ни ипотеки ни иждивенцев и располагал достаточно большими средствами, которые тратил… вы не поверите… на рыбок.

– Не знала, что у тебя есть аквариум, – сказала я, прежде чем оглядеть комнату.

Чистые линии. Много хрома. Два кожаных дивана цвета слоновой кости. Большой журнальный столик со стеклянной столешницей занимал большую часть площади, а обстановка была хоть и холостяцкой, но очень стильной. Меня удивила чистота в доме. Уэйн явно гордился своим домом. Он тут же начал показывать мне самых ценных рыбок в аквариуме, занимавшем всю стену гостиной.

Сам дом был довольно изолированным. Подъезд к нему осуществлялся по однопутной дороге. В шестидесятые годы здесь находилась действующая ферма, но после смерти фермера дом был продан родителям Уэйна, а прилегающие земли разделены на участки и распроданы. Теперь они сдавались в аренду двум фермерам из Траутбека, которые выпасали здесь овец. Я согласилась приехать сюда, потому что мою машину здесь никто бы не увидел, а также потому, что не собиралась встречаться с Уэйнов в отеле и тратить восемьдесят фунтов на номер. И, само собой разумелось, что Уэйн не ступит на порог моего дома, так что эта идея даже не обсуждалась. И дело было не в любопытных соседях.

Два морских конька покачивались в углу аквариума, и я, сама того не желая, протянула руку и коснулась стекла. Такие красивые и хрупкие создания. Они плохо плавали, судя по тому, что предпочитали оставаться на одном месте. Если не ошибаюсь, у этих животных икру вынашивает самец. Прекрасная идея.

– У тебя есть генератор? – спросила я Уэйна.

– Конечно, – ответил он.

– А кто следит за рыбками, когда ты уезжаешь в отпуск? Кто их кормит?

– Мой двоюродный брат из Гленриддинга. Он держит рептилий.

Ну, конечно.

– Мы выручаем друг друга, – объяснил Уэйн.

Странно, что я этого не знала. Я работала с Уэйном достаточно долго, и он рассказывал мне о доме, но не упоминал рыбок. Странно, потому что они были важной частью его жизни. А может быть, я просто отключалась во время разговоров с ним и воспринимала лишь необходимый минимум. Петра говорила, что с ней я веду себя точно так же. Она считала, что мой жесткий диск заполнен, и нужно выполнить дефрагментацию, чтобы освободить место для новой информации.

– Итак, – сказала я через мгновение. – Это довольно неловко.

– Да? – Уэйн казался удивленным.

Я чувствовала себя, как в плохом порнофильме, когда герои обмениваются парой реплик, прежде чем вскочить друг на друга. Или то была французская мелодрама? Гротескный мужчина с некрасивым телом и женщина без макияжа («Феминистка!» – заявили бы таблоиды) затевают нелепую ссору… а потом переходят к сексу.

То, как Уэйн подготовился к сегодняшней встрече, казалось смешным и трагичным одновременно. Он подстригся, причем не у своего обычного парикмахера, и заплатил несколько больше. В результате его бесцветные волосы теперь были длиннее на макушке, а по бокам выстрижены до самой кожи. Со своими тонкими губами, мокрым лбом и в темной, застегнутой на все пуговицы рубашке, он напоминал офицера СС.

Я тускло улыбнулась ему и предложила начинать. Чуть было не сказала: «Покончим с этим поскорей», но в последнюю секунду удержалась. Опустошив два пузырька «Джека Дэниэлса» я почувствовала ту пьянящую дерзость, когда уверенно балансируешь на грани опьянения, и все происходящее кажется намного смешнее, чем есть на самом деле. Не стоило упускать этот момень. Еще немного, и уровень алкоголя в крови упадет, пьяная отвага схлынет, оставив меня в плохом настроении и, скорее всего, с чувством стыда. Насколько я себя знала, следующим этапом будет переход к легкой агрессии.

Я сняла майку. Глаза Уэйна расширились.

– Что, прямо здесь? – сказал он.

– Ну, ты же не думал, что мы будем прыгать по твоей кровати?

– Нет, – тихо ответил он.

По его удрученному виду было понятно, что именно на это он и рассчитывал.

– Уэйн, – сказала я, поморщившись, – извини, но не…

– Может, мне раздеться? – предложил он.

Я пожала плечами.

– Как хочешь.

Вообще-то, я надеялась, что он останется полностью одетым, но нет. Сначала он расстегнул рубашку, обнажив белую, как рыбье брюхо, грудь. Явно нервничая, он посмотрел в мою сторону. Пришлось подбодрить его кивком. Чем дольше он будет мяться, тем труднее мне будет вытерпеть его.

Я задернула шторы, сняла шлепанцы и стянула джинсы. Я двигалась быстро, как автомат, и старалась сохранять деловитый вид, с которым пациент раздевается перед врачом. Когда я заметила, с каким лицом Уэйн наблюдает за мной, мне стало его почти жалко.

На работе его авторитет, дотошность и мелочность зачастую делали его непривлекательным. Он был боссом, которого не любили и не уважали. Думаю, это чувство было взаимно. Он обладал властью над более квалифицированными людьми, которые зарабатывали больше него. Ситуация странная, но зачастую необходимая. Уберите из офиса предмет общей ненависти, и сотрудники начнут воевать друг с другом. Намного эффективнее иметь одного человека для недовольства и жалоб. Уверена, что владельцы компании разбирались в подобных психологических играх. В те дни, когда Уэйн отсутствовал в клинике, мы ссорились. Я поймала себя на мысли, как далеко мы зашли бы в своих взаимных претензиях, если бы его не было совсем?

Съели бы друг друга, как туземцы с острова Пасхи? Хотя, я не могла представить, что ем Гэри. Как бы он ни действовал мне на нервы.

Одним словом, Уэйн, стоявший передо мной в одних трусах и носках, был чрезвычайно жалким существом. И хотя он шантажировал меня, хотя я ненавидела и презирала его, было очевидно, что на эти глупые поступки его толкнуло чистое отчаяние.

Я сняла трусики, и Уэйн дернулся. Я подумала, что он кончит прямо сейчас, но ему удалось сдержаться.

– Когда ты в последний раз видел голую женщину? – спросила я, и он покачал головой.

Он не ответил.

– Хорошо, – сказала я. – Мне нужно кое-что взять из сумки.

Я прошла через комнату и краем глаза заметила, как Уэйн стягивает носки и трусы.

С двумя презервативами в руке я подошла к нему. Разрывая пакетики, я встретила его взгляд.

– Только один раз, Уэйн. Мы договорились?

Он закивал.

– Скажи вслух.

– Я же обещал, – выдохнул он. – Давай быстрей, а?

– Нет. Сначала пообещай, что больше не вспомнишь об этом. И ты никому и никогда не скажешь о моем соглашении со Скоттом и о пропавших деньгах.

Он скривился:

– Никому, никогда, Роз. Даю слово. Скорее, Роз, пожалуйста.

– Мы договорились, Уэйн? Я серьезно.

– Да, да. Договорились.

– Ладно.

Когда Уэйн был полностью дезинфицирован, упакован и готов, я повернулась и поставила руки на подоконник: