Текст книги "Рыцарь"

Автор книги: Пьер Певель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 12

На следующий день, пока весь двор Верховного королевства занимался последними приготовлениями к церемонии, Лорн вместе с Аланом и Энцио обедал в своих покоях, когда к ним явился Лайам.

– Господа, прошу прощения, – сказал он, сделав первый поклон в адрес принца.

– Что случилось? – спросил Лорн.

– Вы должны увидеть это, рыцарь, – ответил старый солдат, торопливым шагом пересекая комнату.

Он подошел к окну.

Трое друзей с любопытством встали, приблизились к Лайаму и поняли, о чем он говорит. Внизу по небольшому двору брела колонна заключенных. Их сопровождала усиленная охрана; истощенные пленники медленно переставляли ноги, пригибаясь к земле под весом своих цепей. Один за другим они исчезали за низкой дверью донжона.

– Они только что прибыли, – объяснил Лайам. – Это те самые мятежники, которые протестовали против передачи Ангборна.

– Те, которым помогала Наэ? – спросил Алан.

– Да, ваше высочество. До сегодняшнего утра они содержались в тюрьме Ангборна.

– Но почему их решили перевести сюда? – удивился Лорн.

– Узнаю работу Эстевериса, – сказал Алан.

– Эстеверис не может ни освободить их, ни отдать приказ, чтобы их задушили в камерах, – произнес Энцио. – Не нужен ему и судебный процесс, на котором они заняли бы целую трибуну и во время которого другие могли бы принять их сторону.

– А самое главное, – добавил принц, – если он казнит этих людей, то в глазах народа они превратятся в мучеников.

– Вот он и решил отдать их Иргаэрду вместе с крепостью, – заключил Лорн. – Оставил на волю Черного дракона.

– Надо признать, неплохо придумал, – хмыкнул Алан, отворачиваясь от окна.

На его лице читалась покорность. Нетвердым шагом принц подошел к столу, налил вина в первый попавшийся бокал и залпом осушил его. Лорн и Энцио переглянулись, но ничего не сказали.

Лорн перевел взгляд севернее, на сверкающий горизонт и воды моря Туманов. Он заметил блики солнца на ярких парусах, указывавших на местонахождение иргаэрдского флота.

– Десять кораблей, – подсчитал Энцио. – Целая эскадра. Вот с каким эскортом Иргаэрд отправил свою дипломатическую миссию.

– По официальной версии, – сказал Алан за его спиной, – военные корабли охраняют принца-дракона от возможных атак скандских пиратов.

– В самом деле: где еще искать скандские суда, как не к востоку от моря Туманов! – воскликнул Лорн.

– Возможно, иргаэрдские корабли решили сделать крюк… – усмехнулся Энцио.

Друзья помолчали. Алан допил последнюю бутылку вина и произнес:

– Пора идти, Энцио. Скоро начинается генеральная репетиция, мы ведь не хотим заставлять королеву ждать, верно?

– Разумеется, нет, – ответил Энцио.

– И мы ведь не хотим, чтобы праздник был испорчен, верно?.. – добавил принц с горечью, которая удивила Лорна.

Алан и Энцио ушли, оставив Лорна и Лайама одних.

Но Энцио вскоре вернулся за своим кинжалом, который он отстегнул от пояса перед обедом.

Впрочем, это было лишь поводом.

Закрепляя кинжал на поясе, он бросил взгляд на открытую дверь, подхватил Лорна под локоть и увлек его за собой в сторону. Лайам все понял и ушел.

– Мне надо спешить, – сказал Энцио. – Ты тоже заметил?

– Да.

– Сколько бокалов вина ты выпил?

– Два.

– Я тоже. А сколько осталось пустых бутылок?

Лорн взглянул на стол, с которого слуги убирали посуду.

– Три, – ответил он мрачно.

– Он уже был нетрезв, когда пришел ко мне утром. И это происходит не впервые. Скажу тебе больше, за последние несколько недель это превратилось в привычку.

В отличие от Энцио, Лорн почти не видел Алана до посадки на борт Плавучего дворца. Но ему тоже показалось, что едва ли не каждый раз при встрече принц пил немного больше, чем следовало. К несчастью, худшая новость состояла в другом, и Лорн уже знал, о чем сейчас скажет Энцио, хотя и не признавался в этом самому себе.

– По-моему, Алан снова принимает кеш.

Лорн попятился и отвел взгляд.

– Я знаю, он иногда пьет вино, подслащенное кешем, – кивнул он. – Это неразумно, но…

– Нет, Лорн. Я говорю о настойке кеша. По-моему, он начал пить ее в Плавучем дворце. После своего… возвращения он имел возможность понять, во что превратился двор Верховного королевства, и я думаю, что ему стало совсем невыносимо.

Лорн вздохнул, глядя перед собой, и стиснул зубы от гнева. Он молчал.

– Алану плохо, Лорн. Что-то подтачивает его изнутри. Ему нужна помощь, и мы оба знаем, что он доверится только тебе.

ГЛАВА 13

Вечером Лорн отправился в подземелья Саарсгарда. Еще по пути туда он заметил, что с каждым шагом ощущает все большую тревогу. Здесь даже стены напоминали ему о Далроте; казалось, он снова очутился в той проклятой крепости. Считалось, что Саарсгард полностью очистился от влияния Теней и Тьмы еще много веков назад, но так ли это было на самом деле? И что могли ученые знать о том, какие существа ютятся во мраке этих подвалов и катакомб, этих сводчатых подземных помещений, обреченных на вечную ночь? Все ли их тайны удалось раскрыть?

Лорн сжимал рукоять шпаги, борясь с желанием пошевелить пальцами своей меченой руки. Она не причиняла ему боли. Она даже не беспокоила его. И, несмотря ни на что, он ощущал потребность помассировать ее, как в те мгновения, когда просыпается воспоминание о старой ране, которая уже давно зажила.

Тьма не истязала его на протяжении нескольких месяцев.

Последний приступ случился на обратном пути из экспедиции за гельтами, в горах Аргора. Тем не менее Лорн не верил, что вылечился, и продолжал опасаться новой вспышки. Он знал, что Тьма, это терпеливое чудовище, дремала в его груди. Если она щадила его в последнее время, в первую очередь за это он должен был благодарить Сторожевые башни: построенные во времена Теней для защиты Ориаля и его населения от Тьмы, спустя века башни продолжали нести свою службу. Но Лорн был убежден, что отсутствием приступов он также обязан Иссарису, который теперь почти не покидал его. В эти минуты кот гулял по крышам Саарсгарда, освещенным Большой туманностью.

Лорн пожалел о том, что не взял кота с собой.

Когда он остановился у подножия лестницы, стражник с фонарем в руке отодвинул засов на решетке и ступил в коридор. Вслед за ним Лорн подошел к одной из дверей и подождал, пока стражник выберет из висевшей у него на поясе связки ключ и отопрет тяжелый замок.

Солдат отворил дверь, протягивая свой фонарь. Лорн взял фонарь и вошел в помещение, наклонив голову.

Лорн снял капюшон, только когда дверь закрылась за его спиной. Он сделал вдох и ощутил вокруг себя тот зловонный воздух, который был знаком ему слишком хорошо: спертый воздух подземного карцера, пропитанный отчаянием и прогорклым запахом грязи и нечистот.

Посветив перед собой тусклым фонарем, Лорн увидел, что очутился в вытянутой камере с довольно низкими сводами. Земляной пол устилали истертые плиты. Вдоль стен сидели люди; они были прикованы к одной цепи, продетой сквозь кольца на стенах. Цепи охватывали шеи заключенных, которые могли сидеть, лежать или стоять, но лишь в пределах небольшого участка между каменными перегородками. К узкому сточному отверстию в центре пола со всех сторон сходились желоба, по которым должны были утекать нечистоты.

Вытянув руку, Лорн направил свет фонаря на заключенных и рассмотрел их. Истощенные, обросшие бородами и всклокоченные, они дурно пахли, их тела покрывали раны и расчесы. Одни встрепенулись, устремили на него безумные взгляды, словно загнанные звери. Другие отвернулись или заслонили глаза рукой. Это были те пленники, чье прибытие видел Лорн. На многих виднелись ранения и следы побоев. Тем не менее эти люди выглядели лучше, чем те, кто томился в заключении уже долгие годы. Один из несчастных метнул в Лорна взбешенный взгляд, и рыцарь на мгновение поверил, что видит перед собой сумасшедшего, в которого сам превратился в Далроте.

– Вы случайно не меня ищете? – спросил человек, прежде чем луч фонаря нашел его силуэт.

Он встал, отчего цепи звякнули, а Лорн повернулся к нему и осветил его лицо. Каэл Дорсиан сощурился и поднес руку к глазам.

– Опустите фонарь!

Лорн повиновался.

– Добрый вечер, Каэл.

Тот опешил.

– Лорн? Это ты?

– Я.

– Вот незадача. Я не подготовился… Прости, что не могу пожать тебе руку, – сказал Дорсиан и погремел цепями.

– Не утруждай себя, – холодно ответил Лорн.

Глава мятежников с интересом разглядывал его.

Высокий, светловолосый и широкоплечий, Дорсиан был ровесником Лорна. Вопреки обстоятельствам он выглядел хорошо и уверенно, даже в этой грязной одежде, с засаленными и спутанными волосами, со следами ударов на лице. Но его наигранная беззаботность, которая на самом деле была лишь плодом его тщеславия, никого не могла обмануть.

– Я вижу, ты не сильно изменился, – сказал он, вновь садясь спиной к стене.

Лорн молча смотрел на него.

– Господа, – громко заговорил Дорсиан, – разрешите представить вам Лорна Аскариана, гордость Верховного королевства. Его несправедливо обвинили и осудили. Но в конечном счете оправдали, и ныне он является Первым рыцарем королевства. Прошу приветствовать со всем возможным почтением.

Не вставая с места, он изобразил поклон и помахал правой рукой.

– Ты закончил? – спросил Лорн.

– Зачем ты пришел? Позлорадствовать? Ты на самом верху, а я в самом низу, да? Как в старые добрые времена! Тебе и раньше нравилось ставить меня на место. Еще бы, куда мне, убогому, до тебя, с твоими великими стремлениями и чувствами…

Лорн и Дорсиан вместе учились в королевской военной академии, куда за заслуги или по праву рождения попадали лучшие сыны Верховного королевства. Одаренный, но ленивый, Дорсиан был исключен из академии по обвинению в изнасиловании. Он считал, что это Лорн донес на него, и люто ненавидел его. Несколькими годами позже их пути вновь сошлись на границах Вальмира, где Лорн сражался под знаменем Верховного королевства, в то время как Дорсиан командовал отрядом наемников, шел на службу к тому, кто предложит большую цену, и проворачивал всевозможные махинации.

– Впрочем, о чем это я! – продолжал он. – Разве ты упустил бы такую возможность… Ох, ты не представляешь, как я ликовал, услышав, что благородного, мужественного, безупречного Лорна Аскариана осудили за государственную измену. Но все это было лишь трагической ошибкой, не правда ли?

– Наэ на свободе, цела и невредима, – сказал Лорн.

Новость застала Дорсиана врасплох.

– На… Наэ? – пробормотал он. – На свободе?

– Да. И вне опасности.

Дорсиан взял себя в руки.

– То есть ты знаешь, – процедил он.

– Что ты едва не обрек ее на гибель? Да, знаю.

– Я не хотел этого. Я даже пытался отговорить ее… – Он оборвал себя на полуслове. – Но, согласись, она достаточно сильна и умна, чтобы принимать решения самой и отвечать за свой выбор?

Лорн промолчал и выдержал взгляд Дорсиана, который едва заметно улыбнулся и хмыкнул:

– Это из-за того, что у нас с ней было, да?

– Ты бредишь.

– Я всего лишь пытаюсь понять, зачем ты здесь. Впрочем, я не понимаю даже, зачем я сам здесь. До сегодняшнего дня нас держали в городской тюрьме, и, казалось, это устраивало всех. Наши сторожа очень веселились, сражаясь с нами и моря нас голодом. И вдруг ведут сюда. Ты не знаешь, зачем?

– Тебя и твоих товарищей собираются передать Иргаэрду.

Дорсиан поразмыслил, затем встал и спросил:

– То есть ты пришел попрощаться?

Лорн повернулся к двери и позвал:

– Стража!

Дверь открылась, и в камеру вошел солдат, держа в руках две больших корзины снеди. Он принялся раздавать голодным заключенным хлеб, вино, мясо и сыр.

– Пока это все, что я могу сделать, – сказал Лорн. – Подкрепи силы. Вскоре они тебе понадобятся.

ГЛАВА 14

Выйдя из подземелий, Лорн захотел подышать воздухом и решил пройтись по крепостным стенам. Саарсгард казался непривычно безмолвным. Ночь была ясной и свежей, и Большая туманность сияла на идеально безоблачном небе.

Со стен открывался вид на море, и на севере Лорн сумел разглядеть сигнальные огни иргаэрдского флота, сопровождавшего принца-дракона, который должен был представлять Черную гидру на церемонии подписания договора. По словам Алана, корабли прибыли сюда, чтобы защищать принца от нападений скандских пиратов. Лорну подумалось, что эскадра олицетворяла отношение Иргаэрда ко всему остальному миру. Она выражала гордость и недоверие, желание пугать и подавлять своей властью.

Десять судов.

И, возможно, еще суда в открытом море.

Сколько людей они могли привезти сюда? Достаточно, чтобы быстро завладеть Саарсгардом. Очень скоро жителям Ангборна предстояло вернуться под иго Орсак-ир.

С горечью во взгляде Лорн созерцал ночной горизонт.

Соперничество между Иргаэрдом и Верховным королевством длилось многие века. У него были политические, дипломатические, военные и коммерческие мотивы. Но главным образом оно основывалось на ненависти, которую Орсак-ир испытывала к Эйралу, дракону-покровителю Верховного королевства. Лорн считал, что никакие договоры не способны по-настоящему изменить взаимоотношения Иргаэрда и Верховного королевства: мир между ними будет возможен только тогда, когда Дракон смерти и ночи перестанет ненавидеть Дракона знания и света…

Лорн вздохнул.

Возвестив о своем прибытии мяуканьем, Иссарис прыгнул на руки Лорну. Тот улыбнулся и, погладив кота по голове, спросил:

– Хорошая получилась прогулка?

Кот замурлыкал.

– Ты прав, – сказал Лорн. – Пора возвращаться.

Передача Ангборна должна была состояться на следующий день.

Лорн возвратился в донжон.

С наступлением темноты закрылись все ворота, за исключением главных, которые охраняли часовые Лазурной гвардии. Лорн прошел мимо солдат, не поднимая головы, в то время как они вытянулись по стойке смирно, приветствуя представителя Верховного короля.

Пустынные коридоры освещались масляными светильниками. Лорн хотел подняться по лестнице, но у подножия Иссарис ловко соскользнул с его рук и двинулся прочь спокойным шагом, подняв хвост, с тем видом, который принимают кошки, когда приглашают следовать за собой.

Лорн помедлил.

Затем отправился за котом.

Иссарис дошел до парадного зала донжона и исчез в тени. Именно здесь наутро должна была состояться церемония передачи Ангборна.

Лорн приостановился, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку зала.

Рабочие давно покинули его, закончив последние приготовления.

В воздухе ощущался запах опилок, воска и свежей краски. Драпировки в виде флагов Верховного королевства и Иргаэрда, подсвеченные тусклыми светильниками; украшали стены и ступени. На высоте второго этажа помещение опоясывала галерея; она сообщалась с широким балконом, с которого свисали десятки знамен, – там должны были расположиться глашатаи и барабанщики, сопровождающие церемонию. Ленты ограждали участки зала, предназначенные для зрителей. Длинный ковер шел от двери к помосту, где располагались троны для королевы, принцев и Первого рыцаря. Пятый трон предназначался принцу-дракону. По окончании церемонии он должен был занять место рядом с королевой и принять участие в торжественном банкете.

Лорн услышал шум.

Сперва он решил, что это Иссарис, но затем догадался, что в зале кто-то есть, и тотчас поднес руку к шпаге.

– Спокойно, – заговорил Алан, подходя к нему. – Это всего лишь… всего лишь я, рыцарь.

Он еле ворочал языком и с трудом держался на ногах. Веки принца набрякли, одежда сидела кое-как. В руке он держал полупустую бутылку.

– Ты, значит, тоже пришел посмотреть? – спросил он. – Посмотреть на все это великолепие? На место предстоящего триумфа?

Он махнул рукой. Жест получился слишком размашистым и резким, и Алан потерял равновесие, но сумел устоять на ногах.

– Ничего-ничего, – сказал он. – Ничего… – Бормоча, принц плюхнулся на скамью и сделал глоток вина из бутылки. – Триумф… Какой триумф?! Трагическая ошибка, вот чему мы завтра станем свидетелями, Лорн. Свидетелями трагической ошибки. И единственный… единственный вопрос, который по-настоящему волнует меня, таков: это будет последняя ошибка периода правления моего отца? Или первая ошибка периода правления моей матери?

– Зачем ты здесь, Алан? Пойдем, я провожу тебя.

Разом сникший принц пожал плечами и что-то прошептал. Не расслышав его, Лорн сел перед ним на корточки.

– Что ты говоришь?

– Я… Я ненавижу то, во что превратилось Верховное королевство, Лорн. Ненавижу… Все эти придворные. Эти интриги, эти амбиции, эта ложь. И эта лесть, Лорн. Эта лесть… Если бы ты знал, как она мне невыносима.

Алан поднял взгляд, полный горечи и муки.

– Ты не можешь ничего изменить, – напомнил Лорн. – Не твоя вина, что…

– Я знаю, Ирдэль сделал все, что мог, – перебил его принц, который слышал только себя. – Но он был один… один против Эстевериса. Один против… моей матери… Она ненавидит его, знаешь?

– Да, знаю.

– Потому что он ей не сын. Зато я… Я! Вот увидишь… Вот увидишь, однажды она захочет увидеть меня на троне вместо него… – Он не договорил и горько усмехнулся.

Лорн чувствовал себя виноватым. Никто в мире не знал Алана так, как он. Лорн понимал, что за обаянием, беззаботностью и щегольством этого подчас высокомерного принца скрывались сомнения, слабости, тревоги, которые, как ему казалось, он оставил в прошлом или успокоил при помощи кеша. Он имел переменчивый нрав и был подвержен приступам неуверенности в себе; эти приступы подтачивали его, но он скрывал их – как из стыдливости, так и из гордости. Кроме того, ему с детства внушали, что принц Верховного королевства не может быть размазней.

Лорн полагал, что Алан перерос эти комплексы, исцелился от них, равно как и от пристрастия к кешу. Возможно, ему было проще так полагать. Но теперь Лорн понял: принц все же не избавился от ощущения своей ущербности.

И от пагубной привычки тоже.

– Одрик! – позвал Лорн.

Он не сомневался, что старый слуга ждет неподалеку, и не ошибся: Одрик тотчас явился на зов. На его лице виднелся след недавней пощечины. Видя, что Лорн все понял с первого взгляда, он опустил глаза, стыдясь своего господина, который в приступе гнева ударил верного слугу.

Лорн подошел к нему.

– Помоги мне.

Вместе они поставили принца на ноги. Затем Лорн положил руку Алана себе на плечо и велел Одрику:

– Выйди и проверь, пусто ли в коридорах.

– Да, господин.

Старый слуга ушел, и Лорн остался ждать.

– Он не захотел увидеться со мной, – вполголоса сказал Алан. – Ни разу с моего возвращения. Он мог бы написать мне. Спросить, что у меня нового… Но нет.

Лорн не сразу понял, о ком говорит Алан.

– Король? – наконец спросил он.

– Мой отец, да. Он хотя бы знает, что я жив?

– Конечно!

– Тогда ему нет никакого дела до этого…

Лорн не знал, что ответить. Он хотел утешить друга, но не находил нужных слов. Кроме того, несмотря на сочувствие принцу, Лорн сердился на него. Ему было невыносимо видеть Алана в этом состоянии и знать, что он снова принимает кеш. Лорн ощущал, как гнев закипает в его груди. Он, Лорн, был одним из тех людей, кто сделал все возможное, чтобы помочь принцу. Но тот вернулся к своей пагубной привычке, безмерно огорчая этим всех, кто его любил.

– Он, – продолжал Алан, – он презирает меня. Он забыл обо мне, и я мог вообще не возвращаться из того монастыря, куда меня спрятали, чтобы я…

Принц вспомнил, как кричал от боли и умолял о смерти, лишь бы пытка прекратилась. Он метался в лихорадочном бреду, и все мышцы, кости и внутренности сплетались в один клубок безысходной муки. На протяжении тех долгих месяцев, которые потребовались, чтобы очистить его тело от кеша, Алан пережил огромные страдания.

И ради чего все это?

Почувствовав внезапное отвращение к самому себе, принц бросил бутылку, и та разбилась об пол в темноте. Приятный запах кеша тотчас поплыл по залу.

– Я… Я тоже мучился, ты знаешь? Там, в монастыре.

– Я знаю, – сказал Лорн.

– Но ты… – зашептал Алан, – ты… Он призвал тебя вновь… встретился с тобой, назначил тебя Первым рыцарем. Скажи, почему он предпочел тебя своему собственному сыну? Король должен был предпочесть свою собственную кровь, разве нет?

На этот вопрос Лорн тоже не находил ответа.

К счастью, в дверях появился Одрик. Знаком он сообщил, что путь свободен.

– Тебе нужно поспать, – сказал Лорн, уводя принца.

Усевшись в тени на троне, предназначавшемся королеве, ровно держа передние лапы и высоко подняв голову, Иссарис смотрел им вслед.

ГЛАВА 15

Наутро, ощущая на себе спокойный взгляд Иссариса, Лорн сделал то, чего не делал уже очень давно. Сам не зная, верит ли он в божественную природу Великих драконов, не обращаясь ни к одному из них в отдельности, он облачился в доспехи, встал на колени перед окном, освещенным бледными рассветными лучами, и стал молиться. Он не испрашивал себе прощения или защиты, а молился за души тех верующих, кому предстояло умереть, не ведая о лжи судьбы.

Меньше чем через час военный флот Иргаэрда должен был войти в порт Саарсгарда.