Текст книги "Игры Сатурна. Наперекор властителям"
Автор книги: Пол Уильям Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
Дороги любви
«Любовь земная… любовь небесная»
I
За десять лет по их летосчислению до сегодняшнего дня, мы увидели, как это существо прошло через наш транспортер в наш корабль и умерло. Сегодня мы стоим в ожидании над его миром, и пока мы ждали, мы вспоминали.
Космический корабль «Быстрокрылый» был предназначен для Главы созвездия, именем которого он был назван. Он не сможет – не прибудет туда, спустя многие годы, равные человеческой жизни, через которые он уже пролетел со скоростью больше, чем половина скорости света, в то время как Арвель сделал шестьсот двенадцать оборотов вокруг орбиты Сарнира. Настолько велика Вселенная. Он, конечно был одним из наших кораблей, которые находились дальше всего, и Реро-и-я сочли честью, когда мы подписали контракт на службу на этом корабле.
Не то чтобы мы ожидали увидеть нечто особенное. Скорее, было наоборот. До тех пор, пока космический корабль не достигнет своей цели он просто-напросто спокойно и терпеливо путешествует. Замена в команде – на редкость нечастая процедура. Вы и ваша супружеская половина отправляетесь на перевалочную станцию в Ирджелане. Пара, которую вы должны заменить возвращается и информирует вас об условиях на борту. Это иногда занимает много времени и, как правило, делается непринужденно, за жаровней с копчеными листьями в каюте старшего. (Однако вы видите Арвель, светящийся зеленым светом среди звезд над этим испуганным лицом ее внешней луны, и чувствуете, в чем состоит ваш долг.) Вскоре вы двое машете на прощанье щупальцами и направляетесь к соответствующему отправочному блоку.
Энергетическая вспышка, которая сканирует и расщепляет ваши тела атом за атомом, совершенно не чувствуется, все происходит настолько быстро, со скоростью модулированного тахионического луча, который затем движется через световые годы. В конце концов, частицы, которые составляют ваше тело, перестраиваются в новые атомы, и вот вы здесь на следующие девяносто шесть дней.
Вы осуществляете слежение за приборами, а возможно и незначительный ремонт, записываете научные наблюдения и, может быть, программируете новые; вы можете привести в действие двигатель, чтобы осуществить корректировку курса, хотя это довольно редко случается, только тогда, когда целевое светило достаточно удалено; ни одна подобная процедура не требует особых усилий. Ваша основная работа – справляться с непредвиденными обстоятельствами. Иногда летящий транзитом корабль может воспользоваться вашим кораблем, как перевалочным пунктом, для пары или компании, которые летят в отдаленные миры, чтобы осуществить перелет за один прыжок. Тогда они останавливаются у вас немного погостить. Такое случалось с «Быстрокрылым», поскольку он находился у самой отдаленной границы и направлялся вперед в неизвестность.
Реро-и-я радовались одиночеству. Наша обычная работа была опасной. Мы были пилотом и главным инженером на многих исследовательских кораблях в нескольких различных планетных системах, что означало обслуживание команды корабля после посадки. Волей-неволей мы стали парой ксенологов-самоучек. Это, в свою очередь, вовлекло нас в работу Звездного института снова на Арвеле, его довольно беспорядочный образ жизни, так же как и оценка его данных. Мы не смогли бы сослаться на семейные дела, когда мы хотели остаться дома, поскольку наши оба ребенка были уже почти взрослыми. Но больше детей мы и не хотели; младенец заставил бы нас осесть на Земле. А нам так нравилось то, чем мы занимались в космосе.
Таким образом, мы были рады одиночеству, где можно было поразмышлять, почитать, посмотреть классические хореодрамы, записанные на пленку, действительно познакомиться с определенной музыкой и ароматами, проводить вместе досуг и заниматься любовью. И так все шло в течение тридцати семи дней.
А когда просвистел сигнал тревоги, предупреждающие панели вспыхнули, мы поспешили к приемной камере. Пока мы плыли в невесомости я почувствовал как сильно бьются оба моих сердца. Тела Реро-и-мое трудились, чтобы охладить нас от жара нашего возбуждения; мы висели в тумане, и наши запахи были пьянящие, мы взялись за руки и хотели, чтобы наша плоть могла воссоединиться. Зачем кому-то понадобилось нас разыскивать? Посыльный, который поведает о катастрофе?
Он материализовался, и мы поняли, что катастрофа нас не касается – она касается его.
Наш изначальный шок при его появлении смешался с болью, которая заставила нас резко отпрянуть, задыхаясь. Струя атмосферы с его корабля прошла вместе с ним. Я узнал смертельную кислотность кислорода. К счастью, его не было больше, чем наши обновители воздуха могли очистить в спешном порядке. Тем временем он умирал в агонии, пытаясь дышать хлором.
Мы вернулись, чтобы позаботиться о его плавающем в невесомости трупом. Тишина лилась из невидимой темноты через металл вокруг нас, как будто унося наше приподнятое настроение. Мы долго смотрели на него – тогда мы еще не были уверены, что он был мужского пола – поскольку человеческие половые органы также особенны, как и человеческая психика. Он пах солью и чем-то кислым, запахов было немного, и все они были простые. Нам было интересно, происходит ли это из-за того, что он был мертв. (Конечно, нет.) После того как мы осторожно и почтительно открыли его перепачканную верхнюю одежду и сняли то, что было внутри, мы провели некоторое время, пытаясь увидеть, к какому типу красоты мог бы он относиться. Он был гротескно похож на нас и в то же время не похож совершенно: тоже двуногий, больше, чем Реро, меньше, чем я, с пятью пальцами на руке и ни одна часть тела по-настоящему не походила на наши. Самая впечатляющая, пожалуй, была кожа. За исключением мест, покрытых волосами и нескольких шрамов в некоторых местах, эта кожа была гладкой, желтовато-белой, лишенной клеток для перемены цвета и дыхальцев. Мне было интересно, как этот народ самовыражается, как проявляет свои самые глубокие чувства друг к другу. (Я и до сих пор не пойму.) Самыми сверхъестественными мне показались глаза. Их у него было два, так же как и у нас, но в этих таинственных закрытых органах зрения без ресниц слепота блестела белым вокруг синего… синего.
Наконец Реро прошептала:
– Еще одна раса разумных существ. Первая, встреченная нами, которая, как и мы, делает изыскания. Самая первая. А этот один из них вынужден был пройти через наш корабль без защиты и умер. Как могло такое случиться?
Я смотрел и касался пальцами этого тела как можно нежнее. Его аура быстро исчезала. О да, я понимаю, что это всего-навсего инфракрасное излучение, я не принадлежу к верящим в воскресение. Тем не менее, это затухание излучения после смерти как знак конечного «прощай».
– Истощение может быть нормальным состоянием для определенных видов, а общество может совершенно не заботиться о чистоте линий, – сказал я своим самым сухим тоном. – Но я сомневаюсь и в том и в другом и подозреваю, что здесь произошел ужасный несчастный случай, вытекающий как следствие из предыдущего несчастья.
Тем временем я мысленно повторял старинное прощанье: Господи, прими еще одну душу, Господи, защити ее теплом души своей, и насыть ее молоком, пока то, чем был ты, не станет свободным.
Реро присоединилась ко мне в размышлениях, которые оказались в основном правильными. Поскольку правда так никогда и не стала общеизвестной на Арвеле, как это и должно было бы быть, позвольте мне коротко рассказать об этом.
«Южный Крест» был также одним из самых старых кораблей дальнего следования в его мире. Он точно так же направлялся к самой яркой звезде в созвездии, именем которого он был назван, точно так же, как хотели этого и мы, люди называют эту звезду альфой Креста. Как и мы, они использовали преобразователи материи для смены дежурств в космосе. Этому кораблю случилось пролетать мимо сгоревшего черного карлика, поэтому они сменили его программу и привели его на орбиту планеты для научных исследований. Четверо мужчин отправились их осуществлять. Непредвиденные факторы, в основном огромное магнитное поле объекта, вывело из строя их металлический двигатель и их трансмиттер. Двое из них погибли, пытаясь произвести устранение неполадок. Те, которые остались в живых, умирали от голода, когда наконец им удалось собрать примитивный преобразователь. Не зная его констант с точностью, они варьировали его настройку, пока не поймали сигнал от принимающей станции. Когда им это удалось, Давид Рейерсон в порыве ринулся через него. Так уж получилось, что он настроился не на человеческую волну, а на борт нашего «Быстрокрылого».
Скоро я предупредил Реро:
– Мы должны ответить, и быстро, прежде чем кто-либо на другом конце переключится на иной код и мы потеряем контакт.
– Да, – согласилась она. Ее аура горела от нетерпения, хотя в то же время ее прикосновение отдавали последние почести умершему. – К рассвету, и что за чудо! Целая раса, на такой же ступени развития, что и наша, но обладающая определенными знаниями, которых нет у нас, – вся транспортная сеть подключена к нашей. – О неизвестный друг, радуйся своей судьбе!
– Я надену скафандр и возьму с собой останки, – сказал я. – Это должно показать наши добрые намерения.
– Что? – Ее запахи, облачко пара, клетки, меняющие цвет, ставшие черными, выражали ужас. Она схватила мою руку так крепко, что когти впились в нее, – Один? Воах, нет!
Я притянул ее к себе.
– Реро, жизнь моя, для меня нож острый расставаться с тобой, не зная… не останешься ли ты моей вдовой. Но все же один из нас должен остаться, чтобы обслуживать корабль и привести домой известия, если другой не вернется. Я думаю, что женское проворство не много значит, если корпус там похоже несколько больше, чем этот, а мужская сила может пригодиться.
Она недолго сопротивлялась, потому что наделе у нее больше здравого смысла, чем у меня. Только я должен был сказать об этом первым. Мы даже не прекратили заниматься любовью. Но я никогда не видел такого чистого красного цвета, чем тот, что был в ее взгляде, когда мы обнялись.
Итак, я, защищенный от ядовитых веществ, вошел в трансмиттер и возник на борту «Южного Креста» с телом Давида Рейерсона на руках. Его товарищ Теранги Макларен принял его с благоговением. После этого Реро-и-я помогли ему отрегулировать настройку на станцию, управляемую его расой, и он шагнул через пропасть, неся смерть и победу.
Последовала дюжина лет – десять земных – когда все узнали об этом, и комиссии от двух народов встретились в нейтральном месте, когда были посланы новые представители на обе планеты, которые вернулись домой в недоумении, а ученые тем временем совместно собирали достаточно данных, чтобы понять, насколько они невежественны. Моя жена и я тоже были вовлечены в эти попытки не только из-за того, что мы осуществили первый контакт совершенно случайно, а потому что наш предыдущий опыт с софонтами давал нам большое преимущество. Будьте уверены, они были все примитивными, а вот теперь Арвель имел дело с цивилизацией, которая расщепила атом, перестроила ген, и поселила колонии по всему межзвездному пространству. Здесь мы тоже, однако, были прекрасно оборудованы, она – для того, чтобы найти общий язык со своими собратьями-пилотами, я – с такими же, как сам, инженерами.
Соответственно и земляне, для которых число десять особенное, решили отметить десятилетие с церемониями и пригласили представителей Арвеля, и было естественно, что поехали Реро-и-я.
Кроме символической, мы могли бы принести и практическую пользу. Пока наши два племени едва ли имели что-то общее, кроме как попытки в области техники. Все время тратилось на какие-то соглашения. Вероятней всего, хотя и не обязательно, если мы сможем соединить наши сети преобразователей материи, тогда каждый из нас сможет пересечь пространство вдвое большее, в два раза больше получить прибыли и мест для проживания…
Ну не совсем так. В этом отношении Арвель получит несколько меньше, поскольку в Сарнирианской системе происходит до смешного необычное перераспределение химических элементов. Планеты, где под воздействием фотосинтеза высвобождается хлор, более редкие, чем те, где высвобождается кислород, не говоря уж о дополнительных требованиях. (Мой названый брат – путешественник Давид Рейерсон имел в костях кальций вместо кремния…) Многие представители наших семейных кланов и племен ревниво относятся к этому, требуют компенсации за эти различия. В то время как на Земле… ну, именно об этом я и хочу рассказать, если смогу. Определенно обе стороны преследовали мысли: Насколько им можно доверять? Они управляют энергией, которая может разнести мир на куски.
Под предлогом присутствия на безобидной официальной церемонии Реро-и-я хотели поговорить лично и неофициально с влиятельными представителями человеческой расы, и помочь тем самым заложить почву для переговоров, которые могли бы закончиться подписанием союза. Таков был наш план, когда мы с нетерпением согласились поехать туда.
Но после того как мы пробыли некоторое время на Земле, мы горели от разочарования. И таким образом, случилось так, что мы стояли на террасе, ожидая, когда нас проводят на секретную встречу.
Бывшая крепость, такая старая, что страшно делается, модернизированная позднее и расширенная настолько, что в ней размещались все властители планеты. Этот комплекс, называемый Цитаделью, возвышался во всем своем великолепии среди гор, которые носили название Альпы. С парапета мы смотрели вниз на крутые склоны и скалы, которые спускались в долину. За ней снова высились вершины, водопад блестел наподобие вынутого из ножен кинжала, белизна с синеватыми тенями покрывала, как одеяло, острые вершины, каменные глыбы отливали зеленью. Это – холодная планета, где вода часто замерзает так, что приобретает удивительный вид. Солнце стояло высоко на бледно-сером небе, время было к полудню, солнечный диск казался несколько больше, чем у Сарнира над Арвелем, но его свет был более приглушенным. Не только это давало меньше ультрафиолета, просто его поглощал воздух. И все-таки Реро-и-я научились видеть красоту в мягком сиянии с оттенком золотого, в тысяче сияющих бледных тонов в этом сверхъестественном пейзаже.
– У меня возникло желание… – Ветер глухо шумел, заглушая голос Реро.
Она замолчала, поскольку ей было не нужно договаривать свою мысль. Через прозрачный герметический костюм ее щупальца, обрамлявшие лицо, и язык кожи говорили, как ей хотелось бы вдохнуть, понюхать, выпить, попробовать на вкус, прочувствовать, вобрать в себя весь этот пейзаж. Конечно, это невозможно, поскольку сначала ей пришлось бы воспользоваться ингибитором боли, потом ощутить всего один момент телесного оргазма, прежде чем кислород убьет ее. Бедный Давид Рейерсон, если бы он знал, что его ожидает, он мог бы по крайней мере, умирая, осмотреться вокруг, а не кончать жизнь в недоумении.
Я взял ее за руку, перчатка в перчатке. Мое желание было таким же сильным, как и у нее, только обращено оно было к ней. Она поняла это, и игриво направила ко мне свой половой орган… но ее вид говорил скорее о томлении, чем о подтрунивании надо мной… Представьте себя и свою подругу: все время вы проводите в специальных скафандрах, позволяющих вам адаптироваться в среде вне Арвеля, что означает, что большую часть времени вы чем-то разделены друг от друга!
– Как ты думаешь, Тамара Рейерсон будет присутствовать? – спросил я, больше для разговора, чем из любопытства.
– Кто? – Ах да, вдова Давида Рейерсона, – сказала Реро.
Мы встречались с ней всего однажды, на приветственной церемонии, где присутствовал: Теранги Макларен. Это было в начале нашего визита, и нам не представилось случая поговорить ни с ней, ни с ним. Предзнаменование – потому что, когда еще у нас будет возможность полностью соединить наши мысли совершенно искренне с кем-либо?
– Я думаю, вряд ли, – моя жена помолчала, – Хотя теперь, когда ты упомянул об этом, мы должны попытаться отыскать ее позднее. Что значит для нее то, что она стала вдовой? Это может дать нам ключ ко всей психологии этих существ.
– Я сомневаюсь, на единственном образце-то? – ответил я, – Однако…м-м-м… один образец лучше, чем ничего. Возможно, Винцент Индиго сможет это устроить.
Невысокий человек, одетый в светлую одежду появился в дверях.
– Легок на поминках.
Я воспользовался этой поговоркой в фигуральном смысле. Наш назначенный Цитаделью гид, связь с этим миром, устроитель и доверенный слуга, неутомимо исполнял свои обязанности. Правда, вскоре у нас возникло такое чувство, что мы будто на пожаре неслись из одного места в другое, от одного лица к другому, от одного события к другому, не имея и свободной секунды, чтобы освоиться со всем этим. Но когда мы пожаловались ему…
– Добрый день, сэр Воах, леди Реро, – сказал он, отсалютовав, – Простите, что зедржался. Мы хотим отправить вас отсюда тайно, поэтому нельзя, чтобы видели, как вы отъезжаете. Офицер охраны производил осмотр местности, и мне пришлось ждать, когда он закончит.
Наши горловые связки не были в состоянии издавать подобный вид звуков четко, но мини-компьютер пропускал наши слова через импульсный повторитель. Я был восхищен этим прибором. Несмотря на то, что у нас больше опыта общения с инопланетянами, мы, арвеланцы, ничего подобного не придумали для этих целей. Со своей стороны представители человеческого рода из группы изучения проявляли неуемный интерес к технологии некоторых наших конструкций. Чего только не смогут сделать наши два народа, конечно, если захотят!
– Значит, в том же порядке, на остров Тайвань? – спросил я. г Винцент Индиго кивнул.
– Да, Макларены ждут вас. Там будет темно, и дом большой, с хорошей посадочной площадкой. Мы сможем высадить вас и потом подобрать так, чтобы нас никто не заметил. Пойдемте, нам лучше тут не тратить времени зря.
Когда мы пошли по мощенной камнем дорожке, я не переставал удивляться. Этот мир был полон загадок, тайн, ничуть не меньше, чем душа его народа. – Как долго мы можем там находиться? Вы не сказали нам точно.
– Нет, потому что это зависит от того, какие приготовления будут необходимы. Задумано свести вас вместе для непринужденного разговора – чтобы вокруг не было никаких официальных лиц, никаких представителей деловых кругов, никаких журналистов. И это должно оставаться в секрете, или же весь проект будет испорчен с самого начала, правильно? То, что вам непременно после этого будут задавать вопросы, и это осложнит все дело, не важно насколько они будут правильно заданы. Воах, друг мой, вам не удастся избежать участи знаменитости.
Если хотите прочувствовать нашу проблему, внимательно подумайте над этими несколькими предложениями. Я с трудом могу перевести ключевые слова, вы заметите, какие архаизмы и иностранные термины приходится мне заимствовать в поисках приблизительных эквивалентов.
Официальные лица:Не родители, не старейшины племен, не докладчики, призывающие к союзу, и не их помощники – нет, а агенты той огромной бестелесной организации, называемой «правительство», которая считает, что имеет право лишать жизни того, кто противостоит желаниям его большинства.
Представители деловых кругов:Без санкции родства, обычаев или же крайней необходимости определенные люди все-таки бросаются в разные аферы.
Журналисты:Профессиональные собиратели и распространители новостей, которые не имеют никакого отношения к их деятельности, за исключением тех, которые возлагаются на них правительством, а разве подобные ограничения на странны сами по себе?
Знаменитости:Чтобы упомянутое выше не создало у вас впечатления, что земляне – отвратительный народ, позвольте мне сказать, что у них есть удивительная способность отдавать восхищение, уважение, да и нечто вроде любви личностям, с которыми они персонально никогда не были знакомы и с которыми они даже не имеют родства.
Я уже не говорю о том, что Индиго адресовался ко мне одному, не обращая внимания на Реро. Это может быть просто особенностью их языка, поскольку с ним разговаривал именно я.
– Двадцать четыре часа кажутся приемлемыми, – сказал он мне, – период обращения планеты, чуть дольше чем на Арвеле. – Протектор завтра будет говорить очень важную речь, видите ли, которая отвлечет внимание всех от вас.
– Неужели? – сказала Реро. – Разве мы не присоединимся к вам, следя за… вашим главой правительства?
– Как пожелаете. – Индиго пожал плечами совсем по-арвелански, – Однако мне говорили, что речь будет касаться наших внутренних дел – стабилизации валюты, этнических волнений, революционных настроений в определенных колониальных мирах – и как мы должны справиться со всем этим. Ничего, что было бы важным для вас, смею полагать.
– Я не знаю, что ясмею полагать, – выпалила она и замолчала.
То, что мы слышали, было на грани абсурда, но уловить смысл было почти невозможно, как невозможно вспомнить мотив, который нам снится. Сможем ли мы достичь когда-нибудь понимания этих созданий, которым мы осмелились довериться?
Индиго повел нас вниз по лестнице, вырубленной в скале на нижнем уровне, где находился открытый ангар. Несмотря на гораздо меньший вес здесь, я был рад концу нашей прогулки. Блок циркуляции воды у меня на спине казался очень тяжелым. Люди, которые прилетали на Арвель, имели преимущества над нами в этом отношении, поскольку им требовалось меньше приборов жизнеобеспечения. Их выживание зависит больше от поддержания определенного диапазона температур, чем от сохранения температурной разницы.
Мы забрались в корабль с кабиной в виде сферы, который поджидал нас, и откинулись в специально модифицированные кресла. Помощник подсоединил наши скафандры к паре полноциклических биостатических блоков в задней части кабины, что создало больший комфорт.
– Расслабьтесь, друзья, – настоятельно советовал нам Индиго. – Это, как вы помните, суборбитальный корабль. Мы прилетим на Тайвань через час.
– Вы добры к нам, – сказала Реро. Спокойная и прохладная, ее благодарность омыла и меня.
Носатая физиономия человека сморщилась, на лице появилось то, что он мог бы назвать улыбкой. Это немаловажная часть их скудного языка тела.
– Нет-нет, миледи, – ответил он. – Мне платят за то, что я вас сопровождаю.
– Но это ведь не… санкционировано, я правильно выбрала слово? Разве у вас не будет неприятностей, если ваше начальство обвинит вас потом в том, что вы поступили неблагоразумно?
Волосатые полоски над его глазами сошлись в одну.
– Только, если что-то случится не так, и они узнают об этом. Я полагаю такое может произойти, хотя маловероятно. Как я уже пытался объяснить вам, у нас есть антисоциальные элементы на Земле, преступники, политические или религиозные фанатики, лунатики. Они могут сделать вас своей целью. Вот почему Цитадель вас охраняет и держит в строгом секрете ваши перемещения. Но поскольку это тайный полет, вы должны быть в безопасности, и я сделаю все, чтобы угодить вам, если возможно.
Летательный аппарат покатил вперед и легко поднялся в воздух, как будто для него в этом не было ничего необычного. Но пока мы не оказались в стратосфере, он не развил своей полной мощности. Тогда в поле зрения появились блестящие звезды, планета стала испещренной пятнами необъятности, мы парили над континентом, который производил впечатление гораздо меньшего размера, чем Арвель, пока мы не стали снижаться снова в направлении океана и на восток от него. Среди пассажиров царило молчание. Индиго нервно пыхтел множеством дымовых палочек, помощник его в кабине смотрел телешоу, команда была где-то еще. Я понимал, что не было причины для напряжения, но мои сердца бились гораздо громче, чем обычно, и я видел, что и Реро чувствовала то же самое. По крайней мере, насколько позволяли взгляды и прикосновения, мы провели большую часть пути, занимаясь любовью.
Над островом нависла молодая ночь. Единственная луна над Землей взошла полной. Дом Макларена стоял в одиночестве, тоже на горе, хотя на такой, где росли деревья и сады, вплоть до вершины. Наш летательный аппарат беззвучно снижался, как глайдер, вероятно незамеченным, и безопасность его контролировалась одним или парой управляющих компьютеров. Поскольку не было надлежащей дорожки для приземления, такой как требовал размер самолета, был использован прямой участок дороги, на котором в этот час совершенно не было транспорта. Я восхищался искусством пилота. Но больше я восторгался Индиго, который собрал информацию и все так хорошо устроил. Сделать подобное, когда, казалось, шпионы Протектора шныряли повсюду, показалось мне замечательным.
Летательный аппарат остановился у того места, где дорога поднималась вверх. Наш сопровождающий вглядывался в окно.
– Он – здесь, ждет, – Выходим наружу. Быстрее, пока никто случайно не появился. Нам придется скрываться. Я вернусь за вами в это же время завтра вечером.
Нас уже отсоединили от биостатов и приставили портативные блоки. Они смогут поддерживать нас на протяжении этого времени, хотя и не больше. Пища в сухом виде будет подаваться через шлюз в шлеме, питьем станет вода, подающаяся через трубку, отходы устранятся в аспиратор, остальное все будет делать неудобно, а сексуальные контакты вообще невозможны. Однако, если мы преуспеем в переговорах, все эти неудобства будут стоить того. Мы выбрались наружу с нетерпением, от которого наши ауры танцевали. Самолет тут же отъехал, развернулся и исчез. Через мгновенье мы услышали гром и увидели, как он поднялся над горным хребтом – метеор, летящий вверх.
Теранги Макларен стоял тенью в туманном свете, не считая его собственного излучения глубокого тона.
– Добро пожаловать, – сказал он, пожав наши перчатки. – Нам придется пойти пешком. Эти ваши костюмы не войдут в мой автомобиль. Следуйте за мной, пожалуйста.
Я решил, что он был груб, потому что он тоже волновался о том, чтобы нас поскорее спрятать.
Деревья превратили подъездную дорожку в часть ночи. Мы включили свои фонарики.
– Вы не могли бы обойтись без этого? – спросил Макларен, – Никто из местных жителей не пользуется таким сине-белым светом.
Реро-и-я погасили их.
– Предположим, что мы возьмемся за руки и вы поведете нас, – предложила она. Когда мы сделали это, она удивилась: – Вы действительно обеспокоены тем, что нас могут увидеть? Разве вы не можете не допустить любопытствующих до своей… Она подыскивала слово. Похоже, что у них тут на Земле не было права родства – своей собственности?
– Да, но сплетни могут достичь не тех ушей, – объяснил он. – А это вызовет неприятности.
– Какого рода? Вы, конечно же, не делаете ничего… противозаконного… принимая нас?
– Технически нет. – К настоящему времени я считал, что изучил нюансы человеческого голоса достаточно хорошо, чтобы услышать в его словах горечь, – Но у Цитадели есть разные способы, чтобы доставить неприятности. Например, вы, возможно, помните, что я – астрофизик. Сейчас я руковожу детальными исследованиями тех звезд, к которым у нас имеется доступ, – очень дорогими. Это финансирование может сократиться, какой-нибудь бюрократ сможет сделать так, чтобы меня уволили. Конечно, у меня есть независимые средства, но я немного стар, чтобы быть мальчиком для битья.
Шаги гулко отзывались по тротуару сквозь шелест листьев на ветру. Я с трудом тащился по горному склону под ношей приборов, в стесненном одиночестве собственных запахов. Ночь на Земле давила на меня.
– Конечно, – продолжал Макларен некоторое время спустя, – Возможно, я горюю раньше времени. Не секрет, что я приобрел большую известность, благодаря близким отношениям с Арвелем. Сегодня это помогает мне преодолевать многие препятствия на моем пути – хотя не могу сказать, что он от этого стал более гладким. Мои неофициальные переговоры с вами не обязательно должны волновать Протектора и его сторонников. Это может даже подстегнуть членов правительства, которые согласятся со мной. Трудно сказать. Следовательно, мы должны быть также осторожны, как здравомыслящие. – Кроме того, – добавил он, – есть отдельные личности, да и целые организации, которые ненавидят саму идею образования союза с вами. Они могут сделать нечто опрометчивое, если узнают, что вы без охраны.
– Индиго намекал на то же самое. Реро-и-я не могли этого понять.
– Почему? – задал я вопрос в темноту. – Да, я понимаю, что многие боятся нас, потому что нас несчетное количество. И на Арвеле есть такие же личности. На самом же деле, по правде говоря, сэр, наша пара приехала сюда в надежде узнать о вас побольше.
– Надежда эта принесла нам разочарование, – вставила Реро, – Мы все больше убеждаемся, что нас намеренно держат постоянно в спешке и занятыми какими-то делами, с целью, чтобы мы вернулись домой, ничего так и не поняв… или же наоборот, полными подозрений.
– Теранги Макларен, – сказал я, – вы говорите, как будто тут кроется нечто большее, чем преувеличенная осторожность. Создается впечатление, что некоторые люди хотят изолировать человечество от нас принципиально.
– Именно это впечатление я и хотел произвести, – ответил он.
Я почувствовал через перчатку, как сильно его рука сжала мою. Я ответил ему пожатием и Реро разделила его со мной.
– Я не уверен, как я могу прояснить ситуацию, – осторожно сказал Макларен. – Ваши учреждения так не походят на наши… ваши верования, ваши взгляды на Вселенную и образ жизни – все… Ну, это только часть проблемы. Например, отчет Хироямы. Вы знаете об этом? Хирояма пыталась выяснить нечто о вашей основной религии. Ее книга стала сенсацией. Если могущественная, ориентированная на науку культура придерживается воззрений, что Бог – это Любовь… когда секс – явно основная часть любви… ну, это бросает вызов основным старинным представлениям земной религии. Распространяться стала ересь, что спровоцировало ответную реакцию. О да, Хирояма действительно упомянула, что на самом деле у вас моногамия и вы культивируете верность, или, по крайней мере, она так думала. Но она не была уверена, потому что ее собеседники никогда не описывали это как моральные требования. Следовательно, новые культы людей, большинство из них, впали в оргии и в беспорядочные связи.
Хотя мы и принимали в других местах любопытное отношение к сексу, Реро все же неуверенно выразила свое удивление:
– Мы соединяемся для жизни – а что же еще мы можем делать?
– Сейчас это неважно, – сказал уныло Макларен, – Это просто пример, почему некоторые группы на Земле хотели бы навсегда воздвигнуть занавес между нами и Арвелем. И более того, с любой другой высокоразвитой цивилизацией мы могли бы поладить. Для практических целей, что имеет большое значение, и именно поэтому Протектор опасается за этот союз, да и его приближенные тоже.
