Текст книги "Ошибка, которую я совершила (ЛП)"

Автор книги: Пола Дейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 12

– Добрый вечер, – сказала я, – я должна встретиться со Скоттом Элиасом. Не подскажете, он уже заселился?

Я не замела на парковке Феррари Скотта, и поэтому решила, что он опаздывает.

– Мистер Элиас ждет вас в баре. Я провожу. Не хотите ли оставить здесь свой багаж, а я доставлю его в комнату?

– Спасибо, да, – ответила я.

Я последовала за вежливым молодым человеком через приятный просторный коридор, уставленный антикварными столиками с букетами свежих цветов. Затем он остановился и указал на дверь справа.

– Вот сюда, – сказал он и улыбнулся. – Приятного вечера.

Мебель была расставлена так, чтобы разделить пространство на несколько изолированных друг от друга уютных зон. Никаких больших диванов. Вместо них вокруг полированных столиков из клена группировались разного дизайна кресла, объединенные тщательно подобранной цветовой гаммой обивки – приглушенный зеленый и слоновая кость.

Войдя в комнату, я увидела поднимающегося мне навстречу Скотта. Он улыбнулся и сделал несколько шагов вперед. Ближе ко входу сидела пара лет шестидесяти. Оба были заняты своими книгами: она каталогом с выставки Дэвида Хокни, он биографией жокея А.П.Маккоя. При моем приближении женщина быстро вскинула глаза на меня, затем ее взгляд опустился к моим туфлям. Судя по ее быстрой удовлетворенной улыбке, мои черные туфли совершенно не подходили к зеленому платью.

– Роз, – Скотт взял меня за руки и поцеловал в обе щеки, – я так рад тебя видеть.

От него пахло свежим лимоном, и он выглядел более загорелым, чем вчера. И то и другое придавало ему более здоровый и молодой вид. На столике лежал открытый портфель, а рядом две стопки бумаг.

– Удачная декорация, – тихо сказала я и кивнула на портфель.

Скотт, надо отдать ему должное, умело создал видимость деловой встречи.

– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он. – Что будешь пить?

– Да… что угодно, – запинаясь, пробормотала я, – что-нибудь мокрое.

– Я пью красное. Но если предпочитаешь минералку или коктейль…?

– Лучше красное.

– Я действительно рад тебя видеть, – он пристально смотрел на меня несколько секунд, затем подозвал бармена.

Мы устроились в своих креслах. Чувствуя неловкость, я скрестила ноги, затем поменяла их. Не в стиле Шэрон Стоун, потому что не забыла надеть белье. Белье, которое сейчас давило в стратегических местах и заставляло меня ерзать в кресле.

– Я не заметила твою машину, – сказала я.

– Я взял другую. – Он заговорщически понизил голос. – Феррари не лучший вариант, когда прихватит поясницу.

Я попыталась улыбнуться:

– Вот почему футболисты предпочитают Рэндж Роверы.

– Из-за радикулита? – удивился он. – Они же такие молодые.

– В позиции, когда колени выше бедер, раздражается нервный корешок. Это вызывает спазм мышц задней поверхности бедра. Это означает, что они становятся более склонны к разрыву тканей при внезапном растяжении.

– Ясно, – сказал он, когда подали бокал для меня. – Думаю, нам не стоит говорить о болячках. Как прошел твой день?

– Жарко. Скучно. А у тебя.

– Аналогично. – Он налил мне вина и провозгласил тост: – За тебя.

Он подождал, когда я поднесу бокал к губам.

Нам подали меню и метрдотель, больше похожий на борца сумо, принялся обсуждать со Скоттом рекомендации шеф-повара. Пока они обсуждали купажи, регионы и терруар неизвестной долины в Лангедоке, мне подумалось, что эту должность обычно занимают очень худые мужчины.

Я отказалась от закуски и взяла тилапию с моллюсками. В обычных обстоятельствах я бы выбрала что-то более тяжелое – например, свинину томленую на медленном огне в соусе из портвейна – то, что я никогда не приготовила бы у себя дома. Но меня ждала работа, и я нервничала. И как я упоминала ранее, Скотт был в хорошей форме. Ночь могла превратиться в акробатическое представление, и тогда я пожалела бы о тяжелом желудке.

Вот о чем я размышляла, когда Скотт наклонился ко мне и шепнул:

– Ты хмуришься. Расслабься.

– Я никогда раньше этого не делала.

– Это не значит, что мы не можем хорошо провести вечер. Я выбрал это место, чтобы ты получила удовольствие, и не хочу, чтобы ты была на грани.

Я опустила голову.

– Жалеешь, что пришла? – спросил он.

Я колебалась.

Протянув руку, он коснулся моего горла средним пальцем. Его жест был ленивым и чувственным, привычным и естественным, и я обнаружила, что украдкой оглядываю комнату, как будто совершила что-то ужасно незаконное.

– Я не пожалею ни на секунду, – сказал Скотт.

Метрдотель сообщил, что наш столик готов.

*

Хотя снаружи царил жаркий летний вечер, в столовой свет был приглушенным и тусклым. Окна здесь были обрамлены темными гардинами, а стены обшиты деревянными панелями, что придавало комнате вид одновременно элегантный и душный.

Каждые двадцать минут, словно я была запрограммирована на это, мои мысли обращались к Джорджу. Я инстинктивно открыла сумочку и проверила, не горит ли красный предупреждающий сигнал на моем мобильном телефоне.

– Все в порядке? – спросил Скотт, и я кивнула.

– Никаких стихийных бедствий.

Меня снова тянуло поболтать, но я передумала и закрыла рот.

– Ты собиралась что-то добавить?

– Это не важно.

– Ты хотела рассказать мне о своем сыне.

Это было правдой. Хотела.

– Давай, мне интересно, – предложил он.

Так что я некоторое время чирикала ни о чем конкретном, а Скотт смотрел на меня с живым интересом, словно находил мою болтовню остроумной и поучительной. Ни то ни другое не было правдой. Я достаточно пообщалась с разведенными родителями, и знала, что они могут вещать о своем ребенке, пока ад не замерзнет. Были бы свободные уши. А вот родители трех-четырехлетних детей о своих отпрысках почти не упоминают. Я всегда прилагала сознательные усилия, чтобы не утомлять собеседников Джорджем и еще до начала вечера решила, что буду слушать Скотта. Он платил не за то, чтобы узнавать меня.

Вот только сейчас казалось, что так оно и было.

Он налил нам еще вина, и, дойдя до конца своей истории, я наклонилась вперед и подперла подбородок руками.

– Скажи, зачем мы здесь? – прямо спросила я.

Он засмеялся и ответил:

– Кажется, я ясно дал это понять.

Я покачала головой:

– Я хочу знать, почему. Почему я? Почему вот так?

Он пожал плечами.

– Скотт, – сказала я почти шепотом, – с твоими возможностями у тебя есть масса вариантов. Я уверена, что ты постоянно сталкиваешься с женщинами, готовыми стать твоими любовницами бесплатно.

– Бесплатно? – повторил он циничным тоном.

По его мнению, ничего не давалось даром.

– Хорошо, не совсем бесплатно, – согласилась я. – Но ты меня понял. Ты можешь время от времени приглашать даму в ресторан, дарить украшение, и получишь все, что тебе нужно.

Я поднесла бокал к губам, изучая его. Выражение его лица оставалось нейтральным, но глаза словно смотрели внутрь. Впервые я почувствовала, что Скотт скрывает больше, чем готов мне открыть.

– С любовницами все не так, – сказал он.

– Нет?

– Им всегда нужно больше, чем я готов дать. Им нужно все. Конечно, поначалу они говорят то, что я хочу услышать. Им не нужны отношения, они ценят независимость, их устраивают встречи по расписанию и все такое. Но в то же время эти женщины хотят романтики, им потребуются два или три ужина, прежде чем они даже подумают о …

Он замолчал и наклонил голову набок, чтобы я могла закончить его мысль.

– То есть потребуется некоторое время, чтобы начать, – сказала я.

Он наклонился вперед.

– По сути, это становится трудной работой. И как только закончится первый секс, они сразу захотят большего. Им не нравится быть на заднем плане, что бы они ни говорили. Они начинают манипулировать, потому что хотят занять место Надин. Я могу их понять, правда. Но мне не нужны лишние проблемы.

– А как насчет профессиональных услуг? – предложила я.

– Ты имеешь в виду эскорт?

– Да. Зачем все эти хлопоты, все расходы, – я махнула рукой, – на такую обычную женщину, как я? Господи, я даже Камасутру не читала, Скотт! Что я могу дать тебе такого особенного?

Улыбка играла на его губах, когда он взвешивал свой ответ. Комната заполнялась посетителями. Пары входили в столовую прямо из сада и на несколько секунд замирали, давая глазам привыкнуть к приглушенному свету. Мужчины в отглаженных рубашках с короткими рукавами и с блестящими от солнца лбами ожидали своих спутниц, чтобы вместе идти к столу. Женщины с бокалами шампанского балансировали на высоких каблуках; их декольте розовело свежим загаром.

Скотт положил ладони на скатерть по обе стороны от тарелки и дважды стукнул о столешницу пальцами. Похоже, ему не хотелось отвечать. Тем не менее, через минуту он сказал:

– Я изучил другие варианты, через которые прошел раньше, и, не вдаваясь в подробности, скажу, что они мне не подходят. У каждого есть свои недостатки.

– А как же Надин? – тихо спросила я.

– А что с ней?

– Ты все еще любишь ее?

Его глаза расширились.

– Конечно, я ее люблю.

– Но…? – и тут меня ужалила одна мысль. – Скотт, – в панике произнесла я, – она ведь ничего не знает, правда?

Он озадаченно покачал головой, словно говоря: «Что за вопрос?»

– Надин не знает, – сказал он. – И никогда не узнает. Это не игра, Роз.

– Тогда что это?

Он потянулся за своим вином и допил последний глоток.

– Хорошо. Я постараюсь объяснить. Я люблю Надин и всегда буду ее любить. Нам хорошо вместе. Просто…

– Она тебя не понимает?

– Нет, – сказал он. – Не в том дело.

– Ей больше не нравится физическая сторона отношений?

Он неловко усмехнулся:

– Теперь меньше, чем раньше. Но это уже не то.

Я откинулась на спинку стула.

– О, – тихо сказала я.

Принесли еду, и официант устроил настоящее представление, перечисляя список ингредиентов на французском языке. Скотт улыбался. Настроение улучшилось, и я сказала:

– Не нужно больше объяснять. Я не хотела лезть тебе в душу. Просто надо было кое-что понять.

– Что я не псих?

Я кивнула.

– Я предполагала, что люди, которые платят за такие вещи, ищут что-то новенькое. То, что не могут получить от своих жен.

– Ты думаешь, что деньги дают им право делать с женщиной все, что им вздумается?

– Да.

– Я не хочу доминировать или унижать, – сказал он. – Просто мы с Надин потеряли связь, вот и все. У нас еще есть сексуальная жизнь, но без настоящей близости и подлинного чувства. А я скучаю по нему. Некоторые мужчины избавляются от стресса с помощью безликого эскорта, а у меня все наоборот. Я заряжаюсь через физическую любовь, но по ряду причин больше не могу получать ее от Надин.

– Но почему я? И почему всю ночь?

– Чем ты отличаешься от профессионалок, ты это имеешь в виду?

– Да.

– Все просто. Ты именно такая, какой должна быть женщина. Ты сексуальна, сама того не замечая. От тебя исходит тепло, которого не хватает большинству женщин. И, кроме того, я не хочу быть там, куда до мня заходил другой мужчина.

Я закашлялась, подавившись вином.

– Я не девственница, Скотт.

– Нет, – сказал он, улыбаясь. – Конечно. Но я не хочу быть там, где другой был за несколько часов до меня. Ощущение нечистоты. Это конвейерная лента. Не хочу показаться снобом, но я поднялся до того уровня, когда могу позволить себе то, что мне действительно нравится. Настоящую близость с настоящей женщиной.

Не отрывая от меня взгляда, он откинулся на спинку стула.

– Одним словом, – я могу позволить себе тебя, Роз.

*

ГЛАВА 13

Я помню, как в первый раз посмотрела фильм «Непристойное предложение». Мы вернулись домой на весенние каникулы из университета и отправились в Королевский кинотеатр в Боунессе. Это был один из тех когда-то роскошных, а теперь безнадежно устаревших кинотеатров, где был всего один кинозал, а девушка, выписывавшая билеты, затем провожала вас на купленное место. Перед самым началом фильма она же заходила в зал с лотком мороженого, подвешенным ремнем на шее. Она стояла в партере, ожидая покупателей, и отважно игнорировала летевшие в нее с балконов обертки от сладостей.

«Непристойное предложение» было единственным фильмом, который мы обсуждали всерьез. Вопрос «можно ли провести ночь с Робертом Редфордом за миллион долларов» расколол нашу компанию пополам. Наивные и принципиальные говорили: «Нет, любовь не купишь». Но потом все мы сошлись во мнении, что черное платье Деми Мур с бретельками выглядело потрясающе. Фактически, за него можно было умереть. И кто знает, что вы сделаете, если мужчина подарит вам такую вещь? Роберт Редфорд тоже хорошо выглядел, но платье…!

Какой простой была наша жизнь. Глупые девчонки, мы были уверены, что способны перевернуть этот мир, а если не справимся в одиночку, то на помощь обязательно придет какой-нибудь симпатичный парень, потому что в кино все произошло именно так.

Перед свиданием я рассматривала свое отражение в трусиках и лифчике в зеркале и пыталась понять, действительно ли мужчина готов заплатить за секс с такой обыкновенной женщиной, как я? У меня были большие сомнения. Физически я была в хорошей форме, но далека от моделей на обложках мужских журналов и явно не предмет мужских фантазий. Однако, судя по словам Скотта, да еще и произнесенным с таким пылом, казалось, что я ошиблась. Скотт Элиас был более чем готов заплатить за такую нормальную женщину, как я. Нормальность была тем, чего он жаждал и не мог найти.

Но смогу ли я, в конце концов, это сделать?

Смогу ли лечь рядом с мужчиной и впустить его в себя? За деньги?

Я вспомнила последние два года после расставания с Уинстоном. Был пьяный секс, секс с парочкой унылых парней, которым я дала практически из жалости. Еще был секс с Уинстоном, о котором я с удовольствием забыла бы, но он вспоминал всякий раз, как я просила у него денег. И был секс с молодым и симпатичным футбольным тренером, не очень хороший, но полезный для моего эго. Каждая женщина старше тридцати начинала поправлять волосы в его присутствии. Тем не менее, я получила удовольствие от каждого из этих мужчин, несмотря на то, что ни от одного из них у меня не порхали бабочки в животе, и не замирало сердце. Так что да, я смогу выдержать Скотта Элиаса.

И все же сейчас я нервничала.

И все же, глядя на Скотта, я понимала, что у нас будет не просто пьяный секс без всяких условий. Это был умный, проницательный человек, ожидавший эмоционального отклика. Когда мы отодвинули стулья от стола, и он осторожно взял меня за руку, чтобы увести в номер, я запаниковала. Потому что искра влечения, которую обычно испытываешь перед сексом, слегка притухла. Конечно, я была польщена его словами. А кто не был бы? Приятно было услышать о себе такие вещи. Но его уверенность в себе и своей способности получить все, что хочет, за деньги, заставили меня протрезветь. Скотт уже не казался достаточно желанным. Он перешел черту, которую люди обычно не переходят, и его замечание о покупке меня оставили кислый привкус во рту.

А ведь он был просто честен, и я явилась сюда с одной целью – продать себя.

Так что я надеялась, что смогу довести дело до конца и не пожалеть об этом потом. Иначе через две недели меня выселят. Мне никогда не помогала молитва о чуде, так что оставалось воспользоваться единственным выпавшим мне шансом.

– Хочешь еще выпить в баре? – спросил Скотт.

Я не хотела, но согласилась, чтобы успокоить нервы и немного отсрочить неизбежное. Я заказала джин с тоником. В конце концов, завтра нужно было выходить на работу, а после лонг дринка я всегда чувствовала себя лучше, чем после вина. После пары глотков и посреди рассказа Скотта о его бизнесе и связанных с перенапряжением профессиональных заболеваниях персонала, я почувствовала, что утрачиваю концентрацию. Так что пришлось извиниться и уйти в дамскую комнату немного освежиться.

По пути мое внимание привлек мужчина во втором баре, расположенном ближе ко входу в гостиницу. Страховой агент, что брал у меня кровь. Рукава его белой рубашки были закатаны от жары, а галстук на шее немного ослаблен. Он сидел рядом с крупным мужчиной, едва помещавшимся на табурете, перед каждым стояла пинта горького.

Мое сердце словно споткнулось.

Наверное, я сильно побледнела, потому что почувствовала, как немеет лицо. Он улыбнулся и приподнял стакан, словно здороваясь со мной. Это был почти незаметный жест, его спутник даже не обернулся в мою сторону. Затем он зачерпнул из миски какую-то мелкую закуску и продолжил разговор.

С бешено колотящимся пульсом я поспешила в уборную. Я не ожидала наткнуться на кого-либо из знакомых, и внезапно меня поразило осознание опасности.

Когда я вернулась, Скотт спросил:

– Ты в порядке? Выглядишь немного бледной.

– Что? О, нет, все хорошо. Просто решила немного освежиться, прежде чем… то есть… – что я хотела сказать? – Просто я еще не успела распаковать свои вещи.

– Нет проблем, – сказал он, понимая, что я нервничаю. – Я пока посижу здесь, а ты иди в номер и устраивайся поудобнее.

Он протянул руку и провел большим пальцем по тыльной стороне моей руки. Я пристально смотрела на него. Желание оглянуться было почти непреодолимым, но я держалась.

– Роз? – спросил Скотт. – Ты точно в порядке? У тебя руки дрожат.

– Правда? – я посмотрела на свои руки, затем улыбнулась и встала. – Дай мне пятнадцать минут, хорошо?

Подойдя к лестнице, я украдкой взглянула на второй бар. Страховой агент стоял, готовый уйти и смеялся, а его собеседник махал руками, словно летел в самолете. Было впечатление, что это вынужденный смех. Возможно, он, как и я, приехал сюда по делам.

Он взглянул и, заметив, что я смотрю, подмигнул.

Смущенная, я поспешила прочь.

*

Карты на стол: ночь оказалась не такой, как я ожидала.

Деньги меняют все, теперь я это точно знаю. Если послушать моих пациентов, то они сообщат, что физиотерапевт Роз Туви была доброй, внимательной, терпеливой; могла дать совет, если спросят, или выслушать, если захочется пожаловаться.

Конечно, я не всегда была такой. Мне платили, чтобы я такой стала. Вспомните, когда вы в последний раз говорили своему боссу, что вы о нем думаете? Или коллегам на работе, если на то пошло?

Когда вы работаете на себя, клиенты – ваши боссы. Если вы не дадите вам то, что они хотят – денег не будет. Просто, как апельсин. И хотя у меня больше не было своего бизнеса, я прекрасно понимала, что если не буду работать хорошо, если не смогу дать клиентам то, что они ожидают, меня заменят. Вот почему я всегда выкладывалась полностью: с изнурительным поднятием тяжестей, с долгим стоянием в неудобном наклоне, когда большие пальцы немели от чрезмерного давления.

Я изо всех сил старалась сочувствовать: выслушивала жалобы пациентов на жизнь, на детей, разделяла их беспокойство о деньгах и здоровье. Я изо всех сил учила их: повторяла истории об исцелении, учила правильной осанке, объясняла связь между стрессом и миофасциальной болью – изо дня в день, из года в год. Я изо всех сил улыбалась, делая вид, что мои пациенты самые приятные и остроумные люди. Старики рассказывали древние анекдоты, а старушки обсуждали забавного Алана Карра. Я слушала и улыбалась. В конце дня у меня оставалось так мало сил для Джорджа (и для себя самой), что я могла лишь молча слушать и ждать, когда можно будет упасть спать.

Готовясь для Скотта и ожидая стука в дверь, я думала, что совсем утратила чувство стыда за то, что собиралась сделать. До этого момента я была напугана, боялась быть обнаруженной, опасалась осуждения общества в целом. Как можно продавать свое тело за деньги? Когда я поняла, что почти двадцать лет продавала себя, хотя и приемлемым в обществе, но от этого не менее разрушительным для тела и души способом, я почувствовала неожиданный прилив сил, какого не случалось уже долгое время.

Во время родов есть момент, когда ужас и боль перерождаются в мощь, почти невозможную, когда женщина понимает, что она должна взять на себя всю ответственность и благополучно вывести своего ребенка на свет. Никто, кроме нее, этого не сделает.

Именно эта сила и чувство цели, эта воля к победе наполняли меня, пока я оставалась одна в гостиничном номере. Никто не придет и не вытащит меня из финансовой дыры, в которой я оказалась. Я либо признаю поражение, лягу и сдамся, либо найду способ продолжить жить.

Поэтому я перестала бояться. Я не стала покорной, но если Скотту Элиасу для удовлетворения нужна была теплая и внимательная женщина – пожалуйста, получите. На блюдечке с голубой каемочкой.

В оформлении люкса использовалась тема Новой Англии: белая мебель, светло-серые занавески, пейзажи с маяками Нантакета, выбеленный деревянный пол с пушистым белым ковром в центре. Немного пугала кровать с балдахином. Вчера ночью меня мучили кошмары: носок во рту, веревки, тянущиеся от моих запястий и щиколоток к столбикам кровати. Но у меня сложилось впечатление, что Скотт выбрал этот номер из-за его простоты и отсутствия будуарной атмосферы. Как будто он был выше всяких побуждающих к сексу стимулов.

Я отрегулировала деревянные жалюзи, впуская в комнату вечерние сумерки, и распаковала свою сумку. В ванной я сняла платье и разложила косметику, провела влажным ватным шариком под ресницами. Приняла быстрый душ, затем нанесла свежий слой помады и блеска. Наконец, я собрала волосы в небрежный шиньон, который, если потребуется, можно будет распустить одним движением.

Я снова надела платье и проверила себя в зеркале. Я уже рассматривала идею неглиже. Но решила, что буду выглядеть вульгарно и глупо, накрашенная, в одном белье и на каблуках, на пороге гостиничного номера. Я решила, что Скотт относится к той категории мужчин, которым нравится раздевать женщину или наблюдать за ритуалом ее раздевания. Кроме того, у меня не было приличного пеньюара.

Я откинула угол одеяла, затем включила одну из прикроватных ламп и лампу над телевизором. Затем выключила резкий верхний свет и огляделась. Почти готова.

Холодильник для напитков был наполнен мини бутылочками. Я взяла два односолодовых виски и разлила их по стаканам.

В дверь постучали.

Я бросила последний взгляд в зеркало. Я была довольна своим внешним видом, за исключением волевого, собранного, как у олимпийского спринтера, выражения лица.

Я глубоко вздохнула, встряхнула руками и расслабила плечи. Теперь готова.

Я открыла дверь и посмотрела на Скотта.

– Очень красивая комната, – сказала я.

– Рад, что тебе нравится.

Я отошла в сторону, давая ему войти. Одно можно было сказать о Скотте: его уверенность завораживала. Он собирался заняться тем, что в приличном обществе «не считается крикетом», и не испытывал ни малейшей неловкости. Ни намека на сомнение – ни в осанке, ни во взгляде. Несокрушимая уверенность. Было трудно не поддаться его влиянию.

В тот момент я спросила себя, не запрограммированы ли женщины в процессе эволюции на таких самоуверенных самцов? Является ли вера в себя средством сохранения вида? Рассчитывают ли женщины, что такой партнер будет защищать их ценой своей жизни? Или все гораздо проще, и дело просто в деньгах? Женщины возбуждаются при виде денег, потому что деньги обещают безопасность, а самоуверенность Скотта Элиаса основана всего лишь на том, что у него их много?

Скотт сел в кресло.

– Что мы пьем? – спросил он.

– Односолодовый.

Со стаканом в руке он медленно осмотрел меня с головы до ног, затем так же медленно поднял взгляд. Его лицо выражало благоговейную признательность. Так можно смотреть на классический E-Type * (*модель спортивного автомобиля марки «Ягуар») или кобылу, взявшую первый приз на скачках. В считанные секунды он стал абсолютно серьезным.

– Мне нравятся твои волосы, – сказал он.

Я инстинктивно подняла руку к лицу, потому что обычно не испытывала особого удовольствия от комплиментов. Я двинулась к нему, и мы почти столкнулись. Я не отступила, и воздух между коленом Скотта и обнаженной кожей моей ноги наполнился электричеством. Я чувствовала, как наши тела обмениваются теплом через эту тонкую воздушную прослойку.

– Как это будет? – прошептала я.

– Ты отдаешь то, что готова отдать… – он замолчал. А потом: – Я хотел…

И снова молчание. Я чувствовала, что он хочет сказать больше, раскрыться передо мной, но по какой-то причине не может.

Скотт провел пальцами по внешней стороне моего бедра. Я видела, как он восхищается изгибом талии, внимательно наблюдала, как он вздыхает. Теперь его пальцы лежали под моей ягодицей.

Я взяла у него стакан и поставила на стол. Наклонившись, я положила обе руки на подлокотники его кресла. Стоя в нескольких дюймах от него, я тихо сказала:

– Это твоя вечеринка, Скотт. Чего ты хочешь?

Он прижался своими губами к моим, и меня удивила легкая, пьянящая дрожь, скользнувшая по моей коже. Поцелуй был слаще, чем я ожидала.

Я отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Сними платье, – сказал он.

*