Текст книги "Мы ничего им не должны! (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 41 страниц)

С крыши этого здания внутренний дворик министерства финансов виден как на ладони. Бони – частый гость в минфине, война постоянно требует денег, денег и еще раз – денег, а посему – место верное. Да вот незадача, там напротив такое учреждение интересное помещается… арестный дом, что-то вроде тюрьмы, если по российским реалиям. Проникнуть туда Сашка с Фигнером могут легко, работа на пять минут – только подойди к ближайшему полицейскому и дай ему в морду, там в доме возле министерства финансов и окажешься наверняка. Может быть даже в камере откуда и за самим Бонапартом получиться беспрепятственно следить.

– Никак намеренно император здесь кутузку поместил, намекает своим казнокрадам, что их ждет, коли сильно заворуются… – высказал свое предположение "отец-командир", да только им то от этого не легче.

Никакого результата не дал и тщательный осмотр остальных зданий поблизости минфина. В одни сильно затруднен доступ посторонних с улицы – там обосновались различные ведомства… чиновник на чиновнике сидит и чиновником же и погоняет. С крыши и верхних этажей других домов, куда все же удалось попасть, внутренний двор министерства финансов толком не просматривается. Вряд ли кто намеренно создал такую запутанную ситуацию, да вот только Александру и его тезке от осознания этого факта ни тепло и не холодно, все равно надо искать какой-то приемлемый выход. Выход есть всегда…

Вся неделя убита на бесплодные поиски, обошли чуть ли не полгорода… воскресенье, последний день и последний объект, значащийся в списке Фигнера, кажется – казначейство, опять что-то связанное с финансами. Осталась еще не обследованной только местная Академия Наук, но там "академика" Бонапарта видели лишь один раз и то прошлым летом.

Стандартный набор неприятностей – все как и везде, каменная коробка казенного здания, высокий забор, ворота и хмурые физиономии полицейским, не сулящие ничего хорошего всяким там "ненашим" да и "нашим" заодно. Разве что красивого имперского триколора нет и в помине, вместо него – грубые щиты из неструганных досок. Довольно мрачное место и почти окраина Парижа, но странное дело – раз в неделю император его все же регулярно навещает с визитами. Ошибки быть не может и экипаж его местные старожилы видели здесь неоднократно и конвой из конных гвардейских егерей.

– Посмотри-ка вон туда! – указал своему спутнику направление Фигнер, и у Александр уловил в его голосе какие-то слабые нотки торжества, неужели все нашли, то что так долго искали?

Казначеев тюрьмой император не пугает, на противоположной стороне улицы расположен обычный доходный дом – в таких обычно сдают квартиры приезжим. Жаль только всего два этажа и вопреки обыкновению – плоская крыша, а не мансарда, вряд ли внутренний двор казначейства оттуда виден. Слишком низко, еще бы хоть пару этажей добавить… поневоле охватывает тоска по веку двадцатому, где в городах сплошь протыкают небо башни-высотки.

– Да не туда ты уставился Сашка! Гляди вдаль, что там за этой хижиной стоит!

А вот это уже интересно, может и в самом деле "руссо туристо" наконец улыбнулась удача. За доходным домом виднеется еще какое-то высокое кирпичное строение. Видны четыре этажа, нет даже пять, но последний лишь местами обозначен кое-как, а крыши нет совсем. Такое впечатление – долгострой как в ельцинской России. Здание давно заброшено, пустые оконные проемы смотрят на улицу как глазницы черепа и никаких признаков жизни там нет.

Без лишних разговоров оба и Сашка и его начальник сразу же и направились к этому дому. Правда пришлось "нарезать" изрядный круг прямо с улицы подойти не удалось, но ноги не жалко – за всю долгую неделю поисков у них можно сказать – успех. И в самом деле, первое впечатление оказалось верным, заброшенная стройка, вокруг здания по периметру идет двухметровый забор, одной стороной выходящий на пустырь и вроде бы ни единой души за ним. Сашка попытался было перебраться через ограду, не бог весь какой барьер для дипломированного промышленного альпиниста благо и никаких лишних глаз поблизости нет, но Фигнер его остановил.

– Э нет, так нельзя, если нам сюда надолго, то надобно по-хорошему!

Калитку в заборе они нашли быстро, дверца узенькая всего в две доски, протискиваться придется боком. Подергали – заперто… гостей здесь не ждут, а может и не ходит никто.

– Дымом пахнет… – втянул ноздрями воздух Фигнер, и сразу же принял решение, – Обожди меня здесь, я сейчас кое-куда слетаю.

Пока отец-командир в отлучке есть время осмотреться и подумать… было бы о чем. В принципе, если подходить с точки зрения террориста, лучше места и не отыскать. Отсюда, по крайней мере, можно быстро и бесследно удрать, а вот ближе к центру города такой трюк вряд ли получится. Хоть и начало 19-го века на дворе, а парижская полиция работает на удивление слажено и оперативно. Сашка уже видел однажды, как они за считанные минуты оцепили целую улицу. Они тогда с Фигнером чуть было не "провалились", еще немного и пришлось бы прорываться с боем, но отделались легко, пинки и удары дубинки не в счет. Оказывается представители властей ловили расклейщиков роялистских листовок, и убогие клошары внимание стражей порядка не привлекли.

Выстрел… а ведь могут и сообразить супостаты откуда их любимому Бони прилетел свинцовый "подарок". Кроме оптического прицела они с Фигнером располагают еще и "глушителем", однако надежды на это приспособление немного. Грохота не будет, но громкий щелчок неизбежен в любом случае. Заглушит ли уличный шум этот специфический звук или нет – тот еще вопрос, предстоит выяснит на практике, здесь окраина, а император обычно появляется по утрам, когда как назло достаточно тихо. Кроме того есть другая возможность определить, откуда примерно прилетела пуля, метод грубый, но иногда срабатывает. Англичане в первую мировую бывало подсовывали немецким снайперам "шляпных болванов", а потом смотрели откуда в муляж вошла пуля. Что там есть с той стороны, где бы мог укрыться супостат? Старый брошенный окоп, полусгоревший перелесок, разрушенная ферма – артиллерии все равно, ей нужны только координаты.

Денек будет холодным, хоть с утра и дымка стояла, окутывая окрестности словно полупрозрачным покрывало. Бывший наш современник бросил взгляд в сторону предместья, хотя какое тут "пред", видно, что город уже кончился полностью. Справа жиденький лес, слева старое кладбище с маленькой часовней без креста, старые камни могил как зубы гнилые торчат, посередине не то луг, не то поле – зимой и ранней весной не понять, хоть и снега тут всего лишь пара сантиметров на грунте. Прошлогодняя трава из под белого покрова вылазит местами совсем как щетина на небритом лице у Сашки, значит все же луг, может быть где-то рядом и ферма молочная имеется.

Тоска зеленая все же, черт побери… кладбище, поле, бетонный забор… мы вышли на поле как на ладонь, из-за забора шквальный огонь… Откуда эти строки вылезли – черт его знает, может быть из школьной хрестоматии, а пулемет бы им с Фигнером не помешал. Александр еще один раз мысленно обматерил последними словами всех тех кретинов, что не догадались послать в прошлое месте с бункером и прочим барахлом ну хотя бы старенький РПК и пару магазинов к нему. Одна длинная очередь по той самой бронекибитке в которой Бони возят и с "ужасом всей Европы" покончено раз и навсегда, на конвой и полицаев можно и не отвлекаться. РПК – машинка добрая, и бьет в умелых руках достаточно точно, Сашке доводилось из него стрелять пару раз на учениях, впечатления остались самые благоприятные.

Вот и Самойлович бежит, легок словно весенний ветер, только свежий снежок хрустит под толстыми подошвами иновременных берцев. Что он там тащит с собой? Ого… затарился начальник на славу, целый литр виноградной водки взял – пузатая бутылка темного стекла в корзине из прутьев в одной руке, подмышкой другой закуска – почти метровый "батон руж", та самая знаменитая французская булка, которой там любят хрустеть некоторые мечтали в 21-ом веке и вдобавок – увесистое "крыльце ковбаски", как хохлы говорят. Вроде бы отмечать победу еще рано, а пить без повода у Фигнера привычки нет, к чему эти излишества сейчас? Подождем – узнаем.

– А ну братец подержи! – Фигнер с разбега кинул все свои приобретения Сашке в руки и принялся с ожесточением пинать и трясти несчастную дверь, преграждавшую им доступ на территорию стройки.

– Проснитесь, мертвые восстаньте из гробов… да вставайте суки вербованные, мы вам водки принесли!!! – прозвучало над тишиной пустыря и только эхо издалека откинулось – "Хуу…у Ли!".

Не прошло и пяти минут, как страстный и полный глубокого смысла призыв был услышан, теми, кому и предназначался.

– Не ломитесь черти, открою сейчас. – послышалось из-за забора, голос скрипучий как будто петля ржавая, а затем и заскрежетал засов.

Калитка распахнулась и наружу выглянул бдительный страж, по виду словно сошедший с со страниц детской книжки "Дед Мазай и зайцы". Колоритный такой дедушка, борода белая до груди, глаза добрые, разве что синий шрам от уха и до самой шеи не то от ножа, не то от сабли всю идиллическую картину портит. Дедок видимо собирался наорать на незваных гостей, и послать их туда, куда во всем мире посылают и даже в легкие уже стал воздух набирать, но быстро передумал. Емкость с водкой, своевременно выставленная под нос сторожу Фигнером, сразу же изменила его намерения, словно тумблер в мозгах у него переключили.

– Чего вам ребята? – уже миролюбивым тоном спросил "дед Мазай".

Сказано было так, что Александру, которому уже порядком надоело ждать, захотелось ляпнуть что-то вроде: "Ничего, Бони вот вашего пришли мочить!", но он сдержался, за него ответил Самойлович.

– Папаша, мы выпить собрались, на улице холодно, в харчевню не пускают, изволь у них брать… Может пустишь? Не обидим!

Вопрос решен, какие там еще интриги – соображают на троих не только в России оказывается. Пороки, что обычно огульно приписывают русскому мужику на 99 % общечеловеческие и в той или иной степени свойственны всем народам от эскимоса до китайца.

Без "шока" все же не обошлось, едва Александр протиснулся сквозь узкую щель прохода, как за спиной у него раздалось какое-то сдавленное рычание. Он без всякой опаски обернулся, полагая, что у сторожа прикормлена в помощь какая-нибудь мелкая шавка.

– Б…ть! – только и смог на вдохе прохрипеть он, правая рука сама по себе полезла под куртку к пистолету.

Не ту псину "Мосфильм" снял в "Собаке Баскервилей", в том фильме, где еще Ливадный играет… явно не ту, там обычная овчарка была. Этого бы монстра туда им, вышел бы полноценный триллер без всяких комбинированных съемок. Дед – то "Мазай" вылитый, а вот "зайка" у него – "внушаить!", как в России говорят в народе, такую тварь встретишь случайно ночью и точно заикой станешь на всю оставшуюся жизнь. Чудовище между тем "улыбнулось" продемонстрировав пришельцам внушительные клыки – саблезубый тигр нервно курит в сторонке. Сашка бы тоже туда, в сторонку… и подальше от этого цербера, но уже поздно.

– Не бойсь солдатик, Герцог у меня добрый! – мимоходом разрядил напряженную обстановку сторож, а его чудовище подтверждая дружественные намерения лизнуло Сашку в лицо.

Ну и размеры у него, псу даже подниматься на задние лапы не потребовалось чтоб до лица человека достать, а Сашка по местным меркам – высокий, его рост – 168-ть сантиметров. По виду такая массивная собачка вполне тянет на молодого медведя-подростка. Слава богу, проверять действительно ли Маресьев завалил косолапого из ТТ, или это – очередной миф на практике не пришлось. Но вот пальцы, мертвой хваткой обнявшие рукоятку Токарева удалось разжать не сразу, Фигнер – и того изрядно "проняло", лицо спокойное у него как всегда, но по глазам видно.

К счастью, хозяин был так занят приготовлениями к грядущему застолью, что у Александра появилось время незаметно справиться со своими проблемами, две минуты – немного, но ему хватило. Он даже на всякий случай достал и осмотрел пистолет, проверяя нет ли в стволе патрона.

Первый тост за знакомство… потом между остальными – последовал обстоятельный разговор "за жизнь", опять как и везде на этом белом свете. Фигнер моментально придумал и озвучил более-менее правдоподобную легенду, Александру осталось лишь только слушать, как напарник умело "вешает лапшу на уши" доверчивому французу. Дедок то оказывается успел изрядно повоевать в молодости, да не при Наполеоне, а при его предшественнике. Александр даже и не знал раньше и что и до Бонапарта какие-то конфликты у Франции были с соседями. Герцог – и тот принял участи в общей пьянке, водки ему не положено, однако колбасу пришлось пожертвовать эту потомку зверя из Жеводана, на закуску и один хлеб пойдет, было бы что пить.

Виноградная водка тем и хороша, что в отличие от русской сивухи ее можно употребить много, запах и вкус правда специфические, но к этому быстро привыкаешь. Отечественное же пойло – дрянь еще та, даже самый крепкий мужик осилит лишь полбутылки "белого вина", люди способные выпить штоф целиком считаются уже "одной ногой в могиле".

Дело шло споро и весело, после третьего стакана хозяина строжки-сарайчика, где собственно они и дегустировали продукцию французских виноделов, круто "повело", началось – "бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они".

Грех смеятся над стариками, но у Александра сложилось стойкое впечатление – старперы везде одни и те же, невзирая на страну и век. Вот как примерно выглядел монолог француза, Сашка сравнивал с собственным дедом, тому тоже пришлось хлебнуть лиха в свое время между 1942-ым и 1946-ми годами в качестве солдата.

1. За Веру за Короля! В нашем, отечественном варианте – "За Родину, за Сталина!" Заправский сталинист, пардон – роялист оказывается наш "Мазай", среди старшего поколения в городах Франции отнюдь не редкость.

2. Еб…ные австрияки, в рот их… В нашем варианте – "фашисты" или иногда – "гансы", ну и туда же их поиметь, в то же естественное отверстие.

3. Черножопый корсиканец, его мать… все развалил и похерил. У сашкиного дедушки обычно так – "Гнида меченная!", это если без мата, иначе вариантов было много.

4. Жиды, масоны и англичане… "Жидомасоны и дерьмократы", старые знакомые, ну как же без них, скучно ведь?

5. Наш святой католический народ-броненосец… По разному… чаше просто – наш народ, изредка – православный в смысле "русский". Сильно верующих в роду у Александра как-то не водилось никогда.

6. И концовка – дедок вспомнил, как они какой-то город взяли и славно там все баб и девок пере… оделили вниманием, одним словом. И это, в принципе, хорошо знакомо Александру, причем даже не через воспоминания покойного деда-фронтовика, а – личный опыт.

Фигнер между тем лишь поддакивает дедушке-роялисту и следит, чтоб стакан у него всегда был полон. Сашка же с трудом сдерживает улыбку – даже Герцог и тот оскалился, псине и той смешно…

Примерно час времени, литр крепкой виноградной водки – и сторож полностью деактивирован как минимум до вечера, а с его мохнатым приятелем кое-как сумели поладить миром, еще бы столько колбасы ему скормили.

– Пойду я гляну, что там снаружи! Жди меня здесь. – распорядился командир их маленькой боевой группы и исчез на некоторое время. Предосторожность не лишняя, старый солдат напоследок, прежде чем отключиться окончательно очень громко много чего сказал "хорошего" в адрес "корсиканских содомитов Буонопарте". Как бы кто-нибудь из местных поклонников Бони не проявил бдительность.

Сашка от нечего делать принялся разглядывать убогую обстановку последнего пристанища бывшего королевского гренадера. Смотреть особо не на что, единственное украшение – маленький портретик-литография на стене, на нем – неизвестный нашему современнику деятель в парике дореволюционного времени, может быть – тот самый король, надпись отсутствует. Никаких признаков, что эту халупу посещают хоть время от времени представительницы прекрасного пола нет и в помине. Оно и понятно – "идеальный солдат" своего времени, ни дома, ни семьи, вообще – ничего и никого. В походах досуг воина за отдельную плату скрашивают ушлые маркитантки, праздник наступает лишь когда разрешат сверху "три дня на разграбление" очередного населенного пункта, а это случается не всегда. В мирное время жену заменяют проститутки, что целыми "семьями" селятся возле казарм и прочие случайные подруги на полчаса за полфранка.

Не надо думать, что сердце у такого представителя рода мужского пола обратилось в камень… Сашка вспомнил невольно одного из старых сослуживцев – Матвея, фельдфебеля. Оказывается угрюмый и неразговорчивый нижний чин носил в себе целую трагедию, достойную пера самого Шекспира. При подавления мятежа, было дело – поляков "учили", досталась ему в качестве добычи молоденькая девушка… и рука на нее не поднялась, отпустил ее "целой", тогда еще молодой и горячий Матвейка, а ранее от него ни одна баба или девка так не уходила. А через два дня, когда их эскадрон покидал разбитый в хлам фольварк, он еще раз ее увидел – обезображенный труп девушки лежал на обочине дороги. С тех пор солдат женщин более и никогда не трогал, ни добровольно, ни "принудительно" – зарекся навсегда.

Что еще есть из предметов заслуживающих внимания? Аналог знаменитой "пердянки" у сторожей ВОХРа советских времен – несуразное допотопное ружье стоит в углу. Антиквариат… Александр не удержался и взял чужое оружие в руки. Такого странного сочетания он еще не встречал ни разу. Ствол длинный, значит ружье, а не кавалерийский карабин, но заканчивается он раструбом, как у ручного пулемета Дегтярева или мушкетона века 19-го. Прицельных приспособлений нет и следа, а замок жутко древний – такие еще ни разу в руки Сашке не попадались, а уж сколько всякого хлама они с швейцарцем Бауэром за долгие годы увидели и не счесть.

– Чего уставился на сию пищаль, али свой ненаглядный пулемет нашел? – раздался за спиной знакомый голос, отец-командир легок на помине, – Все чисто брат, пошли наверх!

Ни окон ни дверей… есть они, да только забиты досками и так весь первый этаж. Устав искать вход, или хоть какую-нибудь дырку, где можно было пролезть, Фигнер, не долго думая, с размаху пнул по первой же попавшейся темной от времени и сырости деревяшке в проеме полуподвального окна. Хруст гнилого старого дерева, труха сыплется вниз как песок – и проход внутрь здания готов.

– Осторожнее, тут крысы под ногами шмыгают. – предупредил Сашку напарник, когда он только намеревался шагнуть под мрачные своды заброшенного строения.

И в самом деле – первый же шаг, под подошву ботинка попало что-то мягкое и отчаянный писк прорезал тишину. Первый этаж, он же станет подвальным, когда рядом уложат мостовую. Рядом Самойлович "вжикает" ручным фонариком и тусклый луч света поспешно ощупывает стены и пол, пока в поле зрения наконец не попадают ступени, ведущие куда-то вверх. Перил нет, камни ступеней на лестничных пролетах местами покрыты льдом и снегом, были бы у них обычные сапоги – не избежать бы падений и травм. Однако импортные туристические берцы оправдывают "на все сто" вложенные в них многие сотни долларов, даже и не подскользнулся Сашка ни разу вплоть до самой крыши.

Над головой серое небо, слабое весеннее солнце толком не светит, а лишь выглядывает в разрывы облачности. Они стоят на краю… впрочем "на краю" оба Александра уже давно, с тех пор как пересекли границу российской империи.

– Ну что скажешь робин гуд, можно Его отсюда успокоить?

Александр собирается с духом, трудно иногда бывает дать ответ на подобный вопрос, но…

– Нет!

– Почему??? Двор же отсюда просматривается! – с заметным раздражением в голосе возражает и Фигнер опускает бинокль от глаз.

– Не весь… тот кусок, что нам нужен скрыт оградой и стеной дома. Не будет же Он бегать вокруг своей кибитки, а подъезд и место рядом мы как раз и не видим.

Еще раз дотошный осмотр, в этот раз бинокль у Александра, так уж по привычке, особой необходимости в оптике он не испытывает. Глаза прочесывают каждый метр, найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку. Шансов и здесь нет… видны отчетливо на камнях внутреннего двора две грязные колеи от колес экипажа Бонапарта, две параллельные прямые, но в этой реальности они "пересекаются" – ставят крест на всех гениальных планах "руссо туристо".

– Совсем никак? Думай! Ты же стрелок от бога!

– Если только у Него правую дверь кареты заклинит, или вдруг приспичит нашему другу немного прогуляться и ноги поразмять.

Вероятность такого события близка к нулю, глупо ожидать от судьбы подобный шанс, она и так им подарила много чего. Друзья-соратники спускаются на один этаж вниз, с отчаянья Александр решил прикинут, нельзя ли поразить цель прямо через ограду. И тут им тоже машет розовым крылом птица "обломинго", деревянные щиты, что мешают обзору сквозь прутья решетки, неведомый плотник сколотил на славу. Визуально не удалось найти ни одной большой щели, через которую можно было бы прицелиться хотя бы в теории. Структуру дерева, сучки и даже отдельные тоненькие щепки по краям он прекрасно и без всякого бинокля видит что отсюда, что с расстояния в километр, но за преграду не поможет проникнуть даже такое уникально острое зрение.

– Б..ть… а если эти дрова у них сегодня ночью сгорят? – предположил Фигнер.

– То к следующему визиту Его в казначейство на ограде будут новые щиты. Или трехцветными тряпками заткнут все дыры, как у минфина. – спокойно возражает Сашка, в душе он уже смирился с очередным провалом. Последнее время унтер-офицер постепенно поневоле стал пессимистом и есть от чего.

Фигнер вздыхает, молчит, и так ясно – предложил он это решение лишь для очистки совести. Поджечь сырые доски без "коктейля Молотова" не так уж просто и полиция, пусть даже ночью, но все равно за объектом присматривает. Если регулярно такие явления станут происходить, то власти обязательно кинуться на поиски поджигателей.

– Закрепить карабин в станке и заранее навести его в определенную точку? Сможешь определить куда? Доска там тонка и пулю не остановит, лишь бы железный прут не попался на пути.

– Ничего не выйдет, это не пушка, да и не понять тут ни фига куда надо целиться. Я как минимум должен видеть хотя бы макушку Его, или хотя бы тень… Из ручного оружия да по невидимой цели, да одним-двумя выстрелами… Нет Александр Самойлович, прости, я в сказки не верю, вышел уже из того возраста.

Сашка хотел было добавить еще, что требуется какое-то специальное оборудование вроде тепловизора, но для работы днем при солнечном свете, ни ткань ни тонкие доски тепловое излучение от тела человека не задержат, но чего не того нет. В бункере у Сосновки таким экзотическим хай-теком и не пахло, обычные прицелы и приборы ночного видения были и очень даже приличные, но они в такой сложной ситуации не помогут. А поэтому он счел за лучшее промолчать, чего зря травить душу несбыточными надеждами.

Ответом на все обоснованные возражения было лишь известное слово из пяти букв, что безуспешно пыталась запретить некая императрица. Ругательство не по адресу Сашки, он тут не причем, просто так от ощущения безысходности и собственного бессилия. Где выход черт возьми?