Текст книги "Комический роман"

Автор книги: Поль Скаррон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

Дон Диего велел ему завлечь Изабеллу, молоденькую девушку, служившую у сестер Монсальва. Он послушался своего господина. Изабелла заметила его и почла себя счастливой, что ее любит Гусман, и вскоре полюбила его, – а он, со своей стороны, тоже полюбил ее и продолжал вправду то, что начал из послушания господину. Если Гусман возбуждал вожделения самых самолюбивых служанок, то и Изабелла была выгодной партией для испанского слуги, хоть он был о себе самых высоких мыслей.

Она была любима своими госпожами, весьма щедрыми, и ожидала получить наследство от своего отца, честного ремесленника. Итак, Гусман серьезно думал стать ее мужем; она склонилась на это; они взаимно обещали потом пожениться и жить вместе, как муж и жена. Изабелла с большой досадой видела, что Марина, жена цирюльника, у которой Доротея и дон Санхо тайно встречались и которая служила у ее госпожи до нее, была ее поверенною в таком деле, где щедрость любовников всегда выказывается. Она узнала о золотой цепочке, которую дон Санхо подарил Марине, и множестве других подарков, какие он ей сделал, и воображала, что она получила бы еще больше. Она возненавидела Марину смертельно, а это заставляет меня думать, что эта прекрасная девица была несколько корыстолюбива. И поэтому не надо удивляться, если она по первой же просьбе Гусмана открыла ему, что действительно Доротея любит кого-то, и раскрыла секреты своей госпожи человеку, которому отдалась вся. Она сказала все то, что знала о связи наших молодых любовников, и долго расписывала счастье Марины, которую дон Санхо обогатил, а потом ругала ее за то, что она отнимает прибыль, принадлежащую горничной. Гусман просил известить его о дне, когда Доротея будет со своим возлюбленным. Она это исполнила, а он не преминул уведомить своего господина, которому он рассказал все, что ему рассказала мало надежная Изабелла.

Дон Диего, одетый нищим, стал у дверей дома Марины в ту ночь, которую ему указал слуга, и увидел, как туда вошел его соперник, а через некоторое время перед домом родственницы Доротеи остановилась карета, откуда вышла эта прекрасная девушка и ее сестра, что привело дона Диего в ярость, как это вы можете себе вообразить.

Он тотчас же принял решение освободиться от столь опасного соперника, отправив его на тот свет, и, наняв убийцу, поджидал дона Санхо несколько ночей и наконец встретил его и напал на него с двумя малыми, столь же хорошо вооруженными, как и он. Дон Санхо, со своей стороны, был в состоянии хорошо защищаться, потому что, кроме кинжала и шпаги, у него было за поясом два пистолета. Он защищался сначала, как лев, но скоро заметил, что его противники хотят его убить и предохранены против шпаги нагрудниками. Дон Диего наступал на него более других, как действующий не только за деньги. Тот отступал некоторое время перед противниками, чтобы удалить шум битвы от дома, где находилась Доротея; но наконец, опасаясь, что его убьют из-за его сдержанности, и видя, как сильно наступает дон Диего, вытащил один из своих пистолетов и уложил его на землю полумертвым, а тот попросил священника, чтоб исповедаться. При звуке пистолетного выстрела молодчики исчезли. Дон Санхо бежал домой; из соседних домов вышли на улицу и нашли дона Диего, которого и узнали, – он был уже при смерти и обвинял дона Санхо в своей смерти.

Наш кавалер был уведомлен об этом приятелями; они сказали ему, что если бы юстиция и не искала его, то родственники дона Диего не оставили бы смерти их родного неотомщенной и постарались бы, наверно, его убить, где только ни встретят. Он удалился в монастырь, откуда дал знать о себе Доротее, и отдал приказания по своим делам, чтобы можно было уйти из Севильи при первом удобном случае.

Между тем, юстиция старалась разыскать дона Санхо, но не нашла его. После того как первый пыл преследования прошел и когда все решили, что он спасся бегством, Доротея и ее сестра, под предлогом богомольства, в сопровождении своей родственницы пошли в монастырь, куда удалился дон Санхо, и там при посредстве какого-то доброго монаха двое влюбленных увиделись в часовне, обещали друг другу нерушимую верность и расстались с таким сожалением и так жаловались друг другу, что сестра, родственница и добрый монах, которые были этому свидетелями, плакали, да и потом всегда плакали каждый раз, когда об этом вспоминали. Он вышел из Севильи, переодевшись, и оставил перед своим уходом письмо управляющему своего отца, чтобы тот переслал его в Америку. Этим письмом он уведомлял его о происшествии, какое вынуждает его покинуть Севилью, и о том, что он отправляется в Неаполь. Он прибыл туда благополучно и был очень хорошо принят вице-королем, которому он имел честь приходиться родственником. Хотя он и был принят со всей благосклонностью, он целый год скучал в Неаполе, потому что не получил никаких известий от Доротеи.

Вице-король вооружал шесть галер, какие отправлял в погоню за турками. Смелость дона Санхо не позволила ему пренебречь столь прекрасным случаем выказать себя, а тот, кто командовал галерами, взял его на свою и поместил в каюту на корме, радуясь, что имеет с собою человека его знатности и достоинства. Шесть неаполитанских галер встретились с восемью турецкими почти на виду у города Мессины и не Колеблясь атаковали их. После Продолжительной битвы христиане захватили три неприятельских галеры, а две потопили. Главная галера христиан сцепилась с главной галерой турок, которая, будучи вооруженной лучше других, оказывала и большее сопротивление.

Между тем море стало бурным, и буря так бешено возрастала, что, наконец, и христиане и турки стали меньше думать о борьбе, чем о Спасении от бури. Поэтому сняли и с той и с другой стороны железные крючья, какими галеры сцепились, и главная галера турок отвалила от христианской в то самое время, когда слишком отважный дон Санхо вскочил на нее, не имея позади себя никого. Увидев же себя одного во власти врагов, он предпочел смерть рабству и, решившись на все, бросился в море, надеясь каким-либо образом (потому что был хороший пловец) достичь вплавь христианских галер; но дурная погода помешала его заметить, хотя христианский генерал, который был очевидцем поступка дона Санхо, и печалился о его гибели, какую считал неизбежной, и велел галере повернуть в ту сторону, где он бросился в море. Дон Санхо, между тем, изо всех сил разбивал волны руками, и, проплыв некоторое время к суше, куда ветер и море несли его, уцепился, по счастью, за доску, отбитую пушкой от турецкой галеры, и пользовался как мог этой помощью, пришедшей весьма кстати, которую, как он думал, послало ему небо. Было не более полуторы мили от того места, где происходила битва, до сицилийского берега, и дон Санхо с помощью ветра и течения достиг его скорее, чем надеялся. Он выбрался на землю, не разбившись о берег, и, возблагодарив бога за то, что тот избавил его от столь очевидной опасности, пошел в глубь земли, сколько позволяла ему усталость, а поднявшись на холм, увидел рыбацкий поселок, где его приняли самым хорошим образом. Напряжение во время битвы вызвало в нем сильный жар, а усилия, какие он делал в море, и холод, какой он испытывал, тем более в мокром платье, причинили ему жестокую лихорадку, долго его державшую в постели; но наконец он выздоровел, и только ведя правильный образ жизни. Во время своей болезни он принял намерение заставить всех поверить, что он умер, чтобы более не бояться своих недругов – родственников дона Диего – и чтобы испытать верность Доротеи.

Он был в большой дружбе во Фландрии с одним сицилийским маркизом из дома Монтальте, которого звали Фабио. Он велел одному рыбаку разузнать, не в Мессине ли тот, где, как он знал, тот живал, и, узнав, что он там, пошел туда в рыбацком платье и пришел ночью в дом к этому маркизу, оплакивавшему его, как и все те, кто был огорчен его гибелью. Маркиз Фабио обрадовался, встретив опять друга, которого считал погибшим. Дон Санхо рассказал, каким образом он спасся, и сообщил ему свои приключения в Севилье, не скрыв от него и сильной страсти к Доротее. Сицилийский маркиз вызвался поехать в Испанию похитить Доротею, если она на это согласится, и привезти ее в Сицилию. Дон Санхо не хотел принять от своего друга столь опасных доказательств его дружбы; но он крайне обрадовался, что тот охотно его проводит в Испанию.

Санхец, слуга дона Санхо, был столь огорчен гибелью своего господина, что, когда неаполитанские галеры прибыли для починки в Мессину, он пошел в монастырь, чтобы провести, там остаток своих дней. Маркиз Фабио послал выпросить его у настоятеля, который принял того по рекомендации сицилийского вельможи, да к тому же тот еще не одел монашеского платья. Санхец чуть не умер от радости, когда увидел своего господина, и не думал более возвращаться в монастырь. Дон Санхо послал его в Испанию подготовить все для выполнения своих намерений и для того, чтобы сообщить ему известия о Доротее, которая, как и все, думала, что дон Санхо умер.

Слух дошел даже до Индии;[345]345
  Индия — т. е. Вест-Индия.


[Закрыть] отец дона Санхо умер от огорчения и оставил другому своему сыну четыреста тысяч экю деньгами, но с условием отдать половину их брату, если известие о его смерти ложно. Брата дона Санхо звали дон Жуаном де Перальтом по имени отца. Он поплыл в Испанию со всеми своими деньгами и прибыл в Севилью год спустя после происшествия с доном Санхо. Нося другое имя, чем тот, ему было легко скрыть, что он – его брат, что важно было для него держать в секрете, так как ему долго надо было быть по своим делам в одном городе, где у его брата было не мало врагов. Он увидел Доротею и влюбился в нее, как и брат; но она не любила его так, как того. Эта прекрасная девушка была столь огорчена, что не могла никого уже любить после своего дорогого дона Санхо: все, что делал дон Перальт для того, чтобы понравиться ей, надоело ей, и она отказывалась почти каждый день от лучших партий в Севилье, какие ее отец, дон Мануэль, предлагал ей.

В это самое время Санхец прибыл в Сицилию и, следуя приказанию своего господина, захотел разузнать о поведении Доротеи. Он узнал из городских слухов, что какой-то очень богатый кавалер, недавно приехавший из Индии, влюбился в нее и делает для нее все, что можно ожидать от совершенного любовника. Он написал своему господину и кое-что несколько преувеличил, а его господин представил себе все в еще больших размерах, нежели как об этом писал его слуга. Маркиз Фабио и дон Санхо сели в Мессине на испанские галеры, возвращавшиеся на родину, и прибыли благополучно в Сан-Лукар,[346]346
  Сан-Лукар — город в Испании близ устья р. Гвадалквивир.


[Закрыть] где наняли почтовую карету до Севильи. Они приехали туда ночью и остановились в квартире, которую нанял для них Санхец.

На следующий день они оставались дома, а ночью дон Санхо и маркиз Фабио ходили вокруг квартала, где жил дон Мануэль. Они услыхали, как под окнами Доротеи настраивают инструменты, а потом – превосходную музыку, после которой один голос, с аккомпанементом на теорбе,[347]347
  Теорба — старинный музыкальный инструмент, басовая лютня.


[Закрыть] жаловался на жестокость тигрицы в образе ангела. Дон Санхо хотел было напасть на господ серенадщиков, но маркиз Фабио помешал ему, представив ему, что это он мог бы сделать тогда, когда бы Доротея появилась на своем балконе ради его соперника или если бы слова простой арии были бы благодарностью за полученные благосклонности, а не жалобы недовольного любовника. Серенада ушла, быть может, плохо удовлетворенная, и дон Санхо и маркиз Фабио ушли тоже.

Между тем Доротее начала надоедать любовь индийского кавалера. Ее отец, дон Мануэль, крайне желал видеть ее замужем, и она нисколько не сомневалась, что если этот индиец, дон Жуан де Перальт, такой богатый и знатный, предложит ему себя в зятья, отец предпочтет его другим и будет еще более принуждать ее к замужеству. На следующий день после серенады, в которой маркиз Фабио и дон Санхо также принимали участие, Доротея разговаривала об этом со своей сестрой и сказала ей, что она не может более выносить ухаживаний индийца и находит странным то, что он делает это так открыто, не поговорив прежде с ее отцом.

– Это такой поступок, какого бы я никогда не одобрила, – сказала ей Фелициана, – и если бы я была на твоем месте, я бы поступила с ним очень плохо с первого же раза, когда представился бы случай, чтобы сразу рассеять надежду, что он тебе понравится. Что до меня, то он никогда мне не нравился, – прибавила она: – у него нет хороших манер, принятых при дворе, и огромные издержки, какие он делает в Севилье, не говорят о хорошем воспитании; да и сам он пахнет чужестранцем.

После этого она старалась представить дон Жуана де Перальта очень неприятным, забыв, что вначале, когда он появился в Севилье, призналась сестре, что он не не нравится ей и что всякий раз, когда они говорили о нем, она хвалила его с некоторого рода горячностью. Доротея, заметив, что ее сестра так изменилась в чувствах, какие испытывала раньше к этому кавалеру, заподозрила ее в склонности к нему, и столь, сколь та хотела ее уверить, что не имеет ее, а чтобы разрешить сомнения в этом, сказала ей, что не из отвращения к самому дону Жуану отвергает его ухаживания, а, напротив, потому, что он лицом похож несколько на дона Санхо и что он понравился бы ей, возможно, более других мужчин в Севилье, не говоря уже, что из-за его богатства и знатности ему удалось бы легко получить согласие ее отца.

– Но, прибавила она, – я не могу никого более любить после дон Санхо, и хотя я не смогла стать его женой, я никогда не буду ничьей и проведу остаток своих дней в монастыре.

– Хотя бы ты и совершенно решилась на столь странный поступок, – сказала Фелициана, – ты не могла бы более меня огорчить, чем сказав мне об этом.

– Не сомневайся в этом, сестра, – ответила ей Доротея, – ты скоро будешь самой богатой партией в Севилье, и поэтому я хотела увидеть дон Жуана, чтобы уговорить его любить тебя, а не меня, и рассеять всякую надежду на то, что я когда-либо соглашусь быть его женой; но теперь я хочу просить его не докучать мне более своими ухаживаниями, потому что у тебя такое отвращение к нему. А сказать правду, – продолжала она, – меня это огорчает, ибо я не вижу никого в Севилье, за кого бы ты могла выйти замуж лучше, чем за него.

– Он мне более безразличен, чем ненавистен, – сказала Фелициана, – и если я сказала, что он мне не нравится, то скорее из угождения тебе, чем из действительной ненависти к нему.

– Признайся лучше, дорогая сестрица, – ответила Доротея, – что ты нечистосердечно со мной говорила, и если ты теперь мало ценишь дон Жуана, то ты забыла, что иногда мне крайне его хвалила, или, лучше, боялась, что он мне слишком нравится, что выдает, что и тебе он не совсем не нравился.

При последних словах Доротеи Фелициана покраснела и страшно смутилась; Она наговорила ей, совсем сбившись с толку, множество бессмыслиц, которые не более защищали ее, чем уличали в том, в чем обвиняла ее сестра, и наконец она ей созналась, что любит дон Жуана. Доротея не осуждала ее любви и обещала помочь ей как только может.

В тот же день Доротея велела Изабелле, которая порвала все сношения с Гусманом после случая, происшедшего с доном Санхо, пойти разыскать дон Жуана, отдать ему ключ от калитки сада дона Мануэля и сказать ему, что Доротея и ее сестра будут ждать его там, а он должен; явиться в назначенное место в полночь, когда их отец будет спать. Изабелла, подкупленная дон Жуаном и делавшая все, чтобы привести его в милость у своей госпожи, но безуспешно, была сильно удивлена, видя, что та так изменилась, и была крайне довольна принести добрую весть лицу, которому она не приносила ничего, кроме дурного, и от которого она получила много подарков. Она долетела к этому кавалеру, и тот едва ли поверил бы своему счастью, если бы она де дала ему рокового ключа от сада. А он ей дал небольшой надушенный кошелек с пятьюдесятью пистолями, который не менее её обрадовал, чем она его своим известием.

Случай пожелал, чтобы в ту же самую ночь, когда дон Жуан должен был войти в сад отца Доротеи, дон Санхо в сопровождении своего друга маркиза ходил вокруг да около дома этой прекрасной девушки, желая увериться более в намерениях своего соперника. Маркиз и он были около одиннадцати часов на улице, где жила Доротея, когда четверо хорошо вооруженных людей остановились близ них. Ревнивый любовник думал, что среди них его соперник. Он подошел к этим людям и сказал им, что место, которое они заняли, будет очень удобно ему для исполнения некоторого замысла и что он просит их уступить его.

– Мы бы сделали это из учтивости, – ответили они ему, – если бы то самое место, какое вы просите, не было бы нам совершенно необходимо для некоторого намерения, которое у нас также есть и которое, как только будет исполнено, не задержит исполнения вашего.

Гнев дона Санхо достиг крайнего предела: он выхватил шпагу и бросился на этих людей, которые показались ему невежами и которые почти ими были на самом деле. Это неожиданное нападение дона Санхо смутило их и привело в беспорядок; маркиз тоже наступал на них со столь же большой твердостью, как и его друг, и те защищались плохо и были скоро оттеснены в самый конец улицы. Там дон Санхо получил легкую рану в руку и проколол того, кто его ранил, столь сильным ударом, что долго не мог вытащить свою шпагу из тела своего противника и думал, что убил его.

Маркиз, между тем, упорно преследовал других, которые разбежались перед ним, что было сил, лишь только увидели, как их товарищ упал. Дон Санхо увидел в одном конце улицы людей с фонарями, бежавших на шум битвы. Он боялся, как бы это не была юстиция, и это была она на самом деле. Он поспешно бросился на улицу, где началась схватка; а с этой улицы на другую, посреди которой встретил один на один старого дворянина, который освещал себе путь фонарем и который вынул шпагу, услыхав, как за ним бежал дон Санхо. Этот старый дворянин был дон Мануэль, возвращавшийся с игры от одного из своих соседей, как он это делал каждый вечер, и хотевший войти к себе через калитку своего сада, которая была неподалеку от того места, где находился дон Санхо.

– Кто идет? – крикнул он нашему влюбленному кавалеру.

– Человек, – ответил дон Санхо, – которому надо спешить, если вы ему в этом не помешаете.

– Может быть, – сказал дон Мануэль, – с вами произошел какой-нибудь случай, заставляющий вас искать убежища? Мой дом недалеко и может вам им служить.

– Это правда, – ответил дон Санхо: – я должен скрыться от юстиции, которая, быть может, меня ищет, и так как вы настолько великодушны, что предлагаете ваш дом чужестранцу, – он вверяет вам себя со всей уверенностью и обещает вам никогда не забыть милости, какую вы ему оказываете, и не пользоваться убежищем долее, чем оно будет ему необходимо, чтобы дать пройти тем, кто его ищет.

После этого дон Мануэль открыл калитку ключом, который был при нем, и, пригласив дона Санхо войти в сад, спрятал его между лавровыми деревьями и велел ждать, пока он не прикажет спрятать его получше в доме и так, чтоб никто не увидел.

Прошло немного времени с тех пор, как дон Санхо спрятался меж лавров, и он увидел, что к нему идет женщина, которая, подойдя, сказала ему:

– Пойдемте, сударь: моя госпожа, донна Доротея, вас ждет.

При этом имени дон Санхо подумал, что он, быть может, находится в доме своей возлюбленной и что этот старый господин был ее отец. Он заподозрил Доротею в том, что она назначила это место его сопернику, и пошел за Изабеллой, более мучаясь ревностью, чем боязнью юстиции. Между тем дон Жуан пришел в назначенный час, открыл калитку сада дона Мануэля ключом, который дала ему Изабелла, и спрятался в те самые лавры, откуда только что вышел дон Санхо.

Минуту спустя он увидел, что прямо к нему идет какой-то человек; он приготовился защищаться, на случай если бы его атаковали, и был крайне удивлен, когда узнал в этом человеке дона Мануэля, который сказал ему, чтобы он следовал за ним и что он хочет отвести его в такое место, где ему не надо будет бояться, что его возьмут. Дон Жуан заключил из слов дона Мануэля, что он, быть может, спасает в своем саду какого-либо человека, которого преследует юстиция.

Он не мог делать ничего, кроме как следовать за ним и благодарить его за благость, какую тот ему доставляет, но можно понять, что он не менее мучился опасностью, в какую попал, чем досадным препятствием, из-за которого терпят неудачу его любовные замыслы. Дон Мануэль провел его в свою комнату и, оставив его там, пошел приказать приготовить себе постель в другой.

Оставим там дона Жуана в затруднении как ему быть и вернемся к его брату дону Санхо де Сильва. Изабелла провела его в нижнюю комнату, где Доротея и Фелициана ждали дон Жуана де Перальта; – одна как возлюбленного, которому сильно желает понравиться, другая – для того, чтобы объявить ему, что не может любить его и что он сделает лучше, если попытается понравиться ее сестре.

Дон Санхо вошел в комнату, где были обе прекрасные сестры, которые страшно удивились, увидев его; Доротея упала без чувств, как мертвая, и если бы сестра не поддержала ее и не посадила на стул, она упала бы со всего маху. Дон Санхо оставался неподвижным; Изабелла чуть не умерла со страху и думала, что дон Санхо мертвый явился, чтобы отомстить за неверность ее госпоже. Фелициана, хотя и сильно испугалась, видя дона Санхо воскресшим, еще более беспокоилась припадком своей сестры, которая, наконец, пришла в себя, и тогда дон Санхо сказал ей следующее:

– Если бы слух, распространившийся о моей смерти, неблагодарная Доротея, не извинял некоторым образом вашего непостоянства, отчаяние не оставило бы мне и столько жизни, чтобы упрекнуть вас. Я хотел заставить всех поверить, что я мертв, чтобы обо мне забыли мои враги, а не вы, которая обещала мне не любить никого, кроме меня, и которая так скоро нарушила свое обещание. Я мог бы отомстить за себя и поднять такой шум моими криками и жалобами, что ваш отец проснулся бы от них и нашел бы любовника, которого вы спрятали в доме; но, какой я безумец, я боюсь еще вас огорчить и огорчаюсь этим еще больше, нежели тем, что вы любите другого. Наслаждайтесь, неверная красавица, наслаждайтесь с вашим дорогим возлюбленным; не бойтесь более за вашу новую любовь: я скоро освобожу вас от человека, который мог бы упрекать вас всю жизнь за то, что вы изменили ему тогда, когда он подвергал опасности свою жизнь, чтобы увидеть вас.

Дон Санхо хотел было итти после этих слов, но Доротея остановила его и старалась оправдаться, когда вошла испуганная Изабелла и сказала, что дон Мануэль идет вслед за ней. Дон Санхо едва успел встать за дверь. Старик сделал выговор дочерям за то, что они еще не ложились спать, и в то время, когда он повернулся спиною к двери комнаты, дон Санхо вышел, пробрался в сад и стал между теми же лавровыми деревьями, где он уже был спрятан и где приготовился ко всему, что бы с ним ни случилось, и ждал, когда представится случай выйти.

Дон Мануэль пришел в комнату дочерей, чтобы взять свет и пойти открыть, калитку сада страже, стучавшейся в нее, чтобы открыли, потому что ей сказали, что дон Мануэль ввел к себе в сад человека, который, быть может, был одним из тех, кто дрался на улице. Дон Мануэль не воспрепятствовал обыскать свой дом, будучи сильно уверен, что они не откроют его комнаты, где был заперт кавалер, которого они искали.

Дон Санхо, видя, что он неизбежно будет найден таким множеством стражников, рассыпавшихся по саду, вышел из-за лавровых деревьев, где он находился, и, приблизившись к дону Мануэлю, который сильно удивился, увидя его, сказал ему на ухо, что честный человек держит свое слово и не оставляет никогда того, кого взял под свое покровительство. Дон Мануэль просил судью, который был его другом, оставить дона Санхо под его надзором, на что тот легко согласился из-за его знатности и потому, что раненый не был в опасности. Юстиция удалилась, а дон Мануэль, узнав из разговоров с ним, что он именно тот, кого он привел в свой сад, не сомневался, что другой был любовником, которого ввела в дом какая-нибудь из его дочерей или же Изабелла.

Чтобы выяснить это, он просил дона Санхо де Сильву войти в одну из комнат и оставаться там, пока он не придет к нему. Сам же пошел в ту комнату, где оставил дона Жуана де Перальта, и сказал ему, что будто бы его слуга вошел вместе со стражей и просит позволить поговорить с ним. Дон Жуан, зная хорошо, что его камердинер сильно болен и не в состояний притти к нему, – не говоря уже о том, что он не сделал бы этого без его приказания, хотя бы и знал, где он находится, – смешался. Он сильно был смущен тем, что ему сказал дон Мануэль, и наугад ответил ему, чтобы его слуга подождал его дома. Дон Мануэль узнал тогда в нем молодого индийского дворянина, о котором столько говорили в Севилье, и, зная о его знатности и богатстве, решил не выпускать его из дому, пока тот не женится на той из его дочерей, с которой у него были хоть какие связи. Он разговаривал с ним некоторое время, чтобы разъяснить как можно более сомнения, какие так его беспокоили. Изабелла сквозь непритворенную дверь увидала, что они разговаривают, и пошла сказать своей госпоже. Дон Мануэль, увидев мельком Изабеллу, подумал, что она приходила с каким-нибудь поручением к дон Жуану от его дочери. Он оставил его, чтобы побежать за ней, но в это время свеча, которая освещала комнату, догорела и погасла сама собой.

Между тем как старик не нашел Изабеллы там, где искал ее, эта девушка сообщила Доротее и Фелициане, что дон Санхо находится в комнате их отца и что она видела, как они разговаривали. Услышав это, обе сестры побежали туда. Доротея нисколько не боялась встретить своего дорогого дона Санхо вместе со своим отцом, решив поведать ему, что она любит его и что он ее любил, и рассказать ему, с каким намерением она вызвала дона Жуана. Итак, она вошла в неосвещенную комнату и, встретившись с доном Жуаном в то самое время, когда он выходил, приняла его за дона Санхо, удержала его за руку и сказала ему в таком роде:

– Почему ты бежишь от меня, жестокий дон Санхо, и почему ты не хотел выслушать того, что я отвечала на несправедливые твои упреки? Я признаюсь, что ты не мог бы меня достаточно сильно укорять, если бы я была столь виновна, как ты имеешь основание думать; но ты знаешь хорошо, что бывают вещи, которые толкуются ложно и которые имеют более видимости истинности, чем самой истинности, какая всегда со временем обнаруживается; дай мне время показать тебе ее и разобраться в том смятении, в которое повергает нас твое и мое несчастье. Помоги мне оправдаться и бойся допустить несправедливость, слишком поспешно обвиняя меня, ранее чем убедишься в этом. Ты, быть может, слыхал, что один кавалер любит меня; но слыхал ли ты, что я люблю его так же? Ты, может быть, застал его здесь, потому что это правда, что я велела ему притти сюда; но когда ты узнаешь, с каким намерением я это сделала, – я уверена, ты будешь жестоко раскаиваться, что обидел меня, когда я дала тебе самые сильные доказательства верности, какие только могла. Почему нет здесь того кавалера, любовь которого мне тягостна? Ты узнал бы тогда из того, что я ему сказала бы, смел ли он когда-либо говорить мне о том, что любит меня, и читала ли я когда-нибудь письма, какие он мне писал. Но мое несчастье, которое всегда давало мне его видеть, когда мне это было неприятно, не дает мне его увидеть, когда он мне может помочь разубедить тебя.

Дон Жуан был настолько терпелив, что дал Доротее говорить, не прерывая ее, чтобы узнать еще более, чем она ему уже открыла. Наконец он начал было уже браниться, когда дон Санхо, который бродил из комнаты в комнату, ища дороги в сад и не находя, услыхал голос Доротеи, разговаривавшей с дон Жуаном, и подошел к ней бесшумно как только мог и так, что дон Жуан и обе сестры не слыхали. В это же самое время дон Мануэль вошел в комнату с несколькими слугами, которые несли перед ним свет. Оба соперника увидели друг друга и гордо оглядывали один другого, схватившись за шпаги. Дон Мануэль бросился между ними и приказал дочери выбрать одного из них в мужья, чтобы потом он дрался с другим. Тогда дон Жуан сказал: что касается его, то он уступает все свои права, если только может их иметь, кавалеру, которого он видит перед собою. Дон Санхо сказал то же самое и прибавил, что так как дон Жуан впущен в дом дона Мануэля его дочерью, то, видимо, она любит его и любима им, а что касается его, то он в тысячу раз скорее умрет, чем женится, имея хоть малейшее сомнение.

Доротея бросилась в ноги отцу и заклинала его выслушать ее. Она рассказала ему все, что произошло между нею и доном Санхо де Сильвой перед тем, как он убил дона Диего из-за любви к ней. Она также сказала ему, что потом дон Жуан де Перальт тоже влюбился в нее и что она намерена была лишить его надежды и предложить ему просить руки ее сестры, и окончила тем, что если не сможет уверить в своей невинности дона Санхо, то завтра же пойдет в монастырь, чтобы никогда более оттуда не возвращаться. Из этой речи оба брата узнали друг друга: дон Санхо помирился с Доротеей, которую просил в жены у дона Мануэля, а дон Жуан просил руки Фелицианы, и дон Мануэль принял их в зятья с удовлетворением, которое трудно описать.

Тотчас же как только настал день, дон Санхо послал за маркизом Фабио, и тот пришел принять участие в радости своего друга. Это дело скрывали до тех пор, пока дон Мануэль и маркиз Фабио не уговорили двоюродного брата и наследника дона Диего забыть смерть своего родственника и примириться с доном Санхо. Во время переговоров маркиз Фабио влюбился в сестру этого дворянина и просил ее в жены. Тот принял с большой радостью столь выгодное для его сестры предложение и, следовательно, согласился на все, что ему ни предлагали в пользу дона Санхо. Три свадьбы были в один день; все там обстояло хорошо с обеих сторон и, потом, еще очень долго, что тоже достойно внимания.