Текст книги "Игры Сатурна. Наперекор властителям"
Автор книги: Пол Уильям Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Она повернулась к нему лицом, сжимая до боли руки и говорила с отчаяньем в голосе:
–Одного мы не знали – мы не знали, что эти карты были неточны. Абсолютные величины, а следовательно, и расстояния и относительное местоположение этих звезд на границе видимости… не были определены настолько хорошо, как казалось нашим астрономам. Слишком много тумана, слишком много блеска, все совсем не так, как ожидалось. Понимаешь? И вот поэтому, неожиданно, наши таблицы оказались совершенно бесполезными. Мы думали, что сможем идентифицировать некоторые планеты. Но мы ошибались. Для того, чтобы подлететь к ним, мы полагали, что должны пролететь определенное пространство и попасть туда, куда хотели… но мы летели, летели, летели, все безнадежней с каждым днем, с каждым бесконечным днем…
– Почему ты думаешь, что мы сможем найти наш дом?
Лори, который уже слышал эти подробности раньше, тянул время, восхищаясь ею и взвешивая свой ответ. Он глотнул своего напитка, позволяя кислоте разлиться по нёбу, а алкоголю слегка успокоительно разогреть его тело, прежде чем он сказал:
– Я могу попытаться. У меня есть такие приборы, которые твой народ еще не изобрел. Инерционные приводы, например, которые работают от гиперпривода, так же как и от естественного ускорения. Не теряй надежды. – Он помолчал, – Я допускаю, что мы можем потерпеть неудачу. В этом случае что вы будете делать?
Прямой вопрос, который мог бы многих женщин довести до слез, заставил ее обратить все в шутку. Она подняла голову и сказала – в ее словах сквозило высокомерие:
– Ну, мы можем еще много чего сделать, и я не думаю, что мы ни на что уж не способны.
«Хорошо, – подумал он, – она происходит ни от чего иного, как от племени спасшихся людей. Для нее естественно смотреть неприятностям в лицо и преодолевать их».
– Я уверен, что вы прекрасно справитесь, – сказал он. – Но вам потребуется время, чтобы привыкнуть к нашему образу жизни, а возможно он для вас будет не таким уж и легким, но…
– Что представляют собой ваши браки? – спросила она.
– Что? – у него отвисла челюсть.
Он решил, что она не так уж и пьяна. Слегка навеселе, что, да еще и окружение – веселая музыка, запахи и феромоны в воздухе просто слегка растормозили ее. Охотник, который был внутри нее, вырвался наружу и бросился в атаку на то, что больше всего ее волновало. Но основная сдержанность осталась. Она смотрела прямо на него, но лицо ее пылало, когда она сказала:
– Нам полагалось иметь на «Макте» равное количество мужчин и женщин. Если бы мы знали, что с нами произойдет, мы бы так и сделали. Но теперь десяти мужчинам придется искать себе жен среди чужестранцев. Как ты думаешь, у них возникнут большие трудности?
– Э-э-э, почему же нет. Не думаю, – запинаясь сказал он, – Они явно отличные представители мужского пола, и ктомуже такие экзотические по внешности… обаятельные…
– Я не о любовных утехах говорю. Но… то что я слышала на Сиреви раз или два… может быть, я неправильно поняла? У вас действительно есть женщины, которые не рожают детей?
– На более старых планетах, да, в этом нет ничего необычного. Регуляция рождаемости…
– Тогда нам нужно остаться на Сиреви или на такой же планете, – она вздохнула, – Я надеялась, что мы могли бы отправиться в центр вашей цивилизации, где ведется основная ваша работа и наши дети смогут стать великими.
Лори обдумывал ее высказывания. Некоторое время спустя он понял. Адаптация к совершенно отличному от Киркасанта образу жизни для них будет продолжительным и болезненным процессом. Не выживет ни один род, который не возместит свои тяжелые потери. Необходимость к воспроизведению – требование выживания. Это тоже стало инстинктом.
Он припомнил, что пока Киркасант не был планетой, где использовалась стерилизация, и к сегодняшнему дню население превышало его возможности и ресурсы, но никому и в голову не пришло сократить рождаемость. Когда кто-то на Сиреви спросил почему, люди Демринга отреагировали странно. Эта мысль показалась им непристойной. Они не имели ни малейшего представления ни о генетических модификациях, ни о экзогенетическом взрыве. И все же они подходили совершенно разумно и непредвзято к другим аспектам своей культуры.
«Культура, – подумал Лори, – Да. Она изменчива. Но инстинкты свои переменить невозможно, они встроены в хромосомы. У ее народа должны рождаться дети».
– Хорошо, – сказала она, – можно найти женщин, которые хотят иметь большую семью и на центральных планетах тоже. В этом случае они просто будут гореть желанием выйти замуж за твоих друзей. Видишь ли, им трудно будет найти себе мужчин, которые думают так же, как и они.
Грейдал одарила его ослепительной улыбкой и подняла стакан.
– Обменяемся? – предложила она.
– Эй, ты меня обогнала. – Он сравнял уровень жидкости в обоих стаканах. – Вот теперь.
В течение этой маленькой церемонии они смотрели друг на друга. Он собрался сдухом и спросил:
– А что касается ваших женщин, им что, необходимо будет обязательно выходить замуж за кого-то из команды корабля?
– Нет, – сказала она. – Это будет зависеть… захочет ли кто-нибудь из твоего народа заботиться об одной из нас.
– Могу гарантировать, что захочет!
– Мне бы хотелось иметь мужа, который участвует в полетах, – невнятно сказала она. – Если он сможет брать с собой меня и детей.
– Это нетрудно устроить, – сказал Лори.
Она сказала поспешно:
– Зачем же мы говорим о печальном? Ты же мне говорил, что, возможно, ты сможешь отыскать нам нашу планету.
– Да, я надеюсь, что если нам это удастся, мы с тобой еще встретимся.
– Конечно.
Они покончили со своими напитками и приступили к обеду. Джаккарви была отличной поварихой. И выбор вин был неплохой. И никого не касается, о чем Лори и Грейдал говорили и смеялись.
Пока она в самом конце с большой серьезностью не сказала:
– Если ты хочешь образец моих клеток… для анализа… можешь взять.
Он протянул руку через стол и коснулся ее руки.
– Я не хочу, чтобы ты совершала поступки, о которых впоследствии пожалеешь, – сказал он.
Она покачала головой. Темно-желтые глаза неотрывно смотрели на него. Она говорила медленно, слегка невнятно, но отдавая полный отчет в своих словах:
– Я узнала тебя лучше. Для тебя это не будет нарушением закона.
Лори с пылом принялся объяснять:
– Процесс простой и безболезненный, насколько это касается тебя. Мы можем пойти прямо сейчас в лабораторию. Всем управляет компьютер. У тебя под анастезией возьмут образец ткани, такой маленький, что завтра утром ты и не найдешь, где это место. Конечно, анализы потребуют много времени. У нас на борту нет всего оборудования. Да и компьютеру нужно проводить большую часть ее… его времени и внимания на прокладывание курса и на внутреннюю работу. Но в конце концов мы сможем сказать тебе…
– Не важно, – Улыбка ее была сонной, – Не важно. Достаточно, что ты этого хочешь. Я прошу тебя только об одном.
– О чем?
– Не позволяй машине использовать нож, или иглу, или еще чего-то. Я хочу, чтобы это ты сделал сам.
– …Да. Вон там наше родное небо, – Сын физика Хирна Орана говорил медленно и хрипло. Космические помехи пронизывали его голос по радио, ночь заглушала его в наушниках Лори и Грейдал.
– Нет, – сказал рейнджер, – Не вот там. Мы уже сейчас находимся в нем.
– Что? – Отливая серебром на фоне скал, две облаченные в скафандры фигуры повернулись и уставились на него. Он не мог видеть выражение их лиц за стеклами шлемов, но мог представить, как удивление возобладало над благоговейным страхом.
Он остановился, подыскивая в уме слова. Звездный шум в его приемнике был похож на шум прибоя и огня. Пейзаж потряс его.
Это была не просто планета, у которой не было атмосферы. Ни одна планета на самом деле не может быть простой, а у этой была самая необычная история, по сравнению с остальными. Эон (геол, век, эпоха) назад она была, очевидно, сверхновой, относящейся к планетной системе Юпитера, с облачной атмосферой, состоящей из молекул гелия и метана и огромного слоя льда и замороженных газов вокруг ядра, поскольку орбита ее была удалена от ее солнца на расстояние почти в полтора биллиона километров, и хотя изначально оно было ярким на таком удалении, оно было чуть больше искры.
До тех пор пока развитие созвездия не ускорилось, – как предполагал Лори, – вследствие ненормальной ошибки космической материи, которая нарушила основную последовательность. Она раздулась, поверхность накалилась докрасна, но процессы, происходящие на поверхности, были таким чудовищными, что затронули даже внутренние планеты. На самых дальних, таких как эта, атмосфера улетучилась в космос. Льды растаяли, мировой океан вскипел, каждый раз, как пульсация солнца достигала максимума, все больше выделялось паров. Теперь не осталось ничего, кроме металлического мячика, едва большего, чем планеты, входящие в Солнечную систему. Поскольку давления верхних слоев не стало, ужасные тиктанические силы вырвались на свободу. Горы – молодые с кряжами, как острые зубы, и старые – побитые метеоритами и температурной эрозией, возвышались над испещренной кратерами равниной из мрачного камня. В настоящий момент минимальное, но тем не менее огромное, в полных семь раз больше в поперечнике, голубая сердцевина, окруженная и затемняемая тонкой красноватой атмосферой, – солнце тлело вверху.
Его свет, как от печи, был не единственной иллюминацией. Еще одна звезда проходила достаточно близко в это время. Она представляла собой различимый диск… на остановившемся видео, поскольку незащищенный человеческий глаз не смог бы непосредственно выдержать интенсивности цвета электра. Это была новая планета Б8, которая рождалась из пыли и газа, сверкая сиянием ста солнц.
Никто не мог этого выдержать даже в тени, отбрасываемой вершинами, которые отряд Лори исследовал. Необходимы были защитные экраны.
Но над головой было еще нечто, на что стоило бы посмотреть, прямо посреди темноты. Звезды сотнями усыпали небо, блестя и сверкая поблизости. А они были всего лишь границами кластера. Он поднимался, по мере вращения планеты, частично оставаясь на заднем фоне, частично следуя за солнцем. Лори никогда не видел подобного ни с чем не сравнимого зрелища. Большей частью те звезды, которые он мог выделить из огромного сферообразного облака света были сами по себе красные: долгожители-карлики, умирающие гиганты, как тот, который нависал над ним. Но многие блестели ярким золотом, изумрудами, сапфирами. Некоторые не могли быть старше синей звезды, которая спешила мимо и добавила своего резкого оттенка на эту землю. Все эти звезды сыпались через мягкое сияние, которое превалировало над всем кластером, перламутровая яркость, в которой они бледнели и исчезали, туман, где его приятели потеряли дорогу к себе домой, но который был такой сияющей красотой для созерцания.
– Вы живете в таком чуде, – сказал Лори.
Грейдал подошла к нему. У нее не было особых причин, чтобы спускаться с орбиты «Макта» с ним и Хирном. Они просто хотели оставить некоторые большие наземные инструменты и приборы, которые были на борту «Джаккарви» для того, чтобы провести некоторые исследования, имеющие отношение к той цели, ради которой они отправились в этот полет. Но она высказала свое желание первой, и никто из ее коллег не стал возражать. Они знали, как часто она бывает в компании с Лори.
– Подожди, пока мы доберемся до нашего мира, – сказала она тихо. – Космос – жуткий и опасный. Но на Киркасанте… мы увидим, как садится солнце в Радужной Пустыне, и неожиданно в этой атмосфере наступает ночь, наша блестящая многочисленными звездами ночь, и над застывшими холмами танцуют и шепчутся блики. Мы увидим огромные плывущие клочья тумана на восходе солнца, которые поднимаются над солеными болотами, услышим нежные, как у флейты, их голоса. Мы будем стоять на зубчатых стенах Эй под знаменами тех самых рыцарей, которые давным-давно освободили землю от огненного оружия, и будем смотреть, как народ танцует и приветствует наступление нового года…
– С позволения навигатора, – сказал Хирн, голос которого стал резким от скрываемой обескураженности, – мы оставим наши мечты на потом, а сейчас приступим к тому, чтобы воплотить их в реальность. Сейчас нам полагается найти хорошее плоское местечко для приборов наблюдения. Но, ах, рейнджер Лори, не могу ли я вас спросить, что вы имели в виду, когда говорили, что мы находимся уже за Облачной Вселенной?
Лори не был раздосадован тем, что Грейдал прервали, хотя было бы естественно, если бы он был. Она говорила о Киркасанте так часто, что у него возникло уже такое чувство, как будто он сам там побывал. Несомненно, у него есть свои заслуги, но в представлении Лори это была суровая, сухая планета, где часто бывают штормы и где ему не хотелось бы оставаться надолго. Конечно, для нее это был любимый родной дом, и он не имел бы ничего против того, чтобы наведываться туда время от времени, если… Хватит подобной ерунды, у нас забот полон рот!
Объяснения были частью его работы. Он сказал:
– В вашем понимании этого термина, физик Хирн, Облачной Вселенной не существует.
Ответ был коротким, хотя и точно определенным.
– Я уже обсуждал этот пункт на Сиреви с Вандангом и остальными. И я обижен на их намеки, что мы все на «Макте» либо лгуны, либо абсолютно некомпетентные наблюдатели.
– Вы – ни то и ни другое, – поспешно сказал Лори. – Но на Сиреви в вашем общении был двойной барьер. Во-первых, несовершенное знание вашего языка. Только по пути сюда, проводя большую часть своего времени с вашей командой, я сам совсем недавно стал чувствовать, что овладел хараканским языком в совершенстве. Во-вторых, нечто более Серьезное: упрямая предвзятость Ванданга и ваша собственная.
– Я хотел, чтобы мне доверяли.
– Но у вас не было убедительных аргументов. У Ванданга была такая догматическая уверенность, что того, о чем мы сообщали, не может быть, что он даже не стал внимательно смотреть на ваш отчет, чтобы разобраться – нет ли там какого-нибудь ортодоксального объяснения в конце концов. Вы, естественно, разозлились на это и совсем прекратили дискуссии. Со своей стороны у вас было то, что, как вас всегда учили, можно было назвать совершенной теорией, которую ваши эксперименты подтверждали. Вы не собирались менять всю свою концепцию в физике просто из-за того, что нелюбезный Озра Ванданг насмехался над ней.
– Но мы ошибались, – сказала Грейдал, – Вы все время намекаете, Давен, но никогда ничего не говорите прямо.
– Ну допустим, я хотел увидеть это явление своими собственными глазами, – сказал Лори. – У нас есть поговорка… такая старая, что предполагается, что она происходит с Земли: «Самая большая ошибка – строить теорию прежде, чем получишь экспериментальные данные». Но я не мог не размышлять над этим, и то, что я вижу, показывает, что мои догадки правильны.
– Да ну! – с вызовом бросил Хирн.
– Начнем с того, что рассмотрим ситуацию с вашей точки зрения, – предложил Лори. – Ваш народ провел тысячелетия на Киркасанте. Вы потеряли и малейший намек на то, что где-то еще есть нечто совершенно отличное от того, что имеете вы, за исключением нескольких сомнительных традиций. Для вас было естественным, что ночное небо должно быть мягко светящимся туманом, а звезды должны толпиться вокруг. Когда у вас развились научные методы и подходы снова, не так много поколений назад, вы возобновили свои исследования той Вселенной, которая была вам знакома. Обычно физика и химия, и даже теория атома и квантовая механика не доставляли вам особых проблем. Но вы измеряли расстояния до видимых звезд световыми месяцами – в лучшем случае годами – после чего они исчезали в туманном фоне. Вы измеряли концентрацию этого тумана, этой пыли и флюоресцирующих газов. И у вас не было причин предполагать, что межзвездное пространство не везде имеет одинаковую плотность. Не было у вас и намеков на убывающие галактики.
– Итак, ваше представление о реальности состояло в том, что космическое пространство представляет собой массу резко искривленных вихрей, которые встречаются там повсюду. Вся Вселенная по размеру не превышает нескольких сотен световых лет полета. Звезды конденсируются и развиваются – вы могли быть свидетелями каждой ступени этого процесса, – но хаотически, без всякой последовательности. Мне удивительно, что вы дошли до гравитации и гиперпривода. Хотелось бы мне обладать достаточными научными знаниями, чтобы оценить некоторые из законов и констант из вашей физики. Но вы прокладывали себе дорогу вперед. Я полагаю, что тот факт, что вы знали, что некоторые вещи возможны, был очень важен для ваших дальнейших успехов. Ваши ученые продолжали стряпать теории и получать финансирование, вопреки теоретическим тонкостям, пока не создали что-то, что сработало.
– Угу-у-у-у… в самом деле, все так, – сказал Хирн слегка сконфуженным тоном. Грейдел хихикнула.
– Ну, тогда «Макт» заблудился и появился в открытой Вселенной, которая была совершенно необычной, – сказал Лори. – Вам нужно было дать себе отчет в том, что вы видели. Как любой ученый, вы цеплялись за общепринятые теории насколько это было возможно – совершенно правильный принцип, который мой народ называет «бритвой Оккама». Могу представить, что понятие случайных времен и пространств с изменяющимися параметрами выглядит вполне логичным, если вы привыкли считать Вселенной пространство с чрезвычайно небольшим радиусом. Вы можете зайти в тупик относительно тс го, как вы умудрились выбраться из одной неразберихи и попасть в следующую, но осмелюсь сказать, вы сочинили очень соблазнительное объяснение.
– Согласен, – сказал Хирн. – Если примем за постулат мультипространственную…
– Не важно, – сказал Лори. – Это совсем не нужно. Мы можем дать отчет об этих фактах более простым языком.
– Как? Я уже размышлял над этим. Я думаю, что могу принять идею о Вселенной в поперечнике в биллион световых лет, в которой звезды образуют галактики. Но наше родное космическое пространство…
– Это плотный туманный кластер. И следовательно, у него не может быть определенных границ. Вот что я хотел сказать, говоря, что мы уже находимся в нем. По крайней мере, в самом его тонком конце. – Лори указал на взвешенное бриллиантовое великолепие, которое поднималось над этими просторами, следом за красными и синими солнцами, – Вон там находится основное тело, и Киркасант должен быть где-то там. Но эта система здесь приходит во взаимодействие с другой. Я проверю траекторию движения и узнаю.
– Я бы смог воспринять подобную картину на Сиреви, – сказал Хирн. – Но Ванданг был таким настойчивым, утверждая, что подобного звездного кластера не может быть. – Лори смог разглядеть презрительную усмешку под стеклом шлема, – Я думал, что он принадлежит к главенствующей цивилизации и знает, о чем говорит.
– Так все и было. У него просто менее развито воображение, – сказал Лори, – Видите ли, то, что мы имеем здесь – это глобулярный кластер. Это – группа, составленная из звезд, находящихся недалеко друг от друга в объеме пространства в форме грубой сферы. Могу представить, что ваше имело четверть миллионов звезд, упакованных в пространство в пару сотен световых лет в диаметре.
– Но подобные глобулярные кластеры неизвестны.
Те, которые нам знакомы, располагаются в основном за галактической плоскостью. Пространство внутри них гораздо чище, чем в спиральных арках, – почти чистый вакуум. Отдельные звезды – красные. Любые звезды, масса которых превышает минимальную, относятся к разряду высшего порядка. Те, которые остались – бедны металлами. Это еще один признак критического возраста. Тяжелые элементы образуются в ядрах звезд, как вы знаете, и выбрасываются назад в космическое пространство. Поэтому это – более молодые солнца, объединяющиеся в этом обогащенном межзвездном пространстве, которое содержит много металлов. Короче говоря, все указывает на то, что глобулярные кластеры являются реликтами на эмбриональной стадии развития галактики.
– Однако ваши пыль и газы настолько плотны, что даже гигантов невозможно разглядеть на расстоянии нескольких парсеков. Множество звезд высшего порядка, включая синие, возраст которых не может быть больше нескольких миллионов лет, так быстро выгорают. Спектры, не говоря уже о тех планетах, которые ваши ученые посещали, показывают относительное содержание атомов, далеко отклоняются в сторону высших элементов периодической таблицы. Фоновая радиация слишком сильна для людей, подобных мне, чтобы осмелиться постоянно обосноваться на вашей планете.
– Такого кластера не может быть!
– Но он есть, – сказала Грейдал.
Лори осмелился сжать ее руку, хотя его прикосновение едва ли ощущалось через перчатки.
– Я рал, – ответил он.
– Как вы объясните это явление? – спросил Хирн.
– О, это очевидно… теперь, когда я все видел и собран некоторую информацию по этому поводу, – сказал Лoри. – Невероятная ситуация, возможно уникальная, но не невозможная. Этот кластер случайно имеет чрезвычайно эксцентрическую орбиту вокруг галактического центра материи. Раз или два за гигагод он проходит через огромные плотные облака, которые окружают эту область. Вследствие силы гравитации он сметает неимоверное количество материи. В то время как, по моим предположениям, пертурбация вызывает сдвиг некоторых ее частей. Можно сказать, что этот процесс периодически повторяется.
– В настоящее время этот процесс в самом разгаре. Кластер еще не покинул нашу спиральную арку. Он прошел рядом с серединой галактики совсем недавно, говоря космическим языком, я вычислил, что это было почти меньше чем пятьдесят миллионов лет. Выброс все еще турбулентный, новые звезды все еще формируются, как тот синий гигант, который светит нам сейчас. Ваше родное солнце и его планеты должны быть продуктом более раннего передвижения. Но таких было двадцать или тридцать с тех пор, как образовалась галактика, и каждый повлек за собой образование нескольких поколений звезд-гигантов. Поэтому на Киркасанте гораздо больше тяжелых элементов, чем на нормальной планете, даже несмотря на то, что он гораздо моложе нашей Земли. Вы понимаете меня?
– Гм-м-м… возможно. Мне нужно все это обдумать, – Хирн пошел прочь по огромному наклонному плато, где они расположились и подошел к его краю, где остановился и стал смотреть вниз на тени. Они были глубокие и острые, как ножи. Смешанный свет от красных и синих солнц, звезд, звездного тумана сверхъестественно играл на каменистой почве. Лори ясно понял, что за тишина и чувство неизведанного давили на него.
Должно быть, Грейдал чувствовала то же самое, потому что она подошла к нему ближе, пока их скафандры не звякнули друг об друга. Ему захотелось увидеть ее лицо. Она сказала:
– Ты действительно веришь, что мы сможем войти в этот ореол и победить его?
– Я не знаю, – сказал он медленно и прямо. – Одно только несметное количество звезд может одолеть нас.
– Достаточно большой флот мог бы обследовать их все, одну за другой.
– Если он сможет ориентироваться в этом пространстве. Ведь мы еще не выяснили, возможно ли это.
– Предположим. Ты считаешь, что в кластере находится четверть миллиона солнц? Они не все такие, как наше. Большинство совершенно не такое. С другой стороны, с такой низкой видимостью, как сейчас, пространство нужно будет тщательно обыскивать один световой год за другим. Мы на «Макте» можем умереть от старости прежде, чем какой-то корабль случайно наткнется на Киркасант.
– Боюсь, что это правда.
– Однако достаточное количество кораблей, разделяя задачу, смогут обнаружить наш дом через год-два.
– Это будет необыкновенно дорого стоить, Грейдал.
Ему показалось, что он почувствовал, как она вся напряглась.
– Я уже сталкивалась с этим, – сказала она холодно, уклоняясь от его прикосновения. – В вашем Сообществе сначала считают расходы и доходы. Честь, приключения, благотворительность – на втором плане.
– Подумай здраво, – сказал он. – Цена составляется из труда, квалификации и всех остальных ресурсов. Гигантский флот, который должен быть отправлен на поиски Киркасанта, будет отозван от всех своих задач. В результате от этого пострадают другие. А некоторые очень сильно.
– Ты хочешь сказать, что такая большая и высокоразвитая цивилизация, как ваша, не может потратить некоторые усилия без риска навлечь на себя несчастье?
Дори подумал, что она все так быстро схватывает. Зная, на что способна машинная технология в ее несовершенном мире, она достаточно хорошо может предположить, на что она способна на миллионах планет, где уровень ее достаточно высокий. Но как я могу убедить ее, что все обстоит не так-то просто?
Он почувствовал, что она сдерживает слезы.
– Да. Прими мои извинения. Выдействительно другие.
– Ну, не настолько. Я – типичный представитель своего общества. Возможно, позднее я смогу показать тебе, как наша цивилизация работает и какие странные проблемы политической экономии встречаются у нас. Если, конечно, Киркасант будет вновь обнаружен. Но сначала нам нужно установить, что местонахождение его физически возможно. Нам нужно осуществить долговременные наблюдения отсюда, а потом войти в эти туманности и… Но все по порядку!
Она слегка рассмеялась.
– Конечно, друг мой. Ты найдешь способ. – Ее веселость исчезла. Ведь особого веселья не было. – Правда? – Отблески облачных звезд блестели на щитке ее шлема, как звезды.
Слепота не темная. Она светится.
Стоя на мостике среди расстилающейся картины космического пространства, Лори видел туманности и ураганы. Они круто обрывались, они вращались вихрями и лились потоками, их цвета отливали всеми оттенками, среди которых преобладал белый – вплоть до переливов жемчуга, но местами они темнели от теней и пещер, то тут, то там они тлели неярким красным светом, отражая близлежащие солнца. Потому что звезды были разбросаны вокруг мириадами, преимущественно красноватые и янтарные, некоторые желтые или раскаленные добела, зеленые или синие. Самые ближайшие, которые можно было рассмотреть невооруженным глазом, представляли собой несколько блестящих крошечных дисков, но большая часть их была одним сплошным блестящим туманом, а не светящимися точками. Это свечение становилось мутным на расстоянии, пока туман не проглатывал его совершенно и не оставалось ничего кроме тумана.
Снаружи слышалось потрескивание из этой вращающейся бесформенности, как будто там взвивались языки пламени. Энергии пульсировали через его костный мозг. Он вспомнил старинный миф о Зияющей Пропасти, откуда возникли лед и пламень, а из них – Девять Миров, которые были обречены в конце превратиться снова в лед и огонь, и по нему пробежала дрожь.
– Иллюзия, – сказал голос Джаккарви, возникший из необъятности.
– Что? – вздрогнул Лори. Как будто заговорила сама Божья Мать.
Она хихикнула. Как машине, так и богине была присуща большая оригинальность.
– Для наблюдателя, который знает тебя хорошо, тебя видно насквозь, – сказала она. – Я просто могу читать твои мысли.
Лори сглотнул.
– Ну, зрелище, конечно, громадное, волшебное и опасное, возможно уникальное во всей Галактике. Да, я признаюсь, оно произвело на меня сильное впечатление.
– Нам еще многое нужно будет узнать здесь.
– Ты ведь именно это и делаешь?
– На пределе возможного, поскольку мы вошли в более плотную часть кластера, – тон Джаккарви стал официальным. – Если бы ты меньше уделял времени дискуссиям с офицером-навигатором с Киркасанта, ты давно бы уже мог получить от меня краткий отчет.
– Разрази тебя гром! – ругнулся Лори, – Я изучал ее записи их первого полета, чтобы собрать все воедино, пытаясь получить представление, какую конфигурацию следует искать, поскольку мы узнали, какие допустимые значения можно взять для этой субстанции… но не важно. Давай прямо сейчас переговорим, если ты этого хочешь. Что ты имеешь в виду под «иллюзией»?
– Вид снаружи, – отвечал компьютер, – Концентрация материи составляет на самом деле не такое количество атомов на кубический сантиметр, как это может быть обнаружено в атмосфере планет в виде пара. Это только потому, что за многие световые годы эффекты поглощения и отражения стали кумулятивны. Газ и пыль, конечно же, находятся в вихревых потоках, но не с такой скоростью, как мы полагали. Это все благодаря тому, что мы находимся под гипердвижением. Даже при очень незначительной псевдоскорости, на которой мы летим, мы так быстро проходим через изменяющиеся плотности. Само космическое пространство на самом деле вовсе и не сверкает, возбужденные атомы просто флюоресцируют. И звуков оно не издает никаких. Рев, который ты слышишь, это звук работающих счетчиков радиации и других приборов, которые я подключила. И в действительности нет никаких осязаемых потоков, воздействующих на наш корпус, заставляющих его дрожать. Но когда мы делаем квантовые микропрыжки через сильные межзвездные магнитные поля, а эти поля изменяются в соответствии с экстраординарным комплексом моделей, мы вынуждены заметно вступать с ними во взаимодействие.
– Предположительно звезды гораздо плотнее, чем это кажется. Мои приборы не могут ничего определить за несколько парсеков. Но те данные, которые я собрала за последнее время, позволяют предположительно определить, что почти четверть миллиона их не проявляют никакой деятельности. Определенно большая часть из них – карлики…
– Хватит! – рявкнул Лори. – Мне не нужно объяснять то, что я понял в ту же минуту, как только увидел это место.
– Тебя необходимо было отвлечь от твоих фантазий, – сказала Джаккарви, – Хотя ты и воспринимаешь свои сны наяву так, как нужно, все-таки ты не можешь дать им волю. Не сейчас.
Лори напрягся. Он хотел приказать выключить экран, но сдержался, удивляясь, не прочтет ли робот его желание опять, и сказал охрипшим голосом:
– Когда ты начинаешь мне читать лекции таким образом, это означает, что у тебя есть новости, которые ты не решаешься мне сообщить сразу же. У нас неприятности.
– Во всяком случае, они у нас скоро будут, – сказала Джаккарви. – Мой тебе совет – поворачивай назад сразу же.
– Мы не можем больше прокладывать себе путь, – сделал вывод Лори. Хотя ничего неожиданного в этом не было, он тем не менее был поражен.
– Нет. То есть у меня уже возникают некоторые трудности, а условия впереди, ясно, будут еще хуже.
– В чем дело?
– Оптические методы совершенно непригодны. Мы знали об этом из опыта киркасантян. Но и больше ничего не подходит тоже. Ты помнишь, мы с тобой обсуждали возможность идентификации супергигантских звезд через облака и использование их в качестве маяков. Хотя их свет разлагается и поглощается, они могут производить другие эффекты – они могут быть сильными источниками нейтрино, например, – чем мы и воспользуемся…
