Текст книги "Рыцарь"

Автор книги: Пьер Певель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 15

С наступлением темноты Эриад возвратился в Черную башню. Он предупредил Андару, который, выслушав замысел Лорна, тотчас поднял по тревоге милиционеров и еще нескольких головорезов на подхвате: подобный случай разделаться с Ониксовой гвардией больше вряд ли представится. Капкан был расставлен, и теперь дичи оставалось только попасться в него.

Тридцать вооруженных и решительно настроенных людей ожидали Лорна и остальных. Андара хотел раз и навсегда покончить со своими недругами. Он расположил бойцов в доме, в саду и в окрестностях. Андара приказал всем ждать, пока Ониксовая гвардия не проникнет через ограду, и только потом атаковать. По двум причинам. Во-первых, это представит действия Андары как самозащиту: на него напали, в его дом проникли глубокой ночью, и никто – ни префект Иоргас, ни королевское правосудие – не сможет упрекнуть его в том, что он защищал свое имущество и жизнь. Во-вторых, Андара хотел, чтобы бой прошел без посторонних взглядов, так как его исход был предрешен: массовое убийство. Один против шести – Лорн и его люди не имели никаких шансов уцелеть.

Эриад знал, что Андара хочет истребить их всех и что он даже обещал премию тому, кто принесет ему голову Лорна. Молодой человек говорил себе, что эта награда может достаться ему. В конце концов, не он ли находится в самом выгодном положении, чтобы нанести Первому рыцарю роковой удар? Возможно, Иоргас заинтересуется, кто именно убил Лорна. И кто знает, вдруг однажды его имя дойдет до слуха Эстевериса? Эриад был не только красив, но и тщеславен. Чистый ангел во плоти, но ангел безо всякого стыда, не способный ощутить ни малейшего угрызения совести.

Это помогло ему с легкостью обмануть Лорна и его банду.

Это же поможет ему завлечь их в логово волка.

Эриад улыбался этой мысли, входя во двор Черной башни, но его улыбка уступила место недоумению, когда он увидел Ониксовых гвардейцев готовыми к отбытию на двух повозках.

– Есть новости, – сообщил ему Лорн. – Залезай, по пути все объясним.

Застигнутый врасплох, молодой человек вынужден был принять руку, которую ему протягивал Дуэйн.

Андара и двое милиционеров ждали в тени крыльца, когда к ним подбежал третий.

– Это я, – сказал он, останавливаясь на ступенях крыльца. – Вы там?

Андара сделал шаг вперед.

– Сам не видишь, что ли? – раздраженно произнес он. – Да не стой ты на виду, идиот!

Все еще тяжело дыша, человек бросил последний взгляд назад, прежде чем повиноваться. Он бежал от самой Черной башни, за которой Андара велел ему следить вплоть до отъезда Ониксовой гвардии.

– Началось, – сообщил он. – Они уехали.

– Эриад с ними?

– Да.

– Когда они будут здесь?

– Думаю, через полчаса.

– Что-то долго, – поморщился Андара.

– Они едут на повозках, поэтому и медленно.

– На повозках? – повторил Андара. – Как так?

– Причем на двух, – уточнил человек.

Глава милиции озадаченно почесал щеку.

– Но почему на повозках? – спросил он себя вполголоса.

Ладно, что уж там! Очень скоро все разъяснится…

Обращаясь к тем милиционерам, которые стояли на крыльце вместе с ним, Андара произнес:

– Идите и предупредите остальных. Пусть все будут в полной готовности.

Повозки Ониксовой гвардии остановились на неприметной улице и ждали возвращения Йераса, который ушел разведать обстановку.

– Всего трое часовых, – вполголоса сообщил он. – Один у ворот, двое патрулируют. Внутри все спокойно.

– Превосходно, – сказал Лорн.

В этом квартале было очень тихо, потому что здесь жило мало людей. В основном тут среди пустырей располагались склады, силосные башни, зернохранилища и мастерские. Большая туманность показалась на небе, разгоняя темноту своим бледным светом.

Лорн обратился к гвардейцам:

– Ваард и Эриад, вы остаетесь здесь сторожить повозки и ждете нашего сигнала. Остальные идут со мной. Готовы?

Все кивнули.

– Тогда идем.

– Будьте осторожны, – произнес Ваард.

Держа руку на эфесе шпаги, Лорн зашагал размашистым, но мягким шагом, за ним последовали Дуэйн, Логан, Лайам и Йерас. Старый кузнец посмотрел им вслед, а затем повернулся к Эриаду и совершенно спокойно спросил:

– У тебя случайно нет при себе игральных костей?

Сидя в засаде с полутора десятками людей, распределенных по саду, который окружал его дом, Андара поднимал глаза к небу и сердился. Прошло уже более часа с тех пор, как Ониксовые гвардейцы выехали из Черной башни. Может быть, их что-то задержало? Или они в последний момент передумали? Лорн почуял неладное?

А вдруг Эриада разоблачили?

Андара нринялся убеждать самого себя: подобный случай избавиться от Лорна больше не представится ему никогда. Следовательно, стоит проявить немного терпения. В самом деле, было бы слишком глупо потерять уникальный шанс только из-за того, что не можешь подождать лишние четверть часа.

Андара знал, что Лорн и его люди не будут медлить, когда подберутся к этой стене.

Дуэйн поддержал Лорна, тот вскарабкался на ограду и сел на нее. Затем он помог забраться Йерасу и остальным. Наконец на ограду полез Дуэйн, и Логан с Лайамом едва сумели вдвоем втащить его наверх.

Лорн аккуратно спрыгнул с ограды по другую сторону и, прислушиваясь к малейшему шороху, достал шпагу из ножен. Его люди тоже взяли оружие на изготовку и последовали за ним. Они знали, что им предстоит сделать, и ждали только сигнала от своего капитана.

Лорн подал им знак, прежде чем пойти вправо; Дуэйн зашагал за ним по пятам. Лайам и Логан направились влево, чтобы обогнуть с другой стороны огромный склад, на темной и безмолвной территории которого они оказались. Йерас начал бесшумно карабкаться по его стене.

Эриал старался не подавать виду, но внутри у него все сжималось от разочарования, смешанного с гневом и тревогой. По пути, в мягко покачивающейся повозке, Лайам объяснил ему, что планы поменялись. Вместо того чтобы атаковать дом Андары, они опустошат один склад в порту.

Будучи в курсе дел Андары, Эриад тотчас догадался, о каком складе идет речь. Выслушав объяснение Ваарда, он понял, что не ошибся.

Чтобы спасти Ориаль от голода, Городской совет покупал третьесортное зерно, которое перемалывали в муку и затем по низким ценам продавали людям из самых бедных кварталов. Несмотря на дороговизну этой операции, члены Совета считали ее необходимой, в первую очередь для того, чтобы не допустить бунтов в столице Верховного королевства. Префекты кварталов отвечали за перераспределение муки, что позволяло Иоргасу обогащаться, придерживая часть запасов. Эту украденную у народа муку прятали на складе и затем сбывали по завышенной цене.

Ваард сказал, что Лорн получил неожиданное сообщение и в последний момент решил ограбить этот склад. Он, без сомнения, был защищен хуже, чем дом Андары, а удар, который они могли нанести, был бы столь же болезненным. Судя по всему, кузнецу этот вариант нравился куда больше первоначального.

– И что мы будем делать со всем этим зерном? – удивился Эриад.

– Как – что? Раздавать, конечно. Раздавать, малыш…

Стоя на улице, где они с Ваардом охраняли повозки, Эриад мог думать только об Андаре, который обезумеет от бешенства, когда узнает, что вновь остался в дураках. Эриад не был виноват в этом, но, зная главу милиции достаточно хорошо, он понимал, на кого тот обрушит весь свой гнев. На Эриада, конечно. Андара будет бушевать из-за проваленной операции, что уж говорить об убытках. Охраняют склад всего трое, потому что почти все милиционеры сейчас находятся в засаде возле дома Андары.

Эриад не был глупцом; время шло, и его подозрения росли. Что, если его разоблачили? Что, если Лорн послал его на разведку специально для того, чтобы дать возможность предупредить Андару? Что, если он с самого начала собирался ограбить склад?

Не находя места от тревоги, Эриад догадался: Лорн все знал и просто ловко использовал его. Разве не Йерас должен был идти к дому Андары? Разве не он разведчик и наблюдатель? Конечно, Эриад вызвался добровольцем. Но разве этого одного было достаточно, чтобы Лорн предпочел его Йерасу?

Чувствуя, как капли холодного пота выступили у него на лбу, Эриад окончательно утвердился в мысли, что Лорн все знал. Он знал, что Эриад хотел иметь свободу действий, чтобы предостеречь Андару. Лорн знал, что он вызовется идти, и даже рассчитывал на это.

Его обвели вокруг пальца, как мальчишку.

Теперь уже не имеет значения, как его разоблачили. Выходит, он чем-то выдал себя. Сейчас надо бежать, пока не все потеряно. Когда Лорн с остальными вернется, он наверняка призовет его к ответу или, что еще хуже, позволит ему бежать, а сам распустит слух о том, что Эриад подставил Андару. Это значило бы подписать смертный приговор. Нет, об этом не могло быть и речи. У Эриада, возможно, еще остался шанс объясниться с Андарой, но для этого он должен убежать немедленно.

А для начала устранить Ваарда.

Он медленно обнажил кинжал и повернулся к Ваарду, который все это время стоял у входа в переулок.

Но старого кузнеца там больше не было.

Эриад слишком поздно почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Он не увидел, как получил удар, который оглушил его и обрушил наземь.

Ваард презрительно посмотрел на тело, распростертое у его ног. И плюнул на него.

– Предатель.

Лорн и Дуэйн без труда расправились с обоими часовыми, которые патрулировали склад. Лорн убил первого одним ударом в затылок. Дуэйн подобрался ко второму сзади, поднял его, пережав шею согнутой рукой, и, не обращая внимания на отчаянные пинки, не отпускал, пока тот не потерял сознание.

Лайам и Логан обошли склад и присоединились к ним.

– Никого, – сообщил Лайам.

В ту же минуту появился Ваард на одной из повозок. Человек, который охранял ворота, вышел вперед, чтобы остановить его и спросить, что ему нужно, но Йерас остановил его выстрелом из арбалета. На месте наконечника находился мешочек с песком. Этот удар в голову всего лишь оглушил часового: когда он очнется, у него будет сильная головная боль.

Ониксовые гвардейцы поспешили открыть ворота Ваарду. Они втащили часового за ограду, а Логан отправился за второй повозкой, в то время как Дуэйн и Лайам с некоторым трудом, но взломали замок на больших дверях склада.

Внутри лежали штабеля мешков с мукой.

– Грузим повозки доверху, – скомандовал Лорн.

– А с этим что делать? – спросил Лайам.

Он указал на бесчувственного Эриада, который лежал, связанный, в задней части повозки.

Лорн колебался.

– Я займусь им потом, – мрачно произнес Ваард.

Они взялись за дело.

Андара обнаружил своего шпиона ранним утром: связанный по рукам и ногам, он висел на вывеске «Сломанной шпаги»; веревка была такой длины, чтобы он балансировал на кончиках пальцев. Эриад был жив, его заплаканные глаза выкатились из орбит. Его отчаянные стоны заглушал окровавленный лоскут, вставленный в рот как кляп.

Взбешенный Андара велел, чтобы кляп вынули.

– Дурак, – сказал он. – Быстро же они тебя раскусили…

Но тот не ответил.

Противно хрипя, Эриад всхлипнул и выплюнул сгустки черной крови вместе с языком бродячей собаки, который ему пришлось терпеть во рту всю ночь, рискуя задохнуться. У многих из собравшихся милиционеров случился сильнейший приступ тошноты.

Одного из них вырвало.

– Говори, – процедил Андара, поднимая голову молодого человека за волосы.

Он был мертвенно-бледен от гнева, но этот гнев оказался ничтожным в сравнении с бешенством, которое охватило его, когда он обнаружил склад, где оставались только несколько развороченных мешков муки. Он выместил гнев на часовом, которого едва не забил насмерть, и затем, потрясая окровавленными кулаками, метался туда-сюда, словно загнанный в ловушку хищник.

Иоргас понес значительные убытки. Впрочем, он настолько богат, что из-за кражи этой муки и пальцем не пошевелит. Для Андары же последствия были серьезными. Безусловно, ограбление склада приведет к огромным финансовым потерям, в результате которых он не сможет платить подручным, информаторам и другим, кто служил ему только из корыстных интересов. Кроме того, очень скоро он станет посмешищем в глазах всего квартала.

Потому что весь мир уже знает или очень скоро догадается, кто похитил муку, и Андара не мог предотвратить это. Новость, вероятно, распространилась по кварталу, и Лорн Аскариан, сидя в своей проклятой башне, ликует, а жители Красных Мостовых потешаются над тем, как ловко и умно он и его люди провели милицию. Они украли украденное, похитили как бы не существующий товар, который по этой причине не мог стать предметом жалобы. Либо глава милиции сам отомстит обидчику, либо должен помалкивать.

И если кто-то еще не верил, что в этом была замешана Ониксовая гвардия, то во второй половине дня сомнения развеялись окончательно, потому что в Черной башне устроили первую бесплатную раздачу муки.

С наилучшими пожеланиями от Первого рыцаря королевства.

С тех пор на дверях домов квартала все чаще стал появляться рисунок с изображением скрещенных шпаг.

ГЛАВА 16

Проходили дни, а Андара никак не давал о себе знать, да и милиционеры заметно притихли: они продолжали мерить шагами улицы Красных Мостовых, но старались избегать стычек и даже оказывали населению кое-какие услуги.

Это не обещало ничего хорошего.

Лорн был уверен: Андара не будет просто наблюдать, как изображение скрещенных шпаг появляется на новых и новых дверях. Вот почему Лорн посоветовал отцу Эльдрэму никуда не ходить без сопровождения. Кроме того, он поручил Йерасу особое задание, о котором не сказал никому, кроме Лайама, и строго запретил Дарилю ходить по кварталу одному. Лорн был убежден, что его самого Андара не тронет, а вот кого-нибудь из его окружения или даже того, кто вообще никак не причастен к их конфликту, – вполне вероятно. Тем не менее теперь ему оставалось только ждать, какие действия предпримет глава милиции.

А пока мысли Лорна занимал другой вопрос.

Когда он не выбивался из сил на стройке, он не прекращал думать об Алиссии, сестре Энцио. Они полюбили друг друга подростками, в те времена, когда Лорн жил в Сарме. Несмотря на недоверчивую бдительность Энцио, они встречались и мечтали о том, чтобы пожениться. К несчастью, скромность происхождения Лорна являлась препятствием. Хотя отец Лорна был давним соратником короля Эрклана, он происходил из мелкопоместного дворянства. Что касается его матери, она была пленницей, которую скандский король принес в дар Верховному королю вместе с золотым щитом и двумя боевыми конями во время подписания мирного договора. Однако в шестнадцать лет Лорн нашел в себе мужество и признался отцу Алиссии в чувствах, которые испытывал к его дочери. Он любил ее. Она любила его. Он хотел сочетаться с ней браком. Герцог попросил время на размышление, а затем сказал, что одобрит этот союз, когда наступит время, но с одним условием. Лорн должен своими заслугами доказать, что достоин ее. На большее Лорн и не мог рассчитывать: он пообещал выполнить все, что от него требуется.

И сдержал слово.

Несколькими годами позже он боролся с далатийскими варварами на границах Вальмира и обрел славу в битве ири Урделе, где его мужество спасло от разрушения целый город. Раненый, он возвратился в Верховное королевство и был принят как герой. Весь двор восхищался им. Король Эрклан наградил его, пожаловал ему земли и принял в королевскую гвардию в чине офицера.

И вот, прижимая к боку шлем с серым гребнем, однажды осенним днем Лорн предстал перед герцогом Сарма и Валланса. Теперь он был человеком, закаленным войной, но его любовь к Алиссии не слабела. Она ожидала его, красивая и хрупкая, с белыми цветами в волосах. Герцог назвал его своим сыном и обнял, как отец. Бракосочетание назначили на грядущую весну, после того как Лорн выполнит задание, которое ему только что поручил Верховный король.

Однако очень скоро мечты Лорна и Алиссии рухнули.

В тот день, ближе к вечеру, Лорн вернулся из Королевских архивов и насторожился, заметив, что атмосфера в Черной башне как-то непонятно изменилась.

– Что у вас тут случилось? – спросил он, передавая поводья своей лошади Дарилю.

– Мы кое-что нашли, господин.

Наружная сторона башни, несмотря на строительные леса, которые продолжали опоясывать ее, выглядела почти полностью восстановленной. Внутри оставалось еще много работы, и по предложению Ваарда, который не терпел праздности, обитатели башни приступили к ним. Действительно, стоя внизу, достаточно было поднять голову, чтобы сквозь облезлые конструкции и пробитые полы увидеть кровлю башни. Только на последнем этаже можно было обитать более-менее безопасно. Как только кровлю починили, Лорн поселился там, и скудость убранства нисколько не тревожила его.

Он вошел в башню, где его ожидала вся Ониксовая гвардия.

– Мы нашли часовню, – сообщил Ваард, увидев Лорна.

По сторонам донжона стояли три зубчатых угловых башенки одной с ним высоты. В первой располагалась винтовая лестница, которая соединяла все этажи. Две других были устроены в виде пустых круглых помещений, куда свет проникал сквозь крестообразные бойницы. На цокольном этаже одно из этих помещений было окружено стеной. Никто особенно не интересовался им, пока Дуэйн не уничтожил кирпичную перегородку, которая преграждала доступ внутрь.

За ней-то и обнаружилась старая часовня.

Очевидно, она посвящалась одному из Божественных драконов, но статуя с распахнутыми крыльями, которая стояла над алтарем, была изуродована до неузнаваемости. Кроме того, все барельефы и настенные росписи были сбиты молотком и зубилом.

Иссарис сидел на каменном алтаре и, казалось, чего-то ждал.

С недоумением Лорн осторожно перешагнул через развалины, которые преграждали порог. Он не знал, что Ониксовая гвардия молилась кому-то из Божественных, и спрашивал себя, кто бы это мог быть. И если предположение верно, то когда гвардия перестала это делать? И почему? Зачем понадобилось заделывать комнату, почему было не перестроить ее? Зачем уродовать статую? Из ненависти? Или от страха? Когда это случилось – до роспуска Ониксовой гвардии или после?

– Это не все, – сказал Логан. – Посмотрите.

Лорн зашел за алтарь и увидел на полу широкую плиту с гравировкой. Он сел на корточки. Записи были соскоблены и стали неразборчивыми, но один из углов плиты отломился, и сквозь отверстие можно было разглядеть темную полость.

Лорн склонился, снял очки…

И с трудом подавил дрожь.

Он тотчас ощутил то, чего не ощущал уже значительное время: присутствие Тьмы. Ему показалось, будто он услышал свист взбешенного ветра, пронзительные крики под огромными сводами, стоны терзаемых душ. Его охватил ледяной холод.

Он выпрямился. Иссарис тотчас прыгнул ему на руки.

– Никому не прикасаться к плите, – приказал он Лайаму. – А зал замуровать обратно.

Лайам кивнул.

Сумев скрыть тревогу благодаря вовремя подоспевшему Иссарису, Лорн говорил сдержанным и спокойным голосом. Тем не менее остальные смотрели на него с удивлением. Лорн мог бы ничего не объяснять: его приказ все равно выполнили бы. Но он не хотел пробуждать подозрения.

– Мы еще успеем обследовать его позже, – сказал он. – Сейчас у нас есть более срочные дела.

Объяснение, казалось, удовлетворило всех. И только Ваард нахмурил брови.

– Обследовать что? – громким голосом спросил кто-то.

Лорн узнал голос Алана и повернулся, в то время как остальные ошеломленно замолчали и тотчас преклонили колено и опустили голову.

Принц, казалось, ничего не заметил и вошел в часовню как к себе домой.

– Что это за место? – спросил он.

– Бывшая часовня, – ответил Лорн. – Ее обнаружили только что, и мы не знаем, кому она была посвящена. А под нашими ногами, похоже, находится крипта.

Алан с удивлением осмотрел стертый орнамент.

– Я не знал, что Ониксовая гвардия сооружала часовни…

– Я тоже. Эта, возможно, единственная.

Лорн обещал себе задать этот вопрос Сибеллюсу.

– Я пришел за тобой, – сообщил Алан.

– За мной? Но зачем?

– Ужин у Энцио, – сказал принц, выводя Лорна из часовни. – Энцио. Ты помнишь Энцио, не так ли? Высокий? Брюнет? Считает себя красивее нас с тобой, но умом не дотягивает?

Они вышли во двор.

Солнце садилось, но Лорн, не спуская Иссариса с рук, вынужден был вновь надеть свои затемненные очки.

На дворе их ожидали две лошади.

– Что, его тоже с собой берем? – спросил Алан, кивнув в сторону кота.

Сибеллюс вышел из Королевского архива чуть позже обычного.

Прежде чем закрыть тяжелую дверь, он подал голос и убедился, что уходит последним. Бесполезная предосторожность. С тех пор как Дариль перешел на службу к Лорну, старший архивариус не рисковал больше запереть кого-нибудь в архиве. Не потому, что подросток имел привычку работать допоздна. Но ему случалось засыпать до закрытия и просыпаться глубокий ночью в компании мышей, которые в изобилии населяли шкафы, и пары сов, которые гнездились на крыше.

Сибеллюс, улыбался.

Он был вынужден признаться себе, что скучал по Дарилю. Его бывший ученик был одним из наименее способных, кого ему когда-либо приходилось учить. Но по крайней мере он был полон энтузиазма, в отличие от обоих сотрудников, которые состояли в подчинении у старшего архивариуса и не делали почти ничего, чтобы заслужить свое жалованье. Очень скудное жалованье, конечно. Это, без сомнения, все объясняло.

Сибеллюс, который дошел до возраста, когда число оставшихся зим уже сочтено, часто спрашивал себя о том, что будет с дорогими его сердцу архивами, когда он уйдет на покой или, что еще вероятнее, отойдет в мир иной среди своих реестров, свитков и пергаментов. Он опасался, что от всего этого не останется и следа. Что не выбросят, то уничтожат, а что не уничтожат, то забудут. Если Королевский архив был памятью Верховного королевства, Сибеллюс был последним хранителем этой обреченной памяти.

Настала ночь, и он шел той дорогой, которая вела к небольшому дому, где почти ничего не изменилось со смерти его супруги. Погода была приятной, и Сибеллюс с удовольствием неторопливо шагал по улицам, радуясь возможности подышать чем-то еще помимо вековой пыли.

И предаться размышлениям.

Погруженный в мысли, он не заметил человека, который следовал за ним уже несколько дней; не сразу заметил он и тех, кто прижался к стене на углу улицы, пустынной в этот час. Если бы он жил в Красных Мостовых, возможно, он узнал бы агентов, состоявших на службе у Андары. Он решил, что это воры, и произнес:

– У меня… У меня почти ничего нет. Держите. Возьмите все.

Но они пришли не за деньгами.

Сибеллюс не увидел, как был нанесен первый удар.