Текст книги "Рыцарь"

Автор книги: Пьер Певель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 22

Это самый живучий, самый редкий и, возможно, самый красивый цветок Имелора. Даже самый холодный снег не помешает ему цвести с первых дней весны и до последних дней осени; не страшна ему ни самая жестокая засуха, ни самый жестокий дождь, ни самый жестокий град. Говорят, что даже Тьма не в силах ослабить его сияние и иссушить его красоту. Подобно бессмертнику, он растет только на древних вершинах Лангра, эмблемой и гордостью которого является. Он носит древнее имя Ирелис.

Хроника (Книга символов)

Эйлинн Фельн наслаждалась ароматной горячей ванной. Расслабившись и прикрыв веки, она отдыхала в полумраке. Горело несколько свеч. Ее волосы были подняты и слабо заколоты, изящная голова лежала на подушке, тело по грудь было погружено в воду. Молодая женщина размеренно дышала, на ее губах играла едва заметная улыбка.

Она открыла один глаз и не пошевелилась, чтобы прикрыть грудь, когда в ванную комнату вошел ее отец. Данкэн Фельн выглядел раздраженным, даже разгневанным. Он рухнул в кресло великолепной умывальни и вздохнул.

– Что происходит, отец?

Герцог мрачно уставился в одну точку перед собой. Воздух со свистом выходил сквозь его сжатые зубы. Он сидел молча, едва сдерживая ярость, а мышцы его были напряжены так, что почти окаменели.

– Дураки! – бросил он.

Эйлинн знала, что ее отец редко позволял гневу завладеть собой. Он считал его слабостью, последствия которой всегда пагубны. Человек в гневе плохо соображает и принимает неверные решения. Его поступками управляют чувства, а не разум и опыт. А в политике, в которой Данкэн Фельн не имел равных, предаваться своим чувствам было больше чем ошибкой: промах такого рода мог стать роковым.

– Дураки… – повторил герцог.

Без всякого стыда Эйлинн поднялась на ноги, и капли воды потекли по ее голому телу. Она была красивой, тонкой, с округлой и упругой грудью, узкой талией и плоским животом. Мокрая Эйлинн вышла из ванны и надела длинную рубашку, легкая полупрозрачная ткань которой прилипла к ее коже. Она приблизилась к отцу, поцеловала его в лоб, затем встала за спиной и принялась разминать ему плечи.

Спокойствие понемногу возвращалось к Данкэну.

– В первый раз они попробовали схватить Лорна еще в Самаранде, – рассказал он. – А во второй раз – по дороге в Бренвост. И не остановились бы на этом, если бы отряд Серых гвардейцев, который патрулировал ту территорию, не вынудил их прекратить…

– Расслабьтесь, отец.

– И теперь… они имеют наглость прийти ко мне и…

Герцог глубоко вдохнул, а затем закрыл глаза и сделал длинный медленный выдох. Он дождался, когда умелый массаж Эйлинн окажет свое действие, и сказал:

– Это Хебарт. Он воспользовался случаем, пока мы ездили в Аргор, чтобы устроить этот… идиотизм. Думаю, он без особого труда убедил остальных. Они в штаны наложили от страха, когда узнали, что Лорна освобождают.

– Но Лорн всегда имел дело только с вами.

– Да.

– То есть с другими участниками Ирелиса он не знаком?

– Нет, конечно! Но чего ты хотела? Они боятся своей тени.

Молодая женщина задумалась.

– И что бы они стали делать с Лорном, если бы схватили его? – спросила она.

– Да уж! – хмыкнул Данкэн. – Думаю, эти идиоты и сами не знали.

– Кто этим занимался?

Герцог пожал плечами:

– Не знаю. Мне пока известны не все подробности. Но сомневаюсь, чтобы Хебарт стал марать руки… В любом случае глупость сделана. И теперь мне придется это расхлебывать.

Закончив разминать отцу плечи, Эйлинн опустилась на колени рядом с ним и спросила:

– Но какую глупость вы имеете в виду? Действительно ли все так серьезно, отец?

– Кто знает, как отреагирует Лорн? А если он решит взяться за нас?

– Ну, для начала он должен узнать, кто пытался его похитить…

– Кто, как не Ирелис, хотел заставить его замолчать? Кто другой был заинтересован в том, чтобы он исчез? Если Лорн еще не понял этого, то скоро поймет.

Эйлинн встала и принялась мерить комнату шагами, размышляя вслух:

– Не обязательно. У Лорна наверняка еще много других врагов, которые нисколько не обрадуются его возвращению. Кроме того, что он может сделать против нас? Все рассказать? С какой стати делать это теперь, если он молчал столько времени?

– Да… Возможно, ты права. В общем, надо не спускать с него глаз.

Молодая женщина прекратила шагать взад-вперед.

– По-моему, вы, так или иначе, собирались следить за ним, разве нет?

– Да, – удрученно кивнул Данкэн.

Он помолчал, а затем заявил:

– Я постараюсь сделать так, чтобы Хебарт еще долго жалел об этом промахе. Он у меня узнает, как высовываться. Что до Лорна… Мне кажется, лучше всего сейчас ждать и наблюдать. Я убежден: Верховный король освободил его не только для того, чтобы исправить ту…

Он искал подходящее слово.

– Несправедливость? – договорила за него Эйлинн.

Герцог улыбнулся.

– Да, – ответил он. – Ужасную несправедливость.

ГЛАВА 23

Обнаружив Лорна в Мертвых землях, Серые гвардейцы, которых Верховный король отправил на его поиски, препроводили его в Элариас, откуда отчалили в сторону Риаса. После короткого путешествия по водам Плененного моря они продолжили путь верхом и, направляясь к Цитадели, добрались до высокогорья Эгиды.

Хроника (Книга Рыцаря со шпагой)

Они сделали остановку у подножия гор Эгиды, в старом замке, защищавшем подступы к горной долине. Эта передышка пошла на пользу всем, в особенности Лорну, который еще не вполне пришел в себя после сражения с волками в Мертвых землях.

Кроме того, Тьма по-прежнему не отпускала его.

Во время короткого морского путешествия в Риас с ним произошел приступ, который он сумел сохранить в тайне: запершись в своей каюте, он дрожал и обливался потом, скорчившись в койке, пережидая судороги и сдерживая болезненные стоны. К счастью, приступ оказался слабее предыдущего, и Лорн сумел справиться с ним. Утром он незаметно вылил за борт черную желчь, которой его вырвало в ночной горшок, и теперь только пропахшие кислым потом простыни напоминали ему о его недуге. Тем не менее он опасался, что следующий приступ застанет его врасплох и он не сможет скрыть его. Лорн хотел верить, что ломка постепенно сойдет на нет, что приступы станут реже и слабее. Но сумеет ли он когда-нибудь полностью освободиться от власти Тьмы?

В тот вечер Лорн по сложившейся за время пути привычке поужинал в стороне от отряда гвардейцев, и никто не перемолвился с ним ни словом. Затем Лорн достал из кармана огарок свечи, зажег его и открыл старую потрепанную книгу в засаленном кожаном переплете, которую купил в порту перед отплытием в Риас.

Безразличный к разговорам всадников, вполголоса беседовавших в просторной столовой замка, он был поглощен чтением и поглаживал кота, когда к нему приблизился офицер, командовавший отрядом всадников. Его звали Рильсен, и до этой минуты он почти не разговаривал с Лорном. Как и остальные всадники, он относился к Лорну подчеркнуто уважительно и холодно, выполняя свой долг безукоризненно, но неохотно. Впрочем, Лорн и не требовал большего. К тому же молчание, которым его окружили, было ему по душе, и он преспокойно проводил время в компании рыжего кота.

Рильсен молча сел рядом, затем отхлебнул Из жестяной фляжки, которую принес с собой. Внезапно, чуть смутившись, он протянул фляжку Лорну.

– В этих старых горах всегда такие холодные ночи, – произнес он.

Это была попытка сближения. Лорн поразмыслил, но не нашел оснований отвергать ее. Он захлопнул книгу, взял фляжку, молча отсалютовал офицеру и сделал глоток.

Вкус ему понравился.

– Спасибо, – кивнул он, возвращая фляжку.

Рильсен завинтил ее и убрал в голенище сапога.

– Что вы читаете? – спросил он.

– Хронику.

– Какую из книг?

– «Первые короли Лангра».

Хроника королевств Имелора представляла собой огромный текст, насчитывавший сотню томов, которые объединялись в книги, а те делились на песни и стихи. История и легенда переплетались на ее страницах, и ученые не прекращали спорить, достойна ли та или иная книга быть включенной в Хронику, на своем ли месте находится каждая песнь, верно ли понимается смысл того или иного стиха. Дебаты не имели конца, потому что процесс написания книг не прекращался, и их количество росло год от года. Кроме того, исторические хроники были не единственным ее содержанием. Так, в некоторые книги входили рассказы о путешествиях, философские размышления, молитвенники, мистические и пророческие послания. Происхождение наиболее древних книг было окутано тайной, что, однако, не помешало некоторым из них стать основополагающими текстами в Верховном королевстве и других странах.

Книга «Первые короли Лангра» относилась к их числу.

– Это одна из моих любимых книг, – сказал Рильсен.

– И моя.

– В детстве отец читал мне «Первых королей». Именно по ней я научился читать.

Лорн с грустью улыбнулся.

В Далроте он часто цитировал отрывки, которые помнил наизусть. И когда они надоедали ему, он старался вспомнить другие. Иногда в памяти оставался только ритм или общий смысл стиха, а слова вылетали из головы. Тогда он придумывал свои. Все средства были хороши, чтобы убежать из тюрьмы хотя бы мысленно.

Рильсен увидел, что на лице Лорна отразилось страдание, но не понял, почему так произошло. Он отвел глаза и посмотрел на уснувшего кота.

– Как его зовут? – спросил он.

– Понятия не имею.

Офицер озадаченно посмотрел на него.

Лорн не хотел признаваться, что до сих пор не нашел верного имени. Он медлил, потому что понимал: таким особенным созданиям, как коты, нельзя присвоить имя. Когда возникает ощущение, что имя подходит, это значит, что кот сам выбрал его.

Собеседники замолчали. У Рильсена закончились нейтральные темы для разговора, и он почувствовал, что пора переходить к главному.

– Я хотел, чтобы вы знали: я ничего не имею против вас, – произнес он.

Лорн взглянул на него и вспомнил себя в возрасте этого молодого офицера.

Тремя годами раньше он тоже состоял в рядах Серой гвардии, и никто не сомневался, что однажды он возглавит ее. Его крестным отцом стал Верховный король. Лорн был другом и доверенным лицом принца Альдерана. Он прославился в боях на границах Вальмира и, несмотря на скромное происхождение, собирался сочетаться браком с дочерью могущественного герцога Сарма и Валланса. Казалось, удача сопутствовала ему во всем.

– Я поступил в Серую гвардию через месяц после вашего убытия, – объяснил Рильсен.

– Моего убытия… – с горечью повторил Лорн.

– В то время весь мир считал вас виновным. Гвардейцы даже отказывались произносить ваше имя.

Эта новость задела Лорна за живое.

Услышав, что Серые гвардейцы, те, принадлежностью к которым он так гордился, отреклись от него, он был уязвлен сильнее, чем мог себе признаться. Возможно, на самом деле он был не настолько безразличным ко всему, как ему представлялось.

– А теперь? – спросил он.

– Теперь они не знают, что и думать. Те, кто пришел после вас, вроде меня, скорее расположены к вам. Они считают, что сегодня вас не в чем упрекнуть, ведь вы не были виновны в том, в чем вас несправедливо обвинили. Но другие… – Офицер вздохнул. – Они… Поймите: после вашего осуждения под подозрение попали все, вплоть до капитана Норфолда. А вы же знаете, что подозрение – это посягательство на честь воина. Некоторые не выдержали этого и предпочли покинуть гвардию раньше, чем им начнут задавать позорящие вопросы. А тем, кто остался, трудно простить вас. Я знаю, – поспешил добавить он, – я знаю… Но на протяжении трех лет вы воплощали все то, что им ненавистно: предатель своей чести и чести короля, запятнавший всю Серую гвардию. И вдруг вас оправдывают. Именно из-за этого они так неприветливы с вами. Признаюсь честно, я и сам не вполне понимаю, как мне себя вести. Да, я знаю, это король потребовал, чтобы вас признали невиновным, и…

– Погодите, – перебил его Лорн.

Решив, что ослышался, он выпрямился. Кот тотчас встрепенулся.

– Вы говорите, это король потребовал, чтобы… – Он не закончил.

– Чтобы вас признали невиновным, да, – кивнул офицер. – Вы не знали?

Лорн не ответил.

До этой минуты он думал, что Верховный король велел устроить новый процесс, по итогам которого Лорна и оправдали. Так, по крайней мере, утверждал Алан, и так, казалось, считал весь мир. Но Рильсен, похоже, хотел сказать, что Верховный король просто заявил, что Лорн невиновен. В таком случае созывался ли вообще этот второй процесс? И если да, не был ли он простой формальностью, исход которой определили заранее? Лорн решил, что королю потребовалось освободить его, и он воспользовался своей властью, чтобы добиться этого. Но почему? Ведь прошло целых три года… И чем руководствовался Верховный король – собственной волей или желанием выполнить требования Ассамблеи Ир-канс?

В конце концов, если верить Посланнику, у Лорна было предназначение…

– Я что-то не то сказал? – забеспокоился Рильсен.

– Нет-нет, – солгал Лорн. – Я… Я устал, вот и все.

Лорн погрузился в тревожные раздумья, поглаживая по голове мурлыкавшего кота. Рильсен посидел еще немного рядом с ним, а затем встал и пошел к остальным гвардейцам.

На следующее утро всадники двинулись в путь.

Их дорога пролегала по ущельям, извилистым долинам и теснинам, окруженным отвесными скалами. День за днем воздух становился все холоднее и морознее. Растительность скудела. Иногда в лицо начинали дуть резкие ветры, которые с завываниями уносили свои стоны к голым вершинам гор. Суровое высокогорье Эгиды состояло из черно-серых скал, поросших чахлой травой, колючими и шипастыми кустарниками, хилыми деревьями, которые цеплялись корнями за камни. Всадники почти не разговаривали; днем они цепочкой ехали по крутым тропинкам, а ночами делали привалы в развалинах укрепленных башен, которые во времена Теней защищали каждый перевал по пути к Цитадели.

Лорн ехал, не снимая темных очков и капюшона, на его плече или в одной из седельных сумок неизменно сидел рыжий кот. Казалось, глухая стена отделяла Лорна от остальных участников поездки. С одной стороны, этому способствовала его собственная сдержанность, его бесстрастное молчание. С другой стороны, гвардейцы сами предпочитали держаться от него на расстоянии. Как и экипаж судна, которое везло его из Далрота, они избегали встречаться с ним взглядом и переговаривались вполголоса за его спиной. Он вызывал любопытство и тревогу. Нет, всадники эскорта не опасались Лорна, но испытывали к нему инстинктивное недоверие и потому вели себя осторожно. Без сомнения, они угадали присутствие в нем Тьмы.

У Лорна было предостаточно времени на размышления.

Он раскаивался в том, как повел себя с Аланом перед отъездом из Самаранда. Он чувствовал свою вину за то, что столько раз отвергал руку помощи, которую его друг протягивал ему. Но если бы он принял эту помощь, пришлось бы открыть душу, разоблачить себя, сдаться эмоциям. Далрот сделал его толстокожим, но тело под этой кожей оставалось живым. Лорн сам не знал, кто он теперь. С кем он мог поделиться своими чувствами, сомнениями и страхами? Он знал, что еще не очистился от влияния Далрота и что на это уйдет время. Но было ли оно у него? Оставит ли Тьма его когда-нибудь в покое? Лорн опасался: она владеет им настолько, что он уже никогда не освободится от нее. Может быть, он стал одной из тех одиноких страдающих душ, которые никогда не обретут покой? Может быть, ему следовало признать это и примириться с ужасной правдой? Может быть, так будет проще ему самому и тем, кто любил его и стремился помочь?

Только кот Посланника успокаивал его.

Поглаживая кота, который мурлыкал и закрывал глаза, Лорн погружался в созерцание пейзажа. Бескрайние горы, глубокие пропасти, высокие вершины буквально опьяняли его. В прежние времена он часто проезжал через Эгиду по пути в Цитадель. Но зрелище, открывавшееся здесь, было не из тех, к которым привыкаешь, к тому же он так часто думал об этих горах, сидя в своем темном карцере. Сегодня горы Эгиды располагались на границе Верховного королевства, а когда-то они возвышались над просторным диким краем, который частично исчез под водами Плененного моря и от которого остались только Мертвые земли. Здесь создавалась история и сочинялись легенды. В период Последней Войны Теней именно в горах Эгиды король Эрклан I, возглавив войско численностью в несколько тысяч человек, отступил, чтобы дать отпор победоносным армиям Драконов тени и забвения. Именно в горах Эгиды эти герои построили Цитадель, где, загнанные в тупик, они отважно боролись до тех пор, пока жертва Дракона-короля не привела к стихийному бедствию и не открыла путь к победе. Именно в горах Эгиды Эрклан I в одиночку победил Дракона разрушения и забрал себе его могущество.

Итак, здесь писалась история Верховного королевства, и здесь же Лорн пережил свой взлет, свое падение и свой позор. Неподалеку от этих легендарных гор он узнал о своем предназначении.

Он возвращался на родину.

ГЛАВА 24

Многодневное путешествие подходило к концу, и вот всадники очутились в долине, зажатой между обрывистыми гребнями и склонами. По старой вымощенной дороге они проехали через горное поселение и продолжили путь вниз, на край долины. Она заканчивалась темным ущельем, отвесные стены которого там соединялись и образовывали тупик.

В этом тупике и располагалась Цитадель.

Крепость была огромной, путь к ней преграждали несколько стен, одна выше другой; самая высокая стена окружала замок, донжон и зубчатые башни которого частично были вырублены в скале.

Лорн со своим эскортом подъехал к замку шагом, храня почтительное молчание, нарушаемое лишь перестуком лошадиных копыт по каменным мостовым. Цитадель была священным местом, в которое подданные Верховного короля входили, испытывая страх и благоговение, ведь история Верховного королевства и легенды о нем рождались именно здесь. Но Лорн испытывал особенное волнение. В Цитадели он появился на свет. Здесь его посвятили в рыцари и удостоили почестей, здесь же держали во время судебного процесса, здесь же приговорили к заключению. Воспоминания нахлынули на него. Картины из прошлого. Слова, которые звучали здесь. Смех и слезы. Мимолетные запахи. Водоворот противоречивых чувств взбудоражил его душу…

Норфолд, капитан Серой гвардии, стоял на замковом дворе и ждал. За его спиной, на ступенях лестницы донжона, солдаты в доспехах несли почетный караул. Лорн спешился и протянул узду своей лошади оруженосцу. Рильсен, оставаясь в седле, кивнул ему и уехал вместе с остальными всадниками эскорта.

Лорн посмотрел на Норфолда, не говоря ни слова.

Жизнь Лорна превратилась в кошмар в тот самый миг, когда три года назад капитан Норфолд арестовал его. Лорн отвечал за безопасность секретных встреч между представителями Верховного королевства и Иргаэрда. Эти встречи, целью которых была подготовка к подписанию мирного договора, надлежало сохранить в максимальной тайне. Верховное королевство и Иргаэрд враждовали с незапамятных времен, и равновесие союзов между королевствами Имелора во многом основывалось на этом вековом противостоянии. Если бы их союзники узнали, что Верховный король и Черный дракон о чем-то договариваются за их спиной, начались бы дипломатические и политические кризисы, которые наверняка свели бы на нет все предпринятые усилия. Но если бы путь к примирению был положен, последовали бы другие переговоры, которые, возможно, привели бы к тому, что пять веков явной или скрытой войны остались бы в прошлом. Лорн знал, к каким серьезным последствиям для исхода этих встреч могла привести малейшая утечка сведений. Понимая важность целей, он также сознавал доверие и честь, которые оказывал ему Верховный король. И казалось, все шло как нельзя лучше, как вдруг к нему явился бесстрастный Норфолд, потребовал у него шпагу, а затем арестовал его.

Сейчас, три года спустя, при виде Лорна Норфолд не сдвинулся с места.

Он почти не изменился. Высокий и крепкий, лет пятидесяти, капитан носил безупречно подстриженную бородку. Он молчал, сдерживаясь, но его взгляд был свирепым и выражал все то, о чем он не мог сказать вслух. Норфолд не простил Лорна. Он не поверил в его невиновность. Да, он добросовестно выполнял свой долг, беспрекословно повиновался приказам и повелениям Верховного короля, однако его мнение относительно Лорна было однозначным. Лорн вызывал у него гнев, ненависть и презрение. Его место было в Далроте, там ему и следовало пребывать до самой смерти.

Лорн, задрав голову, метнул в него столь же красноречивый взгляд.

Взгляд, который говорил: «Чтоб тебе пусто было».

Норфолд понял его и неуловимо кивнул, словно показывая, что он поднял перчатку и принял вызов. С этой секунды Лорн и капитан стали заклятыми врагами.

– Следуйте за мной, – произнес капитан мгновение спустя.

– Король ожидает меня?

– Нет. Уже поздно. Его Величество примет вас завтра. Сейчас вы можете отдохнуть.

Они вместе поднялись по парадной лестнице донжона, проходя мимо замерших навытяжку солдат, которые смотрели вперед прямо перед собой. На Цитадель опускался вечер, тут и там зажигались факелы.

Лорн вымылся в специально отведенном для этого помещении с ванной, затем возвратился в комнату, которую ему отвели в башне. Там он нашел комплект чистой одежды, выглаженной и аккуратно сложенной. Стены комнаты были голыми, мебель – строгой, но постель оказалась мягкой и, устав от ночевок под открытым небом и поездок верхом по горам, Лорн с удовольствием улегся на нее, даже не раздеваясь. Он успел задремать, но тут ему принесли еду.

Когда он заканчивал ужинать, в дверь снова постучали.

– Войдите, – бросил он, вытирая рот.

Дверь открылась, и на пороге появился высокий мужчина с суровым взглядом. Он был на голову выше Лорна и носил черную кирасу королевских гвардейцев. Усы придавали ему воинственный вид. Гвардейцу было лет тридцать пять – сорок; похоже, он пробыл солдатом всю свою жизнь. Правую скулу гвардейца пересекал шрам в форме полумесяца.

Лорн не помнил, чтобы видел его раньше.

– Что вы хотели? – спросил он.

– Капитан Норфолд приказал мне представиться вам, господин.

– Зачем?

– Мне поручено обеспечивать вашу охрану.

– Мою охрану? А может, слежку за мной?

– Речь шла только о вашей охране.

Взгляд солдата был невозмутимым, почти безразличным. Лорн попытался угадать, о чем он думает, но не сумел.

– И я ничего не могу с этим поделать, да?

– Прошу прощения, господин?

– Что бы я ни сказал, вы никуда не уйдете.

– Приказы есть приказы, господин. Те, кто их дает, могут отменить их, но те, кто их получает, не вправе их нарушать.

– Таким образом, капитан гвардии отдал вам приказ, и вы его исполняете.

– Да.

Лорн понял, что дальнейшие препирательства бессмысленны.

– Ладно, – сказал он. – Ваше имя?

– Хурст.

– Хурст? Это имя?

– Это фамилия. Полностью звучит так: Хурственскарен.

– Понятно. А имя?

– Вескарстендир.

Лорн спросил себя, не потешается ли над ним этот гвардеец. Он внимательно посмотрел на него, но Хурст, казалось, был из тех людей, что начисто лишены чувства юмора.

– Вескарстендир, – повторил Лорн.

– Да.

– Вескарстендир Хурственскарен.

– Да.

Лорн сделал над собой большое усилие, чтобы сохранить бесстрастный вид.

– Я мог бы вас назвать Вескаром.

– Я предпочитаю «Хурст».

– Хорошо, пусть будет Хурст. Спокойной ночи, Хурст.

– Спокойной ночи, господин.

С этими словами Хурст вышел и затворил дверь.

Лорн задумался, гадая, почему вдруг к нему приставили телохранителя, который, если подумать, был одновременно и надзирателем. Да, Норфолд не доверял Лорну и давал понять, что следит за ним. Но, возможно, капитан узнал, что в Самаранде Лорна пытались похитить. А его долг, нравилось ему это или нет, состоял в том, чтобы защищать Лорна. Если бы с ним что-то стряслось, Норфолду пришлось бы отвечать за это перед Верховным королем. Лорн не понаслышке знал, что за человек его бывший капитан, и уважал его: не было никого вернее, честнее и преданнее, чем он. Если король ему прикажет, он отдаст свою жизнь, лишь бы спасти Лорна.

И грустно, и смешно…

Вновь помрачнев, Лорн налил себе вина, подошел к окну и оперся плечом о стену.

В почти безлюдной Цитадели стояла необычайная тишина. Слышался только свист ветра, хлопанье знамен и негромкий перезвон колоколов. Безусловно, Цитадель никогда не была радостным местом, но Лорн помнил ее куда более оживленной в те времена, когда подростками они с Аланом приезжали сюда на лето к Верховному королю. Король Эрклан всегда предпочитал Цитадель своим дворцам. Потому что он был королем-воином. А еще потому, что отсюда было удобно добираться до могилы его предка, Эрклана I, чье имя он носил и чью память чтил.

Эрклан Старый.

Тот, кто одержал победу в Последней Войне Теней. Тот, кто основал Верховное королевство. Тот, кто победил Серк-Арна, Дракона разрушения, и завладел его могуществом.

В рассказах о нем легенда и история переплетались столь тесно, что люди с трудом верили, что он был существом из плоти и крови, что он жил в Цитадели и сражался в этих горах против армий тени и забвения. Но еще труднее было поверить, что его тело покоится под каменной плитой совсем недалеко отсюда.

Блуждающий взгляд Лорна остановился на башне, силуэт которой он различил во мраке. Там находилась тюрьма, где Лорн ожидал окончания своего процесса. Он даже не присутствовал на нем. Обвиненный в разглашении тайны секретных переговоров между Верховным королевством и Иргаэрдом, за безопасность которых он отвечал, Лорн был вынужден беспомощно молчать, в то время как судьи за закрытыми дверями слушали свидетелей и изучали документы, которые явно указывали на его вину Никто не сказал ни слова в его защиту Процесс шел быстро, и меньше чем через месяц после ареста Лорна отправили в Далрот. Что касается переговоров между Верховным королевством и Иргаэрдом, они возобновились двумя годами позже по инициативе министра Эстевериса. И, по странной прихоти судьбы, возвращение Лорна пришлось как раз на тот момент, когда две страны готовились восстановить дипломатические отношения, а затем в свой срок подписать мирный договор.

Ощущая горечь на душе, Лорн отпил глоток вина, но даже не почувствовал его вкуса.

Обессилев, Лорн заснул и увидел сон.

Это был очередной мучительный кошмар. Лорн бродил по коридорам крепости, которая являлась одновременно Далротом и Цитаделью. Он слышал крики, плач, стоны. Возможно, свои. Появился Посланник и стал о чем-то говорить с ним, но его голос заглушался грохотом бури. Ослепительно сверкали пурпурные молнии. Лорн беспомощно смотрел, как Посланник удаляется от него. Затем Лорн обернулся, поднял взгляд и с ужасом увидел перед собой гладкий драконий череп. Лорн заорал, когда дракон открыл пасть и опалил его огненной струей.

Задыхаясь, Лорн проснулся. Сердце бешено стучало. Рядом с изголовьем сидел кот и смотрел на него, положив лапу на его взмокшую от пота грудь.