Текст книги "Мы ничего им не должны! (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)

– Б…ть! – так и вырвалось у Сашки, лишь успел в последний момент стиснуть зубы.

Молоденькая проститутка ничего не поняла, бормочет что-то себе под нос "тупая деревенщина" да и бог с ним, лишь бы заплатил, а кошелек у этого дурня, судя по всему толстый, раз сразу и с порога в буфет направился пиво пить.

Вышло в точности как в старом анекдоте, может статься это как раз зарисовка с "натуры" была, а не досужий вымысел неведомого рассказчика. Как там разбитной портье-французик в отеле предлагает "богатенькому буратино" – русскому постояльцу сперва женщину, затем девочку, затем мальчика… заканчивается перечень услуг, кажется, на чае с лимоном, понимают "мусье" толк в извращениях. С другой стороны появилось искушение а почему бы и не пойти с этим "ангелочком", не он ее "снимет", так обязательно найдется другой любитель молоденького "свежего мяса". Вон как раз какой-то пожилой мужик в черном сюртуке напротив пристроился, по виду – типичный мелкий лавочник. Этот буржуа уже минут пятнадцать бесцеремонно их разглядывает –, не то слово, прямо "ест глазами" и похоже примеряется, прикидывает как бы самому "подцепить" девицу. Намерений своих соглядатай особо не скрывает, аж слюна у дяди по усам бежит от вожделения и в штанах ниже пояса скорее всего "великая французская революция" идет полным ходом. Так уж лучше Сашка сам эту крошку оприходует, чем тот толстый старик, он ее особо напрягать не будет, а Фигнеру… можно потом сказать, что появилась возможность ложу рядом с императорской осмотреть. Вроде бы выходит все по делу, а деньги все равно казенные, все равно так или иначе придется потратить.

Затянувшиеся раздумья неожиданно пресек Фигнер, появившийся внезапно как черт из табакерки, еще минуту назад он задушевно беседовал с "земляком" и вдруг резко кошкой метнулся к Александру.

– Брысь мокрощелка! – последовала короткая реплика, это для девицы, грубо конечно вышло, но сугубо "по существу дела".

– Уходим отсюда и быстро! – а это он уже напарнику отдал короткое распоряжение.

Маленький и милый "ангелочек" мгновенно превратился в фурию, кукольное личико исказила злобная гримаса и пробормотав ругательство, смысл которого до Александра так и не дошел, девчонка тотчас исчезла в толпе кружащихся в танце столичных обывателей, словно ее и не было никогда. Приказ есть приказ… его не обсуждают и Сашка послушно двинулся вслед за отцом-командиром. В чем причина столь внезапного и поспешного бегства он пока не понимал, но ни малейшего повода не доверять "чутью" Самойловича у него не было.

Уходили они долго, очень долго – почти до самой темноты, то чуть ли не бегом двигались по бульварам, то неожиданно сворачивали в сторону от основного направления и петляли как зайцы по разным проходным дворам, пытаясь обнаружить за собой "хвост". Но или с агентами наружного наблюдения у ведомства "папы Жозефа" были определенные проблемы, или и в самом деле на "руссо туристо облико аморале" никто не обратил внимания. Возможно, что тайная полиция просто физически не могла отслеживать всех подозрительных посетителей Оперы, еще бы там за вечер собиралось несколько тысяч человек со всего города, да еще бог знает сколько толкалось рядом на улице – снаружи стояла целая толпа, это те неудачники, кому билетов на "праздник жизни" не хватило. Скорее всего так оно и было в самом деле, наблюдатели в самой Опере подозрительную парочку безусловно заметили, но отследить не получилось, поскольку весь наличный резерв филеров к тому времени уже был давно израсходован на других сомнительных "гостей". Не зря Фигнер все же выждал лишний час перед началом торжественного мероприятия, видимо были у него кое-какие соображения на это счет. Осталось только надеяться, что подобная наглая рекогносцировка пройдет безнаказанно и без серьезных последствий, фотоаппаратурой спецслужбы начала века еще не располагают, им остается рассчитывать только на обычную зрительную память своих агентов. Однако, перед глазами людей "папы Жозефа" в тот вечер должно было пройти столько всяких различных субъектов достойных внимания полиции, что они вряд ли бы сумели потом опознать конкретных "этих двоих". Тем более, что ни в каких серьезных криминальных деяниях ни Александр ни его начальник пока не отметились, избиение отдельного полицейского в штатском не в счет, на окраинах Парижа такие происшествия – не редкость, да там частенько этих "ряженных" и просто убивают.

– Постой! В такой личине нам на квартиру заявиться нельзя, спалимся… консьержка заложит фараонам! – уже в двух шагах от "дома" Фигнер чуть ли не за шиворот затащил напарника в какую-то темную подворотню.

Шляпа, тросточка, а за ними и картуз-фуражка Сашки полетели в ящик для мусора, клошарам такие предметы гардероба не положены. Затем настал черед и верхней одежды, часть пуговиц долой – прямо "с мясом", швы надорвать и в завершение – обработка ногами. Наблюдая за тем как его соратник с ожесточением топчет, брошенную на землю одежду, как собственный сюртук, так и "пролетарскую" блузу Сашки, наш современник невольно вспомнил эпизод из "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова. А что… очень даже похоже… Фигнер прямо вылитый Остап Бендер, даже черты лица немного у него "восточные". С другой стороны, сам Александр отнюдь не Киса Воробьянников, и не предводитель дворянства мифического Старгородского уезда. Великому комбинатору было намного проще, он спокойно гонялся за сокровищами по всему Союзу, а вот на него самого никакое ГПУ не покушалось, "огреб" турецко-поданный лишь от румынских пограничников и по собственной глупости. У них же здесь игра идет честная, они с Фигнером и охотники и дичь одновременно. Один раз "руссо туристо" уже дошли буквально до последней черты, спасло лишь чудо, им попался тупой полицейский чин, не такая уж и редкость даже в "просвещенной" Европе. Второй раз испытывать судьбу на прочность ни малейшего желания нет.

Ну вот и все, они опять на парижском "дне", короткий, но яркий праздник жизни закончился, всего лишь несколько часов и погуляли по столице Франции как нормальные люди. Будет, что потом вспомнить, если суждено им благополучно вернуться с задания. Сашка поспешно натягивает на себя пропитанную уличной пылью блузу. Брезгливость и прочие "сантименты" он давно уже утратил, со всеми предрассудками покончено раз и навсегда во имя великой цели, или просто он уже привык и ничего не замечает. Теперь можно смело возвращаться к недавно снятому "углы", а точнее – в маленькое и грязное помещение на чердаке доходного дома. Снова огарок сальной свечи тлеет в разбитой глиняной плошке и при мерцающем свете снова рождаются великие замыслы, способные изменить этот мир. Единственная отрада для бывшего сержанта – пистолет из века ХХ-го по прежнему при нем, в наплечной кобуре на своем законном месте. Он, Токарев – как опора, как якорь, надежно удерживающий корабль сознания нашего современника в этой чужой и непонятной среде. Без оружия он как-то нехорошо себя чувствует в этом якобы патриархальном мире, а так – полный порядок, восемь патронов в магазине, их должно хватить на все случаи жизни.

Как правило, раньше в свои планы начальник Александра не посвящал, но в этот вечер Фигнер сделал исключение. Видимо, и ему иногда нужно было хоть с кем-то поговорить, прежде чем решить, что же делать дальше. Ситуация сложилась такая, что и "хочется и колется"… Парижская Опера – слишком уж удачное место для покушения на Бонапарта, и "папа Мюллер" императора об этом знает. Первоначально Кадудаль и компания именно там и собирались "сократить" столь нелюбимого монархистами первого консула Республики, и не они одни, были и еще подобные "мечтатели". Большое здание, масса людей почти три тысячи, если не больше только одних зрителей собирается здесь. Взять под контроль такой объект очень сложно, разве, что заменить каждого второго любителя искусства агентом полиции. Когда-нибудь Александру в будущем самому придется решать вопрос с безопасностью одной ВИП-персоны на подобном мероприятии, он чуть ли не "на стенку полезет". И есть от чего, пусть и портативные радиостанции имеются в наличии, слишком уж много негативных факторов, которые трудно учесть. А у "бойцов" Фуше нет ни токи-уоки, ни даже примитивной звонковой сигнализации типа "тревожной кнопки"… не та эпоха. Пока один пост охраны злоумышленники "берут в ножи", другой же совсем рядом за стеной ничего не знает и не предпринимает.

– Внутрь Оперы мы пройдем легко, два верных пути у нас есть… – вслух рассуждал Самойлович, – Билеты купим в одну из лож, или девка твоя проведет с черного хода. Поди ты приглянулся ей? Целую же ночь миловались на крыше… Коли не захочет даром, так дадим ей тысяч пятьдесят франков на булавки и конфеты.

Александр молчал, по делу пока сказать было ему нечего. Впутывать посторонних людей особого желания нет, но как тут поступить? И в самом деле нехорошо выходит с девчонкой, был бы мужик задействован – тому можно еще втолковать, чтоб переждал полгода, пока не "утрясется" обстановка вокруг и не стихнут страсти по безвременно умершему Наполеону Бонапарту. Эта же птичка-"курица" уже через неделю побежит в Пале-Рояль за бриллиантами и прочими "лучшими друзьями девушек". Там ее голубушку полиция и возьмет, Сашка и Фигнер к тому моменту уже покинут Францию, а вот судьба молодой танцовщицы представляется очень печальной. Как бы даже с гильотиной ей не пришлось свести знакомство в конечном итоге.

Подробный план здания у них был, и можно в спокойной обстановке заранее прикинуть что и как. Ценное приобретение для потенциальных террористов и опять же легкость с какой им достался столь занимательный документ вызывает определенные подозрения.

– Вот этим проходом Он поднимается в императорскую ложу. – палец Фигнера уткнулся в синеватую бумагу, отмечая нужное место, – Полагаю, человек пять или шесть охранников Его сопровождают, остальной конвой ждет на улице возле экипажа…

"Я не люблю, когда стреляют в спину…" – так вроде у Высоцкого поется, но в реальной жизни приходится среди прочих рассматривать и такой вариант, чистоплюйство надо оставить в стороне. Прямое нападение, а почему бы и нет… Каких бы крутых "Рэмбов" не выделил Фуше для своего главного босса, все равно шансы на успех такого предприятия имеются и не малые. Скорострельное оружие и ручные гранаты дают нападающим определенное преимущество, надо только суметь им воспользоваться. А еще можно просто выпустить магазин ТТ и барабан револьвера заодно прямо в дверь императорской ложи, там помещение маленькое и пули сами найдут себе цель, лишь было много их – наших маленьких свинцовых "ос". Есть и другие интересные возможности, но только как потом уходить с места преступления? Самоубийственная атака на императора в планы Фигнера никогда не входила. Как поведет себя публика после выстрелов заранее предсказать практически невозможно. Может выйдет как у Брута с Линкольном, в зале никто ничего и не заметит… мало ли что-то хлопнуло там наверху. Бывает такое в театре, может хлопушка сработала прежде времени, на сцене порой и так "гремят адские громы" по воле режиссера. С другой стороны народ в Париже, мягко говоря, не совсем адекватный по части общественных развлечений, театр здесь как футбол в 90-е ХХ-го века имеет собственных поклонников и даже фанатов. Был случай, когда все зрители в едином порыве скопом ринулись ловить и бить какого-то провинциального дурака, посмевшего свистнуть с галерки местной оперной знаменитости, и едва его полиция спасла от неминуемой расправы.

И все же… сам Александр предпочел бы "снять" императора выстрелом со стороны сцены, с какого-нибудь возвышения. Дистанция для пистолета ТТ вполне приемлемая, а шуму выйдет ничуть не больше, чем если бы они с Фигнером стали ломится в ВИП-ложу. Мало ли там разного народу за кулисами шатается, только одного технического персонала и актеров в Опере задействовано до 200-от человек и две лишние "морды" ни у кого подозрения не вызовут. Отстрелялись и можно покинуть "храм искусства" через служебный выход, в самом крайнем случае – выпрыгнуть из окна второго этажа с задней стороны здания, там не так уж и высоко.

Аргументы "за" Оперу полностью исчерпаны, пришло время для "против"… что скажет начальник?

– И все же мы туда не пойдем! – внезапно ошеломил напарника Самойлович, – Чую, ловушка там нас ожидает!

Первые подозрения у него возникли сразу, как только не в меру болтливый "земляк"-буфетчик поведал, что совсем недавно в театр приняли массу новых сотрудников, чуть ли не полсотни разом. Со слов итальянца выходило – "новички" мало того, что абсолютно не нужны в производственном процессе, но и сами совершенно не стремятся работать и даже мешают всем остальным. Старожилы хотели забастовку в знак протеста устроить, однако администрация вовремя увеличила жалованье персоналу и конфликт был погашен в зародыше. Скорее всего, эти новые "работники сцены" проходят не по ведомству Мельпомены, а числится на балансе у "папы Жозефа".

Фигнера подобное препятствие не остановило бы – рисковать он любил и умел, но были еще и определенные сомнения насчет самого факта присутствия императора в Опере во время представлений. Слишком уж значительная фигура, для использования в качестве "живца", вряд ли министру полиции дозволят такие опасные действия. Так кто же там сидит на законном месте Бонапарта в театральное ложе, кто разыгрывает его роль? Двойники? Да – двойники или дублеры императора.

В свое время Фигнер и его напарник исключили из своего рабочего списка все до единого посольства, хоть и официального запрета на "охоту" в этих местах от царя не было. Ходили в Париже устойчивые слухи, что Наполеона Бонапарта на разных там скучных официальных дипломатических мероприятиях то и дело подменяют специальные актеры-двойники. Это вполне в стиле Бони, он как известно по натуре тот еще "сачок" был всю свою жизнь. Даже будучи обер-офицером королевских войск молодой корсиканец откровенно "косил" от службы, под различными надуманными предлогами и если бы не революция, то его из королевской армии просто выгнали в шею. Факт общеизвестный, но затем лавры гениального полководца и создателя новой империи, как-то затмили этот неприятный момент, столь тщательно избегаемый почти всеми историками Наполеона.

Сколько у Бони было "дублеров" никто не мог точно сказать, но некоторые из них так или иначе "засветились" в разное время, даже и без помощи всемогущего министра полиции первой империи. Капрал Франсуа Эжен Робо, родившийся в 1771-го года в селении Балейкур департамента Мёз, был так похож на Бонапарта, что в полку его сослуживцы так и прозвали – "император". Наполеону стало известно" об этом, и Робо мигом очутился в императорской свите. Парню крупно повезло, скорее всего с иностранными дипломатами именно он и общается, все равно все более-менее важные переговоры идут в других местах за закрытыми дверями, а на различного рода приемах и обедах происходит лишь обмен любезностями. Язык международного общения в начале 19-го века – французский, понатаскали бывшего капрала немного и вперед, а если что, то под рукой у него всегда окажется кто-нибудь из ловких сотрудников МИДа первой империи.

– Странные новости я от итальянца узнал, – поделился с Александром информацией Фигнер, – Такое впечатление, что Его в Tuileries держат как каторжника в карцере на хлебе и воде. Жрет, этот мать его Антихрист со страшной силой, не успевают к нему из буфета деликатесы разные подавать, да вина и шампанские. Почитай только на него и работает вся прислуга тамошняя.

Сашка в свою очередь припомнил, что и его недавняя ночная подружка жаловалась – танцовщиц и певичек к Самому и на версту не подпускают охранники.

– Все сходиться… – подвел черту под дальнейшими рассуждениями умный потомок прусского еврея, – Зачем Ему вообще театр нужен, да еще в такое время, когда подготовка к большой войне идет? Был бы наш черт заправским парижанином, а то такой же дикарь как и мы с тобой, если не хуже. А чего нормальному мужику там надобно по сути… да повертеть на своей елде молодые дарования вроде твоей мамзельки, как ее звать, так и не узнал?

Александр только молча кивнул и в самом деле, опять они "как муха в самолете" пролетели. Когда собрали воедино пеструю мозаику всех добытых сведений, то возникло впечатление, что вместо Бонапарта в ВИП-ложе оттягивается по полной программе какой-то совершенно левый его земляк-корсиканец, лишь отдаленно внешне смахивающий на императора. Появляется дублер Бони всегда уже после начала представления, а уходит незадолго до конца, скромный он такой… да. На время перемещений "императора" двери из всех остальных лож, галерки и зрительного зала охрана запирает, так что в лицо этого так называемого "Наполеона" никто и близко не видел уже добрых полгода. В полутьме же Оперы разобрать, что за деятель расселся на императорском месте невозможно, настолько освещение плохое, да и видна из зала лишь его макушка. Становиться понятным и почему женский пол так усиленно ограждают от Самого. Пусти их только и через час весь Париж будет извещен, что "царь ненастоящий"!

– Да там поди и не капрал Робо подсадной уткой старается, а кто-то из дальней родни корсиканской нашего хрена. У них ведь как у цыган – детей ровно тараканов не счесть по всем углам. Не из близких явно молодец, те на королевства давно пристроены. До жирного казенного пирога не допускают его, вот и пирует он на халяву из буфета театрального. – под конец сказал Фигнер, подведя итог раздумьям.

Сашке только и осталось – согласиться с доводами командира, Парижская Опера отпадает целиком и полностью. Пусть и дальше тот корсиканский парнишка пялит глаза на столичных девиц и уплетает устрицы и прочую снедь, да и хорошему вину должное отдает… живи амиго и наслаждайся, пуля из ТТ тебя минует. Сразу камень с души неподъемный скатился как с горы лавина, теперь его легкомысленной "ночной подружке" ничто не угрожает, не придется ей участвовать в предстоящем покушении на Бони, ни прямо ни косвенно.

Какие еще варианты остались – да совсем немного, до сих пор не рассматривали только официальную резиденцию императора. Дворец Tuileries, или Тюильри, если на "великом и могучем".

– Ну что братец, придется нам теперь похоже черепицу ломать? – намекнул Фигнер на "новый объект разработки".

В свое время на месте дворца была небольшая мануфактура, маленькая фабрика по выделки стройматериалов, отсюда и название. Построил же само здание известный французский архитектор Philibert Delorme в начале 17-го века.

Центральный корпус, плюс два флигеля, плюс еще какие-то мелки постройки – в принципе не много. Но в отличие от Оперы, здесь у "руссо туристо" нет ни малейшего представления о том, что там внутри находиться. В период подготовки они просмотрели все материалы по Парижу и его окрестностям, какие только нашлись в бункере у Сосновки, в дополнение к тем данным, что Фигнер добыл самостоятельно или через различных посредников. Ничего нет, ни единой бумажки… в ХХ-ом веке дворца не существует, сожгли во время Коммуны и теперь на его месте разбит одноименный парк. Не сохранилось в архивах никаких документов, а на сведения от эмигрантов-французов надежда плохая. Здание с историей, да еще с какой богатой, "Черепица" пережила кучу королей, а после них еще и представительные органы Первой республики – Учредительное собрание, Конвент и Совет пятисот – пока последний не переехал в 1798 году в Бурбонский дворец. И каждый раз новый владелец менял планировку и перестраивал все внутри по своему вкусу. Довелось резиденции монархов и услышать гром пушек – брали один раз Тюильри парижане штурмом, как в России Зимний дворец в 1917-ом. Причем в отличие от Питера, людей положили тогда немало, швейцарская гвардия последнего Людовика патронов не жалела и дралась до конца, там их всех и перебили. Мир хижинам, война дворцам – в Париже этот лозунг впервые обрел плоть и кровь.

Утро вечера мудренее, кое-как перекусив в винной лавке и запив нехитрую трапезу дешевым и слабым алкоголем, друзья-товарищи "отбились", еще один день в столице Франции отработан и… впустую, снова их постигла неудача.

С первыми лучами солнца Фигнер потащил Сашку в самый центр Парижа, куда ранее они и носа не совали. С точки зрения гостя столицы первой империи – маршрут очень даже привлекательный, но они с Самойловичем не туристы, а террористы. Маленькая такая разница в пару-тройку букв, а как все сразу меняется.

Еще до дворца они не дошли, но стало им ясно, что похоже и тут – "дело дохлое".

– Нам отсюда не уйти после акции, вертолет нужен, или по подземной канализации придется пробираться… – к такому заключению пришел Александр, увидев сколько военных и полицейских постов и патрулей оберегают походы к "логову зверя".

К многочисленным стражам в мундирах, надо добавить еще и "ряженных" в штатском, что встречались почти на каждом шагу. Последних с головой выдавали стандартные верноподданные "казенные рожи", да и гражданская одежда на многих сидела как на корове седло. Один такой "как бы простой горожанин" проявил определенное внимание к парочке клошаров и неотступно следовал за ними по пятам, едва потом от него избавились. Фигнер уже даже прикидывал, как и где этого настырного филера резать, но обошлось в этот раз без применения оружия. Они быстро проскочили через парочку проходных дворов, затем смешались с толпой парижан возле стихийного "блошиного рынка", и все – о неуклюжем и неумном "шпике" можно и забыть навсегда. Слава богу, и в это раз везение – от профессионала так легко бы не отделались, как от переодетого в цивильное платье солдата.

Если не принимать во внимание цели, ради которой поход в Тюильри и был затеян, то посмотреть там было на что. Триумфальная арка, символизирующая нагибание Бонапартом "всея Европы", смена дворцового караула – целый парад в миниатюре, и вообще место для праздной прогулки прекрасное, если бы только не идиотский "хвост" в пяти шагах за спиной.

Было бы в запасе у них не два-три месяца, а несколько лет, то тогда и на "Черепицу" замахнуться по силам, а так выходит лишь бесполезная трата драгоценного времени. К обеду экскурсию пришлось прекратить, смысла в дальнейших изысканиях в центре города не было никакого.

Что теперь… придется Фигнеру вспомнить зачем собственно дали ему в помощь Сашку и о карабине Шарпса с оптическим прицелом, что ждет своего часа в тайнике. Пока они вместе мотались по Франции кое-какими скудными сведениями о раннем этапе подготовки покушения на Бони начальник все же поделился с напарником… в Париж нижнего чина загнал как ни странно – его величество Случай. По первоначальным планам военного министра в качестве второго члена боевой группы должен был дебютировать Лунин, да тот самый, его современники считали одним из лучших стрелков в лейб-гвардии. "Гостю из будущего" у военного министра, генерала-лейтенанта Барклая-де-Толли ни малейших оснований доверять не было. Михаил Богданович полагал, что уроженцу века ХХ-го далекая Франция может оказаться даже ближе по духу, чем вроде бы родная Россия. Почти угадал генерал, надо отдать ему должное… если и ошибся он, то совсем немного, недооценил лишь языковой барьер, преодолеть который Сашка с ходу не смог.

В данном конкретном случае в пользу нижнего чина сработал даже не принцип: лучшее – враг хорошего, а скорее трагедия в Сосновке, только так военному министру и удалось привлечь Александра к делу "спасения России от Антихриста".

Но это уже история… теперь же надо кровь из носу, но найти позицию, место откуда снайпер мог бы прицельным выстрелом поразить главу первой империи. И вот тут только Сашка понял, как он тогда "пролетел" в 1807-ом году, какой великолепный шанс был упущен в той войне. Одно дело ползти в камуфляже через луг к временной ставке Бонапарта на берегу Алле-Алой, там особых препятствий вроде бы и не было и совсем другое – охотиться на императора в Париже. Жозеф Фуше, гений он или нет, но дело свое знал хорошо… меры безопасности введенные министром полиции подошли бы с некоторыми оговорками и для ХХ-го столетия. Вряд ли французы всерьез опасались снайпера, не тот век, скорее они ждали повторения "адской машины" Кадудаля или может быть обычного нападения. Однако неприятный факт – подойти к Наполеону даже на выстрел из карабина стало практически невозможно. На тех же немногих официальных мероприятиях, где присутствие главы государства обязательно, Бонапарта подменял дублер. Времена когда первого консула можно было застать на на улице или в театре давно канули в лету, вандейцы и прочие радетели "за бога и короля" уже успели отметиться – было несколько неудачных покушений на Бонапарта и сделаны соответствующие выводы.

Гостям из России остается лишь ловить "красного зверя" в его естественных местах обитания, безвылазно сидеть в резиденции Наполеон не может. Полным ходом идет подготовка к большой войне, а значит император время от времени должен появляться в генеральном штабе, в ключевых министерствах и лишь изредка – в войсках. На капрала Робо такие важные функции не повесить, роль дублера – говорить послам и прочим деятелям "дежурные" комплименты да и только. На взгляд дилетанта легче всего взять Бони в полевых условиях, в момент когда он будет инспектировать войска, но это простота, что хуже воровства. Наши террористы не имеют никакой поддержки извне, никто им информацию о передвижениях и прочих намерениях императора не поставляет, надежда только на собственные силы. И если в Париже хоть как-то можно прикинуть и сделать вывод когда и в каком министерстве император на неделе появится, то за его пределами – "темный лес".

Чего тут сложного, одеть чужой офицерский мундир, саблю на портупее через плечо и вперед, вроде бы и удостоверения личности пока не в ходу, какие проблемы? Александр так сперва и предложил, но ему быстро разъяснили, что и почем… Такой прием хорош для кино или авантюрного романа, но в жизни все намного печальнее. В реальной истории Александр Самойлович Фигнер неоднократно использовал такой "подлый" трюк. Один раз он сумел до такой степени вкрасться в доверие коменданта Данцингской крепости, генерала Раппа, что тот послал его к Наполеону с важными депешами, которые, конечно, попали в русскую главную квартиру. Да вот только вероятность разоблачения даже на войне, где правит бал тот еще бардак, очень уж высока до неприличия. На шесть удачных попыток проникновения во вражеский стан у Фигнера приходятся два провала, когда его разоблачили и лишь невероятное везение позволило разведчику выкрутиться. Но то война, а в мирное время будет пятьдесят на пятьдесят, и то в самом идеальном случае. Неприятельская армия – не та среда куда можно легко внедриться, это вам не под личиной пролетария шататься в обносках по Парижу, там да – свобода, даже и знание языка не требуется. Впрочем, следует заметить, что и общения с профессионалами сыска от полиции "руссо туристо" в ходе своей миссии тщательно избегали.

– Нет… коли не спалимся сразу, так продержимся неделю или две… слишком мало. – Фигнер быстро "погасил неуемные мечтания" у своего соратника, – Начнут расспрашивать, кто и как, откуда и где служил… Рано или поздно заподозрят подмену. И как угадать, в какой полк или дивизию Он приедет?

Остается лишь Париж. На карте города ряд объектов уже помечены крестиками, Самойлович в первую же неделю в столице оценил все "перспективные места" и теперь дело лишь за выбором подходящей позиции. Если раньше они пытались приблизиться в императору на пистолетный выстрел, или на дистанцию броска гранаты, то теперь другие требования…

Эх жаль… не то время, не тот век… слишком уж здания в «столице мира» низенькие, обычно максимум пять этажей, а чаще всего – три или четыре. Не раз такие мысли посещали голову Сашки, пока они с Фигнером производили рекогносцировку, это если на «военном языке», а по-простому – искали место, откуда Бони можно было поразить выстрелом из карабина Шарпса.

– Знал бы, что так получиться… В Тильзите бы его пристрелил играючи, там он так не прятался! – невольно вырвалось у Сашки после очередной неудачи.

– Соломки подстелить? – зло пошутил его спутник, – Не выйдет братец, изволь пострадать. Да ладно тебе… на сегодня закончим.

Поиск позиции – занятие простое, но времени на него уходит до обидного много. За день обычно удавалось обследовать два или в лучшем случае лишь три подходящих объекта. Они даже определенную методику выработали, так сперва "работал" Самойлович, в его задачу входила общая оценка обстановки на предмет безопасности, а затем на сцене появлялся и Сашка – а вот он уже прикидывал откуда и как можно применить оружие.

Основная проблема с которой они столкнулись была все та же, что и ранее, когда пытались "взять" противника традиционными средствами. Оберегая босса от контактов с "рыцарями плаща и кинжала" Фуше создал заодно и массу затруднений для снайпера. Как назло, почти при всех казенных зданиях имелся в наличии небольшой дворик и черный вход – особенности дизайна, принятого в данном столетии. Если раньше экипаж императора останавливался у парадного подъезда, лакей в ливрее с вензелями N открывал входные двери и парижане на несколько минут могли насладиться лицезрением своего кумира, то теперь нет – "халява" для снайпера закончилась. Бонапарт, прикрытый со всех сторон конвоем заезжает во внутренний двор и ворота закрывались на замок. Вроде бы и рядом "цель" но поди попробуй ее достать, бессильна тут и оптика, даже самая совершенная. В теории – следует подойти к воротам, или к забору, благо обычно на практике там решетка из железных прутьев, но…

– Пошли вон оборванцы! Валите отсюда! – злобно рычит на Сашку некая личность в полицейском мундире, дубинка угрожающе занесена над головой. А у него в руках нет ничего, кроме панамы-афганки, он снял заранее головной убор перед "начальством", но не помогло – бдят не на страх, а на совесть стражи и такой дешевой лестью их не подкупить.

Дураков нет и здесь, все важные объекты плотно опекаются полицией и многочисленными агентами в штатском. Вдобавок еще одна беда – и ограда и ворота задрапированы национальным французским триколором, не то просто совпадение, не то намеренно.

– Может попробовать с крыши или кучерского места экипажа? – предложил Александр, в принципе – выход.

– Черта с два… Или не видишь, они все повозки с улицы убрали загодя, до появления Его, видать "адской машины" боятся. – моментально ответил Фигнер и как по команде оба они одновременно посмотрели на соседний дом.