Текст книги "Мы ничего им не должны! (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Глава 13. Первый приступ

Вопреки ожиданиям Сашки, Фигнер решил все же начать не с поиска подходящей позиции для стрелка, его куда более заинтересовывала возможность перехватить эскорт Бонапарта по дороге. Скорее всего причина заключалась в том, что императора в процессе передвижения охраняли исключительно военные – два взвода конных егерей или карабинеров, своего рода «почетный караул». Такая «стража» с виду весьма красивая и внушительная, на самом деле была куда менее бдительной и эффективной нежели люди Фуше и Самойлович полагал, что с ними справится будет намного проще. Но и тут требовалась основательная подготовка, на «дурачка» нечего было и пробовать. Если обычные маршруты передвижения «его» они установили достаточно быстро, то вопрос с охраной все же требовал глубокой проработки. Особенно обеспокоили циркулировавшие тогда в Париже слухи, что якобы император с недавнего времени использует специальный, бронированный экипаж.

В просторном каретном сарае царит полумрак, Александр с наслаждением разлегся на мягких кожаных подушках сидения дорогого экипажа, любят все же французы пошлую роскошь. Приятно так подремать и отдохнуть в обеденный перерыв, после интенсивного труда. Ранее ему доводилось ездить только на "империале", на верхней части дилижансов, оказывается внутри эти неуклюжие на вид сооружения выглядят достаточно приятно. С салоном vip-лимузина конечно не сравнить, но все же можно достаточно удобно устроится.

Ушлый Фигнер подошел к исследованию "брони Наполеона" самым простым путем – они нанялись на работу в ту самую мастерскую, что производила для императорского двора всевозможные повозки. Благо в начале 19-го века до особых режимных предприятий еще никто не додумался даже в первой империи и приняли их без всяких нареканий или проверок, специальности как раз подошли: Сашку определили слесарем, его напарник занялся столярными работами…

Легкий тычок вывел нашего современника из состояния приятной нирваны, это Самойлович, устроившийся на сидении напротив наконец про него вспомнил.

– Ишь барином развалился! Какие мысли будут по делу? – последовал вопрос, судя по всему отец-командир уже решил, что с "предметом изучения" за полторы недели они ознакомились вполне достаточно и пора делать определенный выводы.

– А никаких! – вздохнул Сашка и снова закрыл глаза, – В этой коробченке я его достать выстрелом из карабина не смогу. Наугад бить бессмысленно, здесь шесть "сидячих" мест как и угадать, где он соизволит расположится?

– Гранату в эскорт кинуть, тогда может быть остановится и выйдет посмотреть, что случилось? – предположил напарник, вспомнив рассказы Сашки и покушении народовольцев на царя-освободителя, – Тут ты ег голубчика и снимешь?

– В 1800-м году, ну тогда с Кадудалем ведь не вылез, а рвануло куда как сильнее.

– Да верно…

Как и предполагал Александр никакой брони на дорожной карете Бонапарта не было и в помине. Конструкция экипажа была усилена лишь листами обычного тонкого кровельного железа. Они незаметно позаимствовали из мастерской один такой лист и постреляли из пистолета и револьвера по нему за городом. С двадцати шагов подобная "защита" не останавливала даже обычные мягкие свинцовые пули, а ТТ и вовсе ее игнорировал, оставляя на кровельном железе небольшие аккуратные отверстия. Только пакет подобных пластин мог бы выступить в роли брони, но в этом случае вес экипажа будет уж совсем запредельным, да и судя по опросу рабочих и мастеров "Франсуа Нике и сыновья", главный заказчик – Бони не заморачивался такими извращенными изысками. Ценил император Франции не только комфорт, но и быструю езду, вот и приходилось поневоле жертвовать безопасностью.

– А ежели к примеру, гранату под эту тарантайку закинуть? – после некоторого, недолгого раздумья предложил Самойлович, – Может осколками снизу нашего черта и насмерть посечет?

– Вряд ли, опять же днище они как раз и усилили железом. Вспомни, что нам Шарль, старший мастер, намедни рассказывал. – вовремя отрезвил зарвавшегося было Фигнера Александр. Действительно, в этом случае что-то гарантировать было невозможно, может быть "он" пострадает, а может просто отделается легким испугом.

– Тогда надлежит использовать их все скопом, сделаем связку дабы усилить действие! – сразу же предложил тот, идея очевидная даже для начала 19-го века, именно так и боролись когда-то с бронетехникой в первую мировую войну.

– Не выйдет, одна обязательно сработает раньше других и выкинет остальные прямо на нас или, не дай бог, в толпу зевак улетят… Такого варианта развития событий они рассчитывали избежать, поэтому обсуждение чуть было не зашло в тупик. Перерыв тем временем подходил к концу и Сашка собирался было уже идти обратно к своего верстаку, как на соратника вдруг да снизошло очередное озарение.

– Окно!!! Да окно экипажа… надобно разбить выстрелом и забросить гранату внутрь кареты. Обмануть конвой и подобраться поближе – на расстояние броска.

– Сойдет пожалуй, за неимением лучшего. – согласился Александр с данным предложением.

Такое решение давало высокие шансы на достижение успеха, особенно если учесть плачевное состояние медицины того времени. Даже император в этом случае имел шансов выжить не более, чем простой солдат, попавший под разрыв бомбы или гранаты. На этом месте импровизированное совещание пришлось срочно прервать, прибежал по их душу подмастерье – хозяин требовал приступить к работе, время обеденного отдыха давно вышло. Порядки в "образцовом" каретно-экипажном заведении, надо сказать, царили весьма своеобразные, если слово "порядок" вообще здесь применимо. По крайней мере у Александра сложилось впечатление, что никто кроме его с Фигнером и нескольких подростков-учеников по настоящему и не работал, возможно они как раз попали на неделю после праздников? Стоит мастеру отлучится на пару минут, как смотришь – народ и разбежался кто куда, один работник вышел покурить, другой побежал в кабачок промочить горло вином, третий и вовсе исчез бесследно, а четвертый который день с утра отсутствует – ушел в запой.

– У нас в России на казенных мануфактурах и заводах тоже самое почитай. Коли труд не сдельно оплачивают, так мастеровщина и бьет баклуши весь день. – поспешил объяснить Фигнер, увидев недоумение напарника, он был знаком не по наслышке с порядками к российской промышленности, – Ну да нам сие безобразие на руку… Пора отсюда уходить, я к вечеру затею драку с кем-нибудь и нас выставят прочь.

С оплатой дело обстояло примерно так же как и с работой, ее надо было еще "истребовать" и тут уже основную роль играли личные отношения с начальством. Как и следовало ожидать ни единого су они с Самойловичем не заработали, ну да и черт с ним, не ради денег ведь старались. В качестве компенсации они прихватили "на память" кое-какой столярный и слесарный инструмент, благо контроль и учет на предприятии почти не велся, тут вообще царил редкостный бардак. Не то, что бы Сашка был по натуре такой мелочный и жадный, но наличие собственного "инвентаря" существенно расширяло их возможности по части разведки. Теперь можно было под предлогом "лужу, паяю, починяю… и прочее" смело ломится в любую частную квартиру, подыскивая подходящую позицию для охоты на "красного зверя". Просто так, с голыми руками, как они быстро выяснили на собственном опыте, ходить по частным домам явно не стоило, поскольку обычно таких "визитеров" дальше порога не пускали. Да и с точки зрения полиции кустарь-одиночка выглядит куда как менее подозрительным в отличие от обычного парижского пролетария.

* * *

Сердце стучит бешено, как сошедший с ума метроном, легкие просто разрываются на части от недостатка воздуха – тоннель дождевой канализации, где и выпрямится в полный пост невозможно – не самое лучшее место для забега на время, но выбирать не приходится. Кто сказал, что время – деньги, нет здесь ставки другие, и утекающие секунды не измерить в золотом эквиваленте… время – жизнь. Оглядываться некогда, но Александр знает, что далеко позади, прыгнувший вслед за ним в темную дыру тоннеля, конный егерь из эскорта Наполеона вскидывает тяжелый кавалерийский пистолет и пытается прицелится. Чуть промедлишь и тяжелый свинцовый шарик отправится в полет, а промахнутся трудно, длинная прямая галерея шириной чуть более 80 сантиметров и высотой местами менее метра, не оставляет живой мишени ни единого шанса и только в быстроте ног – спасение. Удар в стену, грудью и отчасти лицом – ура, смертельно опасный прямолинейный участок закончился, теперь последует поворот налево и запоздавший выстрел врага пропадет даром, свинцовая пуля лишь размажется об известняковую стенку. Еще двадцать шагов на ощупь, не видно ни зги, наконец долгожданный камень-ступенька, прыжок вправо-вверх и вот уже Сашка проваливается в совершенно другую подземную «сеть» – в этом месте они случайно обнаружили вход в парижские катакомбы. Полдела сделано и погоня, если таковая и будет теперь неизбежно проскочит мимо, запутается в хитросплетениях дождевой канализации, проходящей под городскими улицами, Александра и его соратника им там не найти, а вот различно мусора и дохлых, да и живых крыс – сколько угодно. Еще несколько минут бега по бывшей каменоломне, где дышать все же чуть легче, чем в канализации и вот долгожданная цель – берег Сены, куда выходит подземная выработка… Видимо в этом месте в далекие времена каменные блоки выгружали на различные плавсредства для дальнейшей транспортировки к потребителю.

– Три минуты и сорок семь секунд! – звонко щелкнул где-то за спиной секундомером невидимый Фигнер, – В этот раз уже получше у тебя вышло. А то в первых раз ты едва в пять минут управился.

Александр хотел было, что-то нецензурное сказать по этому поводу, но совершенно не было сил, весь выложился до конца, осталось только жадно вдыхать свежий воздух, да любоваться на проплывающие по реке разнообразные уродливые посудины, навигация на Сене открыта круглый год. Идею использовать для эвакуации с места покушения подземные коммуникации подсказал Самойловичу он, до этого несколько раз пытались они "отработать" отход по поверхности, выходило на редкость плохо, можно даже сказать – "провально". Из пяти пробных попыток в двух случаях они наткнулись на полицейские и военные патрули, которые в другой ситуации обязательно задержали бы бегущих с места взрыва подозрительных субъектов. Еще в двух тренировках возникли различные непредвиденные препятствия и в последней, когда решили для конспирации разделится – Александр самым банальным образом заблудился среди хитросплетения незнакомых улиц и переулков. До вечера он плутал по различным парижским кварталам, пока наконец, уже в полной темноте, случайно не вышел к назначенной точке сбора в одном из предместий. Между тем их так называемое "бегство" или точнее – отход, эвакуация, очень важный элемент предстоящей акции по устранению императора Франции. Кто бы там его впоследствии не заменил, преемнику надо обязательно оставить возможность "сохранить лицо". Никакого "российского следа" в покушении на Бонапарта остаться не должно, даже малейшие намеки следует напрочь исключить. Только в этом случаем можно более-менее гарантировать отсутствие печально известной "грозы 12-го года", иначе война все же состоится, пусть и без знаменитого полководца-императора. Так все и было изначально задумано, поэтому ни один из участников покушения, а равно и различные улики однозначно указывающие на российское происхождение террористов, в руки полиции попасть не должны ни в коем случае. Иначе провал – все труды впустую и тогда войны 1812 года не избежать. Согласно замыслу военного министра российской империи генерала Бакрлая-де-Толли, покушение французские власти должны однозначно отнести на счет своих же роялистов, неоднократно уже и ранее пытавшихся убить Наполеона.

Нет в можно было и "просто убежать", не заморачиваясь такими экзотическими приемами, но только в теории… На практике оказалось, что даже без всяких взрывов и стрельбы очень трудно пройти днем по оживленным, наполненными людьми улицам города и не наткнутся по дороге на полицейский обход или военный патруль, да и просто праздношатающихся людей в форме и с оружием хватало. А что будет в назначенный "день Х"? Шансы избежать нежелательной встречи стремятся к нулю, хотели сперва было использовать шустрый наемный экипаж, но как оказалось – дорожные "пробки" отнюдь не изобретение ХХ века и точно так же они возникают подчас неожиданно… Разве что попробовать удрать верхом, но Александр еще тот кавалерист, да и в любом случае езда на лошади по улицам города – занятие безусловно интересное и увлекательное, но трудно предсказуемое в плане времени и маршрута.

Оставался только один последний вариант, целиком положится на удачу, на везение, да на свое оружие и пробиваться силой – не самое лучшее решение: "Я разведчик, ты шпион, я один, вас миллион…"

– Ведь словят же поди суки как вандейца Кадудаля в 1800 году… – сказал по этому поводу Фигнер, – Ей богу поймают, но куда теперь деваться? Вот незадача, даже мертвыми им руки попасть нам нельзя!

– Известно, что когда господу богу нечего делать, он открывает окно и любуется на парижские бульвары…

– Это ты к чему клонишь? Поясни!

– Да так, вспомнилось, цитата, читал в детстве книжку одну – оттуда взял. Есть у нас такой писатель – Пикуль Валентин Саввович… может быть в бункере найдется, если хорошо поискать…

– Все равно "темна вода в облацех", давай разъясняй!

– Поскольку по улицам нам уйти без боя после акции не судьба, то может быть попробовать ПОД ними? Если верить тому самому Пикулю, то в Париже должны быть в наличии катакомбы или подземные туннели? Там в наше время вроде даже иностранных туристов экскурсиями водят.

* * *

Катакомбы, подземелья, подземные ходы… на бумаге и в кино все это выглядит на редкость романтично, аж дух захватывает, а вот в реальности увы… Остаток месяца им пришлось заниматься тяжелой и грязной работой по расчистке того самого «подземелья» – ливневой канализации. Действовали они вполне официально, благо желающих заниматься таким неблагодарным трудом немного и город сдает подобные мероприятия на подряды. Вот Фигнер и «запродал» задешево себя и напарника какому-то ушлому еврею, благо вопрос заработка у них не стоял в принципе. Хозяина-порядчика Александр так и не увидел ни разу, все дела вел исключительно Самойлович. Обычно дорожные рабочие собираются артелями от пяти и более человек в каждой, но они обходились вдвоем, лишние свидетели им совершенно ни к чему. Как правило, на столь низкооплачиваемой и тяжелой работе заняты самые, что называется «подонки общества», из числа различных в конец опустившихся парижан-бомжей. Поэтому Фигнеру не стоило больших трудов убедить подрядчика в том, что они с «братом» прекрасно справится вместо обычных пяти работяг из разряда «день работаем – два пьем».

Надрывно скрипит за спиной "минная собака" доверху нагруженная песком пополам с различным мусором. Уже от одного этого звука можно свихнутся, если изо дня в день его слушать пробираясь то на полусогнутых ногах, то местами на четвереньках практичеки в полной темноте по длинному и узкому коридору. Точно ножом режет плечо веревочная петля помочи, но останавливатся нельзя, еще десять шагов, еще пять и наконец можно будет вдохнуть вдоволь чистого воздуха. Фигнеру приходится еще хуже, он безвылазно сидит в глубине галереи и долбит слежавшийся за долгие годы песок, на поверхность поднимается только в обед и в конце рабочего дня. Первоначально они поднимали наверх вынутый грунт в обычных мешках, но уже через десять метров стало ясно, что это плохая идея и пришлось прибегнуть к простейшим средствам механизации. Название для вагонетки, кстати, Александр не сам придумал, так эту тележку и называют армейские саперы, использующее те же самые средства при отрывке минных галерей.

Работа прямо адская, если это еще не каторга, куда они с Самойловичем рискуют за свои преступные намерения попасть, то что-то очень близкое. Пашут они от темна до темна, сроки уже давно поджимают. Сашка выбрался на поверхность и прикинул, сколько они уже "подняли" с утра, куча большая, не менее кубометра на глаз, а ведь продвинулись вперед едва ли на пару шагов. Теперь еще одно изнуряющее упражнение для мышц, надо вытащить наружу с помощью веревки и блока тяжелую тележку-вагонетку и очистить ее. Гора песка постепенно растет, вечером приедут извозчики-ломовики и надо будет погрузить все это "добро" на телеги, и тогда – свобода, им остается несколько часов на прием пищи и сон, а с утра надо начинать все сначала. Никогда ранее не приходилось Сашке питатся жаренной селедкой, оказывается прекрасная еда, разве, что запах, но обоняние у него от такой работы уже почти полностью атрофировалось. Главное, что бы рыба была большая и жирная, а еще хороший стакан теплого вина в придачу и добрый кусок черного хлеба, луковица тоже не помещает, послужит приятным дополнением. Примерно так они и питались в ту пору, что-то готовить или припасать заранее времени не было и перекусывали наскоро в одном из винных погребов по пути к временному пристанищу, расположенному на чердаке одного из домов предместья.

– Скажи спасибо, что на улицу к Главному Штабу выходит ливневая канализация, а не сливная, куда отбросы спускают, а то бы пришлось и в самом деле в настоящее дерьмо нырять! – приободрил своего было приунывшего напарника Фигнер, а затем добавил, мол летом было бы еще хуже, зимой хоть запах не такой уж убийственный и можно дышать, хотя бы через раз.

Действительно, кроме песка, гальки и мелкого мусора одних крысиных трупов выгребли они примерно с тысячу, да и живые грызуны нет нет, да попадались. Одна такая мерзкая тварюшка ухитрилась даже укусить Сашку за ногу, не больно, но как-то неприятно. По всемирному закону пакости тот участок канализации, что более всего подходил для задуманного дела был основательно забит всякой дрянью, чуть ли не до потолка, такое впечатление, что его не чистили с времен еще доисторических.

По "стахановски" они совершают трудовые подвиги на благо российской империи три-четыре дня подряд, затем приходится делать перерыв, что бы придти в себя, отдохнуть, отмыться и восстановить силы. Для Александра этот день был по настоящему праздником, он и в самом деле отдыхал… Фигнер же после обеда брал специально заведенный для таких целей ящик с сапожными принадлежностями и шел на улицу, прямо туда к Главному Штабу. Требовалась информация, не то слово – как воздух была нужна, надо было "кровь из носу" но узнать, когда же Бонапарт соизволит в очередной раз посетить "мозг армии". Сходство с подростком как нельзя лучше выручало Самойловича, он юлой вертелся между офицерами и денщиками: одному сапоги почистить, другому за лошадью присмотреть надо, в лавку сбегай-принеси и так далее. Боевому офицеру приходилось стоически сносить пинки и колотушки от всяких лакеев в погонах, но дело определенно того стоило, постепенно удалось получить представление, и о маршрутах движения императорского кортежа и самое главное – о графике посещения императором Генерального Штаба. Что до места предстоящего покушения, то они угадали полностью, лучше не подберешь, подъехать к зданию громодкий экипаж здесь мог только с одной стороны улицы и по дороге ему никак не миновать решетки люка дождевой канализации. Именно подходы к этой "точке" и расчищали почти полмесяца "руссо-террористо облико аморале". Первоначально Фигнер планировал уходить по канализации до ближайшего выхода на поверхность в подвале одного из домов на этой же улице. Там можно было переодется, "сменить личину" на более подходящую к обстановке, а при некотором везении даже и отсидется несколько дней. Преследователи не имея при себе ни фонарей, ни факелов неизбежно запутались бы в лабиринте каменных туннелей, проходяхих под центральными улицами. Так они хотели, но… в один из дней лом в руках Самойловича вдруг внезапно ушел в пустоту, оказалось, что в этом месте ливневая канализация соединяется с куда более старой и развитой системой подземных коммуникаций, как раз с теми знаменитыми "пикулевскими" катакомбами. Пришлось на несколько дней прервать работу и они вдвоем некоторое время изображали героев Марка Твена, разве, что вместо свечей – электрические фонарики. Пришлось срочно корректировать первоначальный замысел, теперь можно было скрытно не просто покинуть место терракта, но даже и выбратся из города, отдельные туннели выработок выходили на поверхность чуть ли не на самых окраинах. Фигнера правда привлек другой вариант отступления, пустырь на берегу Сены показался ему куда более подходящим местом для намеченной ретирады.

– Чего ноги зря бить? Чай не казенные, а свои. Сядем в лодку и вниз по течению реки спустимся… Когда содом тут уляжется вернемся обратно и заберем вещи из тайника.

И в самом деле – это мысль, если и была в Париже речная полиция, то ее присутствие совершенно не ощущалось в отличие от сухопутной. Где уж напарник тогда купил или украл подходящее "судно" Сашка так и не узнал, но в "день Х" лодка ждала их надежно укрытая зарослями прибрежного кустарника. Было правда еще одно препятствие, в "пещере", которая одновременно являлась выходом из катакомб на берег, обосновался на постоянное жительство один из местных бомжей. Нашли они это бедолагу, можно сказать по запаху, от мужика не просто сильно "несло", а жутко воняло. Это был один из сборщиков собачьего кала, есть оказывается в большом городе и такая хитрая профессия. Экскременты идут на выделку шкурок, очень может быть все тех же собак, а из полученной после обработки кожи ремесленники шьют обувь, перчатки, шапки самого низшего ценового разряда. Самойлович даже примерные расценки назвал на это "золото" – два су за ведро, но это только за отборный продукт из собачьего питомника. Зимой не для таких занятий не сезон – сырой снег сильно мешает, и бог знает на какие средства "собиратель" в данный момент жил и пил, но трезвым и вменяемым его застать было трудно. В пещере он сидел безвылазно как рак в норе, по крайней мере там было относительно тепло, не то что на улице, где уже давно то дождь, то снег и всегда пронизывающий до костей холодный ветер, – "теплая" французская зима одним словом. Однажды заглянув на берег реки Александр знакомого уже бомжика не обнаружил, тот исчез бесследно.

– Куда ты его дел, утопил что ли? – сразу же спросил он бывшего с ним Фигнера, по катакомбам они в одиночку не ходили.

– Ну и манеры у вас в двадцать первом веке! – возмутился тот, – Чуть, что так сразу и… Денег я ему подкинул, пока тот спал – 100 франков положил прямо под голову. На радостях "собачник" и рванул в трактир. Полагаю, пока сей субъект до последнего су все не пропьет, назад не воротится.

– И насколько ему хватит?

– Смотря, что и как и с кем гулять, по моим расчетам на неделю минимум.

И так конец мучениям, свершилось и Фигнер наконец решился, согласно добытым им сведениям получалось, что «красный зверь» сам шел охотникам в руки. Все обстоятельства как нельзя способствовали успеху задуманного покушения.

– В понедельник в штабе начнется большая военная игра, а значит ОН непременно будет там. У нас остается два дня на последние приготовления. – сообщил он Александру в пятницу вечером.

– Значит все?

– А ты как считаешь… мне этот Париж теперь год жизни должен за такие каторжные труды!

За одними разговорами дело не стало, предстояло проделать массу мероприятий в свое время отложенных на "потом". Например следовало заранее расстировать вещи, что-то поедет с ними в лодке, что-то останется здесь в мансарде и возможно послужит уликами для полиции. Далее последние тренировки, хоть Александр и был уверен, что попадет с семи, или пяти метров гранатой в окно кареты, все равно командир настоял и пришлось полдня швырять камни в специальную мишень. Напарник должен был предварительно разбить окно экипажа пулей. Первоначально Самойлович хотел стрелять из обычного револьвера, к которому уже успел привыкнуть, но сразу же возникли определенные сомнения… Характерный жест, а главное – оружие могли заметить солдаты и офицеры конвоя, такие вещи от профессионального военного не скроешь. Поскольку в момент первого выстрела Александр с Фигнером фактически должны находится как бы "внутри" кортежа любая такая "мелочь" могла погубить хороший замысел на корню. Пришлось сбегать за город к тайнику и посмотреть, что там они в свое время заготовили.

– Вот он родимый, как знал, что сия вещица когда-нибудь пригодится! – и Самойлович гордо продемонстрировал некий предмет с точки зрения Сашки очень мало похожий на пистолет.

Маленький карманный двуствольный пистолетик, американцы называют подобный уродец "дерринджер" в честь создателя, оружейника XIX века Генри Деринджера. Кажется, из подобной хреновины некий актер и застрелил в упор Линкольна. Единственное достоиство такой пукалки – компактность, легко умешается в рукаве и в ладони, все остальное проходит по разделу недостатки. Александр еще в России выложил из контейнера это "чудо-оружие", справедливо полагая, что им оно не потребуется, но выходит Фигнер незаметно подсунул уродца обратно.

– А попадешь? – возникли подозрения у Сашки.

– С девяти шагов, двумя зарядами? Запросто! – заверил тот и теперь уже Александру пришлось настоять, чтобы напарник потратил время на ознакомление и освоение к нового оружия.

Так почти всю субботу на эти пригнотовления и убили, "дерринджер" к слову, несмотря на неказистый вид, не подвел своего хозяина. Без особого труда, и с указанной дистанции Фигнер из него первым же выстрелом поразил цель. Стволы у пистолетика-игрушки короткие, но нарезные, замок специфический – ударной капсюльной системы, однако, спусковой крючок один, а не два как в двустволке и выстрелы производятся последовательно из верхнего и нижнего ствола. Сашка не удержался, собрал-разобрал и почистил напоследок заокеанскую штучку, остался доволен – работает механизм как часы. На человека с такой "пушкой" он бы ни за что в жизни не пошел, да и в бой тоже, а стекла бить подойдет. Самое, что ни на есть хулиганское оружие, своего рода огнестрельный заменитель рогатки.

Затем настал черед "адской машины", в роли которой выступила ручная граната РГД-5. Все заводские маркировки и клейма были тщательно затерты, спилены или зачеканены, теперь уже ничто, ни единая буква не выдавала "русское происхождение" изделия. Александр не удержался и решил попробовать себя в качестве гравера, так на спусковом рычаге появилась надпись, которая сильно бы озадачила людей Фуше, попади отстатки гранаты им в руки.

– Ты что нацарапал грамотей?! Надо было "За бога и Короля!", а у тебя получилось "За бога и круля!" – немало удивился Самойлович, когда увидел результаты творчества своего помощника.

– Зачеканить?

– Нет не надо… увеличь только буквы "Б" и "К", если сможешь. Мы ведь по легенде вандейцы, темные малограмотные крестьяне, посему и так сойдет. Может и за панов французы наконец возьмутся… Молодец, с "крулем" хорошая штука вышла.

– Круль, или король, то кто у них будет после Бони? Все хотел спросить, но вечно забывал.

– А черт его знает, найдут какого-нибудь засранца, к следующей субботе будет видно.

Тем же вечером они закупили необходимые продукты в дорогу, пришлось ради этого совершить путешествие в соседний квартал, исключительно ради конспирации. В воскресенье утром отобранные вещи из числа снаряжения были доставлены на берег Сены в "пещеру" и укрыты там во временном тайнике, их спрятали в обычной яме слегка прикрыв камнями и хламом сверху, извлечь – буквально дело нескольких секунд. Фигнер в последний проверил лодку, посудина на месте и не потекла, впрочем зимой на такое имущество никто обычно не покушается, летом бы и дня не простояла без присмотра, желающих покататься по реке в хорошую погоду всегда хватает. Затем они прогулялись подземными туннелям катакомб и галлереям канализации вплоть до того самого "места", где завтра История этого мира должна кардинальным образом изменится. Возможно к лучшему – кто знает, увидим?

– Вот здесь мы ЕГО, сукина сына и возьмем! – Фигнер указал на чугунную решетку под самым потолком каменного свода, откуда слабо просачивался скудный свет зимнего дня. В этот момент сверху по мостовой прогрохотал какой-то большой экипаж или может быть ломовая телега, Александр невольно вжал голову в плечи, хоть и привык к таким эффектам за время работы по раскопкам канализации.

На этом последние сборы закончены, теперь им предстояло отдохнуть и набратся сил, понедельник, как известно всем – день тяжелый. Утро для "руссо туристо" в этот раз наступило раньше чем для обычных парижан. Фигнер проснулся с два часа ночи и незамедлительно поднял и Сашку.

– Вставайте сэр, вас ждут великие дела! Ха-ха… ну или мадам гильотина, как уж карты лягут.

– Может еще часок поспим?

– А нет, братец уже не могу!

Прямо на жаровне в турке, плевать на все запреты квартирных хозяев, был сварен крепчайший и ароматный кофе. Настоящий, не та экономическая смесь цикория, желудей и копченой моркови, что подают посетителям в дешевых кофейнях латинского квартала, а именно настоящая арабика, как раз сбереженная для такого экстренного случая. Похоже, что проснулись и заворчали за тонкой дощатой стенкой соседи-алкаши, там квартировала может шайка какая-то, а может и артель рабочих, кто их сволочей разберет, трезвыми эту публику не застанешь никогда. Пусть нюхают и страдают, позавчера эта компания даже не пьянствовала, а скорее "бухала" всю ночь, в прямом смысле этого слова, отравляя покой соседям по чердаку и Сашка с трудом удержался от соблазна высадить обойму ТТ по буянам прямо сквозь тонкую перегородку, по принципу "кому повезет". Теперь уже не важно, пан или пропал, пусть доносят в полицию, выбор сделан…

"Напиток богов" вышел на славу, а потом график и еще раз график, куда без него проклятого… В три часа утра нагрузив тележку необходимыми для акции инструментами и материалами они выдвинулись в сторону Главного Штаба. В районе пяти часов утра, Александр, стараясь лишний раз не шуметь вывернул ломом из гнезда чугунную решетку ливневой канализации. Затем они аккуратно разворотили, разломали и само основание, благо никто вандализму не противодействовал. Скудное освещение, полтора масляных фонаря на всю улицу скорее даже способствовало успеху, а полицейские патрули в этот "час шакала" как раз возвращаются в участки для смены, все было рассчитано до мелочей. Теперь осталось только расставить рогатки для ограничения проезда, и потихоньку ковырятся, имитируя трудовую деятельность и поджидать кортеж императора.