355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Петр Иванов » Мы ничего им не должны! (СИ) » Текст книги (страница 39)
Мы ничего им не должны! (СИ)
  • Текст добавлен: 28 июня 2020, 14:30

Текст книги "Мы ничего им не должны! (СИ)"


Автор книги: Петр Иванов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

Вскоре Робеспьера сменил Баррас, но очень уж дорого обходился он деловым людям, по миллиону франков в месяц одних подношений брал, а кроме него ведь еще четыре "директора", и полтысячи маленьких "баррасиков" в совете пятисот…

В любом случае, "порядок" Директории вышел мнимым, жили как на вулкане и рвануть могло в любую минуту. Городские пролетарии и прочая "мелкота" ничего не получили вообще, крестьянам кинули обглоданную кость – лучшие земли достались "лучшим" людям, как всегда, а третье сословие изрядно поредело и многие оттуда переместились в самое нижнее. Ненадежной была и армия, единственная опора режима, обкрадываемые спекулянтами и барыгами всех мастей солдаты и офицеры временами выходили из повиновения. Поэтому и решили найти "спасителя"… идея давно витала в воздухе, еще с первых дней революции. Наполеон Бонапарт первоначально не являлся единственной кандидатурой, были на примете и другие, к примеру – Жубер, Гош, Моро или Массена, много их имелось, генералов, сумевших себя проявить. Жестокий отбор постоянно шел среди военачальников республики в первые годы, а когда стоит за спиной комиссар конвента с расстрельной командой или тень гильотины видна, то поневоле научишься побеждать, или на твое место придет другой.

Однако, диктатор – это не просто "крутой" генерал, любого туда не выдвинешь. Одни оказались слишком принципиальными, вроде республиканца Моро. Жозеф Фуше, сошедшийся тогда близко с финансовыми тузами, их ликвидировал, кого в изгнание отправил, кому помог пасть на поле брани, а кто-то отравился "грибочками". Другие, более покладистые и беспринципные как Массена, слишком любили деньги или обладали иными явными недостатками, и на роль вождя армии не подходили. Когда все возможные кандидатуры перебрали и пригодился Бони, прозябавший до поры, до времени у Барраса на побегушках. Обильное финансирование и "раскрутка" в прессе, быстро сделали свое дело и молодой генерал пошел в гору. Провальная египетская экспедиция, закончившаяся капитуляцией на условиях противника, не затормозила рост его популярности, и кое-кого, мешавшего взлету новой звезды, Жозеф опять же устранил.

Кто же тогда знал, что корсиканец начнет подражать не то Цезарю, не то даже Александру Македонскому? Пост императора предполагался "фиктивный", финансовые круги хотели иметь "на троне" послушного исполнителя своей воли, а получили подобие недавно свергнутого короля…

Стук копыт и шуршание колес за окном, подъехал фиакр извозчика. Человек, которому назначена встреча явился, вот уже скрипят ступени на лестнице со стороны черного входа и щелкает замок двери.

Если бы при встрече этих двух государственных деятелей присутствовал шпион императора, то пришлось бы ему "челюсть с пола поднимать", злейшие и непримиримые враги в дружеских объятиях? А почему бы и нет, политика дело тонкое и Тайлеран, хоть и постоянно демонстрировал на людях показную враждебность к министру полиции, на самом деле теплых отношений с ним не прерывал.

– Не думал я, что меня ты позовешь сюда… квартирка ведь известна половине Парижа? – с порога начал гость, необычная обстановка его немного смутила.

– Напрасные тревоги, про сие место уже давно все забыли, и мои люди сюда девок водят, а не агентов. Не пропадать же зря казенному добру, раз до сих пор числится на балансе министерства. А посему мы в полной безопасности… в крайнем случае решат, что я завел любовницу.

Улыбки на устах, уж кто-то, а Шарль Мори́с де Талейра́н-Периго́р прекрасно знал, что уже десять лет, как Жозеф обихаживает только девушку – мадам Власть, и других пассий у него нет, и быть не может.

Откупорена пузатая бутылочка золотистого токайского, Фуше пристрастился еще при Робеспьере к венгерским винам и для него услужливым сотрудником был сервирован небольшой столик в гостиной. Разговор пока лениво вертится возле второстепенных тем, ни тот ни другой собеседник не решаются спросить "в лоб", хоть и оба понимают, зачем сюда пришли.

– Как там наши титулованные шлюшки поживают? Тереза все так же свою задницу демонстрирует в салоне через прозрачную ткань?

– Отстал ты совсем от жизни приятель, муслин и шелк уже давно не в моде, вернулись нижние юбки и корсеты. Император решил поддержать нашу промышленность и торговлю, отсюда и перемены. А бабы… годы берут свое, но они до сих пор ведут светскую жизнь как и раньше. Утром – с банкиром ужин, вечером в Оперу – с генералом или министром, ночью – с молоденьким офицериком кувыркаются. Античный Рим эпохи разложения и упадка… только, что не Калигула у нас правит.

– Значит все как встарь в салонах, кроме моды ничего не изменилось? Мадам Жозефина еще мемуаров не пишет? Хотел ей дать совет, чем перечислять всех своих любовников, проще указать, кому отказала из нашего круга. Список выйдет короткий: я, ты и трое братьев Бонапарт. Хотя… постой, за себя я не уверен, однажды утром проснулся головой на ее голой ляжке. Баррас тогда устроил оргию с девочками – "афинскую ночь", напились мы до бесчувствия и опиума покурили вдобавок слегка как бедуины.

Бесконечно пережевывать сплетни, или предаваться воспоминаниям нельзя, на самом деле встреча сугубо деловая, и первый шаг сделал Тайлеран.

– Ты все же решился Жозеф? Столько лет тянул, а тут…

– Дальше уже нельзя, вопрос о моей отставке возник еще три года назад. Косиканцу не понравилось… я в его отсутствие мобилизовал национальную гвардию, когда англичане полезли к нам. Мои недоброжелатели искали повод, но найти не смогли, с Увраром у них не получилось, не собрали весомых улик.

– Понимаю… кого он невзлюбил, то возле себя держать долго не будет, – человек во фраке откинулся на спинку дивана, бокал с недопитым вином замер в его руке.

Старый соратник Фуше ожидал чего-то подобного, но все же известие не из разряда "привычных".

– Бони давно бы выкинул меня на свалку, но сперва колебался, а затем русские удружили с тем самым Фигнером, создав ему нешуточную угрозу. В конце месяца император покинет Париж, а в ставке его безопасность полностью обеспечивает Савари… Вместо меня посадят на время войны его ставленника, или Рене сам сразу же въедет в министерство, так или иначе – мне конец.

– Когда? – вопрос короткий и жгучий, словно выстрел.

– На этой неделе или на следующей. – ответ же на редкость неопределенный и темный, как облачко сгоревшего пороха.

– А ты не опасаешься, что смерть нашего "цезаря" ляжет пятном на твою репутацию… – как истинный дипломат собеседник сразу же подумал о последствиях.

– Ну Шарль, не ожидал от тебя такого! – зрачки глаз у Фуше, как у кота увидевшего мышь, – Не сам же я его буду валить, корсиканца с нашего пути устранит Фигнер… а затем я возьму его, пригодится как лишний козырь при переговорах с Царем.

– Выходит русские террористы совсем не миф? В свете уже давно над тобой смеются, предполагают, что ты их выдумал, дабы продержаться лишний год в кресле министра полиции.

– Не миф… не миф… Копают они под Бони уже давно, подошли очень близко. Есть у меня по ним определенная информация.

– Повторение истории с Кадудалем не получиться? Много шуму, а эффект равен нулю? Может тебе просто изловить их и сдать Бонапарту, продержишься еще немного, хотя бы до конца войны, а там может шальная пуля или ядро прилетит… и вопрос решиться в нашу пользу.

Жозеф Фуше поморщился, словно лимонная долька попалась на закуску, а не сладкий виноград. Воспоминания о неудавшейся попытке устранения первого консула ему неприятны, но что поделаешь, уже ничего не изменить. План был выверен и отработан до мелочей, но в последний момент, буквально за час перед взрывом, соратник Жоржа Кадудаля, заменил часовой механизм бомбы "надежным" фитилем, и вдобавок не сумел вовремя разжечь огонь. Результат косности и врожденной криворукости, свойственной многим представителям привилегированного сословия старой Франции. Последствия акции – два десятка трупов обывателей, а Бонапарт со своей бабой отделались легким испугом. Единственный плюс, удалось под шумок тогда устранить последних влиятельных якобинцев, но это уже мелочи, Фуше бы и так их постепенно убрал.

– Ребята крутые Шарль… наши деревенские вандейцы им в подметки не годятся. Одна попытка у них уже была, открыли совершенно случайно, и до сих пор никто ничего и не знает об этом покушении. Я тогда держал Фигнера и его унтер-офицера в руках, но выскользнули и ушли не оставив следов. Вот только презент на память подарили. – министр извлек из кармана своего сюртука маленький стальной двухствольный дерринджер и положил на стол между газетой и бутылкой вина.

– Забавная игрушка… Неужели из подобной смешной пукалки можно кого-то отправить на небеса?

– Вряд ли, мои эксперты забраковали, огнестрельная рогатка, пока не знаю, зачем им понадобился сей пистолетик.

На самом деле Фуше не знал много, никаких точных сведений Видок ему не предоставил, да и не предоставит. Этьен не ищет русских, он занят подготовкой ловушки для Жавера. Но парадокс, министру точная информация и не нужна, интуиция и догадки заменяют ему факты в условиях дефицита времени. Пистолет он сегодня утром отыскал в своем личном архиве, когда наводил порядок и жег "лишние" бумаги, на всякий случай… за десять лет скопилось много разного хлама, хватит на несколько смертных приговоров Жозефу и еще кое-кому из его окружения.

– Мне нужны деньги, много денег… так старина Ришелье обычно говорил, только не для войны, а для ее жрецов. Корсиканец сильно разбаловал генералов, аппетиты возросли, не как в прежние годы. Я наскреб четыре миллиона франков, и в фондах министерства у меня еще два есть, на национальную гвардию и гарнизон Парижа хватит, но этого недостаточно. – поставил вопрос ребром Фуше, Тайлеран ему служит в качестве посредника между ним и олигархами, собственно и раньше Шарль был "на кассе", доставал средства, и теперь вся надежда только на него.

– Уврар даст обязательно, на Бони он обижен сильно, в тюрьме посидел слегка, и на потаскушке своей император его насильно женил. – не замедлил с ответом собеседник. – А вот остальные… я не уверен.

– Дави на них как можешь, объясни им, что поддерживать других кандидатов не резон, кто поскупиться, тот потеряет все. Победят роялисты или республиканцы, начнется заново передел собственности, останутся у власти Бонапарты – не избежать войны с Россией, и чем закончиться… да той же дележкой власти и денег.

– Каким образом ты надеешься удержаться наверху после Бони? Ведь есть законный наследник престола, и у него найдутся многочисленный сторонники, как в армии, так и в обществе? Может, пока не поздно, сделать ставку на Бурбонов? Их, по крайней мере, поддерживают Британия и Россия.

– Наследник скорее у нее, у Марии-Луизы, – Жозеф залпом опрокинул бока и допил остатки токайского, – Наставила эта молоденькая коза рога мужу с любовником из придворных. Мои люди выкрали всю ее тайную переписку и если, что, то поедет мадам со своим потомством обратно в Австрию к родителям.

Фуше объяснил, полностью открыл карты, он собирается балансировать между императрицей и кланом Бонапартов, благо различных компрометирующих материалов у него в избытке на обе стороны, и силовая поддержка кое-какая имеется, опыт тревожного 1809-го года не прошел даром. Вмешательства извне он не ждет, по крайней мере на время необходимое ему для захвата власти, дальше он как-нибудь выкрутиться, определенный задел по переговорам с Британией есть, а русским можно сдать остатки Польши в крайнем случае. Старого друга и сообщника – Тайлерана он посадит на министерство иностранных дел, кого военным министром намерен выдвинуть – пока не решено, но есть пара кандидатур на примете и так далее.

– Императором мне не стать, но место в регентском совете рядом с Марией-Луизой я заслужил по праву. В купе с постом министра полиции… реальная власть фактически будет у меня одного. Корсиканцы не рыпнуться против, иначе потеряют свои жалкие бумажные короны, австриячка на троне империи – фигура номинальная, а наследник когда еще вырастет. Одна беда… генералы и маршалы… слишком хорошо они запомнили день 18-е брюмера, найдутся желающие повторить.

Фуше на мгновение мысленно вернулся в прошлое, тихий провинциальный Аррас – куда ему до кипящего страстями Парижа, и общество "Розатти"… не клуб якобинцев. Всех старых "друзей" оттуда из "Розатти" пришлось ему прямо или косвенно устранить в ходе политической борьбы, остались в настоящее время только двое из них в игре. Участь корсиканца уже решена, но придется убрать еще и Карно вместе с ним, Лазар – готовый лидер для республиканцев, а сторонников республики "зачистить" до сих пор не удалось и он может создать серьезные проблемы. К черту воспоминания, надо жить настоящим днем, а не вчерашним.

– За успех Жозеф?

– Да… давай выпьем, давай! – токайское, под которое шел разговор, отодвинуто далеко в сторону, "за победу" они пьют коньяк.

Полуразрушенный причал и две зловещие фигуры рядом с ним давно позади, остались за изгибом реки, а комиссар все никак не может прийти в себя. В самый критический момент, как назло, у него еще и мочевой пузырь взбунтовался… едва-едва удалось ему подавить болезненные позывы. Первые сомнения в правильности, заранее сделанных расчетов, возникли сразу, как только он увидел, чем вооружен Фигнер, но отступать уже было поздно, решил рискнуть, авось да пронесет. Встречал Жавер и раньше разнообразные «многоствольники», доводилось видеть и в оружейных лавках и среди улик. Многозарядное оружие – достаточно редкое, весьма ненадежное и вдобавок громоздкое, не даром военные его не любят и практически не используют, а здесь ствол и курок представлены в единственном числе, зато имеется блок из пяти или шести камор на оси, компактный, легкий и без сомнения – эффективный механизм, еще неизвестная во Франции «машинка».

Но окончательно он понял, что проиграл и вот прямо сейчас его убьют, лишь тогда, когда второй русский достал из под блузы свой "аппарат", на обычный пистолет "это" походило не более, чем лошадь на верблюда. На уловку с "разоблачительным" письмом, якобы заготовленным для полиции, противники не "клюнули", впрочем особой надежды и не было у него на этот трюк.

Жавер закрыл глаза, до сих пор "не отпускает" ощущение… ужас и бессилие, мышцы словно окаменели, ни пошевелиться ни вздохнуть. В роли беспомощной мишени ему как-то не довелось еще побывать ранее, несмотря на богатый опыт разного рода драк и стычек. Пятьдесят шагов, расстояние для верного ружейного выстрела, а не для пистолетного, ведь ни один профессиональный дуэлянт не попадет в противника даже при сорока? Он, считал в себя в безопасности, но напарник Фигнера поднял свое необычное оружие, прицелился… и комиссар почувствовал каждой клеточкой своего тела, что он обречен умереть. Кому достанутся наполеондоры теперь уже неважно, река себе их заберет скорее всего, неуправляемая лодка с тяжелым грузом обязательно затонет.

Определенно, стоит все же посетить ему церковь, хоть и не особенно верит он в бога, его отпустили с миром, вольно или невольно, но отпустили… У Фигнера с компаньоном в последнее мгновенье возникли какие-то разногласия, и странный механизм в руке мнимого "пруссака" так и не выбросил разящий свинец в сторону медленно удаляющегося Жавера, рокового и точного выстрела не последовало.

Всем хорош его план, и деньги взял и живым ушел от "руссо террористо", но есть один недоработанный пункт, возвращение в Париж. Пришлось ему положиться на "добрую волю" наемного извозчика, поиздержался бывший комиссар в погоне за золотым тельцом изрядно и денег на приобретение экипажа у него не было, а в аренду без солидного залога не дают. За следующим поворотом реки должен его ждать легкий закрытый фиакр, а что если… парижские извозчики – те еще мазурики, обмануть клиента у них считается нормой.

В условленном месте никого нет, хитрый мужик, сразу его физиономия комиссару не понравилась, да искать другого времени не было, сообразил, что "барин" в полицию не пожалуется. Жавер еще и глупость сделал непростительную, вперед извозчику заплатил, но иначе тот везти за город отказывался наотрез. Под ногами предательски хлюпает вода еще одно лье и пойдет ялик ко дну, утлое суденышко вряд ли доберется даже до Сены, до города не доплыть тем более, выбор невелик… или тонуть или выбираться на берег. Не без труда он выбрался на сушу, пришлось замочить новые нанковые брюки, не говоря уж о ботинках. В руках тяжелый дорожный чемодан-сундук не унести, придется взвалить на спину. Со стороны, забавная картина получается – прилично одетый господин решил поработать грузчиком, хорошо хоть никого в ранний час в парке нет.

Зачем он так вырядился? Пришлось ему поневоле сменить "кожу" и приодеться прилично для встречи с Фигнером, оборванец с тяжелым грузом дойдет до первого полицейского или национального гвардейца, и его задержат. У них "наработано" давно, тащит клошар что-то – значит украл, да и не один извозчик такого сомнительного седока не возьмет из опасения, ведь привлекут за соучастие. После пятой сотни шагов Жавер изрядно устал, годы все же не те для таких физических упражнений… пот градом со лба, ноги болят от напряжения, а спина… про нее уж лучше и не думать совсем.

За кустами невдалеке инородное черное пятно, экипаж? Быстрее туда, там спасение. На счастье комиссара нашелся еще один любитель природы, решил проехаться по окрестностям Парижа. Лошади лакомятся, обрывают первые, нежные листья с кустов, на козлах длинной двухосной повозки скучает кучер, седоков не видно, может решили немного прогуляться?

В другое время бы Жавер десять раз подумал и прикинул, стоит и связываться, не ловушка ли, но не сейчас, парк почти кончился. Дальше придется идти целое лье по открытому месту, и не исключено – нагонят в поле возвращающиеся туда же в город русские. У причала, где и произошла встреча, капитан Фигнер его отпустил, но кто его знает, а вдруг теперь передумает? Свидетели есть лишние… их немного, убьют и их заодно, слишком много поставлено на карту.

Несмотря на уговоры и обещание щедро расплатиться кучер, не соглашается взять нового пассажира.

– Ты чего папаша чудишь? Меня же хозяин выгонит, если клиенты в полицию пожалуются, я ведь не от себя работаю. Жди их, а там решим.

– Кого хоть привез?

– Студент девку молоденькую снял, в кусты пошли "гулять", обычно таких прямо на сиденье дерут, а тут вишь – стесняется она.

– Давно ушли?

– Полчаса прошло, да ты подожди, земля холодная, не долго им там миловаться. А вон – идут уже!

Из-за жидких кустов появляются новые действующие лица, юноша бледный, и виду и и по одежде и в самом деле студент и молоденькая девица-гризетка ему под стать. Мадемуазель румяная как яблочко спелое, покраснела, сама невинность. Не проститутка, и не белошвейка решившая немного подработать "ночной бабочкой", а видимо по-любви у них отношения. Жавер хороший физиономист, столько лет в полиции проработаешь, поневоле богатый опыт приобретешь. Эти трое никак с преступным миром не связаны, ни единого признака, уж "старых знакомых" он бы опознал моментально. Юнец, и в самом деле, из небогатых студентов, девка – швейка у модистики, подушечки пальцев у нее исколоты иголкой, а кучер смахивает на "сошедшего с круга" приказчика из мясной лавки.

– За что со старого места тебя поперли, мясо хозяйское жрал тайком, или на бабу позарился?

– А твое какое дело? – огрызается небритый молодой мужик, значит угадал Жавер, и этот тоже не из "блатных" родом.

Осталось только объяснить попутчикам, что сам комиссар делает в столь ранний час в парке, да еще с увесистым дорожным чемоданом в обнимку. А то ведь не ровен час, кликнут добропорядочные обыватели на городской заставе полицейского и сдадут ему. Вот будет потеха, когда бывшие коллеги возьмут "дезертира" Жавера с 350-ть тысячами франков золотом на руках.

– Брат у меня помер в деревне. Наследство от него, ездил забирать свою долю. Думал, может что стоящее дадут… а там лишь свинец, дробь, пули, литейные формы и еще железо разное. Охотником покойный был заправским, вот и оставил мне столько пудов "добра". -и далее комиссар рассказал, что он якобы решил сэкономить на проезде и добраться с грузом до города на лодке, но едва не утонул по пути, что собственно – отчасти правда.

"Легенда" получилась не очень правдоподобная, однако, сойдет для обывателей-ротозеев, а с полицией Жаверу в любом случае встречаться не резон. Для стражей порядка он еще придумает что-нибудь, попасть бы только поскорее в Париж. Уходить отсюда надо срочно, в спину ему буквально "дышат" два чужих ствола. Фигнер и его сообщник могут появиться с минуты на минуту, они ведь не на себе тащили такую тяжесть за пятнадцать верст, а значит и у них "транспорт" есть.

Повезло и в этот раз, уламывать долго никого не пришлось, кучер согласился сразу, ему лишние франки не помеха, а девушка с парнем немного посовещались, для приличия видно, и не против взять попутчика, места в экипаже всем хватит. Вроде все удачно, разве только ушло у его последнее серебро на оплату проезда, теперь придется разменивать золото и не "засветиться" бы сильно при этом процессе, слишком уж крупные монеты у него.

– Я через заставу не повезу, в объезд поедем, – сразу же предупредил бывший мясник, а ныне кучер, Жавер не стал встревать и расспрашивать зачем и почему, ему хоть как, лишь быстрее уехать. Так даже лучше, больше шансов разминуться по дороге с Фигнером и его подручным.

Полчаса пути, лошади неутомимо идут легкой рысью, мелькают верстовые полосатые столбы, до Парижа осталось всего ничего. Девица рядом с комиссаром невольно прижимается к нему плечиком на поворотах, корсаж у нее немного сполз вниз, левая грудь слегка обнажилась в вырезе платья и временами виден даже коричнево-розовый сосок, самый краешек. В голову невольно лезут самые неподходящие в такой момент мысли, а она ведь очень даже ничего, свеженькая такая миловидная блондинка, вот бы ее… Теперь Жавер может себе позволить и женщину завести, хватит жить монахом. Может не в Швейцарию податься к сыру и коровам поближе, а за океан в Луизиану сразу махнуть? Купить поместье и негров, гарем из мулаток молодых завести… а почему бы и нет? Он теперь богат, а на "благородство" в Америке обычно не смотрят, там все решают деньги и только деньги.

Непредвиденная задержка, мадемуазель гризетка вдруг захотела выйти "на минуточку", потребность у нее возникла.

– По кустам не набегалась? – грубо шутит кучер, но девчонка не обижается, лишь одаряет его и остальных спутников милой улыбкой, приходится остановиться.

Пришла пора Жаверу немного поухаживать за "дамой", он помогает ей выйти из "кареты", галантный кавалер из бывшего полицейского никакой, но что уж тут поделаешь, раз студент задремал и о подружке не заботиться совсем. "Минуточка" затягивается на добрых четверть часа, потерявший терпение комиссар даже собирался окликнуть нерасторопную девку, куда она там провалилась, но не успел. Вот уже прелестное создание спешит к экипажу и на ходу платье кокетливо оправляет, как будто за кустами времени у нее не было на прихорашивания. Жавер подался немного вперед, рассчитывая подсадить юную "мамзельку" в фиакр, а заодно задницу у нее как бы невзначай пощупать и оценить, если получиться… секунда и ситуация резко меняется, как по волшебству и отнюдь не к лучшему.

Не даром он рыскал столько лет по парижским улицам и трущобам, изучая повадки местных "зверюшек", его не проведешь. Вовремя комиссар успел заметить, как девушка жестом вроде как волосы поправить пытается, а на самом деле условный знак сообщнику подает, и правая рука у нее за спиной скрыта. Такой прием, взятый из арсенала уличной шпаны, ему хорошо знаком, он прекрасно знает, что последует дальше и принимает меры. Резкий рывок влево и уход в сторону, горсть песка пополам с солью и перцем летит мимо Жавера и прямо в лицо "студенту" за его спиной, ременная удавка-гаррота, предназначенная для укрощения "лоха", пропадает даром. Не глядя, в сам момент разворота в сторону экипажа комиссар наносит удар ногой девушке, по ощущениям – вроде попал удачно, что-то там у нее хрустнуло под подошвой ботинка. Корсаж или косточка какая пострадали, смотреть некогда, разберемся позднее. Дубинка, верное и испытанное во многих переделках оружие, сама выскакивает в руку из потайного кармана сюртука, короткий выпад и ослепленный сообщницей "студент" получает тычок в солнечное сплетение, затем контрольный в голову удар. Вторично "круго-о-ом", пытающуюся встать на ноги и запутавшуюся в длинной юбку девку концом дубинки по темечку приголубить, пусть полежит и отдохнет немного, пора "принимать достойно" кучера, тот уже слез с козел. Мужик движется навстречу, делая изо всех сил "страшную рожу" и размахивает ножом, пытаясь запугать противника, боится, трусит… но идет вперед.

– Крак-к-к, – твердое полированное дубовое дерево встречается со сталью.

Жавер отбил дубинкой неловкий выпад противника, "мясник" целился ножом ему в живот, и угадать его намерения было легко. Финт, обманное движение, конец дубовой палки со свитом проноситься возле самого лица здоровяка, тот вынужден перейти от нападения к обороне и пытается прикрыться руками. Молниеносное движение заканчивается ударом в голову, но не сверху, где его уже ждут, а сбоку. Пораженный, словно выстрелом в упор, враг валиться как подкошенный на прошлогоднюю пожухлую траву.

Мастерство не пропьешь, талант в землю не зароешь, а комиссар по праву считал себя "ассом дубинки", одаренным художником, гением этой разновидности ручного оружия. Разве только предпоследняя стычка с русскими вышла неудачно и возникли сомнения в собственных силах, когда он не смог сходу завалить противника и в результате его самого чуть не прибили. Там коса нашла на камень, Жавер нарвался на людей подготовленных, знакомых с приемами рукопашного боя без оружия, поэтому и не получилось ничего. Для Парижа такие бойцы – большая редкость, здесь у них нож культивируется, бокс в почете по ту сторону Ла-Манша, а "родной" французский сават "прописан" в Марселе и других портовых городах среди моряков, да и то один из них на тысячу что-то может реально.

В этот раз он вышел победителем, однако радоваться рано… В полотне на мольберте скоротечной стычки не хватает одного завершающего мазка, или последнего кирпичика в законченном вроде бы строении, не складывается логичная и непротиворечивая "картинка". Если эти трое обычные, начинающие грабители а не профессионалы, то почему не напали прямо там у реки, духу что ли не хватило? Такое впечатление, встреча у них не случайная – была хорошо организованная засада, и на Жавера целенаправленно охотились, только кто стоял за спинами "любителей"… вопрос пока остается без ответа. Комиссар вернулся к фиакру, девицу он обязательно прихватит с собой и расспросит на досуге "пленницу". Жавер спешно поднял с земли закинул девку словно мешок с картошкой внутрь экипажа. Он уже намеревался устроиться на сидении кучера, как боковым зрением уловил со стороны придорожных кустов какое-то постороннее движение. На новую угрозу отреагировал быстро, но "четвертый", которого не доставало для общей картины происшествия, оказался еще быстрее… Комиссар на этот раз не успел, опоздал на какую-то долю секунды, не смог подставить дубинку. Ловкий удар сзади по затылку отправил его во временное небытие, очнется Жавер позднее и в совершенно незнакомом месте.

Голоса… двое, нет скорее – трое что-то впереди обсуждают, выделяется один и женский, кажется, уже знакомый. Он с трудом разомкнул опухшие веки и осторожно открыл глаза, стараясь не привлекать к себе внимания «полупочтенной публики». Помещение без окон, размером с гостиную в дешевом доходном доме, в дальнем углу видны обломки гнутых досок и одинокий ржавый гвоздь, специфический кислый «дух» в несвежем воздухе, когда-то раньше был винный погребок. В центре комнаты большой и крепкий дубовый стол, на него водружен дорожный чемодан, рядом большой бронзовый подсвечник с четырьмя рожками и пара дешевых пистолетов кустарной работы, «свиные ножки» на жаргоне трущоб. Возле внушительного кожаного «золотого тельца» как попы у алтаря собралась троица… те самые, а кого ты Жавер еще ожидал увидеть?

Попытка пошевелится – какое там, не выйдет, не мечтай. Зафиксировали надежно, он прочно привязан к стулу и едва дышит, грудь туго давит прочная пеньковая веревка. Ноги заботливо притянуты ремнями к ножкам стула, если и удастся каким-то чудом высвободить из пут руки, то все равно справиться с "ними" не выйдет. На помощь не позовешь, во рту кляп, и вдобавок нижняя челюсть перевязана шейным платком, узел где-то сзади на основании шеи.

Девка, как помойная крыса в мусорном ящике, роется в сундуке с деньгами, теперь она не кажется ему привлекательной, как при первой встрече. Под глазами у нее черные круги, следствие недавнего сильного удара по голове, да и в целом "мадам" еще та, строго на любителя продажной любви. Вероятно работает девушка в паре со "студентом", как конкретно… вариантов много, и на преступную стезю вступили они совсем недавно, а "кучер" взят со стороны для силовой поддержки. Почему раньше опытный полицейский ничего не заметил, не почуял явного подвоха, не распознал фальши? Сработал стереотип, в последние годы службы он специализировался исключительно на серьезных преступниках. Профессионалы криминального мира женщин на дело никогда не берут, а что на Жавера вдруг выйдут "любители" уровня опустившихся до грабежа парижских обывателей, он не мог допустить даже в мыслях.

– Смотри, ассигнации… бумажки не наши, они что-то хоть стоят? – девица извлекла очередную находку из кожаного нутра чемодана, в ее руках пачка банкнот.

– А то… на одну такую "бумагу" можно тебя снять на ночь, на пять купить кровную английскую кобылу, а за десять и сама британская королева у меня отсосет. – смеется ее любовник, шутки под стать шутникам.

– Глянь Рене, а наш "легавый" очухался! – юнец заметил, что Жавер пришел в себя и наблюдает за ними.

Двое остались возле стола, а "кучер" медленным шагом двинулся туда, где находится стул со связанным комиссаром, он пострадал в короткой потасовке больше всех, голова его перевязана окровавленной тряпкой, пол-лица и глаз скрыты гигантским синяком и его намерения ничего хорошего комиссару не сулят.

– На… получай фараон проклятый! – за словами следует удар, неумелый, но необычайно сильный, и если бы кляп не сыграл роль боксерской капы, то с передними зубами Жавер бы простился навсегда.

Второй удар, на этот раз – справа в ухо, бывший мясник размахивается с наслаждением, потягивает мышцы, испытывая физическое удовольствие от расправы, почти как от любовного акта с женщиной. Стул со скрипом и треском валиться набок, а с ним и комиссар, голова его больно бьется о старые, пропитанные нечистотами доски пола.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю