Текст книги "Муравьи, кто они?"

Автор книги: Павел Мариковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц)

Опыт жизни

Разделка туши

Асфальтовое шоссе сжато с обеих сторон высокими старыми тополями. Здесь по дороге из Алма-Аты в Нарын беспрерывно мчатся машины. В тополевой аллее стоит неумолчный гомон испанских воробьев. Сюда на северную родину они прилетают на лето, чтобы вывести птенцов. Воробьи беспрерывно пересекают шоссе в обе стороны, будто наведываются друг к другу. Молодые глупые птенцы часто садятся на асфальт и нередко попадают под машины. Степенно с достоинством пролетают вдоль дороги коршуны, подбирают легкую и свежую добычу. Они, наверно, совсем разленились, не желают сами охотиться.

Мы остановились в тени тополевой аллеи, чтобы снять колесо, вынуть проколотую камеру и завулканизировать ее. Пока этими несложными и увы неизбежными хлопотами автомобильных путешествий поглощены мои спутники, я брожу по придорожному леску в надежде увидеть что-либо интересное.

Но поиски напрасны. Громадная армия пернатых уничтожила вокруг решительно всех насекомых для своих птенцов. У малышей отлично работают желудки и, судя по крикам, их не покидает постоянное и непрекращающееся чувство голода.

Неудачные поиски насекомых меня обескураживают и я даю себе зарок больше не останавливаться там, где нашла приют колония воробьев, Но, как всегда бывает, насекомые все же находятся. Сперва на светлой почве я вижу множество темных крупинок и, приглядевшись, с удивлением узнаю в них помет гусениц.

Кто же тут живет среди такой своры пожирателей насекомых? Потом, присмотревшись, вижу и толстых гусениц, а на земле, на траве, как свежий снег ослепительно белоснежных бабочек. Это ивовые волнянки Стальпнотиа салицис. Бабочки сверкают чистотой, блестящим одеянием, отороченным узкими черными колечками на ногах. У них черные выразительные глаза, у самок черные тоненькие, как ниточка, усики, у самцов они – широкие, нежно перистые, заботливо спрятанные под крылья.

Но дела бабочек плохи. Самки большие грузные с тяжелым раздувшимся от яиц брюшком, негодные летуньи. Едва упав на землю, уже не в силах с нее подняться. На них тотчас же нападают крошечные муравьи Тетрамориум цеспитум. И уж какое они устраивают возле добычи пиршество. Муравьи – рачительные хозяева. Будто целый год ожидали бабочек, все выползли наверх из своих подземных убежищ, заняты до предела, трудятся. Они не взыскательны, им все идет в пищу, даже несъедобные для птиц волнянки.

И что поразительнее всего! В этой поспешной заготовке провианта соблюдается строгая последовательность действий и четно выраженное умение. Перехожу от одной бабочке к другой, лежащей на земле, и всюду вижу одно и то же. Вначале строго по бокам брюшка самок снимаются густые белые чешуйки и между ними обнажается нежная и тонкая, просвечивающая зеленью, кожа. Она надгрызается – и доступ к провианту открыт. Муравьи тщательно выпивают сперва кровь, затем грызут мышцы, остатки тканей, пока не показываются нежные зеленые, крупные и круглые, как шарики, яйца. Все брюшко самки заполнено зелеными яйцами.

Муравьи-тетрамориумы жители тополевой аллеи каждый год занимаются промыслом бабочек-неудачниц, они им хорошо знакомы, к ним у стариков есть навык свежевания и они, показывая пример молодым, разделывают тушу, как заправские мясники.

Жаль, что нет времени подробней понаблюдать за работой маленьких муравьев. Машина налажена, пора садиться за руль. Предстоящий путь еще долог. И снова перед глазами лента асфальтового шоссе, поселки, тополевые аллеи, вдали горы и пустыни.

Жнец-несмышленыш

Солнце опустилось к горизонту пустыни, спала жара и стала остывать раскаленная за день пустыня. Пробудились жнецы, вышли из гнезда и полились черными ручейками по тропиночке за поспевшими зернами трав.

В то время, когда сборщики урожая трудятся наверху, в темных камерах работает специалисты – лущильщики зерна, освобождая их от оболочки. Вот уже появились и носильщики отбросов. Они выволакивают длинные чешуйки зерен пустынного злака и бросают их тут же на холмике вокруг входа. Но не все так себя ведут. Как ни странно находятся такие, которые волокут чешуйки по тропинке сборщиков далеко до самой плантации, где происходит жатва. Там, покрутившись, мусорщик нерешительно бросает ношу.

Сборщик урожая, намереваясь выбросить наружу шелуху зерна, понес ее по привычному изведанному пути на место жатвы. Привычка, говорят, второй характер. Но мне могут возразить: шелуху понес к месту жатвы просто жнец-несмышленыш, он последовал по тропинке, по которой шли сборщики и беря с них пример. Возможно и так! Неопытных муравьев часто можно наблюдать среди жнецов. В то время, когда все несут в жилище созревшие семена какого либо растения, при этом работа кипит, муравьи торопятся, надо успеть собрать урожая, пока он не осыпался на землю или не разлетелся по ветру, среди колонны дружных носильщиков, попадаются такие, которые несут камешки, отдаленно напоминающие семена или крошечные ракушечки, спиральная форма которых напоминает зародыш семени-солянки в том числе и дерева пустыни – саксаула.

Состязание в силе

На стволе арчи встретились два кроваво-красных муравья, один большой, другой заметно поменьше. Тот, кто поменьше быстр и энергичен. Он, видимо, один из распорядителей муравейника или, как их называют, «инициатор». Он схватил за челюсть большого и потянул к себе.

По муравьиному обычаю большой, обязан сложиться тючком и отдаться во власть носильщика. Раз так требуют, значит не зря, значит есть какое-то другое важное дело у семьи, к которому его и принесет малышка. Но большой муравей не хочется складываться комочком, ему не нравятся притязания малышки, он не собирается свернуть с намеченного пути. Малышка достается, прилагает все силы, цепляется ногами за кору арчи, тянет в свою сторону. Почти совсем сломил сопротивление своего великовозрастного товарища: тот подался кпереди, подогнул брюшко. Но... одумался, распрямился, сам рванул малышку, потащил в свою сторону. Теперь, выходит, пора малышке складываться и по законам правда стала на стороне противника. Малышка согнулся скобочкой, почти стал тючком, но... тоже одумался и, собрав все силы, стал упираться и тянуть к себе. На стороне большого муравья – сила, на стороне малого – ловкость и бездна упорства.

Долго муравьи пытались совладеть друг с другом, времени у них непочатый край, а силы и терпения хоть отбавляй. Наконец малый муравей отступился, выпустил челюсти большого, почистился и отправился искать другую ношу, послушную, сговорчивую, не занятую. А с этим лучше не связываться, вон какой упрямый!

Видимо, в своей неудаче виновен сам носильщик. Мало у него опыта. Другие, прежде чем хватать за челюсти, приглядываются, принюхиваются, узнают – кто перед ним и стоит ли отвлекать на другие дела.

Муравей бегунок и муравей ползунок

У бегунка заметная внешность: весь черный с легким металлическим отблеском, стройный, с длинными усиками и ногами, очень подвижный, быстрый, неутомимый. Он типичный житель пустыни и обожает слабо заросшую или даже совсем голую землю, по которой можно быстро носиться во все стороны, разыскивая еду.

Как-то ранней весной, путешествуя по реке Или на лодке, увидал черный тугай. Здесь недавно прошел пожар, и от деревьев остались одни стволы-скелеты. Пахло гарью. Все живое отсюда навсегда исчезло. Птицы облетали это изуродованное огнем место, звери обегали стороной. И только маленькая травка тянула к солнцу свои такие ярко-зеленые на черном фоне гари росточки. В этом тугае муравьи-бегунки бродили среди пепла, обгоревших палочек в тщетных поисках добычи. Удивительнее всего то, что муравьи не бегали как всегда, а ползали размеренным шагом. Что с ним случилось?

Задумался и, кажется, догадался, наверное, когда-то очень давно река в этом месте нанесла песчаную косу и отошла в сторону. На косе поселились жители пустыни, устроили свои муравейники и бегунки. А потом на косу стал наступать тугай. Колючий лох, туранга, перевитые густым ломоносом, завладели косой и бегунок оказался в глухом лесу. Он был слишком привязан к своему гнезду, чтобы переселиться в другое место, изменил поведение и приспособился жить среди травинок, палочек, стволов деревьев и всякого лесного хлама. Только метаться так быстро, как в пустыне, здесь уже было невозможно, и муравьи бегунки стали обычными муравьями-ползунками, изменили свое исконное поведение, приспособились.

Теперь на месте сгоревшего тугая снова будет пустыня и пройдет много времени, прежде чем муравьи научатся молниеносным перебежкам и коротким остановкам – давнему искусству своих предков, жителей пустыни.

Охотник за сверчками

У края люцернового поля, в небольшом понижении, во время поливов всегда скапливалась вода. На увлажненной земле рядом с выжженными солнечным зноем холмами, разросся высокий бурьян и трава дремучими зарослями. Летом в этих зарослях шныряло множество черных степных сверчков, а вечерами отсюда неслись громкие песни музыкантов. Сейчас в начале осени увидел в этом месте черную дорожную осу-помпиллу. Она тащила за усики совсем еще маленького черного сверчка. С грузом оса пятилась, ловко виляя между травинками сухими палочками и камешками. Сверчок казался совсем мертвым. Оса недолго волокла свою добычу, так как на ее пути очутилась, видимо приготовленная заранее, аккуратно выглаженная норка. Сверчок был оставлен на минуту, и хозяйка норы отправилась проведать, в порядке ли жилище для ее будущей детки. Затем она выскочила, схватила его и исчезла вместе с ним в подземелье. Теперь там, в темноте норы, она, наверное, уже откладывает яичко, после чего засыплет норку землей. На этом вся история охоты закончится.

Следовало бы раскопать норку, посмотреть, как устроили свое потомство оса, заодно поймать самого охотника. Но в это время меня настойчиво позвали и я, наспех заметив норку кусочком ваты, прервал наблюдение. Возвратиться к норке удалось только часа через два. Осу я уже не надеялся найти и шел с лопаткой, чтобы раскопать ее норку.

Вот и комочек белой ватки на сухом татарнике, и рядом кустик пахучей полынки. Норка еще не закрыта и зияет черным входом, а вокруг нее в величайшей спешке бегает и суетится черная оса. Нашла маленький камешек, схватила его и юркнула с ним в норку. Тотчас же показалась обратно, нашла короткую палочку и тоже туда утащила. Камешек поменьше не стала тащить по земле, на крыльях быстрее. И так целый час.

Мне захотелось помочь неуемной труженице, и я воткнул в отверстие норки маленький камешек. Заботливая мать сразу замешкалась, заметалась в поисках исчезнувшей норки, пощупала вокруг землю ногами, схватила челюстями затолкнутый мною камешек, попробовала его вытащить, вновь забегала, закрутилась, заметалась вокруг.

В это время произошло удивительное! К обеспокоенной осе случайно подбежал муравей черный бегунок, остановился, замер на секунду, приподнял высоко переднюю часть туловища. Потом... сам стал метаться также как и оса из стороны в сторону, поспешно и безудержно и на том же самом месте. Иногда оса и муравей сталкивались, но как будто не замечали друг друга.

Изнурительная беготня продолжалась около пяти минут. Но вот муравей явно утомился, стал медленнее бегать, потом остановился, долго шевелил усиками и, отдохнув, помчался по своим делам, оса же продолжала метаться. У нее не было никаких признаков усталости.

Как объяснить странное поведение бегунка? Муравьи очень легко подражают окружающим, и в муравейнике часто какое-нибудь ответственное действие одного из них быстро перенимается остальными. Неужели тревожное поведение осы могло передаться муравью. Но это так необычно!

Наверное, дело в следующем. Осы, подтаскивая свою добычу к норке, почти всегда ее оставляют, проведывая приготовленное убежище, и теряют ненадолго свою парализованную добычу. Опытный муравей мог расценить тревожное поведение осы как признак поиски добычи и бросился разыскивать ее сам, конечно, для себя. Вблизи колонии таких ос муравьи бегунки иногда целиком переключаются на подобную охоту. Другого объяснения вряд ли можно найти.

Трещина в асфальте

Сижу на скамейке в городском парке в самом людном месте. Мимо беспрерывно движется людской поток, множество ног шаркают обувью по асфальту. И по нему, как ни в чем ни бывало, в обе стороны ползет многочисленная процессия муравьев. Будто им нипочем многолюдье, все целы, невредимы, ни один не раздавлен под ногами пешеходов. Приглядываюсь: Все объясняется просто и обыденно. Оказывается, поперек асфальта идет отчетливая трещина, по ней в углублении и шествуют муравьи, нашли безопасную дорогу.

И все же удивительно, как они догадались о безопасном пути и приобрели в этом деле опыт!

Изобретатель

Молодые сосенки плотно обступили муравейник рыжего лесного муравья и заслонили от него солнце. Муравьи стали натаскивать хвоинки на жилище, и в борьбе с тенью вырос высокий и очень крутой конус муравейника, настоящее высотное здание!

По склону этого муравейника один труженик тащит кусочек белой смолы. Ему очень тяжело карабкаться, он пружинит свое тело и напрягает силы. Кусочек смолы выпадает из челюстей и скатывается вниз. Помахав усиками, муравей-неудачник отправляется бродить по муравейнику и вскоре забывает о своей ноше. Кусочек смолы – драгоценная находка. Ее схватил другой муравей, уцепился, не желает с нею расставаться. Как он, такой маленький с тяжелым грузом заберется на верхушку муравейника, где складывается смола, Муравей-упрямец не пополз прямо кверху, а выбрал путь пологий, постепенно забираясь выше, сперва один раз прошел вокруг конуса муравейника, потом второй и на третьем витке очутился на вершине. Вот какой умница! Не зря у альпинистов существует поговорка: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет».

Может быть, и другие умеют так делать на этом муравейнике с крутыми склонами. Хорошо бы проверить. Но все, кто тащит палочку, добычу или смолу, направляются прямо кверху, преодолевая крутой подъем, хотя это и стоит большого труда. Видимо, настоящие изобретатели редки, а их опыт не просто перенять остальным жителям высотного здания.

Берут пример с остальных

Пример заразителен

Весна. Недавно пробудились рыжие степные муравьи. На самом большом муравейнике среди зарослей сухой полыни-эстрагона оживление, все очень заняты. Особенно много дел у строителей. Муравейник пострадал от разорителей и надо приложить немало трудов, прежде чем заделать большую брешь в холме, сооруженном из палочек и соринок.

Недалеко от большого муравейника расположен маленький. Между обоими муравейниками вражда. Вот один добытчик тащит двух вояк, погибших в схватке с равными силами. К ноше все проявляют большое внимание, осторожно ощупывают ее усиками. Некоторые почему-то преследуют муравья-носильщика долго и настойчиво. Им будто непременно надо узнать, в чем дело. Быть может они неопытные муравьи или очень любопытные!

Вблизи муравейника вижу скопление рабочих. Все погрузили головы в землю, как будто пытаются ее рыть. Может быть, там, под землей находится закрытый с осени ход? Прощупываю пинцетом землю, предварительно разогнав муравьев в стороны, слегка раскапываю это место. Но ничего не нахожу. В чем же дело?

Муравьи вновь собираются в этом же месте и пытаются закопаться глубже. Но вот один из муравьев, самый активный отбегает в сторону и, почистив усики, отправляется по другим делам. Постепенно расходятся и другие. Так я и не узнал в чем дело.

Наверное, какой-то муравей стал здесь рыть ямку, а другие, видя его намерения, примкнули к нему. Их товарищ подал пример. Раз так, то ему надо помогать. Пример заразителен.

Подобные случаи непонятного подражания я видел не раз.

Местный обычай

За нашей машиной тянется громадный светлый хвост лёссовой пыли. Из-за него ее через заднее окно ничего не видно. Ветер небольшой, но попутный, поэтому останавливаться нельзя: облако лессовой пыли немедленно нагонит машину и тогда все ею покроется, Но остановиться все же приходится...

Сбоку дороги на выжженной солнцем голой и почти лишенной растительности пустыни видны холмики муравейников. Они большие, около метра в диаметре и полуметра высоты. Но самое замечательное, что в центре каждого холмика высится небольшой строгий конус, сложенный из сухих стеблей. На муравейниках нет никаких признаков жизни, нещадный зной загнал всех его жителей в подземелья. Все сооружение напоминает жилище рыжего степного муравья. Но откуда ему, жителю степей и лугов, взяться здесь в этой жаркой сухой пустыне!

Под конусом из стеблей – ровная земля и единственный вход в подземную обитель. Так не бывает у степного муравья, у него много входов. Несколько ударов лопатой и среди мелкой лёссовой пыли показываются черные пепельноволосые муравьи-жнецы названные мирмекологом К. Арнольди по моей фамилии. Этот вид, я знаю, в центре земляного холма сооружает небольшую кучку из палочек и соринок. Но чтобы эта кучка была такой большой – вижу впервые.

Осматриваю соседние муравейники. На всех них тоже размещены большие конусы из палочек и стеблей растений. Тут же встречаются и муравейники красно-черного жнеца Мессор аралокаспиус. Над его жилищем, как всегда, нет никакого холмика из растительного мусора, и возле входа валяется шелуха от семян растений.

В этом месте муравейников жнецов очень много. Все они располагаются на небольшой территории вокруг заметной чаши углубления, в которой многие годы весной скоплялась вода. В этот особенно сухой год озерко высохло, а илистое дно покрылось глубокими трещинами. Сбоку озерка сохранился небольшой ключик. Все это говорило о том, что здесь располагаются подземные воды. Вот почему здесь так много муравейников жнецов. Жизнь муравьев вокруг высохшего озерка нелегка. Вся растительность давно оголена сборщиками урожая семян, и бедные муравьи страдают не только от жажды, но и от голода. И этот странный – конус на гнездах. Никогда не приходилось его встречать таким большим. Вероятно, это местный обычай и он имеет какое-то особенное значение или развился, как подражание друг другу.

Мародеры

Чудесна тропинка вдоль реки Аксу в урочище Карачингил. Она протоптана больше кабанами, косулями и фазанами, чем человеком. Вокруг шумят тростники, распевают птицы. Далеко на горизонте синеют горы со снежными вершинами.

Вскоре увидел на тропинке кроваво-красных муравьев – рабовладельцев Формика сангвинеа. Они в величайшей спешке мчались друг за другом и у многих в челюстях – светлые куколки муравьев. Кое-кто несет куколки большие, коричневые, из которых должны выйти самцы или самки. Все происходящее мне хорошо знакомо и поэтому не особенно хочется прекращать прогулку. Но давний опыт подсказывает, что в самом обыденном нередко оказывается необычное и поэтому, продираясь сквозь заросли растений, пытаюсь разыскать потерпевшее от грабителей гнездо.

Вот оно – небольшая гладкая площадка с кучками недавно выброшенной земли из ходов. Тут – столпотворение. Муравьи-сангвинеи рыщут как волки, возбуждены, их челюсти широко раскрыты, усики приподняты. Кое-кто из грабителей выскакивает из темных ходов с добычей в челюстях и торопливо направляется к тропинке. Большинству же делать уже нечего. Все куколки захвачены в плен, унесены. Всюду же по закоулкам и на кустиках приютились хозяева и у каждого в челюстях по спасенной от недругов куколке. Они пережидают набег. И только немногие из них в безрассудной ярости нападают на грабителей. Но что может сделать куникуляриа против сильного противника.

Нечего делать здесь мне, невольному свидетелю маленькой трагедии и, встаю, складываю походный стульчик, собираясь продолжать поход дальше. Но в это мгновение вижу то, чего никак не ожидал и никогда не читал об этом: из гнезда вместе с грабителями выбирается маленький муравей Мирмика берга с украденной куколкой в челюстях и суетливо несется в свою сторону. Откуда он появился, как набрался смелости проникнуть в чужую обитель, где научился необычному ремеслу грабителя.

Вход в гнездо мирмики – небольшая дырочка в земле – совсем недалеко. В него и скрывается тайный воришка.

Я давно убедился, что муравьи разных видов, живущие рядом, отлично понимают, что происходит вокруг, всегда в курсе всех важных событий, так как несколько разведчиков постоянно кружится возле соседей, следят за ними. Муравей-мирмика воспользовался налетом грабителей и, подражая ордам пришельцев, занялся сам мародерством. В наступившем переполохе и неразберихе это сделать было нетрудно.

Произошедшее настолько необычно, что я вновь усаживаюсь на стульчик, смотрю, ожидаю. Терпение вознаграждается: вижу еще одного мирмику с куколкой.

Возбуждение муравьев постепенно стихает. Один за другим сангвинеи покидают разоренное жилище. Постепенно возвращаются обратно и сами муравьи-хозяева спасатели добра. Пройдет еще немного времени, прежде чем пострадавшие от налета, этого тяжкого бедствия, свалившегося на их семью, оправятся и заживут прежней жизнью.

Но как соседи-мирмики могли уразуметь о происходящем, как сумели быстро перенять чужой, догадались извлечь для себя пользу, раздобыв лакомую еду? Можно ли произошедшее объяснить только одним инстинктом?

А вокруг жизнь идет своим чередом. В ручье журчит вода, жужжат над цветами насекомые и тропинка зовет вперед на разведку новых событий в жизни насекомых.

Смелый бегунок

Среди кустарников по земле носятся неугомонные бегунки, обследуют все закоулки, ищут добычу для оравы голодных ртов. Тут же видны аккуратные воронки муравьиных львов. Прожорливым хищникам хватает добычи: среди муравьев немало неопытных, попадающих в ловушки.

Здесь много клещей Гиалома азиатика. Со всех сторон они спешат ко мне на длинных полускрюченных ногах. Неплохо бы проверить, нападают ли муравьиные львы на этих кровопийц. Пока я подсовываю их в западни хищников, к самому краю одной из воронок приближается бегунок и, склонив голову набок, останавливается, будто осматривая ловушку. Нет ничего хорошего в ней, она пуста и муравей убегает. Через несколько минут тот же самый, мой знакомый бегунок, снова возле ловушки. Я приметил его по маленькой крупинке пыли на кончике брюшка. Какой любопытный!

Муравьиный лев не желает есть клеща. Он возится с ним, вертит его в челюстях, то закопает в землю, то подбросит кверху. От этого вся его лунка постепенно портится. Сейчас он, наверное, подденет мое приношение головой и выбросит его наружу, как ни к чему ненужный мусор. Но снова уже третий раз появляется тот же бегунок, замирает на секунду, лотом, будто оценив обстановку, прыгает вниз, прямо к хищнику, выхватывает из его челюстей клеща и мчится со всех ног к своему муравейнику.

Вот и муравейник, вот и вход. Смелый бегунок скрывается под землю. Неожиданное поведение муравья меня сильно озадачило. Я хорошо знаю, бегунки не едят клещей. Но нужно проверить. Подбрасываю клещей к муравейнику. Вое от них отказываются. Иногда кто-нибудь потрогает клеща, куснет слегка челюстями и бросит. Никому не нужна такая дрянь. Клещ гиалома явно несъедобен, иначе его бы давно истребили. Зачем же муравей утащил клеща у муравьиного льва? Приходится гадать. Наверное, бегунок с пылинкой – смелый и опытный разведчик, охотник, не раз отнимал добычу у своего заклятого врага, подражая его наклонностям хищника, и все это было вкусным, шло впрок и поэтому стоило пи на этот раз разбираться, с чем имеешь дело!

Любители зелени

Муравей, бегунок неутомимый, быстроногий, беспокойный. Где его только не встретишь в пустыне. Вечно он носится, в движении, в поисках пищи. Застынет на секунду, помашет чутьистыми усиками и снова в бега. Ему – хищнику и любителю погибших насекомых, приходится за день обследовать немало земли, чтобы найти поживу и вернуться с нею в свое жилище.

Сегодня на крутых предгорьях Заилийского Алатау, едва покрытых весенней зеленью, я вижу совсем необычное. Всюду во все гнезда бегунки волокут кусочки листьев зеленых трав. Они аккуратно срезаны, а многие к тому же еще и слегка подвялены на солнце. Находка необычна. Сколько лет знаком с этим племенем муравьев пустыни и никогда не подозревал об их вегетарианских наклонностях! К тому же на растения бегунки никогда не заползают, никто из них не отгрызает листики и уж, конечно, не подвяливает их на солнце. И я подозревая в чем дело отправляюсь на поиски черных коренастых и упрямых крепышей – жуков кравчиков. Вон сколько их норок всюду!

Наконец, вижу одного. Мчится вспять во всю прыть, волоча за собой зеленую веточку полыни, спешит, ловко лавируя между препятствиями (будто сзади у него глаза) прямо с ношей заскакивает в свои подземные хоромы. Там в глубине у него, наверное, выстроена уже не первая каморка, в которую и утрамбовывается свежая зелень, обласканная весенним солнцем, обмытая теплыми дождями. Когда каморка будет заполнена до отказа провиантом в нее жук отложит яичко и закваску из грибков, чтобы деткам вышел вкусный и питательный силос.

Другой жук сидит на травинке, ловко срезая листики своими челюстями-ножницами. Не зря этих жуков в народе еще называют «стригунами». Выбрав веточку и подстригая ее, жуки иногда роняют на землю отрезки. Как раз такой обрезок мне и необходим. Осторожно захватываю его пинцетом и кладу возле норки бегунка. Сюда же подбрасываю несколько таких же кусочков, но срезанных настоящими ножницами.

Что теперь будет? Несколько раз через обрезки растений, не обращая на них внимания, проскакивают торопливые муравьи. Но вот один задержался, помахал усиками, принюхался и какая удача! Схватил кусочек, отрезанный кравчиком и потащил к себе. Схватил лишь только потому, что от него пахло кравчиком, жучиной добычей.

Исход опыта радует. Но одного его мало. Разыскиваю кравчика с зеленой веточной, осторожно и быстро хватаю его пинцетом и подношу к норке бегунков. Жук с добычей сразу же привлекает снимание, муравьи хватаются за зелень, пытаются ее отнять. И так несколько раз.

Забавные муравьи-воришки! Вот почему они таскали к себе зеленые листочки. Они не простые, а украденные у кравчика. Для них неважно что украсть, лишь бы это было чье-либо добро, чья-нибудь добыча. Раз так, то значит стоящее, пригодится и для множества голодных ртов собственной семьи.

Впрочем, появляется и другое объяснение. Кравчики роют норки с камерами. В каждую камеру они утрамбовывают листики серой полыни, заражая их особенными бактериями, и кладут яичко. По-видимому, посев бактерий происходит во время заготовки зелени ради того, чтобы равномерно распределить «закваску» в заполняемой зеленью кубышке. Вскоре на зелени развивается грибок с характерным и довольно приятным запахом брожения. Так кравчик готовит силос для своего потомства. Об этом мною было опубликован очерк в одной из своих книг о насекомых (П.Мариковский, «Чудесная пестрокрылка», «Жизнь кравчика» Детгиз, Москва, 1955 г.). Не ради ли этого грибка утаскивают муравьи у кравчика его добычку. Муравьи жнецы вегетарианцы, собирают семена растений, на которых выращивают грибки, Ими фактически и питаются эти муравьи-вегетарианцы. Все это было бы хорошо проверить, одновременно попытавшись использовать закваску кравчика для изготовления силоса в животноводстве.

Разные характеры

Пусто и холодно в саксаульниках поздней осенью. На дереве пустыни пожелтели листики-стволики и начали опадать на землю. Между барханами серебрятся головки тростничков, полыхают желтыми свечками тамариски, сверкает белыми пушинками терескен. Холодный ветер свистит в тонких ветках саксаула.

Насекомых мало. Промчится длинноногая чернотелка, не спеша проковыляет мокрица, медленно протащится ярко-красный полынный листоед. И совсем нет муравьев. Кроме жнецов. Они – вегетарианцы, зернояды, а семена зреют до самых морозов. Поэтому им не до отдыха, у них в это время страда, уборка урожая. Может быть, еще и поэтому эти муравьи такие любители прохлады.

Вечером, когда солнце клонится к горизонту и с каждой минутой становится прохладней, жнецы сборщики семян торопятся как никогда, чтобы добраться до подземного своего дома, пока не опустился на землю холод.

На солянке интересные семена. Небольшие, чуть крупнее просяного зерна, они снабжены четырьмя тонкими крупными лопастинками. Иногда эти лопастинки-летучки ярко-красные или оранжевые, или желтые и тогда она сверкают подобно крошечным цветкам, а когда муравьи их несут по тропинке к своему жилищу, кажется, будто по земле, колыхаясь, вьется цветная лента. Если же подует ветер, тяжело нести груз с таким парусом. Впрочем, не всем. Среди муравьев половина несет семена, отлично приспособленные для транспортировки: крылатки на них обрезаны, торчат вместо них едва заметные обрывки.

И еще интересное. Целюсь фотоаппаратом на носильщиков и те, у кого в челюстях семена с крылатками, замечают меня, останавливаются, замирают на месте, и будто долго и внимательно разглядывают столь необычное существ, оказавшееся на их пути. Остальные заняты, не обращают внимания. По-видимому, те, кто тащит необработанные семена – неопытная и к тому же любознательная молодежь. Почему же они не берут примера с умелых стариков? Жизненный опыт приобретается не сразу и нужно некоторое время, солидный возраст, чтобы научиться обрезать летучки, не тащить их бесполезным грузом. Впрочем, может быть, в этом муравейнике существуют муравьи с разными типами поведения, обусловленными наследственными задатками, они и проявляются во время заготовки провианта.

Все может быть! Однажды через красную горку, на которой мы устроили бивак, протянулись лентой муравьи-жнецы. Они несли семена ковыля с длинными мохнатыми летучками. Летучки колыхались на легком ветру, а вся вереница муравьев от этого издали напоминала длинную медленно извивающуюся змею...

Летучки ковыля доставляли массу хлопот муравьям. Небольшое движение воздуха и сколько надо сил, чтобы удержать ношу. Когда становилось тяжело, муравей-труженик поворачивался и полз вспять, напрягая силы. Не все муравьи-носильщики испытывали невзгоды при переноске семян ковыля. Некоторые, вытащив из растения зерно с летучкой, отрывали ее и мчались по тропинке размеренным шагом, не испытывая затруднений.

Пока мы готовили ужин, длинная лента летучек ковыля продолжала извиваться по красной горке. Но вот зашло солнце, стало темнеть, умолкли жаворонки, затукал козодой, колонна жнецов укоротилась, и вскоре ее конец исчез во входе в муравейник. Рабочий день тружеников пустыни закончился.

У муравьев-жнецов точный распорядок дня. Они выходят на сбор урожая на рассвете, и когда часам к десяти утра лучи солнца становятся жаркими, устраивают обеденный перерыв. Он продолжается долго, пока не начнет спадать жара, часов до семи-восьми вечера.