Текст книги "Муравьи, кто они?"

Автор книги: Павел Мариковский

Странный вкус

Не попробовать ли содержать гнездо желтых лазиусов в неволе? Поздней осенью я вешаю возле таких гнезд на кусты кусочки ваты, а когда приходит зима, с компанией студентов отравляемся на лыжах за обитателями подземных жилищ. Быстро отгребаем в стороны снег, раскапываем землю, В сложном переплетении ходов и камер едва шевелятся полусонные муравьи. Берем несколько комков земли вместе с муравьями, тщательно укладываем в большой цветочный горшок из обожженной глины и спешим домой. Наша добыча на этот раз помещена в кабинет кафедры зоологии беспозвоночных мое место работы. На следующий день в горшке царит оживление. Муравьи проснулись от зимнего сна и принялись наводить порядок в своем жилище, роют новые ходы, подправляют старые. Я рад бьющей ключом жизни.

Вскоре в муравейнике устанавливается свой порядок. Но тлей нет, муравьи голодают, не желают сидеть под землей, и посылают своих добытчиков в разведку за съестными припасами. Придется чем-то кормить наших невольников. Муравьям предлагается сахарный сироп и разведенный мед. Любители сладких выделений, они предпочитают мед. Вскоре между горшком с муравьями и тарелочкой с едой устанавливается торная тропинка по краю стола, покрытого стеклом.

Иногда, забывая о правилах муравьиной жизни, во время уборки настольное стекло вытирают мокрой тряпкой, и тогда муравьи долго не могут найти путь к тарелочке. Оказывается, по пути к еде муравьи разбрызгивают по стеклу крохотные капельки прозрачных выделений особых железок и они, затвердевая, служат пахучими ориентирами.

Впрочем, не все теряются, когда пахучая дорожка разрушена. Вскоре находятся смельчаки и умельцы, они быстро распознают путь и ставят свои вешки. Однажды рано утром, когда муравьи спали, я повернул настольное стекло в другую сторону, и все, кто только вышел за едой, пошли старой дорогой, но не туда, где находилась муравьиная столовая, а в обратную сторону. Значит, пахучие метки имели полярный знак, скорее всего, особенную форму.

За долгие зимние недели муравьи обжились в неволе и, наблюдая за ними через лупу, можно было увидеть множество разных случаев их жизни. Все шло как будто хорошо, но желтые лазиусы не желали заводить потомства. По-видимому, чего-то не хватало в питании. Пришлось разработать специальное меню и как можно больше его разнообразить. На тарелочке столовой были выложены и раствор меда, и молоко и творог, и кусочки мяса. Вскоре выяснилось, что раствор меда или сахара особенно привлекательны, если к ним добавить дрожжей. У тарелочек с дрожжами сразу скопилось множество подземных жителей.

Почему желтые лазиусы любят дрожжи? Не потому ли, что дрожжевые грибки, разлагая сахаристые вещества, выделяют спирт. Что, если добавлять к сладкому раствору немного алкоголя?

Возле тарелочек с сахарным сиропом, с добавленным к нему спиртом, произошло настоящее столпотворение! Муравьи накинусь на угощение с жадностью, быстро стали наполнять ею зобики и поспешностью мчатся с раздувшимися брюшками в свое жилище, будто опасаясь, что лакомство исчезнет, и им надо как можно скорее запастись впрок.

Но никто из наглотавшихся алкоголя не пьянел, У муравья пища из зобика поступает в желудок ничтожнейшими порциями и очень медленно, так как все содержимое полагается скормить муравьям, сидящим дома и занимающимся другими делами.

С тех пор наши желтые пленники стали регулярно получать по нескольку капелек спирта вместе с жидкими блюдами, и эта добавка так привилась, что к тарелочкам без нее муравьи не желали притрагиваться.

Чем же объяснить столь странный вкус желтых лазиусов? В жизни муравьев все строго регламентировано и целесообразно. Наверное, в выделениях тлей всегда бывают дрожжевые грибки, которые перерабатывают какую-то часть сладкого вещества в спирт. Эта ничтожная часть спирта и стала необходимой в рационе питания крохотных скотоводов.

Наблюдения над нравами желтых лазиусов вызвали разные отклики. Неумеренные поклонники бога Бахуса обрадовались, получив моральное оправдание своей пагубной привычке. Трезвенники вполне справедливо злословили по этому поводу.

– Всякие опыты в искусственной обстановке никогда не заслуживают серьезного внимания, – утверждали скептики. В известной мере я был с ними согласен, думая о том, что само по себе присутствие алкоголя служит как бы индикатором, что углеводы обработаны дрожжами и стали более полноценными, к тому же грибки – белковая пища.

– Знаете, – сказал один ученый физиолог, – алкоголизм вызывается многими причинами и имеет самое различное происхождение. Но одна из причин, имеющая отношение к объектам вашего исследования, бесспорна. Это – неполноценное питание.

Кто знает, быть может, физиолог был в какой-то степени прав. Во всяком случае, он стоял ближе к истине, чем скептики. Ведь наши муравьи питались не тем, к чему привыкли на воле, у себя дома.

Но жизнь муравьев так сложна! Когда наступила весна, мы отнесли муравейник в цветочном горшке, нашли для него подходящее место, вырыли ямку и пересадили в нее наших пленников. К осени там оказался отличный, хотя и небольшой муравейничек, и уж в нем муравьи, конечно, не нуждались в различных добавках в пище.

Россомирмексы в неволе

Гнездо этого редкого муравья я переселил домой, предварительно сделав для него небольшое из бетона жилище. За долгую зиму в искусственном жилище загадочного рабовладельца Россомирмекс проформикарум его жители истощили свои запасы, сильно похудели их хранители пищи «бочки», постепенно погибли и рабочие-помощники проформики. Их осталось всего около десятка и только самые крупные. Самые деятельные разведчики и добытчики исчезли. Погибло и несколько россомирмексов. Все трупы были снесены в одно место камеры. Здесь по этому кладбищу часто пробегали оставшиеся в живых, не обращая внимания на останки погибших.

С нетерпением я ждал весну и поездки в поле, чтобы принесли еды и куколок проформик. Но еда – насекомые оставались без особенного внимания, куколок же муравьев-проформик все как-то не удавалось добыть.

Россомирмексы явно бездельничали, без движения сидели в камерах вялые и полусонные, как бы понимая бесцельность попыток выбраться наружу. Лишь иногда, собравшись компанией, они выбираясь в самую верхнюю большую прогулочную камеру, прикрытую стеклом будто собираясь предпринять поход.

Как-то я принес нежных белых куколок муравьев тетрамориумов. Они не обратили на них внимания. Тогда, наконец, удалось раздобыть немного куколок проформик. Россомирменсы оживились, куколок очень быстро утащили в камеры. В числе активных носильщиков оказался и один крупный проформика. Случайно оставшийся хозяин куколок проформика самоотверженно бросился на одного из россомирмексов, вонзился в него челюстями и так и остался на нем висеть. Вскоре его задавили и стащили с тела.

На другой день я вновь принес из поля солидную партию куколок проформик. Добавил к ним несколько личинок муравьев-бегунков, одного рабочего проформику и одну очень полную бочку.

Шустрый хозяин проформика, прежде всего, стал оттаскивать в сторону от личинок бегунков, куколок. Им полагалось лежать вместе и чужие личинки – явный непорядок. Муравей старался изо всех сип. В это время обеспокоенная бочка сразу, проявив необычную для нее полного тела быстроту, бросилась искать надежное укрытие, несколько раз забралась на потолок камеры, упала с него (где ей такой толстушке удержаться на стекле), потом приютилась вверху в уголке небольшой ямки в бетоне.

Заботливому хозяину не удалось закончить дела, освободить своих куколок от личинок бегунков: наверх выскочили красные россомирмексы, и один из них сразу же набросился на рабочего. Тот увернулся, отскочил в сторону. Рассвирепевший россомирмекс, описав с молниеносной быстротой круг, не разобравшись, напал на своего собрата, но быстро понял ошибку, отцепился. А рабочий проформика! Какой он оказался забавный! Вскоре повстречался с одним россомирмексом, быстро-быстро массируя его голову своими длинный усиками, привел его в замешательство, и тот, вместо того, чтобы напасть на чужака, стал просить у него подачку... То же произошло со вторым, третьим, четвертым россомирмексом. Неожиданная дружба с чужим рабочим проформикой меня поразила. Неужели возможно такое необыкновенное примирение! Да и как рабочий определил, что его сопротивление муравьям-рабовладельцам бессмысленно и не лучше сразу капитулировать и просить мира.

Россомирмексы принялись с величайшим оживлением перетаскивать куколок. Не медовую бочку и личинок бегунков, не обратили внимания, несмотря на то, что те, очевидно, сильно проголодались и вытягивали переднюю часть туловища, ворочая во все стороны головной. Вся добыча была снесена в одно место нижней камеры.

Что же стало с заботливым рабочим-чужаком? Его все-таки схватил и ударил челюстями один россомирмекс, но рабочий изловчился, вцепился в его ногу и, быстро пассируя длинными усиками, умерил его воинственный пыл и покорил неприятеля. Тот застыл, как парализованный. Подбежал другой россомирмекс, приблизил голову к голове собрата, ощутил несколько нежных поглаживаний усиками и замер. Картина получилась загадочная и очень наглядная: два красных россомирмекса застыли в неудобных позах рядом друг с другом перед одним крошечным черным муравьем проформикой. Так продолжалось долго. И, может быть, эта загадочное знакомство закончилась благополучно, если бы к ним не подобрался свой проформика. Он, такой негодяй, раб и помощник своих красных хозяев, кто его заставлял, бросился на своего, хотя и чужого, но собрата, схватил за ногу. Но тоже застыл. Теперь все четверо в одной кучке представляли собою еще более загадочное зрелище. Так продолжалось минут десять, пока не нашелся один разумник россомирмекс, решивший все по-своему. Он схватил за ногу проформику-гипнотизера, расшевелил остальных и вскоре несчастный чужак был смят, изуродован острыми челюстями, уничтожен. Бедный! Как он пытался сохранить свою жизнь и просил пощады!

Что же стало с бочкой? Ее не стали убивать, затащили в гнездо. Судьба ее так и осталась неясной. Во время переноски куколок возбужденные россомирмексы, сверкая красными блестящими телами, стали выделывать разные выкрутасы, то, вертелись на одном месте, то, соединившись попарно, поднимались друг перед другом, прижавшись головами, то кувыркались, то принимали странные позы. Все это были какие-то особенные сигналы, какой-то невнятный разговор.

Редкий в природе муравей россомирмекс рабовладелец, оказался необыкновенно интересным в неволе и я рассчитывал понаблюдать за ним. Но мне не посчастливилось. Возвратившись из очередной поездки, я не застал своих пленников. Кто-то чуть-чуть сдвинул стекло, прикрывавшее формикарий, и через крохотную щель все муравьи покинули свою вынужденную обитель.

Человек внимает муравьям

Самое многочисленное, всюду обитающее, неугомонное, всегда чем-нибудь занятое, помогающее друг другу и живущее обществом насекомое муравьи, издавна привлекали внимание человека. Кто их не видел, кто не останавливался возле них, обратив на них свой взгляд! Про муравьев различными народами сложено немало поговорок, загадок, сказаний. Поэты и писатели не раз избирали муравьев сюжетом своих произведений. Обычно в них муравей изображался образцом героизма, самопожертвовании, мудрости и трудолюбия – качеств столь ценимых и в человеке.

Всегда поражали и вызывали симпатию эти крошечные создания своей преданностью обществу, семье. Эти черты находили отражение в различных художественных произведениях. Вот, к примеру, выдержки из стихотворения Марка Лисянского «Муравьиная дорога» (Литературная газета, 1969 г., апрель), воспевающее то, что мы называем емким словом «порядочность».

 
По кочкам и по камешкам,
Дыша смолой и сажей,
Неся былинки тонкие
Зеленой муравы,
В едином направлении
Шли муравьи с поклажей,
В обратном – за поклажей
Тянулись муравьи...
Они свой город строили,
Весь мир им был в новинку,
Они могли неделями
Не спать в своем углу.
Тащил очкарик худенький
Бесценную песчинку,
Тащил лобастый увалень
Сосновую иглу...
 
 
Над муравьиным городом
Заголубело утро,
Дорога поднимается,
Вся в праздничных цветах.
Я славлю Трудолюбие,
Мужество и Мудрость,
Земля, бесспорно, держится
На этих трех китах!
 

Или поучительное стихотворение у Низами:

 
Муравьям боевым в этом деле неведома лень,
Дружно пищу они собирают на завтрашний день...
Ты прозри, человек! Ты не медли в усладе беспечной!
Муравьям и пчеле уподобься в работе их вечной.
 

С.Михалков посвятил муравьям тоже несколько строк.

 
В лесу мурашки-муравьи
Живут своим трудом,
У них обычаи свои
И муравейник – дом...
 
 
Миролюбивые жильцы
Без дела не сидят:
С утра на пост бегут бойцы,
А няньки в детский сад...
 

Про муравьев сложены народные загадки.

Черный котел под елкой закипел. Бурлит, старается, а не проливается.

На камени, на рамени кипит вода без пламени.

В лесу да в раменье кипит да взваривает.

Пришли мужики без топоров, срубили избу без углов.

За полем горшочек и кипуч, и горяч.

В лесу котелок кипит, кипит, а укепи нет.

Сидит птица в кусту, молится Иисусу Христу, все ест, но одно не ест.

Кто больше себя олова донесет?

Иду я путем дорогою, ползет зло. Я это зло злом поддел, во зло положил, злом пользовался. (Змея, сабля, муравейник.)

Сложил народ про муравьев и пословицы.

Без пригляду только одни муравьи плодятся.

Муравей не по себе ношу тащит, да никто ему спасибо не молвит.

Муравью роса – ливень.

Лучший подарок муравью – ножка кузнечика.

В доме муравья и от росинки наводнение.

И муравьи могут разрушить плотину.

Муравей хоть и мал, но сила его горы сворачивает.

Возьми пример с муравья, который делает запасы на зиму.

Перед смертью муравей крылья обретает.

Муравей мал, да горы копает.

Яйцо муравья учит.

Маленькие муравьи могут большое дерево загубить.

Самую злую змею может одолеть куча муравьев.

Иногда муравья съедают рыбу, иногда рыба съедает муравьев.

На запах патоки все муравьи сбегаются.

И муравей сам для себя локоть.

Муравей погиб из-за сахара.

Как муравей в горячем котле.

Не вставляй палку в муравейник.

Дай муравью залезть на ногу он и до головы доберется

Полетел муравей в небо, да птицы склевали.

У муравья нет крови, у мухи нет дома.

На муравья гору не взваливают.

Взялся муравей якорь тащить.

Муравью на рогах коровы кажется, что он взобрался на высокую гору.

Для муравья и капля озеро.

Так осторожен, на муравья не наступит.

Мурашки пошли, мурашки по телу бегают, мурашками посыпало.

О муравьях такая притча приписывается библейскому царю Соломону:

«Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его, и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя. Но он заготавливает летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою».

Прошлое и настоящее в изучении муравьев

Великий ученый и мыслитель древности, грек Аристотель, живший в третьем веке до нашей эры, выделял муравьев среди всех насекомых, хотя и неверно описал черты их строения. «Муравьи, – писал он, – обладают более умной душой, чем животные, имеющие кровь». Другой философ, и писатель-моралист Плутарх, живший в самом начале нового века, упомянул муравьев в одном из своих сочинений. В конце ХVIII – начале XIX веков П.А.Латрейль опубликовал книгу, посвященную муравьям Франции. Немного его позже в 1810 году о муравьях появилась книга П.Губера. В это время пробуждается интерес к миру животных и растений, и муравьи одни из первых привлекают внимание целой плеяды крупных ученых. В конце XIX – начале XX веков муравьев изучают англичане Х.С.Донисторп, И.Леббок, Ф.Смит, немцы К.Эшерих, Г.Майр, Х.Вимеур, Е.Вассман, французы Е.Андре, Х.Джанет, В Ниландер, американцы Х.Мак-Кук, В.М.Вилер; швед Г.Аперц; итальянец Е.Эмери; швейцарец A.Форель. В России в двадцатом столетии муравьев изучали два крупных ученых: М.Д. Рузский, B.Караваев, а также К.Арнольди.

В этом списке перечислены только имена крупных ученых-мирмекологов. Каждый из них опубликовал не только множество статей, но и книги о муравьях. Кроме того, муравьями занимались периодически много других исследователей, и сейчас литература о муравьях продолжает расти. Когда-то ее первоначальные истоки ныне собрались в полноводную реку с плавным и спокойным течением.

Разгадка основных черт жизни муравьев была взята штурмом. Очень много поработали энтомологи в описании новых видов, то есть их систематики. Наступила пора детализации, тонкой разработки мелких частностей, эстафету первых одиночек корифеев мирмекологии, приняли на себя труженики современности. Но многие из них, столкнувшись с трудностями познания этих загадочных насекомых, перешли на изучение других групп насекомых. К концу первого столетия первого тысячелетия новой эры основное в жизни этих загадочных существ стало ясным. И все же муравьи оставались по-прежнему тайной за семью печатями, хотя сейчас стало известно много различных фактов из жизни муравьев. [Но ся], большинство из описанного представляет собою частные случаи, вычлененные из великого разнообразия жизни муравьев и нередко и поспешно перенесено в разряд общих закономерностей, тогда как у этих существ их жизнь настолько неисчерпаема и различна – что подчас трудно сказать, что принимать за общее правило, а что за исключение. Примеров подобных заключений масса. Да и есть ли оно, это общее правило в ослепительно сложной общественной жизни муравьев и все ли способен познать разум человека при современном уровне науки, хотя бы потому, что поражающая нас психическая жизнь этих крошечных созданий так трудна для расшифровки.

Ныне изучение муравьев вступило в фазу экспериментов, с использованием физики и математики, исключающих субъективизм суждений и домыслов, которыми так богат материал предшествующих исследователей. Но этот подход в познании психической жизни муравьев таит опасность выхолащивания главного – глубокой сущности психического облика этого создания. Вот почему так важны – то, к чему стало развиваться пренебрежение – дальнейшие непосредственные наблюдения преимущественно над поведением муравьев в обыденной полевой естественной обстановке, та нелегкая работа натуралиста, требующая неистощимого терпения наблюдателя, траты громадного времени и терпения, столь ценимого в нашей торопливой современной жизни. Этой нелегкой работе и была посвящена деятельность автора, чему способствовало любовь к природе и постоянное общение с нею.

Большие загадки муравьиной жизни

Наблюдая муравьев на каждом шагу, встречаешься с загадками их жизни. Весь мир муравьев – сплошная загадка. Как читатель может убедиться, в этой книге описаны многочисленные интересные факты жизни муравьев, свидетелем которых удавалось быть автору.

В каждом отдельном здесь описанном эпизоде из жизни муравьев, казалось бы, внешне незначительном, всегда проявлялся кончик ниточки, потянув за которую удавалось раскрыть ранее не известное и заглянуть краешком глаза в область сокровенной психической жизнь муравьев.

Психическая жизнь муравьев долго будет одной из самых жгучих загадок не только зоопсихологии, но и биологии вообще. Мозг муравьев ничтожно мал в сравнении, допустим, с мозгом человека. И все же он вместилище разнообразнейших и сложнейших инстинктов, способности к подражанию, накоплению опыта и научению и всего того, что создает то, что я называю высшей инстинктивной деятельность даже осмеливаюсь сказать проблесками разума.

Как и у всех насекомых в значительной мере психическая жизнь муравьев обусловлена инстинктивными действиями, этой своеобразной врожденной и передающейся по наследственности памятью предков. Муравьи, строго следуя ему, совершая, подчас, действия нелепые и противоречивые жизненным интересам, то есть той органической целесообразности, которая царит в природе. Они часто не могут повторить какой-либо маленький акт, совершаемый только один раз в жизни, не в силах его и изменить. Например, самка, закончившая брачный полет, если у нее отрезать брюшко, начинает сооружать выводковую камеру, как бы собираясь обосновывать семью, хотя к яйцекладке и материнским обязанностям она уже неспособна, также как и не способна продолжать жизнь. Впрочем, подобное бессмысленное проявление инстинктов можно наблюдать и у высших животных.

Инстинкты часто совершаются в определенной и строгой последовательности, завершение одного из них ведет к свершению другого, затем третьего и далее. Но что удивительно, некоторые очень сложные инстинкты могут у муравьев не проявляться длительное время, даже в течение нескольких поколений, если для их проявления нет необходимости и все же внезапно пробуждаться при каких либо неожиданных обстоятельствах, как ответная, жизненно важная и защитная реакция.

Но муравей не автомат, поведение которого обусловлено только врожденными инстинктами. Он обладает громадным набором сложных формы поведения Не касаясь того, что было известно ранее, перечислю лишь то, что удавалось увидеть автору.

У него существует четкая служба наблюдателей, располагающихся на самом жилище. Он ведет постоянную слежку своими соседями-муравьями, тайно посещая их жилище. Ему свойственна явная любознательность, взаимная помощь, уход и даже лечение друг друга.

Удивительна его способность переставлять членов своего общества с одной задачи на другую, выполняемую своеобразными распорядителями-инициаторами. А если в обществе возникает несогласие с чем-либо важном и особенном, того члены своим примером убеждают противную по устремлению партию следовать другой, Он проявляет неравнодушие, если не сказать пристрастие к ярким гладким и красивым предметам, владеет сложным и разнообразным языком общения, слагающимся из внутривидовых и междувидовых («международных») сигналов. Умеет различать различие между членами своего общества, их принадлежность к определенной специализации. Владеет сложными строительными навыками. Устанавливает дорожные знаки на тропинках, связывающих жилище с угодьями охоты. Муравьи-разведчики, инициаторы способны привлечь к нападению на добычу в зависимости от ее размера, крупных или мелких охотников, указывая направление ее нахождения. В редких случаях при отсутствии обычной добычи способен организовать поиски и нападение на крупную добычу тесно связанные партии охотников.

Его общество умеет регулировать плодовитость самок, загадочными способами продлевать продолжительность жизни самок не имеющей аналогии среди животного мира. Очень сложна жизнь так называемых «рабовладельцев» и взаимные отношения их со своими муравьями-помощниками. При возникновении голода у него начинает процветать воровство добычи и пищи у соседей как способ выживания.

Виды, организующие массовые поселения содружественными муравейниками, так называемые «федерации» ради устранения опустошительной внутривидовой борьбы производят, кроме текущего взаимного обмена жителями, однократно массовое расселения между соседями, благодаря которому около двух третей населения семьи расселяется между собою. Другие виды федераций регулируют численность своего населения периодическими истребительными войнами или своеобразными испытательными сборищами в которых погибают старые или немощные особи.

Общество муравьев не однородно. Оно слагается из членов, обладающими индивидуальными способностями, что создает особый качественный уровень психики этих необычных насекомых.

И, наконец, в высшей степени загадочно ярко выраженное поведение некоторых особей, условно названое нами играми, всегда привлекающее внимание окружающих. Кто они – предстоит узнать будущим исследователям.

Есть ли у муравьев отвлеченные представления между причиной и следствием, способность к элементарному суждению – мы не знаем. Вряд ли они способны рассуждать на основе логических заключений, свойственных человеку. Уж очень мал мозг муравья, хотя по отношению к размерам тела ему принадлежит немалая доля. И все же у муравьев отчетливо существует какое-то проявление ассоциативной инстинктивной деятельности, которую, я стал называть высшей инстинктивной деятельностью. Нам ее трудно понять. Законы мышления человека другие и основаны на иной качественной и количественной основе.

Сложные формы поведения, описанные этой книге наблюдавшиеся мною, свидетельствуют о гораздо более высоком уровне психической жизни муравьев, чем предполагалось ранее и в этом мое глубокое убеждение, сложившееся в результате многолетних наблюдений.

Муравьиное общество очень древнее. Судя по находкам муравьев в окаменевшей смоле – янтаре, уже 25 миллионов лет муравьи были общественными насекомыми. В их обществе много внешних аналогий с обществом человека. И хотя их основа может быть иной, они подтверждают сложную слаженность муравьиного общества.

В далеком прошлом мирмекологии, так называется наука о муравьях, часто строились аналогии жизни муравьев с жизнью человека. Эти аналогии были, в какой-то мере, наивны, и впоследствии, особенно трудами талантливого энтомолога Ж.Фабра опровергнуты и осмеяны материалистами и социологами. И все же между муравьиным и человеческим обществами пролегло множество сходного, от которого не просто отказаться. Поведением, образом жизни и духовным миром человека также правят инстинкты, унаследованные от далекого предка, и разум не способен их подавить, да это в какой-то мере было бы невозможно и даже вредно. Но если в мире муравьев инстинкты и зачатки разума сочетаются друг с другом органически целесообразно, помогая друг другу, то в человеческом обществе разум не вошел в такое согласие, а наоборот образовал негативное несоответствие друг с другом. Это несоответствие обусловило трагедию человеческого общества, его неустроенность и стало угрозой его существования.

Но об этом, о взгляде натуралиста на человеческое обществе – другой и несколько необычный разговор. Ему посвящены мои последние книги «Великий парламент инстинктов», а также второе расширенное ее издание «Во власти инстинктов» К сожалению, они опубликованы очень маленьким тиражом и поэтому недоступны широкому кругу читателей.

Рассказ о муравьях, о встречах с ними, о различных наблюдавшихся в течение нескольких десятилетий историй этого удивительного создания, подошел к концу. Из него, можно понять сколь необычны эти насекомые, приобретшие общественный образ жизни. Но чем больше удается узнать это общество, тем раскрывается еще больше загадочного и необъяснимого. С таким ощущением я и расстаюсь с муравьями.