Текст книги "Ошибка, которую я совершила (ЛП)"
Автор книги: Пола Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 21
На следующий день Уэйн не появился на работе. Было 10:15, я приняла уже трех пациентов, и другие врачи начали спрашивать о причине его отсутствия. Отсутствие без причины было не в стиле Уэйна.
Гэри взял на себя обязанность позвонить ему, но не смог получить ответа ни по мобильному ни по стационарному телефону. Затем он спросил нас, стоит ли сообщить в головной офис, и получил в ответ дружное «нет, давайте скажем завтра, если Уэйн так и не придет».
После субботних событий самоволка Уэйна меня не удивила, и все же я была немного обеспокоена, так как он вел себя слишком нехарактерно. Уэйн никогда не прогуливал, разве что брал больничные дни, но тогда он обязательно звонил в клинику. Он отправлял нам бесконечные инструкции, словно и впрямь был незаменимым.
Куда, черт возьми, он подевался? Если уж я смогла прийти на работу после всего случившегося, то и он тоже мог. Может быть, Уэйну стало стыдно за свое поведение, и он напился? Возможно, он придет завтра с похмельем, больной головой и извинениями?
Как я уже сказала, после удара по голове в субботу вечером мои воспоминания об отъезде из его дома были несколько туманными. Я вспомнила, как он бормотал, что сожалеет и не сможет появиться в клинике в понедельник. Он говорил, что ему понадобится несколько дней, чтобы привести мысли в порядок. По крайней мере, я так думала. Теперь я уже не была уверена, что помню все точно.
Я вернулась домой и упала в постель. Снотворное так и не понадобилось: травма головы вызвала крепкий десятичасовой сон – без сновидений, как в детстве. Я проснулась дезориентированная, испытывая головокружение и слабость, но все же с чувством облегчения от того, что мое тело решило само позаботиться о себе и избавило от ночных кошмаров с Уэйном в главной роли.
После долгой ванны к десяти утра мое тело снова ощущалось, как мое. Руки и ноги слушались, зрение и слух работали, шишка на голове была скрыта под волосами. Так что, учитывая обстоятельства, завтрак у Петры уже не казался катастрофой.
Вот только мне навязали свидание. Свидание с зятем парня, который трахал меня за деньги. Я попыталась отказаться. Но Надин после спора со Скоттом закусила удила и решительно подавила мое сопротивление. Она была убеждена в несправедливой оценке ее брата Скоттом, и что людям вообще свойственно осуждать тех, кто живет не по их правилам. Так что чем больше Скотт пытался ее отговорить, тем сильнее она упиралась.
В довершение всего Петра, поначалу занявшая сторону Скотта (поскольку считала, что на данном этапе жизни брат Надин мне не подойдет), переметнулась на сторону врага и заявила:
– А, собственно, кто мы такие, чтобы решать, кто ей подходит, а кто нет?
Оцепенев от неожиданного предательства и нового приступа головной боли (а так же от страха сболтнуть что-то лишнее), я с нарастающим ужасом наблюдала за развитием ситуации, когда Скотт приводил все новые и новые примеры беспомощности брата Надин.
Излишне говорить, что после всех приключений уик-энда и с полностью заполненным расписанием процедур, мне некогда было гадать о причинах отсутствия Уэйна. Я доверила Гэри разбираться во всем самому.
Кит Холлингхерст застонал, когда я растянула суставы его грудного отдела позвоночника. Остистый отросток на восьмом позвонке постоянно застревал и не давал двигаться. Я забралась на лечебную кушетку, оседлала Кита, давя на него всем моим весом, и нажала большими пальцами.
После двадцати толчков Кит запросил пощады и немного воздуха (дышать во время этой процедуры действительно тяжело). Вытянув шею и тяжело дыша, он прохрипел, что у него ко мне есть деловое предложение.
– Лучше не надо, – предупредила я, вспомнив его последнее «деловое» предложение.
– Послушайте меня. Я не собираюсь… – он поднял брови, не в силах произнести слово «дрочить» в присутствии леди. – Никаких глупостей, – виновато добавил он.
Я слезла с него и начала мыть руки. Кит пытался перевернуться – представьте себе черепаху на спине. Мне пришло в голову, что скоро бедняга действительно не сможет перевернуться без посторонней помощи.
Наконец, он сел, его дыхание выровнялось, и он сообщил, что купил на аукционе мини-отель.
– Черт, – сказал он, – просто деньги жгли карман, так что я не стал думать и купил эту халупу.
Я понятия не имела, к чему он клонит, но от Кита можно было ожидать чего угодно. Так что я молчала.
– Но когда я рассмотрел это дело подробнее, то понял, что разорюсь на персонале. Надо там жить и заниматься всем самому, иначе не заработаешь ни пенса.
И тут он закашлялся. Кашель был сильным и отрывистым.
Я протянула ему пачку салфеток и подождала, пока он соберет мокроту. Для этого понадобилось три рычания и один продолжительный приступ кашля. Без комментариев и без тени брезгливости я подала ему мусорное ведро.
Получив базовую квалификацию физиотерапевта, каждый интерн переходит из отделения в отделение, чтобы накопить максимально обширную базу знаний и получить некоторое представление об области, в которой он будет специализироваться дальше. Вот на одной из таких практик, а именно на респираторной терапии, я выработала свой покерфейс для некрасивых ситуаций.
Та женщина была похожа на маленькую хрупкую птичку, и, как и всем больным с бронхитом, ей требовалось огромное количество энергии, чтобы наполнить воздухом свои поврежденные легкие (вот почему они так много ели). В ее груди что-то дребезжало, как старом пылесосе, когда она пыталась всосать в себя ложку томатного супа. Рядом с ней стояла емкость для сбора мокроты. Такая была у каждого респираторного пациента, для отхаркивания выделений, и моей задачей было каждые несколько часов проверять их цвет на наличие признаков инфекции, крови и других неприятностей. Однажды я наблюдала, как она, не сводя глаз с телевизора, дважды окунула хлеб в эту емкость и принялась задумчиво жевать.
Все это я к тому, что я не была возмущена новым предложением Кита, и совершенно искренне собиралась выслушать его до конца.
Он промокнул глаза.
– Сейчас мои строители вытряхивают из него весь старый мусор.
– И что вы собираетесь с ним делать?
– Офисы, – сказал он. – Я думал, может, вам понадобится один?
Я ждала.
– Не в долгосрочную аренду, – сказал он. – Только помесячная плата. Все счета, кроме телефона, включены. На нижнем этаже будет туалет, а в коридоре кресла для ваших калек.
– Сколько?
– Семьсот в месяц. Но я пропущу первые два месяца, чтобы дать вам встать на ноги, а вы за это будете лечить меня бесплатно.
– Вы серьезно?
– Я с вами всегда серьезно, Роз. И я знаю, вам не нравится, что этот пучеглазый стукач все время стоит у вас над душой.
– Вы имеете ввиду Уэйна?
– Вы снова сможете работать на себя, дорогая, – продолжал он. – Будете сама себе боссом. Что скажете?
Я произвела быстрый подсчет в уме. С учет предложения Кита и за вычетом накладных расходов, я могла увеличить свою заплату процентов на тридцать. Если, конечно, снова не облажаюсь.
– Я скажу спасибо, Кит, – мой голос дрогнул, когда я произносила его имя. – Спасибо. Спасибо. Спасибо.
И Кит широко улыбнулся.
– Вот и ладушки, – сказал он.
Он нежно коснулся моего плеча, когда увидел, что я плачу. А затем крепко похлопал по спине, как любимого валлийского пони.
– Молодец, девочка. Через месяц у вас будет свой кабинет.
*
ГЛАВА 22
Мой телефон зазвонил примерно в середине утра, во время перерыва на чай. Я сидела на солнышке и с интересом наблюдала, как певчий дрозд пытается разбить раковину улитки о кусок черепицы. Повторяющееся постукивание привлекло мое внимание, это был так похоже на стук мелких камушков, которые Уинстон швырял мне в окно, когда поздно возвращался из паба.
– Роз Туви?
– Да, – ответила я. – Вы можете говорить?
Судя по фоновому шуму, звонивший находился за рулем.
– Мне сказали позвонить вам. Моя сестра Надин, помните ее?
– Ах, да, – я поморщилась.
Жаль, что нельзя было прервать звонок, Петра бы меня не простила.
– Итак, – сказал он, – я вам звоню. Немного неловко, правда?
Я вздохнула:
– Надин объяснила, почему хочет познакомить нас?
Короткий смешок.
– Да. Вы хороший человек, и она считает, что нам может быть интересно друг с другом.
– Она так и сказала?
– Конечно, нет. А вам нужна правда?
– Почему бы нет?
– Она сказала, что дружит с вашей сестрой, которая отчаянно желает свести вас с приличным парнем. И Надин сразу вспомнила обо мне. Честно говоря, ей надоело слушать жалобы вашей сестры.
– Что еще она обо мне рассказала? – спросила я насмешливо.
– Хорошая фигура, но немного небрежная в одежде. Она то же самое говорит и обо мне, так что я воспринимаю ее оценку критически. И еще вы относитесь к типу людей, которые время от времени нуждаются в приключениях. А что она сказала обо мне?
– Что вы определенно не неудачник.
– Нет, я не неудачник – сказал он.
– Что ж, это хорошо.
– Я так понял, что мы можем сходить куда-нибудь в четверг. Вам удобно? – спросил он.
– Вполне.
– Ваши пожелания?
– На ваше усмотрение, – сказала я. – Удивите меня.
– Хорошо, Роз Туви, – пообещал он. – Удивлю.
Закончила разговор я уже с улыбкой. И только позже, когда лечила локоть Скотта, я поняла, что забыла спросить имя.
– Его зовут Генри, – сказал Скотт, пристально глядя на меня.
Я придерживала его предплечье одной рукой, а другой надавливала на запястье, чтобы растянуть мышцы-разгибатели. Его локоть был почти в порядке, и это был последний сеанс.
– Итак, ты собираешься встретиться с ним?
Я прекратила свое занятие и сделала шаг назад.
– Ты бы предпочел, чтобы я этого не делала, – сказала я.
Без вопросительного знака.
– Нет. Ты можешь встречаться с кем хочешь, – ответил он. – Неважно, что я предпочитаю. Просто, как я уже сказал, Генри довольно ограничен.
– Ограничен? Он не кажется глупым.
– Не кажется, – повторил Скотт.
Он словно выплевывал слова изо рта.
– Послушай, Скотт, – я теряла терпение, потому что мне надоели его игры, – что ты предлагаешь мне делать? Это твоя жена все затеяла, не я. Она почти взяла меня за горло. Я пыталась отказаться. Я несколько раз сказала «нет». Может быть, если бы ты вчера не раздражал ее, мы бы не оказались в такой ситуации.
– Ты думаешь, она нас подозревает?
– Думаю, что нет. Она решила настоять на своем, потому что ты был так категорически против. Потому что ты так придирался к ее брату. Со стороны это выглядело очень странно. Я видела, что Петра не понимает, как ей себя вести…
– К черту Петру, – внезапно рявкнул он. – У Петры нет ни одной собственной мысли в голове.
Я снова отстранилась. Тихо, но твердо я попросила:
– Прекрати, Скотт. Достаточно.
Я опешила. Он никогда раньше не был таким.
– Прекратить что? – потребовал он.
Спокойно и стараясь не провоцировать, я сказала:
– Я не понимаю, почему ты так себя вел. Как будто ты хотел, чтобы тебя заподозрили. Или ты действительно хочешь, чтобы все знали о нас?
– Конечно, нет. Не смеши меня.
– Тогда в чем дело?
Это выглядело так, словно он наткнулся на стеклянную стену. Я замолчала, потому что его лицо внезапно изменилось. Он поднял руку и потер лоб. Затем наклонил голову и медленно выдохнул. Затем поднял ладонь, как бы говоря: «Дай мне минутку».
И вот его глаза стали нежными и полными раскаяния.
– Извини, просто мне было трудно это вынести, – тихо сказал он. – Когда мы снова увидимся? Ты мне нужна.
*
Верный своему слову, Скотт перевел мне четыре тысячи, как только мой счет поступил в его офис. И я начала мечтать о будущем. Ничего фантастического, способного одним махом поднять меня из финансовой бездны. Никаких лотерейных билетов и внезапных наследств. Я вернулась к планированию расходов на ближайшие несколько месяцев. Конечно, я не могла так скоро вернуть деньги родителям, но с помощью Кита Холлингхерста, я начала бы зарабатывать достаточно, чтобы откладывать некоторую сумму каждый месяц.
Я пока не знала, как долго продлятся отношения со Скоттом. Конечно, это было не навсегда, и его внезапная смена настроений от агрессивного до цепкого несколько встревожила меня. Но когда вы видите деньги на своем счете и уже без страха заглядываете в почтовый ящик, трудно отказаться от такого простого решения проблем. Еще две ночи со Скоттом, и долг по моей кредитной карте будет равен нулю.
А если держать все в секрете, то никто и не пострадает от наших действий. Я никого не грабила, и не разрушала ничьи жизни. Я не причиняла никому вреда. Я даже собиралась заплатить налоги со своего заработка. Моя совесть почти замолчала.
И все же я не могла воспринять происходящее, как норму. Как бы я себя ни убеждала.
Кроме того, во мне росло беспокойство, что наше деловое соглашение – а для меня этот секс оставался в значительно мере деловым соглашением – для Скотта начало приобретать иное значение. И конечно, у меня возникало тошнотворное чувство вины, стоило только вспомнить о Надин.
Меня ожидала третья встреча, и я собиралась получить представление о том, как мне вести себя дальше.
На этот раз нам не понадобилась целая ночь. Скотт очень хотел встретиться, но я сказала, что смогу освободиться только на часть дня. Я объяснила, что сейчас Джордж стал очень ранимым. Скотт согласился, и мы договорились о полутора тысячах за несколько приятных часов после полудня.
Итак, во вторник утром, без навязчивого контроля Уэйна, я смогла сделать то, чего обычно не делала, а именно отменила дневных пациентов. Я переместила их в графике под расплывчатым объяснением, что мне самой нужно обратиться к врачу. Мои пациенты обычно слишком беспокоились, что со мной может случиться что-то зловещее, поэтому воспринимали перенос без жалоб. А если, в худшем случае, Уэйн вернется во время моего отсутствия, я скажу, что делала рентген головы. Это точно заставит его замолчать.
*
На следующие три недели Скотт снял коттедж на северо-восточном берегу Конистон-Уотер и заплатил наличными, чтобы никто не смог его отследить. Он планировал взять его на все лето, но агент по аренде сказал, что на середину августа дом уже забронирован семьей из Бристоля.
Конистон находится к западу от Уиндермира. Само озеро намного спокойнее, место не так популярно у туристов, а к коттеджу можно попасть либо с воды, либо по частной дороге. Я подозревала, что владельцам не хватило денег на ремонт, так как дорога явно требовала внимания. В настоящее время это были всего лишь две полосы гравия с высокой травой между ними. Здесь можно было проехать на джипе, и Рэндж Ровер Скотта тоже отлично справился бы, но пассажирам стандартного седана пришлось бы припарковаться на обочине и продолжать путь пешком.
Возможно, потому Скотт и выбрал это место.
Здесь мы могли провести время, не беспокоясь, что наши машину будут обнаружены. И, конечно, главным плюсом было то, что мы можем приезжать и уезжать, когда захотим. Это было идеальное убежище. Скотт пожалел, что не подумал о таком варианте раньше. Зачем тратить время в отелях, где всегда существует риск быть обнаруженным, когда можно снять домик в глуши?
Для меня главное преимущество заключалось в том, что коттедж находился всего в пяти милях и двенадцати минутах езды от клиники. Я успевала сбежать с работы, переправиться на пароме через Уиндермир, заняться сексом со Скоттом, заехать за Джорджем и выпить чаю – все до пяти тридцати.
И стать на полторы тысячи фунтов богаче.
В час пятьдесят я уже была на дорожке к коттеджу. Ее ограничивала не привычная каменная стена, а изгородь из толстых жердин. С моего водительского кресла я могла видеть расстилающуюся внизу подковообразную долину, пропаханную в незапамятные времена ледником. В конце трассы, припаркованный задним ходом возле деревянного сарая, стоял Рэндж Ровер Скотта. Солнце отражалось в его лобовом стекле, я не заметила Скотта в машине, и потому испугалась, когда он неожиданно вышел мне навстечу.
– Извини, – сказал он, – я хотел дождаться тебя здесь.
– Ты не обязан.
– Я хотел, чтобы мы вошли вместе. Подумал, это неплохая идея.
– Мы будем притворяться настоящей парой на отдыхе?
Скотт казался обиженным.
– Что-то вроде того, – тихо сказал он.
Внутри коттедж выглядел красиво, но ремонт явно заканчивали в спешке. Выключатели были забрызганы краской, а плинтуса местами соединены неправильно. Записка на столе сообщала, что завтра утром придет электрик, чтобы починить электричество в главной ванной. «Приносим извинения за неудобство».
– Странно, – сказала я Скотту, переходя из комнаты в комнату.
– Довольно паршиво, – ответил он. – Я рад, что не взял его на все лето. Поищу что-нибудь получше.
Мы стояли, глядя сквозь французские двери. За ними простиралось озеро, спокойное и ровное, отражающее деревья на противоположном берегу. На Конистоне, как и по всему Озерному краю, движение по воде ограничено десятью милями в час. До введения этого правила вся береговая линия была покрыта радужными пятнами дизельного топлива. Ранним утренним прогулкам мешали спортсмены в гидрокостюмах на ревущих водных мотоциклах. В отличие от многих людей, я не сожалела о введении запрета на скорость. А Скотт сожалел. Ему пришлось продать свою моторную лодку.
Помня, что времени у меня в обрез, я повернулась к Скотту и поцеловала его. Прижавшись к его бедрам, я просунула кончик языка ему в рот. И почувствовала сопротивление.
Не зная, чего он от меня ждет, я начала расстегивать тунику, но он протянул руку.
– Не надо, – категорично заявил он, – ты ведешь себя как проститутка.
Я опустила руки вдоль доков и посмотрела ему в лицо:
– Что я должна сделать, Скотт? – спросила я. – У нас мало времени. Я думала, ты хочешь…
– Торопишься?
Его голос был полон сарказма, а выражение лица жесткое. Я отстранилась и застегнула пуговицы.
– Ты сегодня меня не хочешь?
– Я просто не собирался трахаться, как только мы войдем в дверь, – сказал он.
– Извини, – я начала раздражаться. – Но в прошлый раз ты именно этого и хотел.
Он сглотнул, наступила тишина. Мы в первый раз спорили, и никто из нас не знал, как действовать.
– Послушай, – сказал он через мгновение и коснулся моей щеки кончиками пальцев. – Не расстраивайся. Я сам не знаю, чего хочу. То есть, я хочу тебя, но не хочу, чтобы это выглядело так, словно ты здесь только из-за денег.
Что я могла на это сказать?
– Я никогда раньше этого не делала. Ни с кем, – начала я, стараясь сгладить неловкость.
Немного погладить его эго.
– Знаю. Извини, – сказал он. – Я не должен был заставлять тебя так думать. Пойдем наверх.
Я сумела выдавить из себя слабую улыбку. Когда мы поднялись наверх, он сказал, что хочет лечь первым и смотреть, как я медленно раздеваюсь. Когда я улыбнулась своей рабочей форме, он ответил:
– Мы представим, будто играем в медсестру и пациента.
Я разделась, как он просил, и он позвал меня на кровать.
– Закрой глаза, – прошептал он и начал целовать меня, начиная с лодыжек. Когда я попыталась ответить, он сказал: – Нет, не надо.
В тот день он занимался со мной любовью с такой преданностью, что я должна была осознать силу его чувства.
Но я ничего не поняла. Я была дурой.
Или, может быть, просто предпочла ничего не знать.
*
ГЛАВА 23
– Что с тобой? – сердито спросила Петра. – Я стою перед твоим кабинетом с пиццей пепперони, а какой-то Гэри говорит, что ты уехала в больницу. Что ты делаешь в больнице?
– Гэри тебя слышит? – я соскользнула на край кровати подальше от Скотта.
– Нет, – она понизила голос. – Кажется, нет. Он ушел к себе.
Я выдохнула.
– Я решила отдохнуть, – сказала я.
– О, хорошо… Я думала, ты заболела…
– Петра! – предупредила я, пока она не сболтнула что-нибудь еще.
– Да, да, извини. – Она замолчала, и я услышала, как ее каблуки стучат по полу. – Я уже на улице, – сказала она мгновение спустя. – Он теперь точно не слышит. Так почему ты решила отдохнуть?
– Потому что могу. Решила устроить себе выходной, пока Уэйна нет.
– Повезло тебе.
– И это говорит человек, который пятнадцать лет не работал полный рабочий день.
– Я поняла твою мысль, спасибо, – сказала она. – Так что мне делать с пиццей?
– До завтра доживет?
– Надеюсь.
– Тогда убери ее в холодильник.
– В какой холодильник?
– На кухне. По коридору до конца. Закрой глаза, когда откроешь холодильник, он довольно грязный. Его никто не убирает. Наклей записку «Руки прочь», иначе Гэри все сожрет. Завтра я заберу ее домой.
– Отлично. Ты где? Дома тебя нет.
– Нет, я дома.
– Ты что, купила ковролин? Раньше ты звучала так, словно сидишь в грузовом контейнере. От пустоты аж в ушах звенело.
– Я в кровати.
– Среди дня?
– Да, Петра, среди дня. Иногда люди спят днем.
– Оу? – искренне удивилась она.
Петра рассматривала отдых с пуританской точки зрения. Всякий, кто оставался в постели без уважительной медицинской причины, вызывал подозрение, а люди, спавшие часов до девяти, просто зря тратили свой день.
– В общем, спасибо за пиццу, – я неубедительно попыталась вернуть разговор в нужное русло.
– Всегда пожалуйста, – и тут же отключилась, чтобы прочитать текстовое сообщение.
Я обернулась. Скотт лежал, закинув руку за голову.
– Ты так легко лжешь, – сказал он.
Его голос был ленивым и немного сонным.
*
На следующее утро, в среду, я пришла на работу пораньше. Так как я перенесла пациента со вторника на восемь утра, то пришлось отвезти Джорджа в группу с завтраком – в отличие от группы после уроков, место в ней не нужно было бронировать заранее. Минут через двадцать после начала сеанса я услышала в приемной голоса. Я выглянула, ожидая увидеть пациента, пришедшего записаться на прием или купить какие-нибудь бесполезные пищевые добавки, но это были мужчина и женщина. Два странных, совершенно неподходящих друг другу человека.
Увидев меня в дверях, женщина встала первой. Ей было около сорока, среднего телосложения, в элегантном сером костюме с черным кантом вдоль лацканов. Под пиджаком сияла белизной футболка с круглым вырезом. Ее волосы были собраны в аккуратный хвост на затылке, и она была почти не накрашена.
Было в этой женщине что-то знакомое – возможно, старый пациент? Видимо, нет, потому что, хотя ее лицо и выражало вежливое терпение, смотрела она так, словно не ожидала, что ее узнают.
Мужчина был старше и выглядел неряшливо. Невысокого роста, полноватый, во вчерашней, сильно помятой рубашке. И усы его давно нуждались в стрижке.
– Доброе утро. Извините за беспокойство, – сказала женщина. – Я сержант Джоан Эспинелл, а это мой коллега сержант Рон Куигли. Мы хотели бы поговорить с мистером Геддесом.
– Уэйна Геддеса здесь нет.
– Вы знаете, где он?
– Боюсь, что нет.
– Когда вы в последний раз видели его.
Этот вопрос застал меня врасплох.
– Из… извините, – пробормотала я, – но у меня пациент. Мы можем поговорить чуть позже.
– Конечно, – сказала сержант Эспинелл.
– Я постараюсь закончить побыстрее.
Она улыбнулась.
– Не торопитесь. У нас на сегодня мало дел. Мы подождем, сколько потребуется.
Я закрыла дверь. Когда я в последний раз видела Уэйна? Меньше всего я хотела делиться этой информацией. И это были не просто два полицейских. Они явно были детективами. Что, черт возьми, они хотели от Уэйна? Может, он нарушил наш договор и сообщил, что я брала деньги? Неужели владельцы клиники передали дело в полицию? О, Господи.
Мне нужно было срочно разобраться в своих мыслях. Решить, что сказать.
Я почти закончила с пациентом, но тянула время. Я сделала вид, что его задняя дельтовидная мышца может усугубить проблему с мобилизацией лопатки, и усердно занималась разрушением несуществующей спайки.
Когда тянуть дальше уже было нельзя, я закончила и сказала пациенту, что встречусь с ним у стойки регистрации.
Детективы выглядели почти безмятежно. Обычно лица пациентов в очереди выражают смирение и готовность вытерпеть некоторую боль. Как правило, не проходило и недели, чтобы кто-то из них не пошутил насчет «физиотеррористов», а я улыбалась, будто слышала это слово впервые. Однако, оба детектива вальяжно раскинулись в креслах – колени слегка расставлены, плечи опущены – не хватало только телевизора и пива.
Я назначила следующую встречу, попрощалась с пациентом, и оба детектива подошли к столу. Я закрыла страницу бронирования на экране и попросила еще минутку времени.
– Мы просто побродим здесь пока, – сказал мужчина.
– Пожалуйста, – ответила я, и он попытался улыбнуться.
В конце концов, я сказала им, что свободна, и спросила, чем могу помочь.
Они с серьезными лицами предъявили мне свои значки, и я нервно усмехнулась над этой формальностью. Она казалась такой же нелепой и ненужной, как официант, наливающий немного вина для дегустации, хотя единственное, что вы имеете права сделать, это сказать: «Очень хорошо, спасибо».
– Мы пытаемся установить местонахождение Уэйна Геддеса, – начала сержант Эспинелл. – Нам нужна любая информация, которой вы располагаете.
– Я не знаю, где Уэйн, – ответила я.
– Это нормально, что он не вышел на работу?
– Совершенно на него не похоже.
Они оба задумчиво кивнули, и сержант Эспинелл достала блокнот и что-то в нем черкнула.
Пока она писала, я повернулась к сержанту Куигли:
– Могу я узнать, что случилось?
– Просто предварительный опрос, – ответил он.
– С какой целью? – спросила я.
Он пожал плечами, как будто не имел права говорить.
– Итак, вы говорите, что мистеру Геддесу не свойственно пропускать работу… сколько дней? – спросила сержант Эспинелл.
– Если он не придет сегодня, это будет третий.
– Обычно он уже здесь к этому времени?
Я кивнула:
– Он приезжает рано.
– Чтобы открыть клинику?
– Да, но у нас у всех есть ключи на случай, если он будет в штаб-квартире или другой клинике.
Штаб-квартира! Я поверить не могла, что вслед за Уэйном повторила этот дурацкий термин.
– А когда вы сказали, что видели Уэйна в последний раз?
Я поколебалась.
– В пятницу, в конце рабочего дня, – соврала я.
– И каким он вам показался?
Я подумала об Уэйне. Уэйн, ставящий мне ультиматум. Уэйн, угрожающий мне полицией, если я не уступлю его требованиям.
– Не совсем понимаю, что вы имеете ввиду, – сказала я.
– Он выглядел обеспокоенным? Взволнованным?
– Не особенно.
– О чем он говорил?
– Не уверена, что помню. Работа. Выходные. Наши планы.
– Какие у Уэйна были планы на выходные? – спросила сержант Эспинелл.
– Не уверена, что он говорил.
– Значит, вы ему говорили о своих планах?
– Думаю, да. Послушайте, – я попыталась замедлить поток вопросов, прежде чем она заставит меня выболтать что-то лишнее. Что-то, намекающее на мой визит к Уэйну в субботу, – я действительно не могу вспомнить. Мы с Уэйном не друзья. Он мой босс. Я обмениваюсь любезностями и сохраняю нейтралитет. Он не лезет в мою жизнь, я не лезу в его.
Сержант Эспинелл улыбнулась:
– Понимаю.
Она пролистала пару страниц в своем блокноте и попросила меня подождать минутку, пока она кое-что запишет. Это была одна из тех неловких пауз, которые я старалась заполнить болтовней. Я молча переставила вещи на столе. Сняла донышко дырокола и высыпала в мусорную корзину белое конфетти.
Я подняла глаза и увидела, что она все еще пишет. Сержант Куигли засунул руки в карманы и раскачивался с пятки на носок. Его туфли издавали тихий хлюпающий звук, которого он, казалось, не замечал. Он повернулся и оглядел приемную.
– Чем вы здесь занимаетесь? – спросил он меня.
– То есть, какими конкретно проблемами?
Он кивнул.
– В основном, спина и шея.
Он поднял брови, давая понять, что ожидал другого ответа.
– С тех пор, как первый человек стал передвигаться вертикально, у него начались проблемы с позвоночником, – объяснила я.
– Я думал, с коленями, – ответил он, согнул ногу и поморщился.
Я услышала крепитацию, скрип кости о кость, когда он выпрямил ногу. Кстати, более игривые мужчины спрашивают, не занимаемся ли мы растяжениями в паху.
– С коленями тоже приходится много работать, – продолжила я. – Но, в основном, это спина и шея. Потом колени, плечи и ступни. И, конечно, спортивные травмы.
Сержант Куигли задумчиво кивнул.
– А чем здесь занимается мистер Геддес? – спросила сержант Эспинелл, наконец покончив с записями.
– Он менеджер.
– Его здесь любят?
Я невольно расширила глаза и рассеялась:
– Без комментариев.
Сержант Эспинелл улыбнулась в ответ и подождала, не добавлю ли я что-либо еще.
– У Уэйна какие-то проблемы? – осторожно спросила я.
– Мы просто хотим его найти, – ответила она.
– Вы проверяли его дом?
– Поедем туда после вас. Клиника была по пути, так что решили сначала заехать сюда. Нам сказали, что он не выходил на работу с пятницы. Это верно?
– Да, насколько я знаю. Но, как я уже сказала, я не спрашивала. Гэри придет в восемь – сорок пять, возможно, он знает больше. Это он позвонил в головной офис и сообщил, что Уэйн не вышел на работу.
Она не отводила от меня взгляда, и до меня внезапно дошло, откуда я ее знаю. В школе она была на несколько лет младше меня, но с тех пор мы не встречались. Она похудела или как-то еще изменила свою внешность. В ней определенно было что-то особенное, просто я не могла понять, что именно.
Через мгновение она спросила:
– У мистера Геддеса есть поблизости кто-то из родственников?
– Его отец умер, а мать живет в пансионате.
– А братья или сестры?
– Не помню, чтобы он говорил о них.
– Хорошо, спасибо, – сказала она. – Думаю, мы узнали все, что нам пока нужно. Если понадобится дополнительная информация, мы вернемся.
Я попыталась скрыть свое облегчение от того, что допрос окончен, и сделала то, что обычно себе не позволяла – прокомментировала ее осанку.
– У вас проблемы с шеей, детектив?
– Почему вы спрашиваете?
– Просто заметила, как вы двигаетесь. Кажется у вас что-то с шестым и пятым позвонками.
Я воздержалась упоминать, что такую позу мы непочтительно называем «петушиной осанкой». Очень часто скованность в нижней части шейного и верхней части грудного отдела позвоночника заставляет людей выталкивать подбородок вперед. Это ограничивает свободу поворота: пытаясь повернуть голову, они одновременно поднимают плечо. Просто вспомните похожую на робота Полу Абдул, когда она спорит с Саймоном Коуэллом в первом сезоне American Idol * (* телешоу).
– Мне сделали уменьшение груди, просто сказала сержант Эспинелл. – У меня осталось скованность в верхней части груди после постоянного…
Она остановилась на полуслове, позволяя мне заполнить пробел.
Ее партнер сержант Куигли смотрел в угол.
– Ага, – сказала я, уже свободнее чувствуя себя на привычной территории. – Большая грудь может просто убить позвоночник. Иногда помогает растяжка в позе собаки лицом вверх. Вы занимаетесь йогой?
– Да. Я попробую, – сказала она.
Она закрыла блокнот и сделала вид, что готова уйти.
Обойдя в приемную в последний раз и убедившись, что ничто не ускользнуло от ее внимания, сержант Эспинелл поблагодарила меня за потраченное время и вручила карточку со своими данными. На случай, если Уэйн внезапно свяжется со мной.
