Текст книги "Игры Сатурна. Наперекор властителям"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Скоби наклонился, чтобы посмотреть, что делает Броберг в десяти метрах под ним. Она вытаскивала резервный блок из укладки Гарциласо и аккуратно вставляла его в ячейку у него на спине, защелкнув на дне его рамки контейнера.

– А теперь твоя очередь, Колин, – сказала она. Скоби сбросил вниз метр изоляционного провода с тяжелым счетчиком на конце, который был стандартным предметом снаряжения для исследований вне космического корабля, на случай, если будет необходимость подсоединить что-то или что-то починить. Она соединила его встык с помощью специальных зажимов к тем двум, которые уже были у нее, сделала петлю на конце и, неуклюже пропустив ее через левое плечо, подсоединила противоположный конец защелкой к верхней стойки рамы своего контейнера. Тройной провод возвышался над ней как антенна.

Наклонившись, она подняла Гарциласо на руки. Вес его на Иапетусе вместе с его скафандром и приборами был около десяти килограммов, она весила приблизительно столько же. Теоретически она могла просто-напросто выпрыгнуть из ямы со своей ношей. Но практически ее скафандр слишком ей мешал, соединения, поддерживающие постоянный объем, давали значительную свободу движений, но не настолько, как если бы она двигалась без костюма вообще, особенно когда температуры в системе планет Сатурна требовали дополнительной изоляции. Кроме того, если бы она выпрыгнула на край, она могла бы и не удержаться. Легко тающий лед мог бы обрушиться под ней, и тогда она снова свалилась бы в яму.

– Держи, – сказала она. – Хорошо если бы нам удалось сделать все с первого раза, Колин. Не думаю, что Гарциласо сможет выдержать такую тряску.

– Кендрик, Риция, где вы? – простонал Гарциласо. – Вы что, тоже в Аду?

Скоби уперся каблуками в почву у края траншеи и приготовился, нагнувшись. Появилась проволочная петля. Он схватил ее правой рукой. Он сам откинулся назад, чтобы не соскользнуть в яму, и почувствовал, что вещество, на котором он стоял, стало оползать. Острая боль взорвалась в его грудной клетке. Он как-то смог вытащить свою ношу прежде, чем потерял сознание.

Он пришел в себя через минуту.

– Со мной все в порядке, – прохрипел он в ответ на взволнованные голоса Броберг и Данцига, – Дайте мне только отдохнуть минуточку.

Физик кивнула и встала на колени, чтобы оказать помощь пилоту. Она отстегнула его контейнер, чтобы он смог лечь прямо на него, ноги и голова тоже лежали на выдвинутых стойках рамы. Это предотвратит значительные потери тепла путем конвекции и сократит теплопроводность. Однако его энергетический запас истощился быстрее, чем если бы он стоял на ногах, но сначала необходимо было восстановить температуру.

– Лед тает внутри его шлема, – сообщила она. – Дева Мария, кровь! Похоже, из раны на голове, хотя она уже больше не течет. Наверное, он размозжил себе затылок о шлем. Нам нужно носить шапки с прокладкой в этом оснащении. Да, я знаю, таких несчастных случаев не случалось раньше, но… – Она отстегнула фонарик с запястья и посветила вниз, – У него открыты глаза. Зрачки – да, тяжелое сотрясение мозга, и возможно, черепно-мозговая травма, кровь из раны может попасть прямо в мозг. Я удивляюсь, почему его не рвет. Неужели этому способствовал холод? А может, он скоро начнет? Он может захлебнуться в собственных рвотных массах, а мы здесь ничем не сможем ему помочь.

Боль Скоби стихла до переносимой. Он поднялся, подошел, чтобы посмотреть, присвистнул и сказал:

– Могу судить, что он обречен еще до того, как мы переправим его на корабль и сможем оказать ему посильную помощь. Но ведь мы этого сделать не можем.

– Ох, Луи!! – По щекам Броберг беззвучно потекли слезы.

– Ты думаешь, он не протянет до того, как я смогу привезти свою веревку и вытащить его? – спросил Данциг.

– Боюсь, что нет, – ответил Скоби. – Я проходил курсы парамедицины, но я и на деле видел такие случаи раньше. А ты откуда знаешь симптомы, Джин?

– Я много читаю, – сказала она уныло.

– Они плачут, мертвые младенцы плачут, – пробормотал Гарциласо.

Данциг вздохнул.

– О'кей. Тогда я подлечу к вам.

– Что?! – послышалось от Скоби и от Броберг. – Ты что, тоже бредишь?

– Нет, послушайте, – быстро сказал Данциг, – Я, конечно, не очень умелый пилот, но я проходил обучение на подобных летательных аппаратах, как и все, кто должен на них летать. Я могу попробовать, в случае чего нас заберут корабли спасательной экспедиции. Если я приземлюсь рядом с ледником, помощи от меня будет немного, а мне еще предстоит сделать эту веревку и все прочее. И мы знаем, из того, что произошло с нашим прибором для взятия проб, что там меня может подстерегать настоящая опасность. Уж лучше я полечу прямо к вашему кратеру.

– Ну? – они почти что видели, как он пожал плечами, – Если я потерплю крушение на низкой высоте в этой гравитации, то у меня застучат зубы – только и всего. Ясно, что от удара образуется дырка прямо до основной породы. Конечно, тогда окружающий лед обрушится на корпус и корабль попадет в ловушку. Возможно, вам придется откапывать шлюз, хотя я подозреваю, что тепловое излучение от кабины растопит верхние слои этого вещества. Даже если корабль упадет и перевернется на бок – в этом случае он утонет, но образует воздушную подушку. Но если он даже упадет на скалы – серьезных повреждений не будет. Его конструкция предназначена выдерживать более тяжелые столкновения, – Данциг заколебался, – Конечно, если только в этом нет никакой опасности для вас. Я уверен, что не поджарю вас форсунками двигателей, если, предположим, я спущусь рядом с серединой, а вы будете на самом дальнем конце, по возможности. Может быть, я вызову ледо… трясение, и это убьет вас. Нет смысла в том, чтобы терять еще две жизни.

– Или три, Марк, – тихо сказала Броберг, – Несмотря на твои бодрые слова, ты ведь и сам можешь попасть в беду.

– Ну, я же самый старый из вас. Да, конечно, мне нравится жизнь, но у вас, ребята, впереди еще столько лет. Смотрите, давайте представим самое худшее, предположим, я не смогу приземлиться в этом месиве и сильно поврежу корабль. Тогда Луи умрет, хотя, возможно, он умрет и так. Однако вы двое сможете добраться до хранилища и взять дополнительные батарейки. Я хочу немножко рискнуть собственной головой, хотя, думаю, что этот риск небольшой ради того, чтобы дать Луи шанс выжить.

– Г-м-м-м… – Скоби издал какой-то горловой звук. Рука потянулась к подбородку, пока он блуждал взглядом по сверкающей воронке.

– Я повторяю, – продолжал Данциг, – если вы думаете, что это каким-то образом может представлять для вас опасность, бросим тогда все это. Пожалуйста, никакого героизма. Луи тоже бы согласился, лучше трое живых и один мертвый, чем все четверо на краю гибели.

– Дай мне подумать, – Скоби молчал несколько минут, а потом сказал: – Нет, я не думаю, что нам грозят такие уж большие опасности. Как я уже раньше говорил, в этой местности встречаются обвалы, но тут должна быть и довольно твердая порода. Правильно, лед будет быстро испаряться. В случае залежей с низкой точкой кипения это может происходить в виде взрыва и вызовет сотрясение породы. Но пар так быстро унесет тепло, что только вещество, находящееся в радиусе этого действия изменит свое состояние. Осмелюсь сказать, что эти точные гранулы могут съехать вниз по склонам, но у них слишком низкая плотность, чтобы серьезно навредить нам, по большей части они просто устроят короткий снегопад. Конечно, на дне произойдут изменения, которые могут быть очень серьезные. Но мы, однако, сможем продержаться на поверхности – ты видишь вот тот скалистый утес – вон там, Джин, на такой высоте, что мы сможем туда допрыгнуть? Это, должно быть, часть похороненного подо льдом холма, твердая часть. Вот там-то мы и будем ждать… О'кей, Марк, вот так обстоят дела у нас. Я не могу быть абсолютно уверенным, но разве можно сейчас быть уверенным хоть в чем-то? Кажется, это не плохой выход.

– Что мы еще не предусмотрели? – спросила Броберг. Она опустила глаза вниз на того, кто лежал у ее ног.

– Пока мы взвешиваем все возможности, Луи может умереть. Да лети, если ты хочешь, Марк, и да благословит тебя Бог.

Но когда они со Скоби оттащили Гарциласо в убежище поближе к скале, она жестом показала на Сатурн, а затем на Полярис и:

– Я скажу заклинание, я воспользуюсь своими слабыми чарами, чтобы помочь Повелителю Дракона найти возможность извлечь душу Алварлана из Ада, – сказала Риция.

IV

Ни один здравомыслящий человек не поставит ни одному межпланетному исследователю в вину то, что он что-то неправильно предвидел в необычной окружающей среде, особенно когда требуется принять решение в спешке и в стрессовой ситуации. Случайные ошибки неизбежны. Если бы мы точно знали, что можно ожидать в Солнечной системе, тогда у нас не было бы причин заниматься ее исследованиями.

 ^{– Минамото}

Корабль поднялся. Космическая пыль дымком поднималась от его форсунок. Сто пятьдесят метров вверх, резкий подъем прекратился, и он замер на столбе огня.

Внутри кабины слышался небольшой шум, тихое шипение и пронизывающий до мозга костей почти неслышный ропот. Пот заливал Данцигу лицо, застревал на подбородке в небритой щетине, промочил его одежду, и от нее шел запах. Он собирался сделать маневр по трудности, равный разве что свиданию с женщиной – и без всякого руководства. Он осторожно продвинул вперед верньер. Заработала боковая форсунка. Корабль накренился носом вниз. Руки Данцига запрыгали по приборам управления. Он должен отрегулировать силы, которые поддерживали высоту корабля и те, которые придавали ему горизонтальное движение, чтобы получить результирующую, которая понесет его на восток с медленной и стабильной скоростью. Векторы должны постепенно изменяться, как это происходит, когда идет человек. Управляющий компьютер, связанный с сенсорами, управлял многим в этом процессе балансировки, но не выполнял решающих функций. Он должен был дать ему команду, чтобы он выполнил то, что он хочет.

Управление кораблем он осуществлял неквалифицированно. Но он осознавал, что так и будет. Чем больше высота, тем больше у него будет возможностей для маневра, но это не даст ему возможности видеть ориентиры на местности внизу и на горизонте впереди. Кроме того, когда он долетит до ледника, он будет вынужден лететь низко, чтобы обнаружить свою цель. Он будет слишком занят осуществлением небесной навигации в небе, которой ему приходится обучаться на ходу.

Ища как бы исправить свою ошибку, он переусердствовал в компенсации, и корабль рванулся в противоположном направлении. Он изо всех сил дернул рычаг «поддержание стабильного состояния», и компьютер взял эту заботу на себя. Не предпринимая никаких действий снова, он воспользовался минутой, чтобы перевести дыхание, привести в порядок нервы и хорошенько подумать. Закусив губу, он попробовал все сначала. На этот раз он чуть было не потерпел аварию. Полыхнув форсунками, корабль стал описывать зигзаги, как пьяный, над звездным ландшафтом.

Ледяная скала неслась ему навстречу все ближе и ближе. Он увидел ее хрупкую красоту и пожалел, что он должен превратить ее в руины. Однако, что значат чудеса природы, если нет рядом мыслящего существа, чтобы понять это? Он миновал самый низкий склон. Он исчез в лавине пара.

Вперед. За кипящим льдом впереди, справа и слева возвышалась волшебная архитектура. Он пересек крепостные укрепления. Теперь он находился всего в пятидесяти метрах над поверхностью, и облака мстительно проплывали рядом, прежде чем исчезнуть в вакууме. Он бросил косой взгляд в иллюминатор и приказал сканеру развернуть на экране удивительный вид, чтобы начать поиски своего места назначения.

Происходило извержение белого вулкана. Выбросы поглотили его. Неожиданно он оказался в слепом полете. По корпусу сыпались удары, когда выбрасываемые вверх камни ударялись в него. Иней покрыл корабль, экран сканера стал пустым, точно такими же белыми стали иллюминаторы. Данцигу следовало бы приказать подъем вверх, но у него не было опыта. У человека в опасности быстрее срабатывает инстинкт бежать, чем прыгать вверх. Он пытался удрать в сторону. Без наружного видения он послал корабль в штопор. Ко времени, когда он понял свою ошибку (он опоздал менее чем на секунду), было слишком поздно. Он не мог справиться с управлением. Компьютер, возможно, и смог бы справиться с ситуацией через некоторое время, но ледник был слишком близко. Корабль рухнул.

– Алло, Марк? – надрывался Скоби. – Марк, ты слышишь меня? Где ты, ради Бога?

В ответ – тишина. Он бросил на Броберг продолжительный взгляд.

– Казалось, что все было в порядке, – сказал он, – до тех пор, пока не послышался крик и какой-то шум, а потом – ничего. Сейчас он уже должен бы долететь до нас. Вместо этого с ним что-то произошло. Надеюсь, что ничего серьезного, и он жив.

– Что же мы можем сделать? – спросила она, хотя могла бы этого не говорить. Им нужно было разговаривать, все равно о чем, потому что рядом с ними лежал Гарциласо, и его бредовое бормотание постепенно сходило на нет.

– Если мы не получим свежие батарейки в течение следующих сорока – пятидесяти часов, нашему путешествию придет конец. Корабль должен быть где-то поблизости. Нам нужно выбраться из этой дыры своими собственными силами, похоже на то. Подожди тут с Луи, пока я поищу возможный маршрут подъема.

Скоби пошел вниз. Броберг присела на корточки около пилота.

–… Один навсегда в темноте… – услышала она.

– Нет, Алварлан, – она обняла его. Всего вероятней, он не мог чувствовать этого, но она-то могла, – Алварлан, внимай мне. Это Риция. Я слышу в своем мозгу, как твой дух взывает о помощи. Позволь мне помочь, позволь мне вывести тебя к свету.

– Поосторожней, – посоветовал Скоби. – Мы и так слишком близки к гипнозу.

– Но я могу, может, мне удастся пробиться к сознанию Луиса и… успокоить его… Алварлан, мы с Кендриком спаслись. Он ищет для нас дорогу домой. Я иду к тебе, Алварлан, вот моя рука, давай возьми ее.

На дне кратера Скоби покачал головой, пощелкал языком и стал осматривать свое оснащение. Бинокль поможет ему определить наиболее обещающие места. Устройства от металлического стержня до портативного геосонара помогут ему получить точное представление о том, какая порода лежит под глубоким слоем этого льда-песка, по которому невозможно выбраться. Предположительно, диапазон таких анализов очень ограничен. У него не было времени перерывать тонны этого вещества, чтобы он мог забраться повыше и сделать еще анализы. Он просто получит какие-нибудь предварительные результаты, сделает квалифицированное предположение, по какой стороне воронки и в каком месте есть возможность прохода, и будет верить, что сделал правильные выводы.

Он выбросил Броберг и Гарциласо из головы, насколько это было возможно, и принялся за работу.

Час спустя он, не обращая внимания на боль, расчищал полоску вдоль узкой скалы. Он думал, что впереди лежит гора твердой, крепко замороженной воды, но хотел удостовериться.

– Джин! Колин! Вы слышите меня?

Скоби выпрямился и неподвижно застыл на месте. Он смутно услышал Броберг:

– Если я больше ничего не могу сделать, Алварлан, позволь мне помолиться за упокой твоей души.

– Марк! – вырвалось у Скоби. – С тобой все в порядке? Что, черт побери, стряслось?

– Ну-у-у, я слегка тут шлепнулся где-то, – сказал Данциг, – корабль цел, хотя боюсь, что он больше никогда не сможет летать. А как дела у вас? Как Луи?

– Быстро слабеет. Ну хорошо, докладывай.

Данциг описал свою неудачу.

– Меня бросало из стороны в сторону в неизвестном направлении и на неизвестное расстояние. Не может быть, чтобы меня очень далеко занесло, поскольку прошло совсем мало времени, прежде чем я упал. Очевидно, я провалился в огромный, гм… снежный сугроб, который смягчил удар, но заблокировал радиопередачу. Теперь он растаял там, где находится кабина. Вокруг я вижу беспорядочную белизну и какие-то образования на горизонте… Я не уверен, какие повреждения у форсунок двигателя и стабилизирующих устройств на дне. Корабль лежит на боку под углом приблизительно сорок пять градусов, под ним, предположительно, находится скала. Задняя часть корабля все еще находится под менее рыхлым веществом – лед из воды и СО ₂, я думаю – тут достигнуто температурное равновесие. Однако форсунки должны быть покрыты этим льдом. Если я попробую взлететь, я могу погубить весь корабль.

Скоби кивнул.

– Непременно.

Голос Данцига прервался.

– О Господи, Колин! Что я наделал? Я хотел помочь Луи, но я мог убить тебя и Джин.

Скоби сжал губы.

– Снявши голову, по волосам не плачут. Конечно, нам здорово не повезло. Ни я, ни ты не могли знать, что мы и фаем с огнем.

– Так что же произошло? Ничего подобного никогда не бывало при встрече с кометой. Ведь ты говоришь, что ледник – это остатки от кометы, правда?

– Угу. За исключением того, что условия совершенно изменили ее. При ударе возникло тепло, взрыв, турбулентные потоки. Молекулы разрушились. Несомненно, присутствовала и плазма. Образовались смеси, составы, решетки, сплавы, которые никогда не возникали при обычных условиях. Тут мы можем узнать много из области химии.

– Так вот почему со мной такое произошло… Ну, когда я пересек нагромождение какого-то вещества или веществ, которые стали сублимироваться под воздействием моих форсунок с огромной силой. Какой-то пар заморозил корпус, когда только вступил с ним в соприкосновение. Мне нужно разморозить иллюминаторы изнутри, когда с них сползет этот снег.

– Где ты находишься по отношению к нам?

– Я же говорю тебе, не знаю. И я не уверен, что смогу определить. При катастрофе сломалась направляющая антенна. Дай мне выбраться наружу и все хорошенько разглядеть.

– Давай, – сказал Скоби, – А я тем временем займусь своими делами.

Он так и сделал, пока шум помех и причитания Броберг не заставили его на полной скорости бежать назад к скале.

Скоби выключил батарейку Гарциласо.

– Возможно, это каким-то образом поможет нам, – сказал он тихо. – Думай об этом, как о подарке. Спасибо, Луи.

Броберг отпустила пилота и поднялась с колен. Она распрямила конечности, затекшие в борьбе со смертью, и сложила руки на груди. Она ничего не могла сделать с отвалившейся челюстью или с глазами, которые смотрели в небо. Если его вынуть из скафандра, может получиться еще хуже. Не могла она и вытереть слезы с собственного лица. Она могла только попытаться сделать так, чтобы они больше не лились.

– Прощай, Луи, – прошептала она. Повернувшись к Скоби, она спросила: – Не мог бы ты дать мне какое-нибудь другое задание? Пожалуйста.

– Пойдем, – позвал он, – Я объясню, что задумал, как нам выбраться на поверхность.

Они были почти на середине воронки, когда Данциг вышел на связь. Он не позволил смерти своего товарища испортить все его попытки, но не стал много говорить, когда это случилось. Хотя он почти тихо стал говорить по-каддийски.

– Не повезло, – отрапортовал он, как автомат, – Я сделал самый большой круг, какой только мог сделать, не упуская корабля из виду, и обнаружил только роковые замерзшие фигуры. Это не может быть на большом расстоянии от вас, или я вижу над собой совершенно другое небо на этом ничтожном маленьком шарике. Вы должны быть, предположительно, в радиусе двадцати – тридцати километров от меня. Но это довольно большая территория.

– Верно, – сказал Скоби. – Есть, конечно, шанс, что ты когда-нибудь нас найдешь, но не за то время, которое есть у нас. Возвращайся на корабль.

– Эй, погодите, – возразил Данциг, – Я могу пойти вперед кругами, отмечая дорогу, я могу наткнуться на вас.

– Будет лучше, если ты вернешься, – сказал ему Скоби, – Предположим, что мы выберемся. Мы ведь должны пойти к тебе, а для этого нам нужен какой-нибудь сигнал. Мне пришло в голову, что им послужит сам лед. Небольшой выход энергии, если она сконцентрирована, должен высвободить струю метана или чего-то какого же летучего. По мере распространения газ будет замораживаться, конденсировать снова частички пыли, как те, которые вокруг, – получится пар – и облако должно быть достаточно высоко, прежде чем оно снова испарится, и мы его увидим отсюда.

– Понятно! – Оттенок волнения придал словам Данцига живость, – Я тут же приступлю к этому. Сделаю анализы и подберу место, где будет самый наглядный результат, и… как насчет того, чтобы я взорвал термитную бомбочку?.. Нет, от этого может быть слишком много тепла. Ну тогда я устрою какую-нибудь ракетницу.

– Держи нас в курсе.

– Но я, я не думаю, что у нас есть время на пустую болтовню, – отважилась Броберг.

– Конечно, мы делаем ноги, ты и я, – согласился Скоби.

– Эй, погодите, – сказал Данциг. – А что, если вы обнаружите, что не сможете выбраться наверх? Ты сам говорил, что это еще не ясно.

– Ну, в этом случае мы перейдем к более радикальным мерам, – ответил Скоби. – Честно говоря, голова моя забита мыслями… о Луи и, конечно, о том, как выбрать оптимальный путь наверх… чтобы думать о чем-то другом.

– М-м-м, да. Догадываюсь, что у нас и без этого хлопот полон рот. Но я вам вот что скажу. После того как мой сигнал будет готов, я все-таки сделаю ту веревку, о которой мы говорили. Конечно, возможно, вы и будете возражать, когда не получите чистой одежды и простыней, когда вернетесь на корабль. – Данциг помолчал несколько секунд, а потом закончил: – А вы, черт побери, обязательно вернетесь.

Скоби выбрал место на северном склоне воронки для этой их с Бромберг попытки. Два скалистых утеса выдавались вперед как раз у дна воронки и несколько метров выше, что указывало на то, что камень, по крайней мере, доходит до этого места. Наверху над ними располагались ступенями наплывы того же твердого льда. Между ними и в направлении вверх, что было едва ли посередине подъема, было не что иное, как тот же бесформенный склон сыпучих кристаллов. Угол его наклона дает такую крутизну, что это удваивало его надежность. Вопрос, на который не было ответа, и узнать ответ на него можно лишь опытным путем, состоял в том, насколько глубоко снег покрывал породу, по которой люди могли взобрался наверх, и поднимаются ли эти пласты до самого края воронки.

На месте Скоби подал сигнал остановиться.

– Успокойся, Джин, – сказал он. – Я пойду вперед и начну копать.

– А почему мы не можем делать этого вместе? Ты же знаешь, у меня есть свои инструменты.

– Потому что я не могу сказать, как поведет себя такой большой пласт этого псевдо-зыбучего песка. Он может отреагировать на то, что его потревожили тем, что устроит гигантский обвал.

Она сдержалась. На ее изможденном лице появилось выражение понимания его великодушия.

– Тогда почему бы мне не быть первой? Ты что, полагаешь, я все время пассивно жду, когда придет Кендрик и спасет меня?

– Все дело в том, – резко ответил он, – у меня тут преимущество, потому что мои сломанные ребра адски болят, что отнимает у меня последние оставшиеся силы, если у нас возникнут неприятности, лучше будет, если ты придешь мне на помощь, чем это буду делать я.

Броберг опустила голову.

– О, прости. Должно быть, и я сама в ужасном состоянии, если позволила своей ложной гордости вмешиваться в наши дела. – Ее взгляд устремился к Сатурну, вокруг которого летал по орбите «Хронос»,где были ее муж и дети.

– Ты прощена, – Скоби напружинил ноги, прыгнул на пять метров и приземлился на нижнем выступе. Следующий был немного далековато для очередного прыжка, тем более у него не было места, чтобы сделать разбег.

Нагнувшись, он подобрал инструмент для копания со дна воронки, которое сверкало перед ним, и начал копать. Гранулы сыпались сверху потоком, закрывая то, что он расчищал. Он работал, как робот. То, что он поднимал лопатой, было почти невесомое, но таких бросков нужно было сделать бесконечное множество. На него не осыпался весь склон, как он опасался, хотя и надеялся на это. (Если бы его не убило, то, по крайней мере, сэкономило бы много усилий.) Поток сухого вещества лился справа и слева вокруг его щиколоток. Вот наконец-то начала показываться скала.

Снизу Броберг прислушивалась к его дыханию. Оно было хриплым, часто прерывалось кашлем или ругательством. В своем скафандре при мстительном сером свете солнца он был похож на рыцаря, который, не обращая внимания на свои раны, продолжает сражаться с чудовищем.

– Порядок, – наконец объявил он, – Я думаю, я узнал, что можно ожидать, и теперь мы сможем действовать. Работать будем вдвоем.

– Да… о да, мой Кендрик.

Прошло несколько часов. Всегда такое медленное, солнце взобралось выше, а звезды закатились, и Сатурн был на ущербе.

В большинстве мест они работали бок о бок. Им не требовалось больше самой узенькой полоски, потому что если они расчищали широкую дорогу, края справа и слева просто соскальзывали и хоронили все под собой. Иногда структура под ногами позволяла копать только одному человеку. Тогда другой мог отдохнуть. Вскоре Скоби стал гораздо чаще пользоваться этой возможностью. Иногда они оба останавливались на короткое время, чтобы поесть и попить, и опирались на свои контейнеры.

Скала вскоре превратилась в застывшую воду. Там, где она выступала сильно, они знали, потому что песчаный лед, который они подкапывали, массой падал вниз. После первого такого случая, когда их чуть не смыло вниз, Скоби стал все время втыкать свой геологический молоток в каждую новую породу. При малейшем намеке на опасность он хватался за его ручку, а Броберг обнимала его за талию. В свободных руках они держали свои лопатки. Цепляющиеся друг за друга, они напрягали все свои мускулы, но выдерживали, пока поток отекал их на высоте колен, а однажды доходил и до уровня груди, пытаясь похоронить их в глубинах этих зыбучих песков. После этого им приходилось бороться за каждый шаг. В основном было слишком трудно карабкаться вверх по крутому подъему без дополнительных средств, и они вбивали упоры для ног.

Еще одним препятствием, которое им приходилось преодолевать, была усталость. В лучшем случае их продвижение вперед было неимоверно медленным. Им не нужно было большого расхода тепла для того, чтобы не замерзнуть, только тогда, когда они передыхали, но их легким требовалось огромное количество воздуха от аппарата рециркуляции. Блок батарейки Гарциласо, который они взяли с собой, мог бы дать кому-то одному несколько дополнительных часов жизни, хотя он уже был частично использован для борьбы с переохлаждением Гарциласо, и этого времени будет недостаточно, чтобы дождаться спасательной команды с «Хроноса».Не говоря уже о том, чтобы пользоваться батарейкой по очереди. Это повергло бы их в плачевное состояние, они замерзли бы и задыхались, но, по крайней мере, у них была бы возможность покинуть этот мир вместе.

Таким образом, вряд ли было удивительным то, что их разум пытался уйти от боли, раздраженности, утомления, запаха пота, отчаяния. Без такого облегчения они вряд ли бы смогли пройти столько, сколько они прошли.

Расслабившись на несколько минут, прислонившись спинами к сверкающей стене, на которую им необходимо взойти, они смотрели через воронку, туда, где тело Гарциласо в скафандре блестело, как далекий погребальный костер, и вверх на кольца Сатурна. Планета светилась лучистым янтарем, с мягкими полосами, кольца, венчающие его короной, чья полоса теней по его арочной поверхности делала его сияние еще ярче. Это сияние превосходило своей красочностью все близлежащие звезды, но в других местах они в своем множестве тоже не уступали ему своим великолепием, располагаясь вокруг серебряной дороги, которой Галактика разделила их друг от друга.

– Какая хорошая могила для Алварлана, – сказала Риция мечтательным шепотом.

– Так значит он умер? – спросил Кендрик.

– Разве ты не знаешь?

– Я был слишком занят. После того как мы выбрались из руин и я оставил тебя отдохнуть, пока сам пошел на разведку, я наткнулся на войско. Я ускользнул от них, но мне нужно было возвращаться к тебе окольными тайными путями, – Кендрик погладил сияющие на солнце волосы Риции, —Кроме того, моя самая дорогая, ведь только ты всегда, а не я, владела даром слышать духов.

– Храбрец… Да, для меня было победой то, что я смогла вызволить его душу из Ада. Его душа искала его тело, но оно было старым и больным и не смогло выжить под гнетом тех знаний, которыми он завладел. И тогда Алварлан ушел из этого мира тихо, и прежде чем он это сделал, он наколдовал себе саркофаг из звездных лучей, крыша которого будет сиять внутренним светом.

– Пусть земля будет ему пухом! Однако мы не можем терять времени. Не сейчас. Наш путь далек.

– Да, однако мы уже оставили позади развалины. Смотри! На этом лугу повсюду анемоны выглядывают из травы. Жаворонок поет в небе.

– В этих местах не всегда так спокойно. У нас впереди будет еще много приключений. Но мы встретим их с радостным сердцем.

Кендрик и Риция поднялись, чтобы продолжить свое путешествие.

В тесноте узкого уступа Скоби и Броберг копали еще час, не сильно расширяя его. Ледяной песок так быстро сыпался сверху, что они едва успевали сбрасывать его вниз с дороги.

– Нам лучше прекратить эту неблагодарную работу, – наконец решил мужчина. – Лучшее, что мы смогли, – сделать склон немного пологим. Однако невозможно сказать, насколько далеко вперед тянется этот шельф и доберемся ли мы до твердого пласта у вершины. Возможно, что его там и вовсе нет.

– Что же нам делать? – спросила Броберг таким же усталым голосом.

Он поднял вверх большой палец.

– Выбраться отсюда вниз и попробовать копать в другом направлении. Но сначала нам просто необходим перерыв.

Они протянули обутые в ботинки с подошвами из керопены ноги, садясь на песок. Спустя некоторое время, пока они просто смотрели прямо перед собой, онемев от усталости, Броберг заговорила первой.

– Я подхожу к ручью, – рассказывала Риция. —Он поет под склоненными над ним арками зеленых веток. Между листьями проникают лучи света и дают на его поверхности отблески. Я встаю на колени и пью. Вода холодная, чистая, сладкая. Когда я подняла глаза, я увидела фигуру молодой женщины, обнаженной, ее длинные пряди волос такого же цвета, что и листья. Лесная нимфа. Она улыбается.

– Да, я тоже ее вижу, – присоединился Кендрик. —Я приближаюсь осторожно, чтобы не спугнуть ее. Она спрашивает наши имена и намерения. Мы объясняем ей, что заблудились. Она говорит нам, как найти оракула, который даст нам совет.

И они отправились за прорицаниями.

…Тело больше не могло выдерживать без сна.

– Марк, покричи нам через час, ладно? – попросил Скоби.

– Не сомневайся, – сказал Данциг, – но хватит ли вам часа?

– Это самое большее, что мы можем себе позволить, после всех наших неудач. Мы прошли всего лишь одну треть пути.