Текст книги "Ошибка, которую я совершила (ЛП)"
Автор книги: Пола Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Она отошла на несколько шагов от стола и, когда я уже поверила, что избавилась от них окончательно, остановилась, повернулась и нахмурилась, словно пытаясь разгадать некую загадку.
– Мистер Геддес когда-нибудь упоминал о пропаже денег? – спросила она.
*
ГЛАВА 24
– Денег? – тупо повторила я.
– Да, – сказала сержант Эспинелл. – Денег.
Сержант Куигли, который уже вышел из клиники, теперь вернулся и стоял в коридоре в нескольких футах позади своей напарницы. Его лицо оставалось открытым и скучающим, и я сразу поняла, что эти два актера отлично отработали свои психологические уловки.
Усыпить жертву своим приветливым и дружелюбным отношением, а затем застать врасплох одним убийственным вопросом.
– Что-то не припомню, – пробормотала я.
– Попробуйте вспомнить, что было на прошлой неделе, – посоветовала сержант Эспинелл. – Он спрашивал о каких-либо нарушениях в отчетах?
В этот момент открылась дверь клиники и на пороге появилась Магдалена с масштабной моделью позвоночника со всеми основными нервами и выпадением межпозвоночного диска на уровне L5–S1. Я искала ее вчера, когда не могла донести до пациента идею, как защемление нерва в области поясницы может вызывать боль в голени. Он был уверен, что у него перелом, хотя рентген показывал обратное.
Магдалена одними губами улыбнулась двум детективам и сказала: «Guten Morgen», что она делала, когда не хотела вступать в разговор. Она скрылась в своей процедурной и тут же включила Classic FM достаточно громко, чтобы было слышно через закрытую дверь.
Сержант Эспинелл кивнула на комнату Магдалены:
– Она тоже здесь работает?
– Да.
– Немка?
– Австриячка.
– Вероятно, нам придется вызвать вас на допрос. Позже.
Я сказала, что, конечно, приеду, а затем выжидающе посмотрела на сержанта.
– Так вы вспомнили следующую неделю? – подсказала она.
– Ах, да, – ответила я и подняла глаза к потолку, делая вид, что добросовестно вспоминаю события последних нескольких дней.
В конце концов, я покачала головой и сказала:
– Нет. Мне очень жаль, но не припомню, чтобы Уэйн упоминал о каких-то нарушениях. Он считал бухгалтерию своей личной епархией. Как будто, это давало ему преимущество над всеми нами. Если вы понимаете, о чем я.
– Конечно, – сказала она. – Я понимаю.
У меня появилось ощущение, что интервью окончено, поэтому я пробормотала что-то о подготовке к следующему пациенту и вышла из-за стола.
Сержант Эспинелл внимательно проследила за мной, а затем поблагодарила за уделенное им время.
– Увидимся позже, – сказала она.
Я заставила себя улыбнуться:
– Позже, так позже.
Я прислушалась, когда хлопнут дверцы машины, затем пробежала к себе в процедурную и отодвинула жалюзи. Они сидели в каком-то Форде. Я не очень разбираюсь в моделях, просто это был новый черный седан.
Сержант Эспинелл была за рулем. Она быстро, даже слишком быстро, дала задний ход, развернулась и умчалась со стоянки.
Меня трясло.
Где был Уэйн, когда я проснулась на полу в его доме? Почему он не сказал мне, куда уходит? Было что-то странное во всей этой ситуации.
Мне нужно было подышать свежим воздухом.
Я вышла на парковку и села на скамью. Над головой, набирая высоту, кружил канюк. Я наблюдала, как его атакуют две галки. Они пикировали на хищника и кричали, пока птица не сменила курс подальше от их гнезда.
Дверь клиники за моей спиной открылась.
– Кто это были? – Спросила Магдалена.
– Полиция. Они ищут Уэйна.
– Почему его? У нас что, мало пропавших детей? Пусть лучше ищут их.
– Что, у нас пропали дети? – спросила я.
– Ну, не знаю, – сказала она оборонительно. – Но они же все время пропадают. Где-нибудь.
Я не стала вникать в ее логику. Беседы с Магдаленой часто заканчивались тем, что она уходила, смертельно оскорбленная, словно ей нанесли личную обиду. Я не могла понять, терялась ли часть смысла при ее переходе с родного языка на английский, или таков был ее стиль общения.
Пациенты тоже это чувствовали. Они выходили из ее процедурной растерянные, со стыдом пряча глаза, предполагая, что каким-то образом обидели Магдалену или огорчили ее жалобами на свою физическую боль.
– Уэйн когда-нибудь говорил с вами о счетах, Магдалена?
Она покачала головой:
– Он всегда говорил о своих глупых рыбках.
– А о пропавших деньгах не спрашивал?
Ее глаза расширились.
– Нет, никогда, – сказала она, глядя на меня с выражением «ой, как интересно!»
Я встала.
– Меня тоже, – сказала я рассеянно и направилась в дом.
Пытаясь занять себя и не позволить мыслям выйти из-под контроля, я составила счет и отправила его в офис Скотта. На этот раз я «провела» для него курс подъмно-погрузочно-разгрузочных работ.
Я выставила фирме Скотта счет на 1500 фунтов стерлингов и отправила его по электронной почте, в надежде, что так его оплатят быстрее. Бумажная копия по почте дойдет только дня через два.
Приехал Гэри, и я рассказала ему о визите полиции. Он захотел получить подробный отчет об их вопросах. Когда я закончила, он сказал:
– Похоже, они расследуют мошенничество. Как думаешь, он много украл?
– Вряд ли, – быстро сказала я. – Кроме того, что тут воровать? Большая часть платежей поступает в электронном виде сразу на счет клиники.
Гэри пожал плечами:
– Помнишь того парня из гольф-клуба? Секретаря, который снимал деньги с членских взносов?
– Смутно.
– Он занимался этим годами. Он успел прикарманить шестьдесят тысяч, прежде чем это заметили.
– И что с ним стало?
Гэри пошевелил пальцами, нагоняя жути:
– Никто не знает, – драматично произнес он. – Его машину нашли возле парома в Странраре. Он толи утопился, толи сбежал в Северную Ирландию.
Я посмотрела на Гэри, и меня охватило желание тоже сбежать.
Было ли это исполнимо?
Деньги в банке у меня имелись. Джордж хотел уехать. Фактически сегодня утром он снова спросил, не можем ли мы переехать в другое место. Уинстон, конечно, будет потрясен расставанием с сыном, но ведь он не думал об этом, трахая других женщин? Я могла бы собрать вещи уже сегодня, пока сержант Эспинелл не вернулась с новыми вопросами.
Новое начало…
Куда мы могли уехать? С нашими новыми паспортами мы с Джорджем могли просто взять курс на юг и ехать, пока не найдем городок, который понравится нам обоим. Например, жить возле пляжа в Аквитании. Или перебраться через границу в Испанию и устроиться в Галисии, там дешевле.
– Роз?
Откуда-то издалека донесся голос Гэри.
– Роз!
– Что?
Гэри смотрел на меня, как на сумасшедшую:
– Тебя пациент ждет, – он указал на Сью Митчинсон.
Она сидела скрюченная, на одной ягодице, и болезненно морщилась.
– Что с вами случилось, Сью? – спросила я, возвращаясь в реальность.
– Поругалась с Гувером, – сказала она. – На лестнице.
Сью прошла за мной в процедурный кабинет, после чего я закрыла дверь и, оставив все мысли о побеге, пообещала ей решить ее проблему как можно быстрее.
Полиция в тот день не вернулась, и мои заранее отрепетированные ответы пропали, можно сказать, даром. На самом деле, больше вообще ничего не происходило, разве что Гэри с Магдаленой неутомимо обсуждали, куда сбежал Уэйн, и сколько денег он прихватил с собой.
Странно, что я так же легко говорила о его побеге. Как будто я тоже считала Уэйна вором. Ужасно, правда? Но у меня не было выбора. Я с тревогой набирала номер Уэйна каждые несколько часов, но результат был одним и тем же: «абонент не отвечает».
Вечер четверга подкрался незаметно, и после всех тревог и связанного с Уэйном беспокойства было приятно отвлечься на что-то другое. Я написала брату Надин свой адрес, он перезвонил, и мы договорились встретиться в семь. Не зная, что он задумал, я нарядилась в широкую юбку, блузку без рукавов и сандалии. Заморачиваться с макияжем тоже не стала, ограничившись блеском для губ – моя кожа выглядела здоровой и гладкой, так что ухищрения с косметикой только испортили бы впечатление.
Винс забрал Джорджа в пять. Он позвонил заранее и сказал не кормить ребенка, потому что они собирались взять по пути рыбу с жареным картофелем.
– Чем я заслужила такого замечательного зятя? – спросила я.
Винс ответил, что на самом деле это я оказываю ему услугу. Петра пребывала в принципиально дурном настроении, которое могло продлиться неделю и даже больше, так что ему будет просто приятно выбраться из дома.
– Чем она на этот раз не довольна? – удивилась я.
– А вот это вопрос на миллион долларов. Я должен был о чем-то догадаться и что-то сделать. Но так как не получил устных указаний и даже намеков, то предсказуемо облажался.
– Ой, – сказала я.
– Вот именно, – ответил он. – Ой. – Потом он спросил: – Я верну Джорджа часам к десяти. Тебе будет достаточно времени?
– Конечно. Более чем. Если хочешь, привези его в девять. Это даст мне повод сбежать со свидания, если брат Надин мне надоест.
– Как скажешь… Роз?
– Что такое, Винсент?
– Я думаю, с этим парнем все в порядке.
– Почему ты так решил?
– Просто интуиция.
*
Брат Надин приехал раньше. Я распахнула окна гостиной и заднюю дверь, чтобы проветрить дом. Я не планировала приглашать его в дом из-за скудного интерьера и общего впечатления заброшенности жилья. Как Петра сказала по телефону, у меня еще не было времени купить ковролин, поэтому мы жили с гладким бетонным полом. Квартира выглядела жалкой, и я чувствовала себя неловко.
Кроме того, прогретое солнцем жилье имело тенденцию избавляться от запахов предыдущих жильцов. В комнатах висел едкий аромат горелого кофе с ноками табака и грязных носков, источник которого я так и не смогла обнаружить.
Я покрывала ногти на ногах вторым слоем леденцово-розового лака, когда через окно донесся голос Селии.
– Значит, вы тот самый джентльмен с работы, которого Роз держит в секрете?
Мой живот сжался в комок.
Хотя невозможно было разобрать его точные слова, но по тону было ясно, что мой гость отвечал вежливо и скромно. Оставалось надеяться, что он не станет позже расспрашивать меня о «джентльмене с работы». Как бы то ни было, я сразу обо всем забыла, потому что удивленное «Вы?» вылетело у меня изо рта, прежде чем я успела его остановить.
Он улыбнулся и довольно решительно заявил:
– Сюрприз.
Мое лицо залило жаром. Это был Генри Пичи. Страховой агент, уколовший мне палец, чтобы взять кровь.
Боже, он был симпатичным. Он был очень симпатичным и приходился братом Надин.
Черт.
ЧертЧертЧерт.
Такого поворота я не ожидала. Видимо, мне нужно было изящно отказаться от свидания и больше никогда с ним не встречаться.
Краем глаза я заметила озадаченное лицо Селии, когда она увидела мой испуг. Я почти слышала ее мысли: неудивительно, что эта женщина до сих пор не замужем, раз она так встречает потенциальных женихов.
– Почему вы не предупредили меня? – спросила я шепотом.
– Потому что не был уверен, что вы согласитесь, – прошептал он в ответ.
– Вполне возможно, – ответила я. – Подождите здесь, – сказала я, все еще пытаясь собраться с мыслями. – Я возьму сумку. Куда мы едем?
Он сделал широкий взмах рукой:
– Куда угодно. Куда глаза глядят.
На нем были выцветшие джинсы и серая футболка. Выше меня на пару дюймов, аккуратная задница, твердый пресс, неплохо развитые мышцы плечевого пояса. Уверенная и устойчивая походка боксера.
Что я творила? Я не могла встречаться с ним. Я не должна была.
Мне надо было уйти. Я не могла остаться.
Мы направились к калитке мимо Селии, которая за то время, что потребовалось мне, чтобы метнуться за сумкой и сандалиями, успела нанести свежий слой помады и нацепить на голову смешную соломенную шляпу с огромными полями. Это сооружение удерживалось на голове с помощью завязанного под подбородком шифонового шарфа, и я, проходя мимо, бросила на нее ошеломленный взгляд.
Генри приехал на красном Пежо, сошедшем с конвейера лет пятнадцать назад. Автомобиль был безупречно чистым, и только этим отличался от машин, на которых учатся вождению мальчики-подростки.
– Желаю вам хорошо провести время! – крикнула нам вслед Селия.
Она сияла улыбкой, как утреннее солнышко.
– Обязательно, – ответил Генри, открывая мне пассажирскую дверь.
– Пока, Селия, – сказала я.
Селия отвернулась, и я выдохнула, радуясь, что она не стала выпытывать у Генри какие-либо подробности наших отношений. Но факт, что он скрыл свою личность, беспокоил и нервировал меня. Я прокручивала в голове нашу первую встречу, пытаясь вспомнить, упоминала ли я Скотта Элиаса.
Скотта Элиаса, его зятя.
Кстати, я к тому времени уже спала со Скоттом?
Нет, это случилось позже. В отеле, где Генри подмигнул мне. ЧертЧертЧерт! Мог ли он видеть Скотта тем вечером? Возможно, ведь они находились в каких – то двадцати метрах друг от друга. Была ли это какая-то ловушка?
Я не могла ясно соображать, и чувствовала приближение паники.
Мы проехали совсем немного, всего несколько сотен ярдов, когда Генри свернул на обочину. Он поднял ручной тормоз и повернулся ко мне. Я посмотрела на него, и меня охватил страх. У него был вид человека, собирающегося сбросить бомбу, и я боялась услышать то, что он сейчас скажет.
Он протянул руку:
– Генри Пичи, – произнес он с улыбкой. – Очень рад с тобой познакомиться.
– Роз Туви, – неуверенно ответила я, пожимая его руку. – Кажется, мы уже где-то встречались.
– Извини. Я должен был сказать, что знаю тебя. Кажется, я тебя напугал. Ты выглядишь так, словно увидела привидение. Мы можем начать все с чистого листа?
Я попыталась улыбнуться.
– Давай попробуем, – тихо сказала я.
Воцарилась неловкая тишина, во время которой каждый старался придумать, чем бы заполнить паузу. Затем я засмеялась.
– Что такое? – спросил он.
– Мой адрес.
– Что не так с твоим адресом?
– Ты его уже знал. Я написала его тебе, но ты уже знал, где я живу. Я продиктовала его, когда ты оформлял страховку.
Генри поморщился.
– Точно, – сказал он. – Это было в твоих записях.
– Ты знаешь обо мне все.
– Не так уж много, на самом деле, – возразил он. – Тебя это беспокоит?
Я пожала плечами:
– По крайней мере, ты знаешь, что у меня нет СПИДа.
Он поерзал на сиденье, его лицо стало серьезным.
– Я не имею права обсуждать анализы. Это конфиденциальная информация. Результат отправят тебе по почте.
Я смотрела на него, не моргая.
– Да ладно, – сказала я. – Ты бы здесь не сидел, если бы анализ был положительным.
Я не стала говорить, что проверилась, как только узнала, что Уинстон пошел налево. А через полгода я проверилась еще раз. Так, на всякий случай.
Я сообщила Генри, что рассчитывала на халявную выпивку. Он просиял.
– Паб? – быстро предложил он. – Или эконом-вариант?
– Объясни насчет эконома.
– Мы заезжаем на пивоварню, выбираем, что нам по душе, и выпиваем все в красивом месте по твоему выбору. Закуски не обязательны.
– Хочу эконом-вариант, – сказал я.
*
ГЛАВА 25
Тарн ничем не хуже остальных Национальных парков Озерного края. Он находится примерно в миле от Хоксхеда, и это сцена, созданная самой природой, для наблюдения закатов. Люди съезжаются сюда, потому что здесь, на относительно небольшом участке земли собраны все необходимые декорации для этого прекрасного зрелища.
Прежде всего, карстовый карьер – осколок кобальтового стекла под голубым небом. В пасмурные дни он становится чернильно-черным. Сосны у кромки воды придают этому месту таинственную и романтическую атмосферу. И, конечно, не надо забывать о Лэнгдейл-Пайкс, группе скалистых пиков, которые с этой точки обзора выглядят особенно величественными и живописными.
Единственным недостатком Тарн-Хоуз является огромное количество туристов, причем в последнее время, после обустройства прогулочных дорожек вдоль берега, их количество заметно возросло.
В семь сорок пять вечера здесь оставалось лишь несколько самых упорных отдыхающих да группа японских туристов. Когда их компания, вооруженная зонтиками, фотоаппаратами и селфи-палками, вывалилась из микроавтобуса, мы решили переждать в машине. Затем, когда все кроссовки на танкетках были завязаны, первые фотографии сделаны, а зонтики открыты, мы смогли покинуть свое убежище.
Вооружившись пивом и солнцезащитными очками, мы с Генри отправились в путь. Однако, вместо того, чтобы спуститься к тропе, мы повернули назад и забрались на небольшой холм к югу от дороги. Вид отсюда был неизмеримо лучше, и можно было не опасаться туристов, которые решат пренебречь стрелками-указателями. Все это место сейчас принадлежало нам.
Генри, как выяснилось, тоже жил в этих краях с рождения. И так же, как я, приезжая на Тарн-Хоус в детстве и юности, не замечал восхищения на лицах людей, увидевших впервые это чудо, влюбленных пар, исполненных надежды, что эта красота в будущем станет камертоном их отношений.
«И так будет всю жизнь», видела я в пружинистой походке девушек, в неосознанной ритмичности их слов, и с неожиданной жестокостью подумала: «Поживем, увидим, дорогие мои. Поживем, увидим».
– Здесь? – Генри обвел рукой вершину холма.
В пакете, что он нес с собой, звякнули бутылки пива. Перед нами лежал участок травы размером с двойной матрас, примятый после предыдущего пикника. Мы устроились, и Генри достал из кармана нож. Он передал мне бутылку Miller, сопроводив ее нежно-укоряющим взглядом.
– И после всего этого выбора, – он имел в виду длинный перечень напитков на пивоварне, – ты выбрала слабенькую американскую шипучку?
– Вкусное американское пиво, которое я люблю, – поправила его я. – А что? – спросила я, когда он снимал крышку со своей бутылки, – Ты предпочитаешь женщин, которые заказывают сразу пинту Гиннесса или Кэффри под регби с мальчиками?
Он весело улыбнулся:
– Знавал я парочку таких.
– Я так и поняла. Ты был женат?
– Был когда-то, – ответил он. – Когда-то я был женат.
Какое-то время мы болтали. Это был один из тех разговоров, когда собеседники старательно обходят острые углы, чтобы случайно не обидеть друг друга, но и не рвутся произвести впечатление. Наш флирт был легким и манящим, и все же я оставалась настороже, так как не могла отвлечься от ситуации со Скоттом.
– Итак… – сказал Генри после того, как мы обсудили фильмы, которые нам нравились, музыкантов, которые нас раздражали, и места, которые хотели бы посетить.
Я была рада, что он не начал обсуждать свой список желаний, как делали многие из моих знакомых. Они просто не понимали, что мечты всех, кто читает GQ * (* ежемесячный мужской журнал) совпадают вплоть до мелочей: погружение с аквалангом на Большом Барьерном рифе, годовой абонемент на игры «Барселоны», лицензия пилота и так далее.
– Итак, ты встречаешься с кем-то с работы? – небрежно сказал Генри.
Его вопрос застал меня врасплох. Я надеялась, что он пропустил мимо ушей комментарий Селии. Когда я моргнула, он продолжил:
– Просто я не могу представить, кто это может быть. Ведь не Уэйн же?
– Нет, – быстро ответила я. – Не Уэйн.
Он выдохнул и улыбнулся:
– Если честно, просто не мог представить его рядом с тобой.
Я сделала глоток и помолчала, обдумывая, как лучше поступить. Если я признаюсь, что встречаюсь с кем-то (с кем угодно, хоть с принцем Уильямом), я получу неплохую стратегию выхода. Я могла бы, например, соврать, что на это свидание меня вынудили Надин с Петрой, но у меня уже есть отношения, в которые я не хочу никого посвящать.
Вот что я должна была сказать. Это было бы разумно. Уйти, пока никто не пострадал.
Вот только я никак не могла заставить себя это сделать. Генри был чертовски красивым, и я уже была им очарована. У меня возникло ощущение, что если даже я попытаюсь заявить, что связана с другим мужчиной, из моего рта вылетят совсем другие слова.
– Я спрашиваю не из любопытства, – тихо сказал Генри, – но было бы неплохо узнать, не зря ли я трачу здесь твое время.
Я допила свою бутылку.
– У меня никого нет, – твердо сказала я, и он удивленно поднял брови. – Я встречалась кое с кем, но все уже закончилось. Я соврала соседке, потому что она все время пытается меня сватать. Я сказала ей только, чтобы…
– О, – выдохнул он с облегчением и искренним удовлетворением. – Рад это слышать. Не хотел драться из-за тебя.
Я слабо улыбнулась.
– Видишь ли, я не умею драться, – добавил он, передавая мне еще одну бутылку. – То есть, дерусь, но плохо.
– А что ты делаешь хорошо? Просто интересуюсь, – спросила я.
– Я? – переспросил он, и, не задумываясь, ответил: – Живу.
– Что это за ответ?
– Единственный, какой у меня есть.
Я засмеялась и начала ковырять ногтем мокрую этикетку на пивной бутылке.
– Звучит довольно претенциозно, – заметила я.
– Правда? – удивился он. – Я не хотел сказать, что моя жизнь прекрасна, а все остальные живут не правильно. Просто я стараюсь заниматься тем, что мне нравится, и почти никогда не делаю того, что не нравится.
– Например, работу, – сказала я.
– Да. В том числе.
Он звякнул горлышком своей бутылки с клубничным элем о мое пиво:
– Ура.
*
Когда мы вернулись, Фокси тявкала в саду.
– Тихо! – крикнула Селия, а потом дунула в свисток.
Не желая демонстрировать Генри убожество моего дома, а так же не желая знакомить его с Джорджем, я не пригласила его на кофе. Фактически, я попрощалась с ним, как только захлопнула дверцу машины. Мы не целовались. Селия с Деннисом наслаждались вечерним солнышком на недавно купленной садовой скамейке, так что это было бы в высшей степени неудобно.
И все же Генри на свой страх и риск проследовал за мной до самой двери.
– Хорошо провели время? – спросила Селия, и я пробормотала что-то невнятное.
Я заметила взгляд, который она бросила на Денниса. Теперь она будет думать, что я разгоняю всех женихов из-за своей разборчивости. Ей не нужно было произносить это вслух. Вердикт ясно читался в морщинках вокруг неодобрительно поджатых губ.
Повернув ключ в замке, я сказала Генри:
– Я бы пригласила тебя зайти, но мой сын…
Я позволила словам повиснуть в воздухе, надеясь, что Генри сам протянет логическую нить между возвращением Джорджа и неуместностью его присутствия.
– А ты пригласи, – предложил он.
– Но Джордж скоро вернется.
– Разве к тебе не приходят друзья? – мягко спросил он. – Никогда-никогда?
– Не мужчины.
– Почему?
– Потому что я терпеть не могу всего этого вранья. «Это новый друг мамы» или «Джордж, познакомься со своим дядей Генри». Детям это только вредит.
Он смотрел на меня, как на гиперопекающую клушку-мать, поэтому я громким шепотом добавила, что поскольку у него нет детей, он не может учить, как мне воспитывать своего собственного сына. Секунду он казался рассерженным, однако, это выражение на его лице мелькнуло и исчезло. Такое бывает, когда в раздражающем вас водителе на дороге вы внезапно узнаете старичка соседа.
– Всего на пять минут, – настаивал Генри.
– Нет, – сказала я. – Не могу. Извини.
– Я хочу посмотреть, где ты живешь.
– А я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.
В этот момент Селия встала со скамейки и, положив руки на бедра, пошла к нам:
– Милые птенчики, не хотите ли выпить по стакану пива?
– Я пас, – быстро ответил Генри. – Я за рулем. А Роз только что предложила мне чашечку кофе.
Лицо Селии упало:
– Ну, тогда в следующий раз, – сказала она.
Генри одарил ее очаровательно улыбкой:
– Обязательно.
Он обернулся ко мне, его глаза горели озорством. Нечего делать, я сдалась и толкнула дверь.
– В гостиную, – категорично заявила я и жестом пригласила Генри внутрь.
Обернувшись, я увидела, что Селия все еще не сдвинулась с места.
– Извините, – произнесла я одними губами. – Вы не обижаетесь?
Мне стало плохо от одного ее несчастного вида.
– Вовсе нет, – буркнула она, приходя в себя. – Приятного вечера. – А затем прошептала девичьим заговорщическим тоном: – Он ужасно красивый, Роз! Не упусти!
*
Генри вошел в столовую.
– Я вижу, ты поклонница минимализма.
– Послушай, если собираешься критиковать…
Он приложил палец к губам:
– Нет. Но Роз, где вся мебель? Что, черт возьми, случилось?
– Ну, ты знаешь… так вышло.
– Вы только что переехали? – спросил он.
– Не совсем. Меня навестили судебные приставы. Ты не передумал насчет кофе?
Он попытался сочувственно улыбнуться, но, видимо, испугался, что я пну его в колено.
– Давай я сам, – он направился к кухне. – А ты пока присядь… – он окинул взглядом комнату, – присядь на этот ящик.
Я осталась стоять. Сандалии немного натерли мне ноги, так что я сняла их и стояла босиком.
Он вернулся через мгновение:
– Чашки?
Я покачала головой:
– Только те, что в раковине.
– Совсем как в моей юности, – весело сказал он. – Чай из стакана, водка из миски.
Я прошла за ним на кухню. Мои босые подошвы тихо шлепали по полу.
– Чему ты учился? – спросила я.
– Химическая инженерия.
– Ух ты! Разве ты не должен работать в ICI * (* букв. Имперская Химическая Компания) или вроде того?
Он кивнул:
– Ты права. Должен.
– Но вместо этого…
– Оформляю страховки два дня в неделю.
– Чем ты занимаешься, когда не работаешь?
– В основном, читаю, – сказал он.
– Почему?
Он засмеялся, но когда понял, что я не шучу, задумался.
– Знаешь, – сказал он, – если бы ты спросила меня год назад, я бы не знал, что ответить. Я не прячусь в книгах от жизни и не занимаюсь самосовершенствованием, если ты об этом.
Я пожала плечами:
– Нет, не об этом.
– Мне всегда нравилось читать, – объяснил он. – Я всегда ловил себя на том, что беру книгу, не задумываясь о причине. Но в прошлом году я прочитал рецензию на книгу Джона Малковича.
– Не знала, что он еще и писатель, – сказала я.
– Нет, он написал обзор, а не книгу.
– Ясно.
– Вообще-то, теперь я уверен, что то был не сам артист, а рецензент, выдававший себя за Джона Малковича. Одним словом, это была книга «Да простят нас» Эми Хоумс. – Он сделал паузу. – Ты о ней слышала?
– Нет.
– Не важно. Это не важно. Но в своем обзоре он подчеркивает причину, по которой я читаю. Он говорит, что сейчас все авторы такие скучные. По сути, они так боятся задеть чувства читателей, что интересных персонажей почти не осталось. И когда он сел читать «Да простят нас», он наконец-то встретил кого-то интересного. Он нашел главного героя таким интересным и убедительным, что перечитал книгу еще раз. Наверное, поэтому я и читаю.
– Потому что люди тупые?
– Да. Кстати, у тебя красивые зубы.
– Спасибо.
В этот момент Генри обнаружил, что в чайнике недостаточно воды. Подставив чайник под кран, он небрежно спросил:
– Значит, судебные приставы? Это серьезно. Что случилось?
– Я слишком много потратила, а мой муж накопил на мое имя немало долгов.
– О, да. Помню. Дерьмовая история. Но ты, кажется, не очень злишься на него?
– Сначала злилась. Но какой смысл? В конце концов, я сама его выбрала. Я потратила много времени, обвиняя его, но потом поняла, что это не поможет мне решить мои проблемы. И никто за меня это не сделает. Кроме того, существует множество людей, которым приходится тяжелее, чем мне. В общем, надо не жаловаться, а работать.
– И как, получается?
– Да, – сказала я. – Теперь все стало проще. Худшее позади. Дела идут на лад, и я выбираюсь из финансовой ямы.
– Отлично. Я восхищаюсь тобой.
Я отвернулась.
– Тебе нравится твоя работа? – спросил он.
– В основном, да. Мне нравится помогать людям, которые страдают от боли. Просто это занимает…
– Все твое время?
– Ага.
Я даже рассказала, как пришлось закрыть собственную клинику, но я все еще мечтаю работать на себя.
– Тогда почему бы нет? – спросил он. – Разве нельзя начать все заново?
– Есть возможность, но я боюсь. В прошлый раз я добилась успеха, но пришлось вкалывать, как рабу на галерах, и все из-за того, что я не могла отказать людям. А потом я все равно подвела всех из-за своей безответственности.
– Ты не безответственная, – сказал он. – Ты работаешь полный день и одна, без всякой помощи, воспитываешь ребенка. Разве это безответственно?
– Ты очень любезен, – ответила я. – Но люди думают иначе, потому что…
Он отмахнулся от моих слов, как бы говоря: «да что они понимают?»
– Я недавно прочитал, что семьдесят один процент людей не любит свою работу. Большая часть человечества всю жизнь занимаются тем, что им не нравится.
– А тебе твоя работа нравится? – спросила я.
– Не особенно, но я работаю только два дня из семи. Думаю, два дня в неделю можно и потерпеть. Кстати, когда-то нам говорили, что с появлением роботов и искусственного интеллекта развитые страны перейдут на трехдневную рабочую неделю. Однако, этого так и не случилось.
– Как думаешь, почему?
– Вероятно, чтобы мы не натворили бед, – сказал Генри. – Что мы будем делать с этим избытком свободы? Начнется анархия. – Он улыбнулся. – Всегда найдутся желающие работать полный день. Позвольте им делать, что хотят, скажу я, и оставьте остальных в покое. Конечно, некоторые не понимают, почему я не хочу больше зарабатывать. Для них деньги – единственный показатель успеха и все такое.
Уинстон тоже пережил длительную фазу борьбы с коммерциализмом. Я помню все эти длинные речи об автономии, неверно понятых луддитах, мифе о тяжелом труде и достойной жизни.
Проблема заключалась в том, что он продолжал покупать дорогие вещи.
Я спросила Генри, о каких «некоторых» людях он говорит, и он ответил:
– Скотт Элиас.
Я переступила с ноги на ногу. Он спросил:
– Ты ведь уже знакома с ним?
– Хм-м-м, встречала пару раз.
– Полный дрочила, – сказал он. – Не могу понять, почему Надин еще его не бросила. Или могу. Дети и все такое. Но столько лет…
– Кажется, я понимаю, почему ты его не любишь – нейтральным тоном сказала я, надеясь, что мое лицо так же непроницаемо, как голос.
Он нахмурился:
– Почему?
– У вас слишком разные взгляды на жизнь. Видимо, ты не можешь принять его позицию.
– Я не принимаю его позицию, – сказал Генри, – потому что он придурок.
– То есть, не потому что у него все есть? Ты не завидуешь его деньгам? – насмешливо спросила я.
– В том-то и дело: забери деньги и посмотри, что останется от человека. Что останется от Скотта? Ничего. Он говорил когда-нибудь что-то интересное или остроумное?
Я не ответила.
– Я имею в виду, для чего ему деньги? Что его на самом деле волнует? Что Скотт делает со всем этим богатством? Покупает вещи. И все.
– А ты хочешь, чтобы он спасал мир?
– Мог бы сделать что-то полезное для разнообразия. Но нет, этот парень ломает всех, с кем соприкасается.
– Каким образом? – спросила я.
– Любым. Он должен подмять всех под себя. Всех использовать. Он терпеть не может потерять хотя бы пенни без пользы для себя.
– Разве? – с сомнением возразила я. – Он показался мне довольно щедрым. Похоже, моя сестра тоже так думает.
Генри рассмеялся:
– Ну, да. Скотт хороший парень. Он может привезти вино, оплатить счет. Но он ни за что не откроет кошелек, если эти расходы нельзя будет вычесть из налогов. Он не тратит собственных денег. Вся его щедрость списывается со счета его фирмы по статье «коммерческие расходы» и уменьшает налоговую базу.
Я сразу подумала о моих счета, выставленных Скотту за услуги. Он говорил, что ему сложно достать наличные. Верилось с трудом.
