Текст книги "Рыжая кошка"

Автор книги: Питер Спигельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Мы получили диск по почте. На нем была запись, а также снимок водительского удостоверения Марча.

– Вы знаете, откуда пришел диск?

Маккью покачал головой.

– На конверте стоял штемпель Манхэттена, но с обратным адресом Холли.

– В конверте еще что-нибудь было? – спросил Майк. – Например, записка?

Маккью на миг задумался, потом покачал головой.

– Анонимка, – заметил я. – Полиция работает просто потрясающе.

Вайнс чуть не вскочила со стула.

– Что вы себе позволяете?!

– Вам не показалось, что диск пришел уж слишком кстати? Подозрительно кстати?

– Мы что, должны были его проигнорировать? – Лицо Маккью покраснело. – Вот тогда бы, черт возьми, полиция сработала великолепно.

– Ни в коем случае, – ответил Майк, – однако с учетом информации, которой вы теперь располагаете – о том, что съемки Холли использовались для шантажа, – вы могли бы несколько иначе расценить получение диска.

Вайнс презрительно усмехнулась:

– Это как же?

Я опередил Майка:

– Вам не приходило в голову, что диск мог прислать шантажист… который, возможно, замешан в убийстве Холли, а потому имеет все основания подставить моего брата?

Вайнс собралась огрызнуться, но Флорес оборвала ее:

– Мы со всем надлежащим вниманием рассмотрим вашу версию, – сказала она. Потом посмотрела на Дэвида: – Ну а вы что молчите, мистер Марч? Вся наша беседа завязана на вашем имени, однако от вас самого мы пока ни словечка не услышали.

Майк кивнул, и Дэвид посмотрел на Риту Флорес. Заговорить ему удалось не сразу. Голос звучал тихо, но ровно.

– Майк и Джон изложили факты, мне нечего добавить. Но если вы хотите услышать от меня, замешан ли я в убийстве этой женщины, то я скажу вот что. Я не знаю, что с ней произошло, и не имею никакого отношения к тому, что с ней произошло.

Флорес неопределенно кивнула, и Маккью заговорил:

– У вас есть пистолет, мистер Марч?

Дэвид не дрогнул.

– Нет.

– Мистер Марч, вы можете рассказать нам, что делали две недели назад, считая от сегодняшнего дня? – спросил Маккью. И Дэвид подробно описал интересующий следствие день. История была знакомая, лакуны старые – несомненно, копам они бросятся в глаза, так же как бросились мне.

Маккью все записал и снова посмотрел на Дэвида:

– И ваша жена может подтвердить, что вы весь вечер провели дома? – Было что-то в его голосе, отчего волосы у меня на голове зашевелились.

– Да, – ответил Дэвид.

– Значит, она все время была с вами? – спросил Маккью.

Майк тоже уловил что-то нехорошее и вмешался.

– По-моему, мистер Марч выразился ясно, – произнес он прежде, чем Дэвид открыл рот.

Маккью переглянулся с Вайнс и Флорес, но заговорил о другом:

– Из ваших слов – или слов вашего адвоката – следует, что по телефону Холли главным образом выражала желание снова увидеться с вами. – Дэвид кивнул. – Других тем не было?

Дэвид выглядел озадаченным, и неприятное ощущение вернулось.

– Нет. Правда, она еще угрожала.

Маккью кивнул.

– Значит, Холли ни разу не упомянула о своей беременности?

Воцарилась тишина, словно ожидающая, когда ее заполнят звуки разрывающегося металла и бьющегося стекла. Лицо Дэвида из белого стало серым, он открыл и закрыл рот, но не издал ни звука. Я обнял его за плечи. Майк посмотрел на Флорес и потер подбородок. Его лицо было непроницаемым, голос – ледяным.

– Не желаете объясниться?

Флорес пожала плечами:

– Судмедэксперт сказал, что Холли была беременна. Срок – около четырех недель.

Майк сдвинул брови.

– Четыре недели. Возможно, она и сама не знала.

– Ну, спросить у нее трудно, поэтому мы спрашиваем вашего клиента.

Дэвид шумно вздохнул.

– Она ни разу не говорила ничего подобного.

– Тогда вас не затруднит дать нам образец ДНК, – попросила Флорес, – чтобы исключить вероятность вашего отцовства?

И снова вмешался Майк:

– Вопрос состоит в том, знал ли мистер Марч, что Холли беременна, и ответ на него – «нет». Мне кажется, разговор о ДНК немного преждевременный.

– Значит, поговорим об этом в другой раз, – пожала плечами Флорес. – Но, возвращаясь к лицам, знавшим о беременности Холли… – Флорес кивнула Вайнс, та кликнула клавишу в ноутбуке и развернула его экраном к нам.

Началась видеозапись. На этот раз сцена была хорошо освещена, а исполнительница главной роли полностью одета. Еще одна съемка скрытой камерой, установленной примерно на уровне колен и направленной куда-то вверх и вбок. На заднем плане виднелись окна, прикрытые металлическими решетками, а на переднем плане была женщина. Жесткие темные волосы, большие глаза на бледном узком лице. Несмотря на плохой звук, слова Стефани звучали отчетливо: «Оставь его в покое, проклятая сука. Оставь моего мужа в покое».

Откуда-то со стороны донесся высокомерный смех, и я понял, что смеется Холли. Рита Флорес обратилась к Дэвиду. Сквозь гул в ушах ее голос звучал словно издали.

– Где сейчас ваша жена, мистер Марч? – спросила она.

Глава 28

На кухне послышался грохот – наверное, от битья посуды, – и мы услышали, как Дэвид выругался. Майк Метц покачал головой.

– Я бы и сам что-нибудь расколотил, – тихо произнес он, глядя из окна гостиной Дэвида на бело-серые лоскутки Центрального парка. Голые ветки нависали над землей, как туман, и что-то вроде тумана окутывало мой мозг с тех пор, как мы вышли из участка на Питт-стрит. Я потер лицо обеими руками. Без толку. – Мы оказались именно в том положении, которого я надеялся избежать, – продолжал Майк. – Мы выведены из равновесия, мы застигнуты врасплох, мы вынуждены играть в догонялки. – Он тяжело вздохнул, ослабил галстук и закатал рукава рубашки до локтей. – А догонять Флорес нелегко.

– А что она вообще там делала? – спросил я. – Рановато еще объявляться помощнику окружного прокурора.

– Ей нужно защищать свои интересы, – ответил Майк. – Отвратительное убийство, богатый, высокопоставленный подозреваемый, много секса… и все это на таком шумном медийном рынке, как Нью-Йорк. Если дойдет до процесса, это минимум полгода истерии на кабельном телевидении, потом книга и бог знает что еще. Однако на таком деле очень легко загубить карьеру, а такого провала допускать нельзя. Вот Флорес и явилась – приглядеться и предупредить.

– О чем?

– О том, что она настроена серьезно, но готова и к сделке; о том, что в случае отказа от сделки твоему брату не поздоровится. И – самое главное – о том, что у нее все козыри на руках.

– Но ведь видео…

– К черту видео! – оборвал Майк. – Эту мерзость присяжным даже показывать нельзя.

Маккью и Вайнс продемонстрировали нам только кусочек, но и его хватило. Холли, по обыкновению, устроила допрос, а Стефани была вся белая и дрожала от гнева.

Я глубоко вздохнул.

– Ну, до присяжных-то нам еще далеко.

– Не так далеко, как мне бы хотелось, – ответил Майк.

Он повернулся и прошелся по комнате. Прогулка оказалась долгой: по отбеленному паркету, по белому ковру, мимо низкой блестящей мебели из стекла, полированного камня и белой кожи. Лицо Майка было бледным и сосредоточенным.

– Подробности жизни Холли застали их врасплох, – заметил я. – Это нам на руку.

– Подробности замедлят дело, мы можем выгадать немного времени. Копы займутся проверкой предоставленной нами информации – по крайней мере обязаны заняться, – но, если сразу не пойдет, заморачиваться не станут, подтасуют факты, да и успокоятся. Они уверены: убийца – Дэвид. Или Стефани. Или оба. Уверены, так и знай.

– Я понял.

Майк нахмурился.

– Ты у них тоже под вопросом.

– Это я тоже понял. Как ты хочешь распорядиться временем, которое мы выгадали?

– Первым делом найди Джейми Койла.

Я поднял бровь.

– Койл – первый в списке людей, с которыми хочет поговорить Маккью.

– Именно. И мне не нужны новые сюрпризы. Я хочу знать, что он может рассказать, и не желаю слышать его рассказ из вторых рук. В смысле из рук Риты Флорес.

– Копы вряд ли мне обрадуются.

– Даже не сомневайся, – согласился Майк, – впрочем, ничего не поделаешь.

– Тебе легко говорить – не у тебя отберут лицензию.

Майк бросил на меня косой взгляд.

– Твой брат сейчас в весьма щекотливом положении. Не время…

– Знаю, – оборвал я. – Знаю. А вдруг Койл подался в бега?

Майк снова уставился в окно.

– Самое лучшее для твоего брата – признавшийся Койл. Немногим хуже – Койл сбежавший.

– Как насчет Койла, не имеющего никакого отношения к смерти Холли?

Он покачал головой:

– Очень плохо. Без приемлемой альтернативы Флорес продолжит гнуть свою линию.

Я смотрел на Пятую авеню, на автобус, проехавший мимо входа в Центральный парк с Девяностой улицы. Я еще не знал, какое обвинение можно выдвинуть против Койла – можно ли вообще, но высказываться не стал. Майк, похоже, прочитал мои мысли.

– Если можешь предложить кого-то другого, не молчи, – сказал он. – Потому что Флорес не терпится и время против нас.

Я покачал головой.

– Думаешь, Флорес собирается вскоре начать работать под протокол?

– Возможно. И тогда истерию уже не остановить. Скандал обеспечен. Чем дольше Дэвид остается в центре внимания Флорес, тем больше вероятность, что пресса об этом пронюхает.

– Копы сообщат об установлении личности?

– Флорес сказала, что они уже известили сестру, но официального объявления пока нет.

Мы услышали лязг металла о кафель и проклятия Дэвида. Я вышел из комнаты в холл и посмотрел в сторону кухни. По полу мелькнула тень, только и всего. Я повернулся к Майку:

– Значит, я ищу Койла. А ты чем займешься?

Майк пригладил волосы.

– Первым делом надо посидеть со Стефани и выяснить, что же, черт побери, происходит.

Я кивнул.

От Дэвида не было никакой помощи. Пока мы ехали в такси из центра, он молчал. Оказавшись дома, отпустил горничную и замер в полной прострации. Я отвел его в гостиную и усадил на софу. Майк задавал вопросы, Дэвид с трудом подбирал ответы.

– Что Стефани знала о ваших романах?

– Знала, что у меня бывают женщины. Понятия не имею откуда. Мы не говорили об этом… напрямую. Может быть, один раз… не знаю. Я полагал, что она не знает о Рен… она ни словом не обмолвилась. Наверное, я ошибался.

– В тот вторник вы провели вместе весь вечер?

– Когда я вернулся, Стефани была дома, но через некоторое время ушла. Сказала, что идет недалеко, на Восемьдесят шестую улицу… в кино… не помню с кем, с какой-то приятельницей. Не знаю, когда она вернулась… выпил, наверное, и уснул. Когда я проснулся – около половины двенадцатого, – она уже была дома и выглядела, по-моему, прекрасно.

– Как она могла познакомиться с Холли?

– Не знаю. Может, Холли ей позвонила. Понятия не имею.

– Думаете, Стефани могла…

– Нет, абсолютно исключено. Стеф ни при чем. Ни при чем. – Дэвид говорил монотонно и все время таращился на ковер, словно в узорах было скрыто что-то видимое лишь ему. И только когда Майк спросил о беременности Холли, Дэвид поднял глаза. Он покраснел, и на мгновение на губах мелькнула горькая улыбка. – Это не я, – отрезал он.

Майк говорил очень мягко:

– Бывает, презервативы подводят.

– Это не я.

– А Холли не…

– Никогда не говорила об этом ни слова.

– Не могла она сказать что-то Стефани? – спросил Майк.

– Не знаю, говорила она что-то или не говорила, но Стеф… она не поверила бы.

И Дэвид ушел на кухню варить кофе.

Майк сунул руки в карманы и снова прошелся по комнате.

– Зря он солгал Маккью.

– Что они со Стефани были здесь весь вечер? Он растерялся… ошибся.

Майк поджал губы.

– Называй как хочешь. А на языке копов это неподтвержденное алиби.

– Чье алиби?

Он покачал головой.

– В том-то и вопрос, да?

В дверях появился Дэвид. В руке у него был пустой молочник, на лице смущение.

– Там что-то с кофеваркой… – пробормотал он устало.

– Разберусь, – сказал я.

Кухня Дэвида – вся из камня и стали – напоминала поле боя: рассыпанные по столу кофейные зерна, пустая кофемолка, опрокинутая, с выдернутым из розетки шнуром, упаковка с бумажными фильтрами на полу, там же – мерная ложка и пальто Дэвида. Я подобрал пальто и все остальное, смолол зерна. Пока варился кофе, я заметил возле раковины открытую бутылку водки. Черт.

Нашел поднос и отнес кофе в столовую, куда уже перебрались Майк и Дэвид. Они сидели за длинным овальным столом, Дэвид смотрелся в блестящую столешницу. Майк выглядел так, словно ждал ответа, хотя было очевидно: не дождется.

– Дэвид, если хотите, я сам позвоню вашей жене. Обязательно надо рассказать ей о произошедшем. Я должен встретиться со Стефани.

Дэвид вздохнул и встал.

– О Господи, да позвоню я ей. – Энергии на вспышку раздражения ему не хватило. Он вышел из комнаты, и Майк посмотрел на меня.

– Он пил? – Я кивнул. – У него с этим проблемы?

– Не знаю.

Майк взял кружку с кофе.

– Прекрасно, – пробормотал он, – просто прекрасно.

Дэвид вернулся с покрасневшими глазами и сообщил, что не дозвонился до Стефани. Ее сотовый выключен, а родители сказали, что ее весь день не было дома. Он оставил сообщение. Майк решил пока больше не спрашивать. Он надел пальто и вытащил из карманов перчатки.

– Позвонишь, если добудешь что-нибудь по Койлу? – Я кивнул и проводил его до двери. – Не давай ему раскисать, – шепнул он, но не посоветовал, как это сделать.

Дэвида я нашел на кухне, с бутылкой в одной руке и стаканом в другой.

– Сейчас есть дела поважнее, – заметил я.

Дэвид подошел к холодильнику и сунул стакан под дозатор льда.

– Отстань, – вяло отмахнулся он.

– У тебя еще есть дела, и лучше их делать на трезвую голову.

– Я позвонил Стефани. Ее не было.

– Я говорю о звонке Неду.

Дэвид щедро плеснул водку в стакан. Сделал глоток, прислонился к кухонному столу и вздохнул:

– Я сказал ему, что не приду.

– Он должен знать, что происходит.

– Ему-то какое дело?

– Ты управляешь отделом, Дэвид. Нед управляет фирмой. Ему надо быть в курсе происходящего и могущего произойти. Ему надо подготовиться.

– Подготовиться к чему? – Дэвид поднял голову. Лицо в пятнах, запавшие глаза. – К чему, Джонни? Что на меня наденут наручники? А заодно и на Стеф? Или, может, на обоих? Чего, черт подери, ему ожидать? – Дэвид потер лоб.

– Просто скажи ему, что происходит.

Дэвид уставился на что-то у меня за плечом.

– Я не знаю, что происходит, – прошептал он.

Я забрал у него стакан, он не сопротивлялся.

– Хочешь, я сам позвоню? – спросил я, и через некоторое время Дэвид кивнул. Я вылил водку в раковину и взял его за локоть. Мы пошли в гостиную, и я усадил Дэвида на длинную белую софу. Он поднял глаза.

– Я не думал… что все так закончится. – Говорил он невнятно, веки норовили закрыться. Я не знал, что он имел в виду под словом «все».

– Не драматизируй, Дэвид. Все еще никак не закончилось. Ничего не закончилось.

– Это видео… Стеф так рассердилась.

– Ничего не закончилось, – повторил я. – Еще можно кое-что сделать.

Он взял меня за запястье старческой рукой, и я почувствовал, как она дрожит.

– Боже, – вздохнул Дэвид. – Как я устал.

Я ушел на кухню позвонить, а когда вернулся, Дэвид спал, уткнувшись подбородком в грудь и тяжело дыша. Время от времени он стонал и дергался, как собака, и во сне продолжающая бег.

Глава 29

В Тэрритаун я приехал в начале пятого. Желтушный закат просачивался сквозь тучи, окрашивая Гудзон в цвет блекнущего синяка. Я приехал повидать Кенни Хейгена, менеджера по техобслуживанию кондоминиумов «Ван Винкль корт», дядю Джейми Койла. Я свернул с шоссе номер 9 на Колледж-авеню и двинулся в сторону реки. Из-за стен грязного снега на обочинах пропустил два перекрестка, но в конце концов нашел нужное место. Похоже, дело не стоило затраченных усилий.

«Ван Винкль корт» оказался комплексом из уродливых двухэтажных домиков, образующих круг. Всего их было восемь, приземистых бункеров с облицовкой под кирпич и белой виниловой отделкой. Человеку с солеукладчиком, прокладывающему дорожки между домами, не удавалось развеять впечатление полной заброшенности. Он подкатил солеукладчик к лестнице, спустился, громко топая, к подвальной двери и исчез. Я вышел из прокатного «ниссана» и двинулся следом.

Металлическая дверь вела в низкий коридор. Справа была кладовка с кучей инструментов. А еще в кладовке оказался невысокий человек в зеленой куртке, пристраивающий солеукладчик рядом с брезентом. Он посмотрел на меня и стянул перчатки. Он говорил с сильным испанским акцентом, английский же, очевидно, знал плохо.

– Помогать? – спросил он.

– Кенни Хейген?

Человек указал в сторону коридора:

– Там Кенни.

Я кивнул и пошел дальше.

Кенни я обнаружил в кабинете, заваленном старыми кухонными плитами, помятыми, обожженными, в жирных пятнах и неопознанных ошметках – как и он сам. Кенни, казалось, под шестьдесят; он был худой, морщинистый, краснолицый и чумазый. Рукава перепачканной сажей клетчатой рубашки закатаны, под ней виднеется теплая фуфайка, на тыльной стороне руки татуировка: кричащий орел. На подбородке – красная запятая – вероятно, из кетчупа. Когда я вошел, Кенни возился с паяльником и маленьким мотором и в комнате пахло горячим металлом. Он оторвал взгляд от стола и положил мотор. Маленькие голубые глазки за замотанными изолентой очками в проволочной оправе. Кенни провел жилистой рукой по белым волосам.

– Вам что-то нужно? – Голос оказался ниже, чем можно было ожидать, судя по росту, и я решил, что дело в курении. На столе стояла полная окурков пепельница, рядом валялась пачка «Мальборо». Кенни положил паяльник на край пепельницы и прикурил сигарету от белой пластмассовой зажигалки.

– Я ищу Джейми, – ответил я.

Кенни прищурился.

– Какого Джейми?

– Вашего племянника.

– Вот как. А вы кто ему будете?

– Приятель приятеля. Пытаюсь связаться.

Кенни кивнул.

– Да ну? Что ж, я тоже пытаюсь. Если найдете этого придурка, свистните мне.

– Я думал, Джейми здесь работает.

– Только до нашей следующей встречи.

Перед столом Кенни стоял пластмассовый стул, я подвинул его и сел.

– За что такая немилость?

– Например, за то, что Джейми уже две недели не показывается на работе. И хоть бы позвонил, сказал, дескать, хвораю или что. И на мои звонки, мать его, не отвечает. Я уже весь телефон оборвал. А главное, он подвел единственного оставшегося у него родственника, который, между прочим, сильно рисковал, чтобы добыть ему эту работу. Достаточно причин? – Каждая фраза сопровождалась взмахом сигареты, пепел летел во все стороны.

Я кивнул.

– А где он живет?

– Одно время жил здесь, в квартире в конце коридора, но уже давно не показывался.

– Телефон не дадите?

Кенни оттарабанил сотовый номер Койла.

– Только он выключен.

– Есть еще родственники, с которыми Джейми общается или, может быть, навещает?

– Его старик спился и помер двадцать лет назад, а мою сестру, упокой, Господи, ее душу, мы потеряли три года назад… так что, как я говорил, у Джейми только я и остался.

– А что, друзей у него нет?

Кенни провел рукой по лицу, размазывая жир. Пожал плечами.

– Вы, наверное, знаете больше меня. Сомневаюсь, что у Джейми есть друзья. – Кенни помолчал, изображая задумчивость. – Разве только парень с севера штата. Они вместе сидели.

– Имя знаете?

Кенни выдохнул дым и покачал головой.

– Номер телефона или адрес?

Снова дымный выдох.

– Не знаю… Может, где-то в Буффало.

Я кивнул. Буффало.

– Вы знакомы с девушкой Джейми?

Кенни вскинул брови:

– У него есть девушка?

Я не потрудился объяснить.

– Джейми ничего не оставлял, когда уехал?

– Посмотрите сами. – Кенни залез в карман большой оранжевой парки, висевшей на спинке стула. Выловил позвякивающее кольцо с ключами. – Идемте, – сказал он и двинулся по коридору. Я пошел следом.

Квартира была темная и тесная, меньше трехсот квадратных футов, и вся просматривалась от двери. Справа мини-кухня, встроенная в стенной шкаф. Рядом уборная – едва ли больше, чем в самолетах. На полу – под узким окном, врезанным почти под потолком, – матрац. Грязно-белые стены, на полу серый линолеум. Лампочка без абажура распространяла свет, похожий на грязную воду.

Кенни велел мне запереть дверь, когда закончу. Времени понадобилось немного. Но, кроме пыли и запаха мазута, я ничего не обнаружил. Когда я выходил, Кенни снова сидел за столом, рассматривая мотор и выдыхая дым. Я не потрудился попрощаться.

Я сел в прокатную машину, выехал со стоянки «Ван Винкль корт» и двинулся обратно к шоссе номер 9. Ярдов через пятьдесят остановился. В снегу на другой стороне улицы было углубление – видимо, оттуда выкопали машину. Я круто развернул «ниссан» и загнал его в снежную пещеру. Вытащил и настроил бинокль. Уже почти стемнело, но фонари вокруг «Ван Винкль корт» давали достаточно света. Я разглядел этого лживого ублюдка Кенни, когда тот поднялся по лестнице из подвала.

Как актер Кенни не уступал Джину Вернеру. Он не попытался выведать, кто я, откуда знаю Джейми или что мне от него надо, и ни разу не послал меня. Реплика насчет дружка в Буффало по фальши равнялась разве что удивлению, которое Кенни изобразил, когда я упомянул девушку Джейми. А главное, Кенни слишком уж охотно разрешил мне осмотреть квартиру. Он хотел, чтобы у меня создалось впечатление, будто Джейми уехал, я же решил, что Пупс где-то неподалеку и Кенни знает где. Я приоткрыл окна, погасил свет в машине, выключил двигатель и застегнул парку до подбородка.

Вечерело. К «Ван Винкль корт» все чаще подъезжали машины, все больше огней загоралось в облицованных под кирпич будках, однако к ведущей в подвал лестнице никто не подходил. Я ждал, смотрел… и вспоминал разговор с Недом.

Он удивился (с моего последнего звонка прошло восемнадцать месяцев), но по тону понял: я звоню не просто поболтать. Молча выслушал мои слова о том, что Дэвид вовлечен в расследование убийства, что жертва – женщина, с которой у Дэвида была сексуальная связь, что Дэвид – или Стефани – может стать подозреваемым в ее смерти и что, если дойдет до ареста, пресса сожрет нас живьем.

Новости потрясли Неда – да и могло ли быть иначе? Однако наш старшенький поднялся на самый верх в «Клейн и сыновьях» не за умение паниковать или делать глупости; не дрогнул он и теперь. Нед задавал вопросы по существу, не давил, если я не хотел отвечать, и не заставлял гадать, если я не знал ответа. Судя по звукам, он все время что-то торопливо записывал. Спросил об адвокатах и вроде немного расслабился, когда услышал, что Дэвида представляет Майк Метц.

– Как Дэвид?

– Поэтому я и звоню. Мне надо ехать, но его нельзя оставлять одного. Он пил.

– Стеф дома нет?

– Нет, и я не знаю, когда она приедет. И приедет ли.

– О Господи. – Нед вздохнул. – Я пришлю Лиз.

Нед положил трубку, а через час приехала моя старшая сестра. Я встретил ее в передней. Черное пальто надето на черный костюм, белокурые волосы зачесаны назад. Высокая, так что даже на низких каблуках одного роста со мной. В прищуренных зеленых глазах неуверенность. Обычная холодная невозмутимость покинула ее, и красивое энергичное лицо было искажено беспокойством, больше похожим на гнев. Лиз теперь так походила на мать, что мне стало не по себе.

– Где он? – спросила сестра хриплым шепотом.

– Спит на софе. Если повезет, поспит еще какое-то время.

– И что мне с ним делать, когда проснется?

Я пожал плечами:

– Посиди с ним. Дай поесть. Следи, чтобы он не наделал глупостей.

Лиз покачала головой:

– Легко сказать – следи. Он удивится, увидев меня?

– Вероятно.

– И разозлится?

– Определенно.

Лиз снова покачала головой.

– Превосходно. Нед сказал, что он пил.

Я кивнул.

– Не позволяй ему пить.

– Я должна как-то удержать его?

– Сделай все, что можешь.

Я надел пальто, и Лиз схватила меня за руку:

– Боже мой, Джонни, это мелодраматично даже для тебя. Ни единого слова больше года, и вдруг ты оказываешься замешан в убийстве – да еще в компании не с кем-нибудь, а с Дэвидом. Что, черт побери, проис…

Я не дал ей договорить.

– Всякое бывает, сестренка. В данный момент я стараюсь, чтобы с Дэвидом не случилось худшего. – Я попытался отнять руку, но Лиз не отпускала.

– «Всякое бывает» – не объяснение. Как Дэвида угораздило вляпаться в… во все это?

– В двух словах не объяснить, – ответил я, – а может быть, и вообще не объяснить. Попробуй спросить самого Дэвида, когда он проснется.

На ведущей в подвал лестнице что-то шевельнулось, и я схватился за бинокль. Мелькнуло оранжевое: Кенни Хейген и его большая парка осторожно шли по дорожке. Он что-то держал под мышкой, и я не сразу разобрал, что именно. Оказалось, две вещи: упаковку «Мальборо» и коробку пончиков. Кенни миновал два дома с южной стороны, спустился по лестнице и выловил из кармана кольцо с ключами. Повозился с замком и вошел. Пробыл внутри двадцать минут (я засек время) и вышел уже с пустыми руками.

Кенни уже спускался по лестнице в свой подвал, когда помятый коричневый «форд» проехал мимо меня и вполз на парковку «Ван Винкля». Из машины вышли двое, и мне не нужен был бинокль, чтобы узнать решительно выпяченный живот Маккью и короткие белокурые волосы Вайнс. Оба направились прямо к дому Кенни Хейгена. Полчаса спустя Вайнс вышла одна. Села в «форд», завела двигатель, но никуда не поехала. Через минуту-другую окна запотели, и Вайнс превратилась в туманный силуэт.

Вайнс просидела так минут пятнадцать и вышла, когда рядом с ней остановилась тэрритаунская патрульная машина. Оттуда вылез коп в форме и пожал ей руку, а еще через минуту подъехал дешевый седан. В нем обнаружился высокий парень, возможно, один из копов, явившихся утром к Дэвиду. Он поговорил с Вайнс и тэрритаунским копом, и все трое пошли к подвалу Кенни. А потом высокий парень наклонил голову и что-то сказал Вайнс. Она остановилась, повернулась, парень указал на мою машину, и Вайнс пошла, а потом и побежала в мою сторону.

Я завел двигатель, поставил переключатель передач на задний ход, молясь, чтобы никто не шел по улице. «Ниссан» вилял и скользил, когда я выбирался из укрытия на дорогу. Вайнс бежала через парковку «Ван Винкль корт». Она расстегнула пальто и шарила за пазухой. Я включил дальний свет. Она заслонила глаза, и я нажал на газ. Одно жуткое мгновение колеса выли и крутились, из-под них веером летел грязный снеге песком. Потом машина вздрогнула, развернулась, и я исчез.

Майку я позвонил из Соу-Милл.

– Вряд ли она разглядела меня, но если разглядела, то я довольно скоро об этом узнаю.

– Что с Койлом? – спросил Майк.

– Койл уехал, но недалеко, и я совершенно уверен, что дядюшка Кенни знает куда. Завтра попробую еще раз, если только Маккью и Вайнс не опередят меня или не отберут лицензию.

– Только с утра горячку не пори, – сказал Майк.

– Почему?

– Дэвид наконец связался со Стефани. Рассказал о копах и объяснил, что ей надо ответить на несколько вопросов. Стефани обещала вернуться завтра утром.

– Наконец-то, – вздохнул я. – Но я-то тут при чем?

Майк надолго замолчал, потом откашлялся.

– Она заявила, что будет говорить только с тобой.