Текст книги "Детектив перед сном"

Автор книги: Петтер Аддамс

Соавторы: Эллиот Уэст,Эльсе Фишер,Михаэль Гюстен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Достаточно. Суд вынесет вам благодарность, – перебил ее Джордж Абернати.

– Благодарю вас за эти слова, сэр, – миссис Порджес сделала реверанс. – Но прежде чем идти и собирать в чемодан самое необходимое для жизни в тюрьме, я хотела бы попросить вас кое о чем. Не могли бы вы сейчас освободить меня от этого пирата на кухне? Он все пьет и пьет и становится чересчур навязчивым. Его, конечно, можно было бы понять, если б я была лет на двадцать моложе, но в данной ситуации я воспринимаю это как нечто непозволительное, точнее говоря, аморальное. И еще – так сказать, в свое оправдание. Сознаюсь, сэр, я вела себя как бессовестная шантажистка, но я никого не убивала, хотя, если придерживаться истины, порой мне очень хотелось сделать это, – когда я вспоминала о том, почему наша городская знать так чертовски благодетельна. Что люди в принципе слабые существа – в этом их винить нельзя. Но вот за то, что они так изолгались, так бесстыдно изолгались, как все эти фенвики, стерджены, лоуэллы, – за это бог должен их карать более строго, а не ограничиваться язвами желудка да гнилыми зубами.

– Стерджен тоже принадлежал к числу… клиентов? – поинтересовалась Джун.

– А как же! Один из самых постоянных! В аду его уже наверняка ждет горящая печь. И если б я была ангелом, а в руках у меня – полные ведра воды, я б не пошевелила и пальцем, чтоб загасить эту печь. Ну, а теперь вы мне разрешите идти упаковывать чемодан?

– С этим вы можете повременить, – ответил Джордж.

Чэд добавил:

– В любом случае я позабочусь о том, чтобы люди не предали забвению ваши славные подвиги. Орден Святой Анны вам обеспечен. Вы были доброй феей Крайстчерча, и я хотел бы, чтобы вы ею и остались.

– Благодарю вас, сэр, – реверанс – и миссис Порджес исчезла. В тот же момент завыла сирена полицейской машины, раздался скрип тормозов, у дверей послышались голоса.

17

Прибыл старший инспектор Миддл со своими людьми.

Чтобы обследовать склеп и увезти трупы, понадобилось добрых два часа. Потом все вернулись в Касл-Хоум.

Мясистое бульдожье лицо старшего инспектора так налилось кровью, что казалось – еще немного и его хватит апоплексический удар. Маленькие глазки недовольно поглядывали из-под нависших бровей, тон был ворчливый, – по всему можно было понять, что инспектор находится в препоганейшем настроении. Еще бы! Во-первых, трупы обнаружил не он, а какой-то бродяга, а во-вторых, инспектор до сих пор толком не знал, как связать между собой известные ему факты. Вдобавок, его не на шутку встревожил утренний звонок бургомистра Лоуэлла, попросившего помощи. Об этом звонке Миддл пока молчал – он хотел сперва выслушать сообщение Джорджа.

Коротко и ясно Джордж Абернати доложил все, что ему удалось установить с помощью Чэда и Джун. Он закончил свой доклад утверждением, что загадку Крайстчерча, «обители нравственности», можно считать решенной.

– Вы так думаете? – буркнул Миддл. – Лично я другого мнения.

– Что ж, подождем мнения судьи, – запугать Джорджа было не так-то легко.

– А как вы объясните эти два убийства? – Миддл злобно попыхивал своей сигарой. – Или вы думаете, что они сами пустили себе пулю в голову, а потом, чтобы нагнать на людей побольше страху, улеглись в гробы?

– Нет, я так не думаю. Этому факту мы еще должны найти объяснение. Или, быть может, оно у вас уже есть, сэр?

– Мне кажется, что вы знаете не больше нашего, то есть ничего, – добродушно заметил Чэд.

– Попридержите язык, если вас не спрашивают! – рявкнул Миддл. – Вами-то я еще займусь, посмотрим, что вы тогда запоете!

– Теперь я понял, что ошибся, – повернулся Чэд в сторону Абернати и полицейских чиновников. – Судя по всему, у нашего уважаемого старшего инспектора Миддла уже имеется с десяток решений. Спрашивается только, какое из них правильное. Рюмочку шотландского виски за вашу проницательность, сэр? Или ваш желудок, когда вы в плохом настроении, не принимает алкоголя?

– Ваша теория с этим… хм!.. домом радости – нелепа, – задыхаясь проговорил Миддл. – Она превращает всех почтенных граждан в двуличных лжецов…

– Лжецов? Ну зачем же впадать в крайности, милейший, – с издевкой заметил Чэд. – Или вы ни разу в жизни не были в борделе?

Кровяное давление у Миддла повысилось, по меньшей мере, до ста девяноста. Но тем не менее ему удалось овладеть собой; он неторопливо расстегнул китель, вынул бумажник, достал оттуда сложенный лист бумаги и сунул его Чэду прямо под нос:

– Это вы писали?

Это было письмо, в котором Чэд пытался шантажировать бургомистра Лоуэлла.

– Что за письмо, дорогой? – спросила Джун. Она уже предчувствовала, что ее дорогой снова заварил какую-то кашу, расхлебать которую будет не так-то просто.

– Да, письмо написал я, – сознался Чэд. – И не только это, а целую дюжину. – Он подошел к столу у окна и вынул из-под газеты спрятанные там деньги.

– Значит, вы признаете, что продолжили шантаж, которым занималась миссис Шекли?

– Да, признаю, – Чэд закурил сигарету и добавил с милой откровенностью, – и то, что сделал я, должны были сделать вы, Миддл, и причем давно. Тогда бы вы уже знали всех, кого шантажировала миссис Шекли и кого можно подозревать в убийствах.

– Подозревать в убийствах? – Миддл сощурил глазки. – А ведь ваш друг, инспектор Абернати, утверждал, что ангелочки и убийства не имеют ничего общего. Или вы переменили свое мнение?

– Я писал мои письма еще до открытия Мак-Гивена, – Чэд потерял терпение. – И вообще, неужели вы полагаете всерьез, что я, если б действительно собирался кого-нибудь шантажировать, стал бы действовать так глупо и подписывать письма своим именем?

– Я видел людей и поглупее вас, – парировал Миддл. – А вы, инспектор, знали о письмах и даже не сочли нужным проинформировать свое начальство. Мне этого достаточно. Я отстраняю вас от работы. А вы, – это уже относилось к Чэду, – забирайте свою зубную щетку. Вы арестованы.

– Я не советую вам этого делать, сэр, – сказал Джордж Абернати, который понял всю серьезность ситуации лучше, чем его друг, сложивший неджентльменскую комбинацию из пальцев. – Конечно, вы можете увезти его на допрос и даже применить силу, но через двадцать четыре часа вы будете вынуждены вернуть ему свободу.

– И уж тогда-то я натравлю на вас и на ваших почтенных протеже в Крайстчерче всю английскую прессу! – разбушевался Чэд. – И когда вы будете проходить по улицам Глазго, вслед за вами будет подниматься дикий вой.

Миддл почувствовал на своей руке легкое прикосновение Джун, такое нежное, будто это были не пальцы Джун, а маленький мотылек.

– Не делайте этого, старший инспектор, – заворковала она. – Чэд действительно не шантажист, он хотел лишь восстановить справедливость. И кроме того, – Джун положила другую руку на плечо Чэда, – он может причинить вам массу неприятностей.

– Мне плевать на бульварную прессу, мисс!

– Бульварная пресса! – кричал по-прежнему Чэд. – Да я просто напишу, что направил и вам письмо и что вы прислали мне не двадцать, а целых сорок фунтов, так как в свое время вы тоже были одним из постоянных клиентов этого первоклассного борделя!

Полицейские чиновники слушали во все уши, и Миддл, вспомнив о своих сотрудниках, показал им на дверь.

– Чэд, прошу тебя, успокойся, – уговаривала Джун своего жениха. – Ты же видишь, мистер Миддл взял себя в руки.

И действительно, после последних слов Чэда с инспектором произошла удивительная метаморфоза. На него словно вылили ушат холодной воды, и он был теперь похож на мокрую собачонку – во время войны он находился в Честере в качестве офицера при звене быстроходных катеров, а от Честера до Крайстчерча с его легендарным борделем нет и двадцати миль…

Джун придвинула инспектору стул, и он покорно сел – теперь это был совершенно сломленный человек.

– Вы – бессовестный шантажист, Оливье, – Миддл тяжело дышал. – Плохо, что у нас в Англии могут влиять на общественное мнение такие индивидуумы, как вы.

– Плохо не только это, – Чэд тоже сел. – Плохо и то, что у нас, в Англии, полиция боится взглянуть в лицо правде, потому что тогда она увидит лишь кривую рожу.

– Ну хорошо, прекратим спор, – Миддл, к его чести, всегда чувствовал тот момент, когда битва проиграна. – Итак, предположим, что вы правы. Но как объяснить убийства?

Настала очередь вмешаться Джун. Она рассказала о бриллиантах и обо всем, что произошло с ней во время поездки в Лондон.

Джордж сообщил о страховом полисе.

– Конечно, могло быть и так. Согласен, – заметил Миддл. – Предположим, что миссис Мэриел была наследницей Шекли, приехала после ее смерти в Крайстчерч и… нашла вместо бриллиантов стеклянные подвески…

– И была убита, потому что тот, кто заменил бриллианты простыми стекляшками, боялся разоблачения, – добавил Джордж. – А Дэвид Лайнор знал, кто такая миссис Мэриел…

Миддл переводил взгляд с одного на другого:

– Значит, Хаббард?

– А кто же еще? – зло ответил Чэд. – Он был адвокатом и доверенным миссис Шекли и наверняка знал о бриллиантах!

Миддл потер подбородок, его глазки снова загорелись ясным огнем.

– Да, он мог знать и о бриллиантах, и о потайном ходе в склеп, но он не единственный, кого можно подозревать.

– А кого же еще? – поинтересовался Чэд.

Миддл не спешил с ответом.

– Да хотя бы вас, – наконец сказал он.

– Это же чепуха.

– Совсем не чепуха.

Чэд высмеял Миддла перед всеми присутствующими, и тот, скрепя сердце, вынужден был снова прикусить язык. Согнуть Чэда в бараний рог было сейчас невозможно.

Но еще хуже было то, что могли появиться неприятности по службе. Если дело об убийствах раскроет не он, а кто-либо другой, то начальство будет смотреть на него как на человека, не справившегося с делом.

Конечно, рассуждал Миддл, опись имущества и ценностей миссис Шекли, составленная Хаббардом, наверняка окажется в полном порядке. Хаббард не игрок, не пьяница, у него нет дорогостоящих любовниц – все это он, Миддл, уже проверил. Четыре бриллианта – это целое состояние, и Хаббард наверняка не первый, кто протягивает руку за чужим наследством. Но его нужно уличить в этом. Хаббард – член палаты адвокатов, умен, хладнокровен, он наверняка не совершил глупых ошибок. Судя по всему, Миддлу вряд ли удастся наскрести доказательства, которых не смог бы разбить опытный защитник.

Но если преступник – Чэд Оливье? Денег у парня, несомненно, мало, сам он довольно бесшабашен, как говорится, сорвиголова, а его невеста не из тех непритязательных девушек, которые безмерно счастливы, если их любимый дарит на день рождения флакон одеколона. Но и в этом случае Миддл тоже наткнется на подводные камни.

В первую очередь нужно, конечно, найти бриллианты. И если б это удалось, он бы повел дело так, как считал нужным.

Миддл тоже давно понял, что правду и закон в том мире, где он жил и боролся за свое существование, можно было повернуть и так, и эдак.

А когда Миддл и его сотрудники собрались покинуть Касл-Хоум, на лице Джун появилась деланная улыбка:

– Вы уезжаете? А что нам делать с этим старым пиратом? Отпустить?

– Эту ночь он, как и ваша домоправительница, переночует в Глазго, а завтра утром оба получат по большому горшку каши. Перед допросом им обоим нужно будет основательно подкрепиться.

С этими словами Миддл вышел.

Снова завыла полицейская сирена, потом стало совершенно тихо, и вдруг кто-то постучал в окно.

– Кто это может быть? – Джун распахнула окно, и в следующее мгновение, небрежно перепрыгнув через подоконник, в холле очутился человек, которого меньше всего здесь ожидали сейчас увидеть.

В парадном сюртуке, с белой гвоздикой в петлице и с цилиндром в руках стоял Роберт Уэйд.

18

Когда Уэйда представили Джун, он галантно поцеловал ей руку; Джорджу лишь кивнул головой. А потом сказал:

– Миддл – идиот! И кроме того, ему надо правдами и неправдами дослужиться до пенсии. Поэтому он накинет веревку на шею первому, кого можно будет заподозрить в убийстве. Вы, мистер Оливье, значитесь в его списке первым кандидатом на виселицу.

– Я всегда любил опасную жизнь, – ответил Чэд. – Временами становится чертовски скучно, если чувствуешь себя, как у Христа за пазухой… Ну, а теперь, может быть, вы расскажете, почему удостоили нас своим визитом именно в это время?

– Нет ничего легче. Когда моя дорогая сестрица и мой дорогой зятек получили ваше письмо, они сразу же исчезли из дома. Они почувствовали, что всему награбленному ими добру угрожает серьезная опасность, и поэтому, руководствуясь низменными, эгоистическими соображениями, снова попросили у меня помощи.

– Как же вашим родственникам удалось так быстро вас найти? – полюбопытствовала Джун. По ее лицу было видно, что она ослеплена внешним видом Роберта Уэйда.

– Я уже довольно давно живу в отеле «Ройял-Риц», – ответил тот скромно. – Моя профессия обязывает меня жить только в первоклассных отелях. Я уже знаю обо всем, что произошло в Касл-Хоуме…

– Как вы об этом узнали? – поинтересовался молчавший до сих пор Джордж.

– Дорогой инспектор!.. – изумленно воскликнул Уэйд, играя белой гвоздикой, засунутой в петлицу сюртука.

– Короче говоря, вы знаете обо всем, что здесь произошло? – голубые глаза Джун сверкнули.

– Думаю, что да. Во всяком случае, больше, чем Миддл. Он – неплохая ищейка, но слишком уж примитивен для своей должности.

– Ну, хорошо. А что ж дальше? – спросил Чэд.

– Что дальше? – Уэйд поднял брови. – Вы попали в очень трудное положение. Миддл оставил двоих людей, которые зорко наблюдают за вами и Хаббардом. А завтра на рассвете в Крайстчерч явится целая рота специалистов искать бриллианты, и кто знает, чем все дело кончится…

Джордж взял фуражку, он не совсем все понял:

– Ну, я пошел домой спать, иначе завтра я буду чувствовать себя разбитым – и морально, и физически.

Не успела закрыться за ним дверь, как Роберт Уэйд вынул из крошечного плоского чемоданчика связку отмычек, лупу и пару резиновых перчаток.

– Где вы хотите начать, здесь? – осведомился Чэд.

Лицо Роберта Уэйда приняло такое изумленное выражение, словно он обнаружил у себя в кармане ящерицу.

– Здесь? За кого вы меня принимаете, Оливье? Ведь я работал в Касл-Хоуме больше недели, тщательно исследовал у стульев каждую ножку, обстукал каждый сантиметр пола и стен, так неужели после всего этого вы всерьез можете подумать, что я не нашел бы тайника, если б таковой существовал? – он сокрушенно покачал головой. – Нет, видимо, вы действительно не имеете ни малейшего представления о работе высококвалифицированного взломщика.

– К стыду должен сознаться, что я и в самом деле мало сведущ в этом вопросе, но я никоим образом не хотел задевать вашей профессиональной чести, – извинился Чэд.

– Ну и хорошо, – Уэйд махнул рукой. – Кроме того, я твердо уверен, что преступник – Хаббард. Вот поэтому-то мы и должны начать поиски в его доме, и нигде больше.

– А как вы думаете это осуществить?

– Если он не из дерева, – Уэйд с улыбкой взглянул на Джун, – то я думаю, будет нетрудно занять его мысли, так сказать, чем-нибудь интересным. Не правда ли?

– Конечно! – самоуверенно заявила Джун. – Спрашивается только, что я могу себе с ним позволить.

– Это вы решите сами, – наставительно заметил Уэйд, – главное, чтобы вы увели его на пару часов из дому. А заодно и человека, которого Миддл к нему приставил.

– А как быть со вторым?

– Второго вы возьмете на себя, – Уэйд повернулся к Чэду. Он снова открыл свой чемоданчик и достал плоский флакон с пульверизатором. – Вы выйдете за дверь и сделаете вид, будто собираетесь уйти. Он сразу же подойдет к вам. Тогда вы быстро пустите ему в лицо струю этой жидкости. Он изрыгнет проклятие и тотчас ляжет спать под куст. Специальный раствор. Гарантирую вам, что абсолютно безвредный – это очень важно, так как согласно параграфу сто тридцать семь уголовного кодекса вы можете получить только два года. Если бы жидкость оказалась вредной для здоровья, вас могли бы упечь лет на шесть.

– Это меня, конечно, утешает, – Чэд нерешительно протянул руку за флаконом.

– Профессия обязывает к риску. Кроме того, вам ничего другого не остается. Если мы не изобличим Хаббарда этой ночью, вам, возможно, придется пережить и более неприятные штучки.

– Как это романтично! – Джун с восхищением посмотрела на флакон.

– Романтично? Не нахожу, заметил Уэйд. – Мы действуем, так сказать, в целях самообороны. Каждое живое существо защищается, когда на него нападают. Таким образом, право на нашей стороне, тем более, что мы ни в чем не виновны. Ну, а теперь – за дело. Нам нельзя терять времени.

– Еще одну секундочку, – удержал его Чэд. – Я полагаю, что делаете вы это не только из любезности?

– Нет, не только, – сознался Уэйд. – В настоящий момент я не могу позволить себе таких благородных поступков. Но не беспокойтесь, ваш бумажник я ощупывать не собираюсь, возмещу свои издержки другим образом, – и он привычным движением натянул на руки резиновые перчатки. – Мисс Джун, на старт! Вы открываете операцию.

Со вздохом сожаления Джун покинула Касл-Хоум, и уже через полчаса со двора Хаббарда стартовала автомашина. Через минуту из соседнего переулка – вторая.

Когда настал черед уходить Чэду, Уэйд еще раз подробно повторил указания:

– Никакого насилия, используйте только полезные достижения нашей науки. Синяк под глазом вашего сторожа могут оценить в несколько дополнительных лет.

Чэд вышел из дома, и к нему сразу же подошел человек, оставленный Миддлом. Специальный раствор действительно оказался наивысшим достижением современной химии, и шпик полминуты спустя сладко спал под забором сада.

Уже по тому, как был открыт французский замок, можно было понять, насколько искусен в своем деле этот джентльмен в черном сюртуке. Ключом и то нельзя было бы открыть дверь быстрее.

Войдя в кабинет адвоката, Уэйд не раздумывая зажег верхний свет и огляделся.

– Так я и предполагал, – сказал он, обращаясь к Чэду. – Вам ничего не бросается в глаза?

– Бросается, – кивнул Чэд. – Слишком уж скудная здесь обстановка. Нельзя сказать, чтобы господин, который соблазняет сейчас Джун, купался в деньгах.

– Вот именно. Кресла давно нуждаются в новой обивке. А ковер! Взгляните на ковер! Держу пари, что вон там, под дорожкой, он протерт до дыр. – Уэйд подошел к книжной полке. – Пыль столетней давности! И к тому же – сплошной хлам, купленный у букиниста. Состоятельный адвокат не поставит этого на свою книжную полку… О, а это уже интересно!

– Что?

– Проспекты бюро путешествий. Наш приятель тоскует по дальним странам. И пока нет денег, его тоска остается неудовлетворенной. Это тоже могло бы быть мотивом, причем – довольно веским. Ну, а теперь сядьте вон туда на стул и дайте мне подумать.

Словно медиум на спиритическом сеансе, Роберт Уэйд прикрыл глаза и остался стоять посреди, кабинета.

– Мы можем рассчитывать на удачу только при одном условии, – сказал он. – А именно: если у Хаббарда достаточно ума и смекалки. В этом случае он постарался бы найти для своих бриллиантов какой-нибудь необычный тайник, а я в своих поисках мог бы придерживаться определенного направления. Если же он глуп и спрятал бриллианты в саду под камнем или в обивке стула, я пасую. Я не могу за короткое время перевернуть весь дом вверх ногами и перекопать сад – это сделают завтра люди Миддла. Значит, нам нужно исходить из единственного, сулящего нам успех предположения, – Хаббард не дурак.

– Хорошо, согласен. А что дальше?

– Дальше следует вспомнить о тех статистических данных, которые приводит Уиббли, бывший инспектор Скотленд-Ярда в своей книге «Поведение и мышление различных правонарушителей», – говоря это, Уэйд бросал свой внимательный взгляд то на один, то на другой предмет. – Например, старые набожные дамы в шестидесяти восьми случаях из ста избирают тайником для своих драгоценностей культовые предметы. Одна очень набожная русская графиня вынула, к примеру, у статуи матери божьей стеклянные глаза и спрятала в глазницах два бриллианта, величиной с грецкий орех. Другая верующая дама спрятала свои драгоценности в церкви, в светильнике над алтарем, – Уэйд внимательно просматривал стоящие на полках книги, причем от Чэда не ускользнуло, как быстро и тщательно он это делал. На письменном столе Хаббарда лежало несколько старательных резинок. Уэйд прикинул в руке каждую из них, потом таким же образом взвесил автоматическую ручку. Так же поступил он и с курительными трубками.

– Не слышал я, чтоб Хаббард был очень набожным, – наконец заметил Чэд. – Но я знаю, что он любит стряпать. Может быть, это поможет вам в какой-то степени?

– И вы мне говорите это только сейчас?!

– А что?

– Я же вам объяснил, что каждый человек, пытающийся что-то спрятать, выбирает такие места, которые он лучше всего знает. Свыше восьмидесяти процентов пекарей прячут, к примеру, нечестно нажитые деньги в хлебе или в различных сладостях. Семьдесят один процент столяров выбирают для этой цели оконные рамы, двери, полы. Живо на кухню! Оттуда мы и должны были начать!

Кухня Хаббарда была оборудована самыми новейшими достижениями техники и была похожа на лабораторию. У стены – газовая плита последнего образца, большой холодильник, сверкающий белизной кухонный шкаф.

И снова Чэду пришлось восхищаться той необычайной ловкостью, с которой Уэйд приступил к делу. Что бы он ни брал своими длинными тонкими пальцами – крышку сахарницы, свисток от чайника или резиновую трубку на водопроводном кране, – казалось, что он видит этот предмет насквозь. Часто Уэйду было вполне достаточно лишь притронуться к вещи, чтобы он мог составить о ней свое заключение. Казалось, что он понимает язык вещей и что они каждый раз шепчут ему, служат тайником или нет, и одновременно подсказывают, где лучше всего продолжить поиски.

Так Уэйд добрался до холодильника. Он прикоснулся к бананам, лежащим на нижней полке, осмотрел филе, потряс банку со сгущенным молоком, бросил взгляд на круглую коробочку с сардинами – и лицо его внезапно прояснилось.

– Здесь кое-что не так! – и он с победным видом поставил консервы на стол. – Ничего не замечаете? – спросил он с удовлетворением математика, заметившего ошибку в очень длинном интегральном исчислении.

– Я? Да как вам сказать… – Чэд наморщил лоб. – Я вижу, что это коробка сардин, больше ничего.

– Это – сардины, без всякого сомнения, но взгляните-ка на дно коробки! Вам ничего не бросается в глаза? Видите цифры? Они означают дату изготовления, эти сардины довольно старые, слишком старые для такого гурмана, как Хаббард.

– Вы полагаете, что он спрятал бриллианты в коробку с сардинами?

Уэйд покачал головой:

– Нет, это было бы слишком. В коробке ничего нет. Но вот здесь, – он ощупал бумажную ленту, которая была наклеена вокруг коробки. – Вот здесь, под этой этикеткой, что-то имеется. Я уверен, что именно это я и искал в течение десяти дней в вашем Касл-Хоуме и ради этого даже перепилил у вас в сарае все дрова. Страшно подумать, сколько потов с меня сошло. Зажгите газ и поставьте чайник с водой.

Когда вода закипела, Роберт Уэйд подошел к чайнику, подержал коробку с сардинами над паром, пока не отклеилась фирменная этикетка, и вернулся к столу.

– А теперь приготовьтесь! Фокус-покус! Сейчас вы собственными глазами увидите, благодаря чему старой, до жути благодетельной миссис Шекли удавалось властвовать в Крайстчерче.

Уэйд не ошибся. Вокруг коробки была намотана фотопленка длиной около метра.

– Вот, взгляните-ка на эти милые, очаровательные снимки! – в смехе Уэйда ясно чувствовались гордость и удовлетворение. – А я тем временем заклею…

Он замолк на полуслове. Оба услышали, как открылась наружная дверь, послышались голоса Хаббарда и Джун, вслед за этим раздались шаги в коридоре.

Уэйд быстро сунул консервы в холодильник, спрятал пленку в карман и погасил свет.

Но было уже поздно. Когда Чэд с высококвалифицированным взломщиком попытались выскользнуть из кухни, дверь открылась и они чуть было не столкнулись с Хаббардом.

– Что вам здесь нужно? – грубо набросился на них адвокат, но в следующее мгновение он уже взял себя в руки и добавил с насмешливой улыбкой, – Джун вытянула меня из дома, а вы тем временем решили нанести мне визит, не дожидаясь приглашения?

– Так оно и есть, – без обиняков заявил Чэд. – Мы хотели немножко осмотреть ваше жилище.

– А что вы ищите, разрешите узнать?

– Бриллианты миссис Шекли.

– Какие бриллианты? Я вас не понимаю, – самообладанию Хаббарда можно было позавидовать.

Чэд, наоборот, даже не пытался скрыть свои чувства.

– Вы отлично все понимаете, – отрезал он грубо. – А если не понимаете, то этот господин вам объяснит все более подробно, – он показал на Роберта Уэйда.

– С этим господином я уже знаком, – Хаббард открыл дверь в свой кабинет. – Как вы провели время в тюрьме, хорошо? Во всяком случае, выглядите вы великолепно.

Джун стояла у одной из книжных полок, она тоже старалась не потерять выдержку и держаться непринужденно; казалось, что в доме Хаббарда небольшая компания решила приятно провести вечер.

– Может, господа что-нибудь выпьют? – Хаббард достал бутылку и несколько рюмок.

– Очень мило с вашей стороны, – Уэйд был в отличном настроении. – Ваше здоровье, мистер Хаббард! И ваше, мисс Джун!

– Чтоб никакое недоразумение не омрачило впредь нашей неожиданной, но милой встречи, – Хаббард поднял рюмку, – должен сообщить вам, что я только что сделал предложение мисс Джун.

– Ну, а дальше что? – Чэд Оливье нахмурился, услышав эти слова.

– Я ответила Джильберту, что мне очень лестно было это услышать и что я подумаю, – Джун с улыбкой взглянула на Чэда. – Почему ты ничего не пьешь? Ты что, неважно себя чувствуешь?

«А усики себе он подкрашивает краской для ресниц», – подумал Чэд желчно, но в следующую секунду он уже обратился к Уэйду:

– Как вы думаете, Роберт, что лучше: сделать передышку или продолжить?

– Я бы предпочел продолжить. Конечно, если мистер Хаббард не имеет ничего против, – повернулся Уэйд к адвокату. – Дело в том, сэр, что у нас имеются весьма обоснованные подозрения, что убийца двух невинных людей, найденных сегодня в склепе миссис Шекли, похитил несколько драгоценных камней и спрятал их в вашем доме, чтобы навлечь на вас подозрение. Со слезами на глазах мисс Джун попросила нас найти драгоценности и вызволить вас из этой беды. Как мы могли отказать ей в такой просьбе!

– Очень мило с вашей стороны, Джун! – голос Хаббарда звучал так сердечно, словно ему только что преподнесли рождественский подарок. Потом он обернулся к Уэйду, – если вы собираетесь искать здесь драгоценности, – пожалуйста, я могу лишь приветствовать это. Я не понимаю только одного: почему убийца хотел навлечь подозрение именно на меня? Не угодно ли сигару? – он взял с камина ящичек с сигарами и предложил их Уэйду и Чэду.

Уэйд опустился в кресло и с наслаждением стал попыхивать сигарой. Лицо его сияло от удовольствия. Но Чэд предпочел закурить свою старую вонючую трубку. Внезапно глазки его сузились.

Вместо того чтобы взять и себе сигару, адвокат поставил ящичек обратно на камин и, вынув из кармана плоскую коробочку, положил себе в рот драже, потом другое.

– Вы что, бросили курить? – спросил Чэд как бы невзначай.

– Брошу, не сегодня, так завтра. Сердце пошаливает, – Хаббард постучал себя по левой стороне груди. – А пока сосу конфетки.

Чэд скривил рот в злобной усмешке.

– Вы знаете, у меня какое-то предубеждение к убийцам, – сказал он. – Даже если они действуют в целях самообороны. А к людям, которые убивают других людей, чтобы присвоить их деньги, я просто питаю лютую ненависть.

– Очень интересное, но вполне понятное чувство, – Хаббард с видимым удовольствием сосал свою конфетку. – Только зачем вы все мне это говорите?

– Тогда я попытаюсь выразить свои мысли более конкретно, – сказал Чэд. – Я бы, например, никогда не похвалил человека, который спровадил на тот свет другого по той лишь причине, что ему скучно в таком городишке, как Крайстчерч, и поэтому хочется съездить куда-нибудь, в Южную Африку или на Таити. Попадись мне в руки такой подлец, я бы сразу схватил его за горло и сжимал до тех пор, пока он, наконец, не сказал бы правду. А в известных случаях его можно заставить выпить литр касторки, тогда правда тоже выплывет наружу, только другим образом.

– Значит, вы – за средневековые пытки? – Хаббард покачал головой. – Нет, наша цивилизация, слава богу, стоит уже на такой ступени, когда в поисках правды не применяют подобных методов.

– Вы так думаете? – в руках Чэда внезапно сверкнул небольшой браунинг Джун. – А ну-ка, поднимите свои лапки!

Почтенный адвокат из Крайстчерча хотел было выразить бурный протест, но, увидев взгляд Чэда, поднял руки, как ему было приказано.

Чэд сунул руку в карман адвоката, вытащил оттуда коробочку с драже и бросил ее Уэйду.

– Посмотрим, не научился ли я чему-нибудь от вас. Я полагаю, что в одном из драже должен быть спрятан бриллиант.

Уэйд ухмыльнулся.

– Вы немного опоздали, – он разжал кулак, и все увидели драже на его ладони. – Пока вы произносили здесь длинные речи, я успел вытащить у него из кармана коробочку, а из нее – драже, о котором вы говорите.

Уэйд бросил конфетку в рот, немного пососал, а потом все увидели, что в руке у него бриллиант величиной с лесной орех, который нужно было лишь немного пошлифовать, чтобы вернуть ему первоначальный блеск.

– Об этом вы могли бы и умолчать. Дали бы и мне козырнуть чем-нибудь, – фыркнул Чэд. – Ведь в конце концов тискал-то он мою невесту.

– Фу, как ты можешь быть таким вульгарным! – смущенно воскликнула юная дама.

– У вас есть еще один козырь – касторка. Вы еще можете отомстить, – заметил Уэйд примирительно. – В его кухне стоит большая бутылка этого снадобья, и я не встану вам поперек дороги.

В одном нужно было отдать Хаббарду справедливость – он выпил касторку как истинный джентльмен, даже не поморщившись. Так же по-джентльменски вел он себя и в Глазго (его отвезли туда на полицейской машине), когда ему пришлось выискивать на полу тюремной камеры три бриллианта покойной миссис Шекли. Четвертый бриллиант исчез. Роберт Уэйд предусмотрительно позаботился о том, чтобы оставить его себе в качестве гонорара.

Выяснилось, что старший инспектор Миддл порою мог быть милым и даже остроумным собеседником. Выслушав рассказ Чэда, он скривил лицо, что означало у него улыбку, и заметил:

– Я же с самого начала знал, что убийца – Хаббард. Ведь подозрение падало только на двоих: на него и на вас. А так как у вас прямо на носу написано, что вы не способны на такие дела, оставался лишь этот адвокат.

Хаббард оказался достаточно умен и сознался, что бриллианты похитил действительно он. Но зато свою причастность к убийству миссис Мэриел и архивариуса Дэвида Лайнора он отрицал со всей категоричностью. Он утверждал, что ничего не знает о женщине по имени Мэриел. Что она искала в Касл-Хоуме, кто ее убил и с какой целью, он тоже не знает. Архивариуса он и в глаза не видел.