Текст книги "История сыска в России. Книга 2"

Автор книги: Петр Кошель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)

Бывшие полномочные представители ОГПУ на местах – в союзных республиках – стали наркомами внутренних сил. Подчинялись они не республиканскому начальству, а наркому внутренних дел СССР.

В 1935 году установлены звания для сотрудников НКВД: генеральный комиссар госбезопасности соответствовал армейскому маршалу; далее следовали комиссар госбезопасности 1-го, 2-го и 3-го рангов, старший майор госбезопасности, майор госбезопасности – они соответствовали армейским командармам 1-го и 2-го рангов, комкору, комдиву и комбригу. Генеральным комиссаром госбезопасности стал Ягода, комиссарами 1-го ранга – Я.С Агранов, первый заместитель наркома, Г.Е.Прокофьев, второй заместитель наркома и ВАБалицкий, нарком внутренних дел УССР, ТД.Дерибас, начальник УНКВД по Дальнему Востоку, С.Ф.Реденс, начальник УНКВД по Московской области, Л.М.Заковский, начальник УНКВД по Ленинградской области.

Все руководство НКВД было расстреляно в 1937 – 1939 годах, один лишь начальник иностранного отдела ГУГБ ААСлуцкий умер своей смертью в феврале 1938 года. Уцелел тогда и САГоглидзе, друг Берии, но его расстреляли позже – в 1953 году.

Из доклада А.И.Микояна на торжественном заседании, посвященном двадцатилетию советской разведки, 20 декабря 1937 года в Большом театре:

“…Товарищ Ежов создал в НКВД замечательный костяк чекистов, советских разведчиков, изгнав чуждых людей, проникших в НКВД и тормозивших его работу. Товарищ Ежов сумел проявить заботу об основном костяке работников НКВД по-большевистски воспитать их в духе Дзержинского, в духе нашей партии, чтобы еще крепче мобилизовать всю армию чекистов. (Аплодисменты.)

Он воспитывает в них пламенную любовь к социализму, к нашему народу и глубокую ненависть ко всем врагам. Вот почему весь НКВД и, в первую очередь, товарищ Ежов являются любимцами советского народа. (Аплодисменты.)

Товарищ Ежов добился больших успехов в НКВД не только благодаря своим способностям. Он добился такой величайшей победы в истории нашей партии, победы, которую мы не забудем никогда, благодаря тому, что работает под руководством товарища Сталина, усвоив сталинский стиль работы. Товарищи работники НКВД, я могу пожелать вам, чтобы учились, как учился и учится у товарища Сталина сталинскому стилю работы товарищ Ежов, чтобы вы учились у товарища Ежова сталинскому стилю работы. (Аплодисменты.)

Он сумел применить сталинский стиль в области НКВД. Работники НКВД работают много. Работа тяжелая и трудная, очень трудная, но я думаю, что наркомвнудельцы могут быть довольны, встречая двадцатую годовщину своей борьбы такими победами и тем, что народ, которому они служат, сторицей вознаградил их своей любовью. (Аплодисменты.)

В отличие от буржуазных разведок, которые являются наиболее ненавистной частью государственного аппарата для широких трудящихся масс, советская разведка любима своим народом. Она отстаивает его интересы. Она защищает кровью завоеванные права и свободы и зорко стоит на страже его завоеваний. В мире нет больше такого государства, где бы органы государственной безопасности были так крепко спаяны с народом и где бы народ так помогал своей разведке. (Аплодисменты.)

Товарищ Ежов передал мне ряд материалов, в которых мы видим, как народ – рабочие, советская интеллигенция, колхозники, школьники помогают ловить фашистских шпионов и иностранных разведчиков.

Вот несколько примеров.

В августе 1932 года в Саратове слесарь Воронов задержал и доставил в управление НКВД некоего Комлева. Ком-лев обещал ему десять тысяч рублей за совершение диверсионного акта – вбить железный болт в кабель на заводе, где работал Воронов. Недолго думая, товарищ Воронов привел врага в НКВД Как после выяснилось, Комлев оказался агентом одной фашистской разведки.

В Каменец-Подольское отделение НКВД поступило заявление о том, что из Румынии перешел границу некто П. Этот П. оказался агентом румынской разведки.

Один рабочий сообщил в НКВД об участниках троцкистской организации. В том числе он назвал и своего брата. Следствие выявило, что это злейшие враги народа. Видите, товарищи, этот рабочий не постеснялся сказать правду о своем родном брате, потому что выше всего, выше личных и семейных интересов он ставит Советскую власть. (Аплодисменты.)

В сентябре 1937 года инженер Саратовской электростанции т. Шишкин, член партии, подал заявление, что подозревает в шпионаже директора Саратовской электростанции Тампера, тоже “коммуниста”, конечно, в кавычках. Шишкин видел, как Тампер списывал секретные сведения. Это послужило для него сигналом. Тампер был арестован и сознался, что является агентом германской разведки с 1917 года.

Гражданка Дашкова-Орловская помогла разоблачить шпионскую работу своего бывшего мужа Дашкова-Орловского.

В Пугачевском районе в селе Порябушки пионер Щеглов Коля (1923 года рождения) сообщил начальнику районного отделения НКВД о том, что его отец Щеглов И. И. занимается расхищением из совхоза строительных материалов. Шеглова-отца арестовали, так как действительно у него дома обнаружили большое количество дефицитных строительных материалов.

Пионер Коля Щеглов знает, что такое Советская власть для него, для всего народа. Увидев, что родной отец ворует социалистическую собственность, он сообщил об этом в НКВД,

Вот где сила, вот в чем мощь народа! (Аплодисменты.)

Колхозница-комсомолка Глуховская сообщила, что член колхоза Н. вызывает подозрения. Он был арестован и сознался, что является членом польской организации разведчиков, созданной Пилсудским. Он сказал также и о том, что имеется целая организация, которая ведет свою деятельность на нашей территории.

Фактов, когда наш народ сам охраняет и помогает своей разведке охранять советский строй, таких примеров, когда НКВД не только сам раскрывает дела, но является и организатором народных масс, таких примеров у нас много…

Мы можем прямо сказать, что НКВД своей работой в раскрытии шпионских организаций спас много жизней, которым угрожала опасность от врагов, готовивших крушения поездов, массовые отравления рабочих и крестьян в столовых, заражение людей в больницах, заражение скота всякими болезнями.

НКВД не только спас много жизней, которым угрожала опасность, – он спас много заводов от взрывов…

Я желаю нашим советским разведчикам быть работниками такого типа, о которых говорил товарищ Сталин на собрании избирателей.

Товарищ Сталин нарисовал нам образ советского работника ленинского типа.

Мы все знаем, что товарищ Сталин – верный ученик и продолжатель дела Ленина. Товарищ Сталин так же, как Ленин, ведет нашу Родину вперед к коммунизму. Образ ленинского типа работника есть и сталинский тип работника”. (Аплодисменты.)

ДЕЛО “МАРКСИСТОВ-ЛЕНИНЦЕВ”

Постановлениями коллегии ОГПУ в 1932 – 1933 годах в несудебном порядке были привлечены к уголовной ответственности с назначением различных мер наказания М.Н. Рютин, М. С. Иванов, В. Н. Каюров, Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, П. А. Галкин, В. И. Демидов, П. П. Федоров и еще 22 человека. Все они обвинялись в том, что в целях борьбы с Советской властью и восстановления капитализма в СССР создали контрреволюционную организацию “Союз марксистов-ленинцев”, подготовили программный документ этой организации и активно занимались антисоветской деятельностью. Суть “дела” заключалась в следующем.

В начале 1932 года М. Н. Рютин, бывший секретарь Краснопресненского райкома ВКП(б) г. Москвы, которого в 1930 году ЦКК исключила из партии, как говорилось в решении, “за пропаганду правооппортунистических взглядов”, а затем работавший экономистом “Союзэлектро”, и старые большевики – В. Н. Каюров, член партии с 1900 года, руководитель плановой группы Центроархива, и М.С. Иванов, член партии с 1906 года, руководитель группы Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР, обеспокоенные широко распространившимися грубыми нарушениями внутрипартийной демократии, насаждением в руководстве партийными и государственными делами административно-командных методов, решили в письменной форме изложить свои взгляды на создавшуюся обстановку.

Непосредственным исполнителем этого стал М. Н. Рютин. В марте 1932 года им были подготовлены проекты двух документов под названием “Сталин и кризис пролетарской диктатуры” и обращение “Ко всем членам ВКП(б)”. В редактировании этих материалов приняли участие М.С. Иванов, В. Н. Каюров и его сын, член партии с 1914 года, старший инспектор Наркомснаба СССР А. В. Каюров.

21 августа 1932 года в деревне Головино под Москвой, на частной квартире члена партии электротехника строй-треста П. А. Сильченко (в его отсутствие) была проведена встреча с участием Мартемьяна Никитича Рютина, Михаила Семеновича Иванова, Василия Николаевича Каюрова, Александра Васильевича Каюрова и его коллеги Николая Ивановича Колрколова, Натальи Павловны Каюровой, секретаря правления “Союзмолоко”, Павла Андриановича Галкина, директора 2б-й Московской типографии, Петра Михайловича Замятина, инструктора треста “Нарпит” Краснопресненского района, Павла Платоновича Федорова, профессора Московского торфяного института, Василия Ивановича Демидова, начальника административно-хозяйственного отдела московского автозавода, Григория Евсеевича Рохкина, научного сотрудника ОГИЗа, Виктора Борисовича Горелова, директора треста “Киномехпром” Союзкино, Бориса Михайловича Пташного, начальника управления Наркомснаба УССР, харьковчан Николая Ивановича Васильева, управляющего объединением “Гипрококс”, и Семена Васильевича Токарева, заместителя управляющего объединением “Гипрококс”.

Участники встречи обсудили вопросы:

1. Доклад М. Н. Рютина “Кризис партии и пролетарской диктатуры”.

2. Утверждение платформы организации и воззвания.

3. Организационные вопросы (выборы). Участники совещания приняли за основу платформу и обращение ко всем членам партии, доложенные М. Н. Рютиным.

Утвержденные документы было решено передать на окончательное редактирование комитету, избранному на этом совещании в составе: М. С. Иванов – секретарь и члены -комитета В. Н. Каюров, П. П. Галкин, В. И. Демидов и П. П. Федоров.

М. Н. Рютин, по его же просьбе, в состав комитета не вошел, как беспартийный и по причинам конспиративного характера.

Было условлено дать создаваемой организации название “Союз марксистов-ленинцев”.

На втором заседании комитета, проходившем на квартире М. С. Иванова, было принято решение распространять программные документы союза среди членов партии путем личных контактов и рассылки почтой, выяснять их отношения к этим материалам.

Так, вскоре с ними были ознакомлены Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Я. С. Стэн, бывший секретарь Московского комитета ВКП(б), Н. А. Угланов и ряд других лиц в Москве и Харькове.

Всего комитет провел несколько заседаний, на которых подводились итоги распространения материалов союза. Анализ содержания “платформы” и так называемого манифеста союза “марксистов-ленинцев” – обращение “Ко всем членам ВКП(б)” показывает, что в них давалась оценка тяжелого экономического положения, в котором оказалась страна из-за допущенных сталинским руководством перегибов в вопросах форсирования темпов индустриализации и сплошной коллективизации, сопровождавшихся насилиями над крестьянами, говорилось о необходимости демократизации внутрипартийной и государственной жизни, восстановления ленинских норм и принципов, об отказе от насильственной коллективизации, о стихийных проявлениях недовольства и восстаниях крестьян (Северный Кавказ, Закавказье, Сибирь, Украина) и рабочих некоторых промышленных центров (Иваново, Вичуга), делался вывод, что трудно ждать кардинальных изменений, пока во главе Центрального Комитета ВКП(б) находится И. В. Сталин.

Шла речь о таких явлениях, как усиление бюрократизма, извращение сущности пролетарской диктатуры, принижение роли Советов, профсоюзов, комсомола.

Для восстановления пролетарской диктатуры, ленинских принципов жизни и деятельности партии, повышения активности ее членов, выхода страны из тяжелого экономического положения предлагалось осуществить организационные изменения в руководстве партии, сместить И. В. Сталина с поста Генерального секретаря.

И. В. Сталин характеризовался при этом как “великий агент, провокатор, разрушитель партии, могильщик революции в России”.

В принятом обращении “Ко всем членам ВКП(б)”, в частности, говорилось:

“Партия и пролетарская диктатура Сталиным и его кликой заведены в невиданный тупик и переживают смертельно опасный кризис. С помощью обмана, клеветы и одурачивания партийных лиц, с помощью невероятных насилий и террора, под флагом борьбы за чистоту принципов большевизма и единства партии, опираясь на централизованный мощный партийный аппарат, Сталин за последние пять лет отсек и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную диктатуру, порвал с ленинизмом, стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного произвола и поставил Советский Союз на край пропасти.

Авантюристические темпы индустриализации, влекущие за собой колоссальное снижение реальной заработной платы рабочих и служащих, непосильные открытые и замакси-рованные налоги, инфляцию, рост цен и падение стоимости червонца; авантюристическая коллективизация с помощью невероятных насилий, террора, раскулачивания, направленного фактически главным образом против середняцких и бедняцких масс деревни, и, наконец, экспроприация деревни путем всякого рода поборов и насильственных заготовок привел всю страну к глубочайшему кризису, чудовищному обнищанию масс и голоду как в деревне, так и в городах…

Всякая личная заинтересованность к ведению сельского хозяйства убита, труд держится на голом принуждении и репрессиях, насильственно созданные колхозы разваливаются. Все молодое и здоровое из деревни бежит, миллионы людей, оторванных от производительного труда, кочуют по стране, перенаселяя города, остающееся в деревне население голодает…

В перспективе – дальнейшее обнищание, одичание и запустение деревни… На всю страну надет намордник; бесправие, произвол и насилие, постоянные угрозы висят над головой каждого рабочего и крестьянина.

Всякая революционная законность попрана!.. Учение Маркса и Ленина Сталиным и его кликой бесстыдно извращается и фальсифицируется. Наука, литература, искусство низведены до уровня низких служанок и подпорок сталинского руководства. Борьба с оппортунизмом опошлена, превращена в карикатуру, в орудие клеветы и террора против самостоятельно мыслящих членов партии. Права партии, гарантированные Уставом, узурпированы ничтожной кучкой беспринципных политиканов.

Демократический централизм подменен личным усмотрением вождя, коллективное руководство – системой доверенных людей. Печать, могучее средство коммунистического воспитания и оружие ленинизма, в руках Сталина и его клики стали чудовищной фабрикой лжи, надувательства и терроризирования масс. Ложью и клеветой, расстрелами и арестами… всеми способами и средствами они будут защищать свое господство в партии и стране, ибо они смотрят на них как на свою вотчину. Ни один самый смелый и гениальный провокатор для гибели пролетарской диктатуры, для дискредитации ленинизма не мог бы придумать ничего лучшего, чем руководство Сталина и его клики…”

14 сентября 1932 года в ЦК ВКП(б) поступило заявление от членов ВКП(б) Н. К Кузьмина и Н. А. Стороженко, в котором сообщалось, что ими получено для ознакомления от Каюрова обращение “Ко всем членам ВКП(б)”

Текст его прилагался.

15 сентября Иванов, Каюров, Горелов, а потом Рютин и другие лица, имевшие какое-либо отношение к деятельности или материалам союза, были арестованы органами ОПТУ.

27 сентября 1932 года Президиум ЦКК принял решение исключить из партии 14 человек, известных к этому моменту как участников организации “Союз марксистов-ленинцев”.

В постановлении Президиума ЦКК (оно было подписано секретарем коллегии ЦКК Е. М. Ярославским) ставилась задача:

“ЦКК предлагает ОГПУ выявить невыявленных еще членов контрреволюционной группы Рютина, выявить закулисных вдохновителей этой группы и отнестись ко всем этим белогвардейским преступникам, не желающим раскаяться до конца и сообщить всю правду о группе и ее вдохновителях, со всей строгостью революционного закона”. 1

С учетом этой директивы органы ОПТУ еще больше активизировали свою работу. Круг привлекаемых к ответственности расширялся.

Через несколько дней после решения Президиума ЦКК вопрос о группе М. Н. Рютина был вынесен на объединенный Пленум ЦК, и Президиум ЦКК ВКП(б) принял постановление, подписанное И. В. Сталиным:

“1. Одобрить постановление ЦКК об исключении из партии членов контрреволюционной группы Рютина-Слепко-ва, именовавшей себя “Союз марксистов-ленинцев”.

2. Пленуму ЦК ВКП(б) и Президиуму ЦКК принять самые решительные меры для полной ликвидации деятельности белогвардейской контрреволюционной группы Рютина-Слепкова, их вдохновителей, их укрывателей.

3. Пленум ЦК ВКП(б) и Президиум ЦКК считают необходимым немедленное исключение из партии всех, знавших о существовании этой контрреволюционной группы, в особенности читавших ее контрреволюционные документы и не сообщивших об этом в ЦКК и ЦК ВКП(б), как укрывателей врагов партии и рабочего класса”.

В результате этой директивы были репрессированы многие коммунисты.

Уже через несколько дней, 9 октября 1932 года, на вновь созванном под председательством Я. Э. Рудзутака Президиуме ЦКК ВКП(б) было принято постановление об исключении из рядов партии 24 человек как “членов и пособников контрреволюционной группы Рютина-Ива-нова-Галкина, как разложившихся, ставших врагами коммунизма и Советской власти, как предателей партии и рабочего класса, пытавшихся создать подпольным путем под обманным флагом марксизма-ленинизма буржуазную кулацкую организацию по восстановлению в СССР капитализма и, в частности, кулачества”.

Постановление было опубликовано в “Правде” 11 октября 1932 года.

На заседании Президиума ЦКК предоставили слово Г. Е. Зиновьеву и Л. Б. Каменеву, которым было предъявлено обвинение в том, что они знали о существовании этой организации, знакомились с ее документами, но не сообщили о ней в ЦК ВКП(б) или ЦКК ВКП(б). Несмотря на высказанное Зиновьевым и Каменевым “сожаление о содеянном”, их в числе других также исключили из рядов ВКП(б).

Позднее по тем же мотивам были исключены из партии П. А. Сильченко и А. И. Козловский. Исключив участников “Союза марксистов-ленинцев” из рядов партии, ЦКК ВКП(б) передала дальнейшее решение их судьбы в ОГПУ.

11 октября 1932 года коллегией ОГПУ все они были осуждены к различным срокам Тюрьмы, заключения и ссылки. Наибольший срок получил Рютин. Он был приговорен к 10-летнему тюремному заключению. Всего по делу о так называемом “Союзе марксистов-ленинцев” было привлечено к партийной и судебной ответственности в 1932 – 1933 годах тридцать человек

В дальнейшем часть уже осужденных вновь была привлечена к уголовной ответственности по тем же самым обвинениям с ужесточением ранее вынесенных приговоров, в том числе М. Н. Рютин, М. С. Иванов, П. А. Галкин, П. П. Федоров, Г. Е Рохкин, Я. Э. Стэн, М. И. Мебель, П. М. Замятин. А. В. Каюров, И. Н. Боргиор, Д. П. Марецкий, П. Г. Петровский, которых приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Большинству других были увеличены сроки лишения свободы. Некоторым из этих лиц приговоры дважды и трижды пересматривались в сторону ужесточения.

Расследование по этому делу проводилось с грубыми нарушениями закона.

Следственные действия были проведены без возбуждения уголовного дела, а Зиновьеву и Каменеву обвинения вообще не предъявлялись.

Проходившие по делу были лишены возможности защищать себя от предъявленного обвинения, репрессированы они были внесудебным органом, без проверки материалов предварительного следствия.

“Союз марксистов-ленинцев” ко времени пресечения его деятельности находился в стадии организационного оформления и выработки программных документов, никаких практических действий по осуществлению содержащихся в них установок, за исключением распространения “манифеста” и политической платформы, его участники не совершили. В состав каких-либо антисоветских организаций или объединений члены союза также не входили.

Органы предварительного следствия и коллегия ОГПУ не располагали подлинными экземплярами “манифеста” и “платформы”, а только их копиями, изъятыми при арестах и обыске на квартире П. А. Сильченко 15 октября 1932 года.

Дошедшие до нас экземпляры документов являются копиями с копий, сделанных в ОГПУ в те годы, и подлинная их идентичность с необнаруженными оригиналами спорна: документы ходили по рукам в Московской и Харьковской партийных организациях, их размножали, дописывали, редактировали. Были тут и явные заимствования из контрреволюционных воззваний и антисоветских листовок, белоэмигрантских документов, что вряд ли могло соответствовать настроению Рютина.

Еще в сентябре 1930 года, защищаясь от ложного доноса, он писал в ЦКК ВКП(б): “О термидоре и забастовках я ни слова не говорил. Тут все вымышлено от начала и до конца. Я не троцкист и не устряловец, чтобы городить такую чепуху.” А такой “чепухи” в этом документе оказалось много – группе хотели придать характер гигантского заговора против партии и государства, который охватил будто бы миллионы советских людей.

Эту платформу, простое знакомство с нею вменяли в вину многим даже в 1937 – 1938 годах, в том числе и Н.И. Бухарину.

Что же касается политических воззрений и теоретических взглядов, изложенных в программных документах так называемого “Союза марксистов-ленинцев” то, надо сказать, они носили дискуссионный характер и не содержали призывов к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти.

Эти взгляды, безусловно, расходились с той практикой, которую поддерживала и восхваляла официальная пропаганда, но отнюдь не противоречили марксистско-ленинской концепции социализма.

Представление о содержании документов дает приобщенная к делу схема платформы, написанная Рютиным в процессе следствия, состоящая из следующих разделов:

1. Маркс о роли личности в истории.

2. Сталин как беспринципный политикан.

3. Сталин как софист.

4. Сталин как вождь.

5. Сталин как теоретик

6. Классовая борьба и марксизм.

7. Простое, расширенное воспроизводство и марксизм-ленинизм.

8. О построении социалистического общества.

9. Ленинизм и борьба с оппортунизмом.

10. Уроки внутрипартийной борьбы в свете истекших лет.

11. Оценка взглядов пролетарской диктатуры на современное положение вещей в СССР.

12. Кризис Коминтерна.

13. Кризис пролетарской диктатуры (экономический кризис, кризис партии, кризис Советов и приводных ремней пролетарской диктатуры).

К этому необходимо добавить, что сложившаяся к тому времени в партии и стране обстановка жестокого преследования инакомыслящих не позволяла открыто высказывать свое мнение, если оно расходилось с мнением партийного руководства и особенно Сталина.

У Каюрова и Иванова было намерение отправить письмо с изложением своих взглядов на обстановку в партии и стране в ЦКК ВКП(б). Но позднее они от этого отказались, понимая, к каким последствиям это может привести. Среди организаторов “Союза марксистов-ленинцев” выделяются фигуры Каюрова и Рютина. Каюров относился к старой большевистской гвардии, участвовал в партийной работе, до революции возглавлял большевистскую организацию петербургского завода “Эриксон”, после Февральской революции был председателем Выборгского районного Совета рабочих и солдатских депутатов. В июльские дни 1917 года он в числе тех, кто укрывал Ленина. После Октябрьской революции пользовался особым доверием у Ленина, получал от него важные задания. Именно он привез в июле 1919 года из Москвы письмо Ленина “Питерским рабочим”. В 1921 – 1924 годах Каюров работал в Сибири и на Урале, затем в “Грознефти” в 1925 – 1930 годах являлся консультантом Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР, в 1930 – 1932 годах руководил группой Центрархива. Пользовался авторитетом в партии.

УПРЯМЫЙ РЮТИН

К известным партийным деятелям принадлежал и Рютин. Он вступил в ленинскую партию в 1914 году, принимал участие в революционном движении. После окончания учительской семинарии был народным учителем, В 1917 году возглавил Харбинский Совет рабочих и солдатских депутатов, участвовал в становлении Советской власти на востоке страны, был командующим войсками Иркутского округа, командиром партизанских отрядов в Прибайкалье, председателем Иркутского губкома партии, делегатом X съезда РКП(б). Впоследствии был на ответственной работе в Восточной и Западной Сибири, Дагестане. В 1924 – 1928 годах работал секретарем Краснопресненского райкома партии г. Москвы, участвовал в борьбе с “новой” и троцкистско-зиновьевской оппозицией. На XV съезде РКП(б) в 1927 году был избран кандидатом в члены ЦК партии.

В острой внутрипартийной полемике, возникшей после этого съезда между группой Сталина, с одной стороны, и Бухариным, Рыковым, Томским – с другой, о путях и методах строительства социализма в нашей стране, развития советской деревни, Рютин в вопросе применения чрезвычайных мер к крестьянству фактически поддержал Бухарина.

Хотя в письме в ЦКК 21 сентября 1930 года он и отмечал, что “целиком никогда не был с группой Бухарина. Теоретических взглядов Бухарина и его последователей в области исторического материализма (теория равновесия и пр.) я никогда не разделял, то же самое должен сказать и о теории организованного капитализма, о теории “мирного врастания кулацких кооперативных гнезд” в социализм, о теории самотека”.

После острой беседы в 1928 году со Сталиным Рютина обвинили в примиренческом отношении к правым: об этом говорилось в заявлении группы членов райкома и членов бюро райкома, с которым они обратились в Московский комитет партии 15 октября 1928 года. 16 октября 1928 года объединенное заседание Секретариата ЦК и Секретариата МК ВКП(б) с участием председателя ЦКК ВКП(б) Г. К Орджоникидзе, членов президиума МКК приняло решение снять Рютина с работы в московской организации партии. В тот же день такое же решение вынесло и бюро ЦКК ВКП(б). Объединенный пленум МК и ЦКК ВКП(б), заслушав 18 – 19 октября 1928 года вопрос о положении в московской парторганизации, освободил Рютина от обязанностей секретаря Краснопресненского райкома партии и члена бюро МК

В постановлении не указана причина освобождения. Но, как сказано в докладе секретаря МК Н. А. Угланова, претензии к Рютину выражались в том, что “он допустил при споре на заседании бюро Краснопресненского райкома ошибку, которая для него, кандидата ЦК, недопустима, которая умаляла его достоинство и которая умаляла руководящих товарищей. В споре о руководстве партией на заседании бюро РК товарищ Рютин, споря против тенденций дальнейшего отсечения руководящих товарищей от руководства, говорил: “Что вы ставите вопрос о тов. Сталине? Мы знаем, что у тов. Сталина есть свои недостатки, о которых говорил тов. Ленин. Этого нельзя было говорить потому, что еще раньше нам об этом говорили троцкисты.

И второе: у него в резолюции, предложенной на активе, отсутствовал момент борьбы с примиренчеством. Из секретарей райкомов он в теоретическом отношении является наиболее квалифицированным членом партии. Эту ошибку, конечно, ему следует поставить в большую вину, чем другому”.

Выступая на пленуме, Рютин признал эти претензии справедливыми и назвал в числе своих политических просчетов еще одну ошибку, а именно, что он занимал так называемую буферную позицию во время обсуждения в ЦК вопросов о правом уклоне.

Рютин говорил: “Споры в ЦК вызывали у нас, у многих членов бюро Московского комитета, беспокойство за сплоченность руководящего органа ЦК И я стал на ту точку зрения, что низовые партийные организации, районные должны будут соответствующим образом воздействовать на руководящих товарищей, чтобы в их рядах были устранены разногласия, трения, которые возникли. Теперь приходится признать, что наш опыт показал, что буфер не только тогда, когда он возникает в среде самих спорящих, но и тогда, когда этот буфер возникает со стороны, он не оправдывает своей роли. Это создало некоторую отчужден-ность, некоторую замкнутость московской организации или, точнее, руководящей группы работников московской организации от Центрального Комитета”.

На второй день заседания этого пленума неожиданно приехал Сталин, участвовал в его работе и выступил с речью.

22 октября 1928 года пленум Краснопресненского РК освободил Рютина от обязанностей секретаря райкома партии.

Вскоре он был назначен заместителем редактора газеты “Красная звезда”, затем работал председателем Управления фотокинопромышленности, членом президиума ВСНХ. В 1929 году Рютин едет уполномоченным ЦКК ВКП(б) по коллективизации в Восточную Сибирь.

Записка в Политбюро ЦК, написанная им по возвращении в Москву, вызвала гнев у Сталина и Кагановича, ведавшего вопросами сельского хозяйства.

Однако вскоре принципиальные положения и главные мысли своей записки Рютин увидел на страницах “Правды” в статье Сталина “Головокружение от успехов” и в письме ЦК ВКП(б) “О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении”.

Казалось бы, конфликт был исчерпан. Но Сталин не забывал обид. 21 января 1930 года в статье “К вопросу о политике ликвидации кулачества как класса”, опубликованной в газете “Красная звезда”, он “одернул” Рютина, опубликовавшего в той же газете на ту же тему двумя номерами раньше передовую статью, основной темой которой была мысль – осуществляемый в деревне курс расходится с линией XV съезда партии.

В сентябре того же года Президиум ЦКК исключил Рю-тина из рядов ВКП(б) с формулировкой за “предательски-двурушническое поведение в отношении партии и за попытку подпольной пропаганды правооппортунистических взглядов, признанных XV съездом несовместимыми с пребыванием в партии”.

Поводом для возникновения персонального дела Рютина послужило заявление в ЦК ВКП(б) знавшего его по работе в Краснопресненском райкоме члена партии Д.С. Немова, который сообщал, что, будучи в августе 1930 года в отпуске в г. Ессентуки, встретил там Рютина, и тот будто бы резко отрицательно отзывался о политике ЦК во главе со Сталиным, считая ее губительной для страны, оценивал материальное положение трудящихся в стране как очень тяжелое, высказывался против мер по насильственной коллективизации, осуждал расправу с членами партии, которые выражали какое-либо несогласие с мнением Сталина, неодобрительно отзывался о проводимой линии в братских партиях.

При разборе персонального дела и в своем письменном объявлении в адрес ЦКК ВКП(б) Рютин категорически отрицал приписываемые ему высказывания, утверждая, что суть их извращена.