Текст книги "Норки!"
Автор книги: Питер Чиппендейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)
Хилое тело Дедушки Длинноуха вдруг содрогнулось от какого-то внезапного спазма, и голова его безвольно упала на плечо.
– Обещай мне!..– хрипел он, пока сиделка прилагала все усилия, чтобы помочь ему удержаться на
ногах. – Обещай мне, Фил! Я знаю, твое честное слово дорого стоит, и, если ты дашь мне его, я буду знать, что ты ни при каких обстоятельствах его не нарушишь…
Похоже было, что Дедушка Длинноух умирает прямо у него на глазах, и Филину страстно захотелось, чтобы этого не происходило как можно дольше. В растерянности он бросил взгляд вверх и увидел, как завеса тумана ненадолго поднялась, так что он смог рассмот^ реть мокрые деревья на дальнем конце поляны так отчетливо, словно они росли совсем рядом. Все это показалось ему знамением, в точности повторявшим то, что происходило в эти секунды у него в мозгу. Он прилетел на поляну с полной головой сомнений, посеянных там разговорами с Фредди и Борисом, и не сумел понять даже половины объяснений ДД. Но оказалось, что понимать не обязательно. Инстинктивно Филин принял все сказанное, потому что он уже давно любил лес, любил весь целиком, и то немногое, что он все-таки почерпнул из прочитанной ему лекции, лишь помогло ему точнее определить свое место и роль в жизни этого единого сообщества. Отныне, подумал Филин, каждый поступок будет видеться ему по-другому.
Что касалось последних слов ДД, то в них почти не было грубой лести, которой, как он начал с некоторых пор подозревать, были пропитаны панегирики Лопуха. («Кстати, тут ли еще Большая Задница?» – задумался Филин и обернулся. Лопух был не просто на месте – его стало значительно больше: над пеньком торчали уже два больших розовых уха.)
– Я обещаю, что буду помогать не только Лопуху, но и всему лесу, – медленно и торжественно проговорил он.
– Я знал…– чуть слышным шепотом отозвался Длинноух, с трудом улыбаясь.– Я знал, ты поймешь. Теперь мне можно умереть спокойно, потому что я не сомневаюсь: что бы ни случилось, ты будешь с нами. На всякий случай – прощай, мой пернатый друг…
Когда сиделка почти волоком потащила старика к норе, Филин неожиданно почувствовал, как у него закружилась голова. Он вдруг стал одной из центральных
фигур в чем-то совершенно грандиозном, чего он еще не понимал до конца. Тут ему в голову пришла другая мысль, и от досады он даже чиркнул когтями по бревну, на котором сидел. Гипнотическое воздействие старого мешка с костями оказалось таким сильным, что он начисто позабыл выяснить у ДД значения слов «дремократия» и «элитизм» – не говоря уже о крайне загадочных выражениях «вопреки» и «политически ошибочно».
Глава 21. ТВАРИ ЛИ ДРОЖАЩИЕ?..
О смерти Рамсеса стало известно только на рассвете, когда в его клетке начали собираться на Совет Старейшины. Мгновенно встал вопрос, кто расправился с Рамсесом. Был ли это кто-то из норок, или же что-то еще? Не успело, однако, начаться расследование, как вошел Хранитель с утренней порцией еды, и норки, боясь, как бы их не заподозрили в убийстве, торопливо разбежались по своим клеткам.
Судя по всему, Хранитель почувствовал, что дело неладно, в тот самый момент, когда он щелкнул своей штукой на стене и сарай залило ярким светом. Опустив на лол звякнувшие ведра, Хранитель быстро пошел по проходу, заглядывая в каждую клетку. Наконец он дошел до клетки Рамсеса и остановился как громом пораженный. В конце концов он открыл замок и, с осторожностью просунув внутрь руку, вытащил обмякший труп.
Норки с тревогой следили за тем, как Хранитель, постоянно оглядываясь, понес мертвого Вождя к выходу. Ненадолго он исчез из их поля зрения, но потом появился вновь, еще более бледный, чем обычно. При помощи какой-то палки он опустил дверцу в задней стенке опустевшей клетки Рамсеса, а потом небрежно Накидал еды в их кормушки. После этого человек снова прошелся туда-сюда по проходу, тщательно проверяя замки на каждой клетке, и ушел, причем долго возился <; большим замком на воротах сарая.
Придя в себя, норки выбрались из клеток и обнаружили своих Старейшин в крайнем смятении. Единственным, до чего они додумались, было срочное совещание, на котором все они с горькими упреками набросились на Психо. Почему он не предупредил их? – спрашивали Старейшины. Впрочем, в одном они были совершенно уверены – с Рамсесом расправился кто угодно, но только не сам Психо. Его трусость была общеизвестна; кроме того, никто не верил, что такое физически слабое существо способно нанести такое страшное увечье всевластному Вождю славной колонии. Нет, подозреваемым номер один был, конечно, Мега, но неожиданно двое Старейшин выдали ему железное алиби. Как они объяснили, Мега все время находился у них на глазах; в частности, всю прошлую ночь он спокойно лежал почти у самого порога их клетки. Старейшинам это показалось совершенно необычным, они даже собирались доложить об этом на Совете.
Не сомневаясь, что все это было подстроено нарочно, Старейшины немедленно обратили свое внимание на Мату, которую они считали подозреваемой номер два. И все же им было нелегко поверить, неужели самка может обладать достаточной свирепостью и силой, чтобы совершить такой отвратительный поступок. Третьим и последним подозреваемым был Макси, однако никто из Старейшин не мог вразумительно сказать, как и когда он сговорился с Мегой.
Среди сторонников Меги появился убийца, который действует решительно и скрытно, и это отнюдь не придавало им уверенности. Как мрачно говорили друг другу Старейшины, одно дело – применять закон так и тогда, когда тебе удобно, и совсем другое – делать то же самое, зная, что за это с тобой могут расправиться.
Что до самого Меги, то он без особого труда свел концы с концами, хотя до этого момента он даже не задумывался об убийстве. Когда Мата просила его позаботиться об алиби, Мега решил предоставить событиям развиваться естественным путем. И вот теперь, когда случилось нечто страшное, он с удивлением обнаружил,
что не испытывает никаких особенных эмоций. Инстинкт подсказывал ему, что происшествие непременно сработает в его пользу, но память о Шебе омрачала это чувство. Она ни за что бы этого не одобрила. Сначала песня о хреновине, потом убийство… Ни Шеба, ни сам Мега никогда не думали о подобном исходе. Понадобился еще один женский ум, чтобы взять ситуацию за горло, и не только в переносном, но и в прямом смысле.
Высмотрев среди норок Мату, Мега прошел за ней до ее клетки.
– Зачем? – только и спросил он, пренебрегая своим остракизмом как не существующим более.
– Необходимо было продвинуться хотя бы еще на шаг вперед, Мега.
– Значит, это ты?..– поразился Мега.
– А ты как думаешь? – улыбнулась Мата. Мега чувствовал, чья была идея, но вместе с тем не сомневался, что, послушавшись его указаний, она ничего не сказала Психо.
– Макси?
Мата лукаво улыбнулась.
Значит, подумал Мега, у него появился еще один верный сторонник, и отнюдь не неожиданный. Он уже давно считал Макси своим сообщником, хотя еще ни разу не разговаривал с ним, называя вещи своими именами. Вместе с тем Мега от души радовался, что в этой головокружительной авантюре, задуманной и осуществленной изощренным женским умом, исполнителем оказался именно Макси: физически сильный, целеустремленный и – к счастью! – не привыкший рассуждать или задавать вопросы.
– Почему ты не посоветовалась со мной? – требовательно спросил он у Маты.
– В принципе консультация состоялась, – сказала Мата, глядя на него с искренним пониманием и приязнью. – Но вместе с тем я должна была сделать так, чтобы никто не подумал, что у тебя рыльце в пушку. И ты прекрасно это понимал. Я специально наблюдала за тем, как тщательно ты работаешь над своим алиби. Ты наш лидер, Мега, ты вожак, а не какой-нибудь
грязный интриган и убийца; именно таким тебя и должны представлять себе все норки.
Мега с подозрением уставился на нее:
– Значит, в случае чего все шишки достанутся Макси?
– Он не будет возражать, Мега. Макси гордится своей ролью,– уверенно сказала она.
Пересекши игровую площадку сердитыми прыжками, Мега приблизился к Макси.
– Давай присядем, – сказал он, награждая своего сторонника широкой дружеской улыбкой, в которой не было ни капли притворства.
– Как тебе моя работа, Вождь? – с беспокойством осведомился Макси.
– Ты отлично справился! – похвалил его Мега, постаравшись придать своему голосу как можно больше искренности и энтузиазма.– Просто превосходно! Я уже решил наградить тебя, когда… словом, когда будет возможность.
– Я очень тронут, мой Вождь! – торжественно заявил Макси. – Я готов служить тебе, как ты пожелаешь, и исполнить любое задание.
– Для начала держись ко мне поближе, – ответил Мега и увидел, как зрачки Макси угрожающе сузились: к ним вприпрыжку бежал Психо.
– Ты должен немедленно обратиться к массам! – пропищал он, потянув Мегу за переднюю лапу. – Старейшины скоро выйдут, и все ждут, кого назначат новым Вождем. Нельзя терять время!
Мега огляделся по сторонам и увидел множество направленных на себя взглядов. Он представил себе, как, должно быть, зловеще выглядит их маленькая группа, к которой тем временем присоединилась и Мата. Больше всего они были похожи на заговорщиков, затевающих что-то нехорошее или даже – в свете недавних событий – кровавое.
Так ли они с Шебой представляли обстановку перед его первой публичной речью?
– Что мне сказать им, Мата? – спросил он. Мата безразлично пожала плечами:
– Я свою часть работы сделала. Если ты – вожак, значит, ты должен выполнить свою.
Мега почувствовал себя в ловушке и мысленно выругался. Он вовсе не хотел спрашивать совета у Маты, это вырвалось само собой, как если бы он обращался к матери. И каким бы жестким ни показался ему в первые мгновения ответ Маты, он понимал, что она права. Это было его шоу, хотя в данном случае он просто реагировал на чрезвычайные обстоятельства, к которым не имел прямого отношения. Такая зависимость от подчиненных была ему не по душе, однако раз уж он спрашивает совета у Маты, то почему бы ему не спросить и Психо? Этот-то, по крайней мере, будет стараться вовсю.
Психо быстро нашел свое место в изменившейся обстановке. Теперь, когда на стороне Меги появился решительный и грозный убийца, он больше не колебался и поспешил внести свое предложение, чтобы хоть немного подстраховаться.
– Вот что нам нужно сделать, Мега, – без колебаний заявил он. – Во-первых, напомни им песню про хреновину. Потом мы смешаем Старейшин с грязью, а на третьем этапе оглоушим массы тезисом о свободе. Случай с Рамсесом напугал их до безумия, поэтому надо дать им понять, что это не твоих зубов дело. Иными словами, нужно показать народу, что ты парень решительный и смелый, но вместе с тем умеешь быть довольно приятным и бояться тебя не нужно. В этой связи я бы попросил тебя несколько раз пошутить, и вообще, веди себя не слишком круто там, где это возможно.
Психо тараторил, уходя при этом все дальше и дальше от темы, и Мега почувствовал нарастающее раздражение. Это должна была быть его речь, и ему не хотелось, чтобы этот циничный мерзавец вкладывал ему в пасть свои собственные мысли и слова. Больше всего его возмутило стремление Психо придать особенное значение полумифическому заговору между Старейшинами и Хранителем.
– Отличная получается импровизация, верно? – хихикал тем временем недоносок. – Два плюс два равняется пяти.
Все, что говорил этот ублюдок, выглядело до странности убедительно. Разумеется, они с Психо совершенно разные натуры, но Мега не мог не признать, что их интуиция работала в одном и том же направлении. Более того: оба безгранично доверяли своей интуиции.
– Собери норок, – коротко велел он Макси, обратив внимание, как выражение свирепой преданности во взгляде его сторонника исчезает, по мере того как улыбка Психо становится все шире, превращаясь в гримасу наглой самоуверенности.
Макси без особого труда удалось собрать обитателей колонии в углу игровой площадки.
– На твоем месте я бы наплевал на остракизм и послушал, что скажет Мега, – шепотом говорил он каждому,' подразумевая, что если его не послушаются, то может произойти что-то страшное. И никому не пришло в голову спросить, что же именно. Все обитатели вольера были уверены, что с Рамсесом, тем или иным способом, расправился не кто иной, как Мега. Макси и не собирался этого оспаривать. У него была совсем другая задача: сделать так, чтобы никто и ничто не помешало Старейшинам совещаться как можно дольше. Старейшины, в свою очередь, не спешили выйти к народу, ибо им нечего было сказать.
Порядок, в котором заговорщики предстали перед норками, предложил Психо. Он должен был встать справа от Меги, Мата слева, а Макси – позади. Связь Меги и Маты была общеизвестна; причастность к их делам маленького недоноска – тоже, поскольку Психо не утерпел и рассказал многим, что именно он выдумал песню про хреновину. Таким образом, новым элементом был только Макси, однако его публичное появление в обществе Меги должно было, по замыслу Психо, яснее всяких слов говорить, кто убил Рамсеса.
– Все должно быть точно так же, как было у Старейшин во время инаугурации, – убеждал Психо. – Если кому-нибудь придет в голову возразить, ему при-
дется сделать это потом. Если же нет, то тебя автоматически сочтут новым Вождем.
Психо также вызвался открыть собрание; на этот раз он нервничал ничуть не меньше, чем его аудитория.
– Позвольте мне представить вам Мату, вашего нового вожака Мегу и силача Макси. Именно через него наш несчастный Рамсес передает вам свои извинения за свое вынужденное отсутствие, – провозгласил он и хихикнул. Макси на заднем плане выпрямился и весь напрягся, пока подтекст сказанного потихоньку впитывался в умы слушателей. Никто не проронил ни слова.
Мега выдержал паузу и только потом, сделав Психо знак отступить в сторону, дружелюбно осклабился сородичам.
– Ну что, друзья мои, с чего начнем? – спросил он, искусно подражая фамильярным интонациям Рамсеса. – Боюсь, правда, тут возникает одна проблема. Мне, видите ли, не разрешается говорить, а вам – слушать; кроме того, всем нам запрещено произносить одно очень важное слово – какое, вы и сами не хуже меня знаете. Как же мы решим? Может, мне просто постоять перед вами молча и удалиться? Или вы все заткнете уши?
Тут Мега ухмыльнулся еще шире и заговорил своим нормальным голосом:
– Ну, братья-норки, давайте громко скажем, что мы на самом деле думаем обо всей этой чепухе. Что? Не слышу!
– Хрень! Хрень! Хреновина! – раздалось в ответ несколько неуверенных голосов.
Психо тут же занес этих норок в свою мысленную картотеку. Это были потенциальные сторонники, к которым впоследствии можно будет обращаться.
– Ну-ка еще раз!
На этот раз голоса звучали дружнее, к тому же их стало явно больше.
– Еще!!!
По мере того как хор голосов звучал все громче и Дружнее, все больше слушателей осознавали, как им нравится подобное времяпрепровождение. Многие чувствовали себя так, словно очутились в совершенно новом
мире, вдалеке от покровительственно-снисходительных речей Рамсеса и скучных нотаций других Старейшин.
– И что вы думаете об этом дурацком запрете? – изо всех сил крикнул Мега.
– Хрень-хрень-хрень, хреновина! – раздалось в ответ. – Красная морковина!
– А что вы думаете о самих Старейшинах?
– Хрень-хрень-хрень, хреновина! – грянули слушатели, подхваченные общим порывом и опьяненные сознанием полной безнаказанности.
В следующую секунду по толпе пронесся дружный вздох – примерно половина норок осознала, что они только что произнесли. У некоторых на мордах появилось виноватое выражение, и Психо постарался запомнить и их. За этими следовало приглядывать особо.
– Разумеется, все наши Старейшины – это хреновина! – прогремел Мега. – И кроме того, они уже стали нашим историческим прошлым – ну что ж, туда им и дорога.
Он нахмурился, а норки, вспомнив о покойном Рамсесе, хранили мертвое молчание.
– Мои норки! – воззвал Мега. – У меня есть сообщение чрезвычайной важности. Мне удалось узнать еще одну страшную тайну. Я уже рассказывал вам, что Хранитель убивает норок ради их драгоценных шкурок. Теперь вы должны узнать, что падающее небо – полная хреновина! Иными словами, мои дорогие норки, это просто сказка, которую сообща выдумали наши Старейшины и наш Хранитель. Это-то и есть самое страшное. Старейшины сговорились с человеком – вот почему им так хотелось, чтобы вы не огорчали его плохим поведением. Вот почему они строго преследовали вас за неподчинение и сделали такими бесхребетными и мягкотелыми. Именно за это они получали от Хранителя лучшие куски!
Слегка приподняв верхнюю губу, Мега оглядел аудиторию.
– Где же они теперь, эти норки, которые правили нами? В своей Счастливой Стране? – сказал он, снова подделываясь под интонации Рамсеса. – Может быть,
нам следует в память о них помолчать минуту и представить, как они резвятся в своей новой обители, не зная ни голода, ни хлопот?
Тут Мега на мгновение закрыл глаза. Ликование охватило его. Все сработало, все опять сработало! И, как и в прошлый раз, ключом к успеху был юмор; хочешь не хочешь, а идеям Психо следовало отдать должное.
– Ну как, вы видели их? – спросил он, открывая глаза и улыбаясь блаженной Рамсесовой улыбкой.– Я – нет! – прорычал он, резко меняя тон. – Потому что это – еще один миф, мои норки, еще один краеугольный камень мерзкого заговора, который сплели Старейшины. Никакой Счастливой Страны нет, но зато есть Старейшины, которые прячутся друг за друга, словно предатели. Да они и есть самые настоящие предатели, о мои норки!
С этими словами Мега повернулся к клетке, где все еще продолжалось совещание Старейшин.
– Почему они не выходят, чтобы сказать слово в свою защиту? – прокричал он, обвиняющим жестом указывая в ту сторону. – Чего они боятся?
Психо не вытерпел и довольно фыркнул. Последнее замечание Меги – учитывая, что труп Рамсеса едва успел остыть, – показалось ему довольно забавным. Мата, очевидно, подумала о том же, так как бросила на Мегу предостерегающий взгляд, но их Вождь, казалось, вовсе не заметил мрачной двусмысленности своего вопроса.
– Я скажу вам, чего они боятся! – прокричал он. – Они боятся нас и боятся истины! Настало время сурово осудить их заговор и низвергнуть их тиранию. Кто мы – норки или презренные мыши?
– Мы – норки! – прогремело в ответ. – Норки! Норки! Норки!
– Это правильно, – подтвердил Мега. – Мы норки, и очень скоро мы выйдем на свободу и пройдем по дорогам, где еще не ступала норочья лапа. Я, Мега, призову к нам на помощь людей-освободителей! Я, Мега, сломаю запоры и выпущу вас из клеток. Я, Мега, при-
шел, чтобы вернуть вам дикую и свободную жизнь! Ну, мои храбрые норки, покажите, кто со мной!
Как не без яда говорил впоследствии Психо, не все лапы поднялись одновременно, однако в конце концов несогласных больше не было.
Глава 22. ПРАВДА МАЛЕНЬКИМИ ПОРЦИЯМИ
Несмотря на обещание, данное Дедушке Длинноуху, Филин решил, что на данный момент с него хватит и кроликов, и их заумной болтовни. Вместе с тем, расставшись со старыми друзьями, Филин никак не мог решиться окончательно соединить свою судьбу с Сопричастными Попечителями. Только теперь, оказавшись в сомнении на распутье двух дорог, он понял, насколько приятно и легко ему было в обществе пусть не особенно близких, но все же во многом похожих на него существ. Одиночество с каждым днем становилось все тягостнее.
«Не интересуюсь»– таким был краткий ответ Раки, когда Филин поделился с нею последними откровениями старого кролика. Фредди и Борис вообще смотрели сквозь него; Юла продолжала дуться из-за непочинен-ного гнезда, но Филин был настроен еще решительнее, чем прежде, поскольку для него вопрос имел принципиальное значение. Тем временем несколько погожих солнечных деньков, когда воздух почти что прогрелся, напомнили ему, что за пора должна наступить в самое ближайшее время: и Юла, и он сам должны были поддаться голосу природы, которая твердила всем птицам и зверям: «Размножайтесь!» Хочешь не хочешь, надо было выполнять свои супружеские обязанности, тем более что у филинов браки заключались один раз и на всю жизнь.
Однако не думать о Сопричастных Попечителях оказалось гораздо труднее, чем он предполагал. Он стал настолько популярен, что и птицы, и самые разные земные существа, которыми он обычно пренебрегал, восторженно махали ему в знак приветствия. Теперь даже
презренные завирушки обращались к нему с непереносимой фамильярностью, от которой Филина буквально тошнило.
В конце концов Лопух все же перехватил инициативу из его когтей и взял за правило регулярно появляться под буком, чтобы вызвать его на разговор. Но гнев Юлы был таким сильным, что Филин скрепя сердце согласился еще раз встретиться с Лопухом в Карьере.
– Единственный кролик, с которым я согласен говорить, – это Дедушка Длинноух, – ровным голосом сообщил он запыхавшемуся Лопуху, как только тот прискакал в Карьер.
– К сожалению, Филли, в настоящее время это невозможно, – сокрушенно вздохнул Большая Задница и печально покачал головой. – Мой почтенный прадедушка все еще с нами, но он, увы, не достаточно compos mentis1 , чтобы вести сколько-нибудь важные переговоры.
– Иными словами, ДД быстро угасает, – негромко прибавила верная Маргаритка, которая непрошеной явилась к месту встречи вместе с супругом.
Филин с подозрением уставился на обоих, хотя в данном случае у него почти не было оснований сомневаться в том, что сообщила ему эта парочка. Когда он в последний раз видел ДД, старый кролик фактически устранился от дел, предложив, чтобы его место занял Лопух. Кстати, мельком подумал Филин, многое ли пронырливый внучек сумел подслушать из его беседы с дедом? Во всяком случае, он искренне надеялся, что ссылка на размеры его задней части не миновала ушей кролика.
– Ладно, оставим это; давай лучше я расскажу тебе кое-какие хорошие новости. – Лопух ослепительно улыбнулся. – Благодаря тебе успех превзошел самые смелые мои ожидания. Молодые кролики заняты теперь тем, что выясняют, как это их так ловко обвели вокруг пальца. Или, точнее, вокруг когтя. Между прочим, тебе наверняка будет приятно узнать, что я
1 Compos mentis (лат.) – в здравом уме.
нашел способ немного приручить их, дав насекомым статус наблюдателей без голоса. К настоящему времени лесную мелюзгу вообще можно сбросить со счетов: большинство насекомых живет так недолго, что за прошедшие дни у них сменилось несколько поколений. И молодежь не знает о происшедшем ровным счетом ничего.
Лопух ухмыльнулся, обнажая свои выступающие резцы.
– Например, о «Поденках за Светлое Завтра» уже никто и не вспоминает, – снова хихикнул он. – По их меркам все это было целую эпоху назад, но, доложу я тебе, зрелище было еще то. Понимаешь, однажды они явились на заседание огромной тучей и протолкнули какую-то поправку просто за счет своего подавляющего численного преимущества. Но поскольку отпущенный им срок жизни составляет всего сутки, к вечеру все они были уже мертвы и не сумели явиться на следующее заседание, так что их поправка оказалась мертворожденной. Как бы там ни было, теперь с этим покончено. Кролики… То есть не только они, но и все здравомыслящие существа с… как бы это выразиться… с более высоким КУР – коэффициентом умственного развития – снова взяли управление в свои лапы.
– Значит, я вам больше не нужен, – сказал Филин утвердительным тоном и кивнул головой, чтобы подчеркнуть значение своего заявления.
– Напротив! – в испуге воскликнула Маргаритка. – Теперь мы нуждаемся в Председателе больше, чем когда-либо!
– В самом деле, Филли,– перебил подругу Лопух. – Без тебя нам не справиться. Недавно мы попытались провести собрание без Постоянного Исполнительного Председателя, и что у нас вышло? Полный и абсолютный хаос. Перед нами встает во весь рост очень непростая задача: Попечители должны обсудить и принять мое Уложение о Порядке в Лесу и Билль о Правах Существ. Мы очень рассчитываем, что ты поможешь нам успешно провести оба эти документа через рутину
обсуждения, с тем чтобы их можно было принять как можно скорее.
Когда Лопух произносил эти два помпезных названия, его голос аж задрожал от гордости и восторга, а Филин почувствовал, как у него упало сердце. Борис довольно часто поносил эти два чудовищных порождения жалкого кроличьего умишка, да и ДД отнесся к проекту правнука с нескрываемым пренебрежением. Согласно сведениям барсука, эти документы уже вызвали ссоры и разногласия почище тех, что были спровоцированы раскольнической деятельностью молодых кроликов-активистов. Более того… Билль и Уложение, которые по идее должны были определить и закрепить за каждым обитателем леса его права и обязанности, сочинялись кроликами довольно долгое время. Из-за этого они превратились в объемистые труды, содержащие огромное количество длинных слов, которые звучали достаточно внушительно. Процесс законотворчества протекал мучительно, и в результате оба документа обросли не меньшим количеством невразумительных дополнительных пунктов, подпунктов, перекрестных ссылок, поправок и пояснительных сносок, которые лишь сильнее запутывали, и единственное, что можно было сказать по сути обоих документов, – это что они, несомненно, создавались с самыми лучшими намерениями.
«Нам от этого будет только хуже», – подвел итог Борис, с сердитым фырканьем глотая бывшего члена организации «Власть Черных Жуков».
Припомнив все это, Филин снова повернулся к Лопуху.
– Спасибо за доверие, – вежливо проухал он, – но я решил, что мне совсем не обязательно участвовать в этом и дальше. В конце концов, я исполнил то, о чем вы просили меня в начале.
– А как же твое обещание Дедушке Длинноуху?! – воскликнул потрясенный Лопух.
– А также твои авторитет и основательность, – пискнула Маргаритка.
Филин уже догадался, что такое этот самый «оторви-тет». Это была такая штука, которая вовсе не означа-
ла – как Филин неправильно понял вначале,– будто он должен отрывать головы излишне нервным полевкам. На деле это было всего-навсего сидеть с насупленным видом и притворяться серьезным и вдумчивым. Что же до «основательности», то это качество, как ему казалось, было лишь не такой уж редко встречающейся способностью притворяться, будто тебя и сотня кроликов с места не сдвинет и что именно вокруг тебя происходит все коловращение лесной жизни. Собственно говоря, все участники' собраний и заседаний только этим и занимались – разыгрывали друг перед другом убедительное представление, даже если за их ужимками и прыжками ничего не стояло. Филин уже давно подметил, что именно самые робкие и трусливые кролики первыми начинали блеять «Слушайте! Слушайте!» именно тогда, когда обсуждалась какая-нибудь малозначительная чепуха.
Нет, что бы там ни думала наивная милашка Маргаритка, дело было не в «основательности» и «оторви-тете». Просто Филин должен был заполнить собой образовавшийся вакуум власти и стать главным боссом ОСПЛ. И хотя собрания по-прежнему производили на него самое гнетущее впечатление, Филин не мог не признаться себе, что ему нравится быть начальником.
В конце концов, утомленный потоками слов, которые обрушил на него Лопух, Филин драматическим жестом поднял крылья в знак того, что сдается.
– Достаточно, – сказал он устало. – Ладно, Лопух, ты выиграл. Я остаюсь Председателем, но у меня будет два условия: во-первых, я должен еще раз встретиться с ДД, а во-вторых, как только твое Уложение и Билль о Правах будут приняты, я ухожу и пусть меня больше не трогают.
– Договорились! – быстро ответил Лопух, неожиданно становясь по-деловому немногословным и важным. – Увидимся на Малой поляне завтра перед закатом. Ну, пока…
И он, увлекая за собой Маргаритку, поскакал прочь с потрясающей скоростью. Филин вдруг почувствовал, что его провели, только вот как?
Между тем Лопух, скакавший вниз по склону, был весьма доволен собой. Возможно, Филин еще не понимал этого, однако он оказался на крючке, и Лопух вовсе не собирался отпускать его.
Маргаритка, изо всех сил старавшаяся не отстать, выглядела, однако, несколько смущенной.
– Почему ты ничего больше не сказал ему про Дедушку Длинноуха? – спросила она, задыхаясь.
– Потому что он не спрашивал, – отрезал Лопух, апро себя подумал: «Неужели она не в состоянии понять, что такое политическое маневрирование?» Шансов на то, что его прадед выйдет из состояния комы, не было никаких, однако ДД тем не менее еще рано было называть мертвым, что как нельзя лучше устраивало Лопуха.
– Но это же нечестно, Лоппи! – воскликнула шокированная Маргаритка.
– Но я не сказал ни слова лжи, разве не так? Просто это была не вся правда, а ее маленькая порция. В следующий раз Филин узнает больше.
