Текст книги "История сыска в России. Книга 2"

Автор книги: Петр Кошель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

Сообщение газеты “Известия” о слушании революционным трибуналом дела “Тактического центра”.

22 августа 1920 г.

В практике Высшего Революционного трибунала настоящий процесс должен будет по целому ряду причин занять совершенно исключительное место своим внутренним смыслом, своим показательным значением. Он, прежде всего, повелительно заставит умолкнуть всех заграничных и отечественных крикунов о какой-то якобы бессмысленной жестокости Советской власти по отношению к своим врагам. Над всем этим делом витает тень известного Щепкина, уже расстрелянного ВЧК

Острый, даже критический момент переживала Советская власть, когда обвинительная камера впервые широко развернула дело “Национального центра”, и совсем в иной обстановке застало Советскую власть дело “Тактического центра” и других родственных ему организаций. Еще не ослабел бешеный натиск ненавидящих республику труда, но она уже окрепла настолько, что может не бояться результатов этого натиска.

Окрепшая Советская власть не желает слепо мстить своим хотя бы самым заядлым врагам. Миновал острый момент, аппарат революционной расправы уступает место революционному трибуналу со всеми так называемыми судебными гарантиями: процесс протекает при открытых дверях, на заседании присутствуют представители печати, для изустного состязания с обвинением допущена защита из лагеря бывших соратников и друзей обвиняемых, “настоящих” адвокатов. И тут же можно отметить, что почти половина подсудимых пользовалась до суда свободой и многие из них явились вчера на заседание, оторванные от своих текущих служебных обязанностей, – явное доказательство того, что Советская власть не расценивает их выше “бывших людей”, считая ныне просто политическими трупами. Эту обстановку, если можно так выразиться, мирного судебного строительства, по-видимому, чувствуют и сами подсудимые: не наблюдается среди них по крайней мере внешних признаков излишней нервозности.

В глазах новой, красной Москвы это выходцы из невозвратного былого, это действительно политические трупы.

Вот группа “Союза земельных собственников”, сладко мечтавших о щедротах и милостях конституционной монархии, вот ряд великих и грозных когда-то для рабочих торгово-промышленных тузов; рядом с блиставшими в свое время “всесильными” носителями царской власти герои революционного безвременья, сподвижники керенщины; тут же всегда оторванные от жизни кабинетные “друзья народа”, никогда не видавшие доподлинного народа, – целый букет упрямцев, желавших во что бы то ни стало повернуть вспять колесо истории. Заслуженные земцы, именитые профессора, популярные “общественные деятели” – все, кого любили в старое время называть “цветом русской интеллигенции” – все они предстали сегодня перед судебным трибуналом во всей своей беспочвенности, дряблости и слепой преданности своему богу – капиталу.

Бессильная озлобленность их против новой жизни, против неосознанной ими исторической неизбежности привела их сегодня на скамью подсудимых, и, конечно, не в слепой мести творцов новой жизни потонут эти жалкие обломки разбитого революцией буржуазного корабля, они потонули уже в истории рабоче-крестьянской республики.

Заседание трибунала открылось в 4 часа дня в большой аудитории Политехнического института. Председательствует т. Ксенофонтов, члены – йлкин и Жуков, общественный обвинитель – т. Крыленко. Защищают обвиняемых правозаступники Брусиловский, Мажбиц, Рязанский и Гринберг и, в порядке исключения, граждане Муравье, Лилов и Тагер. На скамье подсудимых:

Д.М.Щепкин, И.И.Шейнман, Г.В.Филатьев, С.Е.Трубецкой, В.СЛевицкий, С.П.Мелыунов, С.М.Леонтьев, В.Н.Муравьев, Н.С.Пучков, В.Ж.Розанов. Н.Н.Виноградский, Е.И.Малеина, Ю.Г.Губарева, НДКондратьев, Н.М.Кишкин, Н.К.Кольцов, С.С.Котляревский, В.С.Муралевич, Д.Д.Протопопов, В.И.Стем-повский, Г.В.Сергиевский, А.Д.Толстая, С.Д.Урусов, В.М.Устинов, Л.Н.Хрущева, Д.Н.Каптерев. М.С.Фельдштейн и С.А.Морозов.

Первый день заседания заканчивается чтением обвинительного постановления, согласно которому все перечисленные лица предаются суду Верховного Ревтрибунала по обвинению в участии в контрреволюционных организациях, поставивших себе целью свержение Советской власти и установление в России генеральской диктатуры, знаменующей реставрацию капиталистического строя и дореволюционных порядков. За весь второй и за первую половину вчерашнего дня трибунал успел лишь допросить граждан: Муравьева, Виноградского, Котляревского, Щепкина, Леонтьева и Мельгунова. Их показания устанавливают, в общем, следующую картину возникновения и деятельности московских контрреволюционных организаций. В 1918 – 1919 годах русская буржуазия и тесно связанные с нею либерально-демократические круги (преимущественно кадеты), искавшие в Февральской революции 1917 года источник укрепления своей власти, после распада Временного правительства уже разочаровались в ходе революции.

В августе 1917 года состоялось 1-е Московское совещание общественных деятелей, возглавляемое бывшим председателем Государственной думы Родзянко, включавшее в свой состав членов Думы, виднейших кадетов с Милюковым, Маклаковым и Струве во главе, цвет московского крупного капитала (Рябушинский, Четвериков и Третьяков), цензовых земцев (Леонтьев, Грузинов и Щепкин), профессуру, представителей некоторых свободных профессий и кооперации. Совещание явно сочувствует корниловскому наступлению и ставит себе определенную цель – объединение всех элементов, не входящих в руководимые меньшевиками и эсерами Советы рабочих депутатов.

После Октябрьской революции совещание уже не собирается. Его заменяет избранный им еще осенью 1917 года “совет”, в собраниях которого участвуют находящиеся в Москве наиболее видные члены совещания числом 30 – 40 человек Входящие в его состав кадеты, промышленники, бывшие октябристы и деятели старого режима в феврале-марте 1918 года сходятся на трех главных пунктах:

1) борьба с Советской властью и анархией,

2) восстановление порядка и частной собственности,

3) признание единственно приемлемой в России формы правления – конституционной монархии.

Для спайки несоциалистических элементов страны “государственно мыслящие люди”, как они себя называют, образуют в марте 1918 года объединение всех существующих и разделяющих их идеологию организаций под названием “Правый центр”. В состав его входят “Совет общественных деятелей”, “Торгово-промышленный комитет”, “Союз земельных собственников”, кадеты и правые группы.

Руководителями и вождями “Правого центра” являются царский министр Йривошеин и профессор Новгородцев, одновременно с этим социалистические партии и левые кадеты, не вошедшие в “совет общественных деятелей”, также делают попытки сговориться между собой, и в итоге образуется непартийное объединение, долженствующее включить демократические круги русской общественности, в состав коего входят: кадеты, народные социалисты, правые эсеры, группы “единства”, правые меньшевики и назвавшие себя “Союзом возрождения России”.

Объединению всех антисоветских элементов препятствовали с принципиальной стороны Брестский мир и вопрос об ориентациях. “Союз возрождения” остается верным союзникам без всяких оговорок

В среде же НЦ происходит раскол, первоначально слабый, затем все усиливающийся, в особенности после оккупации немцами Украины, когда там откровеннее обрисовывается тенденция к сближению с Германией, в расчете с ее помощью сокрушить большевизм в Москве. Часть НЦ определенно высказывается за германскую ориентацию, она находит идейную поддержку в Милюкове; кадеты, верные “демократической” Антанте, из НЦ выходят и образуют в мае-июне 1918 года новое объединение, стоящее всецело на союзнической ориентации – “Национальный центр”.

“Торгово-промышленный комитет” фактически вышел из НЦ, некоторые же промышленники вместе с кадетами приняли участие в образовании “Национального центра”.

Зимой 1918 – 1919 годов НЦ входит в связь с существовавшей в Москве военной белогвардейской организацией, ранее связанной с “Правым центром” и имевшей значительное разветвление в частях и учреждениях Красной Армии. Но за всем этим в Москве остаются еще старые деятели, преимущественно меньшевики, формально не признающие возможным вступить ни в одну из указанных организаций.

Тем не менее стремление хоть как-нибудь столковаться и объединиться на общей почве ненависти к Советской власти приводит к образованию зимой 1918 – 1919 годов особых собраний, происходивших у ЕДКусковой “за чашкой чая”.

Эти собрания, охотно посещаемые виднейшими кооператорами и представителями всех существующих в Москве контрреволюционных организаций, имеют в виду путем обмена мнениями найти общую политическую, приемлемую для всех платформу. Успехи Колчака на Урале и в Заволжье окрыляют московских контрреволюционеров новыми надеждами, и в ожидании прихода Колчака в самые тяжелые для Советской власти месяцы они забывают былые распри и заключают союз, долженствующий выявить “московскую общественность” к приходу Колчака и облегчить ему образование в Москве новой власти. Таким путем в марте-апреле 1919 года создается “Тактический центр”, объединяющий “Совет общественных деятелей”, “Национальный центр” и “Союз возрождения”.

Образуется единый антисоветский фронт, включающий в себя все политические группировки, начиная с монархистов и кончая меньшевиками-оборонцами и правыми эсерами. Для борьбы с общим врагом все идут на взаимные уступки и соглашения: монархисты соглашаются на национальное собрание, а социалисты-соглашатели признают военную диктатуру и восстановление частной собственности на землю; и те и другие ожидают прихода в Москву генеральской диктатуры и уничтожения большевизма. После революции в Германии (ноябрь 1918 г.) отпадает один из главных стимулов разобщенности между НЦ и СОД: начинаются переговоры о взаимодействии и соглашении обеих организаций, которые ведут Н.Н. и ДМ.Щепкины.

Но в феврале 1919 года наступают события, заставляющие московских контрреволюционеров сблизиться окончательно. Главным импульсом к этому сближению явилось радио Антанты о предполагаемом созыве конференции на Принцевых островах. В результате в апреле 1919 года образуется “Тактический центр”, объединяющий СОД НЦ и СВ.

Договорившиеся группы остановились на следующей общей платформе: восстановление государственного единства России; национальное собрание, долженствующее разрешить вопрос о форме правления в России; единоличная, диктаторского характера, военная власть, восстанавливающая в стране “порядок” и разрешающая на основе признаваемого права личной собственности ряд неотложных мероприятий экономического и социального характера, вместе с тем ТЦ высказывается за признание Колчака верховным правителем России.

В “Тактический центр” входят от НЦ – Н.Н.Щепкин и Герасимов, имея заместителем С.Е.Трубецкого; от СВ – С.П.Мелыунов и от СОД – Д.М.Щепкин и С.МЛеонтьев. Вслед за образованием “Тактического центра” в его заседаниях последовательно принимают участие руководители военной организации. Решение наиболее важных вопросов возлагается, в целях конспирации, на особую военную комиссию в составе Н.Н.Щепкина, СМЛеонтьева и СЕЛрубецкого. Эта комиссия имела целью наиболее точное и полное осведомление представителей всех трех политических организаций об общем военном положении и подготовлявшихся шагах.

С ведома военной комиссии штаб добр, армии Московского района скупает оружие, устанавливает связи с генералом Мамонтовым (прорвавшимся тогда в тыл наших армий на Южном фронте) и вступает в связь с “зеленой” армией Московской губернии, Рязанской и некоторых других мест. При участии военной комиссии был разработан план выступления в Москве, захвата Кремля, были установлены базы для начала операций, намечены пункты, подлежащие обстрелу, и пр.

Как “Тактический центр”, так и военный штаб учитывали военную организацию как подсобный орган Колчака и Деникина, сберегаемый для решительной минуты, когда при приближении одного из них к Москве организация должна была предательски, из-за спины поднять контрреволюционный мятеж и взрывом изнутри покончить с Советской властью в Москве и обессилить ее перед последним натиском белогвардейских армий.

Близкая связь с военной организацией и представительство в ТЦ главы московского шпионажа Н.Н.Щепкина одновременно и от НЦ и от СВ привели к тому, что ряд сношений Москвы с зарубежными контрреволюционерами велся непосредственно “Тактическим центром”. Заседания “Тактического центра” происходили у Щепкина, Леонтьева и Мелыунова. Только несколько раз ТЦ собирался на квартире АЛ.Толстой, в заседаниях на квартире Толстой принимал участие небезызвестный генерал Стогов, делавший доклады о положении военной организации. Через Мелыунова она в свою очередь была осведомлена о характере и цели этих заседаний. Эти-то заведения и были действительными вдохновителями всех заговоров против Советской власти в самые тяжелые для последней годы.

Именем РСФСР Верховный Революционный трибунал в составе председателя трибунала т. Ксенофонтова, тт. членов трибунала Галкина и Платанова, рассмотрев в заседании своем от 16 – 20 августа 1920 года дело о раскрытых в Москве контрреволюционных организациях и их деятельности в 1918 и 1919 годах (“Союз общественных деятелей”, “Национальный центр”, “Союз возрождения”, “Торгово-промышленный комитет”, “Кусковский клуб”, “Союз русской молодежи” и ЦК кадетской партии), по обвинению бывшего товарища министра внутренних дел Д.М.Щепкина, бывшего товарища министра внутренних дел Временного правительства С.М.Леонтьева, бывшего товарища министра внутренних дел при министерстве Витте и Временном правительстве С.Д.Урусова, бывшего члена 3-й и 4-й Государственных дум В.И.Стемпковского, профессора В.М.Устинова, профессора Г.В.Сергиевского, профессора Д.Л.Каптерева, В.С.Муралевича, бывшего фабриканта С.А.Морозова, члена коллегии главтопа Н.Н.Кондратьева,

Г.В.Филатьева, В.О.Левицкого, В.Н.Розанова, профессора САКотляревского, В.Н.Муравьева, С.Е.Трубецкого, профессора М.С.Фельдштейна, Л.Н.Хрущевой, АЛ.Толстой, Юлии Губаревой-Топорковой, Н.М.Кишкина, Д.Д.Протопопова, Н.С.Пучкова и профессора Н.К.Кольцова в участии в контрреволюционных организациях, поставивших себе целью свержение Советской власти и установление в России генеральной диктатуры, знаменующей реставрацию капиталистического строя и дореволюционных порядков, Верховный трибунал ВЦИК признал:

1) гр. С.Д.Урусова невиновным в указанном преступлении и по суду оправданным;

2) гр. В.М.Устинова и Г.В.Сергиевского виновными в пособничестве контрреволюционным организациям, но за чистосердечным раскаянием и желанием честно работать с Советской властью постановил: от наказания их освободить по амнистии 1 мая ст.;

3) гр. САМорозова, Д.Н.Каптерева и Л.Н.Хрущеву виновными в пособничестве вышеозначенным организациям и постановил подвергнуть их на 3 года условному тюремному заключению;

4) гр. Н.СПучкова, Е.И.Малеину и АЛ.Толстую виновными в пособничестве тем же организациям и постановил заключить их в концентрационный лагерь сроком на 3 года;

5) гр. Д.М.Щепкина, С.Е.Трубецкого, С.П.Мелыунова, СМЛеонтьева, В.Н.Розанова, В.Н.Муравьева, И.И.Шейнмана, Г.В.Филатьева, Н.Н.Виноградского, Ю.Б.Губареву-Топоркову, Н.Д.Кондратьева, Житаева, Н.М.Кишкина, Н.К.Кольцова, В.С.Муралевича, Д.Д.Протопопова, В.И.Стемпковского, М.С.Фельдштейна, В.ОЛевицкого-Цаппербаум и САКотляревского виновными в участии и сотрудничестве в контрреволюционных организациях, поставивших себе целью ниспровержение диктатуры пролетариата, уничтожение завоеваний Октябрьской революции и восстановление диктатуры буржуазии путем вооруженного восстания и оказания всемерной помощи Деникину, Колчаку, Юденичу и Антанте, и приговорил их к расстрелу, но, принимая во внимание чистосердечное раскаяние их, более или менее полное, искреннее желание работать с Советской властью и принять активное участие в восстановлении разрушенного хозяйства, а также решительное осуждение ими вооруженных белогвардейских выступлений и иностранной интервенции, трибунал постановил заменить им расстрел следующими наказаниям: Виноградскому и Муравьеву – 3 годами тюремного заключения с освобождением от наказания по амнистии 1 мая; Кишкину, Кольцову, Муралевичу, Протопопову, Стемпковскому, Фельдштей-ну и Котляревскому – условным тюремным заключением на 5 лет; Розанову, Левицкому, Губаревой, Шейтману, Фи-латьеву и Кондратьеву – заключением в концентрационный лагерь до окончания гражданской войны; Щепкину, Леонтьеву, Мелыунову и Трубецкому – тюремным заключением на 10 лет.

6) гр. Астрова, Мякотина, Чайковского, Гершельмана, Стогова, Тихомирова, Федорова, Червец-Бодали, Струве, Гурко, Кривошеина, Новгородцева, Донина, Озаревича, Титова, Фабрициуса и Алексинского, находящихся за границей, виновными в участии в контрреволюционных организациях, пособничестве иностранной интервенции с целью свержения Советской власти и постановил объявить их врагами народа и лишить их права въезда на территорию Советской республики;

7) гр. Урусова, Устинова, Сергиевского, Морозова, Каптерева, Хрущеву, Виноградского, Муравьева, Кишкина, Кольцова, Муралевича, Протопопова, Стемпковского, Фельштей-на и Котляревского из-под стражи освободить.

КРОНШТАДТСКИЙ ЗАГОВОР

Правительственное сообщение о белогвардейском заговоре в Кронштадте.

2 марта 1921 г.

Уже 13 февраля 1921 года в парижской газете “Утро” появилась телеграмма из Гельсингфорса от 11 февраля о том, что будто бы в Кронштадте произошло восстание моряков против Советской власти.

Французская контрразведка только несколько опередила события. Через несколько дней после указанного срока действительно начались события, ожидавшиеся и, несомненно, готовившиеся французской контрразведкой. В Кронштадте и Петрограде появились белогвардейские листки. Во время арестов задержаны заведомые шпионы. В то же время правые эсеры начали усиленную агитацию среди рабочих, пользуясь трудным продовольственным и топливным положением.

28 февраля в Кронштадте начались волнения на корабле “Петропавловск”. Была принята черносотенно-эсеров-ская резолюция. 1 марта волнения на “Петропавловске” продолжались. На общем собрании вновь была принята та же резолюция. 2 марта с утра уже открыто появилась на сцене группа бывшего генерала Козловского (начальник артиллерии). Бывший генерал Козловский с 3 офицерами, фамилии коих еще не установлены, открыто выступили в роли мятежников. Под их руководством были арестованы комиссар Балтфлота т. Кузьмин, председатель Кронштадтского Совета т. Васильев и ряд других должностных лиц. Таким образом, смысл последних событий объяснился вполне. За спиной эсеров и на этот раз стоял царский генерал.

Ввиду всего этого Совет Труда и Обороны постановляет:

1) бывшего генерала Козловского и его сподвижников объявить вне закона;

2) город Петроград и Петроградскую губернию объявить на осадном положении;

3) всю полноту власти в Петроградском укрепленном районе передать комитету обороны г. Петрограда.

Председатель Совета Труда и Обороны В.Ульянов (Ленин).

Сообщение газеты “Известия” о подлинных вдохновителях Кронштадского мятежа.

3 марта 1921 г.

История всех белогвардейских восстаний в Советской России, устроенных шпионами Антанты, показала, что каждому из таких восстаний предшествовала подготовка в иностранной печати общественного мнения за границей к белогвардейским выступлениям в России, которые потом изображались как выступления русских народных масс против “большевистского насилия” и т.п. Эти лживые сообщения всегда служили верным провозвестником, что заграничные буржуазные агенты усиленно готовятся к устройству заговоров, взрывов и т.д. Так было и на этот раз.

Во французской буржуазной газете “Матэн” (“Утро”) от 13 февраля (заметьте, тринадцатого февраля) помещена телеграмма из Гельсингфорса следующего содержания:

“Из Петрограда сообщают, что вследствие недавнего бунта матросов в Кронштадте большевистские военные власти приняли целый ряд мер для того, чтобы изолировать Кронштадт и запретить доступ к Петрограду красноармейцам и морякам кронштадтского гарнизона. Снабжение Кронштадта прекращено впредь до особого распоряжения. Сотни матросов были переданы в Москву, по всей вероятности, для расстрела”.

Так лживо писала французская газета 13 февраля.

Между тем на самом деле, как указывает напечатанное выше правительственное сообщение, события в Кронштадте начались 28 (двадцать восьмого) февраля. Таким образом, французская буржуазная газета за 15 дней до событий в Кронштадте уже сообщила о нем, как будто оно уже было в то время, т.е. 13 февраля. Из этого ясно видно, что мятеж в Кронштадте направлялся из Парижа.

Кронштадт – ключ к Петрограду. Его крепость защищает Питер от нападения с моря. Понятно, почему именно сюда направила французская контрразведка свои силы.

Конечно, дело не обошлось без эсеров, руководимых из того же Парижа (ведь Чернов-то сидит в Париже), а как только эсеры подготовили почву, сейчас же из-за спины показался настоящий их хозяин – царский генерал.

История с Колчаком, въезжающим к власти на спине эсеров, повторяется. На голоде и холоде пытаются спекульнуть все враги трудящихся, как бы они себя ни называли, от черносотенцев до эсеров, от царских генералов и до меньшевиков включительно. Мы ни минуты не сомневаемся в том, что этот генеральско-эсеровский бунт будет раздавлен так же, как был в 1919 году раздавлен мятеж на Красной Горке. Не сомневаемся мы и в том, что генерала Козловского и всех его сподвижников, которые, прежде чем показать свои волчьи зубы, прикрывались овечьей шкурой, что всех их постигнет та же участь, что и покойного Колчака.

Но момент, надо признать, очень серьезный.

Шпионская сеть Антанты, несомненно, раскинута не только в одном Кронштадте., Рабочие и красноармейцы, разрывайте эту сеть, вылавливайте шпионов, шептунов и провокаторов. Нужны хладнокровие, выдержка, бдительность, сплоченность. Помните, что из временных, хотя бы и тяжелых, продовольственных и топливных затруднений мы выйдем напряженным, дружным трудом, а не путем безумных выступлений, которые могут еще более увеличить голод и сыграть на руку заклятым врагам трудящихся.

Из статьи газеты “Известия” “За кулисами Кронштадского мятежа”.

15 января 1922 г.

Кто руководил восстанием? В гельсингфорской газете “Путь”, в номере от 4 января, напечатаны в высшей степени любопытные выдержки из “Записок члена бывшего кронштадтского ревкома”.

Этот замечательный документ беспощадно разоблачает всю подоплеку кронштадтского мятежа, лишний раз подтверждает связь кронштадтских белогвардейцев с петербургской организацией Таганцева и К° – и сообщает целый ряд фактов о вербовке неудавшихся кронштадтских “героев” на предмет нового “восстания” в Карелии. На черносотенный белогвардейский характер кронштадтского “демократического” мятежа в советской прессе указывалось с самого начала.

Цитируемые записки прямо говорят, что восстанием фактически руководили монархисты. При первых выстрелах в Кронштадт явился барон Вилькен и предложил вооруженную силу в количестве до 800 человек, состоящую из царских офицеров.

“Обсуждая это предложение, ревком узнал, – повествуют “Записки”, – что эта вооруженная сила находится в руках монархистов, и, считаясь с настроением гарнизона, решил большинством голосов (не единогласно!) предложение отклонить”.

Неунывающий барон предложил тогда свои услуги в качестве представителя Красного Креста, в качестве какового и остался в Кронштадте.

Результат не замедлил сказаться. Кронштадт быстро наполнился агентами монархистской организации. В то же самое время глава ревкома Петриченко и его штаб действовали тайно в контакте с монархистами и готовили свержение ревкома.

Монархические вожделения главарей восстания были до того откровенны и сильны, что, когда одновременно с предложением Вилькена было получено из Ревеля письмо от В.Чернова с предложением вооруженной помощи в 600 человек, Петриченко это письмо скрыл, опасаясь, вероятно, слишком радикального образа мыслей эсеровского лидера.

“Комитет, как таковой, – пишет автор “Записок”, – перестал существовать. Ни одно его решение в жизнь не проводилось”.

Всем движением руководили Петриченко, Вилькен и прочие черносотенцы и монархисты.

После восстания, Петроградский заговор.

Далее “Записки” довольно подробно останавливаются на событиях, которые произошли после восстания, когда большинство его участников убежало по льду в Финлян– . дию. К этому времени относится возникновение петроградского заговора, своевременно нами раскрытого, самое существование которого белогвардейцы и меньшевики так усиленно отрицали: все это, мол, выдумки Чека! В свое время в нашей газете приводились уже выдержки и из напечатанных в “Новом времени” пикантных признаний бежавшего участника восстания князя Шаховского.

А вот что сообщается теперь в записках члена бывшего кронштадтского ревкома: “По прибытии в Териоки барон Вилькен и некий Петр Петрович Соколов явились к членам ревкома Архипову и Купалову со следующим предложением: “Ваши люди – наши деньги” – и открыли план вооруженного переворота в Петрограде…

“За первый свой визит, – рассказывают “Записки”, – Вилькен дал члену ревкома 500 финских марок. Вслед за этим началась регулярная отправка людей в Петроград.

Заговор, как известно, провалился. Но скоро для безработных “беженцев” появилось новое занятие. Об этом рассказывает следующая часть “Записок”, относящаяся к происходящему теперь так называемому “восстанию” в Карелии.

Кронштадтцы в Карелии.

История кронштадтского мятежа и петроградского заговора для нас теперь уже совершенно ясна, и “Записки”, лишний раз подчеркивая и подтверждая уже известное нам, дают мало нового, но часть “Записок”, относящаяся к карельским событиям, дает целый ряд новых и интересных фактов, не оставляющих никакого сомнения относительно характера карельского “восстания”. “После того как переворот в Петрограде не удался, говорится в “Записках”, план восстания изнутри был заменен другим, а именно, вторжением на территорию РСФСР вооруженной силы со стороны польской границы и Финляндии под видом карельского восстания. Первой должна была выступить Польша… Со стороны Румынии ожидалось выступление Врангеля. Все эти слухи распространялись с целью поднять настроение кронштадтских беженцев.

“Мы, конечно, не отстанем от других, – говорили друзья бывшего председателя кронштадтского ревкома. – Мы беспартийные, мы пойдем с кем бы то ни было. Мы и с Врангелем пойдем”, – восклицал Петриченко. “Дико становилось слушать подобные слова человека, готового идти от свободно избранных Советов до Врангеля включительно”.

Наивный автор “Записок”! Это действительно дистанция, но не такого уже огромного размера. Всегда так бывает.

От слов скоро перешли к делу. В конце июля в Выборге появился представитель Врангеля для переговоров с Петриченко.

“Переговоры увенчались успехом, и свободно избранные Советы, – повествуют “Записки”, – были проданы за несколько десятков тысяч финских марок”.

Петриченко продешевил. Иуда по иерусалимской, а не финской валюте взял бы значительно дороже. Получив деньги, Петриченко купил 40 тысяч папирос и стал действовать, раздавая папиросы своим самым верным последователям. Именно таким “папиросным” путем Петриченко удалось завербовать около 100 сторонников.

Тем временем в монархических белогвардейских кругах эмиграции возник, по-видимому, новый план. В начале сентября Петриченко был вызван в особый комитет по делам русских в Финляндии. Вот что об этом говорится в “Записках”:

“По-видимому, Петриченко получил инструкцию сформировать новый комитет, и с этой целью он созвал тайное заседание… По словам одного из присутствовавших на этом заседании, Петриченко на этом заседании говорил… что видные политические деятели решили действовать совместно и единовременно. Сильные отряды Савинкова, находящиеся в Польше, могли бы сыграть решающую роль. Со стороны Финляндии стремятся создать угрозу Петрограду. Кронштадт получил предложение принять участие в борьбе. Но так как борьба должна идти под демократической окраской, то необходимо, чтобы масса видела налицо комитеты.

Увы! Без демократической окраски и без комитетов ни на шаг. Впрочем, по словам Петриченко, “борьба должна вестись без говорунов (т.е. социалистов)”.

Демократическая окраска, но без говорунов, т.е. Врангель без Чернова, – это звучит великолепно.

“Выступление, – по словам того же Петриченко, – предполагается со стороны Польши, а со стороны Финляндии предполагается устроить где-нибудь (!) на границе переворот”.

ЗОЛОТОЙ ПОЕЗД КРАСИНА

Из доклада ВЧК о раскрытых и ликвидированных на территории РСФСР заговорах против Советской власти в период мая-июня 1921 года:

“24 июля 1921 г.

Петроградский заговор. В начале июня месяца с.г. Петроградской губернской чрезвычайной комиссией раскрыт и ликвидирован крупный заговор, готовивший вооруженное восстание против Советской власти в Петрограде, Северной и Северо-Западной областях республики.

Арестованы сотни членов объединенных боевых и террористических организаций, обнаружены штабные квартиры, найдены динамит, оружие, тайная типография, отобрана уличающая переписка.

Из обнаруженных документов и показаний арестованных установлено следующее: раскрытая организация называлась “Областным комитетом союза освобождения России”, последний объединял ряд организаций: “Боевой комитет”, “Народный комитет восстания”, “Петроградскую народную боевую организацию”, “Объединенную организацию” и пр. Установлены члены “Областного комитета”.

Главари заговора:

1) глава организации – Таганцов Владимир Николаевич, профессор-географ, бывший помещик, принявший участие в раскрытом в Петрограде в ноябре 1919 года заговоре, организованном английским шпионом Полем Дюксом; 2) Орловский В.И., руководивший террористической секцией организации.

Раскрытая организация через своих ответственных курьеров находилась в постоянных сношениях с финской контрразведкой, с американской, английской и французской разведывательными организациями в Финляндии. Многие члены организации состояли также на службе контрразведок: финской (Орловский, Паськов), английской (Вилькен, Соколов), французской (Герман), американской (Никольский, Рабен, Старк). Видный член организации Ю.П.Герман (кличка Голубь) состоял одновременно на службе финской и французской разведок

Все эти разведывательные организации вербовали через бывшего председателя кронштадтского мятежного ревкома Петриченко содержащихся на форте Ино в Финляндии военных моряков, бежавших из Кронштадта, и направляли их в Петроград. В Петрограде завербованные моряки вступали в так называемую “Объединенную организацию крон-моряков”, возглавлявшуюся участником кронштадтского восстания Комаровым, квартира которого считалась штабной. Организация Комарова входила в “Союз освобождения России”. При обыске у Комарова найдены динамит, типография и бланки названной организации.